Послесловие

Монахиня Нектария (Мак Лиз).

Перевод с английского.

Русский текст Вячеслава Марченко.

Консультант перевода Ричард (в крещении – Фома) Бэттс.





Когда она прошла – казалось,
смолкли звуки музыки чудесной.
                Лонгфелло



В 1981 году Русская Православная Церковь Заграницей прославила Царскую Семью как мучеников вместе с многими погибшими в результате гонений от рук коммунистов. Хотя Александра Феодоровна и ее Семья не являются мучениками в том же значении, что и те, кто пострадал исключительно за веру во Христа, Царская Семья принадлежит к лику святых, именуемых страстотерпцами. Ими часто становились помазанные Монархи или наследники Престола, убитые по политическим мотивам.; Поскольку они давали клятву предстоять перед Богом за свой народ, их почитают как о Боге почивших Помазанниках Его. Эта судьба не распространяется на тех правителей, которые проявили себя жестокими тиранами, недостойными ни титула Помазанника, ни звания христианина. Слово “страстотерпец“ имеет двойное значение: это тот, кто разделил со Христом страдания неправедно убиенного и претерпел на себе злобную страсть убийцы.



;Одними из первых русских страстотерпцев просияли князья Борис и Глеб, и вот Александра Феодоровна и ее Семья своею кровью прославили имя Божие. Сюзанна Мэйси пишет о страстотерпцах: “Эта кротость и смиренное принятие судьбы в подражание подвигу Христа есть насущная, неотъемлемая часть русского идеала, который золотой нитью проходит через жизнь России вплоть до нашего времени“.



Повествование о жизни, незапятнанной человеческими недостатками и ошибками, является обычной агиографической практикой. Назначение ее то же, что и у иконы, изображающей, каким стал человек в другом мире, освобожденный от греха и примиренный с Богом покаянием.



Но жизнь Николая II Александровича и Царицы Александры Феодоровны – не только агиографический рассказ, это и современная история, отделенная от нас лишь несколькими десятилетиями. Игнорировать их политические неудачи из страха, что это затуманит сияние их жизни – не только нечестно, но и может дать повод для реальных сомнений в достоверности их добродетелей. Душа человека знает, что живет в падшем мире, и что сам человек несовершенен. Идеализированный рассказ о Монархе, который жил в очевидно совершенном Царстве приближает нас к опасному хилиазму. Он только внешне затрагивает наши чувства, но, честно говоря, ум и душа наши остаются неудовлетворенными.

Сегодня многие русские оглядываются назад, чтобы в прошлом отыскать ключ к будущему. Прилив Монархических настроений стал символом времени. С точки зрения возвращения к традиционным религиозным ценностям и культуре это хорошо. Однако, слезливая сентиментальность, часто питающая иллюзорный взгляд на историю, является не только нездоровой, но и опасной. Это – форма прелести: беспочвенные ожидания, ведущие к экономической, социальной и, может быть, духовной катастрофе. Почти всю свою сознательную жизнь Николай Александрович и Александра Феодоровна старались объективно оценивать нужды своей страны; именно им суждено развенчать театральные искажения о себе и своей роли в истории России. Нельзя забывать, что именно эти искажения, но под политической маской, привели к свержению Монархии в 1917 году.

Долго было модным критиковать недостатки правления Николая II и Александры Феодоровны. Нет сомнения, недостатки были, но важно сознавать, что Монарх занимает особое место. Все мы крепки задним умом, и часто беремся безжалостно судить, не задумываясь, как повели бы себя мы сами в подобной ситуации. Конечно, внешне последствия наших неудач – всего лишь мелкая рябь на водах истории, в то время как Монарх в своем положении законодателя может вызвать наводнение; и, тем не менее, остается привкус лицемерия, когда мы обвиняем правителей в том, что они не лучше нас. Правитель дается людям в благословение или в наказание за грехи.

Николай Александрович и Александра Феодоровна – совершенно очевидно – лучше нас. Их личная жизнь была примером самопожертвования и героизма; даже враги признавали в них доброту, милосердие и благородство духа. Недостатки их правления – и некоторые из них, несомненно, ускорили падение Трона, – не были следствием корыстных амбиций. Они пытались решить общечеловеческую дилемму борьбы, чтобы проложить путь через тьму истории и времени. Если порою мы не можем разобраться в движущих мотивах нашей собственной жизни, что говорить о целой нации, и, тем более, о том, что происходит в невидимом мире Царствия Духовного – благодать бесконечно милостивого Бога, злобные козни диавола, да и наше собственное слово, которое неизвестно – убьет или исцелит.

Душа наша жаждет справедливости, которую в полной мере можно обрести лишь в вечности, и душа заставляет нас попытаться выправить земные пути, даже если наша собственная борьба за добродетель может только отдаленно отобразить сияние Божиего совершенства. Мы делаем, что можем. Говоря словами святителя Иоанна Златоуста, “Владыка принимает дела, и намерения приветствует, и делание почитает, и рассуждения хвалит“.

Сам Бог является неведомой основой, которая остается вне нашей исторической хроники, и все повествование сводится только к действию свободной воли человека. Может быть, так лучше, и, конечно, безопаснее, потому что, если мы не признаем Всеведущего Вечного Творца, мы склонны придерживаться любимой теории, применяя действия Бога по нашему собственному “образу и подобию“. Единственной честной альтернативой между непризнанием Бога, и, напротив, возложением на Него всей полноты ответственности, является принятие того, что Он Сам таинственно предопределяет, вдохновляет и попускает – акт, особенно трудный для понимания людей, которые, привыкнув быть вовлеченными в работу своих правительств, не хотят исключить своего влияния и в делах невидимого Неба.

Признание Промысла Божия в истории – удел православных христиан. Православные христиане восприняли революцию в России как наказание, которое страна навлекла на себя собственными грехами. Это было не просто осознанием тяжких последствий революции, которая, с ее жестокостью и кровопролитием, была предсказана за десятки лет русскими святыми.

В тот момент, когда Александра Феодоровна получила известие об отречении Царя, она сказала: “Это к лучшему. Бог дал нам то, что спасет Россию“. Пассивный фатализм? Для светского ума – да. Но, с другой стороны, это – бескомпромиссный акт для женщины, которая видела, что жизнь ее еще не кончена, и приняла без колебания невыразимый Промысл Божий, открыто заявляя, что это Его милость.

Что можно сказать об Александре Феодоровне и ее Семье, или, скорее, что можно увидеть в них с точки зрения истории? Они хранили терпение, веру и надежду в самых чрезвычайных ситуациях. Им не суждено было насладиться радостью и покоем безоблачной семейной жизни – гемофилия Алексея Николаевича держала их на краю трагедии. Богатство и сан давали им все возможности для дел милосердия, и они охотно несли эту ношу как необходимую обязанность свыше, и за всем этим стояла забота о благоденствии России. Те, кто сомневается в этом, не должны забывать, что у них была немалая возможность избежать смерти. Их нежелание покинуть страну привело, в конце концов, к заключению и смерти, хотя даже в заточении они благодарили Бога за то, что их не выслали насильно из страны.

Прошедшие десятилетия позволяют нам понять их жизнь как она есть, и ключ к пониманию – само Христианство, с которым они сообразовывали свои поступки. Святое Евангелие – это лишь скупое повествование о событиях, связанных с Боговоплощением. И те, которых будут почитать как величайших святых, показаны в их слабости, страхе, амбициях, сомнениях, даже в предательстве, и, как в случае апостола Павла, в убийственном недопонимании. Все становится на свои места в скупой евангельской реальности – без пространной мечтательности апокрифических текстов: человеческие ошибки апостолов, которые ни в коей мере не ослабляют их подвигов; ведь от них и не ожидалось совершенства, а только – чтобы они стойко верили в совершенство Христа. Их слабости – это наши собственные слабости, и Христос отвечает на них не иллюзорной мечтой о совершенстве на Земле, а тем, что спасает нас.

Мы должны воздать Александре Феодоровне должное как праведной женщине, и простить ей и ее мужу все ошибки, о которых они скорбели в ссылке и проявить такое же благородство характера, какое они показали своим тюремщикам, веря, как верили и они, что в конце их ошибки и добродетели “все пойдут на пользу тем, кто любит Бога“.

Немного времени отделяет ее жизнь от нас, и мы имеем драгоценную возможность ощутить ее переживания как наши собственные: ее ошибки отображают наши недостатки, ее добродетели – наше скрытое совершенство. Святость делает Александру Феодоровну дороже и ближе к нам – ведь через доброту ее жизни мы соприкасаемся с нашей собственной человеческой природой и устремлениями к Небу.