Яйца Фаберже Глава II

Тюремная жизнь
В жизни, в отличие от выдуманного кино, самые страшные вещи происходят как-то обыденно, спокойно, без несущихся по небу зловещих тёмных туч и перекошенных от ненависти лиц целлулоидных злодеев.
- Самые богопротивные дела совершаются с невозмутимым спокойствием. - Остап Бендер после оглашения ему очередного приговора приуныл. - В этом их ужас, который даже и не чувствуешь сразу в шоковом отупении, но остаётся он в душе на всю жизнь.
Быстрый переход от вольготной жизни славного Героя Советского Союза к тяжким арестантским будням оказался для него невероятно болезненным. Он почти ничего не замечал вокруг, безвольно плывя по волнам сложившихся неблагоприятных обстоятельств. Лишь ближе к новому 1941 году он успокоился и снова стал напоминать себя прежнего.   
- Большие несчастья, как ливень не бывают продолжительными, а малые не стоят внимания, - благоразумно решил великий комбинатор.
Он в это время находился в одном из трудовых лагерей при очередной всесоюзной стройке будущего промышленного гиганта. Остапу в очередной раз невероятно повезло, его как родного приняло блатное сообщество лагеря.
- Единственная польза от дураков - они создают рабочие места для предприимчивых людей! - мужики пахали на стройке, а Бендер и «воры в законе» целыми днями валялись в бараке, играя в карты, и верша судьбы покорных заключённых.
Разборок между ними случалось предостаточно. Во время очередной отоварки, когда у окошка лагерного ларька скапливается толпа суетящихся «зэков», один из них, крепкий работяга из кузнечного цеха Иван Пахомов, уже отходя от прилавка с приобретённой жрачкой, поймал за руку ширмача Сеню. Тот попытался втихую стащить у него пачку мелкого грузинского чая. Иван поднял законный «кипиш». Бить, правда, не стал:
- Сеня крутится с профессиональными уголовниками, которые в колонии держат «масть»! - вовремя вспомнил он.
Поэтому поволок карманника на разборку к блатному «пахану» зоны.
- Вот и свидетели крысятничества есть... - горячился Пахомов.
«Положенец» с громкой погремухой «Конь» заметно замялся. С одной стороны, всё ясно, кража она и на каторге кража. С другой сомневался:
- Как ни крути, а Сеня свой, вся «братва» его знает и по «зоне», и по воле...
«Конь» отложил приговор и вечером созвал «блаткомитет». В число избранных вошёл и уважаемый уркаганами Остап. Посовещались, вызывают могучего кузнеца и вертлявого Сеню.
- Слышь, «Пахом», - говорит арестанту «положенец», - ну чего ты?.. Что за «кипиш» на болоте, что за «шухер на бану»? Ты же «мужик» с понятиями. Сеня, конечно, погорячился, мы его поправим. Но и ты должен его понять. Он - «кармаш» по жизни. А «кармаш» - это как пианист, у него пальцы должны быть постоянно в движении, чтобы навыков не потерять. Вот он и «щиплет» помаленьку. Не в обиду, замнём базар чисто по-братски...
Вздохнул понятливый Иван и пошёл восвояси. Но обиду всё-таки затаил. Через несколько дней, подойдя к Сене, мирно курившему во дворе своего отряда, кузнец со всего богатырского маха заехал ему по уху. Тот отлетел на несколько метров вверх и в сторону, после чего надолго «отключился».
- Благодарю за угощенице! - Пахомов взял пачку сигарет и спокойно ушёл.
Блатные подняли жуткий вой:
- Работяга ушатал «честного босяка»!
Вызвали тотчас Ивана «авторитеты» на экстренную «правилку»:
- Как же ты, такой-сякой, творишь «голимый» беспредел?!
На что он вежливо отвечает при скоплении всего арестантского народа:
- Братва, вы же знаете, я второй срок тяну, и всё за «гоп-стоп». A у «штопорилы» удар должен быть, как кувалдой. Практиковаться нужно, чтобы навыки не потерять. Вот и приходится иногда треснуть кого ненароком. Так что, не в обиду, замнём базар чисто по-братски...
- Красиво излагает! - одобрил великий комбинатор.
«Конь» даже язык прикусил, придраться не к чему. На самом деле «Пахом» грабителем не был. По молодости подрался в своей деревне с наглым комсомольским активистом и угодил в тюрьму. После отсидки переехал в Москву и устроился работать кузнецом на завод «Серп и молот». Вторую судимость получил, когда заступился как-то вечером за пьяную дамочку, которую раздевали налётчики, а та с дуру показала на него.
- Нужно уметь вовремя опоздать туда, куда попадать не следовало. - Остап усмехнулся, когда Пахомов поведал ему печальную историю.
- Обидно! - злился он. - Сел ни за что.
- Обидно не то слово, - согласился Бендер, - зато кузнеца может обидеть каждый, но не каждый успеет извиниться.
С этого дня они заметно сдружились, разговаривая почти всё свободное время. Злопамятный «Конь» затаил на них обиду и подговорил начальника лагеря отправить отступников на лесоповал.
- Нечего им тут мутить, - сказал он, - иначе мужики могут взбунтовать и перестать гнать план…
Так неожиданно они оказались на галдящей пересылке, где собирались и сортировались бесчисленные массы новых жителей ГУЛАГа. Над приземистой столовой трепыхался выцветший лозунг:
- «Внимательно следите за заговорами наших врагов!» 
Кого-то везут в место отбывания, кому-то меняют режим содержания, а кого на доследования, одним словом, где пересекаются пути различного контингента из числа лишённых свободы. Сроки у всех разные, кому месяцы какие-то остались, а кому полтора десятков лет.
- А мне ведь через месяц выходить на волю! - признался «Пахом», во время первой ночёвки.
- А мне впаяли «пятнашку»… - вздохнул великий комбинатор.
Он несколько минут полежал в раздумьях, а потом резко сел на нары и вскрикнул:
- Как я раньше не догадался!?
- Ты о чём?
Остап воровато оглянулся по сторонам и зашептал в ухо напарника:
- Смотри, у меня солидный срок, а тебе через считанные дни дышать воздухом свободы полной грудью. Мы можем вместе изучить биографии друг друга до мельчайших подробностей, вплоть до клички соседской дворняжки.
- Зачем?
- Я договорюсь с местными блатными, и мы задержимся здесь на месяц, - развивал мысль Бендер. - Когда подойдёт день твоего освобождения, выхожу я на волю под твоим именем, а ты через неделю начнёшь наезжать на начальство, мол, пора бы меня отпустить на все четыре стороны... И тебя непременно выпустят.
- Вряд ли получится… - покачал головой Иван.
- Получится! - Остапа уже понесло. - Нас здесь никто не знает, наших дел с фотографиями нет. Выучим всё на зубок и на перекличках начнём отвечать друг за друга.
 - А гарантии? 
- Только агенты по страхованию жизни совершенно точно могут сказать, что нас ожидает! - иронично засмеялся он. - Зато у меня на воле спрятана заначка, которую я с удовольствием отдам тебе, когда встретимся в Москве.
Пахомов согласился и на следующие две недели они поменялись местами. На перекличках, в общении с другими «зэками» и администрацией пересылке великий комбинатор представлялся «Пахомом», а тот Бендером. 
- Нужно довольно долго подумать, чтобы принять быстрое решение… - радовался Остап своему остроумному плану.
В назначенный день он скользящей походкой подошёл к «куму» и нарочито развязно заявил:
- Начальник, когда отпустишь до дома?!
- Фамилия?
- Пахомов.
Чекист долго сверялся с объёмными списками, а потом сказал:
- Рано тебе на свободу.
- По приговору время вышло! - возмутился великий комбинатор.
- А тебе на предыдущем месте отсидки накинули «пятёрку» за драку, - усмехнулся он. - Кстати завтра вы с твоим дружком Бендером отправляетесь на этап в «Вятлаг».
 Остап вышел из его кабинета пришибленным, словно в него попала легкомысленная шаровая молния. Второй раз за короткое время он получил чувствительный удар в виде краха блестящих планов.
- Больной скончался, так и не узнав, что операция прошла успешно! - однако он по-прежнему хорохорился перед поникшим товарищем. - Придумаем что-нибудь на месте.
- Давай сбежим по дороге! – предложил Иван, никак не хотевший оставаться в неволе ещё пять лет.
- Не ищи проблем, они сами тебя найдут! - успокоил его Бендер. - Гений стреляет в цель, которую не видит никто, и попадает. Теперь для меня это дело чести!.. Поживём - увидим, умрём - узнаем.
Бараки в мрачном лагере, куда они вскоре попали стояли далеко друг от друга, и каждый в отдельности был, как паутиной, опутан колючей проволокой. Кругом сторожевые вышки, на них бдительные охранники с винтовками, внизу часовые с собаками. Огромная вывеска на въезде в лагерь:
- «Кто не был – тот будет! Кто был – не забудет!»
Их группу, человек двести, поместили в одном из щитовых бараков, обнесённом шестью рядами «колючки» под током.
- В жизни всегда есть место подвигу... - высоко оценил творчество Остап. - Особенно в нашей стране. Сама жизнь здесь уже подвиг.
Сразу же погнали на работу - осушать болота в топких окрестностях лагеря. Заставляли копать длинные осушительные канавы, стоя по пояс в холодной воде и грязи.
- Однако! - выдохнул мокрый, словно после парной «Пахом».
Голодные, измученные люди бултыхались в трясине, падали обессилевшие, захлебываясь вонючей зелёной киселеобразной жижей. Никто не имел права разогнуть спину, чтобы хоть немного передохнуть, отдышаться.
- Знание закона не освобождает. - Бендер устал неимоверно. - Освобождает амнистия или побег…
Они едва дожили до конца смены и окончательно поняли, что долго здесь не протянут. 
- Самое лучшее в физических упражнениях это отдых от них! - заметил великий комбинатор, расположившись на голых нарах, словно на барской перине.
Мнение было одно: чем скорее удастся бежать, тем лучше. Не хватало только хорошо продуманного плана. Перебирали многие варианты, но ни один из них не подходил. Внезапно Остапа осенило:
- Давай сделаем подкоп!
- Как это? - опешил Иван.
- Пророем подземный ход из барака за колючую проволоку, а там мы на воле. Я эти места знаю, уже скрывался здесь несколько лет назад.
- Вдвоём не справимся…
- Привлечём десяток желающих!
Бендер немедленно обратился к соседям, с которыми вместе рыли канавы, и поведал план.   
- Этот единственный и наиболее верный, - утверждал великий комбинатор. - Главное начать, а там найдём всё необходимое. 
- Просто и с гарантией на успех! - идея понравилась.
Решили попытать счастья. Другого надёжного пути для побега просто не было. На следующий день они сорвали две половицы под нарами и забрались в подполье. Оказалось, что пол в бараке до метра возвышался над землёй.
- Есть где рассыпать грунт… - мудро уточнил Бендер.
Нашли кусок кровельного железа, сделали из него небольшой противень. Мисками, ложками, ногтями вгрызались в плотный грунт. Землю аккуратно укладывали на противень, волоком вытаскивали наверх и равномерно разбрасывали под полом.
- Какую бы глупость вы ни придумали, всегда найдётся человек, который эту глупость сделает... - радовался в душе инициатор побега. - Главное всегда уметь попасть в струю и выйти из неё сухим!
Вскоре кому-то удалось раздобыть сапёрную лопату, и дело пошло веселее. Работали ночью, а под утро всё старательно убирали, не оставляя никаких следов, чтобы не заметили лагерные ищейки. Всё шло как нельзя лучше. Прошли уже несколько метров за барак, в сторону проволочной изгороди.
- Что это так воняет? - однажды удивился Остап, заглянув в туннель. 
- Мы наткнулись на деревянную канализационную трубу, - сообщил вылезший, будто чёрт из преисподней Пахомов. - Прогнившие доски не выдержали напора, и нечистоты хлынули в наш туннель.
В бараке стало невозможно дышать, едкая вонь распространялась по всему лагерю. Охранники, закрывая носы, ругались, на чём свет стоит, называя «зэков» свиньями. К счастью, они не заподозрили подкоп и ограничились тем, что реже стали заходить в барак.
- А нам это на руку… - обрадовался «Пахом».
На улице уже чувствовалось приближение лета, а в туннеле стояла невыносимая жара, не хватало воздуха. Люди в нём то и дело теряли сознание. Могла произойти крупная неприятность.
- Чтобы предотвратить её, нужно привязывать верёвку к ногам каждого, кто спускался для работы в подполье, и, если он упадёт в обморок, вытаскивать оттуда! - велел начальник тайных работ.
Немного легче стало, когда пробили небольшое отверстие на поверхность. Через него из-под земли просунули небольшой железный прутик, чтобы видно было, сколько уже прошли.
- Смотрите, маловеры, как далеко мы уже продвинулись! - Бендер подтрунивал над маловерами.
С этого дня более пятидесяти человек наперебой лезли в рукотворное подземелье. Но среди них затесался стукач, и подкоп был раскрыт. 
- В жизни есть две трагедии. Одна - не добиться исполнения своего самого сокровенного желания. Другая - добиться. Вторая трагедия больнее, я переживал такое несколько раз… - почувствовал накануне ареста Остап.
Великого комбинатора бросили в одиночную камеру, каменную щель размером не больше двух квадратных метров. В камере стояла невыносимая гнетущая духота, не давали ни пить, ни есть. Целыми днями он лежал на голом цементном полу, а ночью часовой водил его на допрос.
- Нельзя жить одной надеждой, но нельзя жить без надежды… - успокаивал себя Бендер.
Один из допросов начался неожиданно. Стол в кабинете коменданта был уставлен диковинными яствами и разными напитками. Он неторопливо выпил рюмку хмельной водки, закусил солёными огурчиками и ехидно спросил у стоящего посредине комнаты лагерника.
- Хочешь выпить?
- Хочу.
- Тогда скажи, кто придумал побег?.. Фамилии исполнителей?
Остапа подозревали как одного из организаторов подкопа и надеялись склонить к предательству. Начальник лагеря настойчиво предлагал ему во всём сознаться и выдать соучастников.
- Люди подозревают других, потому что слишком хорошо знают себя, - туманно ответил он.
- Думаешь выдержать настоящий допрос?
- Воля к победе определяется степенью неволи…
После этих слов уговаривание резко кончилось. Комендант схватил резиновую палку и начал бить строптивого «зэка» куда попало, приговаривая:
- Признавайся!
Бендер упорно молчал. Избиение продолжалось. Когда он терял сознание, вертухаи обильно обливали холодной водой. Ближе к утру, они оттащили его в карцер и бросили, словно мешок с картошкой.
- Значит сдохнешь тут! - зло сказал усатый сержант и плюнул на него.
Остапа не трогали две недели, даже давали по ломтю хлеба и кружке воды в день. Побои зажили и когда за ним снова пришли, он первым делом подумал, что опять начнутся истязания. Начальник лагеря, не глядя на него, пригласил сесть на стул перед дубовым столом и сказал:
- Партия и правительство предлагает тебе кровью искупить вину перед советским народом!
- Как это?
- Формируется отряд для отправки в действующую армию.
- А что случилось? - заинтересовался великий комбинатор.
- Фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз.
- Вот оно как! - присвистнул он и отказался: - Не могу, гражданин начальник, у меня ноги нет.
- Вроде обе… - привстав и поглядев через стол, определил чекист. - Не морочь мне голову.
- Вот видите, а было три.
- Хватит ёрничать! - рявкнул он. - Порядок такой: как только заключённый принимает участие в бою, с него тут же снимают судимость, о чем напишут в специальной справке.
- Это другое дело! - быстро сориентировался лагерник.
- И полностью восстанавливают в правах.
- Пишите нас с «Пахомом» в первую партию! - отчаянно решился Бендер. - Красна баба задницей, а советский солдат – боевой и политической подготовкой! Берегись «фриц», в бой идут русские «зэки».
 
продолжение http://www.proza.ru/2015/06/26/72