Ценная бандероль стоимостью в один доллар. 8. 8

История восьмая. Гильотина на площади Революции
Ч. 19  Страдания королевы


Сначала она была королевой грации и стиля, а затем стала королевой всех страданий
Стефан Цвейг

И если на тебе избрания печать,
.. Неси свой крест с величием богини, –
                Умей страдать!
Мирра Лохвицкая (1869- 1905)


    Аннтуанетте   последнее время часто  снился ястреб.  Да потому, что её птицей – двойником в птичьем царстве  был именно ястреб, красивая, гордая птица.
  – Птицы – свободны, как мысль человека. Они летают, где хотят, когда хотят и куда хотят.  Человек не всегда делает то, что хочет, он полностью зависит от обстоятельств. Малышом – от родителей, взрослым – от близких людей, – рассуждала королева  в ночь на 21 января 1793 года.
 –  И не удивительно, что не могут короли жениться по любви,  – так поётся в народной песенке.
Эту песню Антуанетта слышала ещё при австрийском дворе. Тем более, она ничего не знала  о проклятии, которое преследовало её с рождения.

  Проклятие Антуанетты

   В  день рождения  принцессы Марии  Антонии Жозефы Жанны – таким было полное имя Антуанетты,  – как обычно  королевский  астролог Бозен    составил  гороскоп.  Но долго не решался представить его Марии Терезии. Императрица  была в гневе: обычно гороскоп объявлялся на следующий день на всю Австрию.  Но Бозен  не спешил.  Он боялся за  свою голову.
– Впервые  встречаю подобное предзнаменование, – горестно вздыхал старый  астролог. Недаром в день рождения маленькой принцессы в Лиссабоне произошло землетрясение и её  крёстные родители Жозе I и Анна Мария – король и королева Португалии не смогли приехать  во Францию.(1)   Да... погибло свыше 50 тысяч человек.
    Бозен  был расстроен  последними известиями из  Португалии, он давно не получал писем от своего сына, капитана Жоана Бозена, состоявшего на службе в  королевском флоте.
     Король и королева Португалии стали крестными Марии Антуанетты через своих представителей эрцгерцога Йозефа и эрцгерцогиню  Марию Анну.
   Бозен только через несколько дней после рождения  Туанетты, так стали сразу  же называть Марию Антонию, принёс её гороскоп  Марии Терезии.  Та была очень взволнована:
– И что ждёт мою девочку?
– Ваше Величество! Даже не знаю, как вам сказать... – мямлил астролог.
– Говори как есть, ничего не скрывай!
– В её гороскопе есть  предзнаменование...
Бозен замолчал. Мария Терезия   не выдержала и вспылила:
 – Если ты сейчас же не выложишь мне всё, как на духу, я... я...
Она  не могла подобрать наказание. Бозен  испугался и заговорил:
– Ваше Величество! Вы должные будете принцессу выдать замуж или  в Россию, или как можно дальше, лучше  на Восток!
– Что за глупости ты говоришь?
Астролог продолжал, уже ничего не боясь:
–  Если вы этого не сделаете, то принцессу ждёт отсечение головы на эшафоте.
Мария Терезия взорвалась не на шутку:
– Прочь  с глаз моих! Чтобы никто об этом  не узнал! Иначе тебе грозит смерть! А я не бросаю слов на ветер!
Бозена как ветром сдуло. Он уехал, боясь гнева королевы,  из Вены навсегда, и королевское семейство больше о нём не слышало.
Судьбу можно угадать по знамениям и приметам, но изменить нельзя. Никто не может изменить предначертанное судьбой. (2)   
 Мария Терезия долго никому ничего не говорила. Лишь перед смертью она призналась своему сыну – королю Иосифу II:
–Mein lieber  Sohn! Мой дорогой сын! Я сделала большую ошибку, выдав Антуанетту замуж за Людовика. Ей грозит  смерть. Я так за неё переживаю!
   Она рассказала о страшном предсказании астролога.  Иосиф, хотя и испугался, но не подал виду и стал успокаивать мать:
– Mene  liebe  Mutter!  Моя дорогая мама! Ты, такая хладнокровная женщина, веришь в какую-то чушь!
– Это не чушь. Помоги Антуанетте, спаси её от страшного проклятия!
 Как только Мария Терезия произнесла последнее слово, она глубоко вздохнула, глаза закрылись. С последним выдохом душа отлетела от тела. Королева была мертва.
  Мы знаем, что Иосиф совершил поездку во Францию. Видя, что Антуанетта  успешно справляется с королевскими обязанностями, он не стал ей ничего рассказывать. Просто понял, что ничего уже не изменить.
– Если бы Антуанетта узнала о проклятии, что бы она сделала?  Я думаю, ничего!  У неё сильный характер, такой как у матери, – рассуждал Иосиф, глядя на нарядно одетую и весёлую  Антуанетту. – А может, всё обойдётся?
Увы...не обошлось.

 Воспоминания и сны в ночь на 21 января 1793 года

Снова одна
И  ветер
Стучится в моё окно,
Ночь наступает
Только  она
Со мной заодно.
Ночь мне раскроет
Тайны, –
Сколько осталось
Ждать?
Всё в мире  не случайно,
Я так устала страдать!
   Антуанетта всю ночь провела в воспоминаниях. Только сейчас она до конца осознала высказывание римского философа Публия:
«Удваивают память бедствия».
– А как говорил Данте?
«Нет большего мученья, как о поре счастливой вспоминать».
– Скорее о беспечной поре, а счастье – это состояние уверенности и покоя внутри нас, – рассуждала Антуанетта, – а вот как раз покоя мне нет уже более трёх лет, со времени смерти нашего бедного мальчика Луи Жозефа.
   Единственное, о чём не хотелось вспоминать Антуанетте – это штурм Бастилии и последующие события Французской  Революции.  Ведь  жизненную силу дают  только светлые воспоминания.
    Человек очень хорошо помнит всё то, что случалось с ним в прошлом. Все эти грустные и печальные моменты, веселые и яркие события надолго остаются в нашей памяти. Иногда мы несознательно приукрашиваем их, иногда наоборот, придаём им меньшее значение, чем они были на самом деле. Тем не менее, воспоминания надолго, а то и на всю жизнь, остаются с нами, и никуда от них мы не денемся.
   «Воспоминания – это волшебные одежды, которые от употребления не изнашиваются» (3).
 – Наши недруги не могут лишить нас воспоминаний, это не в их силах. Воспоминания – это единственный рай, из которого  нас не могут изгнать (4). 
    Но полностью уйти в мир воспоминаний – тоже опасно. Если вдруг человека лишить способности забвения, воспоминания, обрушившись всей своей тяжестью, мгновенно погребли бы его под собой. Человек попросту лишился бы разума.
   В ночные часы хорошо думалось. Не было посторонних шумов, не слышалось хождения по тюремным коридорам, лязга кандалов, криков заключённых, ругани тюремщиков.  У Антуанетты вошло в привычку не спать по ночам. Балы, встречи, веселье в Трианоне заканчивались только под утро. И здесь, в Консьержери, в мрачной камере, она предавалась воспоминаниям.
–  Видимо наступает такой момент, «...когда впереди только прошлое, а будущее – позади» (5)
Оставалось немного времени до  последней встречи с  Людовиком. Об этом Антуанетта даже не хотела думать. От воспоминаний разболелась голова, глаза закрывались, и она забылась  тяжёлым сном.
 За окном уже начинало светать.
 
Сон Антуанетты

   Она парила ястребом в поднебесье среди угрюмых серых и чёрных скал, возвышавшихся над глубоким, бездонным ущельем. Скалы блестели, как стекло, отполированное  ветрами и  песком.  Лучи солнца не доходили до дна и  преломлялись о неровные стены, кое-где блестевшие светлыми пятнами.    
   Стройное тело ястреба, с поперечно расположенными  бурыми полосами,  с  брюшной стороны имело беловатый   оттенок.  Когтистые и длинные лапы сжимались и разжимались. Крючковатый и острый клюв так и стремился вонзиться в жертву – птицу или мелкое животное.   
    Ястреб планировал, быстро  взмахивая короткими крыльями.  Длинный, широкий хвост тянул вниз. Ему было неуютно, ведь обычно он летал невысоко над землёй.  Вот ястреб издал вибрирующий звуковой  сигнал, привлекая к себе  внимание. Обычно от его вскрика врассыпную бросалось всё живое, но здесь, среди скал были только горные туры с ветвистыми рогами, каменными изваяниями застывшие на самой круче. 
   Чуть выше над  горным склоном показался орёл. Он парил в небе. Ветер посвистывал в его распахнутых крыльях, да молчаливая тень стелилась по зеркальной стене скал, отпугивая туров.
   Внезапно скалы затряслись, с одной из них сорвалась каменная глыба, шумным эхом  отозвался громкий и резкий звук  по ущелью. Горные туры шарахнулись в ужасе, из  копыт полетели вниз мелкие камни.
  И орёл, и ястреб рванули вверх в поднебесье. Один из камней отлетел ястребу в крыло, он  не удержался, крылья  перестали слушаться. Ястреб  стал медленно опускаться вниз.   Орёл же  исчез. Камнепад продолжался.
И рвётся душа, трепеща от любви и печали,
В далёкие страны, незримые Оку Земному (6)   
Бескрайние дали откроет ей Око Бхайравы,
А тело, обрекши в холодные камня оковы.
Не жаль ему душу, её пополам разрывая,
Он душу пытает нещадно, так злобно.
Но камень о стойкости женской не знает,
Что душу от чувств отделить невозможно.
 Наяву раздавался стук барабанов,  глухие голоса и ржание лошадей.   Антуанетте же во сне слышался грохот камней. Она  проснулась от необычной тишины. Сначала  ничего не могла понять и задумалась:
– Как часто мне стали сниться хищные птицы.
     Ястреб — символ жесткости и беспощадности. С незапамятных времен у этих птиц сложилась репутация нарушителей спокойствия и предвестников беды. Одно время у народов Ближнего Востока даже считалось дурным знаком, если птица клюнет человека.   
   Антуанетта не знала, что ястребы снятся людям, которые превосходят окружающих  умом, а королева   была наделена  способностью оценивать жизненную ситуацию более глубоко, чем другие. То, что королева парила во сне ястребом,  говорит о том, что она озабочена поворотом, который приняла её жизнь.(7) Раненая птица –  предвестник глубокой печали, вызванной  поведением безрассудного отпрыска. (8) Как говорится, сон в руку. Но об этом чуть позже.
 
  21 января 1793 года.

   Принцесса Елизавета  проснулась задолго до рассвета. В небольшой комнате, которую было трудно так даже назвать, так как окно находилось высоко, почти у самого потолка, было холодно.  Она прислушивалась  к каждому звуку за дверью, ожидая, что её позовут для прощания с братом. 
Скрип дверей заставлял её вздрагивать. Крики толпы привели Елизавету  в ужас. Она поняла, что Людовика уже увезли.
Ни Антуанетта, ни Елизавета так и  не дождались последнего свидания с Людовиком.
– Боже мой! Не дали даже попрощаться! –  в слезах воскликнула Елизавета!
Заламывая руки, обращаясь к Богу,  ей вторила Антуанетта:
–Людовик уехал не попрощавшись!  Боже мой!
   Она поняла, что всё кончено. С тяжёлым вздохом Антуанетта достала из потаённого кармана в платье крохотный флакончик. Это были фиалковые духи, которые она спрятала от тюремщиков.  Нежный аромат вернул её в дни, когда она была счастлива.  Антуанетта вспомнила, как эти духи вместе с букетом  фиалок  подарил ей Людовик.
– Эти цветы так напоминают мне твои глаза, – произнёс он проникновенно и продолжил:.
 – Эти цветы мне напомнили глаза твои,
А Фиалковый аромат – аромат страсти!
Пусть минуют нас горе, напасти!
– Нет, напасти и несчастья нас не миновали, они затянули в кровавые сети.
Антуанетта в изнеможении опустила руки. Она  поняла, что всё кончено
    Мысли в голове метались. Картины  совместной жизни с Людовиком сменялись как в калейдоскопе.  Антуанетта даже не поняла, сколько прошло времени. Она  взглянула  на свои золотые часики в тот момент, когда её супруг делал последний шаг.  Было 10 часов 10 минут 21 января 1793 года. Именно в это время над Парижем поплыл звон колоколов.
Под ногами разверзлась земля,
Не простились!
Нет моего короля.
Он со мною навеки расстался,
Только запах фиалок остался...
Услышав колокольный звон, Елизавета   чуть не упала в обморок.
– Людовика,  брата больше нет, – она повторяла и повторяла, – брата больше нет, больше нет, больше нет!
 Слова захлебнулись в рыданиях. Мари подбежала к тётке и стала успокаивать. Елизавета перестала причитать, но из глаз струились горькие слёзы.
– Если они посмели поднять руку на короля, что ожидать нам, – думала она, боясь произнести это вслух, чтобы не напугать  племянников.
     Пришёл один из тюремщиков и сообщил с ехидной усмешкой:
– Людовика Капета больше нет!
Молча, выслушала Антуанетта эту весть. Она оцепенела, ноги налились тяжестью, а руки ослабели. Так продолжалось недолго.
 – Ради детей я должна держаться. Должна! – настраивала себя бывшая королева. – Меня учили быть стойкой, сильной. Ах, как это тяжело! Я – королева! 
– Бывшая королева!
Какое – то время в её голове происходил мысленный спор двух её половинок – сильной и слабой.
Слабая раньше всегда была в потаённых закоулках души. Сильная – на первых ролях.
– Бывших королей и королей  не бывает!
Всё же в этом споре победила сильная часть её души. А как же иначе?
– Я не одна, рядом дети, Елизавета.
Я королева Антуанетта!
Нужно быть стойкой,
Нужно быть сильной!
Если бы, Боже,
Раскрыл мои крылья!
Правое сын, левое – дочь.
Выстоять им
Должна я помочь!
   Но как это сделать, Антуанетта даже не знала. Она даже не могла представить, что у эшафота сразу же после казни начался торг волосами короля. Каждый, кто приобрёл локон, относился к Людовику XVI, как мученику, который растрогал их покорностью своей судьбе. Королевский камзол сравнивали с одеждой Иисуса Христа, из-за которой спорили между собой римские воины, его разодрали на лоскуты.
   Чтобы не заподозрили в измене, старьёвщик  Колен объяснил своё желание унести с собой часть платья короля следующими словами:
– Я покажу этот лоскут своим  детям  и скажу:  «Вот, поглядите, это часть платья последнего из наших тиранов, в котором он был в тот день, когда взошёл на эшафот».
   Обезглавленный труп и голову короля положили  в ивовый ящик и отвезли на улицу Anjou Saint-Honor;, на кладбище прихода Святой Магдалины. Ящик сбросили в заранее приготовленную яму  и залили негашеной известью.
   «Могила» Людовика XVI  по иронии судьбы оказалась между  могилами швейцарцев, умерших за короля  10 августа 1792 года в Тюильри, и парижанами, затоптанными во время катастрофы на бывшей площади Людовика XV.
   Министры Временного Исполнительного Совета в Тюильри и члены муниципалитета получали известия о ходе событий. Им было известно и о настроении толпы, и в каком состоянии находился Людовик.
 В 10.30. от адъютанта  главного  командира Национальной гвардии был получен отчёт о казни.  Председатель Совета, с хохотом обратился к  депутатам:
– Ну, друзья мои, дело сделано, дело сделано...Всё прошло чудесно.
Конвент в это время заседал и прервался  всего на 5 минут, чтобы выслушать  протокол казни, присланный Исполнительным Советом.  Депутаты выслушали  холодно, и перешли к другим вопросам.  Заседали весь день. Последнее донесение было из  Тампля:
– Полночь, всё спокойно. Вдова Капета требует траурное платье.(9)

  После казни  Людовика XVI 

    Узнав о смерти  Людовика XVI,   Антуанетта встала на колени перед сыном и присягнула ему как своему королю.   Мальчик не понял, что отца больше нет,  и удивился, почему мать встала перед ним на колени и называет его королём.
– Мамочка! Я хочу кушать, а ещё мне холодно.
Антуанетта прижала сына к своей груди, стала успокаивать:
– Подожди немного, всё будет хорошо.
–А когда будет хорошо? А как будет?
  Антуанетта рисовала радужные картины:
– Нас   освободят,  и мы  уедем  в Австрию к твоему дядюшке. Он король.
– Мамочка! Я наконец-то наемся! А чем нас угостят?
Своей привычкой  задавать бесчисленные вопросы Луи Шарль  сделал терпимым время  в Тампле. Антуанетта никогда не знала, какие вопросы ещё задаст мальчик, но она всегда находила, что ответить.
  Только через два дня после казни  Людовика XVI  Антуанетте  и детям разрешили надеть траур.  И королева, прикрыв голову простым чепцом крестьянки поверх черной вуали, углубилась в скорбь и не выходила из камеры даже в сад.
  28 января 1793 года, дядя мальчика, граф Прованский, находившийся в эмиграции в Германии, издал декларацию:
– Людовик XVI обезглавлен, да здравствует  Людовик XVII!
  К этой декларации присоединилось большинство королевских домов Европы, а также республиканское правительство США, не признавшее Французской революции. Эмигранты чеканили монеты и медали с  изображением Людовика XVII, издавали документы от его имени и выписывали паспорта за его подписью.
   После казни Людовика Антуанетте  удалось вести переписку с французскими эмигрантами, она даже попыталась подкупить стражу и бежать из тюрьмы.  Нашлись люди, которые предпринимали попытки освободить королеву,  предлагали ей бежать без детей, так как групповой побег организовать было практически невозможно. Антуанетта одна  бежать отказалась.
Судьбе было не угодно освобождение бывшей королевы. Участь Антуанетты была решена именно в тот момент, когда Мария Терезия  согласилась на  брачный союз  Австрии и Франции.
Моя любовь, как страшный сон,
Предутренний, печальный...(10)   
Судьбою мне ниспослан он,
Надев наряд венчальный.
Стою одна, в руке свеча,
Колышет ветер пламя,
А по щеке бежит слеза,
Что будет, Боже, с нами? 
   Холодную зиму сменила весна. Из окна доносилось пение птиц, весенние ароматы, шум  города, но ничего не менялось. Стало ещё хуже.
   Луи Шарль капризничал, Мари  углублялась в себя.  Дети не улыбались, ходили вялые, сонные, постоянно просили есть. Антуанетта смотрела на них  и  только горько вздыхала. Дети часто болели, и она ухаживала за ними как могла.
Добра и зла не зная верных граней,
Бескрылая изнемогла душа(11).
О Боже, что же будет с нами?
Какой конец нам избрала судьба?
О Боже! Лишь детей моих не трогай,
Они, поверь, невинны пред тобой,
Меня суди, меня лишай свободы,
Освободи, от неприятностей укрой.
Время шло. Наступило жаркое, душное лето.
Ночью 3 июля в комнату  Антуанетты ворвались трое незнакомых мужчин.  Мари в страхе забилась в угол.
 – Мадам! Мы пришли за сыном.
Антуанетта бросилась к ребёнку.
– Я ни за что  не отдам вам  Луи!  Сначала убейте  меня!
Один из незнакомцев сказал:
–Откуда вы взяли, что мы хотим убить Людовика?
Но Антуанетта вцепилась в сына.
–Отдайте мальчишку по-хорошему!
Но мать ещё крепче прижимала к себе ребёнка.
– Мамочка, мамочка! Не отдавай меня! – кричал Луи.
Людовик Карл (Луи-Шарль)
 Ему было три года и три месяца, когда началась революция. А несколько дней до этого умер от туберкулёза старший брат – Людовик Жозеф (12)  в возрасте  семи с половиной лет.
    Желанный ребёнок, Луи Жозеф родился после 11 лет брака Людовика XVI и Марии Антуанетты.  Все обожали маленького Дофина, но он рос слабым и болезненным ребёнком, поэтому даже после рождения Луи Шарля больше времени уделяли не ему, а Жозефу. Луи Шарль с малых лет чувствовал себя обделённым. Обычно старшие дети ревнуют к младшим, а здесь было совсем наоборот.
   Луи Шарль, ещё совсем малыш,  придумывал разные хитрости, чтобы привлечь к себе внимание отца и матери. То он прикидывался больным, то будто подвернул ногу. Узнав о том, что он обманывает – наказывали. Не давали сладости, которые он очень любил. Но Луи Шарль не успокаивался, он постоянно задирался, то ущипнёт брата, то укусит. Тогда их  разъединили – Шарль остался в Версале, а Жозефа увезли в Мёдон, (13)  где он и умер.
Когда мальчик узнал, что умер Жозеф, жалости не испытал, понял, что теперь всё изменится. 
   Всё изменилось, но не так, как бы хотелось мальчику.
Смерть старшего сына была огромным ударом для Людовика XVI  и Антуанетты. Людовик даже   отказался принимать делегацию Генеральных штатов в  течение трёх дней.
– Я не могу сейчас думать о государственных делах, это невозможно в моём нынешнем состоянии.
   Когда депутаты стали настаивать  на том, чтобы прибыть к нему  7 июня, Людовик с горечью спросил:
– Значит, в третьем сословии нет отцов?
Весомый аргумент! Несколько дней Людовика не беспокоили.
 После его смерти титул Дофина перешёл  Луи Шарлю, уже носившему титул  герцога Нормандского.

   Лето 1793 года

 Когда пришли за Луи Шарлем, Мари зажала уши руками и закрыла глаза, чтобы не видеть и не слышать, что происходит. На неё не обращали внимание. Антуанетту резко  оттолкнули  от сына. Она не удержалась на ногах и упала на левый бок, сильно ударившись  плечом.  Мальчика увели.  Мари бросилась  к матери, помогла ей встать.
– Мамочка! Что теперь будет? Мне страшно!
– Бог с  тобой! Не бойся! Молись!
Мари опустилась на колени и стала молиться. Антуанетта закрыла глаза.
–Боже мой!  Что они сделают с мальчиком! Он ещё совсем ребёнок и не понимает, что такое хорошо, а что плохо.
  Не зря Антуанетта волновалась. Мальчика поселили в соседней камере, по ночам она слышала его плач. Как  Антуанетта не просила ей  запретили видеться и разговаривать с сыном. Даже тогда, когда  она  узнала,  что  сын болен,  не разрешили   посетить   больного.
  А когда Антуанетта узнала, что у Луи Шарля, её маленького  короля появился новый воспитатель, сапожник Симон, она была в ужасе.
– Моего сына будет воспитывать сапожник!
Антуанетта попросила встречи с воспитателем, но ей отказали. Утешало то, что  она  могла со слезами на глазах наблюдать за игрой сына во дворе через  крошечное  зарешеченное окошко на третьем  этаже лестничной клетки. И то не часто Антуанетте удавалось пройти туда.
  Луи Шарль   не подозревал, что его мать следит за  каждым  его движением.  На нём  красная шапочка, так напоминающая красный колпак санкюлота.
– Боже! Что сделали с моим сыном!
 Антуанетта слышит, как мальчик весело шутит с  солдатами внутренней охраны. Она удивлена.
 – Неужели он смог так быстро забыть,  какое имя он носит, что в нём течет королевская кровь, чей он ребёнок?
     Тем не менее, сердце Антуанетты каждый раз бьётся учащённо, стоит лишь увидеть сына.
– Слава Богу, выглядит хорошо. Только щёчки впалые, движения замедленные. Какая судьба уготована моему бедному мальчику?
    Не решившись умертвить мальчика, якобинцы, возглавлявшие в то время революционное правительство, пожелали воспитать его истинным революционером.
   Не понимая смысла слов Луи Шарль вслед за Симоном распевал «Корманьолу». Быстро же он забыл о своём происхождении!
  Хотя Эбер в газетном листке «Папаша Дюшен» угрожающе писал:
«Луи Шарль, опасен. Этого гаденыша,  да и  сестрицу его в придачу, следовало бы высадить на необитаемом острове; любой ценой от него следует избавиться. Что значит один ребенок, когда речь идет о благе Революции?»
  Отобрав сына от матери, сестры и тётки, деятели Революционного трибунала использовали мальчика  в своих целях. Они легко смогли подавить его волю и добиться подписания показаний против собственной матери.
    Луи Шарля  так запугали, что он заговорил словами его тюремщиков. Он наговорил такое, что невозможно представить!  Обвинил мать, сестру и тётку в совращении.
 Сохранившиеся в деле Антуанетты несколько сбивчивых рассказов о том, как мать якобы брала его в Тампле к себе в постель, несут на себе подпись неумелой детской рукой: Louis Charles Capet.
    Несколько недель спустя у Антуанетты забрали и дочь. Она  замкнулась в себе, повторяя:
До конца, до тихого креста
Пусть душа останется чиста... (14)   
Но не крест меня ждёт, гильотина
И предательство сына,
Дочь пропала, осталась одна!
Со мной рядом нет короля.
– Но неужели мой удёл страданье? – сама себе задавала вопрос Антуанетта.
В ответ вспомнились  Шекспировские строки:
В страданиях единственный исход —
По мере сил не замечать невзгод.

Узница Консьержери

  1 августа 1793 года Национальный конвент принял решение:
– Передать Марию  Антуанетту революционному трибуналу.
Бывшая королева признавалась узницей.
    Ночью 2 августа стража разбудила  Антуанетту и перевела её в другую тюрьму. Луи Шарль остался  в  Тампле, о судьбе дочери Мари  Антуанетта ничего так и не узнала.
   В  Консьержери  Антуанетту поселили в маленькую сырую  камеру с железной  кроватью. Из постельных принадлежностей –  два матраца, подушка и  лёгкое одеяло. Из мебели – два соломенных кресла. Был ещё кувшин для  умывания.
   С потолка капала вода и текла по стенам. 
   К Антуанетте  приставили  надзирательницу –  мадам Ришар – жену  надзирателя Консьержери.  Она благоговела перед королевой:
– Боже! Королева! Королева Франции под одной крышей со мной! – сердце простой женщины билось как колокол.
   Мадам Ришар  принесла из дома своё самое лучшее  постельное  белье,  самые  тонкие,  самые  белые простыни. Она пыталась, как могла скрасить быт Антуанетты, смогла тайком пронести   старый потёртый ковёр и повесила его на   мокрую стену.
    Но тюремному начальству донесли снисходительное отношение мадам Ришар к бывшей королеве и вскоре  вместо неё присылают другую  надзирательницу,  мадам  Бол.
Сухопарая, немногословная, всегда с сердитым выражением лица, мадам Бол  ни на минуту не оставляла  Антуанетту  одну, даже во время утреннего и вечернего туалета. 
   У неё отобрали личные вещи, в том числе и маленькие золотые часики – её талисман.  Не оставили маленький  медальон, где Антуанетта  хранила  локоны детей. 
– Изверги! Оставьте хоть память о детях! – в сердцах воскликнула гордая королева. – Возьмите кольца, всё, что осталось.
    Кое - как удалось отвоевать гребешок и пудру. Маленький флакончик духов и два обручальных кольца  не заметили, Антуанетта спрятала их в корсаже. Туда тюремщики не посмели протянуть свои загребущие руки. И медальон, и кольца с драгоценными камнями на пальцах забрали без слов.
     Одно с голубым опалом, другое  с  александритом. Антуанетте особенно было жалко старинное фамильное кольцо с александритом, менявшим свой цвет в зависимости от освещения.     Это был магический камень, талисман Габсбургов. Несколько веков он оберегал и предохранял от бед, горя и потрясений, переходил от матери к дочери в день совершеннолетия.  Мари, дочери,  Антуанетта не успела его передать и уже не передаст никогда.
Люблю мой камень драгоценный;
В его огне заключено –
Знак искупленья сокровенный –
В кровь претворённое вино.
О сердце, будь как этот камень:
Своей судьбе не прекословь,
И претворяй в бессмертный пламень
Всех мук своих живую кровь. (15) 
    С утратой талисмана Антуанетта окончательно лишилась поддержки высших сил. Теперь она осталась одна. Александрит сдерживал влияние голубого бриллианта Ока Бхайравы.
    Хуже всего было то, что запретили зажигать свет по вечерам, поэтому  ночью появлялись крысы, которые ничего не боялись и вырывали из рук хлеб, приносимый тюремщиком два раза в день.
В тюрьме один унылый день сменялся другим. Несмотря на то, что жизнь  в Консьержери  превратилась в кошмар, дух Антуанетты  был не  сломлен. Антуанетта поддерживала себя словами:
– Горе, прежде всего, заставляет человека узнать, что он собой представляет.
– Достоинство следует сохранять до конца.

Сон Антуанетты

   На этот раз Антуанетта оказалась в замкнутом пространстве – в мрачном не очень широком подземном коридоре.  Стены из булыжника, как на мостовых, щербатые ступени ведут вверх. Вновь появился ястреб, не оставлял её  в покое. К  свету   летит, зовёт птица, но сил у Антуанетты уже больше нет. Окоченели ноги, всё тело бьёт озноб. Обхватив себя руками, в  изнеможении опускается  она на ступеньки. Птица бьёт крыльями, кричит хрипло и резко, но Антуанетте всё равно, сон сморил её.
  Пробуждение было тяжёлым.
– Сон во сне – это не добрый знак, – думала королева. – Птица зовёт к свету, но я ещё не готова покинуть этот мир!
Когда б могла  душа
На миг с себя стряхнуть,
Своё к  земле прикованное тело,
Я б вольной пташкой полетела (16)   
И воздух Родины смогла б вздохнуть.
Так и летала бы над Австрией родной,
А мой король летел со мной!
   
   Антуанетта решила занять себя вышиванием, попросила иголки и нитки, но  ей было отказано. Тогда она надёргала ниток из обтрёпанных занавесок, висевших в камере, и стала плести  что-то вроде сетки.
   Осенью ночи стали холодными.
Ворвался холод, свежестью дыша,
И я глаза открыла, вздрогнув резко...
На чёрном фоне, в серебристых фресках,
Забился ветер,   листьями шурша.
...Страх безотчётный, словно хитрый вор,
Ползёт по вертикалям стен кирпичных...
Постукивая в крышах черепичных,
Ветвями ветер осыпает двор. (17)   
  Антуанетта попросила тюремного сторожа:
– Прошу вас, ради всего святого, дайте мне тёплое одеяло!
 Сторож  сжалился, но решил сначала обратиться к коменданту Фукье – Тенвилю.
–Месье комендант!
Несмотря на требования революции ко всем обращаться как «гражданин» и «гражданка», комендант Консьержери не признавал подобного обращения и требовал, чтобы все к нему обращались «месье».
–Мадам Капет просит тёплое одеяло. В камере холодно.
Но  получил жёсткий ответ, от которого бедный сторож задрожал, но не от холода, а от страха:
– Что? Верно, захотелось и тебе на гильотину?
   Так что Антуанетт  осталась без тёплого одеяла.  Хуже всего было то, что ей  запретили зажигать свет по вечерам, поэтому  ночью появлялись крысы, которые ничего не боялись и вырывали из рук хлеб, приносимый тюремщиком два раза в день.
    И с этим пришлось смириться. 

Взгляд современного астролога на личность Антуанетты

     Антуанетта родилась 2 ноября,  по гороскопу цветов – Фрезия. Отличительные черты  Фрезии – бесстрашие и настойчивость. Но настойчивость, граничащая  с упрямством – характерная черта Антуанетты.
   К людям – Фрезиям окружающие всегда относятся  с симпатией, так как они хранят внешнее спокойствие, хотя внутри у них может бушевать огонь. Не поздоровится тому, на  кого этот огонь выплеснется. Уравновешенная, спокойная и кроткая  Антуанетта - Фрезия превращалась  тогда  в дикого зверя. Но всегда она  старалась сгладить причинённые ею обиды. Порой была очень снисходительна – один из примеров – отношение к своей служанке Аннет, которая пыталась выкрасть у неё драгоценности.
Согласно звёздного гороскопа, она Скорпион, один из самых таинственных знаков.  Что самое главное – это люди, очень чувствительные, насколько может быть чувствителен человек. Хотя   всеми силами Скорпион  восстаёт против страданий, они хорошо ему знакомы.
     Совершенно верно!  Не сладко  Антуанетте приходилось даже  в детстве при австрийском дворе, под влиянием сильной личности  своей матери.  Она пока испытывала лишь «уколы», небольшие неприятности, с которыми легко справлялась в силу своего положения королевской особы. Но в целом,   любая перемена в жизни воздействовала  на её  эмоциональное состояние, каждое изменение  в жизни причиняло  ей боль, которую она умело скрывала, в силу своего воспитания и огромной выдержки.
    Нервы Антуанетты почти всегда находились  в напряжении, как и  у многих Скорпионов. Несмотря на скрытность и молчаливость,  она была постоянно возбуждена и отличалась неуравновешенным, взбалмошным характером. Именно то обстоятельство, что  болевой порог Скорпиона сильно повышен, то  многие представители  этого знака, а Анутанетта в особенности,   
закрывалась защитной   бронью  в виде цинизма, недоверия, подозрительности и отрицания того, что на свете есть хоть что-нибудь хорошее или справедливое.
   Антуанетта, как все  Скорпионы, скрывала, что  любое чувство – радость, маленькие  и большие неприятности,  горе,  любовь или ненависть –  действовали  на неё разрушающе, ей порой было  больно не только,  когда она плакала, но и когда смеялась.  Ведь любая сильная эмоция для Скорпиона  – шок.  Да и жизнь Антуанетта  всегда  воспринимала  как нескончаемое испытание, которое в основном связано с выработкой огромного терпения.
   Да, терпения у Антуанетты было не занимать!  Она никогда не боялась  трудностей.  Звёзды уже при рождении обрекают Скорпиона  на приносящие страдания события. Недаром Антуанетта
всегда повторяла:
– Как видно, мой удел страдание! Хочешь выжить  – умей терпеть. Прошлое, как бы оно не отдалялось, живет внутри (18) и навсегда останется со мной.
  Интересный момент:
 Ещё в Трианоне Антуанетта  организовала не только небольшое фермерское хозяйство, но и охотно занималась цветами, ухаживала за ними со знанием дела.
  Лучший  букет  для Скорпиона  составляется из роз. Их аромат действует на  него успокаивающе, что как нельзя кстати этому, подчас необузданному знаку. Но, к сожалению, Антуанетта не любила розы, они ассоциировались у неё с  мадам Помпадур, любовницей Людовика XV. 
   Расслабляющим эффектом для  Антуанетты был запах жасмина и особенно фиалок. Маленький флакончик фиалковых духов, подаренных ей  Людовиком XVI,  она сохранила до самой смерти.
   Уже с детских лет к  Антуанетте пришло  чёткое ощущение смерти, – как все Скорпионы  она родилась  с пониманием того, что умрёт. Это понимание окончательно у неё оформилось после смерти отца, австрийского императора  Франца I. 
   Всю  свою жизнь (в нашем понимании довольно короткую) –  она не дожила всего 18 дней до своего 38-летия, она относилась  к этому трезво и  спокойно, без страха и ужаса перед смертью. Она интуитивно жила  от противного: зная о смерти, всеми силами стремилась  к жизни. Свою  участь,  которую уже не могла изменить, она  приняла достойно.
  Я не внемлю шуму городскому,
Стонам жизни, вскрикам суеты.(10)   
Мне не нужно ничего чужого,
И уже не сбудутся мечты.
Так хотела жить и наслаждаться!
Все мои желания – Закон!
Только Бога мне теперь бояться,
Он  судья мой и защитник он!

(1) Жозе I (1714 - 1777) – король Португалии из Брагансской династии, правивший в 1750--1777 гг. Сын Жуана  V и Анны Марии Австрийской. Женат  с  1732 года на  Анне Марии де Бурбон (1718-1781), дочери короля Испании Филиппа V (1718  - 1781.).
 (2)  Елена Панфилова «Виола»
(3) Роберт Льюис  Стивенсон
(4) Ж.-П. Рихтер
(5) Лешек Кумор  (род. 1924 г.) – польский киновед и культуролог. Полное высказывание: «Но рано или поздно наступает минута, когда впереди только прошлое, а будущее – позади»
(6) Из стихотворения Ивана Бунина, остальное дописано мною 22.11.2013 года
(7) Сонник Лоффа
(8)Сонник Миллера
(9)По материалам статьи Ф.И.Булгакова "В;стникъ Иностранной Литературы", № 2, 1893 (из Интернета)
(10)  Из стихотворений Тэффи, остальное дописано мною 23-24.11.2013 года
(11) Из стихотворения Михаила Волошина, остальное дописано мною 22.11.2013 года
(12) Людовик Жозеф Ксавье Франсуа (1781–1789) — второй ребёнок и старший сын короля Франции Людовика XVI и Марии Антуанетты Австрийской. Дофин был погребён в аббатстве Сен-Дени, где его могила была осквернена и разрушена в годы Французской революции.
В его честь в 1785 году был назван округ Дофин (англ. Dauphin County) в штате Пенсильвания, США. В этом округе находится столица штата — Гаррисберг.
(13) Мёдо;н (Meudon) — юго-западный пригород Парижа  на южном берегу Сены  в департаменте О-Де-Сен.
Мёдон развивался вокруг резиденции Бурбонов, которую Людовик XIV  выстроил для своего сына, «Великого Дофина». После смерти престолонаследника Мёдонский дворец пришёл в упадок и был окончательно уничтожен в годы Франко-прусской войны. Его руины переданы в распоряжение филиала Парижской обсерватории. Подобная же судьба постигла и дворец Бельвю, построенный для маркизы Помпадур  королевским архитектором Габриэлем. 
(14)  Из стихотворения Николая Рубцова (1936-1971)
(15)   Дмитрий Мережковский
(16)Из стихотворений Мирры Лохвицкой (1869- 1905), остальное дописано мною 22.11.2013 года
(17)Ольга Чихляева, Литсайт
(18)Людмила Гурченко

Ч. 20   Величие  королевы

Смерть — конец страданий.
Неизвестный автор

Прошлое – не что иное, как тяжкий груз. Накапливаясь в тебе, он будет тянуть вниз, как камень на шее. 
Лорен Оливер «Делириум»

Мария – Антуанетт,
Чт;
с тобой революция сделала?
...Казнь за казнью. Танцуют бал
Над Парижем чёрные вороны.
29.12.2012

    12 октября 1793 года начался судебный процесс над бывшей королевой. Председатель суда Эрман согласно протокола  задаёт  вопрос:
– Как вас зовут?
Антуанетта отвечает громко и отчётливо:
 – Мария  Антуанетта  Австрийская-Лотарингская,  тридцати  восьми  лет,  вдова короля    Франции. 
     «Станешь  ли  ты, наконец, тем, кто  ты  есть?» –   писала  дочери   двадцать лет назад  Мария Терезия.  Сейчас,  в  шаге  от смерти,   Антуанетта начинает  проявлять то  величие, которым до сих пор  владела лишь внешне.
Одетая в чёрное с ног до головы, с высоко поднятой головой,  Антуанетта вызывает восхищение. Она бледна, еле стоит на ногах, с утра во рту не было маковой росинки, но судьи равнодушно взирают на  её мучения.
    Эбер обвиняет  Антуанетту как мать в развратных действиях  с сыном, зачитывает  показания тюремного коменданта Фукье - Тенвиля и показывает суду подписанные  Луи Шарлем бумаги. 
– Что вы ответите на это? – обращается председатель революционного трибунала   к подсудимой.
  Антуанетта подняла высоко голову, оглядела зал и сказала твёрдым голосом:
– Я отказываюсь отвечать, так как считаю ниже своего достоинства  подобные оскорбительные заявления.
Эрман  настаивает:
– Мадам! Вы, вероятно, взволнованы, но обязаны отвечать суду!
– Хорошо. Я отвечу!  Мой сын ещё ребёнок. Я уверена, что показания написаны под давлением. И считаю, что предъявление их  матери противно человеческой природе.
  Слова  Антуанетты вызвали аплодисменты публики. Что ж, в этом суд не посмел обвинить бывшую королеву.
Эрман  обращается к залу:
– Прошу успокоиться! Народ Франции обвиняет Марию Антуанетту, виновной в политических  событиях, происшедших за последние  пять лет.  Её участь решат присяжные, выбранные Национальным Конвентом.
Он ставит перед присяжными четыре вопроса:
           1. Доказано ли,  что имеются тайные  соглашения  с иностранными державами и врагами республики о  передаче им денежных средств, а также договорённости  пропустить на французскую  территорию и поддержать их  в  вооруженной борьбе против республики?
           2. Принимала ли Мария Антуанетта  Австрийская, вдова  Капет  участие в интригах против Революции, поддерживала подобные соглашения  и договоренности?
           3. Доказано ли, что имел место заговор с целью развязать  в стране гражданскую войну?
           4. Участвовала ли Мария Антуанетта Австрийская, вдова Капет, в  этом заговоре?  (1)   
     Среди присяжных  ярые ненавистники королевской власти, их возвеличила  Революция.   Они молчаливо, без лишних слов,  поднимаются и удаляются в соседнюю комнату на совещание.
  Время позднее, тускло  горят свечи.  Если бы не этот процесс,  давно они давно бы спали.  Первым берёт слово портной Гренье Трей:
–  Конвент не требует от нас  приговора, вынесенного в полном  соответствии с законом. Он послал нас  не для того,  чтобы  решать, виновна  она или  нет, а  для  того,  чтобы  мы   осудили  эту  опасную  для государства  женщину.
– Понятно, мы  должны либо отдать  голову Марии  Антуанетты, либо лишиться  своих  голов,  – высказывает  общее мнение   перчаточник Пикар.
Присяжные  понимают, что они собрались здесь лишь для видимости.
–  Вопрос решённый, нужно потянуть время, чтобы  у всех сидящих в зале создалось впечатление, что мы обсуждаем поставленные перед нами вопросы,  –  высказывает обще мнение  слесарь Дерье.
–  Так точно, –  почти одновременно говорят плотник Девез и портной Жимон.
Обвинения  подтасованы, что и следовало ожидать. На все четыре вопроса звучит  единодушное:
– Да, виновна!
Облитая бесконечными потоками грязи,  Антуанетта остаётся  такой же спокойной, гордой и величественной, какой была всегда.
Чёрное, злое слово
В сердце моё впилось. (2)   
Душу, стянув в оковы,
Тело, бросая в дрожь.
Знаю, что не виновна,
Только Божественный суд
Может лишить короны,
Жизни закончить путь.
Далеко за полночь зачитывается приговор:
– Вдова Людовика Капета признаётся виновной во всех предъявленных обвинениях. И приговаривается к смерти!  Приговор привести в исполнение 16 октября 1793 года.
  Мария Антуанетта  слушает  заключение присяжных  и приговор  совершенно спокойно,  без  видимых следов волнения. Никаких  признаков  страха,  гнева, слабости.
   Когда было произнесено торжественное слово «смерть», в зале воцарилось зловещее молчание. На вопрос председателя:
–  Вы согласны с приговором?
Антуанетта не отвечает ни слова, лишь отрицательно качает  головой.  Медленно обернувшись к одному из своих защитников, Трансону-Дюкудре, она  снимает  с пальца два обручальных кольца, которые так тщательно прятала от неусыпных стражей и решилась надеть только перед судом. Достаёт из-за корсажа прядь своих поседевших волос и преподносит их со словами:
–  Вот, сударь, если Бог поможет Вам встретить когда-нибудь моего друга мадам де Жарже, то прошу Вас, передайте ей эти кольца и эти волосы на  долгую память.
  Голос Антуанетты звучит мягко, как никогда раньше, будто она через некоторое время отправится  на купание, а не на казнь.
  В зале по-прежнему царит  молчание. Не оборачиваясь,  ни на кого не глядя,  Антуанетта сходит  со скамьи подсудимых так, как спускалась с королевского трона. В зале все присутствующие онемели от  выдержки Антуанетты. Слышится глухой голос:
– А всё-таки она настоящая королева!
  Антуанетта  в сопровождении своих защитников и стражи твердыми шагами, глядя  перед собой, с высоко поднятой  головой и  доброй улыбкой, выходит  из зала.   Она ступает   также величественно, как отправлялась некогда  на бал в Трианоне. Но всё-таки силы её были на исходе. С  утра она ничего не ела и не пила, кроме чашки бульона в перерыве, когда присяжные удалились на совещание.
 Спускаясь   по ступеням, она чуть не споткнулась, но сохранила равновесие.
 –  Боже, как я  устала от этой жизни, от этих людей! – думает она.  – Я в  высшей степени счастлива, что все  эти унизительные мучения скоро  закончатся.  Самое главное –  сохранить силы для  последнего часа.
   Когда осуждённая бывшая королева, окружённая  двенадцатью гвардейцами,  проходит  по широкому  коридору, среди стоящих двумя рядами любопытных, одна простая женщина  не выдерживает:
–  Ишь, какая гордая, эта мадама  Антуанетта!
  Антуанетта продолжает  улыбаться,  будто ничего не слышит. В  её  мыслях звучат строки:
Как хорошо в грозу носиться вместе с тучей,(3)   
Когда средь молний гром грохочет в небесах,
Неся земле и смерть, и страх.
Антуанетта повторяет  про себя:
–Неся земле и смерть, и страх.
Но мне не страшно умирать,
Устала я одна страдать!
– Неизбежное  надо принимать с достоинством. Что суждено –   исправить и  изменить мы  не в силах, – понимает Антуанетта.
     Невозмутимая и спокойная возвращается она в свою тюремную камеру, ставшую за несколько месяцев прибежищем  её воспоминаний и страданий. 
    Бывшая королева, вдова Людовика XVI сохранила достоинство до последнего своего часа. Никто не знал, как  ей было тяжело. Всё скрывать ото всех, что творится в душе – это суровое австрийское, королевское воспитание.
Когда в тебе клеймят и женщину, и мать –
 ...Безмолвствуя, храни покой бесстрастья, –
                Умей молчать!
 ...На гнёт тоски, и горя, и позора, –
                Умей любить!
И если на тебе избрания печать,
.. Неси свой крест с величием богини, –
                Умей страдать! (3)
Свои последние часы  Антуанетта проводит  за чтением и молитвами. Она молится  Ангелу – Хранителю.
– Возьми  мои руки в причистые руки,
Веди меня, Ангел – Хранитель Святой,
Туда, где нет горя, страданий и муки,
Туда, где царит величавый покой.
Крылом своим белым укрой меня, Светлый,
Кудрями коснись молодого чела,
Веди меня в мир твой желанный, заветный,
Куда не проникнет житейская мгла. (4)      
   Напоследок её хорошо кормят. В девять утра — завтрак, в первый  день приносят кофе с булочкой,  в 12 часов  на обед – суп, овощное блюдо, телятина и десерт. Ужинает  Антуанетта остатками от обеда.
   Во второй день  на завтрак – её любимый  шоколадный напиток с булочкой, а перед выездом на казнь  – овощной суп и дичь.
 
     Исповедь

    Антуанетта просит разрешения исповедоваться, но  от услуг аббата Жирара отказывается.
– Я  признаю посланниками Бога только священников, не принявших присяги Революции, – заявляет она.
  За приличную сумму друзьям на воле через  мадемуазель Фош  удаётся убедить одного из католических  священников, не присягнувшего Революции, принять исповедь королевы.  Имя священнослужителя история скрыла завесой тайны. Священник стар,  он уже ничего  не боится. Деньги принял.
– Извините, кушать хочется.
     Его проводят в тюрьму под видом старьевщика.
   Пастор увидел красивую, ещё не старую, но уже поседевшую женщину, очень бледную, с  тёмными кругами бездонных глаз, в которых затаилась глубокая печаль. Несмотря на убогость обстановки, держалась Антуанетта  не менее величественно, чем, если бы она была в Версале или Трианоне. 
   – Падре! Исповедуйте меня, освободите душу от тяжкого груза.
    Антуанетта целует протянутую руку и падает на колени.
   Исповедь длится полтора часа. Антуанетте нужно было высказаться. Она  вспоминает своё детство и юность  в Австрии, рассказывает историю замужества,  делится  своим первыми впечатлениями  от Франции, описывает дворцовые интриги, говорит  о Французской революции, неудачных попытках побега.  И очень переживает, что не видит своих детей, которых от неё забрали.
  Наконец, Антуанетта  кается в своих ошибках и заблуждениях. 
 Невозможно не делать ошибок! Главное, вовремя их осознать и постараться, если это возможно,   исправить. Люди не могут быть ангелами, хотя их души с рождения чисты.
Душа – она чиста и непорочна,
Но человек об этом знать не хочет,
Идёт туда, где душам тесно,
В места, где им не  место.
Душа болеет и страдает,
А как исправить – человек не знает.
 В конце исповеди Антуанетта просит  освободить  её душу, не дать ей погибнуть.
  Прости, о Боже, пригрешенья!
Молю тебя о снисхожденье
И о спасении души,
Взлетевшей высоко
На крыльях чувств,
Волнующейся,
Трепетной души.
О Боже, душу,
Не меня, спаси!
   Грехи  отпущены,   Антуанетта, наконец-то успокоилась.  Присев  на старое кресло, она обхватила голову руками и прикрыла глаза.  Страха не было. В голове  звучит голос матери:
«Станешь  ли  ты, наконец, тем, кто  ты  есть?»
– Я был такой всегда, какая я есть!  Готова  принять  смерть. Осталось только оставить завещание. Хотя, что я могу оставить? Только  попросить прощения у своих близких.
Проводив священника, возвращается Бол, тюремщик Антуанетты.
– Прошу вас, принесите, пожалуйста,  свечи, – просит она Бола. –  Не хочу последнюю ночь провести в темноте и ещё бумагу, перо  и чернила. Хочу написать прощальное письмо Елизавете.
   Не посмев отказать в последней просьбе,  Бол приносит Антуанетте то, что она просила. Зажигает две восковые  свечи и уходит, прикрыв за собой дверь, приказав двум стражникам:
 – При малейшем шуме вызывайте меня.
Когда Бол вышел, Антуанетта  задумалась.
– О чём я напишу?
Мысли обрели чёткость и ясность. Твёрдым почерком она начинает писать:
  «16 сего октября, в полпятого   утра, Вам, сестра моя, я пишу в последний раз. Я не знаю
даже, дойдет ли это письмо до Вас.
  Меня только что приговорили не к позорной смерти –  она позорна лишь для преступников, –  а к возможности соединиться с Вашим братом.  Невинная, как и он,  я надеюсь  проявить ту  же твердость  духа,  какую  он проявил  в  свои последние  мгновения. Я спокойна. Только мне  глубоко жаль покинуть  моих бедных детей.  В каком положении я оставляю Вас, моя добрая и нежная сестра, Вас, пожертвовавшую  всем, чтобы быть с  нами!
   Я  надеюсь,  что когда-нибудь  мои дети смогут соединиться с Вами. Пусть они  думают о том, что  я не переставала им внушать: что первой основой жизни являются принципы и  точное выполнение своих  обязанностей. Пусть они знают, что только  дружба  и доверие друг другу составят их счастье.
  Пусть они поймут, что только в собственной семье можно найти нежного и близкого друга.
  Пусть мой сын никогда не забывает последних слов своего отца, которые я особенно горячо повторяла ему:  никогда  не мстить за нашу смерть.
   Я знаю, сколько  неприятностей Вам  причинил  мой  ребенок. Простите  его, моя дорогая сестра. Подумайте о его возрасте и о том, как легко сказать ребенку то, чего он не понимает. Настанет  день,  я надеюсь, когда он  отлично  поймет  всю  величину  Вашей ласки и Вашей нежности к ним обоим.
     Я прошу прощения  у всех, кого я знаю, и особенно у Вас, моя сестра, за все те обиды, которые, помимо моего желания, я могла нанести.
     Всем моим врагам я прощаю зло, которое они мне причинили.
     Здесь я прощаюсь с моими тётками,  со всеми моими братьями и сестрами.
     У меня были друзья. Мысль о том, что я разлучаюсь навсегда с ними,  и что эта  разлука принесет им горе,  вызывает  одно из самых глубоких  сожалений, которые я уношу с собой в час смерти.  До последней минуты я думала о них.
     Прощайте, моя добрая и  нежная  сестра.
О,  если бы это письмо дошло  до Вас! Думайте всегда обо мне. От всего сердца  я обнимаю Вас моих  бедных и дорогих детей.
     Боже мой! Как  мучительно покинуть  вас всех  навсегда! Прощайте, прощайте!»
На последнем слове усталость одолела Антуанетту, она не успела даже поставить подпись, как перо выскользнуло у неё из рук. Она забылась тяжёлым сном.

     Последний сон Антуанетты.

Высоко в горах ни деревца, ни кустика. Гуляет и посвистывает ветер. Среди нагромождений скал и каменных глыб не видно ни  тропки. Лишь в одном месте небольшой островок зелени с нежными  фиолетовыми цветами.
    В этом диком ущелье, на уступах отвесной  скалы  в трещинах устроили гнёзда птицы.
Среди пучков зелени еле видны  воробьиные гнёзда.  Рядом с ними воробьи, задрав хвосты, пытаются перекричать друг друга.  Это им не удаётся. Один за другим они кувыркаются вниз, раскрывая крылья.  Делая небольшой круг, они возвращаются на свои места и исчезают в гнёздах. 
  С пронзительными криками, как стрелы, проносятся стрижи. На каменном карнизе кружат и воркуют голуби. Им нет дела до потешных воробьиных игр, которые считают ниже своего достоинства.
  На  вершине одной из скал, между камнями и пучками сухой травы десяток ванночек - лунок. Здесь только избранные птицы принимают песчаные ванны, дышат горным воздухом, оглядывая сверху хребты и долины. Это птичья лечебница. Есть здесь  и птичья школа, и птичьи театры и даже птичье собрание.
   Вдруг гомон разнёсся по всей округе. Это загудели возбуждённые птичьи голоса.
 В центре круга – ястреб с белым оперением. Чуть в стороне маленькая птичка, наклонив голову, что-то посвистывает. К ней прислушиваются, и этот голос решает всё.
  На ястреба набрасываются с десяток чёрных огромных воронов и толкают его к обрыву, предварительно затянув на шее петлю с привязанным к ней камнем. Ястреб, раскрыв крылья, сделав последний вздох, падает вниз. Шума падения не слышно, но лишь кровавое пятно остаётся на том месте, куда он упал.
Ануанетта слышит голос:
   «На Востоке существует поверье, что птицы не умеют грустить, так как награждены вечной свободой. Когда они в чём-то разочаровываются, то надолго улетают в небо. Чем выше, тем лучше. Летят с уверенностью в том, что под порывами ветра высохнут слёзы, а стремительный полёт приблизит их к новому счастью.
Люди могут многому научиться у птиц,  взлетать,  даже если крылья сломаны. Надо всего лишь захотеть оторваться от земли, воспарить навстречу самому себе».(5)
  Антуанетта успела только повторить:
– Воспарить навстречу самому себе!  –  И проснулась, поёживаясь от  холода.
 Утро встретило её хмурым рассветом. Собирался дождь. На душе было тяжело, но она старалась держаться.  Последний сон показался ей таким похожим на то, что происходило и происходит  в Париже.
– Быть стойкой. Вот главное для меня. Быть выше всех, выше гроз и дождей. Выше мнений и обвинений.
 Быть выше всех гроз и дождей,
Быть выше народных вождей.
Пусть кара будет страшна,
Мне  жизнь моя не нужна.
Осталась одна без детей,
Без верных придворных, друзей.
Я  Богу душу отдам,
Только себя не предам.

Судьба последнего письма королевы.

   На  столе  все  ещё мерцают  огарки    свечей. Наплывший воск  так похож на силуэт раненой птицы.  Несколько капель упало на лист бумаги, прощальное письмо королевы.
  Последнее письмо Антуанетты   не попало  ни к кому из тех, кому было  адресовано. Незадолго до  казни она   отдает его тюремщику Болу со словами:
– Прошу вас, ради Бога, передайте это письмо моей золовке Елизавете.
Но Болу не хватит мужества доставить это письмо по адресу. Он трясётся за свою жизнь.
–  Ради какого-то письма я должен  рисковать своей головой?  Пусть скажет спасибо, что я передал ей бумагу и чернила! Да кто она такая? Никто!
«Она», «ей» – это малодушный тюремщик так говорит о бывшей королеве.
   Согласно установленному   порядку   он    вручает   письмо   тюремному коменданту  Фукье-Тенвилю. Он,  главный  обвинитель Антуанетты,    визирует  его, но  никуда  не отправляет.
–Ещё чего! Я  не обязан быть жалким  почтальоном!
   Но история и Фукье –Тенвиля поставит на  то место, которого он достоин.  Через два года  наступит  его черёд  занять место в телеге, которую он  сам посылал в Консьержери   для  доставки осуждённых на эшафот.
   Письмо  останется среди кипы секретных бумаг Революционного трибунала,  а после ареста Робеспьера попадёт в руки бывшего сапожника, депутата Куртуа. Ему, как самому аккуратному  Конвент поручит привести в порядок документы для их издания.  Этого мелкого  человечка, жадного до денег, осенит мысль:
– Ха! Здесь столько документов, компрометирующих  многих государственных чиновников!  Я смогу на этом заработать!
    Куртуа почувствовал в своих руках огромную власть. Действительно, чиновники станут заискивать перед  ничтожным человеком, на которого раньше  не обращали внимания.  Хилый, тщедушный, небольшого роста Куртуа до революции изготавливал  обувь для простых парижан. Ценой ложных доносов он, не имея никакого чина,  сделал карьеру и стал депутатом Конвента.
   За возвращение  так называемых «писем», проще говоря,  доносов, когда-то написанных Робеспьеру, Куртуа  будут предлагать огромные выкупы.
– Значит, – решит  про себя этот жалкий человечишко, – нужно припрятать как можно больше разных рукописей, авось пригодятся.
    В Париже  и по всей Франции царит всеобщий хаос. Используя его, Куртуа  похитит огромное количество документов Революционного трибунала и  будет ими торговать.  Вот тогда он и наткнётся на письмо Антуанетты.
– Вот это да! Кто знает, как изменятся события в будущем, – думает хитрец. – Этот документ – золотая жила!
  Целых 20 лет  пролежит в тайнике у Куртуа письмо Антуанетты. В 1815 году  вновь на французском троне Бурбон, Людовик XVIII.  Депутаты третьего сословия, те, кто голосовал в Конвенте за смертную казнь его брата, Людовика  XVI,  будут трястись за свои жизни, опасаясь ножа гильотины.
  Куртуа, добиваясь королевской благосклонности, преподнесёт Людовику XVIII  письмо Антуанетты, сопроводив таким посланием:
– Сир! Это письмо я нашёл среди бумаг Революционного  трибунала, ценой своей жизни  сохранил его. Единственно, что я прошу, это снисхождения к моей   судьбе.
  Но, увы, Куртуа, это не спасло.  Как и остальных, оставшихся в живых революционных деятелей, его ссылают  далеко за пределы Парижа, в  провинцию.  Но письмо, наконец, через двадцать один год, как его написала Антуанетта,  прочитают дальние родственники королевы.  Тех, кому оно было послано, уже не будет в живых.
 
Последние часы королевы

Закончилась ночь, догорела свеча.
Мгновения тают... кричать бесполезно.
Моя королева, ты ждешь палача
И шепчешь молитву над вечности  бездной. (6)
  День  16 октября 1793 года – для парижан начинался обычно.  Кто-то ещё нежился в постели, а кто-то уже был на ногах. В 7 часов утра  поднят гарнизон города. Бьют барабаны, заряженные пушки блокируют мосты и улицы.  Вооружённые отряды гвардейцев выходят патрулировать город.
    Розали, служанка тюремного коменданта Фукье - Тенвиля, по его распоряжению входит в камеру королевы. Антуанетта уже встала, облачившись в чёрное платье,  сидит в кресле, устремив горящий взгляд в маленькое окно почти под самым потолком.
 –  Мадам,  вы вчера вечером почти ничего не ели,    выпили только стакан воды, –  говорит взволнованно Розали,  сострадая приговорённой к смерти королеве. –  Я принесла вам горячего бульону.
–  Зато после суда меня кормили, как на убой, – усмехнулась Антуанетта, но тут же стала серьёзной. – Дитя моё,  скоро мне ничего не будет нужно!  Для меня всё кончено.
–  Но, мадам, вам нужны силы! – убеждала Розали.
–  Да, дитя, ты права.
Антуанетта ест немного и без аппетита. Ей уже всё равно, она готова к смерти.
–  Мадам, Фукье –Тенвиль приказал вам переодеться.
Розали передразнила коменданта:
–  Одежда вдовы – вызов всему народу Франции!
– Ну что, ж белое, чёрное – мне всё равно, – соглашается Антуанетта. – Душе будет спокойнее.
Как сложно быть королевой,
Лучше быть просто мамой!
Такие железные нервы,
А в сердце глубокая  рана.
Душа безмолвно страдает –
Её с детьми разлучили,
Она  никогда не узнает,
Какие на то причины.
И наступает время
Казни на эшафоте.
Прощай, моя королева!
Душа твоя на излёте.
   Розали помогает Антуанетте выбрать платье. Королева аккуратно расправляет складки белого  лёгкого, не по погоде, платья. Около года она не была на свежем воздухе, небо видела только из  зарешёченного оконца. Она взволнованна, сердце бьётся учащённо. Лёгкий румянец появляется на её бледном лице. 
– Скоро я воссоединюсь с Людовиком, – думает Антуанетта.
Её мысли прерывает голос Розали:
 – Мадам, вы должны выглядеть прилично.
– Да, да! – рассеянно кивает королева, соглашаясь с девушкой.  – Выглядеть прилично. Сохранить своё  достоинство. 
  Антуанетта накидывает на платье  чёрный шерстяной  платок, единственно тёмное пятно на её наряде. Снимает чёрные туфли и надевает атласные  лиловые,  что означало милосердие к народу Франции.  Так рано поседевшие  от мучительных страданий волосы она прячет под чепец. 
  В это время входит комендант Фукье-Тенвиль.
– Ну, нет!  Убрать чёрный платок! Только белый!
Розали находит у Антуанетты лёгкий белый  платок из муслина.
– Месье комендант! Но  мадам замёрзнет, – пыталась вступиться за Антуанетту   служанка.
– Не  твоё дело! Прочь отсюда!
Розали  бросила последний взгляд  на Антуанетту. Не опасаясь коменданта, она близко подошла к ней и вложила в руку маленький серебряный крестик. Королева протянула девушке  свой платок и  кивнула  на прощание.
  Розали со слезами бросилась  из камеры, прижимая  к груди чёрный платок Антуанетты, пахнущий лесными фиалками.
– Моя бедная, бедная  королева! Прощай и прости!– шептала она, убегая  прочь, от этого страшного места.
 В это время Фукье-Тенвиль зачитывает  приговор:
«Конвент утвердил приговор Революционного трибунала. Гражданка Антуанетта Капет приговаривается к высшей мере наказания – смерти на Гильотине».
 Антуанетта слушает рассеянно, а потом обращается к коменданту:
– Разрешите, хотя бы повязать чёрную ленточку  на запястье, будьте милостивы, ведь у меня траур.
– Траур? – комендант удивлён. – Со смерти Людовика прошло  9 месяцев, а вы никак не успокоитесь!
–  Вы не поняли, это траур  в честь меня.
– Придумаете тоже! Да ладно, бог с вами!  – согласился Фукье –Тенвиль.
Антуанетта повязала чёрную ленточку на левое запястье, взглянув на коменданта, завязывает и на правое.  Комендант только хмыкнул.
– Странная  эта мадам Капет, – думает он,  – случайно, умом не тронулась? Ну, ладно, мужа казнили, детей забрали, а выглядит так величественно, будто собирается не на гильотину, а на приём. Ха-ха, приём к госпоже Смерти.
  Фукье –Тенвиль засмеялся. Смех его был похож уханье совы. Антуанетта не обращала на коменданта никакого внимания, тщательно расправляя чёрные ленты. 
   В 10 часов утра в камере появляется палач Сансон – молодой мужчина гигантского роста.
  – Мадам,    снимите головной убор.
Антуанетта  послушно снимает чепец, с безразличием во взгляде даёт связать себе руки за спиной.
Длинный конец верёвки волочится по полу. Сансон срезает волосы, грубо, жёстко, обнажает затылок.  Антуанетта только вздрагивает, не смея открыть глаза.  Волосы не жалко, да и себя  не жаль.
–Жизнь уже не спасти, спасти можно только честь, – думает Антуанетта. – Мир стал чёрным, а был цветным. Не обнаружить свою слабость! Сохранить  стойкость, показать, как достойно умирает дочь Марии Терезии.
   Королева мысленно сжимает волю в кулак, как если бы сжала кулаки, а на это уже нет сил. 
 – Быть стойкой, умереть достойно, – вновь и вновь повторяет про себя Антуанетта.
    У каждого человека внутри существует предел. Предел чувств. Предел боли. Предел слёз. Предел ненависти. Предел прощения. Поэтому люди могут долго терпеть. Долго  страдать. А потом в один миг, преодолев этот предел, человек полностью уходит в себя и все чувства притупляются. Наступает момент, когда  он  будто находится между жизнью и смертью, как в коме.   Человек дышит, двигается, может говорить, если захочет.  Это страшно, но такое случилось с Антуанеттой.  Она переступила болевой порог. Возможно, что это дано немногим, но такое бывает. 
  Так проходит час. 
  – Ещё одно унижение придётся  вытерпеть королеве, – думает   Сансон.
Палач  берёт конец верёвки и ведёт её к выходу.
Nulla  crux,  nulla  corona – ни  креста, ни короны 
  К  11 часам у  ворот  Консьержери собрались  парижане. Им любопытно поглазеть на бывшую королеву.
 Настал твой час, мадам Капет,
Теперь не королева!
Тебя увидит целый свет
Французов, полных веры.
Мечтали мы убрать вас всех,
Кто угнетал нас, грабил,
Ты не смеёшься? Где твой смех?
Мы видеть это вправе!
   Раздаётся барабанный бой, открываются ворота тюрьмы. Сначала выходят офицеры-гвардейцы, затем  солдаты с ружьями наперевес.  За ними  медленно, с высоко поднятой головой, с бледным лицом, но  в величественном спокойствии   идёт Антуанетта.  Сансон  следует за ней на небольшом расстоянии.  Держит  в руках  длинную  верёвку, один конец которой  привязан к рукам смертницы.
   Толпа ахнула. Слышатся тихие голоса:
– Боятся, что королева убежит?
– Разве  может она убежать, окружённая вооружённой охраной?
  Но и эти голоса растворяются в глубоком молчании окружающих. Все  безмолвно следят за тем, как Антуанетта идёт к  телеге, запряжённой  могучей лошадью.
   Какая ирония!   Людовик  XVI  к  месту  казни  отправился   в закрытой карете, защищающей его от  ненависти  и  грубости  толпы.  А вот его вдову, как и других  осуждённых, на гильотину отправляют в менее комфортных условиях.  Перед смертью все равны. 
    Сиденьем  в телеге служит доска.  Сансон хочет помочь  Антуанетте, но она отталкивает протянутую руку и  поднимается сама, садится  лицом вперёд.  Словно сквозь сон Антуанетта слышит голос палача:
  – Мадам! Вы должны повернуться!
  Антуанетта послушно поворачивается.  Теперь она сидит задом наперёд. Это  большое унижение даже для простого парижанина. Но Антуанетта даже не думает об этом. Мысли её уже далеко.
Судьба играет человеком.
Она лукавая всегда
То вознесёт тебя над веком,
То бросит в пропасти стыда. (7)
  Телега, окружённая  двойным рядом тридцати тысяч вооружённых солдат,  движется медленно, подпрыгивая на выбоинах и неровностях  парижских мостовых, мимо толпы зевак, которые улюлюкают в след и непристойно кричат.
   Антуанетта смотрит перед собой, на её лице нет ни страха, ни следов страданий.  Выстрадано всё. Глаза открыты, но она не видит никого вокруг. Перед ней лестница, которая ведёт в небо.  Но лестница без перил, поэтому она сосредоточена.
– Не оступиться, пройти до конца,  – думает Антуанетта.  – О Боже, как медленно тянется время!
 И, словно обращаясь ко всем окружающим:
–  Не найдёте  признаки отчаяния и скорби.  Всё отболело,  отгорело!  Конец мучениям, наконец, пришёл покой.
   В толпе на углу  улицы  Сент-Оноре –  художник Давид.  В его руках лист бумаги и карандаш.  Он делает  набросок портрета  бывшей королевы –  женщины, которая едет  умирать.
– Успеть схватить главное, – думает художник.
Он видит постаревшую  женщину, уже утратившую  былую красоту, но  сохранившую гордость. Карандаш легко скользит, штрих за штрихом на бумаге появляется образ.
 Давид мысленно вторит каждому движению:               
  – Губы  высокомерно  сжаты,  как бы  сдерживая  вопль  души,  глаза безучастны и  холодны. С руками, связанными за  спиной, сидит она  на телеге палача  с  независимым,  вызывающим  видом,  словно  на  троне.  Невыразимое презрение –  в каждой линии  окаменевшего лица, непоколебимая решимость – в истинно королевской осанке. Терпение, переплавленное в  упорство, страдания, ставшие внутренней силой,  – все это  придает  измученной  женщине  новое  и жуткое величие –  величие, с которым она поразительной манерой держать себя преодолевает бесчестье этой телеги позора. (8)
     На площади Революции огромное стечение народа. Десятки тысяч людей с самого утра собрались здесь, чтобы не пропустить казнь бывшей королевы. Для них, любопытных, это просто очередное зрелище и место, где можно встретиться и поболтать с хорошенькой соседкой или обменяться новостями с  близкими и друзьями, которых из-за последних событий не видел. Здесь можно было купить газету у  шустрых разносчиков, снующих между плотными рядами.
  Слышится робкий шёпот:
– Интересно, чья голова завтра упадёт в эту корзину?
Отвечают грубо, но тоже тихо:
– Тебе какое дело? Лишь бы не твоя!
   Здесь жуют, пьют, грызут сухари – лишь бы занять себя в ожидании  зрелища.  Многие со страхом и трепетом  смотрят на два сооружения.
   Над  людской толпой на постаменте для памятника Людовику XV возвышается статуя Свободы.
Богиня с мечом в руке и фригийском колпаке на голове  погружена в задумчивость. Она не видит, что происходит у неё под ногами. Ничто не тревожит её, ни крики  смертников,  ни венки на её коленях, ни кровь  под ногами.  Молчит каменная богиня, словно ей нет дела до того, что вершится её именем. 
   Невозмутимый взгляд статуи Свободы  устремлён на стоящую рядом с ней машину смерти – Гильотину.   Тонкий её силуэт  протыкает серое небо, соединяя мир земной и потусторонний, как врата смерти.
    Все разговоры смолкают, когда появляется телега с Антуанеттой.  Слышится только  цокот копыт и  протяжный скрип  колёс.  Как заунывная песня  в  мёртвой   тишине.  Чувство ужаса охватывает  всех при виде бледной, как сама смерть  бывшей королевы. 
     Никого не замечает Антуанетта. 
– Последнее испытание и душа будет свободной! – думает она, обращая взгляд в  хмурое небо.
Последний шаг  в  бессмертие,
Последний шаг!
И  ты  через столетие
Летишь в мечтах.
Танцует, развлекается
С тобой Версаль,
Прости, прощай, красавица,
Мне очень жаль.
    Вот телега остановилась у эшафота, окружённого отрядами Национальной гвардии.  Спустившись без посторонней помощи,  Антуанетта сама  поднимается по деревянным ступеням к месту казни, величественно, как будто ступает по мраморным коридорам Версаля.  В груди у неё всё окаменело, последние шаги  так тяжелы, что  она случайно наступает  на ногу Сансону.  У Антуанетты ещё хватает  сил попросить прощения:
–Извините, месье, я сделала это не нарочно!
   Не  о смерти думает она, о том, что, возможно, сделала кому-то больно, пусть и своему палачу. Насколько могло поменяться мировоззрение у этой бедной женщины, у королевы, хотя и бывшей. У той, которая никогда не извинялась, если её последними словами были не слова: «Спасите!», а   «Извините!»
  Она уже смирилась со своей участью. Это последние минуты  Антуанетты в мирской жизни и её душа прощённой и безгрешной уйдёт  к Богу.  Через две недели ей  бы исполнилось 38 лет.
Последний шаг к плахе.  Антуанетта сама опускает  голову на наклонную доску. Помощники палача привязывают её. В  12. 15. со свистом падает  нож гильотины... Раздаётся глухой удар... 
   Схватив  кровоточащую голову за  волосы,  Сансон   высоко поднимает её над своей головой, над площадью на обозрение десяткам тысяч людей.    Минуту назад  они,   в ужасе затаили дыхание, а сейчас в едином порыве, словно  избавившись от страшных колдовских чар, разразились  ликующим воплем:
–Да  здравствует  Республика! 
   Душа Антуанетты, освободившись от тела,  спешно устремляется вверх  и летит над   громким гулом, переливающимся волнами:
–Да  здравствует  Республика! 
Толпа, эшафот... ты стоишь в платье белом,
Серебряный крестик, сжимая в горсти.
Опустится нож... обезглавлено тело.
Моя королева, прощай и прости... (8)
Гул стихает. Душа Антуанетты  свободна! 
   Зрелище окончено, все  расходятся. Наконец, можно вернуться к своим делам, поговорить. Слышатся голоса:
–  Скорее  домой, что торчать здесь!
– Пора обедать! 
– Завтра, послезавтра и каждый день можно  увидеть подобное  представление.
    12.30. В  маленькой  тачке палач  увозит  труп  с окровавленной  головой  в  ногах. Двое жандармов  остаются  охранять  эшафот. Никого не заботит кровь, медленно капающая на землю. Площадь опустела.
     Обезглавленное тело Антуанетты  Сансон  привёз на кладбище. Сразу не хоронят, ждут подвоза других трупов.   Ждать пришлось не долго. Гроб Антуанетты вместе с другими заливают негашеной известью и бросают в общую могилу.
    «Nulla  crux,  nulla  corona  –  ни  креста, ни короны  не распознать в    пристанище мертвых.
   Когда несколько лет спустя один из дальних родственников Антуанетты приезжает в Париж, то во всём  городе  не  находится  человека,  который  смог  бы  ему сообщить, где похоронена бывшая королева Франции. (9)
    Император Австрии, Франц II   объявляет  глубокий придворный  траур.  Дамы одеваются  в чёрные платья. Несколько дней не  дают представления в театре, газеты пишут о жестокостях якобинцев.  Вот и всё.
     Несколько лет спустя  Наполеон  выскажет своё мнение по этому поводу:
–  В  Австрийском доме  соблюдалось  непременное правило  –  хранить глубокое молчание о королеве Франции. При упоминании  имени Марии Антуанетты отводят  глаза,  и  разговору  даётся  другое   направление,  чтобы  уйти  от неуместной, неприятной темы. Это –неукоснительное  правило всей семьи, ему следуют также послы Австрийского дома при иностранных дворах. (9)

Наши дни

      В октябре 2012 года пара прикроватных туфель, принадлежавшая Антуанетте, была  выставлена на аукцион. Туфли 36-го размера выполнены из дорогого  шелка XVIII века, ушли с молотка в частную коллекцию неизвестного покупателя за $82 025, тем самым в 6,5 раз превысив ожидаемую стоимость.


(1)  Из романа Стефана Цвейга «Мария Антуанетта»
(2)  Из стихотворения  Тэффи, остальное дописано мною 23-24.11.2013 года
(3)Из стихотворений Мирры Лохвицкой (1869- 1905), остальное дописано мною 22- 23.11.2013 года
(4)  Лидия Чарская «Молитва Ангелу – Хранителю»
(5) Э. Сафарли – современный азербайджанский писатель
(6) Ирина Каденская «Моя королева» сайт «Парнас»
(7) Н.С.Соколов
(8) Ирина Каденская «Моя королева, сайт «Парнас»
(9) Стефан Цвейг «Мария Антуанетта»