Это было недавно, это было давно

Пишу о прошлом, может быть для кого-то и малоинтересном, но показательном, отражающем нравы того времени.
А время было интересное, конец семидесятых - начало восьмидесятых годов двадцатого, последнего столетия второго тысячелетия.
Произошло всё это в станице Зеленчукской, тогда ещё, Ставропольского края. Относительно недалеко от станицы, в тридцати километрах, в горах был построен телескоп БТА (Большой телескоп азимутальный). В то время этот телескоп был самый большой и мощный в мире. Телескоп был оснащён самым большим в мире шестиметровым главным зеркалом. В США в то время тоже был большой телескоп, но только лишь с пятиметровым главным зеркалом. А работал он хорошо как четырёхметровый. На его зеркале был «завал» на краю. Но это всё мелочи - пора переходить к главному. Но сначала, о местности и месте действия на ней. В четырёх километрах от телескопа БТА, который установлен на высоте 2050 метров (высота во всех случаях указана от уровня моря), находится посёлок астрономов и обслуживающего телескоп персонала. Некоторые из сотрудников работающие на телескопе жили в станице Зеленчукской. Из станицы в посёлок ежедневно утром и вечером ходил автобус. А из посёлка этот первый автобус, а иногда ещё и второй, поднимали сотрудников на телескоп БТА по серпантинной дороге. Этот посёлок Нижний Архыз или просто Буково (вокруг буковый лес) находится в Архызском ущелье на высоте 1150 - 1200 метров. Станица же Зеленчукская расположена на высоте 900 метров. От места установки телескопа БТА до станицы, и далее до Ростова-на-Дону, прекрасная, достаточно широкая асфальтированная дорога. По этой дороге везли части телескопа БТА. Который собирался по месту его установки - на горе. До Ростова-на-Дону части телескопа БТА везли из Ленинграда (сейчас С-Питербург) по воде рек и каналов на специальных баржах. Это чем-то напоминает, в первом приближении, строительство Египетских пирамид. Или, как минимум, строительство собора Святого Павла в Ватикане.
Но вернёмся к теме главного повествования.
В станице Зеленчукской встретились в субботу вечером сотрудники САО (Специальная астрофизическая обсерватория). Надо заметить, что обсерватория так и не состоялась. В то время в обсерватории кроме телескопа БТА была всякая мелочь, о которой и говорить не хочется, да и потом - немногим лучше. Так вот, встреча сотрудников САО была спонтанной - не планируемой. Один из них предложил пойти к нему домой. Все сразу же согласились, потому что у хозяина квартиры дoма были три бутылки сухого вина. Отправили двоих, на кого выпал жребий, купить ещё четыре бутылки креплённого - для полного комплекта.
Надо напомнить, что тогда кремлёвским врачом Чазовым неоднократно и настоятельно рекомендовалось, и поэтому считалось полезным для здоровья, принимать всем ежедневно по 200 граммов водки. И такие вот люди, во главе с Чазовым, лечили Брежнева. И, в конце концов, довели до того, что он начал забывать слова. Но читать не разучился, за этим, наверное, следили и до этого не допускали. И доклады он читал, конечно же, по бумажке, при этом с трудом разбирая и читая то, что в ней было написано. Но его состояние никого не волновало. Все, привыкли и не обращали на него ни какого внимания. Хотя это же парадокс - глава государства в таком убогом плачевном состоянии. Но всё это, как не странно, принималось как должное, как вполне нормальное.
Но вернёмся к сотрудникам САО.
К тому времени, когда все (и те, кто покупал креплёное вино) собрались в квартире у гостеприимного хозяина, начало смеркаться. Было начало осени - лучшее время года в этом горном краю.
Сначала выпили сухое вино, а потом открыли креплёное. Но, увы, это вино, несмотря на этикетку, было так называемой «бормотухой» - пить его было невозможно. И его вылили с балкона, который выходил во двор дома, на находящуюся под ним лужайку. Чтобы посмотреть на следующий день, не завянет ли на ней трава от этой гадости. Посидели немного разочарованные и потом решили пойти в ресторан. Придя в ресторан, обнаружили там ростовских монтажников, которые были прикомандированы к телескопу БТА. У монтажников была с собой хорошая семиструнная гитара. И они попросили одного из сотрудников телескопа БТА поиграть на гитаре и попеть цыганские песни. Этот сотрудник вскоре после войны (Великой Отечественной, 1941 - 1945 годы), ещё мальчишкой попал к цыганам и прожил у них около года - он как-то в «подпитии» рассказал нам об этом. Там он научился играть на семиструнной гитаре и петь некоторые цыганские песни. Хотя цыганского языка почти не знал, - а что знал, давно забыл. И почти ничего не понимал, что говорят цыгане. Язык-то у них особый, его трудно понять - так он нам говорил о цыганском языке. Играл он на гитаре странно - вроде бы сбивался с ритма, но всегда попадал в конец такта. Такой приём в музыке, как-то там называется, - а как, не могу вспомнить. Монтажники попросили выключить в ресторане музыку. В ресторане они были своими людьми и просьбу их тут же исполнили. И нашему товарищу, волей или неволей пришлось играть и петь. Петь он трезвым стеснялся. Но так как он уже успел выпить сухого вина, а возможно и чего-нибудь другого - по крепче вина, он всё-таки запел. А запел он цыганскую песню, которая начинается так: «Ой, да зазнобило ты ж мою головушку…». А потом просто поиграл на гитаре и спел какую-то песню Александра Городницкого. И тут в ресторан, в котором почти не было посетителей, с шумом и гамом почти вбежала компания, человек пятнадцать. Молодые ребята, по виду не старше двадцати лет. Как потом выяснилось, они провожали сначала в тюрьму, а потом на «химию» своего товарища. «Химией» называлась принудительная работа на вредном предприятии. Таких предприятий тогда у нас было уже очень много - не то, что сейчас. Такого предприятия у нас уже «днём с огнём не найдёшь». Не знаю хорошо это или плохо, но это так. Эти ребята сдвинули вместе несколько столов и разместились за ними. Они заказали себе водки и закуски и пока их обслуживали, притихли. И тут монтажники, да и мы тоже, принявшие для начала по сто грамм хорошей водки, а плохую они и мы не пили, попросили гитариста спеть ещё раз песню «Ой, да зазнобило…». Он, уже раскрепостившись, запел во весь голос, на весь ресторан. В ресторане все затихли - внимательно слушали. Ресторан-то был небольшой, да и посетителей было мало, да к тому же в нём, и музыку выключили по просьбе, как уже говорилось, монтажников. Когда гитарист кончил петь, неожиданно раздались сначала робкие, а потом громкие на весь зал аплодисменты. Попросили спеть, ещё что-нибудь цыганское, и он спел «Ту болвал…». И пошло, и поехало.… И тут к нашему столику подошёл цыган, который тоже участвовал в проводах в тюрьму бедного парня, и обратился к гитаристу по-цыгански. Гитарист напрягся и сказал цыгану, что не совсем его понял, но если он его правильно понял, то играть и петь он научился в таборе, где был около года после войны, ещё мальчишкой. Цыган кивнул и заговорил по-русски, что сейчас он пошлёт, кого ни будь за второй гитарой, и они поиграют и попоют вместе. Когда принесли вторую гитару, они с цыганом их (эти гитары) подстроили, и начали играть и петь вместе. У цыгана был хороший, сильный голос. А потом наш гитарист играл, а цыган плясал. Так что повеселили ресторан.
А насчёт несчастного парня, которого провожали в тюрьму, выяснилось следующее.
Его вначале судили за тунеядство. Да и родители не возражали, чтобы его припугнуть, а то совсем отбился от рук. Процесс шёл спокойно, размеренно. Парень вначале очень испугался и клялся: больше никогда ни пить и ни хулиганить. Ему уже собирались дать год условно, - а там и в армию заберут. И судья, насыпая в горсть из бутылочки три успокоительные таблетки, пошутила:
- Ты у нас ещё стахановцем будешь.
И тут уже расслабившийся подсудимый, выдал, на свою дурную, бедную голову:
- Лучше иметь фигуру тунеядца, чем горб стахановца.
От неожиданности судья чуть не проглотила все высыпанные из бутылочки в горсть таблетки - горсть была почти полной. Но у неё их сразу же отобрали. А зря - тогда бы всё могло кончиться благополучно. Судья бы заснула и может быть даже навсегда. Царство ей небесное! А парня выпороли бы до потери сознания при свидетелях, да и спрятали куда-нибудь подальше с глаз. Так ведь нет - отобрали у судьи все таблетки, и даже те три, которые она всегда принимала. И судья, образно говоря, взвилась под потолок. Она потребовала, не помня себя, пять лет строгого режима без права переписки и так далее и тому подобное. Все растерялись. Родители парня впали в транс, а потом взревели, как белухи - морские коровы, которых кажется, уже нет на белом свете, всех съели. Потом родителям накапали валерианы, а кто-то подсунул им таблетки феназепам, которые дают психам, и родители уснули. Их тут же привели в сознание нашатырным спиртом. И они, вспомнив всё, что произошло с сыном, зарыдали ещё сильнее, а потом снова уснули. И так повторялось несколько раз. Парень стоял ошалевший, он не понимал, что происходило вокруг него. Потом постепенно все успокоились и отправили парня на «химию», то есть на вредное химическое производство. Вот туда-то и провожали его комсомольские друзья. Без проводов-то нельзя. Ведь не каждый же день такое происходит. И он сидел в ресторане, пил со всеми, и даже иногда смеялся со всеми вместе, а потом плакал, вспомнив, что ему предстоит перенести. Его успокаивали, что ничего страшного не произойдёт, родители его откупят. А если не хватит денег, наши родители помогут. Так что не огорчайся - держи хвост пистолетом.
Я написал всё, что об этом знал и слышал. Возможно, что-то было и не так, как написано, но основная «канва» верна.

12 июня 2015 года.