Одинокий ручейник

Туп. Туп. Туп. Упругий, но глухой звук, как будто ночь стучит спелым яблоком по деревянной раме окна. Этой рамой ограничен душный, спертый воздух моей комнаты, в которой я не могу заснуть, мешает навязчивый стук или стоялый, как болотная вода, воздух.
            Темная комната, наполненная воздухом-водой, качается и куда-то плывет вне времени и пространства, она сплошь опутана липким туманом ночного времени, как пещера-крепость маленького ручейника, построенная из камешков и песчинок, скрепленных внутри мягкой паутиной, и лежащая на дне старого пруда в глубине сада, на берегу которого мне так нравилось листать пухлый том детской энциклопедии, подробно описывающий жизнь незаметных обитателей водоемов.
            А за рамой запахи осеннего сада растворены в свежести ночи, которая оплетает мокрый сад подобно черному газовому шарфу, в который мама заворачивала яблоки, только что принесенные из сада. Мы тогда всей семьей пили липовый чай на веранде и смотрели, как в глубине сада горел костер, оттуда, из самого чрева ночи только что вернулись отец и братья, принеся запах дыма и жар костра на щеках. Нам тогда было так хорошо и спокойно в золотисто-овсяном свете круглой плетеной лампы, мы чувствовали себя так, как могли бы чувствовать себя прутья, составляющие этот абажур. Мне нравилось смотреть на мерцающий круг костра, как на отблеск света нашей лампы, и видеть, как в старом пруду отражаются звезды.
            Сейчас я сижу в глубине старого дома, опутанный временем, как ручейник паутиной, и вижу только, как отражаются последние белые хризантемы в темном зеркале. То ли три цветка, то ли шесть…
            Со стен на меня смотрят строгие портреты в черных рамах - напряженные, с застывшими глазами, не лица, а сухие листья-мумии, распластанные между пожелтевшими страницами словаря, – остановленные мгновения, мертвое время.
            Лишь зеркало живо, оно замерло в ночи, боясь расплескать время, которое скрылось в нем. Это зеркало помнит и хранит в себе то, что видело. Кто этот загорелый серьезный малыш-крепыш в матроске и бескозырке? На бескозырке надпись- герой… Стал ли он героем, погиб ли под Перекопом или убит на улицах голодного Петрограда?
            Кто эта девочка, что счищает березовым веником снег с валенок, снимает пуховый платок? Она греет свои красные пальчики о теплые бока печки и улыбается, мечтая запрыгнуть печке на спину, туда - за красные ситцевые занавески, чтобы нянчить тряпичную дочку. Всю свою жизнь она прождет любимого, не забывая ни на минуту, что вот-вот скрипнет калитка, и она увидит того рано повзрослевшего мальчика, прижмется к его колючей походной шинели и время остановится для них…
            Кто эта веселая резвушка, которая стремительно вбегает в дом, неся с собой запах полевых цветов и ручья? Ее ленты разлетаются под напором золотистой упругости волос, дом потрясен победными аккордами рояля, окна поют… Да здравствует весна! Удастся ли этой девочке навсегда сохранить в душе восторг и жажду жизни или заплачет она, сжимая салфетку, над кастрюлей борща на дымной коммунальной кухне?
            А вот гордый первоклассник с букварем, у него октябрятский значок на синей курточке, тонкая шея и большие красные уши. Он счастлив… Кто это? Кто? Ответь скорее, зеркало! Зеркало немо… Оно впитало в себя все мечты, все счастье, всю любовь, от которой дом плакал сладкими каплями смолы. Оно запомнило бессмертную душу каждого и бережно хранит ее, нашедшую покой в прохладных глубинах времени.
            Вот оно, наконец-то! Замри, зеркало! Схлыньте, потоки времени! Остановись, мгновение, ты прекрасно! Молодая женщина ласково смотрит на младенца, уснувшего у ее груди. Не разбудите дитя, тише…