Глава 40

Первая совместная трапеза вполне могла стать нелегким испытанием. Во всяком случае, Атос внутренне готовился именно к этому – что присутствие двух совершенно посторонних женщин (и это не считая леди Рич!) превратит их с Раулем быт в тяжелую повинность.
Сам Атос, как хозяин, сидел во главе стола. По левую и правую руку расположились англичанки, Рауль сидел напротив и слева от него – Элизабет Рич. Как ни странно, но самыми непринужденными чувствовали себя английские тетушки. Они просто изошли на довольные улыбки, умильные взгляды и растроганные вздохи – «как это чудесно, когда семья собирается вместе… как приятно видеть родственное единение…».  Они незло подшучивали над легким смущением Элизабет и серьезным видом Рауля, и с подчеркнутым почтением обращались к Атосу, так что, в конце концов, он действительно стал чувствовать себя эдаким патриархом, возглавляющим семейные посиделки. Для него это чувство было весьма непривычным. Мало того, что обеды в широком семейном кругу остались для Атоса в далекой юности, и он едва ли помнил, когда это было в последний раз, так он еще ни разу не удостаивался чести (или ответственности?) непосредственно быть центральной фигурой. Не главой рода, в чем есть немалая доля абстрактности, а вот так, когда рядом сидят не самые близкие, но, тем не менее, не чужие люди.
Рауль и Элизабет, похоже, также испытывали неловкость, но зато тетушки благодушествовали, словно они жили в Ла Фере с десяток лет и подобные обеды были делом естественным.
Атосу не пришлось слишком напрягаться, чтобы подыграть дамам. Они прекрасно сами создавали необходимую атмосферу, и графу достаточно было лишь изредка бросать незначащую вежливую реплику или кивать головой.
Когда стали подавать блюда выяснилось, что обе дамы весьма любят поесть. Леди Оксфорд не стала жеманиться и стеснять себя; она от души нахваливала местную кухню, пробуя абсолютно все, что предлагали, и обращалась к Гримо «голубчик», чем вызывала у бедного слуги заметную дрожь. Леди Бойл поначалу пыталась изображать такое себе неземное создание, которое питается пыльцой цветов и насыщается от одного запаха кушаний, но надолго ее не хватило. И, вправду, Джейн Оксфорд ела с таким удовольствием, что один ее довольный вид уже вызывал желание поскорее присоединиться к трапезе, пока еще было, что есть. Даже Рауль грустно усмехнулся, глядя на дам, так бесхитростно отдающихся простым радостям жизни.
Но дам нужно было не только кормить, но и развлекать. По крайней мере, первое время, пока жизнь в Ла Фере не вошла в какую-то колею и каждый не нашел себе занятие. Тетушки, напустив на себя озабоченный вид,  изъявили желание поближе познакомиться с поместьем – ведь на их попечении юная, мало смыслящая в хозяйстве леди Рич!
Элизабет едва сдержала улыбку, увидев, как одинаково отреагировали на это заявление Атос и Рауль – иронично подняв бровь и едва заметно пожав плечами.
Спорить с дамами никто не стал, и они моментально повисли на Атосе, оставив Рауля леди Рич. Когда вся компания добралась до пруда с утками, невольную улыбку сдерживал уже и Рауль. Гладкая, почти не искажаемая рябью, поверхность воды отражала стройную, подтянутую фигуру Атоса, прилепившуюся к нему слева леди Джейн, очертаниями напоминавшую невысокий, круглый стожок, вместо сена сметанный из кружев, оборок и рюшей, а справа – сухощавую, прямую леди Кэтрин, старательно тянувшую шею, чтоб свысока поглядывать на Джейн Оксфорд. Все бы ничего, но возле самой воды, там, где стояли Рауль и Элизабет, расположилось утиное семейство, числом три «родственника» – крупный и красивый селезень, упитанная серенькая уточка и утенок-переросток, высоко задирающий голову на тонкой шее.
Элизабет изо всех сил кусала губы и отводила глаза, чтоб не смотреть на эту картину, но, случайно встретившись взглядом с Атосом, не выдержала и прыснула. Потревоженный ее смехом, селезень недовольно встряхнулся, сполз в воду, и с достоинством удалился. Уточка заметалась, то порываясь следовать за селезнем, то возвращаясь к утенку, бестолково крутившемуся на берегу. Потом она столкнула свое чадо в пруд и они, старательно и споро работая лапками, уплыли подальше от людей.
Эта сцена ускользнула от внимания тетушек, занятых болтовней, но в глазах Атоса явственно отразилась усмешка и леди Рич смущенно опустила голову.
- Милые птицы, – невозмутимо заметил Атос. – Не правда ли?
- О, какие чудные утки! Восхитительный селезень! – заахали английские леди, наконец, заметив, что пруд обитаем. – Уплыл… Тс-тс-тс… Как его подозвать?
- Боюсь, никак, сударыни, –  Атос снова насмешливо глянул на Элизабет.
Девушка рассмеялась и кивнула:
- Это же не собака, чтоб слушаться ваших команд! Дорогие тетушки, дайте мне руки, и мы обойдем пруд, чтоб посмотреть на уток. Я утром уже была тут, и видела, что они собираются вот там – видите? Где больше травы. Пойдемте, я покажу.
Элизабет увела достойную парочку, а Рауль подошел к Атосу.
- Простите леди Рич за смех.
- Оставьте, Рауль, это действительно было забавно. А видеть улыбающимся Вас мне было приятно вдвойне. Мне кажется, общество невесты уже не так тяготит Вас?
Лицо виконта словно накрыла тень: выражение почти не изменилось, но оживление исчезло, словно эмоции ушли, оставив лишь видимые проявления в виде улыбки, но уже не наполненной внутренним чувством.
Атос ласково пожал руку сыну:
- Рауль, никто не собирается торопить Вас. Или… Вы жалеете, что дали согласие?
Рауль опустил голову так быстро, что это можно было счесть утвердительным кивком.
- Я не знаю. Это странно, но я не знаю, что чувствую. Какая-то тягостная пустота. Но ведь уже ничего не изменишь! Отец, может, не стоит затягивать? Иногда мне кажется, лучше все закончить быстрее, пусть суетой, глупыми, пустыми хлопотами, но так, чтоб не оставалось времени ни чувствовать, ни думать…
- Мальчик мой, – Атос слегка обнял Рауля. – Не спешите, дайте себе время. В любом случае, четыре месяца нам нужно подождать. Мы и так до неприличия сократили срок обручения.
- Лорд Рич объявил нашу помолвку еще в Шотландии, –  грустно улыбнулся Рауль. – У Портоса в поместье.
- Он объявил ее официально? Я думал, это осталось между нами. Вы мне ничего не говорили.
- Разве? Наверное, я тогда был в совершенном смятении. Да, когда лорд получил письмо с известием о кончине сына, он сначала никому ничего не сказал. Он переговорил с нашим другом и попросил возможности сделать торжественное заявление. Гости собрались в гостиной, и им объявили, что мы с леди Рич помолвлены. Семейство Малфой было ошарашено, даже, пожалуй, возмущено. Их поздравления звучали, как угрозы.
- И они их исполнили, – хмыкнул Атос. – Обществом леди Оксфорд мы обязаны именно нашим родным. Теперь мне все ясно. А потом?
- Потом, уже наедине, лорд Рич сообщил мне о смерти своего наследника, и попросил передать Вам те пожелания, о которых я уже говорил. Что он понимает Ваши чувства, и тоже ничего другого не желает, как поскорее стать дедом, раз уж надежды на зятя это все, что ему осталось. Так что ради этого он готов расстаться с дочерью и закрыть глаза на несоблюдение траура.
Атос вздохнул и похлопал Рауля по плечу.
- Четыре месяца и если мы пожелаем, этот срок можно удлинить. Не принуждайте себя. Если быть честным, я был не в восторге от подобной перспективы – породниться с Ричами.
Рауль вопросительно поднял брови и Атос в ответ кивнул:
- Да, если начистоту – я и сейчас не слишком этому рад. Но леди Элизабет… –  Атос сделал над собой усилие, –  она чудная девушка. Я не собираюсь доказывать Вам это, я бы хотел, чтоб Вы сами убедились. А для этого нужно время. Рауль, я прошу только об одном, не отталкивайте ее намеренно. Будьте спокойны, даже равнодушны, но не отвергайте ее только потому, что никого не желаете. Пусть она просто будет рядом, со временем это обратится в привычку. Вы вовсе не обязаны… – Атос запнулся, но пересиливая себя, продолжил, – испытывать к ней пылкие чувства. Я понимаю, что временами ее близость будет неимоверно раздражать Вас, ее присутствие – казаться невыносимым. Тогда просто не общайтесь с ней, не встречайтесь, скажитесь больным и оставайтесь у себя в покоях. Лишь дайте мне знать, чтоб я мог Вам помочь.
- Не слишком любезно по отношению к леди Рич.
Атос нахмурился и ответил довольно холодно:
- Виконт, брак это не увеселительная прогулка, во всяком случае, для большинства. Благородная леди должна это знать. Полагаю, она и знает. Если она желает видеть свою будущую супружескую жизнь благополучной, она должна помнить – глава семьи это Вы. И то, какая степень душевной близости будет между вами, решать Вам, а не ей. Ее дело – соответствовать ожиданиям мужа.
Рауль некоторое время задумчиво смотрел на отца.
- Вы раньше никогда не были со мной столь откровенны в том, что касается брака.
Атос обвел взглядом лес, остатки крепостной стены и остановил взгляд на темной, глянцевитой поверхности пруда.
- А помните, Рауль, здесь был охотничий павильон?
- Да, – удивленный такой резкой сменой темы, растерянно ответил виконт. – Там хранились старые доспехи.
- Доспехи? Ах да, доспехи… Хорошо, что его снесли. Только место занимал. О, наши дамы уже возвращаются. Вы составите компанию леди Рич?
Рауль грустно кивнул:
- Да.
Виконт действительно пытался сделать Элизабет Рич если не другом, то хотя бы привычной спутницей. Насколько у него хватало терпения, он сопровождал ее на прогулках, развлекал за обеденным столом, интересовался ее мнением по разным поводам. Но все же, чаще он ее избегал, и тогда уже Атос брал на себя обязанность так все обставить, чтоб девушка не слишком ощущала нежелательность своего присутствия рядом с женихом. Рауль не догадывался, что отчасти Атос был благодарен ему за это. Просто Атосу было легче в обществе Элизабет, и когда виконт под тем или иным предлогом оставлял отца одного с дамами, то неугомонным тетушкам приходилось отходить на второй план, и довольствоваться обществом друг друга, уступая своей юной родственнице право на внимание хозяина.
С Элизабет можно было спокойно обсудить любой хозяйственный вопрос, и услышать взвешенное, разумное суждение. У нее были свои взгляды на музыку, поэзию, историю и общественные порядки, но девушка не старалась щеголять знаниями, напротив, она с интересом слушала, если речь заходила о чем-то, что расходилось с ее представлениями, хотя и не всегда принимала чужую точку зрения. Элизабет можно было переубедить, но только если аргументы действительно были весомы. В противном случае, она не начинала спорить, а, улыбаясь, переводила разговор на другую тему, которая не вызывала разногласий. Спорить она, похоже, совершенно не любила, и отнюдь не стремилась всех привлечь на свою сторону, но и сама не спешила подчиняться чужому влиянию. Словом, с ней было приятно и легко общаться, чего Атос никак не мог сказать о других леди.
Дамы были более громогласны и шумливы, чем стоило бы, намного более болтливы, чем хотелось, суетливы, где не надо, и совершенно бесполезны там, где, напротив, требовалось быть деятельными. Все это худо-бедно можно было терпеть, если бы не интерес к Атосу, который день ото дня дамы проявляли все более явно.
Атос убеждал себя, что ему кажется, что не в его возрасте быть объектом женского интереса, и что, воображая подобное, он сам себе льстит, причем безбожно. До поры до времени, он старался делать вид, что ничего не замечает и втихомолку отсчитывал дни по календарю.
Но не только «пособничество» леди Рич давало возможность Атосу стойко переносить соседство родственниц. Хозяйство, как обычно, было прекрасным предлогом, чтоб ссылаться на свою занятость, скрываясь в кабинете тогда, когда уже не было сил выносить дамское общество.
Кроме того, обсудив с виконтом, а после с леди Рич планы на будущее, Атос действительно понемногу стал налаживать связи в местном обществе. Не так, чтобы слишком активно (он предпочитал держать дистанцию), но все же достаточно, чтоб имена графа де Ла Фер и виконта де Бражелон не были совсем уж забыты. Атос не представлял теперь, где и каким образом мог бы Рауль продолжить военную карьеру, а значит, остается спокойная, неторопливая жизнь, подобная той, какую сам граф около двадцати лет вел в Орлеаннэ, и неплохо себя чувствовал. Вовсе незачем утруждать себя, но умеренное участие в общественной жизни графства и провинции будет не лишним. Если со временем Рауль пожелает занять более видное место – то почва уже будет подготовлена.
Английским леди пришлось смириться, что даже самый радушный хозяин не может наплевать на дела ради удовольствия расточать дамам улыбки. Тем более, что граф  хлопочет о будущем виконта де Бражелон и леди Рич.
Так прошло около полутора месяцев. Жизнь в Ла Фере приобрела черты определенной устроенности, и если не все были довольны тем, что имеют, то, по крайней мере, никто открыто не протестовал и не жаловался.
Лето выдалось сухим и жарким, так что с каждым днем прогулки переносились на более ранний час. В один из таких образцово-летних дней, когда, несмотря на то, что недавно пробило лишь восемь часов утра, уже ощущалось наступление зноя, на берегу пруда две дамы кормили уток. Прячась под тенью деревьев, леди Бойл и леди Оксфорд по очереди бросали кусочки хлеба, стараясь привлечь внимание важного и спокойного селезня. Тот, по всей видимости, был сыт, потому что не очень-то интересовался тем, что происходит. Остальные утки тоже реагировали довольно лениво, и леди Бойл недовольно бормотала, что Элизабет слишком их закормила, и они заелись. Дамы спозаранку подались к пруду от скуки. Атос с Гримо, как изредка бывало, уехали куда-то по делам, но к завтраку граф собирался вернуться. Рауль и Элизабет поехали прокатиться верхом – виконт знакомил невесту с окрестностями.
Переругиваться с утками оказалось неинтересно: нахальные птицы никак не отвечали на упреки и спокойно занимались своими делами – чистили перья и разминали лапки, так что от уток дамы скоро перешли друг на друга. Леди Оксфорд вольно или невольно задела руку Кэтрин Бойл, кидая очередную порцию угощения для селезня.
- Осторожнее, милочка! – раздраженно бросила леди Бойл. – Незачем так усердствовать. Он все равно ничего не берет, а Вы тут уже весь берег хлебом засыпали.
- Это у Вас не берет, а мой кусочек – смотрите! – взял.
- Он просто чистит хвост.
- Вы готовы выдумать что угодно, лишь бы возразить!
- Это Вы хотите видеть то, чего нет. Впрочем, как всегда.
- Вот еще! Я-то прекрасно все вижу, а если кто-то из зависти желает отрицать очевидное…
- Очевидное лишь в Ваших фантазиях, дорогая!
- Можете себя этим утешать, если желаете.
- К чему мне чужие выдумки?
- Да ведь ничего другого Вам не останется, милочка!
Леди Бойл, часто дыша от негодования, уставилась на снисходительно ухмыляющуюся толстушку.
- Уж не после Вас ли мне ничего не останется?
Леди Оксфорд самодовольно кивнула:
- Тут уж ничего не поделаешь, кому-то все, а кому-то…
- Это что же «все» Вы имеете в виду?
- Сами понимаете – графству нужна хозяйка.
- Графству? Да Вы что вообще тут делаете? Это меня милорд Рич просил оказать честь сопровождать его дочь!
- А меня просил сам граф де Ла Фер! – гордо возвестила леди Оксфорд и победоносно подняла подбородок, пытаясь свысока поглядеть на леди Бойл, которой едва доставала до плеча. Но Кэтрин Бойл было не так просто сбить с позиций. Она сложила губы в приторно-сладкую улыбку, сдобренную изрядной долей сарказма:
- Дорогая моя! С каких это пор леди Малфой получила титул графа де Ла Фер? Ведь это она Вас прислала! Элизабет говорила, что ее отец был в отчаянии, он слишком поздно узнал о Вашем самоуправстве. Благодарите прекрасное воспитание нашего хозяина, другой бы на его месте оставил Вас в Дувре!
- Вот еще! Граф был счастлив видеть меня.
- И поэтому даже не пожелал поцеловать Вам руку, отстранившись, как от… от… –  леди Бойл отчаянно пыталась придумать эпитет пообиднее, но Джейн Оксфорд не стала ждать результата ее трудов:
- Он отменно воспитан, как Вы сами заметили. И он понимает разницу между формальной любезностью с посторонней дамой – Джейн Оксфорд высокомерно глянула на родственницу, – и своей нареченной!
Кэтрин Бойл потеряла дар речи, но лишь на мгновение.
- Что? Нареченной? Еще скажите, что он все эти пятьдесят два года Вас дожидался!
Теперь грозно задышала и Джейн Оксфорд:
- Считайте свои года! Между прочим, он так и не женился!
- Ну и что? Зачем ему жена, если у него есть сын! И, если Вы забыли, этот сын женится на моей племяннице! А Вы вообще тут ни при чем!
- А если Вы забыли, граф был помолвлен со мной!
- Полагаете, он все еще помнит об этом? – захохотала Кэтрин Бойл. – Отчего же он ждал столько лет после помолвки? Готовился к свадьбе? Любезная миледи Оксфорд, свадьба тут, безусловно, будет, но уж никак не Ваша.
- Это мы еще посмотрим.
Леди Бойл чуть наклонилась вперед и, глядя в воду, как в зеркало, поправила волосы, огладила грудь, взбила кружева на лифе и улыбнулась:
- Вы говорите, были помолвлены пятьдесят два года назад? Меня тогда и на свете не было.
И без того румяное лицо Джейн Оксфорд стало багровым, и, пожалуй, Кэтрин Бойл могла бы пожалеть, что так близко подошла к пруду, но толстушка еще ничего не успела ни сказать, ни сделать, как леди Бойл испуганно вскрикнула и отскочила от воды:
- Ай! Там… Кто это? Что это?
Дамы инстинктивно придвинулись друг к другу и схватились за руки. Рядом зашуршали кусты, раздвигаемые рукой того, чье отражение испугало леди Бойл, и перед англичанками появился мужчина. Он был одет как путешественник, который не стеснен в средствах и по опыту знает, какой костюм наиболее удобен в дороге. Шпага, шляпа в руке, ботфорты со шпорами, проницательный взгляд, любезная улыбка – бродяги так не выглядят. Дамы облегченно вздохнули. Мужчина поклонился:
- Леди, прошу вашего великодушного прощения за то, что невольно нарушил ваше уединение. Я, вероятно, заблудился. Я был в этих местах слишком давно и напрасно положился на свою память. Услышать ваши милые голоса было для меня спасением.
Дамы дружно потупились, не забывая бросать из-под ресниц заинтересованные взгляды на красивого незнакомца. Его голос был очень ласков, и слушать его было одно удовольствие.
- Я невольно уловил несколько слов из вашего разговора. Мне показалось, вы упоминали имя графа де Ла Фер? Помнится, где-то рядом был его дом, но… –  незнакомец огляделся и снова с любезной улыбкой обратился к дамам, –  если вы мне не поможете, я буду обречен и дальше блуждать в этом лесу. Леди, будьте милосердны, не оставьте меня в беспомощном положении!
Незнакомец галантно поцеловал дамам руки, причем умудрился проделать это так, что, казалось, он целует руки обеих женщин одновременно.
Зардевшиеся англичанки снова усиленно задышали, но на этот раз от удовольствия.
- Вы не ошиблись ни в отношении дома графа де Ла Фер, ни в отношении нашего великодушия, –  проронила леди Бойл. – Замок вон за теми деревьями…
- …и мы с удовольствием проводим Вас, –  поспешила добавить леди Оксфорд. – Графа сейчас нет дома, но скоро он будет.
Незнакомец каким-то особенно изящным жестом подал дамам руки, успев каждую леди одарить таким взглядом, что лица женщин покрыла новая волна румянца.  В молчании, прерываемом лишь взволнованным дыханием дам, вся компания добралась до замка. Незнакомец окинул быстрым взглядом пустынный двор. Взгляд этот был слишком проницателен и насторожен, чтобы не противоречить галантному поведению и очаровательной улыбке, но леди не успели этого заметить. Незнакомец отвесил им изысканный поклон:
- Я в отчаянии, что лишаюсь такого обворожительного общества, но мне следует отдать дань вежливости хозяину замка. Леди, всегда к вашим услугам!
Мужчина, бросив еще один внимательный взгляд вокруг, скрылся за дверями дома. Женщины еще какое-то время стояли, как завороженные. Первой пришла в себя леди Кэтрин.
- Кто это был? Он… он же даже не представился! Мы привели в дом неизвестно кого!
Леди Джейн растерянно заморгала:
- Он был так любезен. О, небеса! Кэтрин! А как он понял, о чем мы говорили?
Леди Бойл охнула:
- Мы же говорили по-английски!
Побледневшие дамы в ужасе уставились друг на друга, и тут до их слуха донесся топот копыт. Леди Оксфорд в отчаянии схватилась за голову:
- Боже, что мы сейчас скажем графу?




Художник – Стелла Мосонжник. Иллюстрация размещена с ее разрешения.