Золотые прутья в тридевятом царстве - сказка

Зорова Галина
   
   ЗОЛОТЫЕ ПРУТЬЯ В ТРИДЕВЯТОМ ЦАРСТВЕ
   
   -------
   Я долго искала перспективного жениха, мне был нужен самодостаточный, состоявшийся мужчина, да-да-да. Нашла!
   Нашла?
   Кто же знал, что его уважаемый родственник вместо бриллиантов подарит мне к свадьбе… Ох и удружил мне этот старикашка, да-да-да!
   Но выбираться из создавшегося положения нужно? Нужно. Хотя бы затем, чтобы найти своё счастье.
   -------
   
   1
   
   С детства я была уверена, что своими силами достичь желаемого невозможно, да, да и еще сто раз да.
   Убедилась в этом на примере своих родителей. Всю жизнь трудились, а заработали старую тачку и возможность ишачить на оставшейся от бабушки с дедушкой даче у черта на куличках.
   Но я их ни в чем не упрекала. Была благодарна уже за то, что дали мне привлекательную внешность и замечательную фигуру. С таким "приданым" легче добиваться своего и вылазить из привычной нищеты.
   Так оно и получилось. Ещё в первых классах школы со мной хотели дружить очень перспективные мальчики. Только…
   Увы, я быстро поняла, что для их семеек я - персона нон грата, а по-простому - голь перекатная, да-да-да. Обидно, но - полезный опыт.
   На первом курсе института ко мне стал "подъезжать" сын известного в нашем городе и богатого человека. Как он целовал меня… Я уверена, что с его стороны любовь была самой настоящей. А потом мне передали мнение его папы, что сам по себе молодой человек ничего не имеет, а в качестве свадебного подарка голодранке папа ничего давать не намерен, даже своего сына. И, кстати,  моя репутация и место в учебном заведении могут пострадать.
   Вздохнув, я сделала выводы. Парень злился, требовал объяснений, но я притворно закрутила любовь с другим, чтобы он отстал. Горько рыдала ночами, но что же делать? Против его папы мы с ним были беспомощнее котят!
   Зато после того случая мне стала ясна программа-минимум моей жизни: нужен не просто перспективный и богатый, но одновременно самодостаточный, состоявшийся мужчина. Он будет выполнять не папы-мамины, а мои желания, а папа с мамой могут приходить к нам в гости и дарить подарки, да-да-да.
   Не скоро, но нашла его - настоящего состоявшегося.
   Нашла к радости и счастью… так я тогда думала.
   
   2
   
   Познакомилась с ним ровно через два года после драмы с "папиным сынком".
   На третьем курсе мне пришла в голову удачная мысль учиться и работать. С одной стороны, я помогла бы родителям оплатить мое обучение, а с другой...
   В том-то и дело.
   На самом деле зарплата не играла для меня никакой роли, но, проходя собеседования, я внимательно изучала работодателей, а если какой-то из них не снисходил до разговора с новичками, то, словно частный детектив, выслеживала его и узнавала все подробности о его бизнесе и нем самом.
   Не каждый из них мог стать моим мужем, нет-нет-нет. Конечно, высоко я не летала, уже понимала, что аппетиты нужно умерить. Не самый, самый, самый, а такой... зажиточный, как говорит моя бабушка. Купит мне натуральную шубу, даже три, а к шубам красивые шапки, самые модные сапоги. И машину, да, серебристую и маленькую – лично мне. Люблю маленькие машины. И дом, комнат восемнадцать. Но только не двухэтажный и не с садом-огородом. Газончик, несколько клумб с розами, кусты сирени и жимолости, ну ладно, пару черешенок для цветения – симпатичное дерево черешня - и небольшой малинник – люблю малину прямо с куста…
   Через полтора месяца поисков я встретила подходящего кандидата. Он был владельцем и директором небольшой посреднической фирмы и сразу мне понравился. Молодой, симпатичный, спортивный. А самое главное - щедрый.
   Только я переступила порог его главного офиса, как сразу же увидела в приемных для клиентов удобные кресла, столики с журналами и напитками. Сотрудники тоже не могли пожаловаться: в комнатах отдыха не только кресла и столики, но автоматы с кипятком, рядом полочки с кофе, чаем, печеньем. Мелочь, но представляющая работодателя в выгодном свете. Не в смысле кормления, а в смысле отношения. Рабством и террором тут и не пахло, да-да-да. Возле автомата стояли девушки и весело чирикали, попивая кофе. Пока эта щедрость меня не касалась, но…
   К счастью, проводил собеседование именно мой кандидат, Александр Владимирович, и убедить его в том, что я великолепно подхожу на должность делопроизводителя, мне не составило труда. Моя красота плюс юмор плюс немного обаяния и уверенность в себе. А регистрация сделок, звонки и архив? Ну уж как-нибудь…
   - Завтра можете приступать к работе, - Александр Владимирович смотрел на меня с очевидным удовольствием.
   И я начала выполнять план его захвата.
   Все прежние делопроизводители – уверена, да-да-да! - редко выходили за порог своей комнаты, общались с Александром Владимировичем виртуально. Я же поставила себе за правило хотя бы раз в день проходить мимо его кабинета. Это если работы было выше головы. А в другие дни - и по три, и по четыре раза. С любой бумажкой, которая была достойна его внимания, я записывалась на приём.
   Сотрудники шушукались за моей спиной, личная секретарша Александра Владимировича насмешливо улыбалась и отпускала в мой адрес кусучие шуточки, что я не первая и не последняя в его жизни хитрюга, а тем более, толстомясая хитрюга.
   Идиоты! Этим они только лишний раз привлекали ко мне внимание Александра. А моё пышное тело выгодно отличалось от обтянутых кожей костяков, из которых в большинстве состоял женский персонал главной конторы.
   Поэтому через какие-то пару-тройку недель наступило время, когда у нас с Сашей начался служебный роман, а я уволилась. Не просто так написала заявление о расчёте, под завистливыми взглядами, между прочим. И не моя была инициатива, сам Саша через полтора дня нашего романа сказал, что его любимая девушка не должна вкалывать в офисе.
   А дальше события развивались так стремительно, что удивили даже меня: он сказал, что у нас будет огромная квартира, машина, самолет, две яхты, домишко на десять спален с пятью ванными и солярием не где-нибудь, а в горах Швейцарии.
   Не жизнь – сказка, да-да-да.
   Если бы я только знала, где находится эта Швейцария...
   
   3
   
   Сомнения и подозрения у меня появлялись. Их было вагон и маленькая тележка.
   Во-первых, Саша просил меня не афишировать наши отношения. Я не могла понять: что тут такого, подумаешь - девушка двадцати лет и её бывший шеф вдруг понравились друг другу. Может, он боялся, что это испортит дисциплину в фирме? Но как её могли испортить посещение театра – одна штука, ужин в ресторане - один и три поцелуя в машине? Да-да-да, к моему огромному изумлению – это во-вторых, третьих и десятых - только этим мы и ограничились. Нет, вру, не мы – мой кандидат. Это он выдерживал расстояние между нами. Я не была наивной девицей и была готова даже родить замечательного сыночка, если бы после этого Саша повел меня замуж. Но он не делал ни малейшей попытки даже проводить меня до двери квартиры. Поцелуи наши были пугающе платоническими. Иногда мне приходило в голову, что он исповедует какую-нибудь религию, которая требует от невесты и жениха целомудренных отношений до свадьбы.
   Я намекнула ему на это. Очень ясно намекнула. А он рассмеялся и сказал, что поспорил с уважаемым родственником. И если мы продержимся до свадьбы, то получим от родственника в подарок дорогую яхту и бриллиантовое колье эпохи Людовика Пятнадцатого Француза. Да, с таким пари не потягаешься, да-да-да. Я и не стала. Потому что…
   Если говорить честно, то к Саше я относилась без всякой симпатии. И это было в-одиннадцатых, двенадцатых и тридцатых. "Не красавец, но привлекателен", - говорили о нём, а я его терпеть не могла, был мне неприятен и голосом, и внешностью, и поведением. Почему, из-за чего? Я не могла понять, но, как умела, изображала страстно влюбленную, да-да-да. И с удовольствием ждала бы свадьбы хоть сто лет, только ведь могла появиться похожая на меня умница и повести кандидата прямёхонько под венец. С чем бы тогда я осталась?
   Эти мысли ужасно меня волновали, поэтому я платила вахтерше главного офиса, которая всегда была в курсе всех новостей, чтобы она меня предупреждала о возможных соперницах. И, конечно, такие появлялись. Одну обвинили в воровстве чужого кошелька, на самом деле переложенного в её вещи этой самой вахтершей по моей подсказке. Вторую я сама выследила с её школьным другом и анонимно послала их вполне невинные снимки Саше с мерзкими комментариями.
   Да-да-да, я понимала, что веду себя пакостно, а что делать? В общем трудилась, не покладая рук и как неутомимая разведчица.
   Хотя мне, бедняжке, нужно было бежать от этого красавца со всех ног, а не превращаться в глупую стерву!
   
   4
   
   И вот однажды – гип-гип-ура, свистать всех наверх! - Саша вдруг объявил, что я должна познакомиться с его уважаемым родственником. Да, тем самым – у которого колье Людовика Француза.
   До того дня я мало интересовалась Сашиными родителями и прочими его дядями-тетями, я даже мечтала, чтобы они о нас забыли… ну, разве что присылали бы изредка подарки. У меня был горький опыт, помните: они могли отговорить его от мысли узаконить наши отношения. Важно было, что нет жены и невесты.
   А остальное –  ерунда и лишние волнения, да-да-да.
   Но уважаемый родственник, который подарит ух какую яхту и раритетные драгоценности - это вам не кот начихал. Короче говоря, свершилось, я полночи не спала! Особенно волновалась из-за дресс-кода, ведь выспросить у Саши, как мне следует выглядеть, чтобы встретили меня по одежке, не удалось. Но я решила, что уважаемый родственник, наверное, пожилой, и ему нравятся скромные, но веселые девушки. В таком стиле я оделась и причесалась, так решила себя вести.
   Жил уважаемый родственник за городом, ехали мы туда долго, часа полтора… не из-за расстояния, увы. После поворота с главного шоссе дорога сделалась гравийной, а потом и совсем грунтовой. Мне стало не по себе. До той минуты я думала, что родственник Саши владеет богатой дачей или у него большой дом в сельской местности. Но к каким богатым домам могла вести эта заросшая сорняками дорога? А потом вокруг неё стали появляться хмурые деревья. Я растерялась – это же дремучий лес!
   - Куда мы едем? Как здесь кто-то может жить?
   - Может, - ответил Саша. - Мой уважаемый родственник большой оригинал, если ты понимаешь это слово. Другие живут, целыми днями волнуясь о том, что о них подумают окружающие, беспокоятся о рангах и приличиях. А он оригинал - поступает так, как ему нравится.
   Я представить не могла, что может нравиться в диком лесу и на ужасной с выбоинами дороге. Но мало ли где строят дома богатые оригиналы? Откуда я знаю, вдруг этого родственника привозят на вертолете, да-да-да! Я воспряла духом… Но когда за очередным поворотом показалась небольшая полянка, а на ней - дырявая избушка, моё настроение опять упало, теперь уже до нуля. От истерики меня удерживали только прочитанные или услышанные когда-то рассказы о стариках, которые питались с помойки, но наследникам оставили огромное состояние в зарубежных банках  и драгоценности в ведре для мусора.
   - Ну вот, - усмехнулся Саша, - мы почти на месте.
   Я не совсем поняла, что он хочет сказать этим "почти", но покорно поплелась за ним, а тем временем на пороге избушки возник тощий старичок в рваной футболке и вылинявших трениках.
   - Ах-ах-ах, вылитая она! - всплеснул он руками. - Ах-ах-ах, какое сходство! И какая пухленькая, сдобненькая и румяненькая! Ах-ах-ах, лучше и не придумаешь!
   Можно было подумать, что мы принесли ему булочки к чаю.
   Я надеялась, что Саша нас познакомит и уже начала протягивать руку, но уважаемый родственник с неожиданной силой схватил меня за неё и потащил в избушку. Там было приблизительно так, как я представляла: углы и потолок в паутине, на столе и деревянных лавках слой пыли, полки уставлены треснутыми горшками, рядом - что-то вроде закопченного очага.
   Ужас...
   Но ведь в любом из этих горшков или в тайнике за паутиной хранилось бриллиантовое колье? Поэтому я широко улыбнулась и сказала:
   - Добрый день! Как поживаете?
   - Хорошо, хорошо, - пробурчал он, разгоняя в углу жирных пауков. - Очень хорошо, моя милая, - с этими словами открыл большой сундук, такие я видела только в кино. И одежду с обувью, которую уважаемый родственник вытащил из сундука, - там же. Только киношные наряды были наверняка поддельными, а тут всё сверкало, туманилось, переливалось и блестело натоящими золотом, драгоценными камушками, вышитой парчой и прочими очень дорогущими…
   - А ну-ка, милая, нарядись, - перебил моли восторги уважаемый родственник.
   Легко сказать! И дело не в моей стеснительности. Я не знала, как все это надевается и на какие части тела.
   Но они с Сашей всё поняли по моему обалдевшему виду и принялись помогать. Как ни странно, пришлось сменить на себе всё, до белья включительно. Я натянула смешные панталонцы до колен, шелковые розовые чулки с вышитыми золотом стрелками и резинками-подвязками, а также сорочку тонкого полотна. Потом надела миди-юбку из невесомой, словно крылья бабочки, шелковой ткани с хитро плетёными нежными кружевами. Ещё сверху - вышитое серебряными узорами голубое платье до пят и очень сборчатое в талии. Поверх него малиновый корсаж, к которому лентами привязали голубые с серебром и кружевными манжетами рукава. Натянули до локтей перчатки из нежнейшей кожи. И завершили наряд странными туфлями с красными каблуками сантиметров в десять, расшитым жемчугом атласным беретом. А на шее и поясе - сверкающие золотом и сверкающими драгоценными камнями цепи в полтора пальца  - да-да-да! - толщиной с зеркальцем и вышитым разноцветным бисером кошелём.
   Но в избушке полюбоваться на себя мне было не во что, зеркальце показывало мне или мой нос, или круглые глаза, или растянутый в блаженной улыбке рот. И вообще, всё произошло так неожиданно и быстро, что когда уважаемый родственник сказал: "Милочка, спустись в погреб, набери огурчиков ", я не удивилась. Может у них в семье принято наряжаться и по такому случаю?
   Саша сунул мне в руки глиняную миску и открыл крышку погреба. Кое-как подобрав подолы, я сползла по хлипкой лестнице и только выговорила: "А где же...", как крышка над моей головой захлопнулась. Я выронила миску и застыла, будто памятник самой себе с задранными до колен юбками. В первое мгновение даже не могла сообразить: зачем и почему?
   - Эй! - услышала я голос Саши. - Смотри, не признавайся, что ты не она, а то живо прикончат. А так, может, и вернешься… от страха. Запомни, дурашка, – страх тебя спасет! – он захохотал, но тут же взвизгнул: - Эй, чего дерешься!
   Мой столбняк как рукой сняло. Кто это – "не она"? За что меня должны прикончить? Куда я вернусь от страха? Я открыла было рот, но…
   - Ты чего язык распускаешь? – зарычал уважаемый родственник. – Пожалел?
   - Ой, нет, нет! За что мне её жалеть?
   Дед и мой Саша - маньяки?! Я их очередная жертва!! Я упала с последних трёх ступенек лестницы, к счастью, две юбки смягчили падение. Темнота-а-а, хоть глаз выколи. Что делать, куда бежать… ах нет, бежать некуда! Я вертела головой туда-сюда.
   Вот! В одном из углов заметила полоску света. Выход на волю? С отчаянной надеждой я кинулась туда...
   ...И меня ослепили огоньки множества свечей в серебряных подсвечниках.
   - Королева! - зычно крикнул кто-то. - Преклоните колени!
   Я королева? Ладно-ладно, только не трогайте меня. Попыталась шагнуть, запуталась в юбках и опять чуть не грохнулась, теперь в полный рост. Спасибо, меня поддержали под локоть, я благодарно оглянулась. Вокруг толпились богато и пестро одетые люди, преклонившие передо мной колени.
   - А... да... конечно, - растерянно сообщила им я и впервые в жизни хлопнулась в обморок.
   
   5
   
   Когда я пришла в себя, то лежала на чем-то жёстком. Открыла глаза – смотрю на золотые прутья. Я в клетке?
   - Как неосторожно, как скверно, - забормотал над моей головой старческий голос.
   В тот же миг я поняла, что глаза мне закрывают не прутья, а  пряди моих рыжих волос, выбившиеся из-под жемчужного берета.
   - Вы с ума сошли, милочка фрейлина? – продолжал говорить голос. - Стать на место её величества королевы Юджинии в тронном зале! Упасть без чувств при её выходе! Это же оскорбление её королевского величества! Хотите своей погибели, лин? Ли-и-ин?
   Я ещё не слишком хорошо понимала его бурчание. Почему я фрейлина и ещё какая-то ли? Но наверняка ни одна фрейлина не приходила в себя быстрее, ведь Саша сказал, что меня прикончат, если только будет для этого повод. Лин я или не лин, но прикончат. Я подскочила, словно на пружинках, снова запуталась в юбках, закачалась на каблуках и опять села на диванчик.
   - Что толку теперь скакать, словно коза? - бурчал толстенький пожилой человек в пестрой одежде, будто выпрыгнувший из фильма о разных графьях и королях. - Упасть при королеве - как вы могли решиться? С юбками, задранными выше щиколоток!
   Лицом старикан подозрительно походил на уважаемого родственника Саши, но у меня хватило ума понять, что он не просто ругается, а предупреждает о последствиях моего поведения.
   - Мне уже с-с-свсем хр-р-оошо. Я бол-л-лше нбуд-ду, - попыталась я извиниться.
   - Тогда перестаньте лепетать невесть что, скорее идите в покои драгоценнейшей королевы, падите к её ногам и просите о милости. Королева добра, королева вас простит.
   И он вытолкал меня за дверь.
   Спасибо ему за совет, но я только что попала в этот дворец из дурацкого погреба и единственное, что начала понимать после слов Саши и бурчания доброго местного старикана, - мною подменили какую-то местную девушку, на которую я очень похожа. И если я начну оправдываться и говорить, что я - не она... Ой-ой-ой!
   Оставалось, путаясь в юбках, брести наугад, чтобы пасть к ногам драгоценнейшей королевы… э-э-э… как её там и просить милости. Куда брести? Ну-у, во дворце живёт куча народу, и мне обязательно встретится кто-то, у кого я спрошу, где королевины покои.
   Так я думала.
   Наивная…
   Замучилась!
   Больше всего и сразу же начало меня сбивать с толку то, что в этом распрекрасном – правда-правда, он был ослепительно красив! - дворце не было дверей. Нет, я не настаиваю, что их совсем не было, но я не видела ни одной створочки. Вместо них проёмы между помещениями закрывались бархатными портьерами, занавесями, вышитыми золотом, и даже коврами. Но такие же точно занавеси, портьеры и ковры висели на стенах или загораживали расписные книжные и прочие полки. И как, спрашивается, найти входы и выходы?
   Все эти антикварные предметы роскошно выглядели, но вытряхивали, выбивали и протирали их, думается, раз в квартал. Я вспотела и исчихалась, отодвигая и приподнимая метры и килограммы материи. Садилась на золочёные скамеечки и табуреточки, вытирала ладонями и подолом нижней юки пот  с лица и шеи, отдыхала, опять принималась за поиски. Вышивки, узоры, бахрома, расписные и хрустальные вазы, подсвечники и книги мельтешили у меня перед глазами. А еще паутина и жирные пауки, которые то и дело напоминали мне избушку "уважаемого родственника."
   Книги, кстати, там были странные: не только в кожаных переплетах, но и написанные, иногда, на коже. "Летопись нашего славного королевства", - называлась одна из них, я пролистала её, пока в очередной раз переводила дух. На титульном листе был портрет королевы Юджинии, дальше - портрет короля и множества придворных и министров, я почитала подписи под ними и полезные придворные сплетни, то есть, сведения. Книга была сравнительно небольшая, поэтому я сунула её под мышку – пригодится.
   Меня больше всего выводило из себя безлюдье. Хоть бы один человек встретился среди этого пыльного текстиля и коробящейся кожи, Ххтя бы кого можно было спросить о милостивой королеве. Да-да-да, только скульптуры и статуи!
   Поэтому, увидев наконец-то толстощекого мальчишку лет семнадцати в серебристом костюмчике и больших, как у сказочного кота, сапогах, я кинулась к нему, будто к родному. Только на последних метрах сообразила, что уже проштрафилась с королевой, что уже должна просить милости. А если этот паренёк - принц?
   Но он улыбнулся и замахал руками и зашаркал ногами по-старинному:
   - Барышня Мелия, приветствую вас от всей души!
   Ура, он меня знал, но… откуда?! Ах да, я же – здешняя фрейлина. Ладно, сейчас нужно просить о милости королеву, а с остальными вопросами разберусь позже.
   -Э... да... добрый день, - ответила я. Не потому заикалась, что ещё не пришла в себя. Вспомнила, что в старину дамы делали реверанс, но вот как конкретно? У меня вместо него получился кривой крендель. Эх, надо было вместо поиска перспективных женихов и тренировки стервозности в танцевальную студию записаться! Но теперь жалеть об упущенных возможностях было то же самое, что сидеть без ложки перед общей миской с кашей – не знаю, почему мне пришло в голову такое сравнение.
   - Слушай, ты не подскажешь, где мне найти королеву? – спросила я мальчишку, чтобы отвлечь его от моих манер.
   - Найти её величество королеву Юджинию?
   Ох, ну и ляпнула же я опять: "Найти королеву". Как будто королева - соседка по подъезду. Старикан возле диванчика правильно сказал: мне нужно контролировать слова и поступки.
   - Да-да-да, я ищу покои её величества королевы Юджинии.
   - Идите за мной, Мелия, я вас провожу, - мое незнание топографии дворца паренька не удивило. – Да вот же, вот - её величество королева Юджиния, - слегка отодвинув очередную портьеру, вдруг шепнул он мне. - Её величество королева Юджиния в Рыцарской приемной.
   "Вот спасибо тебе, милый, а то как-то неловко быть фрейлиной королевы и знать о ней только по кожаной книге", - подумала я и глянула поверх его плеча.
   Высокая, можно сказать, тощая королева лет сорока стояла на ступеньках лестницы и с рассеянным выражением лица любовалась ослепительно-золотым озером, раскинувшимся у её ног. Любовалась – так я подумала, потому что у меня при этом зрелище прямо-таки заколотилось сердце. Золото – расплавленное? - залило весь пол Рыцарской приемной! Оно слегка волновалось и сверкало! Сказочное зрелище!
   А её величество вздыхала с заметной тоской.
   Нет, ршибочка вышла, она не любовалась золотым озером, и я её понимала. Некрасивое худое лицо и длинную фигуру не могли сделать приятнее никакие хитрости здешней косметики, парикмахерского искусства и моды. Даже золотистые переливы, которые пробегали по одежде королевы, её лицу и рукам, только подчеркивали острый нос и костлявые пальцы. Почему бы ей ни носить перчатки?
   - Её величество королева Юджиния в меланхолии, - сказал мальчишка, ещё больше надувая щёки. – Не так выглядела две недели назад. Да, конечно, тогда гостил её брат, принц Акилании, а сейчас все по-старому...
   - Что это на полу – такое золотое? - меня мало волновали королевские горести, мне нужно было освоиться в этом дворце.
   - Я тоже удивлен. Неужели магу-трансмутатору удалось получить золото из хлама, который мы ему туда натаскали?
   - Золото? Из хлама?! – и я опять потеряла дар речи.
   А королева в очередной раз вздохнула и, подобрав юбки, уже готова была шагнуть со ступенек, но…
   - Ни с места, ваше величество! - прозвучал громкий мужской голос.
   - Чш-ш-ш, - зашипел мальчишка. – Затаимся, Мелия! Капитан гвардейцев нам задаст, если увидит.
   А озеро волновалось всё сильнее, по его поверхности пошла рябь. А королева с улыбкой смотрела на широкоплечего, да нет, совершенно могучего и квадратного капитана гвардейцев, который с почтительным, но в то же время важным видом шлёпал к ней по золотой жидкости. А у меня просто кругом шла голова, и озёра из расплавленного золота как-то не очень в ней укладывались, да-да-да.
   - Вы, как дитя малое, всегда ноги промачиваете, - сердито сказал квадратный капитан королеве.
   - Значит, это не жидкое золото, - разочарованно зашептал толстощёкий парнишка мне на ухо, – ведь чтобы идти по нему, капитан должен был бы надеть жароустойчивые сапоги.
   - Сейчас это уберут, Ваше Величество Королева Юджиния, - поклонился капитан. Он так и сказал, я не вру, каждое слово её титула произносил с большой буквы, мои уши ясно это слышали!
   - Питаю надежду, что так, - капризно поморщилась королева, что не прибавило ей красоты.
   Но квадратный капитан гвардейцев почтительно взмахнул перед собой шляпой с кудрявыми перьями и бодро сообщил:
   - Очень хорошая краска для тканей. Один из лакеев поскользнулся и упал. Теперь ливрею ничем отмыть не могут, придётся отдать в кому-то из маркизов для парадного ношения.
   - Я думаю, это всё же не повод заливать Рыцарскую гостиную, так что нельзя пройти.
   - Согласен. А ну-ка… - Капитан легко, как ребенка, поднял свою государыню на руки и понёс к дверям.
   - Его величество... - неопределенным тоном сказала она.
   - Его величество король у себя в покоях.
   - Больше говорить не о чем, всё понятно без слов. Вот как? Он веселится! Но когда я предложила устроить маскарад или большую карточную игру, то он отправил меня погулять в саду с моими дамами. Ну что же, дорогой муж, недолго тебе осталось развлекаться...
   Да, королю нужно быть осторожнее, в этой тощей груди скопилось столько злости, которая только ждёт…
   - Эй, Мелия?
   Я вздрогнула. Совсем забыла, что смотрю не спектакль и нахожусь здесь не для развлечения.
   - Мелия, я думаю, теперь вы сама за ними пойдёте, - сказал мне на ухо парнишка и попятился за портьеры. А я, словно дура, осталась на берегу озера краски. Как его перейти? Я ведь вызолочу платье, как бедный лакей! Оно, конечно, неплохо, но вдруг это будет очередной ошибкой? Мне уже раз нужно просить милости…
   - Не уходи, умоляю, - простонала я. Никогда не понимала значения этого слова, нужно было попасть сюда, чтобы просветиться. – Умоляю, тут эта краска!
   Толстощёкий вернулся, громко и подчёркнуто вздохнул:
   - Уф, почему-то всех родичей вешают мне на шею.
   Здрасьте, пожалуйста, он - мой родич! То есть, родич той фрейлины Мелии, которую я подменяю. Запомним и будем к нему ласковее.
   - Милый, уважаемый родственник, помогите мне перейти это озеро.
   - Ага, сразу я стал уважаемым! Но, кузина Лин, помните наш уговор? Я за просто так ничего не делаю.
   Вот, получите: Мелия когда-то уговорилась, а я должна исполнять. Хотя я тоже целовала мальчишек в обмен на задания по физике и сочинения. Ужасно эгоистично с моей стороны? Не знаю. Миша и Андрон, например, были влюблены меня по уши, но я же не виновата, что ещё были и отличниками.
   - А за что – не за просто так? – спросила я "кузена".
   - Пять поцелуев, кузина Лин.
   Слушайте, этот мой как бы родственник при своей юности умел целоваться так, словно был тем самым озером раскалённого золота! Пять лет назад я забыла бы о не выполненном домашнем задании, точно забыла бы.
   - Уф, - сказала я.
   "Кузен" только засмеялся.
   - Ладно, попробую провести вас другим путём. Но придется идти мимо покоев короля. Идти тихо, будто мышки, ясно, кузина Лин?
   Я вдруг поняла, как мне повезло найти кожаную "Славную летопись" со сплетнями!
   Так вот, там было написано, что король-маг Эдегард, когда хотел повеселиться, ехал в Чёрный замок на окраине столицы. Но в последнее время он перестал считаться с приличиями и кутил в своих покоях в Большом дворце посреди столицы. Стража не пропускала к нему даже королеву, а покои короля гудели от голосов, окна были распахнуты, и шум пиршества показывал, что гости не стесняются. У столов Эдегарда Великолепного и вокруг его особы собиралось самое весёлое общество.
   Вот и сейчас, когда я, словно овечка, плелась за "кузеном", попутно заглядывая в "Летопись", придворные короля состязались в шутках и дурачествах, разве что на голове не стояли, музыка играла бравурные мелодии. Всё для того, чтобы его развеселить.
   Мы с "кузеном" чуть было не проскользнули мимо его покоев, но вдруг кто-то отдернул портьеры. Наверное, в зале стало душно. К счастью, этими же портьерами нас и прикрыли. Теперь приходилось стоять тихо и дожидаться момента, когда можно будет незаметно уйти.
   Но я уже настолько освоилась, что чуть-чуть портьеру отодвинула и…
   
   6
   
   Сначала я увидела короля, он сидел в расстегнутой тёмно-красной  мантии и думал о чем-то неприятном.  Во всяком случае, его пухлое лицо выражало скуку, а толстая нижняя губа отвисла, как пельмень. Он был раза в два, а то и три толще своей королевы, но раз в десять красивее, если не смотреть на губу. У него были длинные волнистые кудри черного цвета и румяное лицо.
   Сквозь щёлку между портьерами я видела и его придворных, тоже румяных, но не таких унылых. Мне вдруг пришло в голову, что все, кого я встретила во дворце (кроме королевы Юджинии) были толстощёкие и в теле, даже мой "кузен". В этом мире царила мода на упитанные или накачанные телеса.
   Потом я услышала приглушенные голоса, практически шёпот.
   - Ну вот, Верней, - сказал один, - дела плохи. Мы из шкуры лезем, а он даже не обращает на нас внимания.
   - Он король, - ответил собеседник, - и скука у него королевская, её не так-то легко развеять. Хотя если найти ему красавицу и...
   "Кузен" зашептал мне в ухо:
   - Верный друг королевских забав виконт Подлис подсел к своему старому недругу маркизу Вернею. Что-то готовится.
   Я осторожно поглядела в щёлку. Тем временем жирный виконт слегка махнул рукой:
   - Он уже столько их видел, что только зевает, - ответил широкоплечий и дородный маркиз.
   - Не просто красавицу найти, а девицу...
   - Он говорит, что у него уши вянут от девичьих глупостей. Сколько он их повидал! Красавиц и не очень, умных и дур, рыбных торговок и принцесс. Кстати, одна умная принцесса по глупости согласилась стать его женой и теперь проклинает тот день и час.
   - Но все они были чистокровными людьми. Вот если бы...
   - О, наш милостивый король в этом очень осторожен, знает, что даже с полукровками связываться опасно, - хихикнул жирный виконт Подлис. - Тем более - магу.
   - Тогда нужно предложить ему уродливую старуху, уж она его повеселит! - с досадой сказал широкоплечий маркиз Верней.
   Как назло музыка в этот момент перестала играть, и слова его прозвучали так ясно, что даже король очнулся.
   - Кому это "ему", Верней? - рассмеялся он. - Не для меня ли ты приготовил такой подарок? Почему бы и нет? Веди сюда эту каргу!
   - Да, мой король, он постарается, - коварно захихикал виконт, - он такой хороший придворный, что всё сможет.
   - Я же говорил, - зашептал мне "кузен". - Подлис для того и затеял рискованный разговор с маркизом, чтоб и короля повеселить, и Вернею ножку подставить. Если маркиз начнет оправдываться, то будет выброшен из окна или превращен в собаку.
   Я пока читала о короле только по "Летописи", но мне стало жутко. А Верней, как видно, хорошо знал его нрав короля и его возможности, он даже взрогнул.
   - Сию минуту, ваше величество, я схожу за ней, - пробормотал он, - она ждет на улице.
   Маркиз вышел из пиршественного зала, за дверями ноги у него подкосились, так что пришлось опереться о стену.
   - Что делать, что делать? - бормотал он. - В такую глухую ночь не найдешь и летучую мышь, а не то что... Ох, недаром мне вспомнилась летучая мышь, как бы и королю это не пришло в голову. И буду я жрать всяких комаров и дрыхнуть вниз головой на пыльных чердаках.
   Мне было его искренне жаль, оказывается не было у него на примере никакой старухи, он все только тянул время.
   
   7
   - А, маркиз!
   Верней резко обернулся. Я тоже.
   Перед маркизом стояла женщина высокого роста в шелковой широкой накидке и маске, как это было принято у знатных дам (судя по "Летописи"), когда они выходили из дому. Наряд скрывал её телосложение, но мне почему-то подумалось о королеве.
   - Что, любимчик короля, ты в беду попал? Подловил тебя на неосторожном слове другой любимчик короля? - не то шипя, не то пища, явно пытаясь изменить свой голос, говорила "маска".
   Судя по лицу, Вернею хотелось ответить ей в том же духе, но также ясно было, что новые неприятности сейчас ему не нужны. И не за что её ругать, правду сказала.
   - Да, поймал на слове, - с вздохом ответил он, - что теперь мне делать?
   - Как что? Ты же сам сказал - старуха на улице. Иди туда и приведи её.
   Верней стал заикаться, лицо его побагровело:
   - То есть... как?! Издева…
   - Я ненавижу Подлиса. Поэтому решила помочь тебе. Иди же, старуха ждет тебя. Но не во дворе, а за тем гобеленом. Желаю удачи!
   Не помня себя от радости, пожилой маркиз, словно молодой козлик, подскочил к гобелену и сдернул его со стены. Там в нише стояла толстенькая – ну конечно же! - коротышка в грязной дерюге и с сучковатой палкой. Лицо морщинистое, седые волосы торчат из-под пестрого платка, намотанного наподобие чалмы.
   - Настоящая колдунья, право слово! – удивился мой "кузен".
   А маркиз только и смог выговорить:
   - Идем, идем, душенька.
   Тут нам с "кузеном" расхотелось спешить в покои королевы, а страх перед королем пропал от любопытства. И мы стали следить за продолжением в пиршественном зале.
   Когда Верней и старуха вошли туда, все подскочили с мест, а потом дружно расхохотались. "Неподражаемая!" - крикнул один. "Изумительная!" - ахнул другой. И все начали расхваливать морщинистое лицо старухи, единственный желтый зуб во рту, спутанные космы под дырявым платком и остальные её "прелести".
   - Садись, моя ласточка, - сказал король-маг, багровый от смеха. - Я доставлю тебе счастье угоститься за моим столом. Налейте ей вина!
   Придворные кинулись было выполнять его приказ, но старуха стукнула палкой по столу.
   - Вино, что вы пили, разбавлено, - прокаркала она. – Да и не нужно мне вино, подайте королевский искристый напиток!
   - Искристый напиток, говоришь? - король посмотрел на неё с интересом и хлопнул в ладони. В тот же миг двери в соседнюю комнату отворились, и оттуда вплыл золотой поднос с огромной бутылью.
   - Это напиток, который королю поставляют из Алмазной долины, - прошептал "кузен". - Он густой и нежный, но не пьянит, а сделает мудрым самого глупого великана из Чёрного леса. Чем король платит за него, каковы условия обмена, никто не знает. Оно страшно дорогое, но бабка ему явно понравилась, она по-настоящему развлекает его.
   В этот момент бойкий виконт Подлис поставил перед старухой рюмку.
   - Что это, разве ты вином меня поить собираешься? – старуха, оглядела зал. – Неси подсвечники. Вот эти, эти, эти, - показала палкой.
   Подлис покорно принес их: подсвечник большой и роскошный о семи рожках, три поменьше и похуже о пяти, три ещё меньше и три самых маленьких для одной свечи. Король и придворные наблюдали с интересом.
   Старуха наклонила горлышко бутыли к ладони, а потом плеснула с ладони на маленькие, односвечевые подсвечники – на рожках вспыхнули ярким блеском огни, в зале стало светло, как днём. Опять она набрала в ладонь и плеснула теперь на трёхсвечевые - на рожках вспыхнули огни, но уже не такие яркие. То же она повторила и с пятисвечевыми подсвечниками – на них огоньки светили тускло.
   Все вдруг притихли, потому что большой подсвечник был королевским, как шепнул мне "кузен". Но над его семью рожками только клубился сизый дым.
   - Ну, и что же это означает? - хмуро спросил король.
   - Ты говорил о моем счастье, милок, - ответила старуха. - А я говорю о твоем. Сначала ты пил его крошечными глотками, но оно сияло замечательным светом и было чистым, как слеза или бриллиант. Потом ты пил его порциями побольше, но они были уже не такие светлые, хотя и нарядно блестели. Сам видишь, с каждым разом счастья становилось все больше, но само оно замутнялось грязью выгоды и жестокости, и свет его тускнел и ослабевал. И вот что в итоге, - она указала на семирожковый подсвечник. – На пирах и празднествах ты скучаешь, он зеваешь и смеёшься только из вежливости. Целый мир уже ничего не может тебе дать! Ты испробовал столько дурного и хорошего, что на дне души твоей осталась одна муть. Прекрасная женщина стала для тебя обыкновенной вещью, а пышность и роскошь, которые тебя окружают, привычкой. Никогда придворные и твой народ не имели властелина, который бы больше, чем ты, мечтал о любых, но только новых удовольствиях. Для тебя достаточно, чтобы один день не походил на следующий хотя бы парой минуток. Ты не можешь обойтись без самых глупых и бессмысленных развлечений - это несчастная привычка. На тайных вечеринках ты играешь в простоту, позволяешь всем не называть себя "ваше величество" и вести себя свободно. Но веселее от этого тебе не становится!
   Так и сказала. Смелая бабка.
   - Это дерзость, - возмутились придворные.
   - Она сошла с ума.
   - Прогнать её в шею!
   - Избить её же палкой!
   Но король обвел всех взглядом, и гомон мгновенно стих.
   - Ещё никто, - со странной усмешкой сказал король, - так точно не описал мою жизнь. Ты не  проста, сударыня, наверняка ты чародейка и вещунья.
   - Кто знает, - буркнула старуха под нос.
   Он подошел к ней:
   - Тогда погадай мне на картах!
   Придворные замерли.
   - Всем известно, что гадание - штука опасная, - шепнул мой "кузен". Честное слово, он был полезнее, чем многие "Летописи".
   А старуха покачала головой:
   - У меня нет карт.
   - Я прикажу принести.
   - Зачем? - она указала на подсвечники. - Великая судьба у тебя была, блестящая. Во всём была удача, но счастья осталось мало и самого нечистого…
   - Это, ты уже мне объяснила, - прервал её король. - Я знаю своё прошлое и настоящее, но зачем они мне. Я хочу знать будущее!
   Старуха покачала головой:
   - Зачем – спрошу я тоже. Гадания хоть и приоткрывают завесу грядущего, но являются источником многих несчастий. Зная будущее - скучно жить.
   - Зато можно предусмотреть опасность или заранее разведать, где искать желаемое! - опять повысил голос король. – Это и есть счастье!
   - А хотел бы ты быть счастливым, несмотря на бедность и злую судьбу? - воскликнула старуха в ответ старуха.
   - Нет, потому что одно противоречит другому.
   - Разве ты отдал бы такое счастье кому-то?
   - Кому угодно, пусть забирает.
   Они стояли лицом к лицу, почти неподвижно и перебрасывались фразами, словно мячами.
   Но теперь старуха подняла руку:
   - Ты сказал, ты сказал, не жалей потом... А знаешь ли ты, почему не будешь наслаждаться счастьем в любом случае? Потому что у тебя нет сердца.
   - Да неужели.
   - Это истинная правда, сердце не дало бы тебе сделать такое неосторожное обещание.
   Король улыбнулся:
   - Пустые и глупые слова. Сердце моё стучит в груди.
   - Разве? Это мечется твоя скука! Но ты никого и ничего не любишь.
   Король взмахнул руками:
   - Я любил столько, что тебе и не снилось! Но продолжай, вещунья, продолжай, что же дальше?
   - Подойди ко мне ближе и нагнись, я прошепчу на ухо, - сказала старуха, пятясь к нашей портьере. Король поморщился, но сделал это. К его и моему изумлению от старухи не воняло, а приятно пахло какими-то травами.
   - Ты неблагодарен, - прошептала она. - Без сердца твой разум слеп, ты ищешь только величия и удовольствий.
   - А ты отняла у меня всякую надежду на счастье, - иронически прошептал он в ответ. - Нет, старуха, ты тоже скучна, в твоих словах для меня нет ничего нового.
   - Что может быть нового в этом мире? – усмехнулась старуха. - Что нового в том, что женщина изменит твою судьбу и судьбу всего королевства?
   - Вот это неплохое предсказание, - усмехнулся и король, - очередная фаворитка мне не помешает. Конечно, если не будет слишком много болтать.
   Он заговорил громко:
   - Милый Верней, отсыпь гадалке столько денег, сколько она пожелает, а себе возьми вот этот мой перстень.
   Среди придворных послышался завистливый шёпот, но король только повернул голову, и они замолчали.
   - Уходи, вещунья, а мы, господа мои, поговорим о чем-нибудь другом. Например, о женщинах. Хотя... что о них можно сказать нового? Вокруг меня одни и те же лица, одни же кавалеры и красавицы. Скорбите о горестной судьбе своего монарха!
   Пользуясь шумом, мы с "кузеном" пробрались мимо зала и благополучно добрались до покоев королевы. Её уже раздевали ко сну, так что мне повезло: много говорить не пришлось. Я только поцеловала ей руку, услышала милостивые слова и, успокоенная, ушла в комнату младших фрейлин.
   Но там опять растерялась: что из вещей туи и какая из кроватей мои?
   Если можно так это назвать, меня выручила какая-то важная дама: послала за лекарством от зубной боли. Насколько я поняла из насмешливых перешептываний других фрейлин, это была их начальница, у неё разболелись зубы, но королевский врач не снисходил до лечения даже значительных придворных. Вот и пришлось мне ехать за лекарством на другой конец города.
   А если бы я знала, что происходило там, то помчалась бы туда во весь опор!
   Но в тот момент меня больше волновал экипаж, который мне дали. Тележка напоминала жесткое кресло, поставленное на два колеса и запряженная… барашком. Баран был серым, крупным, сильным и с характером. На меня он посмотрел так презрительно, что я собиралась идти пешком, но тут из-за очередных метров пыльного бархата появилось толстощёкое лицо "кузена":
   - Не отказывайся, кузина, он знает дорогу.
   - Спасибо тебе за всё.
   - А ты не забывай о ценах, кузина Лин.
   Чмок! Чмок-чмок-чмок!
   Ох, эти "кузены"…
   Я села в тележку, крепко вцепилась в подлокотники, и мы понеслись за лекарством. Ехали долго, барашек привез меня куда нужно, но я так устала и растерялась, что опять забрела не туда.
   Чуть-чуть не туда – к счастью для себя!
   
   8
   
   Куда?
   А вот куда!
   Недалеко от городской стены возле реки стоял одинокий домик, обнесенный покосившимся забором со скрипучими воротами, вокруг него рос запущенный сад, и только старик-сторож изредка обходил его дозором, да серый Гавгав гремел цепью возле будки. Окна дома были занавешены или даже закрыты ставнями, поэтому никто не подозревал, что бывали вечера, когда старик и Гавгав сторожили особенно тщательно, а в домике в это время из окон даже лучик света не пробивался наружу из комнаты, освещенной дрожащими искорками нескольких явно магических кристаллов.
   Так было и в тот вечер, когда фрейлина Мелия, то есть я, случайно забрела в сад через дырку в заборе.
   Дело в том, что врач, к которому меня послали, был великим целителем, но прямо перед воротами его дома росла крапива в рост человека, а к калитке нужно было пробиваться через строй колючек. Я попыталась обойти всё это вдоль забора, и скоро меня привлек запах не то пряных, не то лекарственных трав. Что мог выращивать врач, как не такие растения? И я перелезла во двор.
   Как оказалось, не в тот.
   А Гавгав был привязан с другой стороны, так что я смело вошла в дом, и только там начала подозревать свою ошибку. Но было поздно, почти следом появились какие-то шумные люди, по разговору явно не врачи, и я с перепугу забралась в какой-то шкаф, слегка прикрытый очередной бархатной портьерой.
   - Эй, старик, твой Гавгав чуть не оторвал клок от моего плаща, - сказал кто-то из вошедших.
   - Простите, милостивый господин, виноват.
   - Виноват или нет, но во время наших встреч привязывай пса с другой стороны.
   Старик ушел, а господин продолжал ворчать:
   - Этот пёс свирепей короля и коварней Подлиса.
   Остальные засмеялись.
   Да, это был не дом врача и не врачебная консультация в нём началась!
   Прошло всего три часа, как королева Юджиния в сердцах пригрозила мужу, а король-маг Эдегард с пренебрежением и насмешкой выслушал слова вещуньи, и вот уже четверо мрачного вида мужчин сидят за столом с бумагами и очень странно говорят об их величествах. Лица торжественны и серьезны, разговор звучит загадочно. Я не выдумала, я видела их, потому что чёртова портьера не закрывала шкаф даже наполовину, эти – кончно, толстенькие! - господа вполне могли увидеть меня, если бы захотели. Но, к счастью, у них были другие заботы.
   - Прежде всего - о талисмане. Он в пути, Терн? - спросил хищного вида старик, с крючковатым, как у ястреба, носом.
   - Да, господин магистр, - ответил молодой человек, лицом очень похожий на виконта Подлиса, если бы тот вздумал помолодеть лет до двадцати пяти, стал из брюнета блондином и отрастил небольшие усы. И не удивительно, как я позже выяснила в "Летописи", он был племянником по отцу королевского приятеля, льстивого и коварного Подлиса и звался Ниро Терн, но, в отличие от дяди, был простым дворянином. Король терпеть не мог Терна, а тот платил королю жгучей ненавистью, помня судьбу своей матери, о которой в "Летописи" говорилось очень невнятно, но печально.
   - Да, господин магистр, граф Когут везет талисман сюда.
   - Это ещё кто - Когут?
   Зорко всматриваясь в собеседника, магистр Латсир всё больше походил на хищную птицу. Его за глаза так и звали: магистр Ястреб – это я тоже вычитала в "Летописи". Короче говоря, эта книга и мой "кузен" (если бы он позже не затерялся куда-то) были для меня настоящим спасением в этом мире!
   - По нашему плану курьер не должен знать о ценности талисмана, - докладывал магистру Терн. – Граф Когут - посторонний человек, его обманули, уверив, что от этой вещи зависит его жизнь. Понятно, что он изо всех сил будет хранить талисман. Видели бы, как в него вцепился! Но во время последнего ночлега талисман у него выманят хитростью, граф - простоватый человек.
   Магистр Ястреб кивнул:
   - Понятно. А кто он вообще этот граф Когут?
   - Насколько мне рассказали, какой-то барончик прижил его не то от скотницы, не то от модистки, которую тайно взял в жёны. Почти до двадцати лет мальчик жил в лесу, в глуши. Последние же полгода он был секретарем при нашем посланнике. Ничтожный и неумный человечек.
   - Но почему же он граф и при посольствах?
   - Так ведь он всё же законный сын барона, хотя мать его и плебейка. Сдавая экстерном экзамены, мальчишка успешно прочитал оду в честь короля, который как раз посетил лицей. А сильные мира сего падки на лесть, и скотнице передали крохотные лужок и лесок с правом мужскому потомству носить имя захудалого и давно вымершего графского рода.
   Терн рассказывал всё это с таким презрением, что я вдруг остро почувствовала, что я тоже не графиня. Нет, Мелия – фрейлина, Мелия для всех – дама, но я, я сама здесь – ничтожество. И если бы кто-то узнал… Мой кандидат в перспективные женихи Саша, как и его "уважаемый родственник", тоже мерзавец, но спасибо ему за совет не признаваться, кто я.
   А Терн продолжал говорить:
   - По слухам, барончик пристроил сына в посольство, чтобы тот не путался под ногами и не позорил его. Да, парень простоват. Только такой, как он, поверит, что за пару серебряных монет отдадут магическую вещь, дающую владельцу радость и здоровье.
   - Почему радость и здоровье? – нахмурился магистр Ястреб. - Ведь...
   - О, успокойтесь, - перебил его Терн. - Конечно, везение. Но Когуту мы решили это не раскрывать.
   Магистр кивнул и перешел к очередной заботе:
   - Графиня Экк всё ещё в фаворе?
   - Даже смешно сказать про эту дурочку, что она "в фаворе"! - злобно усмехнулся Терн. - Более глупой и бесцветной женщины нельзя себе представить.
   - И все же при дворе она занимает место официальной фаворитки и даже позволяет себе высмеивать королеву! - Магистр Ястреб возмущенно обвел взглядом остальных, они кивнули, но промолчали.
   - Да, вот уже полгода все остается по-прежнему, - согласился Терн.
   В разговор вмешался третий из сидящих за столом: Денор, бледный мужчина средних лет с тусклыми глазами и тихим голосом. Час назад он притворялся пьяным на пирушке у короля, но как только король и его собутыльники разошлись, он поспешил сюда.
   - Что может поделать королева? – вздохнул Денор. - Родня у неё малозначительная, а в брачном контракте есть особый пункт о фаворитках. Но какая же девушка читает брачный контракт, выходя замуж по любви? Это потом они зачитывают его до дыр, но поздно...
   - И вы, господин Денор, не нашли способа подчинить себе эту Экк, её ум и волю?
   - Можно овладеть волей, когда есть хоть подобие её. Можно влиять на ум, если есть хотя бы проблески его. Но у Марики Экк вместо воли пустое место, а мозги её могут поместиться в горошине.
   - Тогда надо было избавиться от неё.
   - Сделано, - сказал четвертый человек, на вид толстенький и глуповатый добряк-торговец. Но сейчас, когда он не притворялся, было понятно, что это очень умный и твердый человек. - Ей дали приворотное зелье, и она влюблена в полковника Нешета.
   Магистр Ястреб прищурился:
   - В того самого, кому король уже приготовил опалу и ссылку?
   - Да, - глаза Терна весело блестели. - Влюблена в него безумно, хотя её сестра в ужасе и пытается на неё повлиять.
   - И что же?
   Человек с внешностью торговца строго взглянул на магистра:
   - Вы сомневаетесь в зелье?
   - Нет-нет, - торопливо ответил тот, - я хотел спросить: не догадывается ли король?
   - Король смертельно скучает, ему ни до чего нет дела, - скривил губы Денор. - А хотя бы и догадался? Он одним махом избавится и от полковника, и от надоевшей женщины.
   - Прекрасно. Значит, дни её при дворе сочтены?
   - Да, если не произойдет чуда, а оно не произойдет, - решительно проговорил Терн.
   - Даже старуха-гадалка, о которой я вам рассказал, предсказала смену фаворитки, - добавил Денор.
   - Хорошо, - кивнул магистр Ястреб. - А готова ли у вас ей замена?
   - Готова, - кивнул Денор. - Мы уже давно подумали об этом.
   - И эта ваша замена глупа в меру?
   - Быть глупее, чем Марика Экк, невозможно, но возможно быть занятнее. Я и Терн долго выбирали и остановились на Мелии Лин, воспитаннице вдовы барона Тадвара.
   - Сирота?
   - Мелия Лин - круглая сирота, ещё покойный барон взял девочку к себе по просьбе её умирающего отца.
   - Лин? Кажется я слышал о каких-то Линах. А барон Тадвр умер? Так-так. Мелия Лин - сирота? Так-так.
   - Это очень важно! Для баронессы Тадвар Мелия никакого значения не имеет, совсем чужая.
   Повторение – мать учения. Но и понимания тоже. Мелия?! Кузина Лин?! Так называл меня толстощёкий "родственник". Я чуть не выпала из шкафа, но вовремя вспомнила, чем это мне грозит.
   А господа заговорщики обсуждали мою – да-да-да! - будущую карьеру.
   - Но если мы захотим свести её с королем, следом не потянется череда жадных родственников.
   - Но согласится ли баронесса?
   - Эх, господин магистр, - иронически улыбнулся Терн, в этот момент становясь очень похожим на своего родственника Подлиса, - в нынешние времена ни на кого нельзя положиться. Да и что такое - баронесса? Для нас важнее девушка. Она веселого характера и умеет вести себя в обществе. Но главное - у неё красивые руки и ноги.
   Собеседники одобрительно переглянулись. Король обожал целовать красивые женские руки, это и в "Летописи" было специально оговорено. Пока на мне длинные перчатки, но ручки у меня совсем не аристократические, с ними у меня проблемы, как и у королевы Юджинии. И хотя красивые ножки обычно скрыты под длинными подолами, но в опочивальне ими можно вдоволь налюбоваться, у меня размер не Золушкин. И вообще, знатные особы ни пальцем на руке не шевелят, ни лишнего метра не пройдут, но я-то выросла в других условиях. Я занималась пусть и небольшим, но домашним хозяйством нашей семьи, я проходила километры, когда не было автобуса или денег на такси. И когда с меня снимут перчатки и туфельки, то сразу догадаются о подмене. Да, у Мелии Лин, то есть у меня, были неважные перспективы!
   Теперь понимаете, почему "Золушка" с принцессиной ножкой и туфелькой – это волшебная сказка, а не современный любовный роман?
   Но заговорщики обсуждали не мои, а свои проблемы.
   - Блестящая рекомендация, - сказал магистр Ястреб, - но не попробует ли эта жизнерадостная особа выйти из повиновения?
   - Что делать, - вздохнул Денор, - безвольная и глупая женщина, как оказалось, ещё хуже. Марика легко подчинялась нам, но на неё мог влиять всякий. И вот результат!
   - Хорошо. Но у нынешней нашей протеже должен быть какой-нибудь недостаток, на котором можно будет сыграть, если понадобится.
   - Ей всего восемнадцать, а барон и его жена, к сожалению, были людьми очень старомодными и воспитали её в строгости. От нас будет зависеть развить в ней те или другие пороки.
   - Это необходимо, - важно сказал магистр Ястреб. - Мы можем управлять человеком лишь тогда, когда владеем тайной его пороков. Мелия честолюбива или тщеславна?
   - Она обладает мечтательным умом, - с усмешкой сообщил Терн. - Не слишком ли она молода? Королю уже сорок пять, - засомневался магистр Ястреб.
   - Король красив, у него крепкое здоровье.
   "И губошлёпист, и занудлив, и жесток", - мысленно добавила я.
   - Кроме того, он король, а это решает всё. Но понравится ли ему эта малышка Лин? Не слишком ли она неопытна?
   - Мы же не предлагаем ему сопливую девчонку. Насколько мне известно, она хорошо поет и танцует, отлично ездит верхом и даже рисует пейзажи. И лучше пусть девица неопытна в любви, чем ее уже научил кто-то честолюбивый и хитрый.
   - Есть у неё состояние?
   - Никакого. Отец её был небогат и потратил все на лечение жены.
   - Он скончался в нищете?
   - Нет, у него оставалось маленькое поместье, оно было продано баронессой Тадвар, чтобы воспитаннице жить и выучиться.
   - Она выросла в скромной обстановке?
   - О да, баронесса Тадвар небогата и приучила её к умеренности. Но, как я уже говорил, девушка умеет вести себя в обществе. Недавно её даже взяли ко двору, младшей фрейлиной королевы.
   - Это очень важно. А её мать?
   - Мать умерла, когда девочке было восемь лет. Через полгода за женой последовал отец. Говорю же, Мелия Лин давно уже круглая сирота, её вырастили и воспитали в доме покойного барона Тадвара. Правда, у нее есть недостаток, но он легко устраним.
   - Какой же?
   - Она несколько худощава.
   Вот это номер! Это я-то худощава?! Но… если вспомнить всех жирных и дородных и квадратных подданных короля во главе с ним самим, то мы с королевой составляли поразительное исключение из правил.
   - Ничего, рогалики и пышки с кремом и мёдом к завтраку, жирный суп и жаркое в обед, клёцки с маслом на ужин – и за пару недель она раздобреет. У вас составлен гороскоп этой девушки?
   Теперь опять оживился человек с внешностью торговца. Он взял со своего края стола лист бумаги и, хмурясь и качая головой, подал его старику.
   - Что же Мелии Лин предвещает будущее? - Магистр Ястреб развернул лежавший перед ним лист бумаги с начертанными знаками зодиака и планет, стал внимательно рассматривать его.
   - Очень, очень странно, - сказал он. – Она будет выбирать сама? И все же мы рискнем. Любая бедная девчонка упадёт к ногам короля. - Баронессе уже доставлены приглашения на завтрашнее празднество у Подлиса?
   - Да, неделю назад, - сообщил Денор. - Там король и увидит Мелию Лин.
   Ну что, хотела перспективного жениха? Мало Саши и его мерзкого дедульки? Получи толстого старого короля. Хотя…
   
   9
   
   В этот момент в окно постучали особым образом. Терн отодвинул засов на входной двери и впустил ещё одного человека. На вид ровесник Терна, он был в дорожной одежде, со шпорами на сапогах.
   - А, вот и Виватс, - сказал Терн.
   - Что наш граф? - спросил магистр Ястреб.
   Виватс презрительно махнул рукой в сторону окна:
   - Спит, как убитый.
   - А вещь?
   - У меня.
   - Но Корбут сам отдал вам?
   - Сам, сам. Этот тощий молодой дурачина был так пьян, что готов был поделиться со мной всем, даже жизнью, - усмехнулся Виватс. Он расстегнул пуговицы на куртке и снял с шеи цепочку.
   Магистр Ястреб хищно схватил её и передал человеку, похожему на добряка-торговеца:
   - Посмотрите, каноник.
   Тот, несмотря на своё обычное хладнокровие, взял цепочку слегка дрожащими руками.
   - Да, цепочка моя, - сказал каноник. - Молодец!
   Он тут же бесцеремонно разорвал её и снял с неё перстень из серебристого металла с темным камнем. Затем поднес перстень к глазам. В тот же миг он вскрикнул, а все остальные вздрогнули: судя по их изумлению для каноника этот легкий вскрик был тем же, чем для другого человека безнадежный вопль.
   - Что вы привезли, Виватс? - пробормотал каноник. - Что это такое?
   Виватс стоял, выпучив глаза:
   - Но Корбут носил это на шее. И цепочка ваша.
   - Но перстень не тот!
   - Не тот... - повторили все остальные.
   Терн повернулся к дрожащему Виватсу:
   - Где сейчас Корбут?
   - Не знаю. Я оставил его на постоялом дворе, он крепко спал даже без снотворного порошка. Я вернусь туда... я...
   Но каноник уже пришел в себя:
   - Ехать назад бессмысленно. Если бы вы могли отобрать у него перстень - тогда другое дело, но он должен отдать его добровольно. А он сейчас крепко спит, с ним вы никак не поговорите. Да и пока вы доедете, уже наступит утро, и он отправится в дорогу. Лучше покараульте утром у заставы и проследите, где он остановится. А там уже будем думать, как выманить у него перстень. И все же очень странно. План мы придумали отличный, ваш тощий Корбут должен быть настоящим мошенником, чтобы понять, что к чему!
   - А он, наоборот, очень простодушен, - сказал Терн.
   - Вы не верите мне? - дрожащими губами спросил Виватс.
   - Верим, потому что на цепочке не нарушено ни одно звено, - ответил каноник. - Если бы вы или кто-то другой подменили перстень, то нарушили бы цепочку и заклятие на ней.
   - Но нам в руки все-таки попал талисман или нет? - обрадовался Терн.
   Каноник отрицательно покачал головой:
   - Хотя на перстне заметны следы магии, но он уже много лет не действует. Если присмотреться, то видно, что магическое клеймо на камне затянулось. Нет, теперь это бесполезная вещь. -
   И он небрежно швырнул перстень в огонь печки.
   Терн нахмурил брови, что-то мучительно обдумывая и вдруг обратился к Виватсу:
   - Опишите нам человека, у которого вы взяли перстень.
   Не успел он произнести эти слова, как Виватс смертельно побледнел и со стоном опустился на скамью.
   - Что случилось?
   - Я болен, я схожу с ума... - пробормотал Виватс. - Убейте меня, я сам не знаю, что со мной.
   - Успокойтесь, - сказал ему каноник, - не нужно так переживать. Вы здоровы, вы в своем уме. Я уже догадываюсь, что произошло. Но, все же, опишите нам человека, который назвался Корбутом.
   - Он белокурый и синеглазый, выше среднего роста молодой и очень красивый человек.
   - Тогда это не ошибка, вы взяли перстень у Корбута. Чтобы окончательно увериться в этом, хотел бы я все же расспросить того человека, который продал Корбуту перстень.
   - Это мой слуга, он здесь, - так и подскочил Виватс.
   - Здесь?
   - Во дворе.
   - Немедленно позовите!
   Через несколько минут в комнату вошел широкоплечий молодец в скромной одежде и остановился у порога, комкая в руках шапку. Если Корбут, по мнению Терна, был очень простодушен, то следующее место за ним по этому качеству занимал молодой слуга Виватса.
   - Ну, Юлий, расскажи господам, как ты продал перстень на цепочке, - потребовал Виватс.
   - Да, продал, - молодец переступил с ноги на ногу. - Как и было приказано.
   - А подробнее? - спросил каноник.
   Юлий взглянул на Виватса, тот нахмурился:
   - Рассказывай все от начала до конца.
   - Ага, - Юлий посмотрел на шапку. - Там и рассказывать нечего...
   - Говори же!
   - Ну, посадили меня в ту лавку, подвели того барчука, которому нужно было эту цепку подсунуть. Он стоит, глазеет, а цепка эта прямо перед ним лежит. Он и взял в руки. И долго рассматривал. Я начал о магии говорить, а он смотрит. И так крутил, и эдак. Все глядел и глядел и глядел...
   - Значит, все прошло успешно? - не выдержал магистр Ястреб.
   - Как это? - захлопал глазами Юлий.
   - Значит, взял перстень? - Виватс "перевел" слуге слова магистра.
   - Взял.
   Каноник поднял руку:
   - Нет, погодите, я хочу узнать все. Сколько барчук заплатил за цепочку?
   - Да... это... три серебряные монеты, - проговорил Юлий.
   Виватс вздрогнул:
   - Как это - три? Ты же говорил - две?
   - Я... это... ошибся... Забыл...
   Виватс в ярости замахнулся на слугу, но каноник остановил его:
   - Это неважно: две, три. Но вот были ли монеты на самом деле?
   Он строго посмотрел на Юлия, и тот покраснел. Каноник не сводил с него глаз:
   - Так что же, были монеты или ты соврал?
   Юлий вздохнул:
   - Так мне ведь было сказано, чтоб я обязательно эту цепку барчуку всучил. Чтоб он от меня с ней отошел и не иначе. Но я ж не виноват, что у него денег не было. Он свои карманы вывернул, а там даже медяшки нет. И говорит мне: "Я на последние деньги пообедал". А я вижу, что глаза у него на цепку разгорелись после того, что я рассказал. Тут он говорит: "Я сейчас пойду и займу у кого-нибудь денег". А я подумал: если он уйдет, то может и не вернуться. Сами знаете, как это - деньги занимать. Вдруг он перегнулся через прилавок и - цап! Смотрю, держит за руку маленького старикашку, а у того узелок в руке, мой платок, я в него деньги завязал, что для матери скопил. Старикашка деньги бросил, воровского туману напустил и удрал. Ух, никогда такого не видел, только слышал о таком байки! "Ну, говорю я барчуку, спасибо мил-человек, за твою доброту. А вещь эту дарю тебе от чистого сердца". Он даже не поверил, потом схватил цепку, и ну бежать, чтоб я не передумал!
   Виватс в отчаянии схватился за голову, но каноник взглядом успокоил его.
   - И тебе спасибо за подробный рассказ, - сказал он Юлию. - Выпустите его на улицу, Терн.
   Когда Терн вернулся, каноник сказал:
   - Теперь все понятно. И не вздумайте, - обернулся он к Виватсу, - ругать его или ещё как-то напоминать об этом случае. Пусть не догадывается, что для нас это важно. Что вы все удивлённо смотрите? Разве я не предупреждал вас, что перстень можно только покупать? Стоит только его отдать даром, и он временно теряет магическую силу в руках остальных до следующей продажи.
   - Значит, сила талисмана для нас временно потеряна? Значит, им может управлять только Корбут?
   - Не будем терять надежды. Ведь Корбут и не подозревает об этом. Подбросим ему перстень и попробуем купить за хорошую цену. Всё в наших руках, всё в наших руках. – Каноник был самый опасный и умный среди них человек.
   Они ещё немного поговорили уже о пустяках и ушли до того, как я чуть не умерла от страха и некоторых более обычных потребностей.
   Потом я всё-таки нашла врача и взяла у него зубные капли. Но как только мы въехали в город, я отправила барашка во дворец, а сама устроила засаду в гостинице, заплатив несколькими звеньями золотой цепи с моей шеи – как выяснилось, такая оплата была обычным делом. Возможно, не моё это было дело, возможно, я поступала глупо, но этот Корбут сразу мне понравился. Умный, смелый и… тощий. Толстячки и жирненькие начали мне надоедать.
   Я сама начала себе надоедать!
   
   10
   
   Заговорщики и не подозревали, что в это самое время Антось Корбут ехал сквозь ночь и ломал голову над тем, что произошло с ним несколько часов назад на постоялом дворе, где он собирался заночевать. Потом начал перебирать в памяти события этих суток и понял, что они связаны между собой.
   Он возвращался на родину и от границы путешествовал в компании нескольких офицеров, потом их сменили другие офицеры и пожилой купец. Но когда до столицы осталось ехать всего ничего, купец вдруг захворал. Его устроили на постоялом дворе, но Корбуту стыдно было бросать старого человека одного безо всякой помощи. Поэтому он остался с ним и вызвал врача. Посланец вернулся со словами, что врач куда-то уехал.
   - Другой живет очень далеко, - сказал хозяин постоялого двора. - Ах, как жаль, за час до вашего приезда здесь останавливался очень ученый человек из дальних стран. Он даже знал, что у меня болит зуб и снял боль, заставив меня заснуть на несколько минут. Ах, как жаль!
   - Куда он поехал?
   - По дороге на столицу, только это было три часа назад.
   Не задумываясь, Корбут приказал оседлать коня и поскакал галопом вслед неведомому врачу.
   К счастью обоз, с которым тот путешествовал, двигался неторопливо, так что спустя всего час Корбут догнал караван повозок и карет и спросил об ученом человеке. Ему указали на легкую, но удобную карету, запряженную парой хороших лошадей. Корбут соскочил с коня и подошел к карете.
   В окошко выглянул человек средних лет с лицом круглым, как полная луна. Он был в бархатной фиолетовой шапке, повязанной белым кисейным платком. Корбут назвал себя и, торопясь и сбиваясь, принялся рассказывать о больном. Ученый никак не реагировал на его просьбы и объяснения. Казалось, его больше интересует сам молодой человек. Он так внимательно рассматривал его, что при других обстоятельствах Корбут рассердился бы.
   - Привяжите свою лошадь к карете и садитесь со мной, - сказал наконец ученый. - Мы поедем к вашему больному.
   - Я не могу, - ответил Корбут. - Не обижайтесь, но я хочу поскорее возвратиться к тому человеку, он ведь лежит один, без всякой помощи.
   - Хорошо, - сказал ученый, - езжайте - я поеду за вами.
   Старому купцу повезло. Он был почти без сознания, когда приехавший ученый выслал всех из комнаты, а через полчаса позвал Корбута и предъявил ему спокойно спящего купца. Ещё через несколько минут тот проснулся и сказал, что хочет есть и вполне здоров. И тут же заказал сытный обед. Но ученый посоветовал ему все же пару дней полежать в постели и быть поосторожнее в дороге. Купец расчувствовался и прослезился, а потом щедро заплатил своему врачевателю.
   Но когда ученый вслед за Корбутом вышел из комнаты, то вложил деньги в его ладонь:
   - Вы его спасли, вы догнали меня и уговорили.
   - Но я делал это не ради денег!
   - Вот если бы вы сделали это ради денег, то я их вам и не отдал бы. Да, совсем забыл: вы мне представились, а я до сих пор не назвался. Меня зовут Скират Луноликий. Постараюсь увидеть вас в столице.
   - Откуда вы знаете, что я туда еду?
   - Знаю, - слегка улыбнулся Луноликий и повел его прочь из дома, чтобы поговорить без лишних ушей. - А ещё знаю, что от вас так и разит магией! Но какая странность: магией древней и, одновременно, очень-очень современной.
   - Что же тут странного? - улыбнулся в ответ Корбут. - Я везу талисман, который дает своему владельцу радость и здоровье. Судя по лавке, в которой был выставлен, он вот именно очень-очень современный. Но это будет подарок. А с собой я ношу памятку о... о маме, она говорила, что это была очень сильная и драгоценная вещь, пока магия в ней не иссякла. Но вот что странно: оба талисмана похожи, как две капли воды. Нет, вру, есть одно отличие.
   - А не будет ли мне быть позволено взглянуть на эти вещицы?
   - Хотите посмотреть? Мамин перстень я ношу в кармане, заколов его булавкой, уж очень он большой, чтобы носить его на пальце. А подарок - у меня вот, на шее.
   И он предъявил Луноликому оба перстня.
   - Да, я вижу отличие, - сказал тот. - Вот что, Антось, - сказал он уже вслух, изумив молодого человека тем, что знает его имя, - я хочу дать вам совет и, поверьте, он будет куда дороже этих денег. Хорошенько спрячьте перстень-подарок, а за папенькину памятку не волнуйтесь: даже если она пропадет, то сама вас отыщет.
   - Откуда вы знаете?
   - Что найдет? - Луноликий небрежно усмехнулся в ответ на изумление собеседника.
   - Нет... то есть, да. Что на самом деле это перстень моего отца!
   - Об этом мы поговорим в столице, я вас там разыщу. А чтобы вам удобнее было носить, - маг на мгновение зажал старинный перстень в кулаке, но когда вернул его Корбуту, тот ахнул от изумления: сквозь перстень была продета цепочка точь в точь такая, как в перстне-подарке.
   Сначала Корбут думал, что будет ехать с Луноликим, но тот сказал, что спешить ему некуда, он останется на постоялом дворе до утра, и лучше Антосю поступить так же. Но тот только махнул рукой и отправился в путь один.
   Уже темнело, когда он подъехал к крыльцу единственного приличного постоялого двора на расстоянии нескольких часов езды до столицы. Он очень проголодался, потому что из-за всех волнений и приключений забыл пообедать.
   - Есть у вас что-нибудь поесть? - спросил он у хозяина постоялого двора, входя и принюхиваясь к запаху жареного мяса.
   - Только что обоз у нас останавливался, и все подчистую съели, - с гордостью ответил хозяин.
   - Неужели нет хотя бы супа, хоть чего-то горячего, - расстроился Корбут.
   - И супа нет! - с сожалением ответил хозяин.
   - А мяса или курятины?
   - И мяса нет. Последнюю курицу съели проезжие.
   - А яиц?
   Хозяин развел руками:
   - Только хлеб. Нам самим попоститься придется. Все подчистую съели, только сено, дрова и воду в колодце оставили. Даже щавель на огороде сорвали.
   - Да что вы мне сказки рассказываете, ведь на плите жарится мясо!
   В это время из-за стоявшего в углу стола поднялся высокий человек лет тридцати и с приятной улыбкой подошел к Корбуту.
   - Он вас не обманывает, уверяю вас, - сказал он. - Но вы, как видно, едете из-за границы и забыли, что по нашим дорогам нужно всегда ездить с запасом. Вот мой запасец и шкворчит на сковороде. Позвольте с вами познакомиться.
   Человек проговорил это с вежливым спокойствием и произвел большое впечатление на Корбута, который не всегда умел сдержаться. Он поклонился и назвал себя.
   - А моя фамилия... Ватс, - в последнюю минуту Виватс (а это он нетерпеливо поджидал Корбута с ужином и вином) сообразил, что лучше солгать. - Если не побрезгуете, разделим скромный ужин и бутылку хорошего вина.
   И приказал хозяину, чтобы тот достал второй столовый прибор и отнес его и приготовленные блюда в отдельную комнату.
   У Виватса были заготовлены ветчина на сковороде, яичница, которую должны были поджарить на ветчине, большой кусок хорошего сыра, сладкий пирог и вино. Ради драгоценного талисмана он угостил бы этого графчика отличным обедом, но боялся, что в таком случае даже простак что-то заподозрит!
   Корбут с удовольствием принял его предложение и от души поблагодарил. Но прежде попросил разрешения привести себя в порядок после целого дня езды. Маленькая служанка принесла к нему в комнату таз, кувшин воды и чистое полотенце.
   - Вы этому господину понравились, - сказала она, сливая Корбуту на руки. - До вас десять человек и обоз проехали, но он только вас угощает. Это хорошо, я потом со сковороды весь жир хлебом соберу и съем, - простодушно добавила она.
   Как ни стыдно было Корбуту подозревать щедрого Ватса, но он вспомнил совет Луноликого и спросил:
   - А давно господин приехал?
   - Ещё вчера. И тогда же еды накупил: ветчину, сыр, яйца. Я так и подумала, что он ждет кого-то.
   Это уже было более, чем подозрительно, но очень хотелось есть, и Корбут пообещал себе держать ушки на макушке. Спасибо магу, который его предупредил, что за талисманом-подарком могут охотиться.
   
   11
   
   Ужин начался.
   Чтобы сбить Корбута с толку, Виватс принялся шумно разговаривать, не слушая того, что говорили ему, и сам не заботясь о том, слушают его или нет. А сам потихоньку подливал и подливал в стакан гостя. Но Виватс не просто хотел напоить курьера, чтобы выпросить перстень. Потом он собирался пустить в ход своё главное, надежное средство: снотворный порошок, чтобы Корбут не сразу опомнился и не бросился отбирать талисман.
   Ещё только съели яичницу и перешли к сыру и сладкому пирогу, а Корбут почувствовал, что от сытной еды и вина его разморило. Слишком много сегодня было поездок и волнений. Но сотрапезник достал из шкафа ещё бутылку и вдруг принялся ни с того, ни с сего хвалить Корбута, потом рассуждать о магии, магических вещах, показал амулет, который якобы дает удачу в карточной игре.
   - Я вам его дарю, - сказал он. - Владейте!
   - Да я не играю...
   - А теперь будете играть и выигрывать! Почему вы не пьете?
   Но у Корбута была драгоценная, особенно для молодого человека, черта: у него была определенная мера в питье вина, которую он, несмотря ни на какие обстоятельства и уговоры, не перебирал никогда.
   А Виватс не мог с этим смирится. С притворным огорчением говорил, что не знает, чем заслужил такую обиду, ведь никто не может сказать, что он сделал что-то не так. Однако Корбут был непреклонен, тем более, что от усталости готов был заснуть прямо на стуле.
   Съели пирог и ещё немного поговорили о пустяках.
   - Скажи, у тебя тоже есть какие-нибудь магические вещички? - неожиданно спросил Виватс вкрадчивым голосом. Усталость Корбута он принимал за сильное опьянение и начал говорить панибратски. - Перстень, например.
   Корбут насторожился. Но и без Луноликого знал, что папенькин перстень если и потеряется, сам хозяина отыщет.
   - Да, есть перстень, - ответил он, - на шее висит.
   - На шее, вот чудеса! - и Виватс фальшиво засмеялся.
   - Он на цепочке.
   - Ах, на цепочке... Покажи!
   Корбут расстегнул ворот и показал родительский талисман. Посланец заговорщиков не справился с чувствами, глаза так и впились в перстень, а пальцы жадно зашевелились, явно выдал себя.
   - Да-а, - сказал он, - такого у меня не было, вот бы такой!
   Корбут уже приготовился, что Виватс попросит продать перстень, но он опять принялся расхваливать собеседника и магические вещи. Он жадно смотрел на Корбута, но явно не собирался покупать перстень, хотя деньги у него были, чего же проще? "В чем же дело? - недоумевал Корбут. - Неужели собирается украсть? Но каким образом?"
   А время шло, и Виватс не выдержал.
   - Ах, как бы я хотел иметь такой перстень! - воскликнул он. - На память, как знак нашего хорошего знакомства! Я ведь до того рад, что встретил такого замечательного человека, как ты. Честный, смелый, славный!
   "И все это он понял по тому, как я ел его яичницу и пирог?" - мысленно рассмеялся Корбут, а сам притворился сонным и сказал: - Я могу тебе его подарить. На память. Даже если забуду лицо, то по перстню тебя узнаю.
   - Ах, какой ты молодец! - видно было, что теперь восторг и радость Виватса были искренними. - Ты щедрый человек!
   Он жадно схватил талисман и тут же надел цепочку на шею. А Корбут полузакрыл глаза и откинулся на спинку стула с самым пьяным видом. Сквозь ресницы он заметил, как Виватс воровато посмотрел на него и поспешно всыпал в его стакан из кулака какой-то порошок.
   - Выпьем за тебя! - протянул вино через стол.
   В ответ Корбут старательно захрапел, а сам испуганно подумал: "Что это, отравить меня хочет?"
   - Ты спишь, что ли? - Виватс потряс его за плечо.
   Корбут невнятно забурчал и опять захрапел.
   - Эй, выпьем, приятель. Это последний стакан!
   В ответ услышал храп.
   А талисман был вот он, в руках! Виватс нахлобучил шляпу, пристегнул шпоры и вышел во двор, где его ждал слуга с оседланными конями. Через несколько минут до ушей Корбута донесся удаляющийся конский топот. Он почти не сомневался, кто уехал, но все же выглянул из комнаты и спросил служанку, которая чистила медный подсвечник:
   - Господин, что меня угощал, уехал?
   - Да, вместе со слугой.
   Корбут вернулся в комнату, выплеснул в окно вино из своего стакана и принялся соображать, что же произошло с ним. Больше всего ему хотелось догнать негодяя и узнать, откуда он узнал, что Корбут везет такой перстень.
   Через час после полуночи он был в столице, а в кармане обнаружил отцов перстень, который никогда надолго его не покидал. Корбут постучал в гостиницу, где собирался жить и куда заранее отослал чемоданы, приказал отвести коня на почтовую станцию, поднялся в номер и на всякий случай подпер дверь столом. Но заснуть сладким сном ему не удалось: постучала я.
   Я как "фрейлина Мелия" великодушно рассказала Антосю все подробности заговора против него, он с благодарностью описал благородной девушке все свои приключения. Он смотрел на меня с доброй улыбкой, а я немного смущалась фальшивого благородства, которое было чистой воды меркантильностью и самозащитой. Ну… не совсем. Ну… немного благородства все-таки было. А граф Корбут, оказался таким… ну просто обычным приятным и добрым парнем Антосем. Вот не думала, что графы бывают такими. Тут я вспомнила, что он не знает, что я на самом деле не фрейлина Мелия, что с простой девушкой он, возможно, вёл бы себя по-другому. Я вздохнула, наняла ещё одну тележку, но уже с лошадкой, и поехала к "своей" опекунше баронессе Тадвар.
   Чтобы не думать об Антосе, я мысленно злорадствовала, что утром и с отчаянием Виватс узнал на заставе, что Антоний Корбут приехал ночью. Но он наверняка примчался с этим неприятным сообщением к магистру Ястребу, а тот уверенно сказал:
   - Ну что ж, найдем, никуда не денется.
   Расстроенный Виватс с горя решил поехать посмотреть на будущую фаворитку: вдруг удастся познакомиться и втереться в доверие?
   Откуда я узнала, что Виватс решил посмотреть на меня? А вот откуда.
   
   12
   
   Баронесса Тадвар жила во флигеле дома старой графини Вилдас. Цветник и двор при доме строго охранялся, но сад вокруг флигеля был запущен, и через забор мог влезть всякий. Я уверена, что так Виватс и сделал. Он обошел флигель и услышал голоса. Взобрался на какую-то приступочку и осторожно заглянул в окно, прячась за занавеской.
   Худощавая, красивая ещё женщина лет сорока, наверное, сама баронесса, отчаянно разводя руками, ходила вокруг стоявшей перед зеркалом девушкой, уже почти совсем одетой и причесанной.
   - Нет, так невозможно, так невозможно, - говорила она, повысив голос. - Эти портнихи совсем не умеют шить! Разве это ткань, разве это платье? В таком платье она ни на что не похожа! Снимай, Душенька! Оденешь салатовое и розовую шляпку.
   Девушка досадливо наморщила нос и с помощью служанки резкими движениями сбросила платье. У неё было нежное румяное личико, губки, как спелые вишни, прекрасные русые волосы, полные ручки и стройные ножки, но...
   "Это она?! Конечно, юная и милая, но..."
   Я думаю, Виватс никак не мог понять, что, как и почему неприятно поразило его в этой девушке. Он спрыгнул на землю, постоял глубоко разочарованный и отправился восвояси. Только на празднике через несколько часов, он узнал о своей ошибке. А я как была в саду, узнала его по одежде и в очередной раз с тревогой вспомнила о замыслах заговорщиков. Подумать только, я так часто мечтала стать богатой, известной, я столько раз завидовала героиням романов и фильмов, колторых выбирали богачи и знатные люди. Но вот я могу стать чем-то вроде королевы. И мне от этого буквально тошнит.
   Тем временем хлопоты вокруг Душеньки продолжались, я могла следить за этим в раскрытое окно.
   Она берегла свою прическу, чтоб её не смяли, а кругом с нитками, иголками и булавками суетились служанка и баронесса. Душенька не помогала им, вертелась пред зеркалом, осматривая платье.
   - А она-то, она готова? – брюзгливо и значительно спросила баронесса у второй служанки, которая принесла шляпку и башмачки.
   - Барышня Мелия? – поняла служанка. - Барышня в саду. Выбирает цветы для платья.
   Баронесса пожала плечами, будто Мелия сделала ужасную глупость. Потом заботливая мамочка вспомнила, что время идёт и занялась драгоценностями для Душеньки.
   Вчера она была очень удивлена тем, что ей прислали три пригласительных билета на гуляние в садах виконта Подлиса. Кроме легкого обеда на открытой веранде предполагалось катание на лодках и прочие развлечения. Баронесса не была принята ко двору, но не жалела об этом, особенно зная придворные нравы. Она любила другое, хорошее, только немного имеющее связи с придворными, общество. Дело в том, что столица всего пять лет назад, после войны, стала столицей, поэтому не была похожа на большой город, а представляла собою отдельные усадьбы, находившиеся в близком соседстве. Даже королевский дворец был ничем не лучше таких вот усадеб. И государи, и знать, и остальные дворяне и богатые люди жили друг с другом, как соседи в сельской местности, зная друг о друге все сплетни и многие секреты. Праздники у короля и придворных не отличались особым богатством, это было скорее отличие, знак королевской милости.
   Но приглашение к виконту Подлису! Каким образом этот высокомерный человек снизошел до бедной семьи графини? Кто подсказал ему? Кто попросил?
   Не важно!
   Главной жизненной целью баронессы было удачно выдать дочь Амалию, которую она с детства называла Душенькой. Дочь красивее многих барышень, с которыми они встречались в обществе, и все-таки...
   И все же воспитанница Мелия была гораздо лучше Душеньки, за что баронесса холодно называла её всегда полным именем. А за глаза – она-то. Платья, сшитые той же самой портнихой, сидели на воспитаннице прекрасно, и держалась она с приятным изяществом, которое нравилось всем окружающим. Баронесса часто и раздраженно ворчала на неё только из-за того, что её Душенька, когда пыталась вести себя так же, казалась неуклюжей марионеткой на веревках.
   Но увидев воспитанницу "при всем параде", баронесса не могла не любоваться ею. И тут же, в тот же миг вспоминала, что это не её дочь, не Душенька. Ах, ни за какие сокровища в мире не призналась бы даже самой себе, что Душенька хуже! Но ведь дочери уже двадцать, а подходящих женихов не видно. Зато если бы у воспитанницы было хотя бы скромное приданое, то была бы уже невестой или чьей-то женой.
   Вот отсюда и началась не вражда, но холодность опекунши к Мелии.
   Когда они собирались куда-нибудь в гости, то для Душеньки зажигались подсвечники у большого зеркала, и туда прибегали обе служанки и баронесса, принося ворох платьев, шляпок и шарфов.
   А воспитанница одевалась у себя в полутёмной комнате, при свете огарка свечи, у своего маленького зеркальца, только иногда призывая для помощи кухарку. И так как теперь я была на месте Мелии, то осторожно выспросила достойную кухонную особу о "своих" привычках, хотя многое узнала позже.
   Когда вчера баронессе сообщили о том, что принесли приглашения от Подлиса, я кинулась осматривать "свои" наряды. У Мелии было два нарядных платья, а к ним шляпки и башмачки, купленные на последние деньги, оставшиеся от родителей. И няни, и учителя, и одежда всегда оплачивались из этих денег, барон и баронесса только предоставили ей крышу над головой, еду и возможность выезжать сначала на детские праздники, а теперь и появляться в обществе.
   Но, по словам кухарки, Мелия не чувствовала себя обиженной, ведь её опекуны были небогаты, а должны были воспитывать Амалию и выдать замуж с приданым. Зато свои деньги позволяли воспитаннице выбирать тех учителей, которых она хотела. Например, она с удовольствием училась рисованию и верховой езде, зато математику не любила, а музыку и танцы воспринимала просто как необходимое в жизни. Особенно хорош был у неё почерк, умела украшать строчки прелестными завитушками и росчерками, поэтому баронесса вечно диктовала ей письма.
   Итак, вчера я выбрала бледно-розовое платье с мелкими оборочками и кремового цвета шляпку и шарф. Баронесса взяла для Душеньки напрокат драгоценности и предложила воспитаннице ожерелье и браслет, но я отказалась. Какой смысл притворяться богачкой, если ты бедна? Причесаться решила гладко, а к платью утром поискать в саду живые цветы.
   Так и сделала.
   Особенно хороши были розы. Осыпанные росой, как бриллиантами, они впервые показались мне казались краше всех драгоценностей, которые можно взять напрокат. Я залюбовалась ими, не решаясь нарушить такую красоту.
   - Доброе утро! - услышала вдруг знакомый голос. - Доброе утро, барышня Лин!
   Я повернулась к говорившему.
   - Антось? Доброе утро! - сказала я с непосредственностью девушки, выросшей вдалеке от королевского двора и пышных балов.
   Антось Корбут даже покраснел от удовольствия, видя такую радость. А я подумала, что у Мелии появился симпатичный и порядочный друг.
   - Какая вы нарядная сегодня! Какое у вас красивое платье!
   Я тут же рассказала о приглашении к Подлису. Корбут удивился не меньше баронессы. Все же сказал:
   - Хорошо-то хорошо, но...
   - В чем дело?
   - До сих пор вы были на положении юной девушки, ещё не видели людей или очень мало видели их. Развлечения, которые вы знали до сих пор, не могли повредить вам.
   - Что за странные слова говорите вы, Антось?
   - Простодушная и неопытная не подозревает о том, что творится вокруг.
   Если бы он знал, то, что узнала я в домике заговорщиков!
   - Ну почему же - "не подозреваю". При мне разговаривают служанки и дамы, а слушаю разговоры мужчин. Не такая уж я простушка! - рассмеялась я. - А вы мне привезли какой-нибудь подарок? - кокетливо переменила я тему разговора. – Цветок, например. Мне нужны цветы к платью.
   - Цветок? Нет. Вы очень помогли мне, милая Мелия… ох, простите за фамильярность.
   - Да пожалуйста, называйте меня Мелия.
   - Вы помогли мне и вы очень хорошая девушка, поэтому я хочу подарить вам, - и Антось протянул мне перстень. - И не простой подарок, а магический.
   - Это тот… - я запнулась.
   - Да, тот. Тот, который хотели выманить у меня.
   - Ой, как интересно! - захлопала я в ладоши, но, рассмотрев перстень, почувствовала страх: - Мрачный какой. А что на камне вырезано? Дракон?
   - Я бы хотел, чтобы вы, Мелия, всегда носили его с собой, но никто бы об этом не знал, - попросил Антось. - Это не просто магическая вещь, а оберег. Дарю его вам от чистого сердца, и с этого мгновения его хозяйка - вы.
   - Спасибо, и тоже от чистого сердца. А носить его буду под перчаткой или на шее.
   Мы знали, какие опасные люди охотятся за талисманом. Мы знали, но весело разговаривали! Наивность? Тогда я не догадывалась, насколько глупая наивность.
   - Как жаль, что вас не будет на гулянии? - совершенно искренне сказала Антосю.
   - А вот и буду! Проберусь как-нибудь. В случае чего совру, что я с дипломатическим поручением, - рассмеялся он. - Я ведь полгода был за границей, а зарубежные сплетни люди слушают очень охотно.
   - Какой вы молодец! Но если не получится соврать и пробраться, то не нужно. Я не хочу, чтобы вас ругали. А эти самые сплетни мне вы тоже расскажете?
   - Обязательно! Вот сегодня вечером приду и расскажу. Вы будете знать самые-самые свежие новости, и все светские болтуны станут вас обожать!
   И Корбут, погуляв со мной ещё несколько минут, отправился в гостиницу собираться на прием к Подлису.
   
   13
   
   День был теплый. Опекунша Мелии (а теперь моя) и мамаша Амалии-Душеньки баронесса Тадвар сказала, что погода как нельзя лучше благоприятствует готовящемуся гулянию. А меня постоянно мучило чувство, что я участвую в съемках скрытыми камерами какого-то многосерийного исторического или сказочного фильма с огромным бюджетом. Страшно было, ведь проклятый Саша меня предупредил: если поймут, что я не Мелия, то мне каюк. Да и видела я королеву, короля, заговорщиков, знала, что только Антось мне захочет помочь.
   Об этом и многом другом я думала, пока мы тащились с баронессой и Душенькой в наемной карете, потрепанной и скрипящей так же, как старые маршрутные такси, от которых я стала отвыкать после знакомства с Сашей.
   Но такого сборища, как на гулянии у Подлиса я никогда не видела даже в кино. Уже перед воротами его усадьбы мы встретили десяток разных карет, а за нами тянулись и множество других. По широкой аллее гости подъезжали к парадному крыльцу Апельсинного павильона и располагались в его комнатах на диванчиках, в креслах и скамейках между цветущими апельсиновыми деревцами в кадках. Как я узнала, в полдень, после пушечного салюта все должны были под звуки музыки пройти в сад, к обеденным столам.
   Павильон? По моему скромному мнению это был настоящий дворец!
   Просторное, огромное помещение с бесконечными и многоцветными архитектурными украшениями, с зеркальными стенами и потолками-сводами, скульптуры из мрамора и бронзы, величественная тёмных тонов мебель, инкрустированная настоящим серебром.
   А какие здесь были гости, какие на низ были наряды!
   Мне казалось, что все мужчины высокого роста, с величественной осанкой, с правильными и мужественными чертами лица, пышными и длинными белокурыми волосами. Поэтому не казалось смешным, что их одежду густо украшали пучки лент, рюши, буфы, а также вышивки из золотых и серебряных ниток, которые изображали причудливые цветы, бесконечные завитки, короны, вазы, корзины и виноградные гроздья иногда размером чуть ли не полметра.
   Женщины? У всех были лебединые шеи, покатые пухлые плечи, руки с обязательными ямочками на локтях, узкая талия, пышные бедра, причёски из волнистых длинных волос, тонкие чёрные брови и румяные толстые щёки. А каких невероятных покроев на каждой были платья! Именно платья, потому что дамы носили их сразу даже не два, надетые одно на другое, а, мне казалось, три, а то и четыре с бесконечными разрезами, так что из-под одних блестящих складок выглядывали другие, третьи, четвёртые, иногда контрастных цветов, расшитые корсажи не скрывали бесконечных волн рюшей и кружев, а под атласными или бархатными рукавами, когда дама поднимала руку, их оказывалось ещё больше.
   И всё это на каждом скреплялось, закалывалось, украшалось сверкающими брошами, цепями, булавками и другими ювелирными изделиями, названий которых я не знала.
   Когда-то я душу отдала бы, чтобы попасть в такое общество!
   Теперь же… мне было жутковато, я знала о несчастной судьбе Марики Экк и даже королевы. Я помнила, что и насчёт меня задуман подлый план.
   Этот блеск прикрывал жестокие интриги!
   Но что делать, сейчас мне оставалось сидеть рядом с баронессой Тадвар и Душенькой и ждать с моря погоды. От невеселых рассуждений я немного скуксилась, да и было это наше первое с Душенькой появление в таком роскошном обществе. А она бедная как уставилась взглядом на картину против нашего диванчика, так и замерла, словно статуя слева от неё. Баронесса и я пытались с ней – не статуей, а Душенькой - говорить, но добились только пары малопонятных звуков.
   Ну, пусть мамочка её расшевеливает сама! Я украдкой обвела толпу взглядом и насторожилась. Что такое? Крючконосый и бородатый старик в синей мантии, расшитой единорогами и грифонами, как-то особенно посматривает на меня, сначала я решила, что мне показалось, ведь здесь меня никто не знает, да и одета я небогато. А интересно, кто он такой? Тоже маг, как сам король? И что означает быть магом в этом мире?
   Вдруг заиграла торжественная музыка, это значило, как объяснила баронесса, что шествие вот-вот тронется из павильона в сад. Пронесся шепот: "Король... король..."
   Да, это был Эдегард Великолепный. Не такой расхристанный, как в своих покоях, не пьяный и не красный. Сегодня он выглядел даже привлекательно: высокий брюнет могучего и толстого сложения, с властным и немного насмешливым выражением румяного лица. Глядя с победительным видом на гостей, Эдегард ничем не напоминал скучающего хозяина хмельного сборища.
   Король быстро прошел через толпу гостей и предложил руку хозяйке, дородной виконтессе Подлис. Вслед за ними двинулись другие пары.
   Впереди, как шепнула баронесса, шли знатные и придворные, за ними потянулись гости попроще. Какой-то невзрачный старичок подхватил под руку Душеньку, явно привлеченный её богатым нарядом и розовыми щеками, какой-то знакомый баронессе Тадвар господин подал ей руку. Но ко мне почему-то никто не приближался, хотя многие украдкой посматривали. А я не знала, можно ли мне самой подойти к кому-то или опять придётся просить милости у королевы. Поэтому я очень обрадовалась, когда Антось негромко сказал над моим ухом:
   - А вот и я. Знаменитый дипломат и посланник к вашим услугам, уважаемая Мелия!
   Он расшаркался передо мной и вежливо подал руку, приглашая идти. Мне стало легко и весело, это была надёжная рука верного друга! Вот сейчас мы проплывём в шествии, сейчас мной будут любоваться!
   - Да, я знаю, что со мной так приятно и весело идти, как ни с кем, - кокетливо сказала я… и в тот же момент случайно заметила, что неподалеку стоят племянник Подлиса Терн и длинный офицер Виватс.
   Заговорщики из домика! Но тогда крючконосый в синей мантии – это… это же магистр Ястреб, нацепивший бороду, как я его не узнала?! Мне стало ещё более жутко, чем недавно, оживлённое настроение вдруг пропало, и я начала мысленно повторять: "Я знаю об их планах, у меня талисман, мне ничего бояться".
   Антось ничего не замечал.
   Он сиял от радости и удовольствия.
   Мы двинулись за предыдущей парой.
   Роскошный обед, с которого начинался праздник, приготовили на террасе, украшенной кадками с цветущими деревьями и решеткой, увитой розами. Эти живые стены должны были изображать обеденный зал, поэтому терраса была устлана красивыми коврами. Посредине неё тянулись столы с фарфоровой посудой, серебром, хрусталем, вазами с редкими фруктами и экзотическими цветами. Чуть в стороне, среди цветущих кустов, было устроено возвышение для музыкантов с трубами, скрипками и гитарами.
   Король-маг Эдегард Великолепный стоял в эффектной позе, величавый и красивый, на нем был наряд, словно усыпанный бриллиантовой росой и вышитый солнечными и лунными лучами. Он свысока поглядывал на окружающих, ему то и дело что-то нашептывал виконт Подлис. Каждая пара, плавно подходя под музыку, почтительно склонялась перед королем, а он приветствовал их словами или более или менее милостивым жестом.
   Но я не хотела ни слов, ни жестов, я с удовольствием прогулялась бы среди деревьев подальше от всех… кроме Антося.
   - А где же розы? – вдруг спросил Антось. – Мелия, вы же хотели украсить ими платье.
   - Мне было жалко их рвать, - призналась я, - и как раз пришел уличный торговец. Я купила у него банты. Кажется, получилось хорошо.
   - Очень хорошо. Розы быстро вянут. И всё же есть человек, от кого вы примете розу, не так ли?
   Я посмотрела на него с удивлением. Сначала подумала, что он намекает на себя, но не такой у него был взгляд, не такое выражение лица. Кажется, он просто спрашивал, есть ли у меня поклонник или кавалер.
   Но зато от другого взгляда я вдруг смутилась и почувствовала, что густо краснею. Вот чудеса, давно забыла, как это бывает! А король оживился, издалека, но нагло вонзил в меня глаза, словно острые спицы. Да-да, я именно так это чувствовала! Как сумел заметить издалека? Или Подлис дал ему портрет Мелии, а потом указал на меня?
   - Вы покраснели, значит, он существует. Я его знаю? - прошептал всё ещё ничего не замечавший Антось.
   - Его нет, но король... он как-то странно смотрит, - призналась я. – И не он первый. На нас ещё там, в павильоне, смотрели магистр Ястреб в синей  мантии, племянник Подлиса и офицер Виватс, который забрал у вас перстень. Заговорщики здесь, понятно? А теперь король… Что происходит?
   Я догадывалась – что, я просто хотела предупредить и его.
   Ему тоже явно стало не по себе. А мне - ведь я знала о заговоре! - стало жутко-прежутко и мысленные оптимистические уговоры как-то перестали получаться. Я слишком много разведала об Эдегарде и поэтому всё на свете отдала бы, чтобы оказаться подальше от этого праздника, на который с такой радостью ехала.
   Пара перед нами уже прошла к столу, пары позади нас замерли на расстоянии нескольких метров. А мы стояли перед Эдегардом и Подлисом, и они нагло смотрели на меня.
   "Ну что этот проклятый король уставился? - сердито думала я. - Как будто других девушек нет. Я же знаю, как быстро ты можешь стать сволочью и превратить человека в летучую мышь. Перестань пялиться! У тебя что, нет королевы? Послушай, дядя, ты должен сейчас быть здесь с королевой и смотреть так должен на королеву. Зачем взял её в жены? Чтобы любить её и быть всегда рядом в горе и радости!"
   Вдруг король изменился в лице. Казалось, его окатило жаром, лицо покраснело, потом все тело затрясло как от холода, он сжал руками виски и закрыл глаза.
   - Словно тысячи молотов застучали в голове. Странные слова, о которых я давно уже забыл, вдруг возникли в моих мыслях, - забормотал он. - Разве у меня нет королевы? Зачем я на ней женился, если не пригласил сюда?
   - Что? Какие молоты? - переспросил Подлис.
   - Магия! - пробормотал король. - Я чувствую запах и вкус магии, которая заставляет меня... А где же королева? Почему не пригласили мою любимую супругу?
   - Супругу? Но тут же Мели…
   - К чёрту девчонку! Где королева?
   Никто, кроме нас с Антосем и Подлиса, не слышал слов короля, все терпеливо ждали в отдалении. Растерянный Подлис взглянул на меня, на короля и покорно ответил:
   - Да-да, я немедленно передам её величеству королеве ваше приглашение, государь.
   А я огромным усилием воли удержалась от изумлённого возгласа: "Перстень сработал и защитил меня! Моё желание выполнено!"
   
   14
   
   После вкуснейшего обеда – честное слово, не знаю, как это всё называлось и из чего было приготовлено, но после завтрака у баронессы и нынешнего обеда я понимала, почему они тут все такие упитанные! - мы с Антосем долго гуляли по саду, наслаждаясь музыкой и разговором.
   Мне было и весело, и страшно, и смешно. А тут ещё опять увидела троих заговорщиков, которые шли в сторону живой изгороди из цветущих кустов. Откуда-то у меня взялась прямо-таки наглая храбрость, решимость повести Антося в ту сторону и опять, может быть, предупредить его.
   - Сейчас вы узнаете, - сказала я, - что заговорщики пришли в ярость от королевских слов и появления королевы. Мы идём за ними, мы их подслушаем. Но что бы эти господа ни сказали – молчите.
   Антось только изумлённо покрутил головой.
   Мы подошли к изгороди, за которой скрылись Виватс, Терн и магистр Ястреб. Но они не остановились, их голоса слышны были всё тише, они уходили всё дальше и дальше. А мы крались за ними. В конце концов оказалось, что все-все заговорщики собрались в одной из дальних беседок садов Подлиса.
   - И король от королевы не отходил, глаз с неё не сводил, забрасывал комплиментами! Виконт Подлис и прочие придворные не знали, что и говорить, как себя вести! - возбужденно рассказывал Виватс. - Они уж и так, и эдак, а потом с горя принялись копировать слова и движения короля, кланяться королеве и расточать ей комплименты!
   - Вы тоже, Виватс, не отставали от всех, - проворчал Терн.
   - А что мне оставалось делать – ссориться с королем?
   - Ссориться? Это было бы смешно, да только у нас теперь одной заботой больше, - мрачно проскрипел магистр Ястреб.
   - Талисман действует, - задумчиво сказал каноник. - Хотя Корбут изображал всего лишь любезного кавалера, но у него к Мелии явная симпатия. Я думаю, что перстень по его желанию так невероятно повлиял на короля.
   Он не знал, что перстень теперь у меня. Он ошибся совсем чуть-чуть, и я опять подумала, что он самый умный и опасный среди них всех. Мне стало страшно, как никогда.
   - Что ж, королева так королева, - продолжал каноник. - С королевой мы договоримся даже быстрее, чем с глупой фрейлиной. Но перстень! Я должен получить его, во что бы то ни стало должен! Такую вещь нельзя оставлять у неразумного мальчишки, полностью зависящего от чувств.
   - Неужели это действие перстня? - не поверили своим ушам остальные.
   - А вы думаете, что король именно в тот момент, когда уже заметил нашу протеже и достойно оценил её, вдруг решил подшутить над собравшимися и изобразить страстную любовь к своей супруге? Такое возможно с фавориткой, а с королевой подобной шутки он никогда себе не позволит! Пусть королева не имеет значения, но характер у неё нешуточный.
   - Но ведь наш король - сильный маг. Неужели он не может... э-э-э... нейтрализовать действие талисмана? - удивился Виватс.
   - Очевидно, не может. Теперь вы видите, какая могучая сила оказалась в руках этого мальчишки Корбута? Мне нужен этот талисман! Слышите?
   - Виватса Корбут уже знает, - вслух размышлял Терн. - Попробую изобрести что-то ещё.
   - Попробуйте. Думайте все. А вам, магистр, советую сейчас же поговорить с королевой.
   - Я и сам об этом думал, - ответил магистр Ястреб, - хотел только получить одобрение такому разговору.
   - Но как же так, ведь вы, магистр, были против брака короля с ней! - изумился Терн. - Она вас терпеть не может!
   - Да, но я не был простачком и объяснял свои возражения тем, что она не будет счастлива, выйдя за него замуж. И не лгал ни в едином слове, вы-то знаете нашего короля. Так и вышло. Благодаря этому гневаться ей на меня не за что: сама виновата. Теперь же я, как сочувствующий, якобы открою ей глаза на коварные и опасные для неё замыслы мужа.
   - Браво, магистр! - восхитился Терн. - Брависсимо!
   - Да что там, это азы дипломатии. Нынче король, скажу я ей, задумал большие перемены, постановил с ней развестись. Но, опасаясь её несгибаемого характера, решил притвориться влюбленным, рассеять её подозрения. О том, что ему наворожила старуха-вещунья, и как он смотрел на Мелию Лин, королеве наверняка донесли. Но не из симпатии или желания послужить, а чтобы расстроить и посмеяться над ней. Верных людей у неё при дворе или в королевстве нет. Так что ей прямая выгода послушать мои советы.
   - Так тому и быть, магистр, - одобрили заговорщики.
   И магистр Ястреб с Виватсом вернулись из укромной беседки в ту часть садов, где всё было весело, смеялось и шутило, не подозревая, что именно здесь и сейчас начинаются перемены при дворе и в королевстве. А мы пошли за ними.
   И опять попали в вихрь голосов, смеха, музыки.
   Гости развлекались.
   И только королева, прибывшая на гуляние по невероятной для неё просьбе короля, казалась грустной и меланхоличной. Благодаря ли этой возвышенной грусти или чему другому, она резко выделялась из блестящей толпы. На ней была одежда менее пышная, чем у прочих, она была некрасива, но все остальные как-то блекли по сравнению с королевой Юджинией, казались проще и обыкновенней. Даже король.
   Её лицо привлекало к себе не правильностью черт, на нем лежала печать возвышенного и острого ума и неукротимой энергии - качеств, которых не было в красивом, но маловыразительном лице короля, а ведь он был лет на двадцать старше её и опытнее. Его глаза, темные и большие, казались безжизненными, а взгляд королевы проникал в душу. Лицо короля портило заметное выражение скуки и равнодушия, зато едва видимая складка между бровями королевы служила признаком глубоких раздумий.
   - Я слышала, что в городе появилась какая-то удивительная гадалка, - со скрытой иронией вдруг сказала она виконту Подлису.
   В другое время влиятельный придворный позволил бы себе самый небрежный ответ. Но сейчас, когда король вел себя с королевой удивительно мило и почтительно, виконт из осторожности пробормотал что-то невнятное, но очень любезное. Однако Виватс, который ловил момент вмешаться в разговор с королевой, тут же выступил вперед и весело сообщил:
   - Прошу извинить мою смелость, ваше величество, сейчас трудно удивляться чему-нибудь. Например, здесь, среди нас находится забавный предсказатель.
   Все обернулись на эти слова. Я с особенным интересом. Опять странная вещунья?
   - Забавный? Как интересно! - сказала королева, у которой, даже я уже это понимала, до сих пор было очень мало развлечений. - Где же он?
   - Я здесь, ваше величество, - послышался звучный голос.
   К королеве мелкими шажками приблизился, заискивающе улыбаясь, седой старик в скромной серой одежде. Она кивнула в ответ на его низкий поклон. Остальные смотрели на старика, словно он был не человек, а свирепый зверь: гадание и предсказание - дело темное. Только мы с Антосем знали, что под маской предсказателя скрывается Ястреб – к бороде он добавил седой парик.
   - Так ты предсказатель? – притворно удивился Подлис. - А ты знаешь, что гадать - опасно?
   - Да, - ответил старик. - Но я предсказываю мелочи, пустяки. Испытайте меня.
   Тут же подошел король, услышал последние слова и расхохотался:
   - Мелочи, говоришь? Опять я должен верить бессмысленной чепухе? Ну нет!
   - Испытайте, - повторил старик, делая шаг к королеве.
   - Испытать? Это интересно, - сказала королева.
   - Да-да-да, - продолжал ухмыляться король, - это по женской части - предсказание. А нам, мужчинам, интереснее выпить стакан доброго вина. Но ты, предсказатель, можешь погадать её величеству. – И он очень любезно поцеловал королеве руку. Я мысленно рассмеялась, а королева сделала знак таинственному старику следовать за ней и отошла на пару десятков шагов, вдоль живой изгороди. Просто удивительно, как наивны были местные жители, вся защита от подслушивания – кусты и пёсики Гавгавы.
   - Пошли за ними? – пробормотал Антось, он явно вошёл во вкус подслушивания придворных интриганов.
   - Вы действительно начнете играть комедию с какими-нибудь предсказаниями, магистр Латсир? - нервно пробормотала королева.
   "Так она его знает? – чуть не вскрикнула я. – Ай да королева! Узнала, но не захотела раскрывать маскарад. И правда – интересно, что он ей скажет?"
   
   15
   
   - Не могу поверить своим глазам, - продолжала королева Юджиния, небрежно обмахиваясь веером. - Вы же были здесь гостем, зачем такие причуды? Или это розыгрыш?
   - Если я позволил себе обеспокоить ваше величество, то, поверьте, тому есть нешуточные причины, - ответил коварный магистр.
   - Но что это значит?
   - А как же ещё, ваше величество, можно дружески поговорить с вами без чужих ушей? Ведь я вам друг. Помните, как предупреждал вас? Но вы сказали, что я злодей, обманщик, что я оговариваю короля...
   - Признаю, я ошибалась, мне нужно было вам доверять. Я здесь действительно заброшена, окружена шпионами, за каждым движением моим следят. Не могу сделать даже шага, если его не одобрит моя младшая фрейлина Экк. Подумайте только - какая-то жалкая фрейлина! Достаточно, чтобы в ком-нибудь подметили преданность мне - в придворных, в слугах, - сейчас же их удаляют от меня. Сегодня король что-то очень мил и добр, но это очередная хитрость. Вблизи меня нет друзей...
   - Да, вы угадали, ещё вчера король задумал большие перемены, хотел с вами развестись ради фаворитки. Но мне удалось помешать этому. Ведь я ваш друг. И теперь Экк отправляется в ссылку, уже все решено.
   - Это хорошо, - обрадовалась королева. - А то бывают минуты, просто невмоготу делается. Что там Экк! Я знаю о вчерашнем предсказании гадалки. Наверняка её подослали друзья этой девчонки Лин. А сегодня привели и саму девчонку. Красивая мордашка - что ещё нужно?
   Ее голос пронял меня до костей, столько в нём было холодной злобы.
   - Король, ваше величество, не смотрит на неё, разве вы не видите? Мне удалось снять с него заклятье сторонников фрейлины Мелии. И теперь он не хитрит, а любит вас, как прежде, и даже больше.
   Я мысленно выругалась. Вот хитрый чёрт, как ловко он перевернул перед Юджинией все события!
   - Ах, если бы это было пару лет назад, когда я тоже его любила, пока он окончательно не убил это чувство... Теперь его любовь мне неприятна, осталось только оскорбленное достоинство, - печально призналась королева.
   - Потерпите, скоро будет легче. А с королем не церемоньтесь. Можете, ваше величество, смело потребовать отослать шпионов и вернуть нужных вам людей, можете отдалять и приближать самого короля.
   - Вы обещаете фантастические вещи! И всё же, на всякий случай, я попрошу его включить Мелию в Алмазный список.
   - Он у ваших ног, уверяю вас, ваше величество, он не откажется. А пока, прощайте, вы знаете, как меня найти.
   И магистр Ястреб показался из-за изгороди, пятясь и многократно кланяясь. А я спросила Антося:
   - Что такое Алмазный список?
   - Не знаю, - ответил он. – Но всё-таки будьте осторожны.
   - Легко сказать. Но что я должна для этого делать?
   - Я уже говорил вам: никогда не оставайтесь одна.
   Я сомневалась: сказать ему о том, как заговорщики хотели предложить меня королю или нет? Но он и так помог мне, отдал оберег. Не ходить же ему за мной в качестве телохранителя? Тем временем королева присоединилась к остальным, и король спросил:
   - Ну, что наврал этот пророк?
   - Буду здорова, богата, исполнятся желания и сны... - начала придумывать она, изо всех сил пытаясь скрыть изумление и радость от обещаний магистра.
   - Да-да-да, то, что они обычно врут, - перебил он её, небрежно махнув рукой. – Как же вам не быть такой, если я выполню любое ваше желание, сердце моё!
   Все облегченно вздохнули, предсказатель оказался безвредным. Поэтому среди гостей нашлось несколько желающих воспользоваться его услугами, и магистру Ястребу пришлось остаться в образе предсказателя и немного посочинять, глядя на линии их ладоней.
   А я всю ночь веселилась в садах виконта Подлиса. И только с рассветом мы с баронессой и Душенькой сели в карету и поехали домой.
   - Будьте осторожны, милая Мелия, никому не доверяйте, - сказал мне перед расставанием Антось. – Вы уверены, что мне не нужно вас сопровождать?
   - Нет, зачем же? Ведь вы уже дали мне оберег. Вам лучше отдохнуть, - улыбаясь, возразила я, а сама подумала: "Ещё немного, и полюблю этого милого парня!"
   Всё было возможно.
   Но кто может знать будущее?
   
   16
   
   Если на гуляние мы ехали в тряской и дребезжащей наемной карете, но хотя бы втроем и относительно свободно, то возвращались в жуткой тесноте.
   Два старинных друга госпожи баронессы, бойкие и смешливые старички, напросились с нами, а она не смогла им отказать и пригласила одного сесть в карету, а второму, так как внутри уже не было места, пришлось сесть на козлы рядом с кучером.
   Но мы не замечали тесноты и весело обменивались впечатлениями, даже я, которая сидела в самой середине, так что меня здорово стиснули и помяли мне платье. Все были так довольны проведенным временем и развлечениями, что никто не обратил внимания на быстрый топот догонявших нас лошадей.
   И вдруг карета остановилась. Сидевшая у дверцы Душенька испуганно ахнула, а мы все посмотрели сначала в одно, а потом в другое окошко кареты.
   Вот беда! Дорогу нам загородил отряд из пятерых всадников, и хотя лошади их выглядели клячами, появление этой компании не предвещало ничего хорошего. Кучеру пришлось остановить нашу карету, а ведь происходило это как раз на одном из огромных пустырей, отделявших усадьбы одна от другой. Мне, да судя по лицам и моим спутникам, стало страшно. Душенька и баронесса побледнели до синевы.
   Что же это за чертовня такая, нигде нет покоя!
   Только избавилась от короля и заговорщиков – на тебе!
   Разбойники? Кажется, да.
   Четверо всадников держали пистолеты. Пятый, явно командир и наряженный почти богато в нечто вроде офицерского платья, себя оружием не утруждал. И всё же рассветные лучи блестели на рукоятках пистолетов за его широким поясом и на шпаге, раскачивающейся на бедре. Мне казалось, что мы попали в более опасное положение, чем фаворитка Экк.
   В это время командир разбойников заговорил с преувеличенной вежливостью, хотя и хищно улыбался в бороду:
   - Господа и милостивые сударыни, я хочу поприветствовать вас.
   - Мы вас тоже, сударь, — ответил один из старичков баронессы, храбро взяв на себя роль парламентёра. Это было все, что он мог сделать: оружия ни у кого из нас не было. Вот глупость какая!
   - Позволено ли нам будет сопровождать и охранять достойных господ, путешествующих по этой дороге, - продолжал говорить командир всадников. - Да-да, не дивитесь. Мы здесь, чтобы сопутствовать вам до вашего дома и вставать на защиту, если возникнет необходимость. Мало ли какие могут быть покушения на ваши жизни и ваши кошельки?
   Кажется, у моих спутников тоже вырвался вздох облегчения. Так это не разбойники?
   - Но, конечно, за вознаграждение, - добавил командир, и я опять насторожилась. Рэкет?
   - За какое именно вознаграждение? – растерянно спросил наш парламентёр.
   - Это мы оставим на ваше драгоценное усмотрение, понятное дело. Но… Но каждый заплатит не меньше, чем полагается по своей наружности и средствам.
   Мы переглянулись. Я подумала о перстне, который избавил меня от приставаний короля-мага и подумала: "Послушай, выполни моё желание, пусть эти разбойники уедут! Пусть уедут!"
   Но никто из них даже глазом не моргнул…
   - А если нам не нужна охрана? – упирался старичок.
   - А если в этом месте рыщет много грабителей? - невозмутимо ответил главарь разбойников, как теперь уже было понятно всем без исключения. - В эдаком глухом месте они подстрелят вас без малейших сожалений совести. – И он указал на свою шайку.
   Оружие всех четырёх всадников тут же было угрожающе наведено на нас. Увидев это, баронесса вдруг… ай да баронесса! Наполовину вытащила из-под одной из подушек сидения пистолет. Но второй старичок удержал её.
   - В своем ли вы уме? – тихо сказал он, заталкивая оружие назад. – Ведь они не собираются нас убивать.
   - Они нас ограбят.
   - Но не убьют. А на ваш выстрел ответят сразу четыре. Спрячьте. Спрячьте, не злите их, жизнь дороже денег.
   Их шепот рассердил главаря.
   - Эй, вы все, по очереди выходите из кареты! - скомандовал он.
   А я подумала о перстне на цепочке, который дал мне Антось. Ужасно не хотелось его отдавать теперь, когда я знала, что он иногда выполняет желания. Судя по их лицам, другие тоже думали о своих ценностях. Главарь разбойников подошел к карете, заглянул и даже развел руками:
   - Сударыни, я невероятно рад вас видеть.
   Баронесса и Душенька возмущённо вскрикнули.
   - Нет-нет, выходите немедленно, - уже более сурово сказал разбойник. – И вы слазьте с козел, господа.
   Пришлось подчиниться. Первой, кряхтя, выбралась баронесса в дорожном капоре и шали.
   - Ах, милостивая сударыня, не бойтесь, - насмешливо сказал ей главарь. – Если вы отдадите кошелек и драгоценности, то мы не станем вас обыскивать.
   - Но у меня нет драгоценностей, – проворчала она.
   - Неужели? Снимите перчатки. Как скверно лгать, давайте сюда эту побрякушку. И перстень.
   Баронесса фыркнула, а безжалостный разбойник забрал её жалкие украшения. "Ну нет, - подумала я, - мой перстень он не получит!" И пока остальные выбирались, я сняла талисман и спрятала под подушку, к пистолету. Хоть бы они не обыскивали экипаж, хоть бы…
   Главарь явно был опытным грабителем и быстро отобрал у тех, у  кого они были, кошельки и драгоценности и опустил их в свой кошель. Осмотрел даже кнут, но небрежно вернул его в дрожащие руки кучера.
   - Вот видите, как всё просто, теперь можете ехать спокойно, вас никто не тронет.
   Но как только в карету села  Душенька, я услышала грубый смех главаря, который мигом оказался возле дверцы:
   - Я заметил, как при обыске вы натягивали накидку на руку, там тоже есть что-нибудь ценное! Это браслет? Давайте его сюда, жених подарит вам другой.
   - Но это очень дешевая вещь, - стала убеждать его Душенька.
   Наверное её упрямство подогрело жадность грабителя:
   - Отдайте!
   - Нет!
   Она даже отодвинулась вглубь кареты.
   - Какая глупость, - пробормотала баронесса. – Подчинитесь ему, дочь моя.
   А грабитель даже выпучил глаза от изумления. Он явно не привык к сопротивлению.
   - Ха, это подарок жениха, я уверен, - ухмыльнулся он. – Но это распрекрасный подарок и для моей невесты.
   При этих словах Душенька высокомерно выпрямилась, а в её глазах сверкнула ярость.
   - Подлый человек! Вы разрешаете себе обижать меня?
   - Так вы отказываетесь? Ну что ж, значит, заберу и вас в качестве трофея.
   Но не успел он пошевелиться, как я выхватила из-под подушки пистолет:
   - Руки вверх!
   Но грабителя не так-то просто было испугать, он потянулся за своим пистолетом и… Старичок баронессы обхватил его и сделал щитом для себя и кареты. Старик был, конечно, слабее разбойника, но тут и другой старичок вцепился в главаря мертвой хваткой.
   Только сейчас его шайка, которая продолжала загораживать дорогу, поняла, что происходит, и нацелила было на нас пистолеты.
   - Какого черта, не стреляйте, - простонал главарь. – У них тоже есть оружие!
   "Все это хорошо, но мы не можем бесконечно удерживать негодяя и прикрываться им, а у нас всего один пистолет и неизвестно сколько раз он стреляет, - мелькнуло у меня в голове. – Да и остальная шайка из жадности может не пожалеть своего главаря, И тогда нас пристрелят. Нет, ни за что! Не хочу умирать!"
   Внимание всех было сосредоточено на главаре и стариках. Я выбралась из кареты с другой стороны, отступила на шажок, потом ещё на шаг и схватила рукоять кнута. Кучер испуганно потянул кнут к себе.
   - Отдай, идиот, – буркнула я.
   Старички, главарь, баронесса и кучер полностью закрывали меня. Я отступила за карету, быстро обошла её.
   - Душенька, выходи…
   Только в этом опасном приключении я оценила эту до сих пор смешившую меня девушку. Без единого слова она выскочила  из кареты, а я сунула ей в руку пистолет и в тот же миг безжалостно огрела лошадь кнутом:
   - Пошла, залётная! Пошла!
   Вторую.
   - Но, вперёд!
   Опять первую.
   Они рванули, карета дёрнулась и, набирая скорость, понеслась на грабителей. Кто-то из них выстрелил, но неточно, ещё больше испугав упряжку. Душенька недрогнувшей рукой послала пулю в ответ. Один из грабителей с криком начал сползать из седла.
   - Солдаты, солдаты идут! Солдаты, сюда! К нам! На помощь! – вдруг закричала баронесса.
   - Ату, ату воров! – присоединился кучер. - Солдаты, сюда! К нам!
   Остатки шайки, испуганные этими криками, пришпорили своих кляч и бросились наутек.
   Только после этого один из стариков сильно стукнул ненужного теперь главаря в челюсть, и тот свалился на дорогу.
   - Где солдаты? – спросила я.
   Баронесса воинственно погрозила кулаком вслед  разбойникам:
   - Нигде, я хотела их напугать!
   - Молодец, - слабым голосом сказала Душенька. И упала в обморок.
   А я – наконец-то - вспомнила, что у меня – идиотки, забывалы и растяпы – есть волшебный перстень и принялась мысленно ругать себя последними словами.
   
   17
   
   - Да, славное завершение праздника, - иронически произнес один из стариков. – Эх, свернуть бы шею негодяю как куренку, но совесть не велит. Ну, что тут у него?
   Он вытряхнул из кошеля главаря награбленное, и все разобрали свои вещи и деньги, а остальное договорились отдать королевской полиции для розыска пострадавших и самих разбойников. А потом старики втроем с кучером отнесли негодяя в придорожные заросли и связали руки его же поясом. Все мы испытывали приятное чувство победителей. Но когда уже шли к дороге, раздался хриплый стон. Старик и кучер даже не замедлили шаг и продолжали оживленно обсуждать нападение. Но я невольно обернулась. Очнувшийся главарь вяло пошевелил головой и как будто в полузабытьи пробормотал:
   - Вы проявили ко мне милосердие, глупцы? Но я не собираюсь отвечать вам тем же. Проклятые бабы и старики, кто бы мог подумать, что они будут так защищаться…
   Мне стало не по себе, но я, как и знакомый баронессы, не смогла бы убить связанного человека!
   Баронесса, между тем, приводила в чувство Душеньку, обмахивая её веером и поднося к носу какие-то флакончики. По-моему, проще было побрызгать водой, но… воды-то как раз и не было. К счастью, обморок длился недолго, и баронесса (к моему изумлению) принялась ругательски ругать свою обожаемую дочку:
   - Что за вздоры вы говорили этому разбойнику, Душенька. Если бы вы не артачились, то мы бы уже были дома. И где теперь искать карету и лошадей? Они же наемные! А вы, Мелия? Что за манеры?
   - Я предлагала вам, маменька, нанять охрану, а вы пожадничали, - огрызнулась Душенька.
   - Не ругайте их, госпожа баронесса, - успокаивали баронессу старики. – Это даже полезно, что барышни могут так обращаться с оружием! Идти же нам осталось совсем недолго, а утренняя свежесть всех взбодрит.
   И мы даже без помощи перстня благополучно добрались домой, а по пути даже шутили над неудачливыми грабителями.
   
   18
   
   Любой человек после опасного приключения, в котором он проявил сообразительность и храбрость, будет спать крепко и со вкусом, а просыпаться радостно и с надеждами на лучшее будущее.
   Поэтому ещё не открывая глаз, я уже начала мурлыкать песенку, которую слышала на вчерашнем гулянии. И попыталась спустить ноги с кровати. Но это почему-то не получилось. Слишком большой была кровать. И очень странной на ощупь.
   Я открыла глаза… и чуть не завизжала. Остановила меня мысль, что в ответ на мой визг может кто-то появиться. А встречаться с кем-то не зная, где ты… Но может, я сплю?
   Напрасная надежда. Ни щипание щёк, ни кусание пальца меня не разбудили. Значит, я действительно лежу на травке рядом со стеной внушительного и мрачного двухэтажного дома, совсем не похожего на дом, в котором я поселилась с баронессой и Душенькой.
   Ау, Антось, где ты? Где вы, вчерашние старички? Помогите хоть кто-нибудь!
   Никого, я опять одна и могу надеяться только на себя.
   Перстень, идиотка! На дороге с разбойниками ты уже забыла о нём! Я убедилась, что перстень при мне и мысленно пожелала вернуться в дом баронессы. Подождала. Подождала ещё. Никакой реакции.
   Я мысленно пожелала, чтобы мне кто-то помог вернуться в дом баронессы. Подождала. Подождала ещё. Никакой реакции.
   Я мысленно пожелала, чтобы мне кто-то помог понять, где я. Подождала. Подождала ещё. Ни-че-го!
   Перстень не реагировал на мои мольбы и пожелания. Опять я должна рассчитывать трльео на себя.
   Я огляделась. Дом внушительный только по виду, но окна тусклые, ступеньки перед входом грязные, вокруг дома дорожки заросли травой, а цветущие кусты выглядят растрёпками. И газон, на котором я лежала, а теперь сижу, давно не поливали и не стригли. Как будто хозяева поставили себе целью получить первый приз на конкурсе нерях и лентяев.
   Но это же не означает, что они грубияны?
   Я подошла к двери и постучала.
   Тишина.
   Постучала ещё. С тем же результатом.
   А дверь массивная, наверняка дубовая, о такую руки отобьешь. Понятное дело, я начала выяснять, каким таким способом могу привлечь внимание обитателей дома. Вон камень валяется, взять его и им стучать. Но вдруг попорчу дверь и вместо ответа на вопросы сразу получу по шее?
   И тут мне в глаза бросился старый кожаный ремешок, который свисал сверху. Вот именно, бросился, ещё секунду назад я его просто не видела. Был он тут всегда или его спустили в ответ на мой стук? Неважно. Что-то он означает. И я дернула за него. Потом ещё раз. Потом много раз и энергично. Потом вспомнила о Сове и хвосте ослика из старого мультика и решила остановиться. А дверь вдруг открылась.
   На меня, вытирая руки о фартук, подозрительно смотрела растрепанная женщина в вылинявшем платье. Худощавая. Мне стало не по себе.
   - Вы не скажете, как пройти к дому баронессы… - вежливо начала я.
   - Вас словно бы ждут? – все так же подозрительно осматривая меня, перебила она мои слова. – Вы Мелия Лин?
   - Абсолютно точно, - подтвердила я. Это хорошо, что меня знают и здесь. Только где меня могли видеть? Да мало ли… Я от всех переживаний и передряг постоянно была как под наркозом и не слишком-то всматривалась в лица.
   - Пойдемте, - буркнула она. – Я – экономка Грот. Вам полагается говорить "доана Грот".
   Ну и холодина же была в дома! Мы прошли через большую сумрачную комнату (переднюю?), по широкому, словно улица, коридору свернули влево, и женщина открыла дверь.
   - Вот кухня.
   Кухня меня потрясла. Она была грандиозна. Размером чуть ли не с футбольное поле. Потолок терялся во мраке. Соответствующих размеров плита стояла грязная и запущенная. Вдоль стен тянулись два больших стола, целый ряд шкафов и полок с кастрюлями, сковородами и прочей кухонной посудой. Две скамьи с медными тазами. В общем, много чего. Я не совсем понимала смысл этой экскурсии в ответ на мой вопрос о доме баронессы, но решила не злить угрюмую тетку.
   - А это кладовая.
   Под тяжелым взглядом этого странного гида я внимательно осмотрела кладовую.
   - Очень мило.
   - Мне не до шуток. А вот сюда кладут желаемое меню. Если чего-то для него будет не хватать, то записку хозяйке передавайте с лакеем.
   Меня охватило неприятное предчувствие, но я машинально кивнула.
   - Ну вот, теперь вы все знаете. - Женщина слабо улыбнулась. – Приступайте, Мелия.
   - К чему?
   - Вам полагается говорить "к чему, доана Грот?"
   - К чему, доана Грот?
   - К приготовлению завтрака. Вот меню. Поторопитесь.
   - Но почему я должна что-то готовить? Я только хотела спросить, как…
   - Вам полагается добавлять "доана Грот".
   - Я добавлю, добавлю… доана Грот. Но я только хотела спросить, как мне найти дом баронессы…
   - Поторопитесь с готовкой!
   - Но я не собираюсь жить или работать в этом доме.
   Она выразительно пожала плечами:
   - Тогда уходите. Я вас провожу.
   - Но я хотела спросить…
   - Мне нечего вам ответить. Идите к выходу!
   Ну и прекрасно, найду кого-нибудь ещё, кто подскажет мне дорогу.
   Я побежала к выходу и через несколько минут оказалась вне дома. Дверь опять закрыта, тихо и пустынно вокруг. Нужно выбираться отсюда и искать других информаторов. Но куда идти? Я пошла по дорожке, которая начиналась у ступенек. Как оказалось, выбор был правильным, через несколько минут из-за лохматых, полузасохших деревьев показался высокий каменный забор, а потом закрытые ворота. А ещё небольшой домик.
   Калитки не было, я попыталась открыть одну створку ворот. Ни-че-го. Заперты и охраняются?
   Я постучала в дверь домика.
   - Шего ишволите, юана? – окошко распахнулось, и оттуда выглянула добрая баба Яга. Да-да, эта худая женщина с её крючковатым носом, единственным зубом во рту и веником в руке почему-то напомнила мне именно этот персонаж из сказки. Но круглое лицо было добрым, и улыбалась она приветливо.
   - Я не ю… Ну, то есть, можно мне выйти?
   Круглое лицо заметно вытянулось.
   - Зашем?
   - Я ухожу!
   Она внимательно осмотрела меня.
   - А вы увешены?
   - Я хочу выйти. Можно?
   Она кивнула и вышла из домика уже не с веником, а перебирая в руках связку ключей.
   - А мошет вы…
   - Я хочу выйти!
   Она повернула два ключа в двух замках и приоткрыла створку ворот. Я протиснулась наружу, облегченно вздохнула, огляделась и…
   - Пустите! Откройте! Пустите!
   Зря кричала. Добрая привратница и не думала закрывать за мной ворота, впустила меня и сейчас же навалилась на створку всем своим весом. Я с такой силой принялась ей помогать, что в спине что-то хрупнуло.
   Но закрыли.
   Вовремя.
   Меня вдруг затрясло, как от ледяной воды. Слёзы сами потекли по щекам.
   - Ты не шнала? - погладила меня по голове привратница. – Шорок лет назад я тоше не шнала. Это вшо Алмашный шпишок.
   - Что? Какой Алмашный… Алмазный список? – вдруг осенило меня. – И вы сорок лет находитесь тут?
   Привратница грустно закивала.
   
   
   19
   
   А я поплелась назад к дому. Проклятые заговорщики! Или король очухался и теперь мне мстит. Или королева.
   Потом почему-то вспомнился Саша и его уважаемый родственник. Перебросили меня черт знает куда… Потом еще дьявол знает куда, только страшнее в сто раз.
   Вот дом, вот дверь. Деваться больше некуда.
   На мои звонки внутри дома отреагировали не скоро. Хотели проучить, или некому было подойти к двери? Открыл мне розовощекий дядечка в клетчатом, сине-красном пиджаке с красными обшлагами, пышных синих штанцах до колен, серых чулках и в плетеных из ремешков тапках.
   - Чего изволите, юана?
   - Я Мелия…
   - Проходите, юана Мелия. Сейчас покажу вам кухню.
   - Спасибо, уже показывали. Только как же я в нарядном платье работать буду?
   Он улыбнулся:
   - Там в шкафу затрапезки возьмете.
   В самом мрачном настроении я поплелась на кухню. Если бы сейчас встретила по пути экономку, хозяевам пришлось бы... да ничего не пришлось бы, эх…  Но она, эта экономка, как видно, была женщина неглупая: иди, говорит, уходи.
   В кухне я, словно Золушка, переоделась в линялое платье, старый фартук и ношеные шлепанцы. И взяла листок с меню.
   
   "Закуски
   
   Майри в трех видах — в масле, со танимей и поренс.
   Салат из копий с мякотью пши.
   Салат из киток..."
   
   Я уронила листок. Потрясла головой, подняла бумажку и перечитала:
   
   "Закуски
   
   Майри в трех видах — в масле, с таниме и поренс.
   Салат из копий с мякотью пши.
   Салат из киток..."
   
   Некоторые слова были знакомыми, но не облегчали мне жизнь.
   Салат из копий? А почему не из мечей? Ух, так есть же рыба-меч! Может, и копья – это что-то съедобное? А китки – кто это? Маленькие киты? Размером с кильку?
   Дальше читать было бесполезно, шла такая же тарабарщина. Но ещё разыскивая затрапезки, я обнаружила целую полку поваренных книг. И теперь открыла одну из них. Где тут оглавление? Ага, вот:  "Майри". Страница 124.
   "Майри лучше брать покрупнее. Чистим, потрошим, удаляем жабры, вытираем. Режем на порционные кусочки толщиной два пальца. Заправка: растительное масло, горчица, шмы смешать. Для аппетитности украсить порезанными кли и мармишуком".
   Я тяжело вздохнула. Единственный ключик – это жабры. Рыба? Надеюсь, она самая, а не русалка. Но кли и мармишук я не узнала бы, даже если бы смотрела на них в упор.
   Ладно… А как делать из неё поренс?
   
   "Кусок филе майри смазать тонким слоем горчицы…"
   
   Опять же – где найти эту майри. В кладовке?
   Пошла я туда, заглянула. Ого! Здоровенная комнатища, я не найду в ней майри и за неделю, даже зная, что это такое.
   Так, сменим тему. "Салат из киток":
   
   "Извлечь киток из домиков. Варить в подсоленной воде с добавлением шалфея и перца…"
   
   Я оглядела кладовку, пугливо ища домики киток. Почему-то они вдруг представлялись мне похожими на жилища гномиков. Но ни маленьких, ни больших я домиков не разглядела. И не надо. Варить гномов – какой ужас!
   Но может, закуски экзотические? А горячее будет попроще: мясо, рыба.
   Так, где этот листок?
   
   "Основные блюда
   
   Маркота по-тарски с кипульсом.
   Тиитюсы фаршированные…"
   
   Нет, тут ещё хуже. А дальше?
   
   "Десерт
   
   Тиксовый салат в блябе. С кряком или ратопнутой мексой.
   Тиморольное печенье…"
   
   Мне стало понятно, что хозяева могут ждать свой завтрак до зеленых веников или пока бляб и кряк не ратопнут.
   
   20
   
   Обычно меня трудно довести до слёз.
   Но в этом новом и жутком мире я заревела чуть не в голос. Всё познается в сравнении, говорит мой папа – мудрый человек, оказывается. В этот момент роль воспитанницы баронессы, знакомой Антося и подружки Душеньки казалась мне самой лучшей в мире. Золушке было трудно, но потом она стала принцессой. А вот попробуйте из нарядного платья переодеться в затрапезку, как они это здесь называют, и стать кухаркой в грязной кухне с маркотой по-тарски с кипульсом в кастрюле или сковородке!
   - Ку-ку, ку-ку, ку-ку! - запищало где-то. Я испуганно оглянулась. Китки? Мексы? Часы-ходики!
   Такие есть у моей бабушки в деревне: корпус избушкой, гирьки на цепочке и птичка, выскакивающая и пищащая "ку-ку" столько раз, сколько показывают стрелки на циферблате. Эта кукукала как нанятая, потому что было уже девять часов. Я с ненавистью посмотрела на кукушку, потом на огромную печь. Кто её должен растопить? Тоже я? Но как? И чем?
   - Через полчаса хозяева сядут за стол, - проскрипел кто-то.
   Какой ужасный человечек – сгорбленный, сморщенный, скукоженный, тощенький! Его глазки так и сверлили меня, а лицо… было красивейшим в мире! Вот так странность.
   Но ничего плохого он пока мне не сделал, и я постаралась говорить вежливо:
   - Понимаете, нужно растопить печь.
   - Топи.
   - Чем?
   - За вон той дверцей ход в дровяной и угольный сарай.
   - Но я не могу найти майри, китки и…
   - Возле дровяного сарая крышка, под ней лестница в ледник.
   - Но я не знаю, что такое эти китки и как топить печь.
   - Через полчаса хозяева сядут за стол. Если не успеешь к тому времени, тебя выпорют на конюшне.
   Скукоженный красавец повернулся и вышел из кухни.
   Это становилось уже не просто печальным, а ужасным. Выпорют на конюшне, вы слыхали? Сами затащили меня сюда из моего родного города, а теперь издеваются! Даже если я принесу дрова и уголь, это не поможет, я не знаю куда их класть, как поджигать. Но даже если чудом печка нагреется, то майри и китки я не найду и за год. И человечек этот хорош, и экономка Грот… Ведь я тут первый раз, ничего не знаю! За сорок лет меня, конечно, научат. И я буду в лучшем случае выглядеть, как экономка и привратница, а в худшем…
   Но сидеть и киснуть было бесполезно, и я поплелась в дровяной сарай. Там мое настроение стало хуже некуда, хотя раньше казалось, что такого уже не может быть. Не знаю, как положено хранить дрова, но я бы не складывала их в сарае, где на полу стояли лужи, а на стенах росли грибы. Грибами были украшены и сами дрова. Я вытащила десяток поленьев из сарая, но солнце ещё стояло невысоко, и вряд ли они быстро высохли бы. Просто руки опустились…
   - Ну вот, ну вот, - заворчал голос экономки у меня за спиной. – Вечно всё я и я, без меня как без рук. Помоги мне, глупая девчонка, приставить к сараю эту лестницу.
   - Я ещё и лестницы должна таскать? - заорала я на неё от злости.
   - А как же мы доберемся до сухих дров? Они на крыше. Или я должна уйти, и ты сама…
   Очередные злые слова застряли у меня в горле. Грот явно хотела мне помочь, иначе зачем ей сухие дрова? Пока мы тащили лестницу, появился скукоженный человечек.
   - Брирг, милок, - обратилась к нему экономка, - пойди на огород и принеси сколько сможешь копий, ши и таниме. Ты, неумёха Мелия, лезь на крышу и сбрасывай дрова. Да поскорее! А я соберу щепочки и веточки для растопки.
   Никогда в жизни я не трудилась так тяжело и в таком темпе, как сейчас.
   Сбросила с крыши сарая два десятка поленьев. Перетащила их и ведро угля в кухню. Очистила под контролем Грот и Брирга пять корзинок каких-то странных овощей. Порезала эти овощи. Почистила две усатые рыбины-майри (киток, то есть, улиток, из домиков Грот вынимала сама, а маркота – птицу, похожую на маленького гуся – ощипывал и потрошил Брирг). Потом я таскала воду из колодца. Ставила на печь кастрюли, наливала в них воду. Взбивала большой вилкой что-то вроде густого зеленого и сладкого молока. Просеивала голубую муку. Растирала сахар с зеленым маслом. Опять таскала воду. Принесла с крыши сарая двадцать сухих поленьев, а туда перетащила несчётное количество сырых, чтобы хотя бы до ужина высохли.
   Когда лакей, Грот и Брирг унесли десерт, я села прямо на пол и прислонилась к шкафчику.
   Если таков завтрак, то обеда я просто не переживу.
   Нет, переживу – куда денусь. И так – сорок лет. Или пятьдесят. Или сто...
   Я только успела отдышаться, как дверь в кухню опять открылась. "Второй завтрак"  мелькнуло у меня в голове, а спина сразу же заныла ещё сильнее.
   - Вы не справляетесь, - угрюмо сообщила мне экономка Грот. – Мы наняли другую повариху, а вы будете заниматься уборкой территории. Идите к дровяному сараю, там для вас оставлены метла, мотыжка и корзины. Выполите траву на дорожках и подметите их. И помните: только это. Не шастайте зря по парку, берегите свою драгоценную жизнь.
   Я направилась было к черному ходу, но Грот остановила меня:
   - Там закрыто. Идите через прихожую. Ну, что вы смотрите на меня, как глупая кукла?
   С мысленными стонами и кряхтением я поднялась на ноги и вышла в коридор. Как и прежде он был погружен в сумрак, но теперь я видела, насколько он чище и наряднее кухни. И всё так же безлюден.
   Как только я об этом подумала, дверь перед поворотом коридора приоткрылась, в щели мелькнуло лицо, я сделала ещё пару шагов, и дверь закрылась. Пока я брела по коридору, а потом Брирг отпирал мне дверь, пока я выходила на улицу, меня не покидало какое-то смешанное чувство. Это лицо…  Этот мужчина. Какой красавец и… и в то же время почему его вид вызвал у меня не восхищение, а страх… даже отвращение? Что было в этом мужественном, с правильными чертами лице неприятного или противного? Взгляд, гримаса? Две волосины в три ряда? Растянутая трикотажная одежда, которую я где-то видела? Но он смотрел равнодушно, лицо было неподвижно. Нет, я устала и расстроена, вот все обитатели этого дома и кажутся мне неприятными.
   Я обогнула дом, подошла к дровяному сараю и взяла мотыжку. Трава на дорожках, говорите? Хорошо, это повод осмотреться. А вдруг смогу сбежать отсюда? А вдруг не везде…
   Я передернула плечами, вспомнив, как вышла за ворота. Ну и что? Ведь попала я в королевство Эдегарда не через какие-нибудь ворота, а через погреб, а погреб был в развалюшке-избушке. Вот и поищем что-то похожее здесь. Экономка Грот может говорить, что хочет, но я не собираюсь провести здесь оставшиеся мне годы жизни.
   Старательно имитируя работу мотыжкой и внимательно оглядываясь, я двинулась вперед по дорожке.
   Парком все это пространство можно было назвать условно. Здесь были и деревья, и газоны, и открытые пространства с клумбами и чем-то вроде теплиц. Дальше по виду знакомых и странных овощей я поняла, что пришла на огород. Овощей было совсем мало, похоже было, что на завтрак ушла половина урожая. Теплицы, казалось, вот-вот обрушатся. Все дорожки заросли сорняками. Только две клумбы с цветами выглядели недурственно.
   Я обогнула теплицы и увидела стоящее неподалеку длинное каменное строение. Постепенно приблизилась к нему. Сарай? Флигель? Павильон? Деревья закрывали меня от взглядов из окон дома, и я потянула на себя обитую железом дверь. Она приоткрылась легко, без скрипа. У меня взволнованно забилось сердце. Неужели выход? Достаточно сделать несколько шагов и…
   - Стой! – приказал звонкий голосок. - Разве тебя не предупреждали? От любопытства кошка сдохла.
   Я обернулась. Передо мной стояла невысокая худенькая девушка с длинными льняного цвета волосами и большущими глазами. Я никогда не видела таких огромных глаз, это меня насторожило и заставило присмотреться к их владелице. Второй поразительной её особенностью были уши. Они сидели чуть выше, чем у обычного человека и были… остроугольные. Девушка нахмурилась, и я торопливо сказала:
   - Я Мелия. Убираю в парке.
   - Я Иэбри. Ты меня не любишь?
   - Я тебя совсем не знаю.
   - Никто не любит эльфов, - сказала Иэбри, старательно пряча уши под волосами. – У них – как это говорят? – плохая репутация, вот.
   Мне стало смешно, что она рассуждает об эльфах так, как будто сама не…
   - И когда я думаю о Шоне, мне не до смеха. Что, если он узнает? Одна и та же мысль: "Что, если он узнает?" А разве я эльф?
   - А кто? – брякнула я.
   - Меня заколдовали. Неужели ты думаешь, что эльфов можно заставить работать на кого-то? Я тоже в Алмазном списке. Спасибо, хоть не превратили в лягушку или камень.
   Она решительно поправила прядку на лбу, показала мне язык и открыла обитую железом дверь.
   - Ладно, когда Шон узнает, тогда и буду переживать, а пока…
   Мы оказались перед просторным сетчатым загоном, разделённым на несколько частей. В каждом отделении стояла большая будка, из каждой будки раздавался гулкий храп.
   - Здесь живут патрульные ууммры, которых охранники берут с собой на работу, - сказала Иэбри. – А я такой охранник.
   - А кто таки… - начала было я.
   - Ку-ку! – ласково позвала она.
   Храп прервался, будка в ближнем отделении сотряслась от шевеления мощного тела, и из неё выглянула сонная лобастая и зубастая черная башка.
   Я закрыла рот. Опять открыла. Опять закрыла. Какой смысл кричать, если это ууммр охранников?
   - Ну? – сонно пробасила голова, приоткрывая огненный глаз – второй явно спал.
   - Пора на работу, милый Сумрак.
   - А-а-а, - скучно ответил ууммр и выбрался из будки.
   Две другие его головы – рыжая и черно-белая - сладко спали, устроившись на загривке и прижавшись друг к другу.
   - Вставайте, хорошие мои, - ласково позвала Иэбри.
   Никакой реакции, только Сумрак широко зевнул и потянулся на всех семи лапах.
   А я стояла, словно вросла в землю возле загона двумя своими задними лапами… то есть, кажется, ногами… но теперь я уже ни в чём не была уверена. Теперь поняла, кого видела за воротами и от кого спасла меня добрая привратница. Но теперь не спастись, теперь мне конец. Вот что такое страх, самый настоящий и невыносимый страх! Мне страшно здесь! Я хочу туда, где мне никогда не было так страшно! Я хочу…
   
   21
   
   Кто-то завизжал.
   Потом горло не выдержало, и кто-то хрипло крикнул.
   Потом заорал, кашляя и всё больше теряя голос.
   - Зараза! Дура! – а вот это уже другой голос и другой человек.
   Только в этот момент я сообразила, что до сих пор визжала и орала какая-то женщина… тьфу ты, я, я это орала!
   А сейчас молчу и лежу, но на меня орёт парень-водитель небольшого грузового фургончика с надписью "Сыры для вашего стола". Лежу я почти что под колёсами, так что бедного водителя можно понять.
   – Растяпа, откуда ты выскочила? Да ты… - дальше он перешел на такие слова, что я невольно зажала уши, но, к счастью, не закрыла глаза.
   И они сообщили мне, что я стою посреди проезжей части знакомой улицы, чуть не попала под грузовичок, и об этом пытается мне сказать парень-водитель.
   Это был мой, наш с ним, дорогим ругателем, родной мир!
   Не знаю, кого мои истошные крики напугали в том дивном царстве-государстве, в которое я попала из погреба "уважаемого родственника" моего коварного жениха Саши.
   Может, само это царство испугалось, но оно меня выпустило из своих ужасных лап.
   Я рассмеялась.
   Я подпрыгнула от счастья!
   Я крепко поцеловала милого парня-водителя, который так чудесно ругал меня!
   А он вдруг покраснел и начал извиняться за свою ругань, но не отказался от ещё нескольких поцелуев.
   Через три месяца мы поженились. Через год у нас был сынок.
   А коварный Александр Владимирович, его фирма и его уважаемые родственники начисто исчезли из нашего города. Думаете, кто-нибудь жалел об этом?