Наследие А. Вельского 42

- С девочками надо поговорить, и чем раньше, тем лучше. Понятно?
- Да, конечно, - кивнул я, но на всякий случай уточнил, - или ты хочешь поговорить с ними без свидетелей?
- Нет, твое присутствие будет кстати. Я для них все-таки чужая тетка, а к тебе они хорошо относятся…
     Звонок повторился.
- Все, иди, открывай, а то девочки будут нервничать…
    
     Они и правда, начали нервничать, пусть совсем немного, но все-таки их первый вопрос был, все ли у нас в порядке.
- Не волнуйтесь, просто не сразу разобрались, кто пойдет открывать дверь, - быстро прояснила ситуацию Марина.
- А, - улыбнулась Александра, - у нас тоже такое бывает…
- Принесли?
- Да, «Бойца» правда, пришлось поискать, оказалось, на него несколько книжек упало, поэтому и нашли не сразу.
- Хорошо, - кивнула Марина, - давайте их сюда.

     Девочки послушно передали пакет Вельской, а та быстро проверила содержание папок и снова уложила рукописи на место.
- Олег Владимирович, заметьте, на всякий случай, куда я положил пакет.
- Заметил, - отозвался я, а Вельская пояснила:
- У этих рукописей есть некоторые особенности, они иногда перемещаются, словно сами по себе и их бывает сложно найти, когда они нужны…
- О маме нет новостей? - глядя то на меня, то на Марину, спросила Анастасия.
- Нет, но я думаю, что мы все скоро узнаем.
- Как?
- Давайте, пройдем на кухню, - предложила Марина, - нам надо кое-что обсудить.
- Хорошо, - согласились девочки и мы, уже в который раз, только за сегодняшний день, прошли на кухню.
    
     Я попытался представить себе, как лучше начать такой разговор, но Марина заговорила первой. То ли меня хотела пощадить, то ли время сэкономить, то ли не была уверена, что я скажу так, как надо…
- Настенька, Сашенька. Девочки мои дорогие. Я сейчас вам скажу кое-что, и каким бы странным или страшным это не было – это правда…
- Что-нибудь с мамой, - Анастасия побледнела, а Александра, которая была за спиной, захватила ладонь подруги и крепко сжала.
- Да, и с мамой тоже.
- Она…, - но Марина не дала ей договорить.
- Ваша мама и Олег Владимирович тяжело больны. Точнее говоря – смертельно. Вылечить их ни у кого нет возможности. Максимум, что отмерила им жизнь – несколько дней.

     Слушая Марину, я смотрел на девушек. Хотел понять их реакцию, хотел видеть, как они встретят страшные Маринины слова. Наверное, потому, что сам я не оказал достойной встречи, не смог оказаться лицом к лицу к смертельной опасности. Девочки же молчали, но глаза их при этом словно остекленели.
- … теряла своих родителей и представляю, что это нелегко и больно. А, кроме того, у тебя Настя и у тебя Саша не будет возможности даже попрощаться с мамой. Потому, что прямо сегодня Вы уезжаете в столицу.
- В столицу?!
- Мало того, столица – это лишь промежуточный пункт, потому что конечный – Австралия.
- Господи, зачем?
- Это такая дальняя эвакуация. Если бы вас можно было бы отправить еще дальше, не сомневайтесь, вы отправились бы в самую крайнюю точку.
- Но…
- Так надо.
- Но мама…, - забормотала Анастасия и всхлипнула, - мама…
- Я понимаю, но ничего иного сделать уже нельзя.
- Хоть одним глазком…, увидеть…, издалека…
- Нет, - жестко, и в тоже время с каким-то внутренним надрывом произнесла Марина. Мне даже на миг показалось, что и в ее глазах блеснула слеза. Но, наверное, только показалось…
- А нельзя нам позже уехать, не сегодня? - тихо спросила Александра.
- И этого тоже нельзя.
- Но почему? - и хотя это прозвучало как вопрос, насколько я понял, Анастасия просто пыталась протестовать против несправедливости этой ситуации.
- Время, - коротко пояснила Марина, - здесь все решает время, а его слишком мало. Практически нет совсем.
- Не понимаю.
- Здесь эпидемия. Хотя, скорее пандемия, и тот, кто останется – тот погиб.
- А вы?
- Олег Владимирович уже болен, а я, увы, тот случай, когда я не могу заразиться. У меня к этой заразе иммунитет. Я не могу объяснить Вам всего – это займет, во-первых, слишком много времени, а во-вторых, это очень сложно, да и не нужно вам. Но поверьте, ситуация такова, как я вам рассказала и я практически выполняю просьбу Вашей мамы – спасаю вас.
- Просьбу…, - словно эхо повторили друг за другом подруги.
- Да, девочки, - я почувствовал, что обязан поддержать Марину, что тем самым я как бы, заочно выполняю волю Верочки, - так надо…
    
     Так ли оглушила их эта новость, прониклись ли они этими словами, или может быть, Марина была так убедительна, только не случилось ни истерики, ни криков, ни слез, ни обмороков. Лишь в глазах девочек поселилась боль, которую уже никогда и никому было ни излечить, ни изгнать.
 - Инструкции будут такие. Запоминайте…

     Вельская перешла на короткие фразы, суть которых сводилась в основном к перечислению адресов, имен, названий и времени. Пока Марина терпеливо повторяла девочкам в подробностях что, где и когда надо будет сделать, я вышел из кухни…

* * *
    
     Неожиданно я словно отдалился от всего происходящего. Так бывает иногда, читаешь книгу или смотришь кино, вроде и героем сопереживаешь, и из содержания вроде не выпадаешь, но где-то в подсознании, все равно знаешь, что это происходит не на самом деле. Может быть, сознание выбрало такую форму защиты – не знаю. А еще я почувствовал необыкновенную легкость, которая возникнув в процессе разговора, все еще оставалась во мне. Оказалось, что большинство накопленного во мне, было тяжелым и ненужным хламом, с которым, тем не менее, чисто по-человечески, расставаться было жалко. Так бы и жил, отягощенный, но вот сложились обстоятельства, нашелся некто жестокий, который поднял меня и начал трясти и весь этот хлам посыпался из меня. Осталось во мне только самое главное, самое необходимое. И главное, оказалось, что этого необходимого не так уж и много. Зато, я сам, стал легче. И дышать стало легче, и ходить, и думать, и даже чувствовать. Вот такие метаморфозы. Легкость. Но в тоже время, и пустота, которая начинала уже тяготить меня. Что скрывать, мне жаль было утраченного, хотелось опуститься на колени, поползать по пыли и подобрать все. А вот освобожденная память была против. Она, очищенная, желала теперь иного заполнения…

     Я прошел вдоль книжного шкафа, постоял в некотором раздумье и нашел, то, что искал. «Рубаи» Омара Хайяма – подарок одного из моих друзей на день рождения. Я читал их часто, но всегда открывал на первом попавшемся месте, а вот сегодня, решил прочитать их от первой до последней страницы.
    
     Я так увлекся, что не заметил, как в комнату вошли Марина и девочки.
- Я все им объяснила. Они все поняли. Теперь у нас есть дело.
- Нужна моя помощь, - я отложила книгу, и поднялся.
- Да, - кивнула Марина.
- Что делать?
- Скажите, здесь есть, где-нибудь церковь и чем старше – тем лучше.
- Здесь, рядом, на Старо-Петровском кладбище стоит одна, но она, не действующая, - сказал я, - даже, кажется разрушенная.
- Нам это не важно. Нас в данной ситуации интересует только место, а оно как раз подходит… Мы едем туда.
- Все? - уточнила Александра.
- Да, Олег Владимирович повезет нас на машине.
- Вы потихоньку одевайтесь и минут через десять выходите. Надо машину прогреть, - пояснил я на всякий случай.
- Хорошо. Через десять минут.
    
     Я быстро оделся, взял ключи и документы и отправился на улицу. Не смотря на то, что машина была видавшая виды, завелась она с первого раза, заработала ровно и даже не попыталась заглохнуть. И когда на пороге подъезда показались девочки, согреться успел не только двигатель, но и салон. Дорогу на кладбище я знал. Мне потребовалось минут двадцать, чтобы доставить моих спутниц на место. Подъехал я со стороны старой части кладбища, где идти до полуразрушенного храма было всего метров сто.
- Мне пойти с вами? - Спросил я у Марины.
- Не стоит. Просто подожди нас в машине. Мы не долго, ответила за всех Вельская.
    
     Что ж, мне досталось, сидеть в машине и смотреть на то, как девушки медленно пробираются по узкой тропике к темному, полуразрушенному и поэтому, страшноватому, зданию. Я провожал их взглядом до тех пор, пока они не скрылись за очередным снежным холмом.
 
     Стоило мне остаться одному, да еще в таком месте и мне стало не по себе. Задремать мне не грозило, а сидеть в остывающей на зимнем ветру машине, не хотелось. Я даже пожалел, что не прихватил с собой «Рубаи». А потом я просто включил приемник. Хотел сначала что-нибудь музыкальное, но передумал и включил местные новости и попал, как раз, на милицейскую волну…

     На самом деле, я не большой любитель радиоприемников, в машине я его использовал, по большей части, как музыкальный фон во время длительных поездок, а сейчас я слушал внимательно, потому, что радиожурналист, словно старался изо всех сил подтвердить слова Марины. На меня, как из мешка, сыпались сухие, и от этого еще более страшные цифры происходящего в нашем, не таком уж и большом городе:
     «Разбойное нападение, убийство, ограбление, еще одно и еще одно. Снова убийство и изнасилование. Угон, ограбление, нападение на пост ГАИ. Ограбление, драка с тройным убийством, драка с тяжкими последствиями. Убийство в состоянии аффекта и без такового. Наезд со смертельным исходом, отравление. Мать утопила дитя. Внуки спалили старушку…»

     Я слушал и невольно чувствовал, как волосы мои начинают потихоньку шевелиться.
- Да за какое же время все это было совершено?  За сто лет, что ли?!

     Нет, оказалось не за год, и даже не за месяц. Всего лишь за последнюю декаду. А потом журналист перешел к сводке за последнюю неделю, и снова посыпались на меня ограбления, разбойные нападения и убийства. А под занавес, была дана сводка за прошедшие сутки… А потом было интервью с начальником городской милиции нашего городка…
- Максим Валерианович, с чем принято связывать такой необыкновенный всплеск преступности в нашем городе?
- На самом деле, ситуация выглядит несколько иначе, нежели чем можно подумать после чтения криминальной сводки.
- То есть?
- С одной стороны, сводка говорит о росте преступности, но с другой стороны, это говорит о том, что больше преступлений стало раскрываться, практически совсем из оперативных сводок исчезли, так называемые «глухари». Возросла активность граждан. Отряды ДНД активно помогают милиции.
- То есть, Вы хотите сказать, что гражданам не о чем беспокоиться? - странный вопрос, в другой компании, его бы можно было принять за издевку, но тут он был задан вполне серьезно.
- Расслабляться, наверное, все-таки не стоит. Здесь надо учитывать и тот фактор, что правоохранительные органы столицы и других больших городов усилии свою работу и соответственно, преступный элемент отжимает от центра на периферию. Это тоже не малозначительный фактор. Так что, расслабляться рано, но и драматизировать ситуацию, нагнетать, так сказать, обстановку, нет смысла. Мы держим ситуацию в городе под контролем.
- А скажите, в последнее время, были ли проведены какие-нибудь большие, серьезные операции.
- Да. По понятным причинам, мы не особенно афишируем наши достижения, но не далее как три дня назад, закончилась одна весьма сложная и долгая операция, проведенная МВД области совместно со столичными коллегами. В результате была задержана крупная партия контрабандного товара, которую пытались провести через нашу область. Неделю назад, была арестована бандитская группа, сейчас ведется следствие, но уже можно сказать, что преступники получат по заслугам.
- Бред какой-то, - пробормотал я, - при чем здесь бандитская группа, при чем здесь контрабанда. Речь-то идет совершенно о другом.

     Я хотел добавить еще что-нибудь язвительное, но не успел – над развалинами церкви вдруг взметнулся столб света. Тонкий, прямой, практически не рассеивающийся, он был бледно-желтым, напоминавшим свет Луны. Я даже выбрался из машины, чтобы лучше рассмотреть необыкновенное зрелище. Потом свет начал меняться. Сначала изменился цвет – по очереди он стал белым, потом затуманился, словно в белое капнули красного, потом стал красным, почти алым… А потом столб начал становиться толще. Шире здания церкви, шире кладбища, а потом я и сам оказался внутри огромного круга. А потом, рядом что-то взорвалось и стало темно. И в этой темноте завыли собаки, и стало невыносимо жутко. Я поторопился вернуться в машину и закурил, желая, чтобы девочки вернулись как можно скорее…
    
     Марина с девочками вернулись минут через десять. Все они хранили молчание, но я почувствовал, как что-то изменилось между ними. Они словно стали сестрами, словно между ними возникли и натянулись какие-то прочные, но невидимые нити, обозначающие новые отношения, новое понимание, новые взгляды.

     Так, не говоря ни слова, мы и вернулись домой. 
- Что теперь? - поинтересовался я Марины, когда мы разделись и вернулись на кухню.
- Осталось совсем немного, - Вельская зажгла сразу все конфорки и теперь грела над ними руки, - Олег Владимирович, мы отвезем девочек на вокзал?
- Да, конечно.
- А наши паспорта, а вещи? - вдруг вспомнила Анастасия.
- Это ничего не нужно. Нужно лишь деньги, чтобы добраться до столицы, - произнесла Марина и посмотрела на меня.
- У меня есть тысячи полторы.
- Отлично, - успокоилась Марина, - отдадим девчонкам тысячу, на непредвиденные расходы, билеты  и все такое.
- Может надо больше? - я взглянул на Вельскую.
- Зачем? За эти деньги и так можно до Дальнего востока добраться с комфортом. А здесь всего ничего…
    
     Я взглянул на часы – до поезда оставалось два с лишним часа. Это было потерянное время, потому что занять их было практически нечем, по крайней мере, мне. Я закурил, думая о чем-то совершенно-постороннем. Вспомнилось мне, например то, как я с родителями, ездил покупать машину…

* * *
    
     Отец и мать долго копили на нее деньги, несколько лет. Как раз, тогда появилась реальная возможность покупки через магазин «Автолюбитель». Правда очередь там была огромная. И вот однажды приходит открытка, что очередь отцовская подошла и в течение недели надо прийти с деньгами и оформить покупку, или написать, отказное письмо, что он уступает свою очередь, а сам отодвигается на сколько-то там мест назад. Была там и сумма указана, только до нее у нас не хватало девятьсот тридцать рублей.

     Я помнил, как отец и мать отправились по родственникам и знакомым, как перед этим обшарили всю квартиру в поисках завалившейся десятки. Одним словом необходимую сумму собрали дня за три, но с огромным трудом, даже, залезли в долги. И как потом всем семейством отправились в «Автолюбитель». Как отстояли очередь, как показывали открытку из магазина, разговаривали с какими-то людьми, подозрительной внешности. Как потом подходили к нам какие-то кавказцы и прямо сходу предлагали две цены за машину. Мама, помниться очень нервничала. А потом нас пропустили на площадку, где стояли всего три машины, около которых топталось несколько человек. Отец направился к ним, но рядом очутился его сослуживец, отозвал отца в сторону и тихо сказал, чтобы тот не торопился, потому, что сейчас должна подойти еще одна партия. И действительно через полчаса, на территорию въехала специальная машина для перевозки легковых автомобилей, а за ней еще две. На одной были синие, на другой – красные, а на третьей – серые. Отец спросил у матери, какой она хотела бы цвет, та растерялась и показала на серые. Ее-то отец и взял. И надо признать – с машиной мы не прогадали…
    
     А еще вспомнилось мне, что подходили к машинам семьи, практически в таком же составе, как и мы. Откуда-то появился в моем горле ком, мне даже показалось, что на глаза слезы навернулись…

     Чтобы не показывать девочкам, что нахожусь во власти столь сильных переживаний, я покинул кухню и устроился в кресле, в зале. Свет я включать не стал, даже глаза прикрыл. Хотел вспомнить еще что-нибудь, но тут на кухне что-то громыхнуло и посыпалось. Мне показалось, что это осколки чего стеклянного. Тут же следом взвизгнула, кто-то из девочек, правда я не узнал, кто именно. Мне стало не до воспоминаний, я вскочил и направился в кухню, посмотреть, что у них там случилось…

     Как я понял, разбилась настенная тарелка – совершенна безделица, приобретенная мной несколько лет назад с единственной целью – прикрыть некрасивую выпуклость на стене. Жалко этого предмета мне совсем не было, хотя, если я правильно понял ситуацию на кухне, то никому и в голову не пришло поинтересоваться о моем отношении к этой самой злополучной тарелке. Александра убирала с пола осколки, и при этом, прислушиваясь изо всех сил, к тому, о чем говорили Марина и Анастасия.
- …не так резко. Надо сначала ощутить течение. Понимаешь? - Вельская что-то терпеливо объясняла Анастасии – девочка кивала, но насколько я мог судить, это что-то у нее получалось не как надо, - ну, попробуй еще раз…

     Анастасия вышла на середину комнаты, раскинула руки и прикрыла глаза. Даже невооруженным глазом было видно, как ее покачивает. Прошла, наверное, минута, ничего не произошло, ничего не упало. Процесс прервала Марина:
- Асена, ты забываешь, что надо расслабиться. Ты стоишь, как столб каменный, а здесь важна текучесть. Плавность. Ты как жидкость, кисель, например, понимаешь?
- Да, понимаю, - в очередной раз кивнула Анастасия, - только у меня не получается.
- Ладно, давай попробуем вместе.
 
     Вельская затушила сигарету, подошла к Анастасии и встала лицом к ней. Взяла ее за руки… Был у них такой вид, словно они собирались играть в какую-то детскую игру, правда, для детской игры, у них были слишком серьезные лица.
- Да не напрягайся ты так, - Марина слегка шлепнула Анастасию по рукам, - мои руки чувствуешь?
- Да.
- На что они похожи?
- На игрушку детскую, которая пищит, когда на нее нажимаешь.
- Хорошо, пусть будет игрушка, - Марина рассмеялась, - но твои-то руки просто Буратино на ощупь.

     Все рассмеялись, даже я улыбнулся, а что касается Александры, которая и так-то особой серьезностью не отличалась, так той даже потребовалось искать более надежной опоры, чем собственные ноги. Она, плюхнулась на табурет и зашлась в хохоте…

     Вот не знаю, что это, психологический прием, когда даже не очень удачная шутка снимает напряжение, или… Додумать я не успел, случайно я опустил взгляд на пол и увидел, как сначала Марина, а потом и Анастасия плавно оторвались от пола и медленно, миллиметр за миллиметром поднимаются к потолку. Честно скажу – я замер, и даже какое-то время не дышал. А Александра снялась с табурета, как сумасшедшая принялась прыгать вокруг парящей пары, жаль, что пространство кухни было ограниченным. Можно было только прыгать и шуметь, что наконец-то все получилось.

     Они радовались, а мне было страшно. Я привык к тому, что человек не может, да и не должен подниматься в воздух. Природа не предусматривала этого для него, но вот происходит что-то, я даже и не имел в виду рукописей, просто что-то, и развитие человека переходит на другой уровень. Происходит что-то, что нарушает течение, не знаю, времени, эволюции… Это конечно хорошо, что человечество, оказывается, может делать и это, но вот невольно у меня возникает вопрос или сомнение – ничто не дается так просто. Есть цена… Не понимаете о чем я? Я человек образованный, пусть в некоторых отраслях поверхностно, но передачу «Очевидное невероятное» смотрю регулярно, и помню, что и раньше существовали племена, да что там племена – цивилизации, которые могли что-то подобное, только теперь их нет. Не смогли они осилить этого дара. Не хватило им чего-то важно, без чего дар – всегда губителен для его носителя… Что и говорить – «Ветер – дар богов…»
    
     Правда, чудеса этого вечера еще не закончились. Как только Анастасия и Марина очутились на полу, девочка подозвала подругу. Поставила перед собой и приказала закрыть глаза. Я ожидал очередного полета, даже внутренне сжался, опасаясь, что ничего не получиться, но Анастасия делала что-то другое, то, что не было видно простым глазом. Вельская все это время стояла за спиной Александры, но смотрела через ее плечо на Анастасию и что-то беззвучно шептала.   
- Можно? - спросила Анастасия у Марины.
- Все поняла?
- Да, главное, вникнуть и увидеть то, что внутри.
- Точно. Проникать надо сразу вглубь, не сосредотачиваясь на поверхности. А уже оттуда, назад и вверх, потом, до места где начло, а потом к концу…
- Понятно?
- Девчонки, - подала голос Александра, - мне жарко и есть хочется.
- Подожди, Саня. Сейчас все будет нормально.
- И еще мне очень щекотно.
- Терпи, Саня, - это уже сказала Вельская.
- Нет, лучше, все-таки ты, я побаиваюсь, - Анастасия отступила на шаг от подруги, словно уступая место.
- Ладно, смотри и запоминай. Это не так уж и сложно, надо просто понять и не сомневаться.

     Марина вдруг сделала шаг вперед, взялась за свитер, который был одет на Александре, и задрала его вверх, потом последовала майка, правда слишком высоко. Потому что мне стала видна, совсем немного, но все-таки видна, грудь Александры, совсем маленькая, точнее скромная для взрослой девушки… Я  поспешил отвести взгляд, но ниже увидел шрам. Огромный, какой-то узловатый, но главное, огромный – он шел от живота в верх, практически до груди.
- Ужасно, - пробормотала Марина, - а уж с эстетической точки зрения, критики не хватит…
- Санька в детстве с дерева упала, ничего внутри не пострадало, а вот кожу, сама видишь.
- Вижу-вижу, - пробормотала Марина.

     Между тем пальцы ее коснулись шрама, словно, она проверяла на ощупь его качество, а потом, на шрам улеглись ладони…
- Жжется, - пискнула Александра.
- Терпи, Саня.

     Ладони Вельской медленно двигались вниз, от груди к животу и там, откуда ладони смещались, была широкая красная полоса, но шрама не было…
- Ой-ой, Марина, ну сил нет.
- Тогда шуми, - посоветовала Вельская.
- Неудобно как-то.
- Тогда терпи.
- Ну, очень…
- Все, - Марина отступила в сторону, словно демонстрируя работу.

     Рассмотреть хорошо мне не удалось, потому что первой пожелала увидеть результат сама Александра, при этом она немного обезьянничала и крутилась на месте. Марина смеялась, а Анастасия некоторое время смотрела на это, на все, а потом шумнула на подругу:
- Опусти майку, бессовестная.
- Ой, - майка вместе со свитером мгновенно вернулись в нормальное положение, а Александра при этом густо покраснела, заставляя при этом, покраснеть и меня.
- Саня, жечь перестанет минут через десять, но появиться синяк, огромный, и некрасивый, болеть, правда, не будет, но зато будет чесаться. А через два дня сможешь щеголять по пляжу топ плес, - Марина оглянулась на Анастасию, - вот и все, жаль только, что со всеми болячками нельзя разобраться так просто.