Слушай, Маша

Внимательнее слушай, а записано это уже было когда-то ...

Пока на базар уходила,
К нам купец постучал —
Твое ожерелье хотел обменять.
Вместо красных камней
Показал камни с синим огнем.
Мама, не знали которые камни цветнее?
Купец был высок и черна была борода.
Отчего задумалась, мама?
Обмануть задумал купец.
Как кровь, красны твои камни,
Огнем горит ожерелье.
Отчего задумалась, мама?
Мы больше не пустим купца.
Но откуда слезы?
Одна загорелась синим огнем!
Не колдун ли пришел? ...

Не руки детей распознают камни,
Часто красные им ближе.

 — Я читала это уже. Это "Листы Сада Мории", — вспомнила Маша.

 — Верно, я тебе это проговорила для лучшего понимания, чтобы верно распознать смысл того, о чём мы с тобой в предыдущей сказке говорили. Уловила?

 — Не очень пока, — смутилась Маша.

 — Вот то-то же... Вся "Живая Этика" записана подобно, а понимают люди её пока не очень правильно. Заметили многие, что есть какой-то враг, а где его искать, понять не могут... А он же вот сидит тут же внутри и «синим светом» светится, а его не видят... Вот так Сатан всех охмурил, да затравил, что ищут днём с огнём, а всё мимо... Написано там же, что к добру нужно стремиться, очищаться, но это оказалось ещё сложней, с поиском врага всё же понятнее было. Вот, Мария, а ты теперь поняла, дорогая?

  — Извини, Великая, но ничего... почти.

 — Маша, вот люди говорят, — то, что написано пером, не вырубишь топором! Верно всё это и очень по-человечески... А потому всё то, что имеет смысл заземлённый, всё это очень легко укореняется в сознании людей, потому такого ментального материала в мире премного. Его везде перед нами раскладывают, чтобы мы уже закладывали его себе в головы с тем, чтобы занять там всё собственное мыслительное пространство. Люди склонны понимать лишь насущное, удобное им суждение, а тонкая истина чаще всего ускользает. Истина не может подаваться большими порциями, она только как флёр... так повеет перед носом и может повести за собой,.. но только того, у кого «обоняние» на истину присутствует.

 — Великая, ты сегодня говоришь окольно. Мне малопонятно, — протестовала Маша.

 — Ну уж, не наговаривай на себя, что не понимаешь. Я всё к тому веду, что самое важное знание по причине слабого сознания людей не может говориться в открытую. Так было ещё до недавнего времени, да и пока ещё так. И всё из-за него, который с «синими каменьями» ожерелье «детям» приносил. Видишь насколько сложно даже Мория выражался тогда? По мощи магнетизма земного уровня, по силе, Сатан был мне равен. Но настолько же он был злобен и коварен, и всегда играл свою игру, да этим ещё и наслаждался. И, нужно сказать, что до поры до времени у него в основном всё выходило так, как он задумывал. А как он задумывал, нам даже приблизительно знать вредно для здоровья... Вот пока скажу ещё в этой же сказке, что он разработал всё колдовство на планете и внедрил его в нашу среду настолько, что оно стало абсолютно обыденным делом. Просто элементарным. А способными к нему оказались... как ты думаешь, кто больше всего? Можешь не гадать. Вижу, что поняла... правильно — все мои сотрудники лучше всего этому научились, хотя и другие тоже. У них самые высшие и ментальные способности и магнетизм. Так вот и получилось, Маша, страшно сказать сейчас такое откровение для тебя: если бы этого сатанинского колдовства не случилось по какой-то случайности, то люди бы вообще никогда на нашей планете серьёзно не болели — раз, не попадали бы в различные несчастливые ситуации — два, да и не гибли бы в результате любых же случайностей, а уходили бы из жизни исключительно по старости организма.

 — А у нас ведь сказка тут, верно? Великая! — шёпотом подумала Маша.

 — Но это уже всё, Маша. Разве наша сказка плохо сказывается? Давай же я тебе только ещё пару слов скажу о том предании с купцом и детьми. Или лучше так...

Пока других учила,
К моим оборотень пришёл.
Детям он хотел что-то своё предложить.
А они стали смотреть, да рассматривать.
Руками перебирать, да радоваться.
Что за вещи диковинные
Ты принёс чужестранец?
Нет, не знали дети, что нельзя руками его вещи трогать.
Приняли на себя проклятие,
Да злобный глаз.
Как страшно, мама, ты говоришь,
Но почему нас не предупредила?
А где же память ваша была?
Да можно ли прельщаться тем, что в руки идёт?
Ох, обманул вас чужестранец.
Не научились вы ещё различать мои знаки от его.

Видим же, что ты это,
Но почему у тебя вещи похожие?