Пов. 3 В некотором роде волшебник Ч. 2

"В НЕКОТОРОМ РОДЕ ВОЛШЕБНИК"

ПОВЕСТЬ 3. В НЕКОТОРОМ РОДЕ ВОЛШЕБНИК.

ЧАСТЬ 2. СМЕРТОУБИЙСТВЕННЫЕ ЧУДЕСА

 – Вопрос в том, готовы ли мы спасать Веронику, даже несмотря на то, что она король воров? Есть все шансы, что в благодарность за спасение мы получим по кинжалу в брюхо. Ты к этому готов?

 ***

 Вероника забилась в самый темный угол пещеры. Все шло наперекосяк, и не было спасения от надвигавшейся Тьмы. Вероника подумала о демонах нулевого измерения, которых она видела в Волшебном лесу. С какой жадностью они пожирали мертвого зверопотама! В заброшенных рудниках нет такого сильного магического поля, поэтому создания Тьмы остаются невидимы. Неужели они и сейчас здесь? Гложут труп её несчастного однокашника, имени которого Вероника не могла вспомнить. А может, никаких демонов не было, может, это Моргана навела чары, чтобы испугать их, заставить продолжать путь к дереву бур-бур?

 – …с кем имеют дело! – это зудел молодой дворянин, которого поместили в одну камеру с Вероникой. Совершенно посторонний человек. Ему просто не повезло: оказался не в том месте не в то время.

 Если бы Вероника лучше изучала магию, она бы знала, что у любого невезения есть Смысл. Но она не знала.

 – Эти так называемые камеры не соответствуют международным нормам! – продолжал распинаться молодой дворянин. – Потолок слишком низкий, мало света, сквозняки. Если меня продует, я вычту стоимость лечения из выкупа!

 – Какого выкупа? – невольно спросила Вероника.

 – Ваше высокородие, – напыщенно ответствовал дворянин.

 – Что? – не поняла Вероника.

 – Я – урожденный барон Раффс. Всяким простолюдинам надлежит обращаться ко мне «ваше высокородие».

 – Какое это сейчас имеет значение?! – воскликнула Вероника. – Нас, может быть, скоро убьют, а вы думаете об этикете?!

 Злость волной захлестнула Веронику. И так же внезапно отступила. Вероника почувствовала, как по телу разливается тепло. Руки и ноги отяжелели. Адреналин схлынул, наступила апатия. Захотелось застыть на веки вечные в одном положении. Уснуть и не просыпаться.

 Меж тем барон Раффс продолжал верещать что-то о правилах приличия, Протоколе, субординации. Угрожал тюрьмой, многочасовыми пытками и зверскими казнями. Далеко не сразу до потухшего сознания Вероники дошло, что Раффс описывает расправу, которую, по его убеждению, над ней сотворят разбойники.

 – Вы думаете, вас они пощадят? – слабо усмехнулась Вероника. И тут она вдруг поняла, почему Септимус в любой ситуации ухмыляется и отпускает остроты. Так легче побороть страх. Нет, так легче убедить себя, что не боишься. Заглушить панику. Заткнуть логику, пророчащую неприятности или скорую гибель.

 – Разумеется! – Раффс искренне верил своим словам. – Я ведь не какой-то там простолюдин. Я приличный человек, и это сразу заметно. За меня заплатят выкуп, и я вернусь домой. А никому не нужные отбросы вроде вас займут подобающее им место в сточной канаве!

 Вероника совершенно забыла, что в камере есть еще один живой человек: какой-то горожанин, который в числе прочих энтузиастов вызвался помочь врачам. Все это время он сидел, молчаливый и неподвижный. Наверное, он был безумно напуган. Мысль о том, что другому человеку требуется помощь, привела Веронику в чувство.

 Она встала из своего уголка, подошла к одинокому сокамернику и осторожно тронула его за плечо:

 – Как вы?

 Барон Раффс громко фыркнул.

 Горожанин медленно поднял голову, искоса взглянул на Веронику и вымолвил:

 – Нормально.

 – Как вас зовут?

 – Людвиг.

 – Не бойтесь, Людвиг. Нас обязательно спасут, – прошептала Вероника, старясь, чтобы её слова звучали убедительно.

 Барон снова фыркнул:

 – Будьте уверены: в первую очередь они обеспокоятся судьбой приличных людей. Даже этот бастард наместник знает цену Протоколу.

 Упоминание наместника вызвало у Вероники целую бурю эмоций: от радостной надежды до тягостных сомнений. Что сейчас делают Септимус и Ганс?

 – Не слушайте его, – сказала она горожанину. – Он просто напуган. Септ…Наместник спасет всех.

 – Напуган?! – барон Раффс подскочил к Веронике, схватил её за руки и отшвырнул в дальний угол пещеры. – Ты понятия не имеешь, с кем связалась! Если бы ты действительно понимала, кто я такой… Если бы вы все только знали…Я не позволю козявке в плохо сидящей одежонке разговаривать со мной в такой тоне! Я приличный человек! Я…

 Барон Раффс хрюкнул и повалился на бок. Из шеи у него торчал нож. Вероника глухо вскрикнула.

 – Не люблю приличных людей, – мягко улыбнулся Людвиг.

 Он выдернул нож из шеи барона и, достав из кармана аккуратно сложенную тряпочку, тщательно вытер лезвие.

 – От приличных людей вечно одни проблемы, – голос Людвига походил на журчание лесного ручья: ровный, плавный, приглушенный, убаюкивающий, без резких сломов. И вместе с тем этот голос вселял страх, ибо отдавался неизъяснимой, какой-то потусторонней пустотой. – Я очень терпимый человек. Но приличные люди – это ведь совсем другая история.

 Вероника очень надеялась, что общение с Гансом и Септимусом сделало её достаточно неприличной, чтобы не раздражать Людвига.

 Людвиг спрятал нож, которым убил барона. Вероника вжалась в стену. Безобидный горожанин, а на самом деле бандит и убийца, медленно надвигался на нее. На его губах поблескивала легкая улыбка.

 – Вероника, – в панике выпалила Вероника. – Меня зовут Вероника.

 Она слышала, что если убийца знает имя жертвы, ему тяжелее лишить её жизни. Факт весьма сомнительный. Однако Вероника хваталась за соломинку.

 Людвиг остановился. Он близоруко прищурился, пытаясь в полумраке разглядеть лицо Вероники. Девушка затаила дыхание. Людвиг сделал шаг назад.

 – Очень хорошо, что ты это сказала, Вероника, – совершенно серьезно и даже немного торжественно вымолвил он.

 Теперь в камере было два трупа и два живых человека. Счет сравнялся.

 – Вы не убьете меня? – не выдержала Вероника. Вопрос был глупый, неуместный и несвоевременный.

 – Тебя? Нет! – горячо заверил её Людвиг, будто бы сама идея убить Веронику казалась ему несуразной. Он принялся внимательно изучать решетку, закрывавшую выход из камеры.

 Вероника почувствовала на себя взгляды покойников. Все повторялось. Снова ей приходилось выбирать между мертвецами и чудовищами в человеческом обличии. И Вероника уже знала, что чудовища в принципе могут оказаться неплохими ребятами.

 Она осторожно приблизилась к Людвигу и неуклюже попыталась завязать беседу:

 – Здорово, что вы смогли спрятать оружие. А вот у меня отобрали даже маникюрные ножницы.

 Людвиг бросил взгляд через плечо:

 – У меня талант к утаиванию. Не стой у меня за спиной, пожалуйста.

 Последняя фраза была сказана вежливо и доброжелательно. Но обострившийся от страха слух Вероники уловил нотки угрозы.

 – Конечно-конечно, – торопливо закивала она, переместившись так, чтобы не выпадать из поля зрения Людвига.

 – Эти ребята, – продолжал бандит. Теперь он ощупывал решетку и прилегающие к ней камни кончиками пальцев,  – эти ребята поразительно беспечны. Одно слово: дилетанты. Но с хорошим финансированием.

 Он достал из очередного тайника маленькую колбочку, аккуратно откупорил её, просунул руки сквозь прутья решетки и вылил содержимое колбы на громоздкий навесной замок. Камера наполнилась едкой вонью. Металл запузырился.

 – Это концентрированная сацилотовая кислота. Хорошая штука. В моем мире такой не было.

 – В вашем мире? – рассеянно переспросила Вероника.

 – Не важно, – улыбнулся Людвиг.

 – Не важно, так не важно, – вздрогнув, согласилась Вероника.

 Пару минут спустя Людвиг надел толстые матерчатые перчатки. (Похоже, вся его одежда сплошь состояла из потайных карманов. Вероника впервые встречала такого подготовленного  человека). Бандит аккуратно и почти без усилий сдернул расплавленный замок.

 Охраны нигде видно не было. Разбойники опрометчиво понадеялись на крепость замков и решеток.

 – Теперь нужно освободить остальных, – прошептала Вероника.

 – Кому нужно? – сдержанно поинтересовался Людвиг.

 –Ну…– его вопрос поставил юную лекарку в тупик. – Мне, – секунду спустя честно ответила Вероника, со стыдом осознавая всю нелепость своих слов.

 К её удивлению Людвиг остановился и задумался. Подземный коридор был освещен лучше камер, и Вероника наконец смогла как следует рассмотреть лицо своего спутника. Ничего примечательного. Человек из толпы. Пройдешь мимо десять раз и не запомнишь.

 – Хорошо, – сказал Людвиг.

 – А? – Вероника так увлеклась мыслями про обманчивую внешность, что забыла собственную просьбу.

 – Мы спасем остальных, – пояснил Людвиг.

 Он решительно зашагал к другим камерам. Пленники заволновались. Веронике пришлось постараться, чтобы убедить их вести себя тихо. У Людвига было припасено еще несколько колбочек сацилотовой кислоты, так что хватило на все четыре замка. Насмерть перепуганные заложники топтались на месте, всхлипывали, перешептывались и ждали дальнейших указаний. Страх заставил их забыть о том, что они Личности, которые Сами Все Прекрасно Знают, и превратил в послушное стадо. Если бы сейчас им сказали, что ради спасения нужно спрыгнуть с обрыва или перебить друг друга, они бы так и сделали.

 – Выход там, – шепотом сказал Людвиг Веронике, едва заметным кивком указывая направление. С того момента, как пленники высыпали из камер, он старался держаться в тени. – Прямо, потом направо. Дальше через лес и поле.

 Вероника догадалась, что должна передать эти инструкции пленникам. С трудом дослушав её до конца, заложники рванули в указанном направлении, не поблагодарив своих освободителей и не позвав их с собою. Вероника вздохнула и тоже двинулась к выходу.

 Острые пальцы Людвига впились ей в плечо. Вероника обмерла.

 – Нам в другую сторону, – прошелестело у нее над самым ухом.

 Глупо было думать, что человек с набором ножей в потайных карманах станет самоотверженно спасать других.

 – Вы нас обманули, да? Вы один из них? Куда вы направили людей? – в горле Вероники вновь заколотилась ярость.

 – Как куда? К выходу. Там охрана, но если они будут достаточно разумны и осторожны, смогут выбраться.

 Вероника обалдело вытаращилась на него:

 – Тогда почему вы не хотите отпустить меня?

 – Это небезопасно. Со мной у тебя больше шансов на выживание. Пойдем.

 Обыденный, равнодушный тон Людвига сбивал Веронику с толку. Этот человек не казался злодеем в привычном понимании. Похоже, он искренне и абсолютно безосновательно заботился о Веронике.

 Они все больше углублялись в рудники. Людвиг шел с уверенность человека, точно знающего дорогу.

 Вероника не была экспертом в области горнодобывающей промышленности. Однако она могла поклясться: рудники должны выглядеть не так. Место, где они сейчас находились, больше напоминало подземное убежище.

 Язык зудел от роя вопросов и догадок. Наконец, Вероника не выдержала:

 – Где мы? Это ведь не рудники?

 – Это штаб-квартира банды разбойников, которая нас похитила, – пояснил Людвиг.

 – Что такое штаб-квартира?

 – Логово. Убежище. База. Схрон. Место сбора. Здесь они прячутся, хранят оружие, собирают и обучают людей, готовят захват Города.

 – Это армия?! Но ведь война давно закончилась!

 Людвиг бросил на Веронику укоризненный взгляд.

 – Тише, пожалуйста. Это обычные разбойники. Они собираются захватить власть над преступным миром Города. Над его бандами. Убить короля воров. А я собираюсь этому помешать.

 – У нас еще и король воров есть! – невесело усмехнулась Вероника. – И кто он? Чем занимается?

 – Кто он – неизвестно. Он управляет преступниками Города. Следит за порядком.

 – Ясно. Как говорит один мой друг, политика – штука сложная, – Вероника осеклась. – О боже!..

 На неё снизошло озарение. Король воров! Септимус! Ясное дело, что это он! Больше некому! Человек, который контролирует Город. Следит за политическим порядком. Исподтишка управляет преступниками.

 – Вы здесь по приказу короля воров? – глаза Вероники горели отчаянной решимостью хирурга, собирающегося сделать сложнейшую операцию на сердце посреди чиста поля, имея в своем распоряжении только носовой платок и зубочистку.

 – В некотором роде да, – кивнул Людвиг.

 –Вы действительно хотите его спасти?

 – Да.

 – Тогда я с вами! Что надо делать?

 Людвиг замер, слегка склонив голову на бок. Во взгляде его засверкало любопытство, а на губах вновь забрезжила улыбка. Такое выражение Вероника не раз видела на лицах своих преподавателей, когда они сталкивались с нестандартными пациентами или проводили смелый магионаучный эксперимент. Веронике стало не по себе. Она бы предпочла, чтобы Людвиг чуть больше походил на обычного бандита.

 – Идем, – Людвиг поманил Веронику. – Только, пожалуйста, тихо.

 Вероника твердо кивнула.

 Вероятно, они шли минуты полторы. Однако тягостное ожидание и неуверенность, пожиравшие Веронику, растянули для неё эти минуты на часы и даже столетия. Миллион лет спустя Людвиг жестом заставил девушку остановиться. Они достигли некоей комнаты, вернее сказать пещеры. Вход в нее закрывало пестренькая лоскутная простынка – неожиданная деталь в мрачном интерьере бандитского логова. Из комнаты доносились голоса.

 – …больше уважения! – возмущался неприятный визгливый голос. – Не забывайте, кто превратил эти норы в хоромы!

 – Да уж, хоромы! – фыркнул другой голос. – Разве что стены не осыпаются и черви с потолка не падают.

 – Ах, не нравится?! Ну так поищите себе другого чародея!

 – Искали, – отозвался третий голос, хриплый и властный. – И госпожа Моргана уже согласилась работать на нас.

 – И где же она? – ядовито поинтересовался визгливый чародей.

 – Тебе лучше знать.

 – Вот именно! Потому что я сильнее! Потому что я искуснее!

 – Так продемонстрируй нам своё искусство! – прервал его властный голос. – Допроси пленников.

 – Я на это не подписывался, – мгновенно стушевался чародей.

 – Боишься показаться ему на глаза? – разоблачительно загремел властный голос. – Не доверяешь собственной магии?!

 – Я не…Достаточно того, что я заряжаю вам волшебные палочки! – нервно отозвался чародей.

 Что-то круглое, липкое и холодное затрепетало в горле Вероники, а потом ухнулось в желудок. Волшебные палочки!

 Война почти не затронула Город. Поредел гарнизон, увеличились налоги, десяток молодых сорвиголов вступили в армию добровольцами, а пять лет назад во Дворце поселился имперский наместник, выставив оттуда бургомистра. На официальных учреждениях сменились флаги, а документы стали заверяться имперской гербовой печатью. Ругать Империю стало опасно для жизни, точно так же, как раньше опасно было ругать Республику. Вот, собственно, и все, чем война запомнилась городским обывателям. Но не врачам. В прилегающих к Городу землях, которые ныне находились вне магического барьера, был организован полевой исследовательский госпиталь. Туда доставляли солдат, комиссованных по состоянию здоровья, а также некоторые трупы. Уже в то время юная Вероника интересовалась медициной. К неудовольствию родителей свиданиям под луной она предпочитала посещение госпиталя. Вероника торчала там сутками напролет. Вела она себя тихо, не путалась под ногами, по возможности помогала медсестрам, поэтому высоколобые медики сквозь пальцы смотрели на присутствие в госпитале посторонней девочки-подростка, предпочитая считать, что она «чья-нибудь родственница». В госпитале Вероника впервые увидела раны, нанесенные волшебной палочкой. Она видела людей, даже не искалеченных – искореженных магией. Видела трупы, вернее маленькие контейнеры с биомассой, в которую превращался человек после прямого попадания силового заряда из волшебной палочки.  (Подробнее о волшебных палочках читайте в приложении «Мирная магия: история изобретения волшебных палочек»)

 Разбойники, задумавшие убить короля воров и захватить власть в Городе, закупили на черном рынке целую партию волшебных палочек. Хотя наличие в составе банды одного живого волшебника уже давало им огромное преимущество.

 – У них волшебные палочки! – в панике зашептала Вероника, припав почти к самому уху Людвига.

 – Не плюй на меня, пожалуйста, – попросил бандит, мягко отстраняя девушку.

 – Вы не понимаете! – не унималась Вероника. – Это очень опасно! Вдвоем нам не выстоять против целой банды с волшебными палочками! Надо срочно…

 Позади них раздался топот и встревоженные голоса.

 В одно мгновение Людвиг схватил Веронику, зажал ей рот и затащил в небольшую нишу чуть поодаль от главного коридора. Мимо них пробежали двое разбойников. Откинув лоскутную занавеску, один из них прокричал:

 – Тревога! Пленники сбежали!

 Грязно ругаясь, бандиты высыпали в коридор и кинулись к выходу из рудников. Вероника надеялась, что заложники уже успели уйти достаточно далеко.

 Как только разбойники скрылись из виду, Людвиг отпустил Веронику и прокрался к комнате за занавеской. Очередной потайной кармашек явил свету гибкую проволоку с зеркальцем на конце. С помощью этого приспособления Людвиг заглянул внутрь.

 Вероника выразительными взглядами тщетно пыталась привлечь внимание своего спутника. Людвиг вытащил нож и стремительно вошел в комнату. Короткий, жалобный вскрик дал Веронике понять, что там кто-то был. Набравшись храбрости, она вошла вслед за Людвигом.

 До трагедии у дерева бур-бур Вероника пришла бы в ужас от представшей перед ней картиной. Теперь же она всего-навсего испугалась. В высоко поднятой вытянутой руке Людвига был зажат нож. Лезвие ножа по самую рукоять утопало в горле худощавого человека. Он разевал рот, пучил глаза и кончиками дрожащих пальцев пытался отвести руку своего убийцы. Свободной рукой Людвиг достал второй нож и вонзил его в шею несчастного, но уже сбоку. Под тяжестью жертвы и нажимом Людвига первое лезвие пошло вверх, оставляя идеально ровный вертикальный надрез. Ни один человек не выжил бы после таких ран. По крайней мере, давно бы потерял сознание. Однако этот тип все еще дергался, как паук, наколотый на булавку. Сомнений не оставалось: это был волшебник и весьма сильный. Что-то невидимое ударилось о стену прямо рядом с Вероникой. Во все стороны брызнуло каменное крошево. Удерживая волшебника на двух ножах, Людвиг припер его к столу и стал медленно отклонять назад. Чародей дернулся, пытаясь завалиться на спину и таким образом соскочить с лезвия. Но ему помешал второй нож, воткнутый перпендикулярно первому.

 Вероника вдруг осознала, что она завороженно таращится на эту чудовищную сцену, даже не пытаясь вмешаться. Нужно было что-то сделать, прекратить этот кошмар! Но что? Огреть Людвига стулом и помочь чародею – сообщнику разбойников, напавших на экспедицию, убивших столько хороших людей, намеревавшихся уничтожить Септимуса? Помочь Людвигу и навалиться вдвоем на одного, добить несчастного чародея, который и так уже был в отчаянном положении? Снова Вероника чувствовала себя балластом: люди вокруг нее действовали, принимали какие-то решения – хорошие или дурные, но решения! А ей все никак не хватало смелости совершить поступок – хоть какой-нибудь.

 Людвиг пришпилил чародея к столешнице и любезно попросил:

 – Скажи, где вы храните волшебные палочки. Пожалуйста.

 Лезвия ножей расплавились, но Людвиг продолжал сдавливать глотку волшебника их рукоятями. С потолка осыпалось несколько камней. Ноги чародея судорожно дернулись. Вероника услышала жуткий хрип:

 – В пятом забое…

 – Спасибо, – сказал Людвиг, отбросил бесполезные рукоятки, выхватил еще один нож и вонзил чародею в сердце.

 Волшебник вздрогнул, икнул и затих.

 – Нам в пятый забой, – сообщил Людвиг.


 ***

 Волшебник может умереть лишь в трех случаях: при серьезных повреждениях сердца, мозга или более 70 процентов тела. Эта информация не является секретом, однако её не афишируют. (подробнее о волшебниках читайте в приложении «Да ну их нах, или официальный взгляд на волшебство») Кроме того, волшебники создают вокруг себя непроницаемый кокон из самых зловещих легенд, слухов и откровенной лжи.

 Народная мудрость же утверждает: человек, идущий убивать волшебника, либо чертовски глуп, либо безумно храбр, либо не человек. Глядя в спину Людвигу, Вероника пыталась угадать, к какой из категорий он относится. Невероятно сильный, быстрый и ловкий, буквально нашпигованный оружием и прочими хитрыми штуковинами, великолепно ориентирующийся в незнакомой местности, при этом противоестественно вежливый, спокойный и рассудительный. Вероника сочла бы его волшебником. Однако непонятно в таком случае, почему он еще ни разу не прибегнул к магии.

  Вопросов была уйма. Но вслух Вероника посмела задать только наиболее безобидный:

 – Зачем мы идем в этот пятый забой?

 – Там хранятся волшебные палочки, – в полголоса пояснил Людвиг, оборачиваясь через плечо. – Их нужно уничтожить.

 Вероника тряхнула головой, отгоняя тошнотворные картины сегодняшних убийств и стараясь сконцентрироваться на спасении Септимуса.

 – Вы уверены, что нам сюда?

 – Абсолютно. Я изучил карту рудников.

 – Вы ориентируетесь по памяти? – невольно восхитилась Вероника. – Невероятно! А я вот никогда не умела читать карты.

 – Это несложно, – утешил её Людвиг. – Достаточно один раз серьезно заблудиться. О! Мы почти на месте.

 Все-таки события последних недель не прошли для Вероники даром. Её тело инстинктивно почуяло опасность и увернулось от летящего прямо в спину кинжала. С ловкостью, увы, было пока туговато: Вероника запуталась в собственных ногах и грохнулась на пол. Людвиг одним прыжком оказался перед ней, на ходу выхватывая нож и преграждая путь догнавшим их разбойникам.

 Бежать вперед смысла не было: все равно что добровольно закрыть за собой дверцу мышеловки. Обратная же дорога была отрезана бандитами.

 – Ну, – протянул здоровяк со шрамом — обладатель властного голоса, пререкавшийся с волшебником. – Ну, и кто из вас мне нужен? Второго я оставлю в живых. Даю слово.

 Умом Вероника понимала, что это голимое вранье. Но тоненький напуганный голосок где-то в глубине сердца панически верещал какую-то чушь о выживании, о последнем шансе, о надежде, о зыбком «а вдруг». Он прорывался к голосовым связкам, чтобы заставить их вибрировать, породить звуки, которые бы сложились в постыдные, но столь желанные слова: «Вам нужен он! Не я, а он! Отпустите меня! Я никому ничего не скажу! Я обо всем забуду! Я не хочу умирать!»

 Прикрыв глаза, Вероника судорожным глотком затолкала подлый голосок обратно в самую глубь себя.

 – Спасибо, что сэкономили мне время, – приветливо сказал Людвиг. – Не хотелось бы отлавливать вас по всей округе.

 Разбойник ничего не ответил. Он достал волшебную палочку и навел её на Людвига. Его товарищи сделали то же самое.

 – Нет! – пискнула Вероника, неуклюже пытаясь поняться на ноги.

 Пять заклинаний врезались в Людвига. Воздух загудел от зверской концентрации волшебства. В памяти Вероники с бешеной скоростью замелькали картины, виденные ею в госпитале: вывороченные куски плоти, скрюченные кости, тягучая густая субстанция, расфасованная по маленьким прозрачным контейнерам, на каждом из которых был наклеен ярлычок с именем покойного…

 И в то же время, словно бы сквозь мутную пленку этих воспоминаний, Вероника видела Людвига, быстро и плавно надвигающегося на охваченных паникой разбойников. Из его рук один за другим вылетели два кинжала. Двое бандитов по бокам от главаря со шрамом упали замертво. Людвиг перехватил руку атамана, заносившего волшебную палочку для нового удара. Мгновение спустя от главаря осталась скромная лужица черной биомассы. Двое оставшихся бандитов бросились бежать, но их настигли заклинания, выпущенные Людвигом из палочки главаря. Биомасса брызнула на стены.

 Людвиг же аккуратно положил волшебную палочку на пол и невозмутимо продолжил путь к пятому забою.

 Веронику трясло так, что челюсть сводило, а горло свертывалось жгутом. Но она нашла в себе силы последовать за Людвигом – человеком, только что запросто перенесшим удар пяти смертельных боевых заклинаний.


 ***

 Затхлый воздух рудников вибрировал тишиной. Если где-то там, позади, были другие преследователи, вели они себя очень осторожно.

 Вероника не знала, что собираются предпринять оставшиеся члены разбойничьей шайки, удалось ли спастись заложникам, о чем думал Септимус, когда утверждал маршрут экспедиции, сколько еще ножей в запасе у Людвига и как они будут выбираться из этих катакомб. Мир, когда-то бывший таким добрым и понятным, теперь состоял из сплошных вопросов, загадок и проблем. Он был под самое горлышко наполнен интригами, предательством, двуличием, жестокостью и одиночеством. Достойные люди погибали. Пространство вокруг Вероники теперь кишело сомнительными личностями вроде Септимуса, Ганса, Мирры, Людвига…Они тоже люди, а Вероника с детства была одержима мечтой спасать людей. Она пошла с Людвигом, чтобы спасти Септимуса…Или Людвиг принудил её пойти с ним? Чье же это было решение? Чей поступок?

 Пятый забой был от пола до потолка заставлен ящиками. Вероника едва не расхохоталась, представив, как Людвиг вытаскивает из потайного кармашка кувалду и гвоздодер. Но все оказалось куда прозаичней: ящики были на защелках.

 – Мама моя, сколько же здесь волшебных палочек! – простонала Вероника. – Что же нам со всем этим делать?

 Людвиг присел на закрытый ящик. Он вытянул из рукава конец бечевки и принялся сворачивать её в моток. Завершив работу, он открыл соседний ящик и стал опорожнять его содержимое. Собрав пять палочек в пучок, он парой витков обмотал его середину и затянул узел. Отступив на метр, он обвязал следующий пучок палочек.

 – Что вы делаете? – не выдержала Вероника.

 Людвиг улыбнулся:

 – Волшебные палочки – довольно примитивное оружие.

 – Шутите?! Это самое совершенное оружие в мире! Поэтому его и запретили!

 – Смею тебя заверить, все относительно. Однако у волшебных палочек есть одна интересная функция: синхронизация. Слыхала о таком?

 Вероника закусила нижнюю губу и помотала головой. У нее было очень паршивое предчувствие.

 – О! Это замечательная штука! – восторженно сказал Людвиг.

 – Вы волшебник? – резко выпалила Вероника.

 – В некотором роде.

 – Почему никто нас не преследует?

 – Преследуют. Но им нужно передислоцировать. И выбрать нового главаря. А еще они боятся человека, который убил волшебника. Я имею в виду себя. Сейчас они совещаются в третьем забое.

 – Откуда вы знаете?!

 – Я их слышу. Через биоптикуляр, – только сейчас Вероника обратила внимание на тонкую леску, бежавшую из уха Людвига ему под воротник. Это приспособление соединяло невидимый под одеждой биоптикуляр с пленочной мембраной в ухе Людвига.

 – Третий забой находится как раз вон за той стенкой, – продолжал волшебник-убийца.

 Вероника бросила на стену всполошенный взгляд:

 – Откуда у вас биоптикуляр?! Это ведь технология военных! Септимус дал?

 – Я его снял с раненного офицера. Пять лет назад. Во время какого-то там боя на каком-то там плато.

 – Вы участвовали в Великом сражении на Пятиглинном плато?!

 – Не участвовал. Я там просто был. Пожалуйста, не отвлекай меня. Нужно успеть, пока они совещаются.

 Людвиг работал быстро и ловко. Вскоре у него набралась дюжина пучков из волшебных палочек. Одну он оставил отдельно и поочередно провел ею по концам палочек из каждого пучка. Пещеру озарили крохотные зеленые искорки. Людвиг удовлетворенно кивнул.

 – Буду тебе признателен, если поможешь их донести, – обратился он к Веронике. – Не волнуйся: это безопасно. Хотя, конечно, ронять и сильно трясти их не стоит. Давай-ка поторопимся. Они уже выбрали нового вожака.

 Вероника, нагруженная связкой волшебных палочек, почти не видела дороги, и шла за Людвигом, как мелкая рыбешка плывет за огоньком, зажженным на голове крупной хищной рыбы.

 Через несколько метров Людвиг остановился, отрезал один из пучков волшебных палочек от общего мотка и заложил его за железный кронштейн, в котором был закреплен факел, освещавший подземелье.

 Они двинулись дальше, периодически оставляя в пустых пещерках, неприметных нишах или просто на полу пучки волшебных палочек. Пару раз им на пути попадались разбойники: одиночки, которым поручили патрулировать коридор. Обоих Людвиг без лишнего шума зарезал.

 У выхода из рудника дежурило сразу четверо разбойников, вооруженных волшебными палочками. Проскочить мимо них не было ни малейшей возможности. У Вероники правда еще оставался последний пучок волшебных палочек. Но она даже мысли не допускала ими воспользоваться.

 У Людвига тоже была палочка. Он спрятал её в рукав и прошептал Веронике:

 – Клади здесь.

 Вероника поняла, что речь идет о последнем пучке волшебных палочек. Стараясь слиться со стеной, она присела на корточки, опустила связку волшебных палочек на пол и таким же манером, строго по вертикальной оси, выпрямилась.

 Разбойники у входа нервно озирались, однако к коридору особо не присматривались.

 – Держись позади меня, – велел Людвиг, высоко поднял руки вверх и вышел на свет:

 – Не стреляйте! Мы сдаемся!

 Четыре волшебные палочки нацелились на Людвига. Но тот даже бровью не повел:

 – Король воров уже здесь. Ваши подельники мертвы. Бегите, пока не поздно.

 – Заткнись! – взвизгнул один из разбойников. Палочка в его руке ходила ходуном. – Ты кто такой?

 – Да грохнуть их! – предложил его товарищ.

 – Успеем еще, – возразил третий, самый смелый и рассудительный. Не спуская глаз с Людвига, он приказал первому разбойнику: – Обыщи их!

 – А чего это я? Сам обыскивай!

 – Делай что велят!

 Разбойник с дрожащими руками приблизился к Людвигу и робко похлопал ладонями ему по бокам. Вероника прикрыла глаза: она уже догадывалась, что случится дальше.

 Трусливый разбойник согнулся от мощного удара коленом. Заклинания, полетевшие из палочек его подельников, превратили беднягу в черную жижицу. Второй разбойник рухнул с ножом в груди. Не обратив ни малейшего внимания на два угодивших в него заклятия, Людвиг расправился с оставшимися бандитами.

 Сдерживая приступ тошноты, Вероника пробежала мимо трупов и оказалась наружи. Душистый летний воздух наполнил её грудь, а из горла вырвался стон: невдалеке от входа в пещеру в ряд лежали тела двенадцати заложников.

 – Не повезло, – констатировал Людвиг.

 Достав из рукава волшебную палочку, он направил её на вход в рудник и взмахнул, выпустив заряд магии. Невидимый сгусток волшебства взорвался в воздухе, не пролетев и полуметра. Но тут же в руднике один за другим загремели взрывы. Это пучки волшебных палочек отозвались на зов своей сестры. Земля содрогалась, воздух густел от песчаной пыли. Спустя несколько секунд рудник был уничтожен.

 – О господи! Там же остались люди! – вскричала Вероника.

 – Не переживай, – утешил её Людвиг, – они все погибли. Магический взрыв плюс обвал — ни единого шанса на выживание.

 – Но это чудовищно!

 – Да, весьма прискорбно, – согласился Людвиг.

 Несколько секунд Вероника неотрывно вглядывалась в этого человека, но так и не смогла понять, что же скрывается за приветливой, неказистой, добродушно улыбающейся оболочкой.

 Людвиг достал крохотный биоптикуляр и принялся изучать округу: не выжил ли ненароком кто-то из разбойников, свободна ли дорога к Городу.

 Вероника медленно опустилась на землю. Песчаник порос колючей травой. В её волосинках застряли прошлогодние, давно истлевшие листья: пепельно-серая сеточка, натянутая на иссохший скелетик.

 Вероника уткнулась лицом в колени, словно бы хотела спрятаться от всего мира.

 – О! – раздался где-то вверху голос Людвига.

 – Что там еще? – устало спросила Вероника, с трудом возвращаясь из теплой, влажной, душной апатии.

 Но Людвиг исчез. По дороге бешеным галопом неслись двое всадников. Спешившись, они бросились к Веронике.

 – Привет, ребята, – промямлила девушка.

 Они тормошили её, осматривали, поили какой-то горькой дрянью из фляги и забрасывали бессвязными вопросами, а она висела у них на руках, как тряпичная кукла, безвольная и податливая. Когда они наконец успокоились и замолчали, Вероника неохотно принялась рассказывать:

 – Я нормально. Все погибли. Мы нашли склад волшебных палочек. Заложили заряды. Я заложила. Людвиг взорвал рудники.

 – Какой еще Людвиг?! – они явно были взволнованы.

 – Ну, твой помощник, – Вероника взглянула на Септимуса. – Он меня спас. Большое спасибо. Не знаю, куда он делся. Только что был тут. Я все-таки не поняла, волшебник он или нет.

 – Ты меня спрашиваешь? – выразительно поднял брови наместник.

 – Но это ведь ты его послал. Почему ты не сказал, что в рудниках засели твои враги? – её хватило только на слабый упрек, хотя Септимус, безусловно, заслуживал куда более бурного осуждения. – Все погибли...Я ведь всегда мечтала спасать жизни…А кончилось все тем, что спасаю короля воров…Папа, папа, ты же мне говорил…

 – Он – не король воров!

 Сознание капля за каплей покидало Веронику. Слова Ганса подействовали на неё как смачная пощечина.

 – А?

 – Септимус – не король воров! И я тоже! С кем ты тут шлялась по этим сраным пещерам?!!

 – Да брось, – небрежно махнул рукой наместник. – Какая разница? Главное, она цела. Поехали-ка в Город.

 – Погоди! Как он выглядел?

 – Кто? –  простонала Вероника.

 – Тот мужик, который был с тобой? Как его…Людвиг! Как он выглядел?! – возбужденно закричал Ганс.

 – Ну…– Вероника запнулась. – Так…Обычно…Постой, что же получается? Это он? Людвиг – король воров?! Не может быть! Он же…

 Нет, он ей не лгал. Она сама решила, что король воров – это Септимус. Сама все выдумала и отыскала подтверждение своим фантазиям. В конце концов, Людвиг сдержал слово: уничтожил разбойников, угрожавших королю воров, и сохранил жизнь ей. И все же…

 – Если ты его увидишь, ты его не узнаешь, – произнес наместник.

 – Да нет! – горячо возразила Вероника. – Не настолько уж у меня дырявая память! Если увижу, конечно, узнаю!

 – Нет! – с напором процедил наместник, глядя Веронике прямо в глаза, словно хотел вырвать у нее зрачки. – Если вдруг ты его случайно увидишь, ты его не узнаешь. Если он подойдет к тебе, ты его не заметишь. Если он заговорит с тобой, ты его не услышишь. Ты никогда, понимаешь, никогда не видела короля воров, не разговаривала с ним, не дышала одним воздухом. Ты убеждена, что короля воров вообще не существует. Это миф! Страшилка для детишек! Мы все, запомни, все так думаем.


 ***

 Наместник во главе сверхсекретного военного отряда уничтожил банду из заброшенных рудников. Из шестнадцати заложников, захваченных разбойниками, выжил только один человек. Так гласила официальная версия.

 Участники экспедиции, избежавшие плена, благополучно вернулись, изготовили чудодейственное снадобье и остановили эпидемию.

 Город быстро оправился от постигших его несчастий. Говоря откровенно, вряд ли он их вообще заметил. На прилавках снова появилась говядина. Таверны наполнились посетителями. Крестьяне и горожане вернулись к своим делам.

 Ганс и Септимус сидели в таверне и потягивали жидкость, претендующую на звание пива.

 – Значит, ты не собираешься искать его? – после долгого молчания спросил Ганс.

 – Кого? – лениво зевнул наместник.

 – Его, – с нажимом повторил Ганс.

 – Не вижу смысла, – равнодушно отозвался Септимус. – Все вернулось на круги своя. Так зачем искушать судьбу? Все счастливы!

 – Я волнуюсь за Веронику, – признался Ганс. – Вдруг этот тип передумает и решит таки от нее избавиться. Она ведь единственная, кто может его опознать.

 Септимус неспешно осушил свой бокал, рукавом размазал по усам и бороде пенные хлопья и, перегнувшись через стол, вполголоса проговорил:

 – Пошевели мозгами. Какой-то мутный мужик возникает из ниоткуда, убивает всех разбойников и пропадает в неизвестном направлении. При этом погибают все заложники. Кроме одного. Одной. Между нами: запашок у этой истории – мама не горюй. Но лично меня все устраивает. Вероника, если на то пошло, не такой уж плохой вариант, а?

 Помедлив, Ганс кивнул.


 ***

 Вероника рассматривала трещины на потолке. На самом деле поверхность была абсолютно ровной. Но Вероника убедила себя, что трещины там есть, и поэтому теперь видела их. Странная штука – человеческое восприятие. Игры разума.

 В комнату тихо вошла Мирра. Деловито скрестив руки на груди и одарив Веронику строгим взглядом, она потребовала:

 – Здоровки. Выкладывай, что стряслось. Септимус уже который день сам не свой. Меня это напрягает.

 Вероника медленно наклонила голову, прижалась щекой к подушке и зарыдала. Потом подробно, стараясь не упустить ни единой детали, она описала свои злоключения в рудниках. Вместе со словами приходили слезы, осознание произошедшего кошмара и пока еще зыбкая тень принятия.

 – Я уверена: это все-таки Септимус, – твердо заявила Вероника в завершение своего повествования. – Король воров. Он послал Людвига. Столько людей погибло! Хорошо, бандиты – я понимаю. Но мои товарищи! Это…немыслимо! Чудовищно! И ради чего?!...Но, понимаешь, когда я думаю об этом…Он не хотел, чтобы я туда ходила. Знал, что может случиться…Заботился обо мне…Наверное, предупредил своих людей и Людвига тоже, чтобы меня не трогали…Я не знаю, не знаю, благодарить мне его или проклинать?! Я уже ничего не понимаю!!!

 Мирра долго молчала. Потом произнесла:

 – С чего ты взяла, что король воров – Септимус, а не Ганс?

 Вероника сокрушенно помотала головой:

 – Я не знаю. Может и Ганс. Септимус просто как-то больше подходит. Но если и Ганс – это ничего не меняет. Он тоже не пускал меня в экспедицию. Он тоже примчался выручать меня. Что мне делать, чтобы…чтобы все было правильно?

 Мирра опустила уголки рта вниз и выпятила нижнюю губу:

 – Вопрос не в правде. И не в правильности. Вопрос в отношении. И здесь я тебе не советчик.

 Похлопав Веронику по руке, душа зеркала удалилась.


 ***

 День достиг той фазы неопределенности, когда свет утрачивает свою яркость и становится зыбким, но вечерний сумрак еще не в силах утопить мир в размытой серости. Неприметный человек совершенно заурядной наружности стоял у прилавка и придирчиво выбирал яблоки. Он деликатно брал плод, осматривал его со всех сторон, принюхивался, а затем либо возвращал обратно, либо отправлял в корзинку, висевшую у него на руке.

 К прилавку подошла женщина, тоже абсолютно невыдающейся внешности – за исключением излишней полноты и рыжих волос. С той же скрупулезностью женщина стала выбирать груши из соседнего с яблоками ящика.

 В какой-то момент руки мужчины и женщины соприкоснулись. Они посмотрели друг на друга. Женщина протянула мужчине грушу и улыбнулась. Он, помедлив, принял подарок, сказал «Благодарю», после чего вернулся к изучению яблок.

 – Великолепно, – сказала женщина, и в голосе её звучал искренний восторг. – Нечеловеческое хладнокровие. Я пришла поблагодарить тебя, Людвиг.

 Мужчина медленно поднял голову. На мгновение глаза его сузились, а губы сжались в тонкую линию. Потом он улыбнулся. Его улыбка была по-детски добродушной и острой, как клинок убийцы:

 – Мы знакомы?

 – Конечно! – женщина наклонилась к нему и положила ладонь ему на плечо: – Ведь это благодаря тебе я наконец-то смогла воплотиться. Пойдем, тут неподалеку есть тихое местечко. Нам надо кое-что обсудить.

 Спокойным прогулочным шагом они побрели вперед и, миновав рынок, спустились к реке. Вокруг не было ни души.

 Людвиг присел на бревно, служащее скамейкой тем, кто сюда приходил, и до блеска отполированное сотнями юбок и штанов. Он подставил лицо тусклому послеполуденному солнцу. Мирра встала рядом и, щурясь, посмотрела на воду. Со стороны могло показаться, что это обычная супружеская чета решила разнообразить семейный быт, устроив пикничок на пляже.

 – Можешь не трудиться, – наконец заговорила душа зеркала, – я такая же бессмертная, как и ты.

 Людвиг прекратил свои едва заметные манипуляции и скрестил руки на груди.

 – Знаешь, – продолжала Мирра, – сто пятьдесят лет в заточении – это реально много. Люди, конечно, те еще ушлепки, но к концу сто сорокового года одиночества начинаешь по ним скучать. Спасибо, что привел ко мне такие неординарные экземпляры. За две тысячи лет мне попадались разные люди. Но отражать Септимуса по-настоящему увлекательно. У нас с ним много общего. Правда. Хотя он уверен, это волшебство отражения. Он мне нравится. Ганс с Вероникой тоже. Конечно, они всего лишь люди и рано или поздно умрут…Но мне бы не хотелось, чтобы это произошло слишком рано. Улавливаешь, к чему я клоню?

 – В общем и целом, – отозвался Людвиг.

 – Отлично. Когда ты пришел в пещеру и заглянул в зеркало, я мельком увидела твое сердце. Не все. Но я поняла, что не могу тебя отразить. Ты словно закрыт для волшебства. Я знаю, что ты не принадлежишь этому миру. Ты существуешь вне его законов. Поэтому ты неуязвим и бессмертен. По-настоящему бессмертен. Тебя нельзя убить ни оружием этого мира, ни магией. Не знаю, сколько уже ты скитаешься по нашему миру. Но могу предложить тебе помощь. Вместе мы найдем способ вернуть тебя домой. Взамен я…

 – Извини! – Людвиг удивленно улыбался. – Извини, что перебиваю, это очень невежливо, но…Ты не понимаешь. Я не скитаюсь по этому миру. Я здесь живу. У меня нет ни малейшего желания возвращаться обратно. Полжизни я потратил, доставая из шляпы голубей и выделывая трюки на воздушном шаре на потеху публике. Но наконец я нашел свое место, свой дом, свое призвание. Мне нравится этот мир. Здесь я могу убивать. Здесь я счастлив. Не хватает только чая, туалетной бумаги и сериала по понедельникам.

 Его признание обескуражило Мирру. К такому она была не готова. Пришлось отбросить лирический тон. Встав напротив Людвига, она взяла его за плечи и прижалась лбом к его лбу. Двое истинных бессмертных впились друг в друга взглядами. Хищно оскалившись, Мирра прошипела:

 – Тронешь их – я тебя урою. Рано или поздно.

 Людвиг ласково похлопал Мирру по спине:

 – Ты зря беспокоишься. Я не собираюсь причинять зла Гансу, Септимусу и Веронике. Никому из них. Наоборот. Я рад, что в Городе есть кто-то ещё, кому известно про барьер. Мне хорошо здесь живется. Я даже могу в некотором роде назвать себя хозяином Города. Но быть запертым внутри барьера… Неуютно ощущать себя пленником в собственном доме. Я знаю, вы ищите способ преодолеть чары. Так вот, я был бы безмерно тебе признателен, если бы ты держала меня в курсе. Со своей стороны обещаю любую помощь. Ну что, Мирра, устраивает тебя такая сделка?

 – Сделка?

 – Соглашение. Так это зовется там, откуда я родом.

 Мирра выпрямилась, расправила плечи, вскинула голову и звонко рассмеялась:

 – Отлично! Воистину ты достоин своей короны!  Сделка так сделка! И раз уж ты предложил помощь…

 – Продолжай.

 – Расскажи, что тогда произошло у дерева бур-бур, где живет птица кхе-кхе. Ведь ты был там?

 – Разумеется. Все началось пять месяцев назад…

 В синевато-сером небе загорались звезды. Прозрачный вечерний воздух размывал очертания предметов. Король воров закончил свое повествование. Мирра подняла с песка плоский камешек и метнула его в сторону реки. Камешек короткими прыжками захлюпал по поверхности воды.

 – Надеюсь, мои показания помогли делу, – любезно вымолвил Людвиг. – У тебя появились какие-нибудь соображения, как выбраться из Города?

 – О да! – удовлетворенно покивала душа зеркала.

 Мирра и Людвиг вновь посмотрели друг на друга. И улыбнулись. Их улыбки были острыми и в сумраке умирающего вечера искрились холодным серебром.