Обочина пикника. Антисталкер

                АНТИСТАЛКЕР.
                ОБОЧИНА  ПИКНИКА
Сталкер лежал на обочине за кустом и следил за дорогой. Пока всё было тихо.
  Кусты при дороге растут какие-то странные. «Мутанты вонючие», подумал сталкер и сплюнул. На ветках какого-то слишком гладкого коричневого цвета растут листья. Большие зелёные листья без нарывов, язвочек и гнёзд насекомых, без плесени. Одно слово – мутанты. Яркие розовые и белые с желтоватыми серединками цветы раскачиваются под лёгким ветерком, жужжат мохнатые, в чёрно – жёлтую полосочку, насекомые, ныряют в чашечки цветов и присасываются к серединке.
  Где-то впереди шумит город.
  В неприятном, нежно – голубом небе висят в воздухе золотые пятнышки с тонкими шпилями. На одном из них – он знает это точно, хотя и не видит отсюда, те, кто ходил в зону до него, видели своими глазами – на одном из золотых шпилей есть изображение одного из этих чудовищ, которыми полна Зона. Длинные волосы, развеваемая ветром одежда, крылья на спине. Мутант, облучённый Зоной.
  Где-то впереди, среди серых и белых гладко обтёсанных камней мелькают разноцветные пятнышки радуги в брызгах воды.
  Надо было решаться.
  Выждав, пока проедет большая машина, битком забитая этими зоновскими зомби, сталкер переметнулся на другую сторону шоссе и ползком, подолгу замирая за кустами, начал пробираться в самое сердце Зоны.
  Он опытный сталкер, но так далеко зайти ещё не решался. Было тревожно без напарника за спиной. Напарника, сумеющего в случае опасности, в случае ранения, спасти от Зоны и добить останки.
  Среди странной, не высохшей травы, трудно дышать.
  Большое шумное здание возвышается на пути сталкера. Машины с цистернами, на которых написано «мука», длинной вереницей въехали в ворота.
  Что это слово обозначает, сталкер толком не знал, но наверняка что-то ядовитое. Он плотнее поправил повязку на лице, надёжно скрывающую нос и горло от ядовитых испарений Зоны.
  Крадучись и приседая, сталкер пролез сквозь дыру в заборе. Другой дороги нет, приходится пробираться через хле-бо-за-вод. Прищурившись, он по слогам прочитал крупную надпись над воротами.
- Мама, мама, ты мне бублики купи? И печеньица!
- И мне, и мне! А бабушке плюшку, она просила!
Сталкер замер, мысленно ругая себя. К небольшому домику возле ворот хле-бо-за-во-да спешат зомби. Трое.
Один зомби в голубом блестящем мешке до колен, с какими-то шнурочками, на плечах какое-то что-то из ниток и блестящая металлическая цепочка на шее.  В ушах тоже что-то блестит.
Голые руки торчат из голубого мешка. Неживые, уродливые руки ходячего мертвеца – гладкие, розовато – коричневые, ни одной незаживающей язвы, которые только и отличают живого человека от чудовища, населяющего Зону. Нос на морде чудовища выпирает, над гляделками видны ровные чёрточки коротких волосков. Старшие сталкеры, те, которые часто бывали в Зоне, говорили, что эти чёрточки над глазами называются «брови».
«Тьфу, да это же женщина, - скривился сталкер, - если это можно так назвать. То ли дело моя маруха.»
Он с удовольствием вспомнил свою женщину, выменянную у Лысого на стакан спирта. Россыпь гнойников на руках и на безволосой голове, провалившийся нос – настоящая женщина настоящих живых людей. Только так и может выглядеть живая самка.
Сталкер тяжёлым угрюмым взглядом проводил блестящую волнистую шерсть, свисающую с головы зомби. Рядом с ней вприпрыжку бегут два зомби поменьше, смеются пронзительными голосами. У обоих на голове растёт шерсть. Два длинных, завязанных какими-то яркими штуками хвоста на голове того зомби, что одет в сиреневые штаны и ярко – апельсиновый свитерок и короткая, торчащая над ушами шерсть у самого мелкого чудовища в голубом комбезе с карманами, тащившего за собой на верёвке машину вроде  тех, что ездили по шоссе там, у края Зоны, но маленькую. 
От удивления сталкер даже привстал из-за кустов, разглядывая машинку.
«В Зоне до фига странного, если всему удивляться – засосёт. Пропадёт человек. Был человек, станет зомби.» Так говорили старые сталкеры, ходившие в Зону аж до золотого чудовища на шпиле.
Сталкер зажал нос, стараясь не шевелиться и не дышать.
От маленького домика и всего этого хле-бо-за-во-да омерзительно воняло даже через фильтры.
Зомби с двумя хвостами шерсти на голове вприскочку подбежал к домику и протянул в окошечко какие-то бумажки и мелкие штучки и вернулся с пакетами в руках.
- Как свежим хлебушком пахнет! – ахнула самка зомби, подставляя под покупки сумку.
- Мам, мам, спорим, я по запаху отличу слойку от бублика! – заверещал Голубой Комбез, подпрыгивая и пытаясь ухватить из лап Двух Хвостов Шерсти это нечто, омерзительно пахнущее, с хле-бо-за-во-да.
«Он что, будет  э т о  нюхать?!» - ужаснулся сталкер.
Действительность оказалась намного хуже.
Чудовища, рождённые Зоной ходячие мертвецы, зомби с шерстью на голове, раскрыли рты, полные белых зубов и стали пожирать эти хле-бу-шек-буб-ли-ки-слой-ки.
  Чтобы не видеть этого кошмара, сталкер зажмурился и натренированным рефлексом вызвал в памяти образ чёрного козла в виде человека с рогами, протягивающего когтистой лапой бутылку пива – последнюю святыню настоящих живых людей, держащих Последний Рубеж остатков Живого Мира, пожранного Зоной, словно раковой опухолью.
Наконец, кошмар  хлебозавода остался позади, но путь преградила река.
 С брезгливым содроганием сталкер смотрел на прозрачную воду, весело текущую среди заросших зеленью берегов. Камни и песок на дне были отчётливо видны сквозь солнечные блики на поверхности реки. Из воды торчат зелёные прутья с коричневыми шишечками на концах.
 «Камыши». Ещё одно слово из запаса опытных сталкеров. Совершенно непонятно, что оно обозначает.
«Неужели  придётся дотрагиваться до этой гадости?» - в ужасе думал сталкер, глядя на прозрачную воду и шнырявших в ней мелких  к и л ь к и.
Точно такие же твари были нарисованы на банках консервов, открытие которых было для них праздников. Отец говорил, что это праздничный  запас и радовался вместе со всеми, когда они ели  к и л ь к и в такой оранжево – красной жиже – т о м я т н о м соусе. Его отец, оказавшийся таким слабым, поддавшийся влиянию Зоны.
Он не хотел спасать Живой Мир, не хотел становиться Спасителем Человечества. Он не мог дышать зеленовато – жёлтым воздухом Свободного Мира и даже пытался перетащить их с братом в Зону!..
К счастью, вовремя подоспевшие Учителя Человечества вырвали их из рук одержимого злом безумца, испорченного Зоной. Умирая, отец всё твердил о ясном голубом небе и радуге над фонтаном, а перед смертью просил покормить его бу-лоч-кой.
Отец оказался недостойным защищать Последний Рубеж Свободного Мира и опозорил своих сыновей. С того момента, как его побег в Зону предотвратили и спасли их от участи превращения в зомби, им приходилось всё время доказывать, что они -настоящие люди и к ним не перешла зараза отцовской слабости. Особенно тяжело было скрывать, что у них тоже, как у чудовищ Зоны, может расти шерсть на голове. Приходилось постоянно брить голову. Но после того, как им удалось отвоевать себе лёжку в центре Жёлтого Тумана – вопреки заветам отца, заклинавшего их держаться от него как можно дальше – позорящая их шерсть на голове вся повылезла.
  Сталкер стиснул зубы.
  Он дойдёт. Он придёт в самое сердце Зоны, заполненной этими бездушными чудовищами, неся в себе Свет Истинной Веры. Он смоет с себя позорную память об отце. Он выдержит смех и звонкие голоса населяющих Зону чудовищ, выдержит мерзкую вонь хле-бо-за-во-да  и ярких цветов. Он дойдёт.
И если для достижения цели надо перейти вброд эту жуткую прозрачную речку, он это сделает.
  С гордо поднятой головой он ступил в воду и мужественно терпел ласковую прохладу воды в жаркий летний день. «Зона хитра. Она соблазняет, засасывает… Прохладной рекой в жаркий день, голыми руками самок  ходячих мертвецов, банками с вкусными 
к и л ь к и – в – т о м я т н о м – с о у с е.»
Нет, он не поддастся влиянию Зоны.
Он шагнул на заросшие водорослями камни и поскользнулся. Быстрое течение сбило его с ног и потащило куда-то.
Захлёбываясь, выплёвывая мерзкую прозрачную воду, снова и снова лезущую в рот, в нос и в уши, он ожесточённо барахтался до тех пор, пока течение не вынесло его на лежащий до самой середины реки ствол дерева с узкими листьями серебристого цвета.
  Он плюхнулся животом на дерево и вода хлынула у него изо рта.
  Отдышавшись, сталкер вяло подумал, что если бы воды было поменьше, столько, сколько умещается во фляге, было бы даже вкусно. Так же вяло он удивился тому, что дышит без фильтра.
  Без фильтра?!...
  Он судорожно вскрикнул, обшаривая своё  лицо. Надёжного плотного фильтра на лице, со специальной пропиткой, позволяющей не вдыхать ядовитые испарения Зоны, не было.
Смыло, пока он барахтался в реке.
 Он облегчённо вздохнул, осознав, что самое главное, что должен иметь при себе сталкер, идущий в Зону, то, что  убережёт его от ядовитого влияния, всё ещё при нём. И это можно будет использовать, когда Зона совсем достанет.
Переждав в камышах до вечера и разглядывая своё лицо в найденном осколке зеркала (у его марухи было такое, но намного меньше, чем это), он с неприятным удивлением понял, что отличается от местных зомби только коричневыми зубами, среди которых зияют прорехи, там, где зубы выпали, безволосой головой и одеждой.
Он с удивлением ощупывал ставшую гладкой кожу, побелевшие когти. Всё смыла вода.
Постепенно крамольная мысль тихой змеёй вползла ему в голову: «А неужели правда то, что эти зомби тоже произошли от людей и ещё могут стать людьми? Нет, нет! Это Зона пытается подчинить его себе! Нельзя поддаваться!»
Живой Мир, стиснутый со всех сторон Зоной, учил жить, учил выживать, учил прятаться.
Как ни противна была мысль о сходстве людей с зомби, но было в ней и кое-что полезное.
Через пару дней ему повезло.
К зарослям на берегу, в которых он прятался, пришли сразу два зомби и привели с собой еду.
  В Живом Мире этот деликатес сдавали барыге, чтобы любой мог купить себе кусок, а уличённых в крысятничестве строго наказывали. Но здесь, в Зоне, сталкер имел право съедать всё целиком. Не оставлять же чудовищам!
  Еда весело тявкала, бегая по мокрому песку. Зомби разделись и полезли в воду. Оказались самец и самка.
Тогда он выскочил из зарослей и ударил камнем самца. Тот опрокинулся в воду, сразу переставшую быть прозрачной, прямо в расплывающееся пятно крови. Морщась от пронзительного визга самки зомби и визгливого рычанья мелкой, но зубастой еды, кусившей его за ногу, он ударил самку, пришиб кусачую еду и побежал среди зарослей.
Впервые за много дней он досыта наелся. Насытившись и отдохнув, он осторожно выглянул из камышей. Зомби не шевелились.
  Поздней ночью сталкер, наконец, решился.


  По городу бродил человек.
Вроде бы молодой, но преждевременно состарившийся, с исцарапанной лысиной, морщившийся от запаха цветов и звонкого детского смеха. Одежда на нём немного не по размеру и сильно помята.
  Он бродил по улицам, вокруг фонтанов, по много часов сидел на скамейках во дворах домов и угрюмо смотрел под ноги, испуганно вздрагивая и не отвечая, если кто-нибудь о чём-то его спрашивал.
  Спал он в парках под скамейками, но даже по ночам ходячие мертвецы, которыми наполнена Зона, шлялись по парку и целовались на скамейках. Он выучил новое слово: гу-ля-ли.
  Зомби не охотились, не пожирали себе подобных, они добывали еду как-то иначе. Один раз сталкер сумел опять поймать еду. Он уже понимал разницу между тявкающей едой и мяукающей. Мяукающая еда может лазать по деревьям и больно царапать, а тявкающая редко встречается мелкого размера и может очень сильно искусать.
  Однажды вечером сталкер выслеживал мяукающую еду и уже готовился схватить её, когда понял, что у него появились конкуренты.
  Маленькое чудовище в излюбленной всеми зомби одежде – синими штанами со множеством карманов и вязаной курточке со странным рисунком – лающей едой (они называют таких со-ба-ка-ми) в одежде и в машине за рулём, как будто человек – рыскало по кустам, приманивая мяукающую еду.
  И тут из-за кустов выскочила  со-ба-ка. Крупный бездомный отощавший зверь, занятый тем же, чем и сталкер – охотой. Добыванием еды.
  Пространство скрутилось в визжащий, рычащий, кусающийся, царапучий клубок, катающийся по земле.
  Наконец клубок распался на три части. Исцарапанный покусанный мальчишка – зомби, приобретший отдалённое сходство с настоящим живым человеком, если бы не отсутствие гноя в глазах, в лохмотьях синих штанов и вязаной курточки, охромевшая, рычащая, но уже уяснившая, кто здесь сильнее, собака и сталкер, прижавший к себе распушившуюся и злобно шипящую еду.
  Собака примерилась и сделала шаг, выставив клыки.
  Сталкер пригнулся и шагнул ей навстречу.
  Он уже давно был голоден и сейчас серьёзно разозлился. Борьба за вкусную добычу опять сделала его настоящим человеком, крутым парнем Настоящего Мира. С радостью он понял, что ядовитое влияние Зоны с её голубым небом и прозрачной водой, в которой можно сидеть целый день и она не разъедает язвами кожу, не достигло своей цели, не превратило его из сталкера Свободного Мира в ходячего мертвеца.
  Собака поджала хвост и смылась куда-то.
  Сталкер взял пушистую еду и нережно сунул её в карман, собираясь уходить, как вдруг…
- Дяденька!
  Он совсем забыл про зомби.
Тот вытирал ладонью расквашенный нос, размазывая кровь по лицу.
- Дяденька, спасибо!
- Чего? – сталкер недоуменно поднял брови.
Пока он бродил по Зоне, всё-таки отравился так, что брови выросли.
- Спасибо, вы нас от собаки спасли.
Зомби стоял неподалёку, но всё же не подходил близко.
- Спас? Чего? Я никого не спасал, - после долгого молчания говорить было трудно.
- Отдайте котёнка, зачем он вам? – попросило маленькое чудовище.
Сталкер уже слышал, как зомби разговаривают между собой, но не думал, что они настолько разумно могут говорить.
- Я есть хочу. Это моя еда.
Сталкер встряхнул пушистый серый комок, отозвавшийся негодующим писком.
- Еда?!
Голубые глаза зоновского мутантараспахнулись на пол-лица. Появились слёзы, исторгнуть которые не могла схватка с собакой и сталкером.
  Мальчишка неуверенно улыбнулся.
- Вы шутите, дядя? Это… шутка, да?
- Какие уж тут шутки, проворчал сталкер, совсем забыв, что разговаривает с мутантом.
- Дяденька, не убивайте его, не надо! Вот, возьмите!
Мальчишка торопливо снял что-то с руки, одновременно шаря по карманам.
- Меняешь? Это дело. Что дашь за этого  ко-тён-ка? – по слогам произнёс сталкер.
- Вот, дяденька. Часы, плеер. Они дорогие, хорошие. И батарейки свежие.
- Батарейки это хорошо, - задумчиво протянул сталкер, разглядывая товар, - но ведь батарейками сыт не будешь.
- Я принесу, дяденька, я еды принесу, только не убивайте котёнка! Я сейчас вернусь!
- Эй! Погоди, пацан, - сталкер окликнул зомби, опасаясь, что их сейчас много придёт и тогда точно хана. Отнимут еду и самого сожрут.
- Банки есть?
- Какие банки? – мальчишка не понял.
- Вкусные, которые есть можно. Эти… - сталкер запнулся, не решаясь произнести слова, кооторые в Свободном Мире уже давно не звучали.
Шёпотом, глядя расширенными зрачками в голубые глаза мальчишки, боясь, как бы кто не услышал:
- Кильки – в – то-мят-ном-со-у-се.
- В то-мятном соусе? – удивился мальчишка и подпрыгнул от нетерпения, - плеер с часами брать будешь? Если нет, я смогу тебе много килек принести, банок консервных.
- Давай.
- Только ты никуда не уходи с котёнком! – донеслось издали.
Не выходя с тёмной дороги между деревьями, сталкер следил, как мальчишка подскочил к маленькому домику со стеклянными стенами и забарабанил  в окно. Что-то говорил быстро – быстро, от нетерпения подпрыгивая на месте, потом замахал рукой.
  Показал нерешительно подошедшему сталкеру консервную банку, совсем как в его детстве. Сглотнув слюну, он осторожно взял её в руки и прочитал: «Кильки в томате».
- Да. Да, вот эта. Ещё есть?
Сидевшая в ларьке мертвечиха – одна из самок зомби, которых очень много в Зоне, столько же, сколько и мужчин, а в их Настоящем Мире самок так мало – рыхлая, с сильно накрашенными веками  губами, высунулась в окошко, разглядывая подошедшего сталкера.
- Слышь, малец, этот, что ль? – спросила она у малльчишки.
Тот закивал, переводя взгляд с котёнка в руке сталкера на мертвечиху.
- Тьфу, мудак ты, прости, Господи, - сплюнула мертвечиха. – От собаки спас, а теперь дитё живодёрством пугаешь. Слышь, хмырь?
- Что? – хрипло отозвался сталкер.
- Ты смотри, товар не придуши. За дохлого котёнка ты не одной килечки не получишь. Товар живой принимаю, дохлый не годится! – уверенно торгуясь, как настоящая живая женщина, мертвечиха уже шуровала  в ларьке, сдвигая какие-то коробки и ящики. Выволокла на асфальт коробку, битком забитую консервными банками. Достала два пакета.
- Держи, сюда грузить будем. Не боись, получишь свои консервы, только кошака не придуши. И откуда такие берутся? – ворчала себе под нос мертвечиха, заполняя пакеты.
Выпрямилась, упершись кулаками  в бока.
- Цел кошак? Ну, давай его сюда.
Никакой голод не заставит сталкера забыть о бдительности.
- Не боись, не обману. Это ж сколько надо выжрать было, чтоб за кошаков блохастых приняться! Ну, урод! Кошака мне давай, мне. К пацану руки не тяни, он и так этого блохастого в дом понесёт, а у тебя вши небось, - взяв из рук сталкера котёнка, мертвечиха повертела его в руках, авторитетно заявив: - Не, не паршивый.  Лишаёв нет. Держи, пацан, мамке-то своей скажи: тётя Валя в ларьке плеер с часами-то подержит, за консервы заплатите и забирай свои игрушки! – крикнула она вдогонку убегающему пацану, прижимавшему к груди мурлыкающего котёнка. – Мамка-то на кошака ругаться не будет?
- Нет! Она добрая! – донеслось издалека.
  Спрятавшись в кустах и открыв банку, торопливо подъедая  к и л ь к и  и облизывая пальцы, заляпанные  т о - м я т - н ы м – с о – у – с о м, сталкер смотрел, как мертвечиха погладила по голове вставшую перед ней на задние лапы собаку – ту самую! – и что-то вынесла ей пожрать.
Сталкер пальцами выковыривал килек и удивлялся, какие странные эти мутанты, как странно себя ведут. Ведь мальчишка явно не собирается есть этого ко – ша – ка.
   Ну и хрен с ним. Не фиг себе голову ломать, в Зоне и так мозги плывут.
   Что-то случилось с ним с тех пор.
   Он перестал охотиться на мяукающую и лающую еду.
Консервов было ещё много, но он всё чаще обращал внимание, как мутанты в Зоне водят на верёвках и носят на руках всех этих  со – бак – ко – ша – ков. Однажды он видел, как самка с крошечным мутантом на руках – он ещё не умел ходить – кормила птиц крошками хлеба. И к запаху хле – бо – за – во – дов   он притерпелся.
Ему всё интереснее казалась жизнь зоны, дела мутантов, их машины, их разговоры…
    И вот он встретил…
Вначале сталкер даже не узнал его, не понял, кто это. Но он не мог ошибиться, такие глаза, такой взгляд мог быть только у людей Свободного Мира.
- Шмель, ты? – имя много лет назад пропавшего в Зоне сталкера само прыгнуло на язык.
«Что я делаю? – паника пронеслась в мыслях, внеся в них ещё большую сумятицу, - он же отравлен Зоной наверняка!»
Бывший сталкер Последних Рубежей Свободного Мира по прозвищу Шмель, много лет назад не вернувшийся из Зоны, резко обернулся и долго смотрел на окликнувшего его.
- Ты отравлен? Ты теперь зомби, ходячий мертвец?
Глаза без гноя, не такие, какие были в Свободном Живом Мире, чистая одежда, как у всех этих мутантов в Зоне…
Сталкер вдруг осознал, что в Зоне его больше не мучают приступы удушья по ночам и гнойные прыщи на руках и лице – главное отличие человека от ходячего мертвеца, которыми полна Зона – куда-то исчезли.
 Шмель долго смотрел ему в глаза, потом прошептал:
   - Нас обманули. Нас всех обманули.  Э т о  и есть М и р. Настоящий живой Мир, тот, что мы называем Зоной. Это  М ы  мутанты. Наших… предков… дедов с бабками, увели туда Святые Учителя, чтобы строить посёлок секты. Это была какая-то секта. Наши деды, отцы, бабки поверили этим Святым Учителям и ушли. Ушли от мира, обозвав его порождением зла. Ели только то, что разрешали Святые Учителя, пили только то, что они давали. И никогда не пили чистой воды, не ели хлеба… И мы все стали такими…
  Шмель запинался, вымучивая из себя какие-то знакомые слова, но сталкер не мог понять, что они значат. Наркотики, святая вода Учителей с наркотой…
Он стоял и слушал до тех пор, пока в глубине уже давно отравленной Зоной души не всплыли слова «великое искушение».
  «Вот оно, великое искушение Зоны правящего Зла, - похолодев,  подумал сталкер.
- Вот то, от чего меня предостерегали.»
  Он сталкер.
  Он сильный.
  Он выстоит.
  Он не отдаст себя Зоне, как Шмель или его слабый, недостойный отец.
«Так Зона и отравляет злом души. Своими вкусными консервами, своими мертвечихами, гладящими по голове и кормящими голодных собак, своими радужными бликами в фонтанах и голубым небом, водой, которая не разъедает кожу.»
- Нет, не дамся, - сталкер повернулся и бросился бежать, слепо глядя перед собой и никого не видя, никого не боясь.
- я не дамся тебе, Зона! Я спасу Человечество!
Выхватив свой надёжно хранимый неприкосновенный запас Святой Воды Святых Учителей, он вогнал шприц себе в ногу сквозь одежду и надавил поршень.
И воодушевлённый приливом  Святости, которую не хотели принять все эти ходячие мертвецы, он выхватил вторую часть неприкосновенного запаса, соединил шнуры, воткнул их строго по инструкции и зашвырнул бомбу прямо в скопище автомобилей на дороге, прямо в окно автобуса, забитого этими зомби, мутантами, ходячими мертвецами и побежал вперёд,  к Настоящему Живому Миру, чувствуя, как за спиной катится огненный вал смерти, настигающий все эти машины, флаги, дома, фонари, дома с цветными стёклами в окнах, скульптуры, гладкие тела мутантов в красивых одеждах, игрушки маленьких чудовищ, которых они называют детьми и всех этих  со-бак, ко-ша-ков, которых не едят, а кормят, и ангелов, и кресты на шпилях высоких домов…
  Он бежал через всю Зону, через весь город, стремясь бегом заглушить в себе воспоминание, как он был одним из этих маленьких чудовищ, а его брат был ещё меньше и не умел ходить, а он вёз на верёвке маленькую машину, когда к маме подошли Святые Учителя и пригласили её послушать лекцию, а потом мама их разлюбила.  В ней не осталось любви. Она куда-то исчезла, а от отца всё чаще с тех пор пахло спиртом. И они стали бездомными и рылись на свалке, светившейся по ночам. Там они и встретили маму, но она их уже не узнала.
Так он и бежал до тех пор, пока не добежал до шоссе, с которого началась его вылазка в Зону.
Там сталкер остановился и впервые обернулся к горящему городу, который ему не хотелось больше называть Зоной.
 Даже отсюда слышались взрывы. Бензин в машинах горел. Голубое вечернее небо заволокли чёрные клубы дыма над пожаром. Ему показалось, что среди чёрного дыма он видит ангела на золотом шпиле на крыше башни и понял, почему ему было страшно смотреть на крылатых чудовищ. Они были похожи на его маму, пока она не ушла к Святым Учителям, такой она была раньше.
Сталкер повернулся к шоссе и медленно прочитал надпись на указателе, направленном через поле.
Поверх полустёртой надписи «Мир Царства Истин о го  …озлоликого …Б  га  и его Святых Учи  ле й» было написано: «Опасно. Свалка токсичных отходов».
  И сталкер понял, что бывший сталкер Шмель говорил правду.
              4 ноября 2009 года, написано за один день.
«Обочина пикника. Антисталкер». Anna-Elisabeth-Waldborga-Cecilia-Enya de RAMSAY,  Ingermanlandъ,  Sanct-Peterburgъ