Глава 10. Про молоко

               
                1

     Когда я служил срочную службу в армии, у нас в части, рядовым,  был бывший зоотехник. Его знания и понадобились, когда часовые обнаружили диверсанта, который проник на строго охраняемый объект. Диверсант пробрался на охраняемую, огороженную колючей проволокой территорию. И теперь вышагивал по аэродромному покрытию, задрав хвост и  оставляя на металлических плитах продукты своей жизнедеятельности в виде зеленоватых лепёшек, похожих на оладьи для Гаргантюа.

     Было послеобеденное время и время перекура. Да – да… Официальных пятнадцатиминутных перекуров, во время работы,  у нас было два. Первый – в  десять утра и второй – в три часа дня. Именно в этот перекур нарушитель и появился перед всей курилкой. Рогатая морда излучала спокойствие, челюсти продолжали пережёвывать хилую травку, тело остановилось напротив нас, хвост ещё выше приподнялся и очередная, свежеиспечённая лепёшка с влажным шлепком легла на металлическое покрытие территории, а глазки, влажные,  навыкате, окаймлённые длинными ресницами, изучали нашу реакцию на это приветствие…
Диверсант оказался обычной домашней коровой.

     Мы все застыли от неожиданности. Кто-то, затянувшись, забыл выдохнуть дым. Кто-то застыл, не успев поднести к губам свой окурок. Кто-то просто часто моргал, надеясь проморгать мираж, но мираж не пропадал…

     Первым пришёл в себя, как и положено настоящему командиру, капитан Горбунов.

- ПОЙМАТЬ ДИВЕРСАНТА!!! – истошно завопил он, и опрометью кинулся к своему дому, в котором он жил. Дом стоял на охраняемой территории.

     Дурное дело – нехитрое… Услышав команду и понимая, что начинается потеха, солдатская и сержантская братия резво кинулась исполнять поставленную задачу – окружать и ловить злостного противника. Почему злостного? А кто посчитает за счастье убирать со всей территории коровьи лепёшки??? А кому-то из нас это делать придётся, не офицерам же, и не командиру…

     Корова тоже оказалась опытная, а вовсе не ручная, как мы подумали сначала. Она опустила голову, выставила вперёд рога, не делая выпады вперёд, не бык всё-таки. Потом прокрутила рогами половину круга перед окружавшими её солдатами, развернулась к ним хвостом и пустилась в бега.

     Но она не на тех напала. Самые сообразительные из нас уже стремглав обежали здание мастерской и теперь выскочили наперерез с другой стороны. Полное окружение, как и армии Паулюса под Волгоградом, было завершено.

     Спереди и сзади неслась к ней улюлюкающая солдатская толпа. Слева – сплошная стена здания, справа – огромный навес с законсервированными грузовиками с кунгами. В кунгах – станки, запчасти и прочий инвентарь. Крыша, дабы не рухнуть, опиралась на вертикально стоящие столбы, а между столбами стояли опечатанные грузовики.

     Корова заметалась между приближающими с двух сторон молодыми балбесами и кинулась под навес.  Ей показалось, что там безопаснее.

     Наивное существо…

     В азарте, в полумраке, сбив себе наружную оболочку левого рога о столб, она протиснулась между столбом и грузовиком и окончательно застряла, не проходя в щель тазом.

     Подскочил командир с новеньким блестящим цинковым ведром.

- Подоить её! – приказал он.

      Все молча и недоумённо переглянулись. Не могущая сдвинуться ни назад, ни вперёд, жалобно мычащая, с кровоточащим левым рогом, с висящей на жилках роговой оболочкой, попавшая в западню бурёнка и так вызывала жалость, а тут её ещё и выдоить надо...

       Вот тут бывший зоотехник и показал своё мастерство. А я заворожённо за ним наблюдал. Сначала он ласково погладил корову по крупу, по шее, по лопаткам, говоря что-то тихонько и ласково. Крупная дрожь, что била напуганное животное, стала уменьшаться, а потом и совсем пропала. Зоотехник присел и начал массировать вымя. Круговыми  ласковыми движениями, тихонько и спокойно приговаривая. Потом подставил под вымя ведро.

       Тугие и звонкие струи парного тёплого молока ударили в жестяное днище, покрыли его пеной.  И вот эта пена стала подниматься, звук струй стал мягче, глуше.

- Дай, я попробую, - неожиданно даже для себя самого сказал я.

     Зоотехник повернул голову в мою сторону, слегка улыбнулся одними губами, струи молока прекратились. Он поднялся с корточек и уступил место мне.

     Я присел возле вымени, взялся за тёплые и мягкие соски. Начал осторожно за них тянуть, но в ведро не упало ни капли молока. Зоотехник, конечно же, сразу понял, что я никогда коров не доил, поэтому, ничего не спрашивая, стал объяснять, как это делается. За пару минут я узнал оба способа доения. Тут же применил полученную теорию на практике. Больше всего мне понравилось брать весь сосок в кулак и, сжимая пальцы сверху вниз, пускать пенные струи в ведро. Как-то само собой получилось, что работал синхронно обеими руками.

     Ведро с надоенным молоком отнесли в курилку, по наивности полагая, что сейчас это молоко будет разделено между всеми участниками его добычи. Отец командир встретил ведро с молоком улыбкой. Протянул ручку, нежно принял ведро и немедленно, как бурундук,  потащил его в свой дом.

     Сидя в курилке, мы ещё на что-то надеялись… Вот сейчас командир из десятилитрового ведра отольёт нам хоть трёхлитровую банку и принесёт с благодарностью…

      Командир вскоре вернулся. Без молока и без благодарности.

- Где корова? -  деловито осведомился он.

- Под навесом, застрявшая… - удручённо ответили мы.

- Доставайте её, как хотите, - хмуро закончил он.

     Сначала он собирался освобождённую корову привязать возле своего дома. Дождаться, когда хозяева кинутся на поиски и придут к нему, после чего взять с них выкуп. Но увидев корову с отбитым рогом, не захотел оправдываться перед хозяевами, а удовлетворился молоком, и велел выгнать её за шлагбаум…

     После этого случая мы все поняли, что начальство не любит и не хочет делиться  НИ-КОГ-ДА!  Нам бы, дуракам, напиться этого молока там, под навесом, где нас и не видно было, прямо из ведра…  А так никто и капли не попробовал.

     На этот раз поезд от нас ушёл, но мы сделали выводы на будущее…

                2

      Наша часть была  СВАРМ, стационарная военная авиаремонтная мастерская.  Шесть дней в неделю мы ремонтировали самолёты, а по воскресеньям часто подменяли роту охраны.

      Охранять приходилось склад боеприпасов. Склад был опоясан пятью рядами колючей проволоки. Между двумя наружными рядами, по кругу, передвигался часовой, всё остальное было опечатано и на замках. В одном месте, внутри круговой полосы для часового, был поставлен  «грибок», под которым можно было укрыться от дождя, града или снега.  А вокруг была дикая местность, с небольшими, редко стоящими кустами.

      Иногда появлялось стадо коров. Оно, без пастуха, само собой, мигрировало и кормилось подножным кормом. Понятно, что у стада был какой-то хозяин, но неизвестный и никогда нами не увиденный.

      При виде коровьего стада, где у каждой бурёнки - огромное вымя, сама собой приходила мысль о молоке. Сгущёнка в солдатской столовке проскакивала, а вот живое молоко – никогда. Вот тут-то нам и пригодился бывший зоотехник со своими зоотехническими знаниями, и лучшим его учеником снова оказался я.

      Корову поймать за рога несложно, а вот удержать…

     При своём живом весе в триста-четыреста килограммов, она одним лёгким движением головой сбрасывала солдатика в сторону, как тряпичную куклу, поворачивалась к нему задом и уходила. 

      Гордая, независимая и недоступная…

      Значит, главное  не поймать, а суметь пойманную за рога корову удержать. Силой этого не сделать. Неравные силы. Нужны специальные знания, которыми зоотехник с нами и поделился.

      Начал он издалека, с вопроса:   

- Как привязывают быка?

      Большинство вспомнило, что у быка, вроде бы, в носу кольцо.

-  Правильно! – подтвердил зоотехник, - быка за шею не привязать. У него «дури» столько, что всё равно любую привязь порвёт. Но вот есть у коров и быков нежное место - это перегородка в носу, между ноздрями. Быки всегда ходят с кольцом, за него их и привязывают. Начнёт бык буянить, привязь натягивать, а боль от кольца его и удержит, и утихомирит. А если нападает непривязанный бык на человека, человек хватает кольцо и повисает на нём всем телом, и бык становится шёлковым. Если надо перевести быка с место на место, бери за кольцо и веди. И пойдёт за тобой, не артачась, - втолковывал он нам, добровольным слушателям.

- С коровой проще. Надо её левой рукой за правый рог поймать и два пальца правой руки в ноздри сунуть. В одну ноздрю - большой палец, в другую ноздрю - средний. Сжать ими, слегка, перегородку между ноздрями и, держа за рог,  повернуть коровью голову на девяносто градусов, горизонтально. После этого, корова стоит смирно и позволяет себя подоить.

      Учёба не прошла зря.

      Через полгода зоотехник демобилизовался, а я стал, единственным в части, ловчим коров и дояром номер один.

      Обычно это происходило так…   Часовой, охраняющий склад, увидев стадо, звонил в караулку. Из караулки, пулей, выскакивал солдатик с буханкой хлеба в руках и ёмкостью под молоко, бачком литров на пять.

     До поста было около километра, который преодолевался только бегом - стадо может и уйти. Иногда роль часового выполнял я, тогда ко мне летел любой свободный боец. Порою бегать приходилось мне самому. В любом случае, без моего участия действие не обходилось.

      С буханкой в руках, я шёл к коровам.

      Вплотную к себе они не подпускали, начинали уходить. Хорошо чувствуя эту грань, я вовремя останавливался, на их глазах отламывал от буханки большую краюху и протягивал им.

      Пугливые коровы ко мне не подходили, но всегда находилась та, которой очень хотелось хлеба. Тогда бурёнка слегка приближалась, оставляла свои ноги и тело на месте, а сама вытягивалась в струнку, пытаясь дотянуться губами до хлеба…               

      Хлеб я всегда держал в правой руке,  а левая была готова для захвата коровьего рога.

      Как только рог оказывался в пределах досягаемости, левая рука делала молниеносный захват, одновременно из правой руки на землю падал хлеб, два пальца моментально проникали в ноздри и  держали перегородку. На это уходила секунда. После этого я передавал ноздри коровы помощнику, а сам шёл к вымени.

      Мы никогда не выдаивали корову полностью, понимая, что хозяин тоже рассчитывает на молоко. Выдаивали литра три и отпускали, скормив ей предварительно всю буханку.

      Теперь молоко несли в караулку нормальным шагом, стараясь не расплескать, и там уже делили поровну на всех.

     Сейчас, конечно, стыдно за то воровство, но тогда мы были молоды и эгоистичны…