Маяк и Каравелла

Жили-были на белом свете Маяк и Каравелла. Самые обыкновенные.
            Каравелла, как и все корабли, не могла жить без моря. Она любила морской простор, ласковые волны, осыпающие её солёными жемчужными брызгами, высокое небо, пламенеющее на закате, чаек, чьи крики сливались для неё в песню любви, скорость, дающую ей ощущение полёта. И даже когда она отдыхала в порту, вволю поиграв в догонялки с весёлым ветром, наполняющим её паруса жизненной силой, ей снился морской простор и те удивительные чудеса, которыми полон белый свет.
            А Маяк всю свою жизнь простоял на берегу, его не манили далёкие просторы, но он всегда зорко вглядывался в морской горизонт, когда Каравелла отправлялась в путь. Он ждал её, светил ей, чтобы она не заблудилась ни в ночной темноте, ни в утреннем тумане, чтобы она всегда могла легко вернуться назад. И она всегда возвращалась.
            - Знаешь, - говорила она,- там, где вода становится намного теплее, есть острова и на них растут пальмы, а под пальмами ходят удивительные звери с длинными-предлинными шеями. Ты когда-нибудь видел пальмы?
            - Нет, - отвечал Маяк, - сегодня всю ночь шёл дождь и я боялся, что начнётся шторм и ты не найдёшь дорогу…
            - Ах, какой ты скучный, ты только и умеешь ворчать на меня. Когда же ты наконец поймёшь, что у меня есть компас, я всегда найду дорогу домой, зачем ты каждую ночь включаешь свой фонарь, только зря тратишь силы. - И она снова начинала рассказывать про удивительных животных, живущих в дальних краях.
А Маяк молчал, слушал и тихо радовался, что ночью не было шторма и Каравелла вернулась…
Но вот однажды известный франт Фрегат рассказал Каравелле о далёком море, где она не была, это море большую часть времени покрыто льдом, но небо там удивительное, оно может цвести всеми цветами радуги, ярче тропических растений. Каравелла собралась в далёкое путешествие.
            - Скоро начнётся сезон бурь и штормов,- отговаривал её Маяк,- ты можешь не успеть и они застанут тебя в пути.
            - Старый ворчун, тебе просто завидно, что увижу это чудесное небо, а ты нет, - смеялась Каравелла.
            - Я буду ждать тебя, - говорил Маяк,- и если ты не вернёшься до сезона штормов, я буду светить и днём и ночью…
            - Ты совсем выжил из ума, мой бедный Маяк, днём светит солнце и твой свет становится совсем бесполезным.
            - Я всё равно буду светить.
            - Как хочешь, как хочешь,- и она уплыла навстречу разноцветному небу.
            Её не было долго. Начался сезон штормов. Корабли больше не выходили в море ни в ветреные дождливые ночи, ни в темные ненастные дни. Смотритель Маяка решил съездить в это время в город, уезжая, он забыл выключить Маяк, и он светил и днём, и ночью, радуясь, что держит данное Каравелле обещание. А она всё не возвращалась.
            И вот разразилась самая страшная буря. Волны больше не были ласковыми, они грозно бились о береговые скалы, ветер выл, дождь хлестал как из ведра.
            И тогда Маяк услышал далёкое:
            - У меня сломался компас, я не знаю, куда плыть, где же порт? Волны разобьют меня в щепки о береговые скалы или потопят в этой черной пучине.
            - Я здесь! - крикнул Маяк, - Я жду тебя!
            И он стал светить ещё ярче. Не думая о том, что буря вот-вот потушит его фонарь.
            Каравелла отчаянно боролась с волнами, но они были сильнее и не давали ей войти в спасительную бухту. Она совсем потеряла надежду, как вдруг увидела свет своего Маяка. «Я люблю тебя, я жду тебя, у тебя есть силы, чтобы вернуться, борись, не сдавайся!» - говорил ей этот свет.
            И Маяк услышал сквозь рёв бури то, чего уже никогда не надеялся услышать:
            - Я люблю тебя, Маяк! Я плыву к тебе!
            И он понял, что уже никакая буря не сможет потушить его фонарь.

            Утром моросил мелкий дождь. Каравелла стояла на якоре в порту, ей предстоял длительный ремонт.
            -Здравствуй, любимая,- радостно крикнул ей Маяк.
            - Какая я тебе любимая…?- проворчала Каравелла.
            - Но ты сама сказала…
            - Ах, чего не скажешь, когда думаешь, что умираешь…