Там, где вечный холод. 16 Глава

Джей не мог понять, по факту чего он был задержан. За подозрение в убийстве? Кого? Что за бред? И каким образом это касалось именно его?

Он сидел в недоумении, внимая узкую комнатку для допросов.

Она была холодной и пустой, вовсе бездушной. Даже присутствие здесь Джея не означало в ней жизнь. Кривые зеленые стены. Такой же одинокий, как и он, стол. Джей сложил на нем руки, заметив, как те трусятся немного, в ожидании злого и свирепого следователя. Он представлялся Джею громилой, который отобьет ему все почки, не оставив и следа. Он сам оставит след в своих штанах, если повезет. Он с опасением ждал того момента, когда тот войдет и громко, со всего размаху, бросит свою папку с делами на стол, броско посмотрев ему в глаза. А еще надзиратель за спиной… Тот еще изверг…

Джей впервые оказался в подобной ситуации. Он и сам перед собой не стал скрывать, как с боязнью нервничает в ожидании, которое казалось ему не менее мучительным, чем то, что может ждать его впереди. Он так надеялся, что его отпустят поскорее. Что это ошибка. Ведь, это и так ошибка. Он не причастен ни к чему!

Щелкнул дверной замок. В этот момент Джей заметил, что не знает, что сделать со своими руками, и куда их деть. Лишь нервно подергал ими, оставив в том положении, в котором они и были, стараясь, хотя бы, видимо успокоиться. Так же он, вдруг, задумался о своем сне, который до сих пор преследовал его фантомным дымом в голове. Ему казалось, что в нем он видел Мелиссу, и чувствовал себя, как в ней. Нет, бред!..

Джею захотелось как-то дернуться, обернуться что ли, показаться хоть немного приветливым. Но затем он подумал: «Для чего?»

Он услышал скрип двери и попытался не реагировать. Подумал, что так будет лучше. Пусть следователь сам выйдет из-за спины, показав пред ним свою сущность.  Заодно, станет понятно, что он за человек.

На стену перед ним бросилась тень. Растянулась, слившись со второй – его собственной. Джей услышал стуки каблуков на полу. Жесткие туфли. Явно тугие. Они раз-давались неспешно. Раздавшись раз семь, они стали слышны у самого уха, после чего около плеча появился он. Обойдя его, он предстал глазам Джея.

Фактурный, но не крупный, с ярко выраженной, от-лично поставленной осанкой мужчина. На пиджаке ни единой пылинки – настолько вычищен, но не настолько дорогой на вид. На лицо он был среднего возраста, с легкой небритостью, придававшей ему дополнительное обаяние к харизме следователя. Взгляд чуть уставший, но определенно не слабый от этого. Он умел заглядывать в душу, ковыряться в ней, щупая все самое сокровенное, но не забирал ее. Волосы черные, короткие. Такие, что еле зачесывались набок.

Аккуратно положив свою папку на стол, он сел на-против Джея, после чего надзиратель захлопнул дверь с той стороны, и следователь пристально посмотрел Джею в глаза. Как же он ненавидел это. Когда люди, особенно имеющие больше полномочий в чем-то, чем он, показывали свою силу взглядом. Будто в ничем другом этой силы больше не было. Он не мог этого терпеть. И поначалу, Джей оторвал свой взгляд, чуть оробев. Но через несколько секунд стал быстрыми рывками поглядывать на следователя. Старался выглядеть естественным, точно не дерзким, и тем более не испуганным.

Следователь сложил руки на столе перед собой, скрестив пальцы, после чего тихим голосом сказал:
- И так, Джей Гордон! – выглядев потрясающе уверенным в себе и в том, что он делает.

Джею уже сейчас захотелось выкрикнуть в приступах паники, чтобы его забрали отсюда. Но он молчал, превозмогая тряску. Выдавив из себя, он молвил:
- Совершенно верно.
- Вы знаете, кто я?
- Да.
- Тогда, я не нуждаюсь в представлении, – сказал следователь, после чего открыл свою папку, притронувшись к верхнему листу в ней.

Посмотрев на то, что было написано на нем, он закрыл папку, и снова поднял свой взгляд на Джея. Тот был в робком ожидании. Уже надолго задерживал свой взгляд на следователе, привыкая, но все еще имея мысль в голове «не выглядеть слишком дерзким и испуганным».
- Как себя чувствуете? – спросил следователь.
- Не очень, – чуть прозябнув, сказал Джей.
- Почему?

Джей не ответил, сложив руки. Было видно, как ему стало немного холодно. Он до сих пор пытался мало говорить.
- Вас удручает то, что вы здесь? Не беспокойтесь! Вы пробудете здесь не более трех суток.
- Это много… - сказал Джей, оживившись, - Я не могу так долго находиться здесь!..
- До выяснения обстоятельств.
- Каких? Их нет! А у меня послезавтра важное прослушивание!
- Какое? Где?
- В рок-клубе. Я со своей группой буду выступать там, если мы пройдем прослушивание, – сказал Джей, заметив, как стал говорить больше и увереннее.

Следователь чуть улыбнулся. Прямо, как улыбалась Мелисса – так же издевательски загадочно. Джей вдруг остепенился, и сказал:
- Постойте! Я имею право на молчание, и говорить лишь в присутствии своего адвоката!
- Мистер Гордон! Пока что вы подозреваемый, а не обвиняемый. Если вы хотите просидеть здесь трое суток, и пропустить все свои важные дела – молчите, соблюдайте свое право в ожидании адвоката. А если нет, могу вам предложить всего лишь дать свои показания по делу, к которому вы можете оказаться не причастным, обстоятельства которого мы всего лишь проверяем. Проверим - отпустим. И можете надеяться, что мы с вами больше никогда не увидимся.

Следователь был убедительным. Но его слова казались Джею провокационными. Он знал, что он не обязан говорить что-либо. Тем более, у них нет доказательств, и это точно ошибка – проверять его в причастии убийства. Странно все это. И от этого хочется поскорее избавиться, уйти.

Джей переживал о том, что у него не получится по-пасть на прослушивание к Элу Дэдди. День был назначен. Не хотелось подставлять себя, ребят и Эла. Он склонялся к мысли, что должен ответить хотя бы на элементарные вопросы следователя, ответы на которые помогут ему. Вдруг, копы признают свою ошибку, и отпустят его как можно быстрее. Наивно так полагать. Но что поделать? Остается верить лишь в это.

Пытаясь превозмочь в себе все нервы, Джей неспешно выдохнул, сказав:
- Хорошо.
- Вы согласны ответить на мои вопросы? – спросил следователь.
- Да.
- Что же, приступим! И так, Джей Гордон, – сказал следователь, опустив ненадолго глаза в свои бумаги в папке. – Вы – студент пятого курса Городского университета, экономического факультета, специальности «Экономика». Ведь так?
- Так.
- Живете в Озерном Крае?
- Да.
- Ваш отец – Патрик Джей Гордон, и мать – Мила Гор-дон?
- Да.
- Родных братьев и сестер у вас нет?
- Нет.
- На какие средства живете? Неужели, вам хватает стипендии?
- А какое это имеет отношение к делу? И, собственно, к какому?
- Вы знаете! И это имеет отношение к делу.
- Знаю! Подозрение в убийстве! Но кого? Причем здесь я?

Следователь взмахнул своими веками, прикрыв глаза на пару секунд, после чего с терпением сказал:
- Сегодня ночью в пяти километрах от города у ручья было найдено тело двадцатилетней жительницы Большого Города, студентки Городского университета – Зои Прайс.
- Зои Прайс? – вдумчиво прошептал для себя Джей.

У него перед глазами всплыла картина: мертвая девушка, обледеневшая, изувеченная во всех местах, где только можно; утопленная в том ручье, что будто выплюнул ее, выбросив на берег. Он видел это будто наяву, будто вспоминая то ли сон это, то ли из жизни забытое. А воз-можно, всего лишь бурная фантазия…
- Это имя говорит вам о чем-нибудь? – с пристальным взглядом спросил следователь.
- Нет, – спокойно ответил Джей.
- Я уверен в том, что Зои лично знала первую погибшую девушку от руки убийцы  – Ванессу Парсонс. И в том, что убийца этих двух девушек один и тот же человек, я так же не сомневаюсь…
- И что дальше?
- А то, что у нас есть сведения о том, что вы лично знаете лучшую подругу первой убитой девушки. Ее зовут Анна. Ведь так?
- И что? Мы все учимся в одном университете. И все друг друга знаем.
- Также, вчера произошел странный инцидент во время учебного процесса, свидетелями которого стали как минимум двадцать один студент и преподаватель, во время которого вы очень странно себя повели…
- Это… - перебил следователя Джей, но резко замолчал.

Следователь тоже. Со скрытой улыбкой злого гения он продолжил следующий вопрос:
- Поэтому, я вынужден спросить вас. Где вы были в ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря во временном промежутке с 23:00 по 03:00 часов?
- Вы правда думаете, что это я? – с вздорным удивлением спросил Джей, стараясь говорить не громко и вежливо.
- Я лишь проверяю версии.
- Какой смысл и мотив мне это делать?
- Мистер Гордон, будьте добры ответить на вопрос, – требовательным тоном сказал следователь.

Джей ушел в себя, опустив взгляд. Следователь не спускал своего с Джея. Тот долго думал, то ли не зная, что соврать, то ли не зная, сказать ли правду. А правда какова? То, что он спал? Нужно ли вообще что-либо говорить следователю? Все это ошибка! Он не должен быть здесь! И не хочет. Почему же это случилось с ним? Он никому ничего не должен!
- Я ничего не скажу! – сказал он.
- Вы уверены? – с удивленным взглядом спросил следователь, пытаясь все еще давить на Джея своим образом большого брата.
- Да, – ответил Джей, смело подняв голову.
- Вы понимаете, что у вас нет алиби?
- Понимаю.
- И вы не хотите его себе обеспечить? Что-то сказать мне?

Джей стал уверенным в том, что он не хочет придумывать себе алиби. Врать себе во вред. Оправдываться. Не для него это. Он знал, что не виновен. Точка.
- Не хочу, – сказал он, после чего следователь распорядился, чтобы Джея отвели в камеру.

Камера была тесной. Не более пяти метров в ширину. В ней уже находился один тип. С виду он был неухоженный, грязный, но не вонючий как бомж. Было видно, он находился в этой камере не первый и не второй день. Его поведение было отрешенно подозревающим, будто скрывающимся от света. Как только Джея завели к нему, и за-хлопнули за ним решетку, в нем возникло чувство опасения касательно этого типа. Он казался ему немного сумасшедшим, так как вечно чесался, и дергался, и будто бегал своими глазами в темноте, то на Джея, то на пол, отблескивая ими, чуть позже показав свою не вежливость. Впрочем, он был таким же, как и это место.
- Не подходи ко мне, – раздался порывистый голос его сокамерника с другого угла камеры.

Его было плохо видно, так как он сидел в самом углу, в тени, и чуть подрагивал, показывая лишь тонкие ноги, которые он обхватывал такими же тонкими руками. Здесь было холодно. Джей сам был не против, чтобы его никто не трогал. Собственно, это он пытался показать всем своим видом, также отчужденно оставшись в противоположном углу. Тот доходяга стал ворчать:
- Приходят, приводят… Задерживают, отпускают… За что?

Его фразы казались Джею многозначными. Он не понимал, что тот имеет ввиду.
- За что? – снова повторил свой вопрос его сокамерник.

Чуть подумав, Джей решил, что данный вопрос был адресован ему.

Он сказал:
- Подозреваемый в убийстве. Но это ошибка, - надеясь, что не сказал ничего лишнего.

Уж очень Джею не хотелось, чтобы этот мерзкий тип притронулся к нему, и заразил его чем-нибудь, придравшись к самой нелепой фразе. Тот говорил со своего места:
- Ошибка… В этом мире все ошибка… Копы… Убийцы… Я по такой ошибке не первый раз здесь… Убийство…

Этот парень размышлял долго, настойчиво и несвязно. Джей был уверен в том, что он ненормальный. Он что-то шептал себе под нос, рассуждая. А затем говорил вслух, будто изумлялся, приходил в гнев, и насмехался с этой фразы одновременно:
- Убийство… Убийство… - раз десять повторил он, пока не стал говорить внятно, собрав все свои фразы в предложения. - Они хоть знают, что это такое? Хоть раз убивали сами? Они не знают: они убивают каждый день. Но относятся к этим вещам, не как к убийствам. Мы все убиваем друг друга, скотину, курей, и планету. Люди – худшие твари на Земле, и лучшие убийцы. На твоем месте должны были оказаться все остальные люди Земли, – так говорил он, будто погружался в бесконечную пучину камерной философии, что одновременно доставляло ему удовольствие, и отвращало его, если судить по тому, как он говорил это. - Люди не имеют права называться людьми. Вы убиваете своих родителей, вы убиваете своих детей…
- Лично я никого не убивал! Это ошибка! - высказался Джей, перестав терпеть весь этот треп, порядком ему поднадоевший.
- Еще раз говорю тебе: в этом мире все ошибка! – сказал его сокамерник, сделав резкое движение головой вперед, наконец-то, показав свое худое, куцее лицо из темноты, тут же спрятав все слова в своей редкой бурой бороде, а ее, в свою очередь, снова в темноте.

Джей на секунду испугался, но не показал этого. Посмотрев туда, где в темноте еле видным силуэтом проглядывалось скрытое в ней лицо его сокамерника, он задумался над произнесенными им словами, и отвел свой взгляд.

Он думал, что в чем-то этот безумец прав. Он донес к Джею те мысли, которые возникали в нем каждый день, но оставались непонятыми. Каждый мог оказаться в этой камере. Но, ради чего?

Драгоценное время истекало здесь болезненно и медленно сквозь тонкие трещины в стенах, по многочисленным разветвлениям его нервов, так же безвозвратно, как всегда. Это мучило Джея. Не давало ему покоя. Он присел на пол, оставаясь в своем углу с надеждой поскорее выбраться отсюда, и не знал, как заснет, если ему придется остаться здесь на ночь.

Украдкой он взглянул на сокамерника. Ему казалось, что тот больше не обращает внимания на него. Успокоился. Весь в своих сумасшедших думах. Молчит, сидя в углу, протянув ноги. Наверное, готовится отправиться ко сну. Джея удовлетворяло хоть то, что этот тип больше не раз-говаривал с ним. Та и обстановка бывает худшей. Он и сам стал немного успокаиваться, хоть и понимал, что ему придется ночевать здесь.

Он прилег на пол, такой холодный, что мог легко вы-сосать почки и оставить их себе. Джей подстелил под себя куртку и стал пытаться заснуть, не удручая себя ненужными мыслями, которые так и лезли в голову, особенно перед сном, особенно здесь. Он стал пытаться думать о Мэри-Энн. Обо всем хорошем, что было между ними. Может быть, ему удастся заснуть, почувствовав хоть капельку тепла приятных воспоминаний о ней.

Он не заметил, как заснул. Как его мысли плавно перешли в сон. Ненавязчивым образом он стал чувствовать себя в нем, наблюдая все больше весенних красок вокруг.

Это было три с половиной года назад. Тогда Джей весьма часто бывал у родителей и чувствовал себя: то ли свободным, то ли одиноким, не зная людей. Попросту не общался с ними и не хотел их знать, хоть имел много знакомых и друзей. Как он сам считал, его эгоизм не позволял ему строить отношения между людьми: партнерские, дружеские, любовные. Он был сам по себе. Впрочем, как и сейчас. Он часто любил гулять один по улицам Озерного Края. Особенно на Набережной Трех Озер. Самое любимое место всех горожан. Самое живописное, самое живое и зеленое, с множеством массивных лесопарков – оно являлось лишь частью большой озерной цепи и редколесья, состоящей более чем из тридцати озер, простирающихся далеко за город. Здесь Джей повстречал Мери-Энн.

Весна тогда уже заканчивалась. Переходила в лето. На набережной было много птиц, родителей с детьми, влюбленных, компаний друзей – столько же, сколько лавочек и фонарей здесь было. Находясь среди всего этого, Джей чувствовал себя отлично. Ходил по тропам вдоль озер, приостанавливаясь, когда видел плавающих лебедей. Ему нравилось, как те склоняют свои головы друг к другу, сбиваясь в стаи по шесть-семь особей. Особенно, его внимание привлекал черный лебедь. Почему-то, он постоянно кружился в центре, и вел себя так, будто всего лишь прибивался к стае, не желая быть частью ее, особенно в центре нее. Будто терпел неоправданное внимание к себе. Джей ассоциировал себя с ним. Один среди людей. Так он себя чувствовал, все больше погружаясь в свои мысли.

Джей любил подумать о многом. Постоянно был задумчивым. Поникшим в свои мысли. Думал о будущем, не зная, как себе его представить. Оно сложно представлялось ему. Он часто молчал, будто храня в себе что-то сакральное, храня энергию, которую он когда-нибудь выплеснет наружу, в этот свет. Беседовал лишь с самим с собой. И с природой, посвящая ей свои взоры, не размыкая уста.

Джея кто-то окликнул. Назвал его по имени, крикнув в след. Джей не сразу расслышал, и не сразу повернулся. Лишь когда человек догнал его и снова выкрикнул:
- Джей! - схватив его за руку.

Так навязчиво. Джей повернулся и узнал в этом чело-веке своего друга. Это был Джонни. Он не видел его со времен старших классов школы, когда они с ребятами и прозвали его Джонни. Это имя не было его настоящим именем. Но все называли его Джонни потому, что он был похож на знаменитого актера. Особенно, когда долго не стригся. Его лицо было таким приветливым, улыбка притягательной, а зубы белые, снова не стриженный – как же он на него похож. Такой очаровашка. Такой милый старый друг. Джей приятно удивился, увидев его перед собой.
- Джонни? Привет! – с искренней улыбкой на лице ответил Джей.
- Я тебя звал, – сказал Джонни.
- Прости. Задумался. Давно не виделись, – заметил Джей.
- Как минимум год, – кивнув головой, сказал Джонни.
- А ты где был? Я тебя не видел.
- Ты прошел мимо меня. Совсем ослеп. Вон, где мы сидим, – сказал Джонни, показав на одну из лавочек в два-дцати, двадцати пяти метрах отсюда, около клумбы с красными тюльпанами.

На ней сидели несколько человек. Джонни спросил его:
- Хочешь присоединиться?
- Нет-нет! Что ты? Не хочу мешать вашей компании!
- Что ты говоришь такое? Разве тебе не интересно?
- Не то, чтобы…
- Я настаиваю Джей!
- Я бы хотел…

Джонни не отпускал его. Тянул на себя Джея все сильнее.
- Прошу тебя!
- …остаться один, – невнятно говорил Джей.
- Прошу тебя, друг! Мы так долго не виделись! Нам есть о чем поговорить!  А эти люди: не волнуйся, они лишь рады будут познакомиться с тобой! – уговаривал его Джонни, замечая, смятение и сомнения Джея. - Что с тобой? Раньше ты таким не был! Расслабься! Выпьешь в компании!.. - говорил он, наконец-то, сдвинув Джея с места.

Джей неохотно пошел за ним. Ему так сложно было чувствовать себя в компании незнакомых людей. Он всегда не любил этого. И не любил играть на публику, строить из себя хорошего парня. Единственное, что он любил – это халявную выпивку. Собственно, это было единственным, ради чего он согласился побыть с Джонни.

Странно. Но он чувствовал, что ему не о чем говорить с Джонни, хоть тот радушно пытался найти темы, вспоминая об их с Джеем общем прошлом. И действительно, вспомнить было что. Но Джею это казалось не интересным. Он редко думал о прошлом. С друзьями Джонни ему тем более не было интересно заводить знакомства, поддерживать с ними нелепые разговоры не о чем.

Пара парней и пара девушек. Джей пожал им всем руки ради приличия, и стал пригублять слабоалкогольные напитки, чтобы хоть в этом не отличаться от них. Он думал, что выпьет немного, недолго посидит, и пойдет отсюда. Почитает так полюбившиеся ему книжки о древних знаниях по его любимому предмету.

Джонни становился все пьянее, пара человек уже собирались уходить. С ним заговорила девушка. Та, на которую он меньше всего обратил свое внимание при знакомстве со всеми. Позже Джей уже не помнил, с чего начался их увлекательный диалог.

Она была невысокой, не очень разговорчивой, но довольно пьяной, красноволосой симпотяшкой, сразу же обратившей свое внимание на него. Ее звали Мэри-Энн. Милая, безобидная особа, похожая своей кротостью на кролика. Когда Джей всерьез посмотрел в ее зеленые глаза, заглядывающие в его душу, он увидел в них что-то особенное. Что-то, чего не видел в глазах остальных девушек. Что он захотел познать.

В один момент он почувствовал, как два магнита притянулись. И он считал себя минусом, а ее плюсом. Но и это все было маловажным, и всего лишь частью чего-то грандиозного и неизученного. Это было частью неведомого ранее им чувства. Он не знал что это. Лишь потом он понял, что чувство это называется любовью.
- Привет! – сказал он ей при встрече на следующий день.
- Привет! – ответила она, заглядывая в его душу скромным, но и поглощающим взглядом одновременно.
- Пойдем на одно из дальних озер! Есть одно – очень красивое!  – предложил Джей.
- Это слишком далеко?
- За городом. Ни разу не была там?
- Нет.
- Тогда, ты должна там побывать.
- Там что-то особенное?
- Нет. Просто там нет ни лавочек, ни троп из плит, ни людей, жрущих чипсы, ни урн – никаких признаков цивилизации. Оно в начале леса. Там красиво. Там тишина. Там только птицы.
- Ты любишь птиц? – спросила с вдохновением в глазах Мэри-Энн, так как сама их очень любила.
- Не то, чтобы люблю… Скорее, птицы меня успокаивают. Смотрю на них, и думаю… - недосказал Джей.
- О чем? – спросила в ожидании девушка.
- Не важно.
- Нет, скажи!
- Пойдем! – взяв ее за руку, сказал Джей, и повел за собой. - Может быть, на месте расскажу.

Он часто вел себя подобным образом. Выступал для людей в роли загадки. И Мэри-Энн привлекало это в нем. Его спокойствие. Как крепко он держал ее за руку. Как знал много путей и троп у редколесья. Там, где начинались со-всем дикие, нерасчищенные, порой заболоченные озера с множеством густых кустарников вокруг. В одну из таких рощ он и повел ее, смело ступая впереди.

Пройдя пять, затем десять минут, вокруг можно было заметить мало изменений. Звуки города и его запахи все еще преследовали их. Но спустившись с горки, миновав пару болот и пройдя сквозь несколько густых рощ из волчьих ягод и можжевельников, пройдя так час, и выйдя в высокий лес, можно было заметить, как вокруг все поменялось. Все стало иным.

Никаких признаков присутствия здесь человека. Ни одна травинка не притоптана. Лишь одна, еле заметная тропа редких грибников. Место не грибное. Та и среди зверей – редкий заяц пробежит. Здесь было много птиц и насекомых. Деревья в редких местах сбивались в густые черные рощи, пройдя которые, можно было натолкнуться на опушки с высокими травами, и возникающими в них озерами. Порой совсем маленькие и мелкие, как лужи. Они пахли не так, как городские. Но то, которое хотел показать Джей, было еще чуть дальше, где начинался настоящий густой лес уходящий далеко на север. На первый взгляд он мог показаться непроглядным, и непроходимым.

Порядком уставшая Мэри-Энн спросила Джея, когда тот сказал, что придется миновать еще пару озер, чтобы достигнуть желаемого места:
- Ты точно правильно идешь? Мы не заблудились? – заметив, что они уже час блуждают вовсе неизвестными ей тропами.
- Доверься мне и не бойся! Осталось идти не больше десяти минут, – успокаивал ее Джей, опасаясь, что Мэри-Энн слишком устала, уже не желая видеть обещанное им место.
- А мы пройдем здесь? – спускаясь с небольшой горочки, все крепче сжимая руку Джея в своей руке, спросила Мэри-Энн, увидев, что тропа закончилась.
- Мы пройдем. Совсем чуть-чуть осталось. Когда ты увидишь это озеро, ни разу не пожалеешь, что шла за мной все это время.

Мэри-Энн поверила ему. Спустя пару минут она почувствовала резко сменившийся, сырой и свежий воздух, окативший ее лицо, будто волной. Не такой, как у других озер, которые они прошли до этого. Сквозь деревья стало пробиваться больше солнечного света. Здесь заканчивались деревья и начинался берег. Проглядывался тоненькой желто-голубой линией. В Мэри-Энн уже родилось изумление, еще не дойдя до него.

Джей вывел ее из леса. Оба они оказались на узком песчаном берегу. Держались за руки, не отрывая глаз от представшего их взору озера. Оно было прямо перед ними. Лежало неподвижным, ровным, жидким пластом кристаллически-прозрачной голубой воды. Джей называл его Голубым озером, так как оно было самым голубым из всех озер, что были в Озерном Крае. А также: самым прекрасным, самым далеким; отчасти, самым одиноким, но при этом вовсе не печальным; живым, умиротворяющим, пейзажным, и спокойным, будто уложенным в колыбель среди всех этих деревьев, трав и птиц, поющих ему песни.
- Как тебе? – спросил Джей, посмотрев на восхищенно замершее лицо Мэри-Энн; сразу же понял, что другой оценки ему и не надо.
- Супер! Это самое прекрасное место в Озерном Крае! – сказала она, глядя на прозрачность воды в озере; на птиц, плавающих в нем; на песок – практически белый, покрытый цветущей травой.

Мэри-Энн поражала девственная красота этого места, его нетронутость, и неизвестность. Его природа была разнообразной: десятки видов деревьев и птиц, сотни видов трав и насекомых. Это был их дом, такой же живой, как все вокруг происходящее, приходящее в движение от ветра, греющееся в лучах Солнца. Сказочный, не похожий ни на что, уголок.
- Это место прекрасно! – сказала Мэри-Энн, после чего обняла Джея. - Спасибо тебе за то, что показал мне его! – сжимая его туловище в своих объятиях все сильнее.
- Не за что, – сдержанно ответил Джей, посмотрев ей на макушку, после чего слегка обнял свою спутницу в ответ. - Я никому не показывал его, – сказал он, и ему стало приятно от осознания им сказанного.

Мэри-Энн тоже. Она подняла на него свой взгляд, чуть вопрошающий, и все такой же заглядывающий в душу. Не разжимая своих объятий, она пыталась смотреть ему в глаза, не отрываясь, будто выжидала удобный момент, чтобы спросить. Но все же, робко опустила их перед тем, как заговорила к нему, все же спросив:
- Джей, я тебе нравлюсь? – после чего не смело глянула на него.
Джей выглядел сдержанным. В его глазах была загадка. В них сложно было смотреть и видеть в них что-то, кроме задумчивости. Сложно было найти в них ответ. Особенно сейчас.

Он ответил:
- Да, – абсолютно не обдумывая, после чего отвел свой взгляд куда-то вдаль, за горизонт, за прямую линию приевшегося ему бытия.
- И ты мне нравишься, – верным голосом сказала Мэри-Энн, обняв его до невозможного так сильно, как могла, так, будто никогда его не отпустит.

Джей почувствовал ее тепло, прилипнув к ней их взаимной силой притяжения. Она снова подняла на него свой взгляд, и в этот раз увереннее, целеустремленнее, нежно прикоснувшись своей белой ладонью к его худой щеке. Джей вздрогнул.
Мэри-Энн сказала:
- Поцелуй меня! – уже приготовив губы, искусительно, чуть облизнув их языком.

Такие сочные и пухлые. Джей потянулся к ней своими. Сначала робко. Но затем резко, без раздумий, с пылающей нежностью в сердце, притронувшись своей ладонью к ее щеке. Они поцеловались.

Первый раз не долго. Но затем сразу же второй… И третий… И четвертый раз. Затем много раз и каждый из них все дольше. Они стали пылко целоваться с нарастающим в них чувством влечения друг к другу. Страсть, которую невозможно было остановить, даже убив ее. Разве что, они сами решили бы притормозить, чтобы оставить себя в живых от столь убийственной любви.

Совсем скоро Джей понял, что они нашли друг друга. Соединились как два пазла. С каждой новой встречей сливаясь в единое сердце и в единую душу. С каждой разлукой чувствуя себя неполноценными. Поэтому, они пытались быть вместе как можно чаще. Летом это случалось каждый день. В другие времена года – когда получалось. Когда вы-падала хоть одна свободная минута – они виделись. И когда хотели побыть наедине друг с другом шли сюда, на это место, долго целовались, беседовали, сидя у озера, все больше узнавая друг друга. И так на протяжении трех лет.

Джей был там. Чувствовал себя в этом. И наблюдал все с трепетом души как наяву.
- На выход! – послышалось ему сквозь сон чуждым голосом, что обрекало его жажду остаться здесь и веру в то, что не все еще потеряно.

Этот голос вырывал его из той действительности, в которой так хотел остаться он. Ни в коем случае не воз-вращаться в тлен разочарований. Нет!
- На выход! – снова прозвучал конкретный голос, слышимый им все громче, убедительней, острее.

Джей целовал и обнимал Мэри-Энн будто напоследок, стараясь нацеловаться и наобниматься с ней, перед тем, как этот голос заберет его. Он так хотел забрать ее с собой, или остаться с ней. В его руках образ ее превращался в испепеленную тень, развалившуюся мигом, осыпавшуюся между его пальцев с ощущением навсегда потерянной любви. Краски вокруг стали смываться и замазываться поверх серыми, и черными, и белыми. Больше не было цветных воспоминаний. Он пытался захватить их с собой. Хотя бы частичку того мира. И Мэри-Энн.

Но он не смог сберечь хоть что-то. С данным ощущением несбывшегося он проснулся, открыв глаза, и увидев надзирателя перед собой, нагнувшегося к нему со словами:
- Выходи! Вставай! Тебе пора на выход!
- Что? Совсем? – непонятливо сказал Джей, чуть при-поднявшись и протирая глаза, свыкаясь с пробуждением.

В нем до сих пор был неприятный осадок. Трагический, дуалистический осадок, требующий не спешить оставить то, что было в нем.
- Да. Совсем.

Джея удивил ответ надзирателя. Всего лишь одна ночь. Отлично. Он еще успеет сделать все, что задумал. Сдержанно и неспешно оглянувшись вокруг, он ненароком взглянул на своего сокамерника, задержав на нем свой взгляд. Тот, сидя в своем углу, заприметив на себе взгляд Джея, сразу же сказал недовольным голосом сумасшедшего:
- Не слышал, что сказал тебе этот убогий?! Проваливай отсюда! – в конце завершив злостно и нетерпеливо, чуть дернувшись вперед.

Джея отрезвило это и поторопило подняться с пола, чтобы покинуть это место. Он понял – делать ему здесь больше нечего.
- Разве меня отпускают? – переспросил он у надзирателя, перед тем как выйти.
- Да! – нетерпеливо сказал тот, показывая на выход. - Проваливай!

Морган Роттен © Там, где вечный холод (2014-2015гг.)