Торф

Звуки хлопающей двери, отражаются
в коридоре света. Крыша - кровельным
дышит железом и в разгар середины лета,
напомаженные снегири - покидают унылое
гетто.

Это север. Щетинится лес, на небритой
арбузной корке и кисет - овдовев от махорки,
продолжает крутить пеньку, чтобы сшить из неё
портки, он у ели сорвал иголки и горбатые ветряки,
по ночам воют, словно волки.

Ночь. Комар кочегарит трубой. Всё, что
может сгореть - сразу в топку. И взбирается
месяц робко, выгибается небо дугой, а над ним,
почти полунагой - конопатит Творец, свою лодку.

Жгут коптильни до самой зари, в них по
сажу сгорает вереск и сухой рот - глотает
херес, и пятном блещет белый крест, и над
ним размалевано облако, на которое кто-то влез.

Отраженье маячит в дали, как звезда, что
родила Вегу. И подобно майскому снегу, по
земле волокут корабли. Застревают их кили
в неге, как ядро в молодом орехе, или бабочка,
в рыхлой пыли.

Небо. Крылья птиц - здесь забиты пыльцой,
от цветов с заливного луга и лосиха, в поисках
друга, выгибает рога кольцом. Увлекает её форма
круга и к манежу спешит она - приторговывая лицом.

Элеваторы дух хранят. И ушедшее в землю
семя, выждав срок - отпустит росток, и земное
оставив бремя, по трубе ускользает дымок, будто
легкое птичье перо - выбирать себе новое время.