Deus ex machina Бог из машины. Глава 7

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/06/25/627

                Глава Седьмая.

       Ирина проснулась от боли, разрывающей ее изнутри.

       Болело все тело, вздрагивая от конвульсий, которые накатывались волнами, а потом собирались в комок, набирая силы на новый мучительный толчок. И, несмотря на то, что девушка пробудилась, сознание не вернулось окончательно, путаясь и застревая в кошмарных видениях минувшей ночи. Она глухо застонала, но в ответ родившемуся звуку грудь обожгло жаром, заставившим потемнеть в глазах. Во рту собралась липкая, дурно пахнущая слизь, и девушка, перегнувшись с кровати, сплюнула, ярко ощутив ее горячий привкус.

       – Неужели я еще жива?– чуть слышно прохрипела она, стараясь рассмотреть слезящимися глазами уплывающие стены.

       Реальность постепенно возвращалась, а притупившаяся боль нехотя отступала вглубь организма. Дверь в спальню не была заперта, и через ее проем открывался вид на большую комнату, которой, по сути, не было. За порогом спальни пол заканчивался рваным разломом, очерчивая выпирающими прутьями железобетона огромный провал на нижний этаж.

       Ирина с усилием села, сбросив с себя одеяло, и замерла от прикосновения леденящего холода, который сразу окутал тело. Переборов бесконтрольную дрожь, она встала босыми ногами на пол, практически не чувствуя его. Невероятная слабость давила на плечи и отнимала ноги. Но девушка, выбросив перед собой руки, сделала шаг вперед и ухватилась за дверь.

       – Я догадывалась, что мой возлюбленный может что-нибудь подрезать в доме, но не думала, что упрет пол квартиры,– прошептала она, глядя через огромную дыру на комнату соседей снизу, где теперь была свалена большая часть ее мебели и осколки плит, которые некогда служили ей полом.– Надеюсь, кухню он мне оставил.

       Силы возвращались на удивление быстро, и уже через несколько минут, перебирая руками по стене, Ирина обошла угрожающее своими размерами отверстие, оказавшись на другой его стороне, где по-прежнему был вход на кухню. Тяжело дыша, она открыла холодильник и, усевшись прямо на пол, стала методично выгребать его содержимое.

       Такого непреодолимого чувства голода ей еще не приходилось испытывать.

       Прошло больше часа, прежде чем девушка, сыто улыбнувшись, прервала трапезу. Она откинулась спиной на холодную стену и повернула лицо к остаткам стены, где раньше было окно с ее любимыми занавесками. Снаружи заметно посветлело в преддверии рассвета.

       Только в это мгновение странная пугающая мысль пронеслась в голове. Ирина резко оглянулась и вздрогнула: в квартире царила чернильная тьма, которую не касался ни один лучик света, но она, тем не менее, видела все, отчетливо различая в полном мраке каждый предмет, каждую мелкую деталь. Мало того, ей была доступна форма этих предметов, их вес, температура, вкус и запах, словно взгляд трогал увиденное, прикасался к нему.

       Девушка закрыла глаза и открыла вновь – ощущение изменилось, стало менее ярким, но не исчезло подобно дурному сну, а осталось просто невостребованным. А стоило захотеть, сосредоточиться, и все вернется, снова откроется возможность видения. Все вокруг было ясным, ощущаемым, слышимым, осязаемым – доступным.

       Ирина зажмурилась и обхватила голову руками, запустив в грязные липкие волосы дрожащие от испуга пальцы. Полной уверенности, что это не сон или галлюцинация не было, но осознание изменения, которое произошло, не уходило, цепляясь за спутанные мысли.

       Произошло нечто необратимое.

       – Это я съела что-нибудь несвежее,– объяснила себе девушка и, осмотревшись еще раз, добавила.– Очень несвежее.

       Боль по-прежнему жила в ней, но тело переполнилось силой и энергией, побуждая к действию. Стало различимым дремавшее беспокойство – необходимо было оставить это опасное место и искать новое надежное укрытие.

       Ирина легко поднялась, отметив для себя непривычную точность движений. На этот раз она не пыталась обходить зияющий пролом в большой комнате, а уверенно перепрыгнула его, оценив, что без труда преодолела бы и гораздо большее препятствие.

       Очутившись в коридоре, девушка слегка смутилась, не обнаружив входной двери, как и той стены, где она должна была находиться. Перед ней сразу открылась часть лестничной площадки с мусором цементных осколков и пять больших свертков на ней.

       Ирина поняла свою ошибку – это были тела, а не свертки. Они пролежали уже часа три, и один из них выделялся. Он был гораздо большим и имел три головы, беспорядочно расположенных по всему телу. Это обстоятельство ничуть не удивило девушку, как не показалось ей странным и то, что часть одежд мертвого существа находилась прямо внутри туловища, придавая ему некую абсурдность. Более интересным оказался запах, исходивший от тела – он был очень знакомым и важным, и имел какое-то отношение к ней. Но Ирина никак не могла ухватить ускользающую догадку, хотя и пыталась сосредоточиться.

       Что-то торопило и подгоняло ее, заставив двигаться дальше.

       – Прекрасно! А кому понадобилась чертова лестница?

       Девушка посмотрела вниз, где тремя этажами ниже сложились остатки лестничных перекрытий и пролетов.

       – Стоит глаза сомкнуть, как уже все разворовано.

       С этими словами она неожиданно для себя прыгнула, но ни страха, ни волнения при этом не испытала. Приземление было мягким и уверенным, как если бы ей пришлось перепрыгнуть через пару ступеней. Дальнейший путь вниз был завален обломками, а потому еще какое-то время ушло на то, чтобы отыскать пожарную лестницу и с такими же акробатическими усилиями добраться до нее.

       Город начинал просыпаться, и, оказавшись на улице, Ирине пришлось держаться темных переулков и двориков. Она бежала босиком, в одной ночной рубашке через центр города к своему брату. Она не обращала внимания на то, с какой скоростью бежит и какие прыжки выполняет, преодолевая препятствия – ей необходимо было укрытие и как можно скорее. Взбежав на третий этаж, девушка стала колотить в тяжелую дверь, пока та через нестерпимо долгое время, наконец, не открылась. На пороге стоял Юра с круглыми от удивления глазами.

       – Я к тебе,– выдохнула девушка.

       – Да ты чуть дверь не высадила!

       Но она уже не слышала его слов – сделав шаг навстречу, Ирина начала падать прямо в руки брата. Она не лишилась чувств – она мирно спала, ровно вдыхая и выдыхая воздух из легких. Ее отнесли в постель. Укрыли. О ней позаботились.

       Это и было ее надежное укрытие.

                *****

       Рох постучал в дверь и вошел.

       – Я с докладом. Можно?– тихо спросил он с порога.

       – Перестань, дружище,– запротестовал Ворчун, поднимаясь из-за широкого дубового стола.– Мы свободные люди, и нам должны быть чужды эти условности.

       Но было заметно, что заискивающий тон и проявление почестей ему приятны.

       – Я хотел доложить о визите на склады,– пояснил долговязый, присаживаясь на край кресла.

       Кабинет был обставлен безвкусно, но с угрожающей роскошью и размахом. Все самое ценное и дорогое из мебели, что удалось найти среди грузов товарняка, теперь было собрано в просторном подсобном помещении, превращенном в резиденцию. Сам Ворчун, как и большинство его последователей, был одет в новенькую военную форму, хорошо сидевшую на фигуре.

       – Сперва, обсудим мелочи,– перебил он Роха, снова устраиваясь за столом.– Седой закончил, наконец, учет имущества, или ему для этого нужен год?

       – Он старается, но в его подчинении только шесть человек, к тому же надо следить за новыми поступлениями от наших вылазок и торговли. Он просил еще людей в помощь.

       – Невозможно. Чем больше их у кормушки – тем сложнее контролировать. Если начнут воровать, мы и уследить не сможем. Пусть справляется своими силами. А что у нас, кстати, с кадрами?

       – С утра объявились еще восемнадцать человек. Семеро со своим оружием. Двум пришлось отказать – староваты. Еще один какой-то чудаковатый. Я над ним думаю.

       – А что с ним?

       – Имени не называет. Говорит, не определился – для него это важно, а пока он сын человеческий.

       Ворчун хмыкнул:

       – Время сейчас такое, что всем новые имена нужны. Это не страшно. А сам не рохля?

       – Да нет. Бугай, каких мало. Наверное, стероидов обожрался.

       – Может, военную подготовку имеет?

       – Не признается. Из новеньких только четверо с подготовкой. Их я, по твоему распоряжению, в отряд Локуса определил, а остальных в сотни Рябому и Гуку.

       – Ладно. Этого сына человеческого тоже прими. А вообще, хорошо, что ты строгий к набору – нам тут случайных не надо. Сколько у нас теперь морд?

       – Двести семьдесят, но еще полдень – к вечеру, сам знаешь, потянутся лучше. Правда, с дисциплиной вопрос поднялся. Трое из тех, что на рынке с товаром стояли, часть прибрали себе. Их с поличным застукали.

       – Вот видишь!– побелел от злости Ворчун.– Воруют суки, а ты хочешь Седому еще людей дать! Шишь! А этих… соберешь сначала всех на построение и прилюдно казнишь. Пусть их живьем утопят в помоях отстойника на глазах остальных, чтобы дерьмом захлебнулись, и все это видели и знали за что. Мы их из грязи вытащили, в дело взяли, а они, падлы, у нас же крадут! Нет. Я сам перед строем выступлю и все скажу лично. Пока предупреди людей о казни, а этих сук привяжи на обозрение к столбу – пусть тоже готовятся гниды. Такие дела на самотек пускать нельзя. Сейчас то они хоть под стражей?

       – За ними присматривают, но их даже не связывали – только рыло набили.

       – Привязать к столбу! Немедленно!

       – Погоди,– заерзал долговязый.– Надо со складами порешать. Я же встретился с их главным. Майор какой-то, седой уже. Так он на встречу согласился. Через час они на стоянке перед складами ждать будут.

       – Вот как... Согласился?– оживился вдруг Ворчун.– Сразу согласился?

       – Нет. Молчал долго, сопел, а потом и говорит: разговор, дескать, не маневр, лишним не бывает и беды не повлечет.

       – Значит, согласился. Это хороший знак. А близко вы к ангарам подошли, много там солдат?

       – А черт их разберет. Видел пару бронетранспортеров, да несколько легионеров среди солдат. А так, вроде, ни укреплений, ни баррикад.– Сидят в ангарах.

       – То есть, и менты среди них есть. Вот это похуже. А за главного аж майор, да еще старый. Ну, со зрелым человеком полегче сладить. Ладно, казнь устроим по приезду, а сейчас их под стражу, и мне для визита подготовьте машину. И пусть Локус подберет самых крепких ребят, чтобы смотрелись хорошо, и усадит их на мотоциклы. Человек пятнадцать-двадцать. Сам проследи. И Гук своих тоже пускай подтянет туда на случай засады. Надо произвести впечатление на переговорах. Нам такое только на пользу. Подъедем серьезно, целым кортежем – посговорчивей будут. Ну, молодец, Рох! Ну, ты организатор! Если все получится, Серега, мы с тобой такие дела закрутим – небеса стонать будут.

       – Ладно тебе,– расчувствовался долговязый.– Это ты у нас голова светлая. За тобой, куда хочешь, можно пойти.

       – Брось, брось лебезить,– возбужденно заголосил Ворчун.– Не престало это моему наипервейшему помощнику. И кстати! Пора должности вводить! Мы же не банда какая! Подумай на досуге, как нам себя окрестить, а теперь за дело. Я тогда сам пойду к Локусу, а ты разберись с казнью. Чтобы к возвращению было все устроено. С богом, родной! С богом!

       Ворчун выскочил из кабинета и направился к платформам ангара, где кипела настоящая работа, снисходительно отвечая на приветствия и одобрительные возгласы встречных. Локус был парнем молчаливым, но исполнительным и хватким. Он добросовестно выполнял все распоряжения, и новый приказ воплотил в жизнь с завидной педантичностью. Приготовления были закончены за полчаса до указанного срока, и сверкающий новой краской военный внедорожник вырулил во дворик в сопровождении десятка мотоциклов.

       Кортеж выглядел внушительно, и был удостоен оваций и восторженных криков собравшихся на его проводы. Ворчун гордо восседал на заднем сидении головной машины в компании хмурого Локуса. Когда процессия тронулась в путь, провожающие подняли невообразимый шум, в котором безнадежно растворились молящие крики трех неудачников, подвешенных за руки у позорного столба.

       Железнодорожные склады и хранилища примыкали к вокзалу с южной и восточной стороны, занимая значительную территорию. Здесь грузы накапливались перед отправкой, пока их сортировали по составам, сюда они попадали и после разгрузки, ожидая таможенного осмотра и оформления документов. Каждый день хранения обходился дорого, а потому на складах товары обычно не задерживались, если только груз не был очень ценным. В этом случае железнодорожные склады были самым безопасным хранилищем. Когда беспорядки захлестнули город, правительство отправило первый отряд военных, вступивший в столицу, в помощь тридцати штатным охранникам с единственным требованием, взять склады под контроль. Трижды после этого конвои бронетехники пытались пробиться к ним, чтобы укрепить немногочисленный гарнизон, но увязли в уличных боях и вернулись ни с чем.

       Теперь к складам приближался Ворчун. Его группа едва успела заехать на стоянку у центральных ворот, как навстречу направился внедорожник легионеров. Его сопровождал бронетранспортер, увешанный солдатами, так же одетыми в военную форму. Со стороны могло показаться, что идут обычные учения, и два командира военной игры собрались обсудить маневры. Но встреча не была игрой.

       Военные остановились в сотне метров от прибывших и замерли. Прошло несколько минут, прежде чем Ворчун понял, что противник не собирается проявлять инициативу:

       – Он хочет, чтобы я приполз к нему сам,– возмутился он.– Этот разжиревший вояка собирается указать мне мое место. В чем-то он, конечно, прав, но такое начало нам не подходит. Вылезайте все из машины. Все! Живо!

       Ворчун пересел за руль и с криком: «Ждать меня здесь!» резко тронул машину. В пятидесяти метрах от бронетранспортера он притормозил и, круто забрав в сторону, стал удаляться от обеих групп вооруженных людей. Он доехал до края автостоянки и остановил внедорожник. Ворчун вышел из машины и демонстративно закурил, показывая всем своим видом ожидание. Теперь можно было не торопиться и спокойно наблюдать.

       В конце концов, военный поступил также, оставив бронетранспортер с сопровождающими напротив мотоциклистов Ворчуна, сам подъехал на машине в одиночку.

       – Что это за спектакль с катанием на машинках?– вместо приветствия бросил седовласый майор, хотя пожилым он не выглядел.– Ты что, хочешь впечатление на кого-то произвести? Так тут девочек нет. Только мальчики.

       – Рад встрече, давно искал возможность поговорить с глазу на глаз.

       – Говори.

       Ворчун уселся на бампер автомобиля и постарался принять непринужденную позу:

       – Надеюсь, у нас впереди долгий разговор.

       – Я жду обратного.

       – Напрасно. Начнем, наверное, с общего приветствия и прикинем наше противостояние и шансы на мирное или не очень решение вопроса...

       – О чем мы вообще говорим?

       – Брось, майор. Вы охраняете склады, а я их хочу. Так о чем нам говорить? О поэзии?

       – Вижу, я напрасно трачу время.

       – Неправда. Ты знал, зачем встречаемся. А согласился, поскольку понимаешь свое положение. Вы сидите не просто на бочке с порохом – на огромных сокровищах, которых алчут тысячи людей. И твое скорое согласие на встречу говорит о том, что ты человек разумный и расчетливый. Уверен, еще и деловой человек.

       Военный молчал и, прищурившись, рассматривал Ворчуна, который чувствовал этот взгляд, но не показывал беспокойства.

       – Итак, дорогой майор, предлагаю открыть карты, чтобы не отнимать друг у друга время. Сегодня у меня триста хорошо вооруженных подонков, большинство из которых с уголовным прошлым. У тебя – от силы полторы сотни желторотиков, и половина из них не сможет выстрелить в человека. А завтра у меня будет уже пятьсот, через неделю – несколько тысяч, а у тебя по-прежнему останется полторы сотни напуганных пацанов. Уже должен был догадаться за неделю, что помощь к вам не придет. Буду честным, они пытались, хотя и не слишком настойчиво – тяжело танками воевать против собственного народа, особенно в городской застройке.

       – Это вы народ?

       – Это мы народ! Вот когда у твоих ворот будет стоять полмиллиона голодных и обезумевших женщин, матерей, жен, да с умирающими от недостатка еды детьми – это будет уже толпа!– начал повышать голос Ворчун.– А мы как раз народ! Мы те, за кем стоят эти полмиллиона, а может и два миллиона. Или еще не понятно, что все это надолго? То, что ты называешь беспорядками, продлится дольше, чем наши жизни. Не стоит идти против всех! Надо придерживаться сильнейших, победителей...

       – Это вы-то сила?

       – Конечно! За мной большая сила. Я контролирую вокзал и прилегающую территорию. У меня есть оружие, армия, еда, бензин, а еще веду торговлю и расширяю дело. У меня есть свой рынок – Червенский, где я полный и единовластный хозяин. И только ты с горсткой солдатиков у меня как бельмо на глазу. Что есть у вас, что за вами стоит? Прямо сейчас можно утопить всех в крови, но я потеряю многих, и мне будет сложнее удержать то, чем овладею. К тому же потеряю целый день, а то и два, и какой-нибудь ублюдок похитрее воспользуется этим, чтобы занять мое место. А тянуть со складами опасно. Со дня на день людей организует голод, и сюда ворвется толпа. Вы сможете их остановить или хотя бы выстрелить в женщину? Это превратится в заурядный погром, и тогда уже ничего никому не достанется. Все просто сгорит в пламени неразберихи.

       – Ты философ,– улыбнулся военный.

       – Я прагматик.

       – Хочешь сейчас раздать людям еду, чтобы они завтра не взяли ее сами?

       – Ну, зачем так?

       – Затем, что ты посягаешь на чужую собственность, охрана которой вверена мне.

       – Вверена? Это честь такая? Да вас скармливают маленькими ломтиками. Военные операции в городе прекращены, и попыток помочь не будет. А после того, как мы ссадили два вертолета, даже они перестали здесь появляться. Вот жизни солдатиков тебе вверены – у них мамки есть, о них и думай, что им скажешь. Скажешь, как променял жизнь чьего-то сыночка на две банки тушенки… Город просто окружили колючей проволокой и закрыли. Даже для беженцев возле КПП устроили временные лагеря, а наружу не выпускают – карантин. Получилась большая тюрьма, в которую всех нас сразу и засадили. Не питай иллюзий на счет закона и протухшей чести. Вы сами давно живете по другим правилам.

       – По твоим правилам?– криво ухмыльнулся офицер.

       – Зачем задираться? То, о чем я базарю, кажется смешным? Может, ты лучше знаешь, что происходит на улицах? Или твоим толстозадым генералам из кабинетов виднее? Я здесь не для того распыляюсь, чтобы ты поприкалывался! Я нужен тебе не меньше, чем ты мне, но, если все это никого не интересует, могу отвалить. Видишь ли, весело ему! Когда твоим малолеткам будут выкалывать глаза и вырывать языки по приколу, тоже найдется кто-нибудь смешливый и веселый. Об этом не думал?

       Майор был обескуражен резкой переменой в настроении собеседника и спасовал:

       – Мы отвлекаемся от сути. Пока я слышу только о том, как плохи у меня дела. Это все, что я должен услышать?

       – Это то, что ты должен понять. Ночью солдаты, охранявшие телецентр, разбежались, а уличные банды вырезали еще два гарнизона – на подстанции и хлебозаводе. К тебе пока не лезли только потому, что я рядом! Но мне нужно забрать склады сейчас или убираться подальше, пока весь город не пришел за ними. Это ты здесь сидишь безвылазно и не видишь ни митингов, ни толпы. Пойми, у меня нет другого выбора, а вот у тебя есть.

       – И что это за выбор?

       – Ты можешь присоединиться ко мне! Я знаю, что такое майор в твоем возрасте – крыша карьеры и в ближайшей перспективе пенсия с воспоминаниями о попусту потраченной жизни. Да и подставили тебя здесь по-крупному. Мои последователи множатся, но я едва с ними управляюсь: мне нужна дисциплина, порядок, организация – одним словом, твой опыт. Объединив усилия, будем непобедимы. Могли бы хоть сейчас заняться расчисткой города и наведением порядка. Я предлагаю тебе разделить со мной перспективы, власть и богатство. Мы вышибем уличные банды из города или подомнем их под себя и будем держать все торговые точки, рынки, магазины – весь город. И людям от нас будет только польза. Я не допущу голода и новых волнений, потому что они разрушат мою империю. А то, что мы на этом немножко заработаем, думаю, никто возражать не станет. Только торопиться нам надо – в такое время ситуация может за час поменяться.

       Майор достал сигарету и, не спеша, закурил:

       – Значит, новый порядок строить собираешься. Давай так… Через часа два я отправлю на задание человек двадцать к вам в тыл. Они пойдут с севера, в обход. В этом отряде будут люди, которые никогда не поступятся принципами и не пойдут на сделку с совестью. Это будут лучшие, и обещай мне, что они умрут в честном бою, и им будут оказаны почести, и потом их похоронят по-людски, а не бросят в сточные канавы.

       Ворчун долго не мог понять смысла сказанного, но, уловив наиболее интересную для него часть, просветлел:

       – Я не был уверен, но надеялся на твое согласие. А теперь объясни мне необходимость такого сложного захода. Почему бы их просто не отпустить на все четыре стороны?

       – Личный состав неоднородный, и такая новость, а, по правде сказать, измена, приведет к последствиям. Кто-то готов умереть за свои принципы и не изменит присяге. Неугодным лучше погибнуть от рук головорезов, чем от собственных товарищей. Так мы проявим уважение к честным людям и дадим выбор тем, кто захочет присоединиться к тебе. Собственно, это не предложение, а условие. Если принимаешь, через пару часов ворота перед тобой откроются.

       – По рукам! Ты настоящий стратег, майор. Ты мне нужен. Вдвоем горы свернем!

       Машины разъехались в разные стороны, и Ворчун занялся приготовлениями, оставив нескольких наблюдателей у склада на случай, если хитрый военный обманул.

       Но план сработал, и, действительно, с севера их импровизированную базу атаковал отряд из нескольких десятков человек. Бой получился непродолжительный, и уже через полчаса затих. Несмотря на проведенные приготовления, военные унесли за собой в могилу тоже около тридцати человек, что очень задело Ворчуна.

       Ощущение грандиозной победы и великого превосходства овладело им по пути к складам. Ворота были открыты настежь, и рядом по линии выстроились три бронетранспортера и два внедорожника. Около сотни солдат, разбившись на группы, курили возле них. На этот раз кортеж Ворчуна приблизился вплотную, и сам он, приподнявшись из машины, окликнул ближайшего бойца:

       – Малый, скажи, где майор? Времени нет с ним в прятки играть.

       Тот слегка смутился и подошел к автомобилю.

       – Так ведь он сразу после переговоров всех собрал и объявил, что дальше наше задание смысла не имеет. Поблагодарил всех и предложил перейти в Ваше подчинение – Вы, мол, на текущий момент порядки устанавливаете, а порядок во всем нужен. Тем, кто не может с этим смириться, он предложил вступить в открытый бой, чтобы обрести там смерть, а не жить с позором. Тех, кто способен за себя постоять, просто отпустил.

       – Что ты мне тут истории рассказываешь? Мне нет дела до того, что он говорил – сам он где?

       – Я же сказал: собрал добровольцев, офицеров и повел их к вам в атаку… Здесь остались только те, кто к Вам собирается.

       – Обманул,– выдавил из себя удивленный до глубины души Ворчун и упал в кресло.

       Пока Рох отдавал распоряжения новобранцам и начинал осваивать новые ангары, он продолжал сидеть в машине и сосредоточенно думать. Складывалось впечатление, что он что-то упустил, но не понимал что. Потом ему захотелось изменить обещанию и не хоронить майора, а единственного из всех утопить в отстойнике, но так и не решился. Зато мысль об отстойнике напомнила о предстоящей казни, возвращая приподнятое расположение духа.

       Очень кстати демонстрация казни станет уроком новобранцам.

                *****

       Следующий день прошел для полицейских не очень удачно.

       Осмотр полуразрушенного жилого дома не дал практически ничего, и пришлось просто отсиживаться, дожидаясь темноты, пока за ними не пришлют вертолет. Советник настоял на том, чтобы они постоянно передвигались, путая следы на случай слежки. А в условленное время они оказались на крыше неприметного дома, где их подобрали. Пилот резко поднял машину в воздух и, набирая высоту, направился к черте города. Он заметно нервничал, вглядываясь в непроглядную темень, которая, казалось, в свою очередь смотрит на них. Столица, лишившись электроэнергии, утонула во мраке и покрылась оспой одиноких костров, которые рассыпались внизу подобно звездам.

       – Мир перевернулся, и звезды теперь под ногами,– тихо заметила Ольга.

       – Что?– озабоченно вскинул голову пилот.

       – Я говорю, костры на земле похожи на звезды.

       – С такой вот звезды могут запустить болванку «земля-воздух», а у меня даже радара нет. Заметите вспышку – кричите.

       Когда впереди показалась линия ровных огней, огромным полукругом уходившая в ночь, пилот оживился:

       – Это кольцевая. Военные по ней отгородили опасную зону. Граница беспорядков.

       – А большие светлые пятна?– поинтересовался Серый.

       – Палаточные лагеря беженцев. Люди бегут из города.

       – Но ведь они внутри оцепления, в городской черте.

       – Правильно. Комитет ввел карантин. Все беженцы должны пройти детальное обследование, прежде чем их выпустят. За сутки успевают пройти только пару тысяч. Остальные ждут очереди.

       – И в чью светлую голову пришла эта здравая мысль?

       – Военные. Боятся вспышки эпидемий, чтобы зараженные не проскочили. Но мне сдается, ищут кого-то. Может, повстанцев.

       – Революция надвигается?

       – Кто его знает? Но выпуски новостей больше похожи на военные сводки. Говорят, людоедство уже начинается. Правда или врут?

       – Врут, пока. Вот голод будет, а если не выпускать людей из города, будут и голодные бунты, и эпидемии. Что они вообще собираются делать дальше? Ведь, когда люди озвереют, они своими телами сметут ограждения.

       – Не сметут,– пообещал пилот.– Тут целую линию обороны построили: рвы, доты, пушки. Похоже, надолго окопались. Одна надежда на иностранцев.

       – Каких иностранцев?

       – Тут целый скандал получился. ООН заявили, что мы нарушили конвенцию и мораторий, и попринимали какие-то резолюции против нас. Так теперь со всех стран понаехало комиссий и наблюдателей. Это они людей из карантина выпускают. Всех учитывают, регистрируют. Я вам скажу, советнику полжизни стоило добиться разрешения на мой полет в город. Особенно эти наблюдатели слюной брызгали – требовали, чтобы вы сначала у них отметились. Странные вещи творятся.

       – Это точно. А отсюда мы можем связаться с советником?

       – Нет. Мы в полном радиомолчании, и даже габариты выключены. Довезу сразу к месту, и там встретит офицер связи. Вообще-то мне и разговаривать с вами запрещено: только предупредили, чтобы дал вам выспаться. Так что устраивайтесь – три часа у вас будет.

       – Вот спасибо за заботу.

       Сперва Ольге показалось, что заснуть в вертолете невозможно: невообразимый шум и вибрация доставляли серьезное неудобство. Стоило закрыть глаза, и сразу появлялось ощущение падения, но усталость и недосыпание брали свое. Сны так и не пришли: была черная мгла и пустота, подобная той, что начиналась сразу за пилотской кабиной.

       Проснулась женщина от холода и почувствовала себя разбитой. Серый уже бодрствовал, всматриваясь в посветлевшее небо за окном.

       – Доброе утро,– прокричала она ему через шум винтов.

       – Просто утро... Еще около получаса. Можешь спать дальше.

       – Почему сам не спишь?

       – Старею. Начинаю много думать и плохо соображать.

       – Впереди дождь. Я снижусь, и нас немного поболтает,– обернулся к ним пилот.– Кстати, забыл сказать: где-то сзади должны быть армейские пайки для вас.

       – И ты молчал, изверг?

       Серый полез рыться в сложенных возле них вещах, а пилот сдержал слово, устроив такую качку, что Ольге пришлось поглубже вжаться в кресло и закрыть глаза. По той же причине она отказалась от завтрака.

       – Будем садиться,– наконец услышала она крик, а следом почувствовала удар земли.

       – Больше похоже на падение,– проворчал полицейский и первым выбрался из вертолета.

       Низко пригибаясь и уворачиваясь от ветра, порожденного лопастями винта, эксперты побежали к темному микроавтобусу, спешащему навстречу. Несмотря на проявленную расторопность, они успели вымокнуть под моросящим мелко дождем, прежде чем попали в салон. Микроавтобус сразу рванул с места, подпрыгивая на бездорожье, и отважно устремился в едва различимую в утренних сумерках лесную чащу, где лишь при внимательном рассмотрении можно было заметить тропу. Кроме них и водителя в машине находился молодой офицер.

       – Из-за дождя мы отстаем от графика,– бесцветным голосом заявил он, что было свойственно большинству военных.– Мы вынуждены нагонять колонну и поедем напрямик через лес. А сейчас советник ожидает на связи.

       Офицер кивнул в глубь салона, где среди множества аппаратуры был маленький монитор с улыбающимся лицом Титка.

       – Рад не только слышать, но и видеть вас.

       – Советник,– поприветствовал его Серый, усаживаясь напротив экрана.– Как наши дела? Впервые вижу Вас в хорошем настроении. Есть новости?

       – Вообще-то, я в жизни человек веселый и добродушный, но вам не повезло застать меня в таком настроении. Послушайте, у нас мало времени. Это защищенная линия, и мы можем говорить открыто. Я, на самом деле, рад, что нам не смогли помешать, а вы выбрались из города. Удалось что-нибудь узнать о ночной перестрелке?

       – Да, похоже на след прототипа, но мы опоздали и ничего интересного не нашли. Работать там вообще невозможно – полнейший беспредел. В городе нет электричества, отопления и продуктов питания. Боюсь, там назревает паника. Это будет посерьезнее давки на улицах.

       – Я в курсе,– поморщился советник.– Но придется туда вернуться.

       – Каким образом? Вы не представляете, что там творится.

       – Очень хорошо представляю. После операции в зоне, надеюсь, у вас будет больше козырей на руках. Вертолет будет вас ждать и доставлен назад в город.

       – Отличная перспектива,– огрызнулся полицейский.– Мы будем там прекрасными мишенями.

       – Все в ваших руках, молодые люди. Мы были вынуждены открыть границу для иностранных представителей. Под их прикрытием страну наводнили агенты спецслужб.

       – Мы уже знаем.

       – Но вы не знаете, что ООН подтягивает к нам «голубые каски». Наша военная верхушка упрямится, называя это интервенцией, и грозится «защитить родину», хотя такие обещания вряд ли кого-то остановят. Все рвутся в Минск, всем нужна наша химера. Так что выбора нет.

       – А шансы?

       – Вот об этом я позаботился. Сейчас проталкиваю проект по обеспечению города продуктами и медикаментами через образовавшиеся там властные структуры. Банды организовались в крупные группировки, которые пытаются контролировать улицы и заниматься торговлей. Пока они спекулируют тем, что удалось захватить на складах, но этих запасов хватит, от силы, на пару дней. Я планирую использовать эти группы для поставок. С их помощью мы наладим торговые каналы и сможем уберечь горожан хотя бы таким образом от больших бед и, в первую очередь, от голода.

       – Хотите поддерживать банды головорезов?

       – Новую власть, а не банды. Новую власть, городское самоуправление. Если не можешь остановить бунт, возглавь его. Со временем они окрепнут так, что смогут установить порядок во всей столице, и тогда закон сам собой вернется к людям, и все встанет на места. Думаю, это единственный способ обойтись без танков и крови.

       – Несмотря на то, что погибнут невинные, а какие-то подонки заработают себе на голоде и лишениях кровавые деньги?– удивилась Ольга.

       – Жаль, нет времени рассказать хорошую старую сказку. Одной древней страной управлял жестокий и кровожадный дракон. Сражаться с ним ходило много героев, но дракона никто не мог победить, пока не выяснилось, что, даже если герой убивал его, он сам превращался в дракона и занимал его трон, становясь таким же алчным и кровожадным деспотом. Именно поэтому дракон был бессмертным.

       – Власть, которую Вы представляете, тоже бессмертна?

       – Увы, так устроен мир. Власть бессмертна. А держится она на Законе. По такому пути развивались все государства, создавались правительства. Здесь будет то же самое, но в миниатюре, и вчерашние уголовники станут губернаторами и политиками. Но речь идет о вас. Потому что именно вы вступите в контакт с их представителями и станете посредниками между ними и правительством. Это позволит вам занять видное положение в их структурах и параллельно заниматься расследованием самого важного на сегодня дела.

       – Это омерзительно!– возмутился Серый.

       – Прекрати, он прав,– вмешалась Ольга.– План хороший, и он даст нам преимущество перед остальными охотниками за прототипом. Мы будем хозяевами положения с куда большими возможностями, чем могут дать наши гражданские категории!

       – Браво, Ольга! Браво!– заулыбался Титок.– Вы мудрая женщина! Я не напрасно верил в Вас. Итак, к возвращению в город я все приготовлю. Теперь ваша задача – собрать побольше сведений о химере в подпольных лабораториях. Мы изучили записи допроса Гранковича. Будьте осторожны. Если я вас потеряю, все рухнет. Под меня начинают копать, и вы в любой момент можете лишиться ангела-хранителя. Сейчас вы в тридцати километрах от объекта, и колонна впереди уже разворачивается в боевой порядок. Когда проникните на объект, командование группой перейдет к вам. Уж простите мне стариковскую навязчивость.

       – Но почему?

       – Потому что так надо. Ребята, которые идут с вами, хорошо подготовлены, но они знают только свое дело. Операцию готовили в сжатые сроки, а о том, что это не учебная игра, а боевая операция, исполнителям довели час назад. Никто из них не знает, с чем вы там столкнетесь, а тем более истинных целей и причин. И я буду благодарен, если все так и останется. И последнее… Как только выйдете с базы, она будет уничтожена авиаударом… Это согласовано с нашими иностранными партнерами…

       – Но там же действующий ядерный реактор,– забеспокоилась Ольга.

       – Холодного синтеза,– напомнил Титок.– На это и расчет. Ядерного загрязнения не будет, а выброс сожжет там все до атомов… Никто, кроме вас с солдатами, оттуда не выйдет… Это тоже согласовано. Так что зря не рискуйте.

       – Заметаете следы?– иронично заметил Серый.

       – Какие следы? Зачем? Грохот будет на всю Европу…

       – Этот взрыв нужен, чтобы уничтожить хранилища вирусов, бактерий и биологические материалы инкубаторов,– добавила Ольга.– Это разумно и оправданно. Так мы избежим риска биологического заражения.

       – Мы правильно понимаем друг друга,– Титок оглянулся куда-то в сторону, и заговорил быстрее.– Мне пора... Запомните, я с трудом отстоял наземную часть операции, чтобы вы могли проникнуть на эту базу до того, как ее сотрут в пыль. Формально, это надо, чтобы подтвердить легитимность цели. Но все это только для того, чтобы вы достали оттуда любые материалы об полиформе. Удачи вам…

       Экран погас, и Серый с удивлением повернулся к напарнице.

       – Чего глазеешь?– не выдержала та.– Это уже не игры: последствия заражения куда опаснее любого ядерного взрыва. Я считаю это оправданным.

       – Иногда мне кажется, что чем дольше я тебя знаю, тем меньше понимаю,– задумчиво признался он.– На этой базе могут быть сотни людей, включая ученых, которых ты знаешь лично. Это просто люди…

       – Я тоже себя плохо знаю,– неуверенно отшутилась женщина.– Но, как говорится, чем лучше узнаю людей, тем сильнее люблю собак…

       – Прибыли,– перебил их офицер.

       Микроавтобус остановился, и полицейские вышли под дождь, который безумствовал в хороводе осенних ветров.

                *****

       Любое творчество является отражением таланта, неся в себе след самой сущей и значимой части своего создателя. А потому каждое творение прекрасно и уникально. Оно, как все живое, рождается в муках и боли, но несет радость творцу, и бывает любимо многими. И, как все живое, имеет свою судьбу и свой путь, в конце которого всегда утрата.

       Когда полицейский увидел то, что военные называли роботами, он понял – перед ним шедевр, сделанный руками гениальных людей.

       Эти устройства были прекрасны, насколько такое слово применимо к бездушному механизму, призванному сеять смерть и разрушения. Огромные как танки, на гусеничной платформе, они являлись законченными произведениями с совершенными линиями и формами, подавляющими скрытой в них силой, властью и дерзостью. Агрессией и опасностью веяло от каждого изгиба брони, от ровных срезов сверкающих пушечных стволов, от клыков ракетных стоек – любого элемента, любой детали. И вся эта цельность угрозы вселяла благоговейный ужас и казалась живым существом, трепетным, но безжалостным.

       – Музыка, застывшая в броне,– прокомментировал впечатления Серый, рассматривая через лобовое стекло командной спецмашины неторопливый и уверенный марш роботов.

       – Боже мой,– снисходительно улыбнулась Ольга.– Ты только послушай себя. Какую чушь ты несешь!

       Но подполковник, сидящий у них за спиной, иначе отнесся к юношескому восторгу эксперта.

       – Вы еще не видели их в деле,– доверительно заговорил он.– Все вооружение автономно и крепится на отдельных платформах с независимыми системами управления, так что «кукловоды», мы их так называем, могут стрелять сразу во всех направлениях, одновременно отслеживая до пятидесяти целей. А какая у них огневая мощь!

       – У вас всего десять роботов?– увлекся Серый.– Это и есть вся роботизированная бригада?

       – У нас десять кукловодов,– поправил подполковник.– Кроме того, в операции участвуют более пятидесяти «кукол» – это пехотинцы в специальной броне, укомплектованные независимым вооружением, которое управляется искусственным интеллектом. Каждая кукла стоит взвода по эффективности в бою. Пока боец выбирает направление движения, определяет свои действия, его оружие само находит цель, само ее отрабатывает, само определяет тип зарядов...

       – Здорово.

       – А в общей сложности, у нас порядка ста сорока различных моделей.

       – Разновидностей роботов?

       – Да, но большинство из них имеют узкую направленность. Они эффективны в определенных условиях для конкретного боевого применения. Их уже активно используют там, где человеческая реакция бессильна – все самонаводящиеся ракеты и бомбы, военные спутники, избирательные мины, беспилотники, системы наведения и слежения – роботы. На вооружении нашей бригады огромный экспериментальный арсенал, который мы тестируем, испытываем, совершенствуем вместе с производителями. И уже после нашего заключения разработки поступают на вооружение или отклоняются. То, что вы видите здесь, является новейшим поколением автономной группы войск, способной самостоятельно принимать решения и проводить операции без участия человека.

       – А ваши куклы разве не люди?

       – Так мы изучаем возможность взаимодействия солдат с роботами и целесообразность совместного использования. Но командуем здесь не мы, а автоматизированная система, искусственный интеллект, расположенный за вашими спинами.

       Полицейские обернулись на затемненный салон командной машины, где шесть офицеров сидели у широких мониторов, непрерывно выстукивая что-то на изогнутых клавиатурах. Временами они перебрасывались сухими фразами и выглядели очень занятыми.

       – Операторы,– пояснил подполковник.– Они не более чем наблюдатели. При необходимости, конечно, могут вмешаться в действия системы и внести коррективы, но это бывает редко и продиктовано тем, что роботы являются самообучающимися единицами и иногда нуждаются в подсказках, если их… заносит. Эти люди наставники и учителя. Когда проект будет закончен, их участие уже не потребуется. Даже в случае разрушения центрального компьютера кукловоды смогут действовать независимо, координируя друг друга и подчиненных им людей – кукол. Это настоящий прорыв в технологии. В иностранных армиях есть целые дивизии роботов, но их управление осуществляется централизованно через спутники. И стоит нарушить связь, как они превратятся в неподвижные груды металла. Нам удалось избежать этого недостатка, хотя разработки во многом отстали от достижений крупных государств, особенно в оснащении оружием. Сами понимаете – не то финансирование. Но, я уверен, концепция наших кукловодов самая прорывная, за ними будущее. Независимые, самостоятельные, живучие как гидры, они даже обладают личностью: Первый и Пятый очень осторожны и рассудительны, Семерка – отчаянный сорвиголова. Представляете? Характеры! Отличительные черты как у настоящей личности! Они все разные!

       Глаза подполковника загорелись, и было видно, насколько искренне он предан своему делу. Заметив, что Серый увлечен рассказом военного, Ольга поторопилась отвлечь возбужденных механическими игрушками мужчин от пустого, на ее взгляд, разговора:

       – Уважаемые, не думаю, что лирические эпитеты уместны сейчас. Мы, в конце концов, не на испытаниях, а опасность впереди реальная. Мы, на минуточку, не в курсе ваших планов. Так давайте обсудим, как все будет происходить, а не личности танков.

       – Ошибаетесь,– огорчился подполковник.– Наш разговор как раз по теме. Это подразделение создано, чтобы эффективно действовать в условиях полной неизвестности. Штабные игры и планы, заранее составленные в кабинетах, ничего не стоят. В бою никогда и ничего не идет по плану. А в планировании операции необходимости нет – наша система каждую секунду пересчитывает до тысячи вариантов стратегий, и делает это лучше сотни штабных стратегов. Тактика боя будет меняться в соответствии с изменением ситуации в реальном масштабе времени. Все будет решаться по ходу и без нашего вмешательства. Единственное, вам отведено направлять и определять отдельные акции, и только потому, что эти ограничения были введены принудительно по распоряжению советника Титка.

       – И что теперь делать?– насторожилась женщина.– Смотреть на этот парад? Где наше место?

       – Вы присоединитесь к «куклам», которые проведут вас на объект, будут сопровождать и защищать внутри, пока вы собираете доказательства, а потом выведут назад. Беспилотная авиагруппа уже в воздухе. Она нанесет удар по цели, когда вы покинете зону поражения.

       – Ого!– Ольга с возмущением посмотрела на офицера.– Вы собираетесь отправить нас прямо в бой?

       – А Вы как себе это представляли?– спросил тот с явным пренебрежением.

       – Просто!– пожала плечами женщина.– Вы захватываете объект, а когда все будут лежать мордой в пол, мы зайдем и заберем то, что ищем. Ну, или не весь объект… Нам нужно конкретное помещение.

       Офицер повернулся к проекционному планшету и взмахом руки поднял над его поверхностью трехмерное изображение сложного сооружения, которое в мелких деталях воспроизводило планировку его этажей, помещений и многочисленных коридоров – оно выглядело огромным. Военный быстрыми движениями переключал информационные слои изображения, заставляя его обрастать стенами, или делал их прозрачным, выводил паутину коммуникаций, которые цветными линиями опутывали все изображение, иногда поворачивал все изображение вокруг оси, заставлял его уменьшаться или увеличиваться на каких-то деталях:

       – Площадь помещений комплекса, не считая технических помещений и коридоров, превышает сто тысяч квадратных метров,– монотонно комментировал он.– Первая его очередь была введена в эксплуатацию более двадцати лет назад, и строительные работы по расширению приостановлены только девять лет назад. Это многоцелевой военный объект, который построили в котловане старого песчаного карьера, глубиной до ста метров. Он создавался, чтобы устоять даже при длительной осаде в условиях полномасштабных боевых действий. Речь идет о том, что всем нашим вооруженным силам на его штурм и полный захват потребовались бы месяцы, если не больше, при желании его защитников держать оборону. По официальным данным все вооружение комплекса и его системы защиты были демонтированы перед консервацией восемь лет назад. Но на местах хранения этого вооружения и оборудования мы не обнаружили. Скорее всего, комплекс укомплектован и находится в полной боевой готовности. По архитектурному плану, к которому мы получили доступ, он рассчитан на численность гарнизона и обслуживающего персонала до пятнадцати тысяч человек, но вместить может в пять раз больше…

       Офицер приблизил часть изображения, на котором красным маркером было отмечено небольшое помещение. Тонкая красная линия протянулась от этого помещения через лабиринт коридоров и туннелей к широким воротам, выходившим к ангарам возле взлетной полосы.

       – Это кабинет в седьмом боксе третьего уровня, который определен, как место, куда вы должны попасть. У вас будет не более двадцати двух минут, чтобы зайти туда и вернуться… В идеале, лучше справиться за пятнадцать, потому что потом расчетные потери будут расти, а при превышении порога в двадцать пять минут, вероятность на возвращение живыми ниже погрешности в расчетах…

       – Серьезно?!– Ольга едва не задохнулась от возмущения.– Это и есть ваш план? Надо немедленно связаться с советником, и все это обсудить… Какая-то дичь!

       – Не получится,– офицер улыбался с явной неприязнью.– Операция уже началась, и первая фаза в активной стадии: никакой связи до ее завершения не будет… Только внутренняя. Наши средства радио электронной борьбы имитируют общевойсковой РЭБ средней мощности, который есть на вооружении внутренних войск. Мы блокируем все частоты: их связь, средства навигации, датчики, чтобы исключить возможность обнаружить нашу колонну.

       – Шутите?– не унималась Ольга.– Это вы так подкрадываетесь к ним? Включили РЭБ, и думаете, что они там сидят удивленные, что у них интернет пропал… и не догадываются, что готовится нападение?

       Она повернулась к полицейскому, требуя взглядом поддержки, но тот лишь пожал плечами.

       – У них не пропал интернет,– терпеливо пояснил офицер.– У комплекса как минимум три резервных оптоволоконных кабеля для подключения к сети. Но теперь у них нет связи с их удаленными датчиками и камерами дальнего обнаружения, мимо которых мы сейчас продвигаемся, и нет возможности поднять разведывательные беспилотники. А для спутников, к которым они сейчас наверняка подключились, наши системы РЭБ включили оптический камуфляж. Те, кто за нами наблюдает с небес, видят колонну из четырех бронетранспортеров и шести грузовиков с легионерами внутренних войск… Уверены, что вам нужны сейчас все эти подробности?

       – А Вы как думаете?– Ольга развела руками.– Если хотите нас провести через боевые действия, хотя бы посвятите в планы! У вас же там есть какие-то инструктажи для военных перед тем, как их в бой отправить, брифинги всякие!

       – Вы гражданские, и останетесь простыми пассажирами до конца операции,– сквозь зубы процедил офицер с раздражением.– Все, что вам надо знать: вас приведут на место и выведут оттуда. Вы делайте свою работу, а мы сделаем свою. Но, если вам так интересно, время у нас еще есть, я объясню в общих чертах.

       Он уменьшил изображение на планшете так, что осталась только карта местности с комплексом в центре, и указал на крошечную колонну грузовиков, которая двигалась в его направлении по одной из еле различимых дорог:

       – Это то, как они нас видят. Колонна внутренних войск с легким стрелковым вооружением едет к комплексу, чтобы вломиться в парадную дверь. Мы будем вести себя, так вели бы себя легионеры,– Он ткнул пальцем в точку возле комплекса. Здесь «колонна» встанет, чтобы выстроиться в боевой порядок. Мы выждем пятнадцать мнут, в течение которых вы наденете броню и разместитесь в десантную кассету кукловода. После этого начнется вторая фаза. Мы атакуем не административное здание, где нас ждут, а вот эти ворота в технический тоннель со стороны ангаров аэропорта. Тоннель достаточно большой, чтобы в нем мог уместиться кукловод со своей огневой мощью. Остальные кукловоды начнут подавление систем защиты аэродрома так, чтобы это выглядело, как его захват. В этот момент с аэродрома в Мачулищах поднимутся пять военно-транспортных бортов в сопровождении вертолетов и направятся сюда.

       Офицер сделал паузу, глядя на полицейских с немым вопросом в глазах.

       – И зачем это?– сдалась Ольга, понимая, что тот не продолжит, пока она не спросит.

       – Это второй обманный маневр,– торжественно произнес военный и указал на широкую магистраль, которая от ворот под наклоном уходила вглубь сооружения.– Тоннель ведет в центр комплекса к технологической рампе шахты реактора. Он нужен, чтобы подвозить габаритное оборудование и обслуживать реактор. В сумме, это будет выглядеть, как штурм с попыткой захвата реактора и технических уровней. Взлетная полоса становится плацдармом для высадки десанта, который к тому моменту будет уже в воздухе… Кукловоды начнут активный прорыв по магистрали, а четыре группы кукол войдут в боковые тоннели, которые ответвляются, для защиты флангов. В этот боковой тоннель с группой кукол войдете и вы. Достаточно убедительно?

       Он указал на красную линию, которая уходила от магистрали по коридорам комплекса к лаборатории Гранковича.

       – То есть,– проговорил полицейский, понимая, что пришла его очередь заполнять выжидательную паузу военного,– кукловоды будут имитировать направление основного удара и отвлекать на себя защитников комплекса. А мы будем выглядеть как второстепенная группа, прикрывающая фланги, на действия которой никто не должен обратить внимания…

       – Таков замысел.

       Офицер провел ладонью над проекционным планшетом, убрав с него изображение комплекса, и демонстративно повернулся к своим операторам, показывая всем видом, что брифинг, на котором они настаивали, завершился.

       – Какая-то авантюра,– прошептала Ольга полицейскому.– Военные из любого мероприятия пытаются устроить маленькую войну…

       – Да ладно тебе,– Серый приветливо улыбнулся и неожиданно провел рукой по волосам женщины.– По мне, так все хитро продумано. Настоящее приключение… Ты просто на нервах.

      Это мягкое нежное прикосновение вызвало в женщине волну странных и неуместных ощущений. Она резко отстранилась, и Серый отдернул руку, убрав ее за спину. Могла возникнуть неловкая пауза, но в этот момент к ним повернулся подполковник:

       – Мы на месте! У вас пятнадцать минут на то, чтобы надеть броню и сесть в Кукловода. Торопитесь, вас ждут возле Шестерки. Лейтенант Мазур поведет вашу группу кукол. Он вас проводит внутрь и выведет наружу. Он подчиняется вашим приказам.

       – Минутку. А как нам управляться с этой броней?– начала было Ольга, но офицер перебил ее.

       Он открыл дверь наружу и держал ее так, пока полицейские выходили из командной машины, больше похожей на небольшой бронированный автобус:

       – Не надо ни с чем управляться. Там все работает автоматически. Просто наденьте.

       – Все?– повернулась к нему Ольга, прежде чем раздраженный полковник успел закрыть дверь перед ее носом.– Больше не увидимся и не пообщаемся?

       Военный постучал себя пальцем по уху:

       – Я буду на связи, пока Мазур не посадит вас в вертолет,– он резко и громко хлопнул дверью.

       – Ранимый какой-то он для военного,– пожала плечами женщина.– А еще говорили, что это у меня характер для службы не подходит.

       Серый промолчал, пряча улыбку.

       Кукловоды встали на обочине, уткнувшись шеренгой в редкий пролесок с кустарником, отделявшим дорогу от пожухлого луга, который в нескольких километрах дальше поднимался к холму с высоким железным забором. Забор не выглядел ни прочным, ни грозным, но растянулся на все видимое пространство, отгораживая, судя по картинке проекционного планшета, всю территорию комплекса.

       Многочисленный персонал суетился у техники, выполняя мало понятные ритуалы подготовки к бою – все проходило мирно и обыденно, словно готовились к параду. Вблизи кукловоды выглядели еще более устрашающе, как свирепые быки, которые фыркали и били копытами перед тем как вырваться на арену, чтобы растоптать хрупкого тореадора. Самым чарующим было то, что эти великаны, высотой с двухэтажный дом в холке, вели себя как живые, рефлекторно поворачивая башни с пушками или пулеметные турели, иногда начинали гудеть, продувая двигатели, или приседали между траками гусениц, опуская бронированный корпус к самой земле. Отдаленно они напоминали мифических кентавров: гигантский многорукий торс громоздился на скошенной под углом бронированной плите корпуса. Кукловод мог «откинуться назад», уложив свой торс на широкую корму, в которой скрывались кассеты с десантниками, а мог «вытянуться в полный рост», подняв всю махину своих пушек и ракет на несколько метров над броней. 

       – Лейтенант Мазур,– неожиданно представился среднего роста крепыш с вызывающе широкими плечами.– Пора одеваться…

       Ольга вздрогнула от неожиданности и какое-то время молча рассматривала лейтенанта, мощное телосложение которого совсем не вязалось с его дружелюбной улыбкой и открытым, приветливым лицом.

                *****

       Как и обещал подполковник, «броня» оказались несложной в применении.

       Мазур подвел их к двум металлическим «креслам», выставленным перед кукловодом. Первым в кресло усадили Серого, и оно тут же зашевелилось под ним, обнимая его пластинами брони, пока не собралось в корпусный экзоскелет. Когда полицейский встал с земли рыцарем в железных доспехах, Мазур водрузил на его голову массивный шлем, спрятав за непроницаемым забралом восторженное лицо эксперта. 

       Ольга зажмурилась, когда наступила ее очередь, и стойко перенесла вибрирующие объятия механизмов, облачавшихся вокруг ее тела броней куклы. Мазур помог ей встать и поднял над головой шлем:

       – Это тактический шлем,– предупредил он.– Ему понадобится пару минут, чтобы откалибровать сенсоры. Просто выполняйте его команды и отвечайте на вопросы.

       Ольга послушно следовала инструкциям роботизированной брони, которая просила поднять руку, сделать шаг вперед или в сторону, прикоснуться пальцем к голограмме, повисшей прямо перед ней в воздухе. Женщина приседала, сжимала и разжимала ладони, подсказывала на какой из картинок, возникающей перед глазами, изображение более четкое. По-своему, это была забавная и необременительная процедура, похожая на игру для впечатлительных подростков.

       – Все,– услышала она в наушниках голос Мазура.– Вы подключены, Шестерка Вас видит.

      Он встал перед Ольгой, и над ним в воздухе повисла надпись: «Лтн. Александр В. Мазур». Изображение несколько раз вздрогнуло, и на краю поля зрения начали появляться замысловатые символы и приборные панели.

       – Интерфейс адаптивный,– комментировал Мазур.– Он будет подстраиваться под вашу реакцию и сигнализировать о том, к чему надо привлечь внимание. Запомните несколько моментов. Первое, сейчас ваш вес более двухсот килограммов, а все движения усилены. Это важно помнить, если рядом окажется что-то хрупкое. Но вы будете ощущать только восемьдесят процентов собственного веса – остальное усилят двигатели и автоматика экзоскелета. Так что будете чувствовать себя легко – бегать быстрее и прыгать дальше. Заряда батареи хватит минимум на шесть часов. Второе, у Вас нет прямого оптического контакта. Все, что видите, это проекция на зрачок обработанного видео с камер и датчиков. Будете зоркими в кромешной тьме, в дыму, в любых условиях. Третье. У вас нет вооружения, но есть активная защита: в ранце за спиной есть набор гранат, дымовых шашек и заряды с картечью. Вашего участия они не требует. Эти системы будут срабатывать автоматически, если надо будет поставить завесу или встречным выстрелом отклонить летящую в вас гранату. Не пугайтесь, если такое произойдет. И последнее, аптечка в броне автоматическая. Если нужно будет ввести обезболивающее или стимулятор, броня сделает это сама, даже укола не почувствуете. Ваши медицинские карты загружены, так что за дозы и аллергию можете не беспокоиться. Это все! Готовы?

       – Ощущения крутые,– услышала Ольга голос Серого.– Я чувствую себя молодым и неуязвимым.

       – Подождите!– запротестовала женщина, когда лейтенант направился к кукловоду, из которого уже выехала ферма.– Я чувствую запахи!

       – Повезло,– улыбнулся Мазур.– Значит, насморка нет.

       – Броня не герметична?

       – Пятый класс химзащиты,– кивнул лейтенант.

       – Что это значит? Мы вдыхаем воздух снаружи?– беспокоилась женщина.– У нас нет кислородных баллонов?

       – Это броня, а не скафандр. Мы же идем в бой, а не в открытый космос,– Мазур подошел к ферме, в кассетах которой были установлены такие же пустые кресла, как и те, которые облачили полицейских. Он ловким движением уселся в одно из них, и броня почти мгновенно сомкнулась вокруг него. Модель была явно другая, более массивная и угловатая. Голос лейтенанта заметно изменился, стал четким и выразительным.– Я понимаю, к чему вопрос: биологическое заражение и все такое. Скафандров на такие случаи у нас нет. Но в этой броне забор воздуха производится через активную систему фильтрации и нагнетает повышенное давление внутри корпуса брони. Поэтому через мелкие щели и отверстия воздух постоянно выдавливается. Мимо фильтров внутрь ничего не попадет. Это лучше, чем ничего, хотя я знаю, что фильтры не остановят вирусы и бактерии… Мы выдвигаемся, цепляйтесь к кассете.

       Полицейские прислонились спиной к свободным ячейкам кассеты, и захваты прочно вцепились в броню, подняв их над землей. Остальные солдаты уже успели занять свои места, облачившись в кукол, и десантный модуль Кукловода втянул в свою утробу четыре фермы с кассетами десантников уместив в своей корме двенадцать человек.

       Внутри было тесно, словно их навалом сгрузили в коробку как старые ботинки. Броня оставалась неподвижной и не позволяла даже пошевелиться, от чего у Ольги начало нарастать ощущение того, что ее сковали и сдавили прессом. Но не успела она поддаться приступу клаустрофобии, как почувствовала резкий рывок с места, и в тот же момент в глаза ударил яркий свет: перед ней открылся утренний пейзаж, переполненный красками и избыточными деталями.

       Реальность вернулась настолько резко и неожиданно, что была подобна шоку.

       – Для новичков,– прозвучал неузнаваемо жесткий голос Мазура, который говорил быстро, но отчетливо.– Кукловод сейчас проецирует нам изображение со своих камер. Входим в зону боевых действий. Внимательно следите за обстановкой и отмечайте важные детали. Перед сбросом услышите предупреждающий сигнал. Напоминаю, десантирование происходит автоматически. Шестерка каждому подсветит его точку высадки и сбросит его в эту точку.

       Они колонной двигались через заросшее травой поле в направлении забора на вершине холма. Их кукловод, двигался последним в цепочке, а потому возможности видеть, что происходило впереди, не было.

       – Ольга и Валерий,– женщина услышала голос подполковника, и в верхнем левом углу появилась его фотография с подписью имени и звания.– Это сообщение слышите только вы. Десять минут назад с аэродрома в Брестской области по тревоге подняли звено перехватчиков с полетным заданием на наш объект. Их удалось принудить развернуться только на полпути с привлечением ПВО. ВВС не могут объяснить, кто поднял тревогу, и чей это был приказ. Сейчас разбираются, что произошло. Но уровень угрозы для нашей операции возрос. Это не может быть совпадением. С учетом инцидента система обнулила все вероятностные прогнозы, рекомендует отменить операцию и провести сбор дополнительных разведывательных данных. Мы не знаем, с чем можем столкнуться.

       – И что это значит?– взволнованно переспросила Ольга.– Так свяжитесь с Титком.

       – Это ваше решение,– невозмутимо ответил офицер.– Только у вас полномочия завершить или отменить операцию.

       – А откуда я знаю?– возмутилась женщина.– Нас везут на войну в какой-то коробке. Я этого не просила. Чего вы от меня ждете?

       – Продолжаем, подполковник,– уверенно произнес Серый.– Действуем по плану.

       – Принял. Продолжаем по плану,– изображение полковника исчезло.

       – Что происходит?– Ольга почувствовала, как нарастает ее гнев.– Советник назначил нас крайними? Мы что военные, чтобы тут командовать? Он это все затеял, организовал, а нам на курок нажимать?

       – Успокойся,– по слогам проговорил полицейский.– Не паникуй. 

       «Контакт»,– яркая красная надпись вспыхнула перед глазами и погасла, а в следующее мгновение какой-то из идущих впереди кукловодов с ядовитым шипением запустил ракеты. Шестерка в этот момент как раз проезжала через пролом в хлипком заборе. Впереди забарабанил пулемет, потом второй.

       Бой начался, и Ольга замерла, всматриваясь в зарево ярких вспышек впереди.

       Они въехали в редколесье и теперь двигались вдоль старой дороги, которая петляла между одинокими соснами. Их Шестерка заметно отстала от остальных кукловодов, которые нарушили ровный строй, рассредоточившись среди деревьев.  Вскоре они проехали разрушенный контрольно-пропускной пункт с сломанным шлагбаумом, несколько дымящихся автомашин, среди которых виднелись тела людей в камуфляжной форме. А канонада выстрелов впереди не умолкала.

       Дорога, изрытая воронками, стала непроходимой, а молчаливый осенний лес у обочин заполнился туманом порохового дыма и гари. Из этой молочной пелены местами проступали силуэты сожженных броневиков, танков и обугленные скелеты стационарных укреплений. Воздух сотрясали громы взрывов, раскачивая корпус Шестого, а продвижение колонны заметно замедлилась.

       В синевато-серых клубах пожара на середине дороги застыл поврежденный кукловод. Не обращая внимания на алые языки пламени, которые полировали броню, вырываясь из под днища, горящий робот, высоко задрав острые стволы пушек, расстреливал боекомплект куда-то вперед, чтобы помочь продвижению колонны.

       – Десятка,– услышали полицейские чей-то тихий комментарий в наушниках.– У нее уже третий раз двигатель выгорает!

       – Тишина!– рявкнул Мазур.– Не по общему каналу! Я тебе, Димыч, пасть забью!

       И тут картинка сменилась. Дорога уперлась в чистые улицы маленького поселения с невысокими зданиями, выглядевшими ухоженными и обжитыми, и глухими ангарами. Используя возможности для маневра, кукловоды разъехались в стороны, осторожно продвигаясь через застройку. Людей не было видно нигде, а роботов атаковали небольшие вертолеты и бронетехника, затаившаяся в переулках. Преимущество кукловодов было настолько подавляющим, что уже через несколько минут поселение, охваченное пожарами, осталось позади, а за пустырем окраин сразу открылась перспектива аэропорта и куполообразные сооружения вокруг него.

       Мгновенно все свободное пространство, вся земля до тех построек покрылись уродливыми пузырями разрывов, а воздух расчертили дымные следы ракет и пунктиры трассирующих выстрелов. Какофония звуков и, казалось, вставшая на дыбы земля плотно сжали роботов со всех сторон, словно макнув их в гремящий огненный водопад.

       Несколько раз покачнувшись от ударов, Шестой развернулся в сторону и бросился в непроглядную дымовую завесу. Он двигался слишком быстро для пересеченной местности и порой едва удерживал равновесие, подпрыгивая на неровностях и проваливаясь в воронки.

       Ольга уже не могла ориентироваться среди проблесков взрывов и разносимой ветром гари, сквозь которую изредка проглядывали сооружения базы. Очередной порыв ветра вместо того, чтобы еще больше смешать густые клубы, разогнал их, открывая часть поля битвы. Все происходило нереально быстро, с обескураживающей простотой и легкостью.

       Огромная металлическая плита на пути Шестого, неожиданно нырнула в грунт, и на ее место, как зверь из норы, поднялась башня, похожая на голову гигантского насекомого, украшенная короткоствольными пушками и квадратными стойками ракет. Словно щупальца, потянулись от кукловода к подземному зверю хвосты ракет, а пушки стали рыхлить землю вокруг норы. Башня не успела произвести ни единого выстрела, как превратилась в яркий огненный цветок, дрожащий от прикосновения ветра, и расточающий маслянистый черный угар. Но в следующее мгновение такое же земляное насекомое вынырнуло откуда-то сбоку, из засады, и впилось клыками своих орудий в металлическое тело Шестого, с хрустом откалывая куски брони с его панциря. И прежде чем робот заставил его разгореться в очередной огнедышащий цветок, Ольга ощутила несколько болезненных толчков, дважды теряя картинку с наружных видеокамер. Кукловод был охвачен огнем, но продолжал резво продвигаться, нагоняя опередивших его роботов. Бурлящая взрывами атака неожиданно оказалась в самой гуще аэродромных построек, и в хаосе вспышек можно было увидеть уже и людей, которые на секунду, как призраки, попадали в поле зрения и бесследно исчезали в беспорядочности боя, чтобы потом мелькнуть вновь, но уже в другом месте. Их хрупкие тела и смехотворное оружие выглядели неуместными.

       Резкий звон на какое-то время заглушил звуки сражения, и красный круг очертил приземистую постройку в стороне, выглядевшую прочной и неприступной. Полицейские старались рассмотреть и запомнить больше деталей, окружавших цель, но события развивались стремительно, увлекая в свой танец.

       Утроба кукловода ожила движением и зашевелилась. Ольга ощутила серию толчков, и картинка перед глазами исчезла, канув во тьму. А в следующее мгновение пришли ощущение полета и слабый удар приземления. Каким образом кукловод выбросил ее наружу, женщина не поняла. Но теперь она стояла на одном колене, упершись руками в землю и смотрела перед собой, различая каждую высохшую травинку, трепетавшую под горячим ветром боя. Громадина Шестого, которую она воспринимала только что как собственное тело, теперь возвышалась в десятке метров впереди, заслоняя кукол от неистовства боя.

       Мимо нее, огромными прыгающими шагами, пронеслись несколько силуэтов. Ольга не успела толком их рассмотреть, как кто-то резко поднял ее на ноги и слегка подтолкнул сзади.

       – Не отстаем!– услышала она голос Мазура. 

       Усиленные экзоскелетом ноги понесли женщину к бункероподобной постройке почти незаметно для нее самой – она даже не была уверена, что бежит сама, словно броня, разочарованная ее нерешительностью, самостоятельно рванулась в нужном направлении. Все происходящее не касалось ее и разворачивалось само собой: ее участие и не требовалось. Ольга слышала, но не обращала внимания на окрики и команды в наушниках – просто бежала к цели, не воспринимая происходящее, как реальность. Ее не удивило, что она в числе первых оказалась у входа в бункер и смело в него ворвалась следом за другими куклами, как только взрыв разнес тяжелые ворота. Она прижалась к стене вместе с остальными, когда в пролом, «пригнувшись», влетел кукловод и с грохотом умчался по широкому коридору, непрерывно стреляя во все стороны. Еще один загородил собой вход, продолжая бой с кем-то снаружи.

       Вокруг нее столпилось несколько десятков закованных в броню кукол, над каждым из которых дополненная реальность подписывала имена и звания. Но уже через мгновение куклы рассредоточились на несколько отрядов и разбежались вдоль коридора. Над одной из боковых дверей замерцал маркер указателя, и Ольга устремилась к ней, сдерживая дыхание, которое никак не попадало в ритм ее быстрых движений.

       Пробежав несколько коридоров, она оказалась в широком вестибюле перед широкой платформой лифта, которая, при желании, могла опустить на подземные уровни целый дом.

       – Ну, Вы даете, дамочка,– услышала женщина в наушниках голос Мазура.– Вам не надо врываться первой в каждое помещение. Здесь не соревнование, и призов не будет. Держитесь в конце группы и дайте ребятам сделать свою работу.

       Ольга с трудом осознавала, о чем говорил лейтенант, и не понимала, как можно было вообще говорить в такие минуты.

       – Нам вниз,– показала она на лифт.

       – Я знаю. У нас тактическая карта перед глазами.

       – А почему у меня ее нет?– Ольга растерянно осмотрелась. К краю платформы подбежали несколько десантников и за несколько секунд установили на ее поверхности взрывное устройство, после чего порожняком отправили заминированную платформу вниз.– И почему я никого не слышу? Все молчат, или нас отключили от связи? 

       – Потому что вы не умеете пользоваться картой,– после паузы ответил Мазур.– Не надо отвлекаться на то, что вас не касается. У вас прямой канал связи только со мной и подполковником. Этого достаточно.

       Внизу шахты прогремел взрыв, подняв над ее колодцем клуб молочно-белого дыма. Он еще не успел рассеяться, как десять бронированных кукол синхронно прыгнули в пропасть лифтовой шахты, чтобы занять плацдарм. Теперь выстрелы доносились не только из коридора позади, но и со дна ямы.

       – У нас изменения,– перед глазами снова появилось изображение подполковника.– Наши борты в Мачулищах не смогли подняться. Отвлекающего маневра не будет. Воздушное пространство закрыто. Мы получаем сообщения о массовом подъеме в воздух военной авиации сопредельных государств. Более сотни воздушных целей… Воздушное пространство над страной закрыто. Сейчас экстренно сажают гражданскую авиацию и отводят воздушные суда подальше от нас.

       – Это из-за нас?– в голосе Серого слышалось волнение.

       – Да,– сразу ответил подполковник.– Правительству поступают требования прекратить нашу операцию, открыть воздушное пространство для иностранной авиации и не препятствовать нанесению ракетно-бомбового удара по нашему объекту.

       – Это угроза вторжения?– выдохнула Ольга.– Что нам делать?

       – Это серьезный кризис,– спокойно признал военный.– Но решение за вами. Повторю, никто, даже президент, не сможет остановить операцию. Система и кукловоды будут подчиняться только вашим приказам.

       – Сколько у нас времени?– полицейский подошел к краю платформы и заглянул вниз.

       Мазур легонько подтолкнул Ольгу следом, и быстрыми движениями закрепил за ближайшую балку лебедки заплечных ранцев полицейских:

       – Просто прыгайте вниз,– прокомментировал он.– Лебедки опустят и отсоединятся автоматически.

       – …Смотря чем ударят,– монотонно продолжал подполковник.– От двух до пятнадцати минут с момента запуска. В любом случае наши силы ПВО такую массированную атаку не отразят. С высокой долей вероятности, разрешение на нанесение удара наше командование выдаст… Сейчас они просто тянут время, чтобы выиграть его для нас.

       – Тогда не будем его терять,– Ольга заглянула в бездну шахты, на дне которой сверкали вспышки, и сделала решительный шаг в пустоту.

       Замок лебедки щелкнул, превращая падение в скоростной спуск вдоль стены. Женщина допустила ошибку во время прыжка, повернувшись к стене лицом, а не спиной, как это сделали остальные, и теперь могла видеть только скользящую перед глазами поверхность бетона и искры, которые высекала ее броня от трения. Пришлось даже подогнуть колени и вытянуть руки, чтобы отодвинуться от стены.

       Глубина шахты была немногим более десяти метров, но приземление стало ощутимым. Ольга едва устояла на ногах от удара о неровное дно, усыпанное крупными кусками бетона и арматуры. Десантники уже вели бой где-то в глубине коридора, который несколькими изломами поворотов уводил вглубь комплекса. Женщина уверенно сделала шаг в том направлении, но громадина брони Мазура встала на пути:

       – Не торопитесь,– остановил он ее.– Ситуация быстро меняется… Командная машина атакована группой ударных вертолетов. Связи с ними и с подполковником больше нет. Кукловоды перешли в автономный режим. Троих из них мы уже потеряли снаружи… Магистраль, через которую вошли, удержим еще в течение трех-четырех минут… Кукловоды в магистрали удерживают позиции, чтобы дать возможность отойти отрядам с противоположной стороны... Они столкнулись с превосходящей мощью противника… У нас большие потери.

       – А что с противоположной стороны магистрали?– Серый звучал обеспокоенно.– Там по схеме почти ничего не было…

       – У нас схема десятилетней давности,– Мазур говорил быстро, но сохраняя спокойствие.– Там должны быть ремонтные и какие-то производственные блоки. Но сейчас, со слов ребят, их атакуют боевые роботы, превосходящие нас в броне и огневой мощи… Мы недооценили противника. Остальные группы сейчас пытаются выйти из комплекса с наименьшими потерями. Кукловоды, насколько это возможно, будут прикрывать их отступление.

       – Мы тоже должны отступить? Прямо сейчас?– Ольга говорила взволнованно.

       – Не сможем, уже не успеем,– лишенный интонаций голос офицера раздражал женщину.– Дорога назад закрыта. Когда куклы выйдут из магистрали, кукловоды сдетонируют, чтобы обрушить конструкции и устроить завалы. Это на какое-то время прикроет нам тыл.

       – А как мы выберемся? Мы в ловушке?– женщина почувствовала, как на нее накатывает отчаяние. Она очень остро ощутила несправедливость происходящего: ей здесь не место! С самого начала, это все было не про нее! Она ненавидела Титка…

       – Мы уже у входа в лабораторный комплекс,– Мазур развернулся и двинулся по коридору в направлении звуков боя.– Не отставайте… Мы заберем то, за чем пришли. А выйдем через воздуховод сжигателя. Он ведет из лабораторного комплекса прямо наружу.

       – Вы же знаете, для чего этот воздуховод?– Ольга бежала следом за военным, боясь отстать.– Это труба для отвода пламени при аварийном сжигании биоматериалов! Зараженная камера заполняется газом и…

       – Я знаю!– перебил ее офицер.– Температура горения газа от восьмисот до двух тысяч градусов. Наша броня выдерживает до полутора тысяч. Даже если нас захотят поджарить, у них не выйдет.

       Там, где коридор под углом в девяносто градусов уходил влево, несколько кукол пытались что-то обстреливать за поворотом, но оттуда достойно отвечали, разбрасывая рикошетом пули и раскалывая декоративные панели на стенах. Ненадолго выпрыгивая на линию огня и уклоняясь от выстрелов, солдаты успевали сделать залп из всего оружия, включая автономное, выглядывающее из-за их спин, и снова укрыться за выступом стены.

       «Так ничего не выйдет,– послышался чей-то задыхающийся голос в наушниках.– Они прибывают быстрее, чем мы их отстреливаем. Нас заперли и, если мы здесь задержимся, через пару минут просто выжгут отсюда или накроют».

       – Что там?– спросил Мазур.

       «Пятнадцать метров коридора,– перед глазами появилось изображение с подписью бойца.– Он расширяется, и за ним помещение с баррикадами. Около тридцати стрелков и пара автоматических пулеметов под потолком. У кого-то кумулятивные пули – они нас как туалетную бумагу прошьют».

       – Пятнадцать метров не пройдем…– лейтенант ударом ноги выбил дверь в соседнее помещение, заставленное коробками.– Двое остаются их сдерживать, остальные ко мне. За этой стеной уже лабораторный комплекс. Пройдем здесь: установи заряды.

       «Можем спровоцировать обвал потолка.– прокомментировало изображение, подписанное как «Димыч».– Стену мы пробьем, а пройти не факт, что сможем».

       – Обвалить потолок будет идеально,– Мазур отошел в сторону, пропуская в комнату нескольких бронированных кукол, которые бросились к дальней стене устанавливать бомбу. Он придержал женщину, не дав ей последовать за ними.– Если откроется проход наверх, не придется петлять по коридорам. Там открытое пространство складского помещения…

       Пол вздрогнул под ногами, и Ольга с опаской посмотрела на давший трещину потолок. Волна пыли и дыма вырвалась через выбитую дверь и заполнила коридор непроницаемым облаком. Изображение дрогнуло, и броня сместила диапазон видимого спектра, восстанавливая качество картинки. Полицейские последовали вслед за десантниками, которые по нагромождению бетонных блоков взбирались на образовавшуюся груду мусора. Легко сбросив вниз несколько внушительных обломков, один из них выкрикнул: «Есть проход», и в следующее мгновение нырнул в открывшуюся дыру.

       – Отведи заслон,– непонятно кому скомандовал Мазур.– Установите здесь дополнительные заряды и обвалите перекрытия. Убедитесь, что заблокировали проход и догоните нас.

       Женщину поражало спокойствие и размеренность, с которой переговаривались военные. Они вели себя так непринужденно, словно, происходящее вокруг было обыденной рутиной. Ольга легко забралась на груду обломков вслед за полицейским и протиснулась в узкий проход, за которым открывались помещения лабораторного комплекса.

       «Здесь стеклянные гробы»,– услышала Ольга сообщение и замерла, округлив глаза.

       Огромное помещение было заставлено стеклянными инкубаторами разных размеров и форм, выстроенных длинными рядами от пола до потолка на несколько сотен метров: здесь их были тысячи, и все они были активными! Инкубаторы были заполнены мутными жидкостями различных цветов: некоторые светились, какие-то бурлили, а в иных можно было различить шевеление причудливых организмов. Лишь в немногих стеклянных колбах узнавались силуэты, похожие на человеческие – в остальных просматривались щупальца, клыкастые пасти и уродливые конечности.

       – Не повредите их!– закричала женщина.– В инкубаторах биологически активные материалы и опасные реактивы!

       – Вы ее слышали,– коротко прокомментировал Мазур и решительно двинулся между рядами стеклянных гробов и колб, переступая через кабели изогнутые тубы, которые обвивали паутиной все помещение, извивались по полу, сплетались в узлы под потолком.

       – Даже представить себе не могла такой масштаб,– Ольга широко раскрытыми глазами всматривалась через стекло инкубаторов в то, что за ними скрывалось, следуя за Мазуром.– Невероятно! Настоящее производство...

       За спиной послышался грохот, и пол под ногами заходил ходуном, заставив дрожать и плескаться жидкость в многочисленных колбах.

       – Остальные уже покинули комплекс,– прокомментировал офицер.– Ведут бой снаружи. Отходят к лесному массиву отдельными группами. Их атакуют ударные вертолеты… Сообщают, что минуту назад комплекс начал запускать ракеты ПВО, мощные, большой дальности… У нас мало времени.

       – По нам уже запустили ракеты?– угрюмо спросил Серый.

       – Не знаю,– невозмутимо ответил Мазур.– Связи у нас нет.

       – Подполковник тоже не отвечает?– Ольга догнала офицера возле тяжелой металлической двери, которая больше походила на ворота.

       – Он уже не ответит,– военный ухватился за широкий выступ двери и с помощью еще одного десантника поднял ее тяжелую панель вверх.– До атаки вертолетов подполковник отправил свой резерв нам навстречу. Они уже подходят к внешней трубе воздуховода, чтобы прикрыть наш выход.

       Пригнувшись, один десантник нырнул под плиту двери, но женщина не успела последовать за ними, как сзади раздался грохот и беспорядочная стрельба. Она в ужасе обернулась назад, чтобы увидеть, как лопаются стеклянные колбы, разбрызгивая фонтаны, а в проходы между инкубаторами вываливаются уродливые существа. Некоторые из них оставались неподвижными, а некоторые начинали извиваться, размахивая конечностями.

       – Димыч!– неожиданно завопил Мазур.

       «Это не мы! Контакт! Кто-то расстреливает гробы! Боже, да они кругом! Здесь женщина! Она живая…»

       Пол быстро заполнялся липкой зеленоватой жидкостью, которая вспыхивала временами голубоватыми молниями и окутывала шипящей пеной металлические стойки и кабели. Свет моргнул, изменив очередной раз спектр картинки: в помещении замерцали проблесковые огоньки тревожной сигнализации, и завыла сирена. В тот же момент перед глазами загорелось сообщение «Газ! Угроза взрыва!»

       – Не стреляйте в инкубаторы!– безнадежно кричала женщина, но звук ее голоса потерялся в общем шуме и грохоте пулеметов.

       Стеклянные осколки разлетались фейерверком в разные стороны, и Ольга зачарованно смотрела на непоправимую катастрофу, которая разворачивалась на глазах.

       «Эта дрянь разъедает броню… Мы атакованы, отходим к пролому… Нас атакуют какие-то роботы…»

       Вдруг прямо откуда-то из-под ног, из зеленоватой жижи, которая растекалась по полу, приближаясь к ним, выскочила огромная змея и прыгнула на стену возле двери. Она не соскользнула вниз, а уцепилась едва заметными лапками-присосками за поверхность и, изогнув тело, повернула пасть к десантникам. Прежде чем один из солдат успел поднять оружие, тварь с шипением плюнула ему в забрало шлема и спрыгнула назад, быстро выгибая тело. Шлем десантника, на который попала слюна, прогнулся и, окутавшись паром, стал покрываться пузырями.

       В этот момент тяжелая плита двери задрожала и со скрежетом стала медленно опускаться вниз, закрывая перед ними проход. Десантник ухватился руками за шлем, пытаясь сорвать его с головы.

       – Не снимай!– выкрикнул Мазур и, направив ствол на броню куклы, выпустил струю огня.

       То, что произошло в следующее мгновение, выглядело зачаровывающим. Пламя лишь легонько лизнуло силуэт десантника и устремилось к потолку, как огненный дракон, вырвавшийся наружу и разрастающийся в размерах от ощущения свободы. Оранжевый яркий цвет, плотный и физически ощущаемый, уверенно заполнял все пространство огромного помещения, пузырясь и раздуваясь клубами пламени. А потом этот цвет превратился в нестерпимо ярое пламя, которое ударило Ольгу в лицо и отшвырнуло на сползающую вниз металлическую дверь.

       Она не понимала, на сколько растянулось во времени это мгновение, но отчетливо видела всю динамику взрыва, как замедленную съемку. И даже успела заметить гудящие пламенем факелы под потолком, которые продолжали нагнетать газ в помещение, прежде чем кто-то толкнул ее под дверь в соседнее помещение.

       Когда дверь окончательно опустилась, Ольга села, всматриваясь в редкие языки пламени, которые выбивались из-под нее: плита так и не сомкнулась с полом, оставив щель, в которую можно было просунуть кулак.

       – Повезло, что герметичность была нарушена,– услышала она голос лейтенанта.– И газа еще было мало, иначе нас бы размазало. 

       Он помог женщине подняться и склонился над десантником, который сорвал с головы дымящийся шлем и с силой бросил его на пол. Рана на его лице и шее была ужасной: левая сторона была лишена кожи, а окровавленное месиво пузырилось и расточало белые клубы пара…

       – О чем ты думал?– с упреком вздохнул Мазур.– Идти можешь?

       Десантник утвердительно моргнул и поднялся. В помещении их было пятеро: кроме полицейских, раненого солдата и Мазура был еще один закованный в броню боец, который уже выдвинулся вперед, выставив перед собой ствол тяжелого пулемета. Он медленно шел между большими стеклянными кубами с прозрачными шлюзами, в которых располагалось медицинское оборудование и койки. Он осторожно водил стволом, всматриваясь в тех, кто разместился в странном госпитале – не все койки занимали люди. На некоторых лежали откровенно уродливые человекоподобные твари.

       – Всем отключиться от общего канала,– произнес лейтенант и осторожно осмотрелся.– Дальше действуйте по ситуации. Выбирайтесь самостоятельно и продвигайтесь в расположение части…

       Оставшийся без шлема солдат закашлялся, закатывая глаза и краснея. Его вырвало, и кровавая пена проступила на губах. Он покачнулся, но на ногах устоял. Солдат махнул рукой вдоль ряда стеклянных комнат, призывая остальных двигаться вперед.

       – Пойдешь замыкающим,– Мазур поднял оружие, направив его на ближайшую стеклянную комнату, и двинулся вслед за ушедшим вперед десантником, повторяя его движения.– За следующей дверью коридор с лабораторными кабинетами. Мы почти на месте.

       У самого выхода помещение заканчивалось парой небольших бассейнов, так же закрытых стеклянными стенами. Шедший впереди солдат застыл между ними, всматриваясь через прицел в содержимое одного из них. Подойдя к нему вслед за офицером, женщина поняла, что заставило бойца замереть. У края бассейна над мутной водой громоздилась живая масса со множеством извивающихся щупальцев, верхушку которой венчал обнаженный женский торс. Женское лицо монстра с зелеными блестящими глазами выражало безумное страдание и было искажено выражением ужаса. Женский торс мелко вздрагивал и тянул тонкие руки с непропорционально длинными пальцами к пришельцам.

       – Что за чертова русалочка?– прошептал Серый.– Она не выберется оттуда?

       Ольга не успела ответить, как резкий звук сзади заставил ее вместе с остальными резко обернуться. У такого же бассейна с противоположной стороны прохода стояла девочка лет двенадцати, прижавшая руки к стеклу, и смотрела на них. Увидев, что ее заметили, девочка еще раз требовательно ударила ладонями по стеклу и беззвучно зашевелила губами. Она показала на вентиляционное отверстие над бассейном и заколотила по прозрачной стене кулаками.

       – Еще одна русалка? Тоже хочет наружу?

       – Идите вперед и заберите то, за чем пришли!– Мазур положил руку на плечо солдата, и тот двинулся к двери. После чего офицер кивнул раненому бойцу без шлема.– И ты иди с ними. 

       Лейтенант поднял ствол и выстрелил очередью по стеклянной стене, за которой стояла девочка. Пули с визгом отскакивали от поверхности, оставив на прочном стекле только паутину трещин и сколов. Девочка отскочила в сторону и одним прыжком перепрыгнула через бассейн, прижавшись спиной к противоположной стене. Она присела, обхватив руками колени, и исподлобья уставилась на военного, сверкая глазами.   

       – Что ты делаешь?– вскрикнула женщина.– Она не то, чем кажется!

       – Мы все не то, чем кажемся!– жестко ответил Мазур.– Заберите то, что вам надо, и возвращайтесь сюда.

       Он указал рукой на вентиляционную решетку над бассейном:

       – По схеме это ближайшая шахта к воздуховоду сжигателя. Торопитесь, а я пока пробью дорогу к выходу.

       Мазур отвернулся, устанавливая заряды в центре трещин стеклянной стены. Серый без колебаний двинулся к открытой двери, за которой уже скрылись двое десантников. Ольга бросила гневный взгляд на лейтенанта и заторопилась за полицейским. Короткий коридор с многочисленными ответвлениями и комнатами привел ее к двери, отмеченной голографическим указателем. Дверь уже была выбита, и Серый находился внутри. Женщина вбежала в кабинет Гранковича, бегло осмотревшись по сторонам, и повернулась к полицейскому. Стены комнаты без окон были увешаны пластиковыми досками с исписанными маркером схемами и формулами. В центре находился единственный массивный стол с широким кожаным креслом за ним.

       – Что-то нашел?– спросила Ольга в тот момент, когда раздался звук отдаленного взрыва.

       – Здесь не так много мест, где искать,– Серый указал на стол.– Забирай все, что найдешь, пока я делаю съемку настенной живописи. Похоже, лейтенант уже пробил выход. Надо убираться.

       Женщина рывком выдергивала пустые ящики из стола, отбрасывая их в сторону, и с каждым следующим, в ней росли гнев и разочарование. Принять то, что все напрасным, она не могла, но в столе ничего не было. Она в отчаянии ударила ногой по массивному креслу и то, отлетев в сторону, опрокинулось. В следующее мгновение из какого-то неприметного кармана или скрытого тайника кресла на пол вылетел планшет. Ольга в возбуждении подскочила к нему:

       – Нашла! Обычный бытовой планшет!

       – Я тоже закончил,– Серый застыл у двери, пропуская женщину вперед.– Бежим!

       Грохот и вибрация снова сотрясли комплекс, и с разных сторон зазвучали очереди выстрелов.

       – Где вы?– Услышала женщина голос Мазура, выбегая в коридор и на ходу пряча планшет под щиток грудной брони.– У нас гости!

       Она бежала, не разбирая дороги и задевая стены, от которых отламывались куски пластика. Полицейский следовал по пятам, а сопровождавшие десантники открыли за спиной стрельбу.

       Лейтенант встречал у разбитой стеклянной стены, удерживая тонкий канат, противоположный конец которого скрывался в щербатом отверстии в потолке, где раньше была вентиляционная решетка. Он жестами поторапливал приближающихся полицейских и, как только Серый оказался на расстоянии вытянутой руки, военный ловко зацепил канатом подъемный механизм его брони и легонько толкнул. Он продолжал натягивать канат, пока броня стремительно поднимала полицейского к отверстию в потолке.

       Когда Серый скрылся в колодце, и канат легонько провис, Мазур следом зацепил Ольгу и подтолкнул ее к проему. В этот момент металлическая дверь, отделявшая госпиталь от сгоревшего инкубатора, загромыхала под невероятно сильными ударами. Уже поднимаясь женщина увидела, как вбежавшие следом за ней из лабораторного комплекса десантники открыли огонь в сторону двери. Последнее, что она увидела прежде чем скрыться в узком колодце воздуховода, был раненый десантник без шлема: оступившись, он упал в бассейн, над которым она только что так уверенно поднялась, и мутная зеленоватая жидкость забурлила и заколыхалась, выдавая невообразимое движение под ее поверхностью.

       Лебедка отщелкнулась в тот момент, когда Ольга оказалась на керамических панелях узкого пологого колодца, уходившего под небольшим углом вверх. Встать в полный рост возможности не было, и женщина на четвереньках направилась за полицейским, который уже карабкался к выходу в нескольких метрах впереди, еле различимый в потоке дыма, превратившегося в настоящий туман, раскачивающийся вдоль поверхности то вперед, то назад. Картинка перед глазами часто моргала и сменялась, переключая разные режимы, но компьютер брони, явно не мог справиться с выбором, и видимость осталась очень ограниченной. Гулкое эхо колодца разносило звуки выстрелов и скрежет брони по керамической плитке: кто-то уже двигался по колодцу следом за ней.

       Пришлось проползти не менее сотни метров, прежде чем туннель расширился и изогнулся в ровную площадку, обрывающуюся отвесной стеной в нескольких метрах над землей. Из-за плотного молочного дыма, окутавшего все вокруг Ольга не сразу поняла, что они выбрались из комплекса на поверхность. Броня, наконец, справилась с изображением, и женщина увидела группу кукол, которые быстро двигались от лесного массива к ним навстречу по забетонированной площадке.

       Она обернулась к жерлу воздуховода сжигателя в тот момент, когда нарастающий за спиной гул усилился до ревущего воя, и увидела, как выплеснувшийся наружу поток пламени буквально вытолкнул их колодца два силуэта. Перевернувшись в воздухе, те перелетели край площадки и упали на бетон, прокатившись несколько метров.

      Женщина спрыгнула с края колодца, изрыгающего под давлением пламя, одновременно с полицейским. Но прежде чем ноги коснулись земли, она поняла то, на что сразу не обратила внимания. Над одним из вылетевших силуэтов горела надпись: «Лтн. Александр В. Мазур», а над вторым мерцал красный треугольник, указывая, что это противник.

       Бегущие навстречу десантники синхронно вскинули оружие, но так и не сделали ни единого выстрела, продолжая бежать - только Мазур, который даже не успел встать на ноги, стал в упор расстреливать поднимающуюся громадину.

       «Уйди с линии огня…»

       Только когда Серый прыгнул к ней, столкнув в сторону так, что они оба повалились на землю, пролетев несколько метров, Ольга поняла, почему куклы не стреляли: она находилась прямо за спиной робота, всего в нескольких шагах. А в том, что это был робот, не было никаких сомнений! И этот робот был впечатляющим!

       Женщина лежала на бетонном покрытии не в силах отвести взгляд от этого удивительного создания. Чем-то он напоминал экзоскелеты десантников – такой же черный с элементами составной брони по всему корпусу, но в сравнении с куклами, он выглядел безупречным... Эта была совершенная боевая машина, напоминающая формой человека, но нисколько не похожая ни на роботов из фантастических фильмов, ни на хоть что-то, виденное ей ранее. Поразительным было то, что создание оказалось неожиданно «худым», с тонкой талией и очень утонченными линиями корпуса.

       Пули, которыми поливали робота подбежавшие куклы, высекали на его корпусе искры, но нисколько не вредили, разлетаясь рикошетом во все стороны. Короткими, уверенными движениями тот вскинул одну из своих конечностей и очень громкими выстрелами мгновенно остановил атаку десантников: трое отлетели назад на несколько метров и рухнул на бетон, оставшись неподвижными, а остальные бросились врассыпную, пригнувшись к поверхности и перекатываясь в стороны, чтобы рассредоточиться. Словно продолжая свое движение, робот неестественно изогнулся и молниеносным движением нанес удар ногой по броне Мазура, который подскочил к нему вплотную с гранатой в руке. Офицер отлетел на десять метров, перевернувшись в воздухе через голову, и упал рядом с другими десантниками.

       Робот сделал неожиданно широкий шаг и навис над лежащими полицейскими, направив на них «руку» с угловатым раструбом ствола. Но выстрела не последовало: он замер на мгновение словно всматриваясь в них, а затем коротко приставил руку к голове и, слегка подогнув колени, прыгнул. Робот взмыл высоко в воздух и с изяществом приземлился на краю площадки горящего воздуховода возле клокочущего потока пламени, и в следующее мгновение исчез…

       – Что это было?– Ольга с трудом поднялась, чувствуя, как почва уходит из-под ног.– Он нам честь отдал?

       Полицейский ей не ответил: почва действительно уходила у них из-под ног. Бетонная площадка раскололась ровными трещинами, и гигантские плиты медленно разъезжались в стороны, открывая отверстия ракетных шахт, из которых доносилось гудение и поднимались столбы дыма. Где-то над головой, в небе, послышался нарастающий свист… А совсем рядом прозвучал массивный взрыв, который сотряс землю, и спустя секунду еле заметной волной толкнул женщину… Перед глазами мерцало раздражающее сообщение: «Тревога! Найти укрытие!». Ольга попыталась присесть и упереться руками в землю, чтобы не потерять равновесие…

       Время давило на нее невыносимо: что-то толкало, громыхало с такой интенсивностью, что уследить за всем этим было уже невозможно – слишком громко, слишком много, слишком быстро.

       Женщина так и не успела дотянуться до земли руками, готовая с покорностью принять шумный финал всей этой фантасмагории, когда ее подхватили чьи-то руки и потащили к раскачивающимся деревьям на краю бетонной площадки. Она с трудом успевала ловить землю ногами, а ее продолжали тащить и подталкивать. Она бежала вдоль растущих столбов огня, которые с шипением поднимали из открывшихся шахт массивные туши ракет.

       Серый и Мазур удерживали ее за руки, продолжая тянуть к деревьям, и она смиренно поддалась их настойчивости. Но когда до леса осталось всего несколько шагов, Ольга вскрикнула от неожиданности и… полетела вниз. Бетонную площадку от леса отделял глубокий желоб не менее пяти метров в глубину и ширину. Для чего было нужно это технологическое сооружение, так осталось для нее непонятным, но со стороны эта канава с гладкими бетонированными стенами была совершенно неразличима.

       Если бы полицейский и военный не удерживали ее во время падения, она бы обязательно приземлилась на бетонное дно плашмя. Они повалились на дно длинной бетонированной канавы, которая в обе стороны уходила куда-то в бесконечность в тот самый момент, когда небо упало на землю – иначе это объяснить было невозможно.

       Земля вздрагивала и подбрасывала их вверх с такой силой, что удержаться на ногах было невозможно. Сверху на них сыпались камни и обломки размером с футбольные мячи, а над головой рекой лился огонь, проносясь с гудением над канавой, и изредка яркими языками пламени облизывал бетонные стены.

       Ольга готова была сдаться, хотела этого, но неугомонный лейтенант продолжал ее куда-то тащить. Он что-то говорил ей при этом, но она не могла разобрать ни слова: перед глазами продолжала мерцать надпись: «Тревога! Найти укрытие!».

       Она не поняла, откуда на дне этой бесконечной канавы взялись открытые внедорожники без крыши и дверей, но с очень широкими колесами и угловатым металлическим каркасом, условно обозначающим кабину. Возможно, встречавшая их группа кукол позаботилась об их отходе, но теперь это было неважно. Все было неважно… Женщина покорно уселась на заднем сиденье рядом с полицейским и безучастно наблюдала за гонкой по дну бесконечного канала, по которому они мчались с невероятной скоростью, подпрыгивая при каждом толчке земли и уворачиваясь от падающих обломков.

       Постепенно громовые раскаты взрывов отдалились и остались где-то позади, но не стали от этого менее громкими и пугающими. Стены канала, по которому они ехали, заметно присели и уже выровнялись с уровнем глаз. Ольга почувствовала, как мелькание деревьев в сочетании с рывками внедорожника раскачали в ней головокружение и ощущение приближающегося обморока. Ее начало мутить, и женщина успела сорвать с головы шлем как раз в тот момент, когда внедорожник с резким заносом остановился. Ее вырвало с такой силой, что в глазах потемнело.

       Она не успела отдышаться, а Мазур опять подхватил ее за руку и потащил к краю канавы.

       – Да остановись ты! Хватит!– Ольга изо всех сил оттолкнула военного и, усиленный экзоскелетом, ее удар отбросил того на метр. Она с силой швырнула в офицера свой шлем и с трудом удержалась чтобы не наброситься с кулаками.– Отцепись от меня уже!

       – Мы добрались до запасной точки эвакуации,– невозмутимо ответил Мазур и одним движением выпрыгнул из бетонного желоба. Он склонился и протянул женщине руку.– Вертолет ждет в десяти шагах. Все закончилось.

       Ольга взялась за его руку и выбралась на поверхность. В десяти шагах от бетонной канавы стоял крошечный двухместный аэромобиль с четырьмя хрупкими отводами для винтов с электродвигателями. Похожие аппараты когда-то городская администрация закупила в качестве аэротакси для Минска, но проект так и не состоялся – две сотни машин простаивали без дела, невостребованные горожанами.

       – В этом квадрокоптере только два места,– она повернулась к офицеру, который помогал Серому избавиться от брони.

       – Все верно,– Мазур придержал полицейского за руку, когда, броня экзоскелета разжала того из своих объятий и сползла на землю, снова сложившись в замысловатое кресло.– У меня свой маршрут и свои задачи. А вас беспилотник доставит к месту назначения.

       – А это куда?– переспросила Ольга, принимая помощь военного в разоблачении от брони. Она с трудом передвигала тяжелые ноги и вынуждена была опираться на плечо Мазура, когда тот подводил ее к аэротакси и усаживал в тесную кабину.

       – Понятия не имею,– бесцветным голосом ответил лейтенант и включил панель управления аэромобилем. Он указал на экран консоли.– Маршрут задан. Аппарат автоматический. Это не гражданская модель, надежная. На радарах его не видно, умеет маневрировать и будет держаться низко – в паре метров над землей. Доберетесь быстро и без приключений. На этом все…

       – Теперь операция закончилась?– переспросила женщина, глядя мимо военного на громыхающее зарево, над которым гигантский столб черного дыма уже уперся в небесный купол и теперь расплывался по нему над облаками.– Хотела спросить… А куда делась девочка, когда ты разбил ее камеру?

       – Понятия не имею. Я за ней не уследил.

       – Понимаю… Тогда, наверное, спасибо… или прощайте?

       – Ни то, ни другое,– после паузы ответил Мазур и закрыл прозрачный фонарь кабины аэромобиля.

       В тот же момент беспилотник бесшумно и без заметных усилий оторвался от поверхности и резко рванул с места, уверенно петляя между редкими соснами. Вырулив через несколько секунд на просеку, он еще прибавил в скорости так, что замелькавшие деревья слились в сплошную полосу.

      Ольга зажмурилась, чтобы снова не начало мутить, но в тот момент, когда ее веки сомкнулись, заснула. Она провалилась в глубокую пустоту сна настолько неожиданно и быстро, что дыхание сорвалось, и легкие с шумом выдавили вздох. Полицейский этот странный вздох не услышал, потому что уснул раньше.
 
Следующая глава http://www.proza.ru/2015/06/26/543