Урок этикета

   Мы живем вчетвером: мама, я, бабушка и мамин брат  дядя Лева. Мама и дядя работают, а мы с бабушкой сидим дома. Нет, не сидим, конечно,  у нас с ней  много разных дел, и мы все время чем-то заняты, так что скучать никому не приходится. Но огорчает то,  что собраться вместе, чтобы посидеть за столом,  погулять в саду или сходить к морю у нас получается только в выходные дни, и то не всегда.  Мама работает на большом заводе, на работу уходит очень рано, идет на  вокзал, долго едет на электричке. Домой приезжает  поздно, а зимой к этому времени уже ночь.

   Но в выходной, когда все дома и никто никуда не спешит, бабушка встает пораньше и начинает тихо-тихо колдовать на кухне – варит, жарит, иногда печет пирожки или большой пирог с вареньем и жгутиками  из теста сверху, и тогда у нас получается праздник. Мы неспешно собираемся в кухне, выдвигаем стол на середину, чтобы всем было удобно сидеть, бабушка ставит на стол все, что наготовила, и мы начинаем есть.

   Есть – это тоже не так просто, как кажется. Потому что когда ты ешь один – это одно, а когда рядом люди – это другое. Но то, что это разные вещи, постоянно забывается. А делать этого нельзя, иначе что такое «хорошо», и что такое «плохо» сразу почувствуешь на себе.

   У меня плохая привычка: где бы я не сидела и что не делала, я болтаю ногами.  «Нельзя!» - учит бабушка, - во-первых, потому что это неприлично,  а во-вторых, потому что беса качаешь!» Никогда его не видела, но бабушке виднее, вот только  отвыкнуть не получается.

   А еще я люблю катать шарики из хлебного мякиша. А это тоже неприлично, к тому же  играть с хлебом – грех, к хлебу надо относиться бережно и уважительно, потому что «Хлеб – всему голова». Откуда бабушка все знает?

   А еще я не терплю гороховый суп и суп из свежей капусты, который бабушка варит по  своему рецепту – с молоком. И когда приходится их есть, начинаю капризничать.

   А еще я люблю, когда  ем кашу, положить на нее варенье, а потом хорошенько перемешать, сделав кашу-малашу. Но это тоже неприлично, потому что портит аппетит другим. В общем,  жить трудно: надо помнить и выполнять столько «можно», «надо» и «нельзя»!

   Мы сидим за столом. Изредка кто-нибудь говорит пару слов и опять тихо. «Пока я ем, я глух и нем». Надо спокойно поесть, только потом начинать вести разговоры. Ах, да! Еще неприлично чавкать и громко стучать ложкой по тарелке.

   Я увлеченно катаю шарик из картофельного пюре. В пюре добавлены жареные лук и мелко нарезанное сало, отчего оно так вкусно пахнет! Делать картофельные шарики – единственное «неприличное», что мне разрешают делать за столом. И я забываюсь. Почувствовав отсутствие контроля, ноги под столом начинают выплясывать что-то свое, отчего стул подо мной  тихонько  поскрипывает. Удовольствие и усердие застят глаза: уже и локти на столе, и скатерть за ними поехала вместе с тарелкой в сторону от меня, и уж полное безобразие – я тихонько замурлыкала что-то себе под нос!

  Праздник души был прерван резко и жестко ощутимым ударом столовой ложкой по лбу. Так призвал меня к порядку дядя. Я охнула, обежала всех глазами, но они были заняты  своими тарелками, и на звучный хлопок никто даже бровью не повел. «Что посеешь…»  или  что там еще говорит в таких случаях бабушка?
Обидно, но еще больше стыдно. Хорошо, что все делают вид, будто  ничего не произошло. И я делаю такой вид. Тихонько поправляю скатерть, ставлю на место тарелку, плотнее придвигаю к столу стул. Все правильно, сама виновата.