Яйца Фаберже Глава I

Тюремная жизнь
В жизни, в отличие от выдуманного кино, самые страшные вещи происходят обыденно, спокойно, без несущихся по небу зловещих тёмных туч и перекошенных от ненависти лиц целлулоидных злодеев.
- Самые богопротивные дела совершаются с невозмутимым спокойствием! - подумал Остап Бендер. - В этом их ужас, который даже и не чувствуешь сразу в шоковом отупении, но остаётся он в душе на всю жизнь.
После оглашения приговора суда после безуспешных поисков бриллианта «Чёрный Орлов» великий комбинатор слегка приуныл.
- Не везёт мне с драгоценностями… - усмехнулся Остап.
Быстрый переход от вольготной жизни Героя Советского Союза к тяжким арестантским будням оказался для него болезненным. Бендер почти ничего не замечал вокруг, безвольно плывя по волнам сложившихся неблагоприятных обстоятельств. 
- Большие несчастья, как ливень не бывают продолжительными, а малые не стоят внимания, - благоразумно решил великий комбинатор.
Он находился в трудовом лагере при всесоюзной стройке будущего промышленного гиганта. Остап подружился с настоящим русским богатырём. Его звали Иван Пахомов, он до лагеря работал в кузнечном цеху.
- Единственная польза от дураков, - сказал ему Бендер. - Они создают рабочие места для предприимчивых людей!
Иван во время отоварки, когда у окошка лагерного ларька скопилась толпа суетящихся «зэков», отходя от прилавка с приобретённой жрачкой, поймал за руку ширмача Сеню. Он попытался втихую стащить у него пачку мелкого грузинского чая. Иван поднял законный «кипиш».
- Бить, правда, не стал… - рассказал он Остапу. - Сеня крутится с ворами, которые в колонии держат «масть»! 
Пахомов поволок карманника на разборку к блатному «пахану» зоны.
- Вот и свидетели крысятничества есть... - горячился он.
«Положенец» с громкой погремухой «Конь» заметно замялся. С одной стороны, всё ясно, кража она и на каторге кража. С другой сомневался:
- Как ни крути, а Сеня свой, вся «братва» его знает по «зоне» и по воле...
«Конь» отложил приговор и вечером созвал «блаткомитет». В число избранных вошёл и уважаемый уркаганами Остап. Посовещались, вызвали могучего кузнеца и вертлявого Сеню.
- Слышь, «Пахом», - сказал арестанту «положенец», - ну чего ты?.. Что за «кипишь» на болоте, что за «шухер на бану»? Ты же «мужик» с понятиями. Сеня, конечно, погорячился, мы его поправим. Но и ты должен его понять. Он «кармаш» по жизни. А «кармаш» это как пианист, у него пальцы должны быть постоянно в движении, чтобы навыков не потерять. Вот он и «щиплет» помаленьку. Не в обиду, замнём базар чисто по-братски...
Вздохнул понятливый Иван и пошёл восвояси. Через несколько дней, подойдя к Сене, мирно курившему во дворе отряда, кузнец со всего богатырского маха заехал ему по уху. Карманник отлетел на несколько метров вверх и в сторону, после чего надолго «отключился».
- Благодарю за угощенице! - Пахомов взял пачку папирос и ушёл.
Блатные подняли жуткий вой:
- Работяга ушатал «честного босяка»!
Вызвали Ивана «авторитеты» на «правилку» и начали пугать:
- Как же ты творишь «голимый» беспредел?!
Он вежливо ответил, так как научил его великий комбинатор:
- Братва, вы же знаете, я второй срок тяну за «гоп-стоп». A у «штопорилы» удар должен быть, как кувалдой. Практиковаться нужно, чтобы навыки не потерять. Вот и приходится иногда треснуть кого ненароком. Так что, не в обиду, замнём базар чисто по-братски...
- Красиво излагает! - одобрил великий комбинатор.
«Конь» язык прикусил, придраться не к чему. На самом деле «Пахом» грабителем не был. По молодости подрался в деревне с комсомольским активистом и угодил в тюрьму. После отсидки переехал в Москву и устроился работать кузнецом на завод «Серп и молот». Вторую судимость получил, когда заступился вечером за пьяную дамочку, которую раздевали налётчики, а она сдуру показала на него.
- Нужно уметь вовремя опоздать туда, куда попадать не следовало. - Остап усмехнулся, когда Пахомов поведал ему печальную историю невольного рецидивиста.
- Обидно! - обиделся он. - Сел ни за что.
- Обидно не то слово, - согласился Бендер, - зато кузнеца может обидеть каждый, но не каждый успеет извиниться.
Злопамятный «Конь» затаил на них обиду и подговорил начальника лагеря отправить отступников на лесоповал.
- Нечего им тут мутить, - сказал он, - иначе мужики могут взбунтовать и перестать гнать план…
Вскоре они оказались на галдящей пересылке, где собирались и сортировались бесчисленные массы новых жителей «ГУЛАГа». Над приземистой столовой трепыхался выцветший лозунг:
- «Внимательно следите за заговорами наших врагов!» 
Кого-то везли на место отбывания, кому-то меняли режим содержания, а кого отправляли на доследования. Там пересекались пути различного контингента. Сроки у всех разные, кому месяцы какие-то остались, а кому полтора десятков лет.
- А мне ведь через месяц выходить на волю! - признался «Пахом». - Срок заканчивается.
- А мне впаяли «пятнашку»… - вздохнул великий комбинатор.
Он полежал в раздумьях, потом резко сел на нары и вскрикнул:
- Как я раньше не догадался!?
- Ты о чём?
Остап воровато оглянулся по сторонам и зашептал в ухо напарника:
- Смотри, у меня солидный срок, а тебе через считанные дни дышать воздухом свободы полной грудью. Мы можем вместе изучить биографии друг друга до мельчайших подробностей.
- Зачем?
- Я договорюсь с блатными, мы задержимся здесь на месяц, - развивал мысль Бендер. - Когда подойдёт день твоего освобождения, выхожу я на волю под твоим именем, а ты через неделю начнёшь наезжать на начальство, мол, пора бы меня отпустить на все четыре стороны... И тебя выпустят.
- Вряд ли получится… - покачал головой Иван.
- Получится! - Остапа понесло. - Нас никто не знает, наших дел с фотографиями нет. Выучим всё и на перекличках начнём отвечать за друга.
 - А гарантии? 
- Только агенты по страхованию жизни совершенно точно могут сказать, что нас ожидает! - иронично засмеялся он. - Зато у меня на воле спрятана заначка, которую я с удовольствием отдам тебе, когда встретимся в Москве.
Пахомов согласился и на следующие две недели они поменялись местами. На перекличках, в общении с другими «зэками» и администрацией пересылке великий комбинатор представлялся «Пахомом», а тот Бендером. 
- Нужно довольно долго подумать, чтобы принять быстрое решение… - радовался Остап своему остроумному плану.
В назначенный день он скользящей походкой подошёл к «куму» и нарочито развязно заявил:
- Начальник, когда отпустишь до дома?!
- Фамилия?
- Пахомов.
Чекист долго сверялся с объёмными списками, а потом сказал:
- Рано тебе на свободу.
- По приговору время вышло! - возмутился великий комбинатор.
- А тебе на предыдущем месте отсидки накинули «пятёрку» за драку, - усмехнулся он. - Завтра вы с Бендером отправляетесь на этап в «Вятлаг».
 Остап вышел из его кабинета пришибленным, словно в него попала легкомысленная шаровая молния. Второй раз за короткое время он получил чувствительный удар в виде краха блестящих планов.
- Больной скончался, так и не узнав, что операция прошла успешно! - однако он по-прежнему хорохорился перед поникшим товарищем. - Придумаем что-нибудь на месте.
- Давай сбежим по дороге! - предложил Иван.
- Не ищи проблем, они сами тебя найдут! - успокоил его Бендер. - Гений стреляет в цель, которую не видит никто, и попадает. Теперь для меня это дело чести!.. Поживём - увидим, умрём - узнаем.
Бараки в мрачном лагере, куда они вскоре попали, стояли далеко друг от друга, и каждый в отдельности был, как паутиной, опутан колючей проволокой. Кругом сторожевые вышки, на них бдительные охранники с винтовками, внизу часовые с собаками. Огромная вывеска на въезде в лагерь:
- «Кто не был - тот будет! Кто был, не забудет!»
Их группу, человек двести, поместили в барак, обнесённый шестью рядами «колючки» под током.
- В жизни всегда есть место подвигу... - высоко оценил творчество Остап. - Особенно в нашей стране. Сама жизнь здесь уже подвиг.
Сразу погнали на работу, нужно было осушать болота в топких окрестностях лагеря. Заставляли копать длинные осушительные канавы, стоя по пояс в холодной воде и грязи.
- Однако! - выдохнул мокрый, словно после парной «Пахом».
Голодные, измученные люди бултыхались в трясине, падали обессилевшие, захлебываясь вонючей зелёной жижей. Никто не имел права разогнуть спину, чтобы хоть немного передохнуть, отдышаться.
- Знание закона не освобождает. - Бендер устал неимоверно. - Освобождает амнистия или побег…
Они едва дожили до конца смены и поняли, что долго здесь не протянут. 
- Самое лучшее в физических упражнениях это отдых от них! - великий комбинатор лежал на голых нарах. - Чем скорее удастся бежать, тем лучше.
Перебирали варианты, но ни один не подходил. Остапа осенило:
- Давай сделаем подкоп!
- Как это? - опешил Иван.
- Пророем подземный ход из барака за колючую проволоку, а там мы на воле. Я эти места знаю, уже скрывался здесь несколько лет назад.
- Вдвоём не справимся…
- Привлечём десяток желающих!
Бендер обратился к соседям, с которыми рыли канавы, поведал план.   
- Это наиболее верный способ, - утверждал великий комбинатор. - Главное начать, а там найдём всё необходимое. 
- Просто и с гарантией на успех! - идея понравилась.
На следующий день они сорвали две половицы под нарами и забрались в подполье. Оказалось, что пол в бараке до метра возвышался над землёй.
- Есть где рассыпать грунт… - мудро уточнил Бендер.
Нашли кусок кровельного железа, сделали противень. Мисками, ложками, ногтями вгрызались в плотный грунт. Землю укладывали на противень, волоком вытаскивали наверх и разбрасывали под полом.
- Какую бы глупость вы ни придумали, всегда найдётся человек, который эту глупость сделает... - радовался в душе инициатор побега. - Главное всегда уметь попасть в струю и выйти из неё сухим!
Удалось раздобыть сапёрную лопату, дело пошло веселее. Работали ночью, под утро всё убирали, чтобы не заметили лагерные ищейки. Прошли несколько метров в сторону проволочной изгороди.
- Что это так воняет? - удивился Остап, заглянув в туннель. 
- Мы наткнулись на деревянную канализационную трубу, - сообщил вылезший, будто чёрт из преисподней Пахомов. - Прогнившие доски не выдержали напора, и нечистоты хлынули в наш туннель.
 

 
Продолжение http://www.proza.ru/2015/06/24/19