Сказ о том, как один прапорщик майора спасал

из сетевой драмы "Волжская чайка ОНЛАЙН"

Стояли июньские жаркие дни. За день солнце так нагревало маленькую комнату в общежитии военного городка, что вечером воздух в ней напоминал кипящую болотную жижу – не спасало даже распахнутое настежь окно. Яшка только что вернулся, проведя весь день на солнцепёке стрельбища, обучая молодых солдат-срочников искусству пулевой стрельбы. Инструктором по огневой подготовке он стал не так давно, дело это было для него новым, а часть – ещё незнакомой и необжитой. Однако Чайкин не сдавался и вечерами упорно штурмовал пыльные кипы методических обоснований занятий – в конце месяца надо сдать план.
Первым делом он всё же загрузил ноутбук и полез в социальную сеть – похоже, это превращалось в привычку. Страничка давно стала оттиском его души, а длительные диалоги с далёкими друзьями – исповедью с такой предельной искренностью, которой позавидовали бы даже листы потайного рукописного дневника. Сообщения +1.
– Братишка, приветище! :) Как ты? – писал ему я.
Яшка внутренне просиял и бросился описывать свои приключения за последние дни.

Я, конечно, могу изложить его сообщение в ключе великой и могучей русской грамматики, но от этого оно потеряет эмоциональную живость, лёгкость и образность – Яшка писал так, как будто говорил, он действительно произносил про себя каждое слово – беседовал, как мог. А собеседник поначалу скептически улыбался скоморошьему стилю «полуграмотного солдафона», но потом волна живой речи неминуемо захлёстывала и его. Яшка же, если хотел, мог писать удивительно правильно – он, верно, обладал врождённой грамотностью – ради этого простим ему некоторую инвективную лексику, заменив её на более мягкие слова.

– Дарова, братишка! Я ничё, – Чайкин углубился в повествование и с головой нырнул в события, произошедшие накануне, заодно погрузив туда и меня. – Вчера про тя вспоминал. Вишь ты, опять на свою жопу я приключений нашёл. В воскресенье наш новый майор искал какого-нидь водилу, штоб на пикничок свозил, но чё-та никого не мог найти трезвого: выходной, все бухают, салажата в увале. Кароче, припёрся к нам в общагу в поисках. Ему на меня покивали. Мля.
Пришлось везти это рыло на зелёнку отдыхать. Взяли ишо с собой мальчишку – холодильник с бухлом за рылом таскать. Пожелал наш майор отправиться на Терек купаться. Ну отвёз я. Там типа заводи для купанья сделано, штоб не унесло течением. Майор фыркает, как морж. Я окунулся в этой мути и сижу в кусте, в тени. Мальчишка шашлык для нашего рыла жарит. Потом майор вылез, вдарил ишо, его на жаре ваще развезло. Ему стало подопринебо, зацепитучу. И он полез за камни, сукааа... Я и моргнуть не успел – его течением понесло, а вода холодная, он, видать, не въезжает, чё с ним. Я сиганул до него саженками, а сносит, мля. Успел всё же поймать, обхватил эту тушу, сам за камень держусь из последних сил, честна говоря. Руки – чую – сводит потихоньку. До берега рукой ведь подать, а нихера не доплыть и долго не продержаться. Мальчишка по берегу носится, орёт, што не знает, как по мобиле спасателям звонить. А какие, нафиг, спасатели, если я и пяти минут так не продержусь. Тады я этой бестолочи ору, штоб заводил тачку, подъезжал к берегу, кидал мне буксирный трос и газовал. А по-другому воще никак. Пацан копошится, вопит, што не знает, как подъехать по камням ближе, шумахер, мля... Я его, братишка, так шерстить начал – даж майор офигел. Вот – ору – так тебя и растак, если щас же не сообразишь, чё к чему, я тебя.... И давай самые страшные кары ему придумывать. Думаю, тока бы в ступор не впал пацан со страху, и тока бы мне руки онемевшие не отпустить. И чёт в такой момент вдруг про тебя, братишка, вспомнил, как ты, да чё делаешь.
Ну, кароче, паренёк справился с заданием, кинул нам этот шестиметровый трос, газанул и подтянул к берегу. А майор ишо водяры вдарил и вырубился, када проспался – нихера не вспомнил. Мы договорились уж не напоминать, а то фиг знает этих майоров.
– Ухаха, братишка, ну у тебя и приключения выдались. Накатал-то с три короба, красочно так, живенько всё, а в реале так ваще веселуха была, видать. Мальчишка-то твой труханул больше всех, небось.

Потом мы углубились в привычные философские беседы. За кадром остался и по-скоморошьи высказанный страх смерти, и неуклюжее признание родства душ – прощаясь с жизнью, Яшка вдруг вспомнил меня, а не Лиса. Да и сам подвиг маленького прапорщика тоже остался за кадром. Что это был именно подвиг, Яшка ни за что не признавался. Ну, подумаешь, бросился спасать, понимая, что сил не хватит самому справиться с течением – он просто не мог поступить иначе, живой ведь человек погибал, хоть и майор.