АзолИм

  Был поздний зимний вечер в большом город. Жители нового микрорайона давно уже сидели по домам и пили чай, поскольку погода была весьма скверная и на улицу выходили только в случае крайней необходимости. Разыгрался самый настоящий снежный буран, да такой, который бывает один раз в десять лет: снег крутился в бешеном вихре, закрывая горизонт и создавая вокруг белое марево. Метель завывала очень громко и была абсолютно сказочной, смелой, пугающей. Впрочем, Писателя она не пугала, а только веселила и настраивала на приключения. Она бурлила вокруг, как молочный коктейль, и Писатель, возвращаясь домой, даже подумал было, что потерял дорогу, поскольку скрылись все ориентиры. Ни одной живой души вокруг, только завывание ветра и злорадный смех кружащихся вокруг снежинок. Асфальт впереди замело, он шагал по снежной целине и думал о том, что эта метель разыгралась не спроста. Город как будто был атакован веселыми ледяными духами, которые собрались на шабаш и хотели изрядно поиздеваться над прохожими и пошалить.
 
  Пробираясь через снежные заносы, Писатель думал о том, что в своей реальной жизни он не встретил ещё ни одного сказочного существа, хотя и был писателем в жанре фентези. Он не видел ни оживших покойников, ни оборотней, ни фей, ни инопланетян, не говоря уже о гостях из будущего или прошлого. Но именно в этот час, когда он продирался через метель, как ледокол через льды Арктики, он почувствовал, что что-то необычное должно произойти, настолько странным было всё вокруг. Он словно чего-то ждал, не хотя уходить, но дверь его подъезда неумолимо приближалась: ещё несколько шагов, как она откроется, и сказочный буран навсегда останется за ней. Он буднично проведёт вечер в одиночестве и заснёт…

   И вдруг возле самого подъезда он что-то заметил. Какой-то маленький белый зверёк резвился посреди сугробов, перепрыгивая очень резво с одного на другой. Вначале он подумал, что это мячик, забытый кем-то из детей, но потом усомнился в этом, потому что мячик скакал очень целенаправленно. Писатель присмотрелся: это была белка, ослепительно-белая, и ей было очень хорошо. Поначалу она не замечала писателя и резвилась, явно наслаждаясь завихрениями бурана и его громким воем. Писатель сначала было принял её за естественное существо, но потом подумал: откуда белка в городе, да еще такая белая?! Пришла ли она из леса или сбежала из уюта какой-нибудь соседней квартиры, выпрыгнув в форточку?.. Но что-то подсказывало Писателю, что это вовсе не белка, а необычное существо, дух метели, или стихиаль, как их называют в мистике. Стихиалии – это духи стихий: воды, огня, воздуха и т.д. Полагают, что у каждой речки есть свой дух, он индивидуален и не похож на других. Вот и у снега есть свой дух, появившийся на стыке замёрзшей воды и ветра, очень подвижный, игривый и довольно безопасный в наш век электричества и железных дорог. Но когда-то, когда тёмные дороги пролегали через ночной лес, этот дух мог сбить с пути запоздалого путника, достаточно вспомнить стихотворение Пушкина «буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя»…  И как только к Писателю пришла эта мысль, что перед ним не животное, а разумное существо, белка посмотрела в его сторону, и как ему показалось, задорно улыбнулась. Она быстро подбежала к нему и вспрыгнула на плечо, забравшись по одежде. Бельчонок несколько раз перепрыгнул с одного плеча писателя на другое, затем, приблизившись к его лицу, тихо засопел на ухо.

   Если бы Писатель в тот день пил, он бы подумал, что с ним случилась белая горячка, белочка, одним словом… Но он был абсолютно трезв, просто буря настроила его романтически, и он был очень рад встрече. Писатель не удивился, когда белка сказала ему русским языком: «Привет, дружище!» Он погладил белку по голове и по спине. На ощупь её мех был теплый и густой, слегка засыпанный снегом. В ответ Писатель спросил белку: "Крошка, как тебя зовут?" Белка пропищала детским голосом, что её зовут Азолим. Имя Писателю показалось странным, но каким-то знакомым. Азолим явно наслаждался запредельной бурей и предложил погулять вместе, но Писатель был очень уставшим и к тому же уже изрядно замерз. Метели с него было уже достаточно, и Писатель пригласил Азолима к себе в гости. Белка с радостью согласилась, и пока писатель дошёл до второго этажа, белка несколько раз успела сбегать туда и обратно. Наконец,  за ними закрылась дверь его скромной холостяцкой квартиры.

   Наверное, Писатель бы заснял Азолима на плёнку или вообще как-то более бурно на него отреагировал, ведь не каждый же день встречаешь говорящих белок, но он был слишком уставший и голодный. Поэтому прежде всего он занялся своими делами, вместо того чтобы расспросить Азолима, кто он и откуда. Азолим же не нуждался в беседах и носился по квартире, как угорелый. Только кот Писателя взглянул на хозяина с укоризной, мол, это ещё кто такой? Новый любимец?! Не позволю, не допущу! Но дальше взгляда и наблюдения дело не пошло, кот решил выждать и понаблюдать вместо того, чтобы вцепиться белке в горло. Азолим же носился по шторам, едва ли не по потолку, прыгая от книжных полок на диван, с дивана на люстру, с люстры на письменный стол. Пока Писатель готовил ужин, Азолим исследовал всю квартиру, по временам что-то весело выкрикивая. Он полистал своими маленькими пальчиками несколько книг, причитав цитаты из них вслух. Это означало, что он умеет не только говорить, но и читать. Впоследствии оказалось, что Азолим мог читать не только книги, но и мысли. Но Писатель был слишком уставшим, чтобы вести умные беседы.

- Эй, бельчонок, печенье будешь? - сказал Писатель, протягивая Азолиму кусочек печенья.
- И вовсе я не белка! - пропищал тоненьким голоском Азолим.
- А кто ты? - удивлённо спросил Писатель.
- Не могу тебе сказать, - ответил Азолим с лёгким печальным вздохом. Он опять сидел на плече у писателя, и тёплое дыхание гостя грело хозяину ухо.
- Ты что, с другой планеты? - мысленно спросил писатель, не размыкая губ.
- Не могу тебе сказать, - опять ответил бельчонок с едва различимым вздохом.
Но мимолётная грусть Азолима вскоре прошла, и он снова принялся носиться по мебели и шторам, как угорелый.

   Закончив ужин, писатель переместился на диван, и уже оттуда наблюдал за Азолимом. Он решил, что поговорит с ним завтра утром, тем более завтра выходной. В тот вечер он был слишком уставшим, и вместо беседы со странным существом Писатель просто лежал и наблюдал, как носится Азолим.

   Белка между тем взобралась на платяной шкаф и оттуда пристально посмотрела на Писателя. Её маленькие бусинки-глаза словно сканировали его подсознание, и по морде видно было, что Азолим что-то задумал. Он открыл маленькими лапками шкаф и забрался внутрь. Писателя это немножко побеспокоило, потому что там находились его лучшие костюмы, и он испугался, что белка их прогрызёт или что-то в этом роде. Но потом Писатель вспомнил, что это не просто белка, а Азилим, разумный дух снежной метели, и он не сделает глупостей. Азолим же между тем стал выкидывать из шкафа различные мелкие вещи: носки, майки, галстуки и старые рубашки, валявшиеся внизу. Писатель подумал, что он хочет сделать себе в шкафу гнездо, и не сопротивлялся. На секундочку из-за дверцы шкафа опять появилась мордочка Азолима, и его взгляд показался Писателю уже не шаловливым, а грустным и глубоким.

- Что ты притих, Азолим? - спросил Писатель.
- Я думаю, - ответил бельчонок.
- Ну думай, думай... Только смотри, мой выходной костюм не испорти!

   Бельчонок выкинул из шкафа что-то еще, но Писатель уже не мог наблюдать за его поведением, так как именно в этот момент он уснул.

   Метель мела всю ночь, а к утру стихла. Писатель проснулся в звенящей тишине и сразу же вспомнил об Азолиме. Как он провел ночь?.. И где он теперь?.. Писатель бросился к шкафу, но Азолима там не было. Он перерыл всю квартиру, но белка бесследно исчезла. Как он жалел теперь, что не успел с ним поговорить!!! Без Азолима он почувствовал себя заброшенным и одиноким, и напрасно он звал его мысленно и вслух, Азолима нигде не было… Кот напрасно пытался утешить Писателя, отираясь об его ноги и заглядывая ему в глаза. Писатель было подумал, уж не кот ли его съел, подкравшись к жертве во сне, но Азолим был достаточно крупный, а живот у кота был плоский, значит, кот тут ни при чём. Ну и дела…

   Писатель вернулся в комнату и начал закидывать вещи обратно в шкаф. В сумрачные внутренности шкафа полетели носки, трусы, и всякая другая мелочь, и вдруг взгляд писателя наткнулся на нечто необычное. Он сначала не поверил своим глазам, но на полу валялся жакет его матери, который она носила когда-то очень и очень давно, когда он был совсем маленьким. Жакет был связан из темно-зеленых ниток, причем мать вязала его сама, и это была единственная её одежда, которая осталась в его памяти. Но ведь этого не может быть! В шкафу никогда не было иных вещей, кроме его собственных, а этот жакет давно уже не существовал в этом мире. Столько лет прошло… Мать еще жива, но он был уверен на 100%, что даже у неё этого жилета давно уже не было: не живет долго одежда: её съедает моль, она выходит из моды, изнашивается, надоедает и т.д. Это означало, что Азолим извлёк этот образ из памяти Писателя и материализовал его! Вот почему последний его взгляд был таким тихим и задумчивым, не похожим на его обычный озорной и игривый взгляд весёлого зверька…

   Писатель держал этот жилет в руках, словно своё прошлое, которое постепенно оживало. Он вспомнил всё: и солнце тех лет, и лето, и материнскую любовь! Когда-то он был маленьким мальчиком, озорным и умеющим мечтать, таким же веселым, как Азолим. Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он даже расплакался. Он плакал от того, что прошлого не вернуть, что все проходит, кончается, и детство, и молодость, что родственные связи распадаются, вот и Азолим покинул его, как только стихла метель! А он так и не успел его ни о чём расспросить!..

   Писатель подошёл к окну. Из-за стекла на него смотрело молчаливое море многоэтажек, занесённых снегом и таких будничных, несмотря на выходной день. Ему хотелось чуда и приключений, но вид за окном говорил о том, что чудес не бывает и есть только одна повседневная реальность, выматывающая и скучная, которой нет дела до тебя и до твоей мечты. Писатель вышел на улицу, и, не в силах заглушить свою душевную боль, набрал в руки снега и опустил в снег лицо. Снег приятно обжигал чистотой и свежестью, он лежал вокруг домов нетронутым ковром, по которому не прошёл ещё ни один человек. Внутренне Писатель пожелал, чтобы снег остался таким до конца, пока не растает весной: белым и сияющим, никем не истоптанным, символом вечно чистой нетронутой мечты, не побеждённой реальностью. Это желание разрывало Писателя изнутри, и он ещё раз огляделся, не оставил ли случайно следов Азолим. Вдруг он действительно увидел цепочку чьих-то мелких следов и ринулся туда, куда они вели. Следы небольших лапок вели к перекрёстку, где внезапно исчезали. Было похоже, что Азолим просто растаял в воздухе, отправившись сквозь эфир туда, где снова разыграется снежная метель с воем ветра и бешеным танцем снежинок, туда, где живёт чудо и притаилась чистая, как снег, мечта…

   Писатель набрал холодного воздуха в лёгкие и крикнул очень громко:
- Азолим!

   Он мечтал лишь об одном: чтобы снова разыгралась метель, и Азолим вернулся к нему, хотя бы на один день. Он пришёл из ниоткуда и исчез в никуда. Впрочем, на секунду Писателю показалось, что Азолим прыгнул на его плечо, ткнулся тёплым носом в его холодную щёку и что-то тихо пропищал. Писатель протянул руку к плечу и ощутил под пальцами знакомое маленькое тельце.

- Не уходи, дорогой Азолим! - прошептал он.
- К сожалению, я не могу долго оставаться в вашем мире! - ответила снежная белка.
- Но почему?
- Не могу тебе объяснить... Понимаешь, я могу жить только среди снежной метели. Я её дух... Лето и весна не для меня!
- Тогда вернись ко мне, когда снова будет метель!
- Хорошо, обещаю!  - с этими словами Азолим несколько раз ткнулся носом в щёку Писателя, а потом исчез, словно растаял в воздухе.

   С тех пор каждую зиму Писатель с нетерпением ждёт непогоды, снежного бурана, когда снег и ветер затевают свою неустанную игру и всё вокруг бурлит, словно в волнах огромного белого океана. Из этих волн порой перед Писателем возникает Азолим, дух снежной метели: маленький бельчонок с большим сердцем, и он направляется в гости к Писателю...