Петух

              По весне баба Нюся купила два десятка цыплят. Суточных. Жёлтенькие, пушистенькие бегают по ящику, копошатся, попискивают — благодать! Не нарадуется хозяйка на будущих курочек. Конечно же, курочек! Зачем ей петухи? Яйца нужны. Когда сама сварит-сжарит, а когда и на базаре продаст. Торговец с птицефермы, парень-ухарь, заверил: «Яйценоская порода. Озолотисси, бабка!»
 
               Летом курчата голоса стали опробовать. Да только клёкот их смахивал больше на песни. Четырнадцать петухов и шесть курочек...  Что ж, и петушиная лапша тоже неплохо. Рассадила баба Нюся живность по банному признаку: в разные загородки. Шутейное ли дело — такой расклад? А курочкам подобрала кавалера. Красавец! Не гребень, а  заря; не крылья,  а     радуга; не хвост, а  пламя! Не петух — гусар! Ходит по вольеру с гордой осанкой, зернышки поклёвывает, с курочками заигрывает. Во судьба! Прям смолоду — и в такой курятник!

              А рядом, по соседству, через решетку — петушиная братва кормуху делит, разборки устраивает,  драки затевает. Ну, не может жить порядочно. Бабкин любимчик посмотрит-посмотрит искоса на такие безобразия, да прокричит гортанно, будто призывая: «Образумьтесь! Оглянитесь вокруг! Жизнь прекрасна!» И уже не так бойко, как бы про себя, квохча: «Все пойдете на лапшу, голубчики...»

               Осенью баба Нюся убрала на огороде урожай и выпустила птичье хозяйство во двор, на зелёнку. Петухи-затворники мигом пустились ухаживать за курочками. А Петя-кавалер — поперёк: «Куд-куда, безкультурье?! Всех вас на лапшу!»

                Эх, зря он это прокукарекал... Как налетела на него петушиная дружина! Как начала возмущаться! Метнулся  бедный «гусар» под курятник с разбитой головой и общипанным хвостом. Какой он теперь кавалер?

                Баба Нюся взяла его за крыло и первого понесла на лапшу.