Deus ex machina Бог из машины. Глава 7

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/06/25/627

                Глава Седьмая.

       Ирина проснулась от боли, разрывающей ее изнутри.

       Болело все тело, вздрагивая от конвульсий, которые накатывались волнами, а потом собирались в комок, набирая силы на новый мучительный толчок. И, несмотря на то, что девушка пробудилась, сознание не вернулось окончательно, путаясь и застревая в кошмарных видениях минувшей ночи. Она глухо застонала, но в ответ родившемуся звуку грудь обожгло жаром, заставившим потемнеть в глазах. Во рту собралась липкая, дурно пахнущая слизь, и девушка, перегнувшись с кровати, сплюнула, ярко ощутив ее горячий привкус.

       – Неужели я еще жива?– чуть слышно прохрипела она, стараясь рассмотреть слезящимися глазами уплывающие куда-то стены.

       Реальность постепенно возвращалась, а притупившаяся боль нехотя отступала вглубь организма. Дверь в спальню не была заперта, и через ее проем открывался вид на большую комнату, которой, по сути, не было. За порогом спальни пол заканчивался рваным разломом, очерчивая выпирающими прутьями железобетона огромный провал на нижний этаж.

       Ирина с усилием села, сбросив с себя одеяло, и замерла от прикосновения леденящего холода, который сразу окутал ее тело. Переборов бесконтрольную дрожь, она встала босыми ногами на пол, практически не чувствуя его. Невероятная слабость давила на плечи и отнимала ноги. Но девушка, выбросив перед собой руки, сделала шаг вперед и ухватилась за дверь.

       – Я догадывалась, что мой возлюбленный может что-нибудь подрезать в доме, но не думала, что упрет полквартиры,– прошептала она, глядя через огромную дыру на комнату соседей снизу, где теперь была свалена большая часть ее мебели и осколки плит, которые некогда служили ей полом.– Надеюсь, кухню он мне оставил.

       Силы возвращались на удивление быстро, и уже через несколько минут, перебирая руками по стене, Ирина обошла угрожающее своими размерами отверстие, оказавшись на другой его стороне, где по-прежнему был вход на кухню. Тяжело дыша, она открыла холодильник и, усевшись прямо на пол, стала методично выгребать все его содержимое.

       Такого непреодолимого чувства голода ей еще не приходилось испытывать.

       Прошло больше часа, прежде чем девушка, сыто улыбнувшись, прервала трапезу. Она откинулась спиной на холодную стену и повернула лицо к окну, где заметно посветлело в преддверии рассвета.

       Только в это мгновение странная пугающая мысль пронеслась в голове. Ирина резко оглянулась и вздрогнула: в квартире царила чернильная тьма, которую не касался ни один лучик света, но она, тем не менее, видела все, отчетливо различая в полном мраке каждый предмет, каждую мелкую деталь. Мало того, ей была доступна форма этих предметов, их вес, температура, вкус и запах, словно взгляд трогал увиденное, прикасался к нему.

       Девушка закрыла глаза и открыла вновь – ощущение изменилось, стало менее ярким, но не исчезло подобно дурному сну, а осталось просто невостребованным. Но стоило захотеть, сосредоточиться, и все вернется, снова откроется возможность видения. Все вокруг было ясным, ощущаемым, слышимым, осязаемым – доступным.

       Ирина зажмурилась и обхватила голову руками, запустив в грязные липкие волосы дрожащие от испуга пальцы. Полной уверенности, что это не сон или галлюцинация не было, но осознание изменения, которое произошло, не уходило, цепляясь за спутанные мысли.

       Произошло нечто необратимое.

       – Это я съела что-нибудь несвежее,– объяснила себе девушка и, осмотревшись еще раз, добавила.– Очень несвежее.

       Боль по-прежнему жила в ней, но тело переполнилось силой и энергией, побуждая к действию. Стало различимым  дремавшее беспокойство – необходимо было оставить это опасное место и искать новое надежное укрытие.

       Ирина легко поднялась, отметив для себя непривычную точность движений. На этот раз она не пыталась обходить зияющий пролом в большой комнате, а уверенно перепрыгнула его, оценив, что без труда преодолела бы и гораздо большее препятствие.

       Очутившись в коридоре, девушка слегка смутилась, не обнаружив входной двери, как и той стены, где она должна была находиться. Перед ней сразу открылась часть лестничной площадки с мусором цементных осколков и пять больших свертков на ней.

       Ирина догадалась о своей ошибке – это были тела, а не свертки. Они пролежали уже часа три, и один из них выделялся. Он был гораздо большим и имел три головы, беспорядочно расположенных по всему телу. Это обстоятельство ничуть не удивило девушку, как не показалось ей странным и то, что часть одежд мертвого существа находилась прямо внутри туловища, придавая ему некую абсурдность. Более интересным оказался запах, исходивший от тела – он был очень знакомым и важным, и имел какое-то отношение к ней. Но Ирина никак не могла ухватить ускользающую догадку, хотя и пыталась сосредоточиться.

       Что-то торопило и подгоняло ее, заставив и двигаться дальше.

       – Прекрасно! А кому понадобилась чертова лестница?

       Девушка посмотрела вниз, где тремя этажами ниже сложились остатки лестничных перекрытий и пролетов.

       – Стоит глаза сомкнуть, как уже все разворовано.

       С этими словами она неожиданно для себя прыгнула, но ни страха, ни волнения при этом не испытала. Приземление было мягким и уверенным, как если бы ей пришлось перепрыгнуть  через пару ступенек. Дальнейший путь вниз был завален обломками, а потому еще какое-то время ушло на то, чтобы отыскать пожарную лестницу и с такими же акробатическими усилиями добраться до нее.

       Город начинал просыпаться, и, оказавшись на улице, Ирине пришлось держаться темных еще переулков и двориков. Она бежала босиком, в одной ночной рубашке через центр города к своему брату. Она не обращала внимания на то, с какой скоростью бежит и какие прыжки выполняет, преодолевая препятствия – ей необходимо было укрытие и как можно скорее. Взбежав на третий этаж, девушка стала колотить в тяжелую дверь, пока та через нестерпимо долгое время, наконец, не открылась. На пороге стоял Юра с круглыми от удивления глазами.

       – Я к тебе,– выдохнула девушка.

       – Да ты чуть дверь не высадила!

       Но она уже не слышала его слов – сделав шаг навстречу, Ирина начала падать прямо в руки брата. Она не лишилась чувств – она мирно спала, ровно вдыхая и выдыхая воздух из легких. Ее отнесли в постель. Укрыли. О ней позаботились.

       Это и было ее надежное укрытие.

                *****

       Рох постучал в дверь и вошел.

       – Я с докладом. Можно?– тихо спросил он с порога.

       – Перестань, дружище,– запротестовал Ворчун, поднимаясь из-за широкого дубового стола.– Мы свободные люди, и нам должны быть чужды эти условности и пережитки.

       Но было заметно, что заискивающий тон и проявление почестей ему приятны.

       – Я хотел доложить о визите на склады,– пояснил долговязый, присаживаясь на край кресла.

       Кабинет был обставлен безвкусно, но с угрожающей роскошью и размахом. Все самое ценное и дорогое из мебели, что удалось найти среди грузов товарняка, теперь было собрано в просторном подсобном помещении, превращенном в резиденцию. Сам Ворчун, как и большинство его последователей, был одет в новенькую военную форму, хорошо сидевшую на его фигуре.

       – Сперва, обсудим мелочи,– перебил он Роха, снова устраиваясь за столом.– Седой закончил, наконец, учет имущества, или ему для этого нужен год?

       – Он старается, но в его подчинении только шесть человек, к тому же надо следить за новыми поступлениями от наших вылазок и торговли. Он просил еще людей в помощь.

       – Невозможно. Чем больше их у кормушки – тем сложнее контролировать. Если начнут воровать, мы и уследить не сможем. Пусть справляется своими силами. А что у нас, кстати, с кадрами?

       – С утра объявились еще восемнадцать человек. Семеро со своим оружием. Двум пришлось отказать – староваты. Еще один какой-то чудаковатый. Я над ним думаю.

       – А что с ним?

       – Имени не называет. Говорит, еще не определился – для него это важно, а пока он сын человеческий.

       Ворчун хмыкнул:

       – Время сейчас такое, что всем новые имена нужны. Это не страшно. А сам не рохля?

       – Да нет. Бугай, каких мало. Наверное, стероидов обожрался.

       – Может, военную подготовку имеет?

       – Не признается. Из новеньких только четверо с подготовкой. Их я, по твоему распоряжению, в отряд Локуса определил, а остальных в сотни Рябому и Гуку.

       – Ладно. Этого сына человеческого тоже прими. А вообще, хорошо, что ты строгий к набору – нам тут случайных людей не надо. Сколько у нас теперь морд?

       – Двести семьдесят, но еще полдень – к вечеру, сам знаешь, потянутся лучше. Правда, с дисциплиной вопрос поднялся. Трое из тех, что на рынке с товаром стояли, часть прибыли себе взяли. Их с поличным застукали.

       – Вот видишь!– побелел от злости Ворчун.– Воруют суки, а ты хочешь Седому еще людей дать! Шишь! А этих, соберешь сначала всех на построение и прилюдно казнишь. Пусть их живьем утопят в помоях отстойника на глазах остальных, чтобы дерьмом захлебнулись, и все это видели и знали за что. Мы их из грязи вытащили, в дело взяли, а они, падлы, у нас же крадут! Нет. Я сам перед строем выступлю и все скажу лично. Пока предупреди людей о казни, а этих сук привяжи на обозрение к столбу – пусть тоже готовятся гниды. Такие дела на самотек пускать нельзя. Сейчас то они хоть под стражей?

       – За ними присматривают, но их даже не связывали – только рыло набили.

       – Привязать к столбу! Немедленно!

       – Погоди,– заерзал долговязый.– Надо со складами порешить. Я же встретился с их главным. Майор какой-то, седой уже. Так он на встречу согласился. Через час они на стоянке перед складами ждать будут.

       – Вот как. Согласился?– оживился вдруг Ворчун.– Сразу согласился?

       – Нет. Молчал долго, сопел, а потом и говорит: разговор, дескать, не маневр, лишним не бывает и беды не повлечет.

       – Значит, согласился. Это очень хороший знак. А близко вы к ангарам подошли, много там солдат?

       – А черт их разберет. Видел пару бронетранспортеров, да несколько легионеров среди солдат. А так, вроде, ни укреплений, ни баррикад.– Сидят в ангарах.

       – То есть, и менты среди них есть. Вот это похуже. А за главного аж майор, да еще старый. Ну, со зрелым человеком полегче сладить. Ладно, казнь устроим по приезду, а сейчас их под стражу, и мне для визита подготовьте машину. И пусть Локус подберет самых крепких ребят, чтобы смотрелись хорошо, и усадит их на мотоциклы. Человек пятнадцать-двадцать. Сам проследи. И Гук своих тоже пускай подтянет туда на случай засады. Надо произвести впечатление на переговорах. Нам такое только на пользу. Подъедем серьезно, целым кортежем – посговорчивей будут. Ну, молодец, Рох! Ну, ты организатор! Если все получится, Серега, мы с тобой такие дела закрутим – небеса стонать будут.

       – Ладно тебе,– расчувствовался долговязый.– Это ты у нас голова светлая. За тобой, куда хочешь, можно пойти.

       – Брось, брось лебезить,– возбужденно заголосил Ворчун.– Не престало это моему наипервейшему помощнику. И кстати! Пора должности вводить! Мы же не банда какая! Подумай на досуге, как нам себя величать, а теперь за дело. Я тогда сам пойду к Локусу, а ты разберись с казнью. Чтобы к возвращению было все устроено. С богом, родной! С богом!

       Ворчун выскочил из кабинета и направился к платформам ангара, где кипела настоящая работа, снисходительно отвечая на приветствия и одобрительные возгласы встречных. Локус был парнем молчаливым, но исполнительным и хватким. Он добросовестно выполнял все распоряжения, и новый приказ воплотил в жизнь с завидной педантичностью. Приготовления были закончены за полчаса до указанного срока, и сверкающий новой краской военный вседорожник вырулил во дворик в сопровождении десятка мотоциклов.

       Кортеж выглядел внушительно, и был удостоен оваций и восторженных криков собравшихся на его проводы. Ворчун гордо восседал на заднем сидении головной машины в компании хмурого Локуса. Когда процессия тронулась в путь, провожающие подняли невообразимый шум, в котором безнадежно растворились молящие крики трех неудачников, подвешенных за руки у позорного столба.

       Железнодорожные склады и хранилища примыкали к вокзалу с южной и восточной стороны, занимая значительную территорию. Здесь грузы накапливались перед отправкой, пока их сортировали по составам, сюда они попадали и после отгрузки, ожидая таможенного осмотра и оформления документов. Каждый день хранения обходился дорого, а потому на складах товары обычно не задерживались, если только груз не был очень ценным. В этом случае железнодорожные склады были самым безопасным хранилищем. Когда беспорядки захлестнули город, правительство отправило первый отряд военных, вступивший в столицу, в помощь тридцати штатным охранникам с единственным требованием, взять склады под контроль. Трижды после этого конвои бронетехники пытались пробиться к ним, чтобы укрепить немногочисленный гарнизон, но увязли в уличных боях и вернулись ни с чем.

       Теперь к складам приближался Ворчун. Его группа едва успела заехать на стоянку у центральных ворот, как навстречу направился вседорожник легионеров. Его сопровождал бронетранспортер, увешанный солдатами, так же одетыми в военную форму. Со стороны могло показаться, что идут обычные учения, и два командира военной игры собрались обсудить маневры. Но встреча не была игрой.

       Военные остановились в сотне метров от прибывших и замерли. Прошло несколько минут, прежде чем Ворчун понял, что противник не собирается проявлять инициативу:

       – Он хочет, чтобы я приполз к нему сам,– возмутился он.– Этот разжиревший вояка собирается указать мне мое место. В чем-то он, конечно, прав, но такое начало нам не подходит. Вылезайте все из машины. Все! Живо!

       Ворчун пересел за руль и с криком: «Ждать меня здесь!» резко тронул машину. В пятидесяти метрах от бронетранспортера он притормозил и, круто забрав в сторону, стал удаляться от обеих групп вооруженных людей. Он доехал до края автостоянки и остановил вседорожник. Ворчун вышел из машины и демонстративно закурил, приглашая всем своим видом присоединиться к нему. Теперь можно было не торопиться и спокойно наблюдать.

       В конце концов, военный поступил также, оставив бронетранспортер со своими сопровождающими напротив мотоциклистов Ворчуна, а сам подъехал на машине в одиночку.

       – Что это за спектакль с катанием на машинках?– вместо приветствия бросил седовласый майор, хотя пожилым он не выглядел.– Ты что, хочешь впечатление на кого-то произвести? Так тут девочек нет. Только мальчики.

       – Рад встрече, давно искал возможность поговорить с глазу на глаз.

       – Говори.

       Ворчун уселся на бампер автомобиля и постарался принять непринужденную позу:

       – Надеюсь, у нас впереди долгий разговор.

       – Я стремлюсь к обратному.

       – Напрасно. Начнем, наверное, с общего приветствия и прикинем наше противостояние и шансы на мирное или не очень решение вопроса...

       – О чем мы вообще говорим?

       – Брось, майор. Вы охраняете склады, а я их хочу. Так о чем нам говорить? О поэзии?

       – Я вижу, что напрасно трачу время.

       – Неправда. Вы знали, зачем мы встречаемся. А согласились, поскольку понимаете свое положение. Вы сидите не просто на бочке с порохом – на огромных сокровищах, которых алчут тысячи людей. И Ваше скорое согласие на встречу говорит о том, что Вы человек разумный и расчетливый. Уверен, Вы еще и деловой человек.

       Военный молчал и, прищурившись, рассматривал Ворчуна, который чувствовал этот взгляд, но не показывал беспокойства.

       – Итак, господин майор, предлагаю открыть карты, чтобы не отнимать друг у друга время. Сегодня у меня триста хорошо вооруженных подонков, большинство из которых с уголовным прошлым. У Вас – порядка ста пятидесяти желторотиков, и половина из них не сможет выстрелить в человека. А завтра у меня будет уже пятьсот, через неделю – несколько тысяч, а у Вас по-прежнему останется полторы сотни напуганных юнцов. Как уже могли догадаться за эту неделю, помощь к Вам не придет. Буду честным, они пытались, хотя и не слишком настойчиво – тяжело танками воевать против собственного народа. Наш солдат к такому не привычный.

       – Это вы народ?

       – Это мы народ! Вот когда у твоих ворот будет стоять полмиллиона голодных и обезумевших женщин, матерей, жен, да с умирающими от недостатка еды детьми – это будет уже толпа!– начал повышать голос Ворчун.– А мы как раз народ! Мы те, за кем стоят эти полмиллиона, а может и два миллиона. Или Вы еще не поняли, что все это надолго? То, что Вы называете беспорядками, продлится больше, чем наши с Вами жизни. Не стоит идти против всех! Надо придерживаться сильнейших, победителей...

       – Это Вы-то сила?

       – Конечно! За мной большая сила. Я контролирую вокзал и прилегающую территорию. У меня есть оружие, армия, еда, бензин, а еще веду торговлю и расширяю дело. У меня есть свой рынок – Червенский, где я полный и единовластный хозяин. И только Вы с горсткой солдатиков у меня как бельмо на глазу. Что есть у вас, что за вами стоит? Прямо сейчас можно утопить всех в крови, но я потеряю многих, и мне будет сложнее удержать то, чем овладею. К тому же потеряю  целый день, а то и два, и какой-нибудь ублюдок похитрее воспользуется этим, чтобы занять мое место. А тянуть со складами опасно. Со дня на день людей организует голод, и сюда ворвется толпа. Вы сможете их остановить или хотя бы выстрелить в женщину? Это превратится в заурядный погром, и тогда уже ничего никому не достанется. Все просто сгорит в пламени неразберихи.

       – Вы философ,– улыбнулся военный.

       – Я прагматик.

       – Хотите сейчас раздать людям еду, чтобы они завтра не взяли ее сами?

       – Ну, зачем Вы так?

       – Затем, что Вы посягаете на чужую собственность, охрана которой вверена мне.

       – Вверена? Это честь? Да вас скармливают маленькими ломтиками. Военные операции в городе прекращены, и попыток помочь со стороны Вашего руководства не будет. А после того, как мы ссадили два вертолета, даже они перестали здесь появляться. Вот жизни солдатиков Вам вверены – думайте о них. А город просто окружили колючей проволокой и закрыли. Даже для беженцев возле КПП устроили временные лагеря, наружу не выпускают – карантин. Получилась большая тюрьма, в которую всех нас сразу и засадили. Не питайте иллюзий на счет закона и протухшей чести. Вы сами давно живете по другим правилам.

       – По Вашим правилам?

       – Почему Вы утрируете? То, о чем я рассказываю, кажется смешным? Может, Вы лучше знаете, что происходит на улицах? Или Вашим толстозадым генералам из кабинетов виднее? Я здесь не для того распыляюсь, чтобы Вы поприкалывались! Я нужен Вам не меньше, чем Вы мне, но если все это никого не интересует, я могу отвалить и избавить от своей клоунады. Видишь ли, весело ему! Когда твоим малолеткам будут выкалывать глаза и вырывать языки по приколу, тоже найдется кто-нибудь смешливый и веселый. Об этом не хочешь подумать?

       Майор был обескуражен резкой переменой в настроении собеседника и сразу спасовал:

       – Мы отвлекаемся от сути. Пока я только слышал о том, как плохи у меня дела. Это все, что я должен был услышать?

       – Это то, что ты должен был понять. Ночью солдаты, охранявшие телецентр, разбежались, а уличные банды вырезали еще два гарнизона – на подстанции и хлебозаводе. К тебе пока не лезли только потому, что я рядом! Но мне нужно забрать склады сейчас или убираться подальше, пока весь город не пришел за ними. Это ты здесь сидишь безвылазно и не видишь ни митингов, ни толпы. Пойми, у меня нет другого выбора, а вот у тебя есть.

       – И что это за выбор?

       – Ты можешь присоединиться ко мне! Я знаю, что такое майор в твоем возрасте – крыша карьеры и в ближайшей перспективе пенсия с воспоминаниями о попусту потраченной жизни. Да и подставили тебя здесь по-крупному. Мои последователи множатся, но я едва с ними управляюсь: мне нужна дисциплина, порядок, организация – одним словом, твой опыт. Объединив усилия, будем непобедимы. Могли бы хоть сейчас заняться расчисткой города и наведением порядка. Я предлагаю тебе разделить со мной перспективы, власть и богатство. Мы вышибем уличные банды из города или подомнем их под себя и будем держать все торговые точки, рынки, магазины – весь город. И людям от нас будет только польза. Я не допущу голода и новых волнений, потому что они разрушат мою империю. А то, что мы на этом немножко заработаем, думаю, никто возражать не станет. Только торопиться нам надо – в такое время ситуация может за час поменяться.

       Майор достал сигарету и, не спеша, закурил:

       – Значит, новый порядок строить собираешься. Давай так… Через часа два я отправлю на  задание человек двадцать к Вам в тыл. Они пойдут с севера, в обход. В этом отряде будут  люди, которые никогда не поступятся принципами и не пойдут на сделку с совестью. Это будут лучшие, и обещай мне, что они умрут в честном бою, и им будут оказаны почести, и потом их похоронят по-людски, а не бросят в сточные канавы.

       Ворчун долго не мог понять смысла сказанного, но, уловив наиболее интересную для него часть, просветлел:

       – Я не был уверен, но надеялся на Ваше согласие. А теперь объясните мне необходимость такого сложного хода. Почему бы Вам их просто не отпустить на все четыре стороны?

       – Личный состав неоднороден, и такая новость, а, по правде сказать, измена, может спровоцировать серьезный конфликт тем более на территории склада. Лучше неугодным погибнуть от рук ваших головорезов, чем от собственных товарищей. Так мы проявим уважение к честным людям и тем, кто захочет присоединиться к Вам. Собственно, это не предложение, а условие. Если принимаете, через пару часов ворота откроются перед Вами.

       – По рукам! Вы настоящий стратег, майор. Вы мне нужны. Мы вдвоем горы свернем!

       Машины разъехались в разные стороны, и Ворчун занялся приготовлениями, оставив нескольких наблюдателей у склада на случай, если хитрый военный обманул его.

       Но план сработал, и, действительно, с севера их импровизированную базу атаковал отряд из нескольких десятков человек. Бой получился не продолжительный, и уже через полчаса затих. Несмотря на проведенные приготовления, военные унесли за собой в могилу тоже около тридцати человек, что очень задело Ворчуна.

       Ощущение грандиозной победы и великого превосходства овладело им по пути к складам. Ворота были открыты настежь, и рядом по линии выстроились три бронетранспортера и два вседорожника. Около сотни солдат, разбившись на группы, курили возле них. На этот раз кортеж Ворчуна приблизился вплотную, и сам он, приподнявшись из машины, окликнул ближайшего бойца:

       – Малый, скажи, где майор? Времени нет с ним в прятки играть.

       Тот слегка смутился и подошел к автомобилю.

       – Так ведь он сразу после переговоров всех собрал и объявил, что дальше наше задание смысла не имеет. Поблагодарил всех и предложил перейти в Ваше подчинение – Вы, мол, на текущий момент порядки устанавливаете, а порядок во всем нужен. Тем, кто не может с этим смириться, он предложил вступить в открытый бой, чтобы обрести там смерть и смыть позор кровью. А тех, кто способен за себя постоять, просто отпустил.

       – Что ты мне тут истории рассказываешь? Мне нет дела до того, что он говорил – сам то он где?

       – Я же сказал: собрал добровольцев, офицеров и пошел к вашим смывать кровью позор. Здесь остались только те, кто к Вам собирается.

       – Обманул,– выдавил из себя удивленный до глубины души Ворчун и упал в кресло.

       Пока Рох отдавал распоряжения новобранцам и начинал осваивать новые ангары, он продолжал сидеть в машине и сосредоточенно думать. Складывалось впечатление, что он что-то упустил, но не понимал что. Потом ему захотелось изменить обещанию и не хоронить майора, а единственного из всех утопить в отстойнике, но так и не решился. Зато мысль об отстойнике напомнила о предстоящей казни, возвращая приподнятое расположение духа.

       Очень кстати демонстрация казни станет уроком новобранцам.

                *****

       Следующий день прошел для полицейских не очень удачно.

       Осмотр полуразрушенного жилого дома не дал практически ничего, и пришлось просто отсиживаться, дожидаясь темноты, пока за ними не пришлют вертолет. Советник настоял на том, чтобы они постоянно передвигались, путая следы на случай слежки. А в условленное время они оказались на крыше неприметного дома, где их подобрали. Пилот резко поднял машину в воздух и, набирая высоту, направился к черте города. Он заметно нервничал, вглядываясь в непроглядную темень, которая, казалось, в свою очередь смотрит на них. Столица, лишившись электроэнергии, утонула во мраке и покрылась оспой одиноких костров, которые рассыпались внизу подобно звездам.

       – Мир перевернулся, и звезды теперь под ногами,– тихо заметила Ольга.

       – Что?– озабоченно вскинул голову пилот.

       – Я говорю, костры на земле похожи на звезды.

       – С такой вот звезды могут запустить болванку «земля-воздух», милая дамочка, а у меня даже радара нет, чтобы увидеть. Заметите вспышку – кричите.

       Когда впереди показалась линия ровных огней, огромным полукругом уходившая в ночь, пилот оживился:

       – Это кольцевая. Военные по ней отгородили опасную зону. Граница беспорядков.

       – А большие светлые пятна?– поинтересовался Серый.

       – Палаточные лагеря беженцев. Люди бегут из города.

       – Но ведь они внутри оцепления, в городской черте.

       – Правильно. Комитет ввел карантин. Все беженцы должны пройти детальное обследование, прежде чем их выпустят. За сутки успевают пройти только пару тысяч. Остальные ждут очереди.

       – И в чью светлую голову пришла эта здравая мысль?

       – Военные. Боятся вспышки эпидемий, чтобы зараженные не проскочили. Но мне сдается, ищут кого-то. Может, повстанцев.

       – Революция надвигается?

       – Кто его знает? Но выпуски новостей больше похожи на военные сводки. Говорят, людоедство там начинается. Правда или врут?

       – Врут. Вот голод будет, а если не выпускать людей из города, будет и людоедство, и эпидемии. Что они вообще собираются делать дальше? Ведь, когда люди озвереют, они своими телами сметут ограждения.

       – Не сметут,– пообещал пилот.– Тут целую линию обороны построили: рвы, доты, пушки. Похоже, надолго окопались. Одна надежда на иностранцев.

       – Каких иностранцев?

       – Тут целый скандал получился. ООН заявили, что мы нарушили конвенцию, и попринимали какие-то резолюции против нас. Так теперь со всех стран понаехало комиссий и наблюдателей. Это они людей из карантина выпускают. Всех учитывают, регистрируют. Я вам скажу, советнику полжизни стоило добиться разрешения на мой полет в город. Особенно эти наблюдатели слюной брызгали – требовали, чтобы вы сначала у них отметились. Странные вещи творятся.

       – Это точно. А отсюда мы можем связаться с советником?

       – Нет. Мы в полном радиомолчании, и даже габариты выключены. Я довезу вас сразу к месту, и там встретит офицер связи. Вообще-то мне и разговаривать с вами запрещено: только наказали, чтобы вы выспались. Так что устраивайтесь – четыре часа у вас будет.

       – Вот спасибо за заботу.

       Сперва Ольге показалось, что заснуть в вертолете невозможно: невообразимый шум и вибрация доставляли серьезное неудобство. Стоило закрыть глаза, и сразу появлялось ощущение падения, но усталость и недосыпание брали свое. Сны так и не пришли: была черная мгла и пустота мрака, подобная той, что начиналась сразу за пилотской кабиной.

       Проснулась женщина от холода и почувствовала себя разбитой. Серый уже бодрствовал, всматриваясь в посветлевшее небо за окном.

       – Доброе утро,– прошептала она ему, и полицейский, услышав, обернулся.

       – Надеюсь, доброе. У нас еще около получаса. Ты могла бы спать дальше.

       – А почему ты не спишь?

       – Старею. Начинаю много думать и слабо соображать.

       – Впереди дождь. Я снижусь, и нас немного поболтает,– обернулся к ним пилот.– Кстати, я забыл сказать, где-то там сзади должны быть упаковки с армейским пайком для вас.

       – И ты молчал, изверг?

       Серый полез рыться в сложенных возле них вещах, а пилот сдержал слово, устроив такую качку, что Ольге пришлось поглубже вжаться в кресло и закрыть глаза. Она даже отказалась от настойчивых приглашений к завтраку.

       – Будем садиться,– наконец услышала она крик, а следом почувствовала удар снизу.

       – Больше похоже на падение,– проворчал полицейский и первым выбрался из вертолета.

       Низко пригибаясь и уворачиваясь от ветра, порожденного лопастями винта, эксперты побежали к темному микроавтобусу, спешащему навстречу. Несмотря на проявленную расторопность, они успели вымокнуть под моросящим мелко дождем, прежде чем попали в салон. Микроавтобус сразу рванул с места, подпрыгивая на бездорожье, и отважно устремился в едва различимую в утренних сумерках лесную чащу, где лишь при внимательном рассмотрении можно было заметить тропу. Кроме них и водителя в машине находился молодой офицер.

       – Из-за дождя мы отстаем от графика,– бесцветным голосом заявил он, что было свойственно большинству профессиональных военнослужащих.– Мы вынуждены нагонять колонну и поедем напрямик через лес. А сейчас советник ожидает на связи.

       Офицер кивнул в глубь салона, где среди множества аппаратуры был маленький монитор с улыбающимся лицом Титка.

       – Рад не только слышать, но и видеть вас.

       – Советник,– поприветствовал его Серый, усаживаясь напротив экрана.– Как наши дела? Впервые вижу Вас в хорошем настроении. Есть новости?

       – Вообще-то, я в жизни человек веселый и добродушный, но вам не удалось застать меня в таком состоянии. Послушайте, у нас мало времени. Это защищенная спутниковая линия, и мы можем говорить открыто. Я, на самом деле, рад, что нам не смогли помешать, а вы выбрались из города. Удалось ли что-нибудь узнать ночной перестрелке?

       – Да, похоже на след прототипа, но мы опоздали и ничего интересного не нашли. Работать там вообще невозможно – полнейший беспредел. В городе нет электричества, отопления и продуктов питания. Боюсь, там назревает паника. Это будет посерьезнее давки на улицах.

       – Я в курсе,– поморщился советник.– Но придется туда вернуться.

       – Каким образом? Вы не представляете, что там творится.

       – Очень хорошо представляю. После операции в зоне, я надеюсь, у вас будет больше козырей на руках, тем же вертолетом будете доставлены назад.

       – Отличная перспектива,– огрызнулся полицейский.– Мы будем там прекрасными мишенями.

       – Все в ваших руках, молодые люди. Мы были вынуждены открыть границу для иностранных представителей. Под их прикрытием страну наводнили агенты спецслужб.

       – Мы уже знаем.

       – Но вы наверняка не знаете, что ООН подтягивает к нам «голубые каски». Наша военная верхушка упрямится, называя это интервенцией, и грозится защищать родину, хотя такие обещания вряд ли кого-то остановят. Все рвутся в Минск, всем нужна наша химера. Так что выбора нет.

       – А шансы?

       – Вот об этом я позаботился. Сейчас я проталкиваю проект по обеспечению города продуктами и медикаментами через образовавшиеся там властные структуры. Банды организовались в очень крупные группировки, которые пытаются контролировать улицы и заниматься торговлей. Пока они спекулируют тем, что удалось захватить на складах, но этих запасов хватит, от силы, на пару дней. Я планирую использовать эти группы для поставок. С их помощью мы наладим торговые каналы и сможем уберечь горожан хотя бы таким образом от больших бед и, в первую очередь, от голода.

       – Вы хотите поддерживать банды головорезов?

       – Новую власть, а не банды. Новую власть. Со временем они окрепнут настолько, что смогут установить порядок во всей столице, и тогда закон сам собой вернется к людям, и все встанет на свои места. Думаю, это единственный способ обойтись без танков и крови.

       – Несмотря на то, что погибнут невинные, а какие-то подонки заработают себе на голоде и лишениях баснословные прибыли?– удивилась Ольга.

       – Жаль, нет времени рассказать хорошую старую сказку. Одной древней страной управлял жестокий и кровожадный дракон. Сражаться с ним ходило много героев, но дракона никто не мог победить, пока не выяснилось, что, даже если герой убивал его, он сам превращался в дракона и занимал его трон, становясь таким же алчным и кровожадным деспотом. Именно поэтому дракон был бессмертным.

       – Власть, которую Вы представляете, тоже бессмертна?

       – Увы, так устроен мир. Власть бессмертна. А держится она на Законе. По такому пути развивались многие государства, создавались правительства. Здесь будет то же самое, но в миниатюре, и вчерашние уголовники станут губернаторами и политиками. Но речь идет о вас. Потому что именно вы вступите в контакт с их представителями и станете посредниками между ними и правительством. Это позволит вам занять видное положение в их структурах и параллельно заниматься расследованием самого важного на сегодня дела.

       – Это омерзительно!– возмутился Серый.

       – Прекрати, он прав,– вмешалась Ольга.– Это хороший план, и он даст нам неоспоримое преимущество перед остальными охотниками за прототипом. Мы будем хозяевами положения с куда большими возможностями, чем могут дать наши гражданские категории!

       – Браво, Ольга! Браво!– заулыбался Титок.– Вы мудрая женщина! Я не напрасно верил в Вас. Итак, к возвращению в город я все приготовлю. Теперь ваша задача – собрать побольше сведений о химере в подпольных лабораториях. Мы внимательно изучили записи допроса Гранковича. Будьте осторожны. Если я вас потеряю, все рухнет. Под меня и так начинают копать, и вы в любой момент можете лишиться ангела-хранителя. Сейчас вы в тридцати километрах от объекта, и колонна впереди уже разворачивается в боевые порядки. Командование операцией я возложил на вас. Уж простите мне стариковскую навязчивость.

       – Но почему?

       – Потому что так надо. О том, что это не учения, а боевая операция, я сообщил исполнителям час назад. Они не знают истинных целей и причин, и я буду вам благодарен, если все так и останется. И последнее. После того, как уберетесь с базы, на нее будет сброшена очень мощная бомба.

       – Но там же может быть действующий ядерный реактор,– забеспокоилась Ольга.

       – Вот именно. На него и расчет.

       – Заметаете следы?– иронично заметил Серый.

       – Какие следы? Зачем? А Вы что думаете, Ольга?

       – Ядерный взрыв способен уничтожить хранилища вирусов и бактерий. И можно будет избежать вероятности заражения, если во время операции они вырвутся на свободу. Но это при условии, что мы сами не станем носителями.

       – Мы очень хорошо поняли друг друга.

       Полицейский с нескрываемым удивлением посмотрел на женщину.

       – На этом мы и закончим. Удачи вам, ребята.

       Экран погас, а Серый продолжал смотреть на напарницу.

       – Ну, что ты глазеешь?– не выдержала та.– Дело давно приняло серьезный оборот, а последствия заражения генетическими вирусами куда ужаснее, чем локальный ядерный взрыв в пустынном месте, даже если это повлечет очередное загрязнение окружающей среды. Я считаю это оправданным.

       – Иногда мне кажется, что я абсолютно тебя не знаю,– задумчиво признался он.

       – А я не знаю, куда катится человечество, и что происходит с нашим миром!

       – Мы прибыли,– перебил их офицер.

       Микроавтобус остановился, и полицейские вышли под дождь, который безумствовал в хороводе осенних ветров.

                *****

       Любое творчество является отражением таланта, неся в себе след самой сущей и значимой части своего создателя. А потому, каждое творение прекрасно и уникально. Оно как все живое рождается в муках и боли, но несет радость творцу, и бывает любимо многими. И как все живое имеет свою судьбу и свой путь, в конце которого всегда смерть.

       Когда полицейский увидел то, что военные называли роботами, он понял – перед ним шедевр, сделанный руками гениальных людей.

       Эти устройства были прекрасны, насколько такое слово применимо к бездушному механизму, призванному сеять смерть и разрушения. Огромные как танки, на гусеничной платформе, они являлись законченными произведениями с совершенными линиями и формами, подавляющими скрытой в них силой, властью и дерзостью. Агрессией и опасностью веяло от каждого изгиба брони, от ровных срезов сверкающих пушечных стволов, от клыков ракетных стоек – любого элемента, любой детали. И вся эта цельность угрозы вселяла благоговейный ужас и казалась живым существом, трепетным, но безжалостным.

       – Музыка, застывшая в броне,– прокомментировал свои впечатления Серый, рассматривая через лобовое стекло командной спецмашины неторопливый и уверенный марш роботов.

       – Боже мой,– снисходительно улыбнулась Ольга.– Ты только послушай себя. Какую чушь ты несешь!

       Но подполковник, сидящий у них за спиной, иначе отнесся к юношескому восторгу эксперта.

       – Вы еще не видели их в деле,– доверительно заговорил он.– Все вооружение автономно и крепится на отдельных платформах, так что кукловоды, мы их так называем, могут стрелять сразу во всех направлениях, одновременно отслеживая до пятидесяти целей. А какая у них огневая мощь!

       – А почему вас называют полком, когда у вас всего десять роботов?– увлекся Серый.– Почему ни рота, ни взвод?

       – У нас десять кукловодов,– поправил подполковник.– Кроме того, в операции будут участвовать тридцать кукол – это пехотинцы в специальных скафандрах, оборудованных независимым вооружением и несколькими самостоятельными компьютерами. Пока боец выбирает направление движения, определяет свои действия, его оружие само находит цель, само ее поражает, само определяет тип зарядов...

       – Здорово.

       – А в общей сложности, у нас порядка ста сорока различных моделей.

       – Разновидностей роботов?

       – Да, но большинство из них имеют узкую направленность. Они эффективны лишь в определенных условиях и против конкретного врага. Их уже активно используют там, где человеческая реакция и интеллект бессильны – все самонаводящиеся ракеты и бомбы, военные спутники, избирательные мины, беспилотники, современные системы наведения и слежения – роботы. Наш полк обладает экспериментальным арсеналом, который мы тестируем, испытываем, развиваем и совершенствуем. И уже после нашего заключения новые разработки поступают на вооружения или отклоняются. То, что Вы видите здесь, является новейшим поколением полностью автономной группы войск, способной самостоятельно принимать решения и проводить операции без участия человека.

       – А Ваши куклы разве не люди?

       – Так мы и изучаем возможность их взаимодействия с роботами и целесообразность совместного использования. Но командуем здесь не мы, а компьютер, расположенный за вашими спинами.

       Полицейские обернулись на затемненный салон командной машины, где шесть офицеров сидели у многочисленных мониторов, непрерывно выстукивая что-то на широких изогнутых клавиатурах. Временами они перебрасывались сухими фразами и выглядели очень занятыми.

       – Операторы,– пояснил подполковник.– Они не более чем статисты и наблюдатели. При необходимости они, конечно, могут вмешаться в действия компьютера и внести коррективы, но это бывает редко и продиктовано тем, что роботы являются самообучающимися машинами и иногда просят подсказки, если сложившаяся ситуация не поддается их пониманию или анализу. Эти люди наставники и учителя. Когда проект будет закончен, их участие уже не потребуется. Даже в случае разрушения центрального компьютера кукловоды смогут действовать независимо, координируя друг друга и подчиненных им людей – кукол. Это настоящий прорыв в технологии. В иностранных армиях есть уже целые дивизии роботов, но их управление осуществляется централизованно через спутники. И стоит нарушить связь, как они превратятся в неподвижные груды металла. Нам удалось избежать этого недостатка, хотя разработки во многом отстали от достижений крупных государств, особенно в оснащении оружием. Сами понимаете – не то финансирование. Но, я уверен, наши кукловоды самые передовые, и за ними будущее. Независимые, самостоятельные, живучие как гидры, они даже обладают личностью: Первый и Пятый очень осторожны и рассудительны, Семерка – отчаянный сорвиголова. Представляете? Характеры! Отличительные черты как у настоящей личности! Они все разные!

       Глаза подполковника загорелись, и было видно, насколько искренне он предан своему делу. Заметив, что Серый увлечен рассказом военного, Ольга поторопилась отвлечь возбужденных механическими игрушками мужчин от пустого, на ее взгляд, разговора:

       – Господа, не думаю, что такие лирические эпитеты уместны в данной ситуации. Мы, в конце концов, не на испытаниях, а впереди ожидают самые настоящие враги. Нам же приходится действовать без заранее разработанного плана. Так давайте лучше обсудим операцию, а не личности танков.

       – Вы ошибаетесь,– огорчился подполковник.– Наш разговор конструктивен. В планировании операции необходимости нет – компьютер за несколько секунд организует все лучше, чем это сделали бы сотни штабных стратегов, и проделает расчеты точнее и надежнее. Тактика будет меняться в соответствии с изменением ситуации. Все будет решаться на ходу и без нашего участия. Единственное, Вам придется направлять и определять отдельные акции, и то только потому, что эти ограничения были введены принудительно по распоряжению советника Титка.

       – И что теперь делать?– насторожилась женщина.– Смотреть на этот парад? Где наше место?

       – Насколько мне известно, Вы должны в составе кукол проникнуть на захваченный объект и произвести там какие-то маневры. Для этого все готово.

       – Маневры! Похоже, что ни мы, ни Вы не имеем представления, чего от нас добиваются, и что предстоит сделать.

       Ольга покачала головой и пристально посмотрела на смущенного офицера.

       – Почему?– спросил он.– Вы осуществляете руководство операцией. Если что-то не так, можете все изменить.

       – Нет-нет, все нормально,– поторопился успокоить подполковника Серый.– Мы немного нервничаем: у нас были тяжелые деньки. Так каким образом нас включат в состав кукол?

       – Вот именно!– раздраженно добавила Ольга.– Вы же не собираетесь послать нас в атаку!

       – Роль кукол заключается не в атаке, а в захвате мелких объектов, проникновении в бункеры, оккупации территорий. Линию обороны уничтожат кукловоды, каждый из которых способен нести до десяти пехотинцев. Вот с этим десантом Вы и войдете во внутренние помещения базы, чтобы руководить маневрами кукол и выполнять там свои задачи.

       – Какая линия обороны?!– теряла терпение женщина.– Откуда она там возьмется? Вы вообще понимаете, где мы находимся, и какие задачи стоят перед нами?

       – Я не знаю, кто вы такие, и что вам здесь надо,– сухо отчеканил военный.– Но вы здесь командуете, и, если хотите, я могу перестать вам мешать. Делайте, что сочтете нужным. Боевая техника в вашем распоряжении.

       – Я не об этом говорю!

       – Ольга, с чего ты так заводишься?– вмешался полицейский.– Я тебя не понимаю. По-моему, все идет нормально. Нужно только вникнуть в детали и довериться профессионализму коллег. Что тебя так раздражает?

       – Я уже жалею, что настаивала на нашем участии в операции,– призналась напарница, понимая, что начинает терять контроль над собственными эмоциями, которые переполняли ее, и тихо добавила.– Я едва понимаю, что здесь творится.

       – Верю. И я тоже жалею,– Серый улыбнулся,– что ты настаивала на нашем участии. На тебя давит напряжение. Нам всем нужен отдых, но давай е доведем все до конца, раз начали.

       – Мы были в Минске с самого начала беспорядков,– пояснил он подполковнику.– Побывали в давке, видели столько ужасов... Не каждый может вынести подобное зрелище, да еще когда смерть идет по пятам. Многие профессионалы срывались, а каково это для хрупкой женской психики, можете себе представить.

       Военный понимающе кивнул головой и даже открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь уместное, но, то ли не найдя слов, то ли просто передумав, промолчал. Он отошел к своим операторам, скорее всего, умышленно давая возможность полицейским остаться вдвоем.

       – Ты прав, я, наверное, устала,– призналась Ольга.– Мне надоела гонка за неизвестностью, цинизм военных и собственная беспомощность. Скажи, что мы тут делаем? Зачем все это?

       – Мы здесь для того, чтобы найти компьютер Змея и уничтожить угрозу человечеству. Мы всего-навсего спасаем мир.

       Эксперт приветливо улыбнулся и провел рукой по волосам женщины. Это мягкое, нежное прикосновение вызвало в ней волну странных ощущений, которые жаром обдали все тело. От неожиданности Ольга отпрянула, и Серый отдернул руку, убрав ее за спину, словно извиняясь. Неловкая пауза, возникшая следом, могла затянуться, но один из операторов громко выкрикнул: «Обнаружена цель на одиннадцать часов!»

       – Это сигнал с нашего спутника. Он вышел из тени несколько минут назад,– объяснил военный подошедшим полицейским.– Цель групповая, и, судя по скорости и высоте, это вертолеты. Они оборудованы системой подавления сигналов, и на наших радарах не видны. Боюсь, на базе все же есть линия обороны, потому что гражданские аппараты такими системами не оснащают. Скоро они будут в зоне принятия решения.

       – Какого решения?

       – Нашего. Мы будем ждать их атаки или попытаемся предупредить удар?

       – Вы у нас спрашиваете?

       – Конечно. Приказы отдаете Вы.

       – Да откуда мы можем знать?– забеспокоился Серый, но, сообразив, что ответа не будет, добавил.– Мы можем с ними связаться?

       – Они идут в полном радиомолчании,– ответил один из операторов.– На запросы не отвечают.

       – Вы уверены, что они попытаются нас атаковать? Почему вы решили, что это цель, что она враждебна?

       – Цель направляется на нас,– спокойно ответил подполковник.

       – А вертолеты точно военные?

       – Цель разделилась,– перебил оператор.– Есть устойчивый радарный контакт. Они заходят на нас тремя группами по фронту.

       – Активизировать все системы. Перевести кукловодов в автономный режим,– отдал распоряжение подполковник.– Ваше решение?

       Последние слова относились к экспертам.

       – Уничтожить,– выдохнул Серый.

       – Решение принято,– перевел военный его слова подчиненным.

       Операторы ответили быстрыми, но несуетливыми движениями, а подполковник внимательно посмотрел на двух озадаченных людей, которые всем своим видом выдавали нервное напряжение, охватившее их. Он незаметно улыбнулся и уверенно расправил плечи.

       – Есть визуальный контакт,– комментировали происходящее склонившиеся у экранов специалисты.– Залп. Третий и Шестой запуск ракет не произвели. Цели классифицированы: три пары «Вояжер-17» и «К-37/Б». Ракетный контакт. Частичное поражение. Две группы уничтожены. В третьей остался «К-37/Б». Выполняет маневр. Внимание: атака! Две ракеты класса СТР-1. Залп. Шестой запуск ракет не произвел. Атакующие ракеты уничтожены. Цель удаляется. Залп. Второй, Третий и Шестой запуск ракет не произвели. Контакт. Цель уничтожена полностью. Системы переходят в ожидающий режим.

       Как Ольга не напрягала слух, ей не удалось расслышать ни единого звука снаружи, подтверждающего происшедшее. Но все было уже закончено, и с окон командной машины сползали огромные бронированные плиты, закрывшие обзор в самом начале атаки. Клубы молочно-белого дыма заполнили окрестность, и только массивные силуэты кукловодов и крошечные на их фоне грузовики проступали в нем, как исполины, утонувшие в тумане, в сопровождении своих оруженосцев.

       – Теперь ваши сомнения развеяны?– торжествовал подполковник.– «Вояжер» и «Тридцать седьмые» – современное оружие по уничтожению бронетехники. В паре их стали использовать только после арабского конфликта два года назад. После этого «Вояжеры» оборудовали системой спутникового наведения, а потом...

       – Подождите. Нас не обязательно посвящать в детали,– остановил его Серый.– Все очевидно. Но теперь мы, как я понимаю, лишены фактора неожиданности.

       – Вряд ли он у нас был,– пожал плечами военный.– Если бы мы промедлили, эти игрушки нанесли бы нам ощутимые потери. Повторяю, это серьезная техника. А те, кто ее направил, наверняка, очень хорошо организованы и имеют в запасе неплохой арсенал. Они уже давно засекли нас и готовы к встрече. Думаю, не стоит давать им больше времени на подготовку.

       – Согласен. Что нам делать?

       – В Шестом кукловоде вас ждут скафандры и консультант. Как только вы займете свое место в десантной кассете, можно будет выступать.

       – Минутку. Мы не управимся с этими скафандрами.

       – В том то и дело, что управляться с ними не надо. Носите их, как обычную одежду, а они сами о вас позаботятся. Верьте мне.

       – А почему Шестой? Он же, кажется, не стрелял. С его личностью какие-то проблемы,– уточнила женщина.

       Подполковник снисходительно улыбнулся:

       – Шестой, Второй и Третий по раскладке будут носителями пехоты – они берегли боезапас, чтобы защитить своих пассажиров. Не беспокойтесь, в вашей группе будут лучшие ветераны с настоящим боевым опытом, и их первоочередная задача – сохранить ваши жизни. Ваш контакт – лейтенант Мазур, руководитель группы. Он в ответе за вас. А теперь мы попрощаемся.

       – Мы больше не увидимся?

       – Ваш вертолет прибудет следом и подберет вас, как только закончите свою миссию, независимо от результатов всей операции. Это тоже приказ советника.

       – Тогда, прощайте, подполковник,– пожал ему руку полицейский.

       – Да, удачи Вам,– попрощалась Ольга.– Извините, что я повысила голос на Вас.

       – Не стоит,– остановил ее военный.– Это вам удачи. Будьте внимательны.

       Эксперты покинули командную спецмашину и, разгоняя ногами осевший под дождем дым, который теперь густо стелился по влажной земле, вслед за провожатым отправились к огромной махине кукловода, чей вид при близком рассмотрении был еще более впечатляющим.

       Многочисленный персонал суетился у техники, постепенно отделяя боевые машины от колонны грузовиков со снабжением и прочих передвижных механических придатков непонятного назначения и невообразимой формы. Если бы не столбы черного дыма, вздымающегося в нескольких местах далеко впереди, кипящую вокруг деятельность можно было бы принять за подготовку парада – так мирно и дружелюбно, со спокойной сосредоточенностью работали люди. Ольга отвлеклась на беспокоившие ее мысли и не заметила, как они подошли вплотную к кукловоду.

       – Лейтенант Мазур,– с достоинством представился крепыш с мощным телосложением и оценивающе осмотрел экспертов.

                *****

       Как и обещал подполковник, скафандры оказались несложными в применении.

       Полная герметичность и легкая броня надежно защищали от внешних угроз, а электромагнитные усилители двигательных функций позволяли легко передвигаться вместе с тяжелой массой экипировки, которая угловато громоздилась на плечах, делая кукол похожими на уродливых насекомых.

       Серый быстро освоился со снаряжением, вышагивая перед инструктором и размахивая огромными ручищами с закрепленным на них вооружением, чем веселил собравшихся вокруг солдат. Ольга чувствовала себя в новой роли неуверенно, и, хотя скафандр был послушен и легко воспринимал любую команду, ей вовсе не хотелось прыгать в нем и шевелить многочисленными стволами, как это проделывал полицейский. Она ограничилась тем, что несколько раз улеглась на землю и попыталась подняться из разных положений, а также пробежалась пару шагов.

       – Достаточно,– решительно заявила женщина, подойдя вплотную к инструктору.– На большее времени нет, а ходить мы уже сможем.

       Лейтенант Мазур сдержанно улыбнулся и лишний раз проверил отдельные детали ее бронированного костюма. Застегнутый шлем не давал прямого визуального контакта: компьютер направленным излучением формировал изображение на сетчатке глаза, делая его четким и сопровождая пояснительными надписями. При всех достоинствах  виртуальной реальности, она имела недостатком излишнюю подробность в деталях, что делало картинку очень красочной и качественной, но нереалистичной и утомительной для глаз.

       И все же, несмотря на мерцающие буквы, появившиеся рядом с лейтенантом прямо в воздухе, и перекрестие прицела, упершееся ему в переносицу, от Ольги не ускользнуло ни выражение сощуренных, всегда смеющихся глаз, ни насмешливый изгиб бровей.

       Очевидно, что это был веселый добродушный человек, закованный в железные рамки воинской дисциплины и милитаристических понятий. Он был противоречив в каждом своем жесте, совмещая профессиональную деловитость и легкую безалаберность, сухие фразы инструкций и саркастические интонации в голосе, сосредоточенный командный тон и неуместные шутки, адресованные товарищам по оружию, которые не просто принимали его лидерство, а с восторгом встречали каждую реплику.

       С удивлением женщина словила себя на мысли, что любуется этим парнем и готова признать его чувство юмора тонким и развитым. Раскованное поведение лейтенанта настолько не соответствовало его грозному телосложению, что пошатнулись даже неприязнь и антипатия к военным как классу, хотя ростки пацифизма прочно укоренились в ее сознании.

       А вокруг царил веселый задор – солдаты улыбались и шутили, перебрасывались пошловатыми анекдотами, словно собирались не в бой, а на вечеринку. Сам Мазур неистовствовал в желании повеселиться, превратив свою процедуру облачения боевого скафандра в настоящее представление. Неожиданный артистизм заставил смеяться всех, включая полицейских, но сам лейтенант, при этом, не выглядел смешным и вовсе не был похож на клоуна, сохраняя самоуверенность и какую-то серьезность в шутках. Именно благодаря ему, когда из кукловода выехала арматура кассеты для десанта, чтобы забрать внутрь людей, к Ольге уже вернулось хорошее настроение и бодрость духа. Она сама пыталась шутить, чувствуя, как вливается в команду приветливых и веселых молодых людей. Почему-то в тот момент в голову даже не пришла мысль, что эти располагающие к себе парни – тренированные убийцы.

       Кукловод втянул в свою утробу стойку с кассетой десантников и двинулся в путь.

       Внутри было темно, и солдаты всю дорогу продолжали рассказывать друг другу веселые истории так, что у Ольги порой проступали слезы, и перехватывало дыхание от смеха. Она не догадывалась, что истерия веселья не была случайной, и что возможность снять напряжение перед боем дают солдатам больше шансов для выживания. Это хорошо знали военные психологи и успешно применяли, используя специальные препараты. Но полицейские были искренни в своей радости и совершенно не думали о предстоящих опасностях.

       Реальность вернулась настолько резко и неожиданно, что была подобна шоку.

       Тьма перед глазами женщины вдруг разорвалась ярким утренним пейзажем.

       – Для новеньких,– прозвучал неузнаваемо жесткий голос лейтенанта Мазура.– Кукловод проецирует нам изображение со своих камер. Это означает, что мы входим в зону действия. Старайтесь внимательно следить за событиями и отмечать важные детали. Когда услышите звуковой сигнал, в красном круге будет отмечена наша цель – не пропустите ее. Напоминаю, десантирование будет произведено автоматически. Ваше вооружение за исключением двух локтевых мелкокалиберных пулеметов полностью автономно, поэтому ни на что не отвлекайтесь. Вы руководите нашим маневром после выброса, а мы делаем всю грязную работу. Теперь тишина!

       Он говорил быстро, но отчетливо, заставляя сосредоточить внимание на картинке перед глазами. Полицейские даже не почувствовали, как единая командная воля группы подмяла их под себя, целиком подчинив и избавив от шелухи страхов и сомнений. Ольга больше не была женщиной, она не колебалась и не отвлекалась на собственные мысли, она ничего не боялась и не испытывала лишнего возбуждения.

       Она превратилась в бойца, солдата, куклу и терпеливо ждала сигнала, чтобы приступить к выполнению миссии – единственной цели в ее жизни, самому важному делу. Кроме операции ничего больше не существовало.

       Старая, заброшенная дорога стала часто петлять в лесу и разветвляться паутиной перекрестков, указывая на близость крупного населенного пункта. Кукловоды двигались ломаным строем по краям обочины на существенном удалении друг от друга. Шестой шел последним, а потому даже расположенная на уровне верхушек деревьев камера не могла дать хорошего обзора и продемонстрировать действия головных роботов.

       А сражение уже началось.

       Они проехали разрушенный КПП, несколько дымящихся автомашин, видели мертвых людей в камуфляжной форме и, не переставая, слышали канонаду выстрелов. Вскоре дорога, изрытая воронками, стала непроходимой, а молчаливый осенний лес у обочин заполнился туманом порохового дыма и гари. Из этой молочной пелены местами проступали гладкие стволы сожженных танков или обугленные скелеты стационарных укреплений. Воздух сотрясали громы взрывов, раскачивая корпус Шестого, а продвижение колонны заметно замедлилась. В синевато-серых клубах пожара на середине дороги застыл подбитый робот. Не обращая внимания на алые языки пламени, которые полировали броню, вырываясь из под днища, горящий кукловод, высоко задрав острые стволы пушек, расстреливал свой боекомплект далеко вперед, чтобы таким образом помочь продвижению колонны прежде, чем ее оставить.

       – Десятка,– услышали полицейские чей-то тихий комментарий в наушниках.– У нее уже третий раз двигатель выгорает!

       – Тишина!– рявкнул Мазур.– Я тебе, Димыч, пасть забью!

       И тут картинка сменилась. Дорога уперлась в чистые улицы маленького поселка с невысокими зданиями, выглядевшими ухоженными и обжитыми. Используя возможности для маневра, кукловоды разъехались в разные стороны, осторожно продвигаясь по населенному пункту. Людей не было видно нигде, и роботов атаковали только вертолеты и бронетехника, затаившаяся в переулках. Преимущество кукловодов было настолько подавляющим, что уже через несколько минут городок, охваченный пожарами, остался позади, а открывшийся пустырь постепенно переходил в своей перспективе в аэропорт и какие-то куполообразные сооружения вокруг него.

       Практически сразу все свободное пространство, вся земля до тех построек покрылась уродливыми пузырями разрывов, а воздух расчертили дымные следы ракет и пунктиры трассирующих выстрелов. Какофония звуков и, казалось, вставшая на дыбы земля плотно сжали роботов со всех сторон, словно макнув их в гремящий огненный водопад.

       Несколько раз, покачнувшись от ударов, Шестой развернулся немного в сторону и бросился в непроглядную дымовую завесу. Он двигался слишком быстро для пересеченной местности и порой едва удерживал равновесие, подпрыгивая на неровностях и проваливаясь в воронки.

       Ольга уже не могла ориентироваться среди проблесков взрывов и разносимой ветром гари, сквозь которую изредка проглядывали сооружения базы. Очередной порыв ветра вместо того, чтобы еще больше смешать густые клубы, вдруг разогнал их, открывая часть поля сражения. Все происходило нереально быстро, с обескураживающей простотой и легкостью.

       Огромная металлическая плита на пути Шестого, неожиданно нырнула в грунт, и на ее место, как зверь из норы, поднялась башня, похожая на голову гигантского насекомого, украшенная короткоствольными пушками и квадратными стойками ракет. Словно щупальца, потянулись от кукловода к подземному зверю хвосты ракет, а пушки стали рыхлить землю вокруг норы. Башня не успела произвести ни единого выстрела, как превратилась в яркий огненный цветок, дрожащий от прикосновения ветра, и расточающий маслянистый аромат черного угара. Но в следующее мгновение такое же земляное насекомое вынырнуло откуда-то сбоку, из засады, и впилось клыками своих орудий в металлическое тело Шестого, с хрустом откалывая куски брони с его панциря. И прежде чем робот заставил его разгореться в очередной огнедышащий цветок, Ольга ощутила несколько болезненных толчков, дважды теряя картинку с наружных видеокамер. Кукловод был охвачен огнем, но продолжал резво продвигаться дальше, нагоняя опередивших его роботов. Бурлящая взрывами атака неожиданно оказалась в самой гуще аэродромных построек, и в хаосе вспышек можно было увидеть уже и людей, которые на секунду, как призраки, попадали в поле зрения и бесследно исчезали в беспорядочности боя, чтобы потом мелькнуть вновь, но уже в другом месте. Их хрупкие тела и смехотворное оружие выглядели неуместными.

       Резкий звон на какое-то время заглушил звуки сражения, и красный круг очертил приземистую постройку в стороне, выглядевшую очень прочной и неприступной. Полицейские старались рассмотреть и запомнить больше деталей, окружавших цель, но события развивались стремительно, увлекая в свой беспорядочный, на первый взгляд, танец.

       Утроба кукловода ожила движениями и зашевелилась, выдвигая ферму с десантной кассетой наружу. Прикосновение идущего боя было почти реальным. Когда изображение перед глазами сменилось с видеокамер робота на собственное зрение скафандра, Ольга не могла избавиться от ощущения, что лежит, уткнувшись лицом в землю. Она была внизу, на самой почве, а громадина Шестого, которую она воспринимала только что как собственное тело, теперь возвышалась за спиной, производя невообразимый шум.

       Усиленные скафандром ноги несли женщину к бункероподобной постройке почти незаметно для нее самой. Все происходящее не касалось ее и разворачивалось само, без чьего бы то ни было участия. Она даже не слышала криков и команд в наушниках – просто бежала к цели. Ее не удивило, что она первая оказалась у входа, что ее руки сами вскинули оружие и расстреляли запертую дверь, а потом и тех, кто прятался за ней, охраняя бункер. И только когда вся группа следом за ней вбежала в небольшой помещение, тяжело дыша, Ольга осмотрелась.

       Они находились на хорошо оборудованном КПП возле огромной платформы лифта, которая, при желании, могла опустить на подземные уровни целый дом.

       – Ну, Вы и даете, дамочка,– услышала женщина в наушниках голос Мазура.– Вам вовсе не надо было первой занимать объект. Здесь не соревнования, и призов не будет. Вы говорите, куда нам идти, а уж вести вас доверьте профессионалам.

       Ольга с трудом осознавала, о чем говорил лейтенант, и не понимала, как можно было вообще говорить в такие минуты.

       – Нам вниз,– показала она на лифт.

       Кто из стоящих возле нее кукол, был Мазуром, а кто Серым, она не знала, и постаралась сделать свой жест очевидным для всех. Прежде чем удалось сгруппироваться у края платформы, к ним присоединились остальные двадцать десантников. Установив взрывное устройство на платформе, ее порожняком отправили вниз и взорвали, когда она достигла дна. Десять кукол на встроенных в скафандры лебедках опустились в пропасть лифтовой шахты, чтобы расчистить плацдарм остальным. Теперь выстрелы доносились и снаружи и со дна ямы.

       – Не рискуйте напрасно,– настраивал полицейских Мазур.– У нас хватит времени сделать все осторожно, без лишней спешки. Держитесь в центре группы и не увлекайтесь личными инициативами. Вы опуститесь следом за нами.

       Кто-то помог Ольге зацепить кошку лебедки за выступ у края шахты, и все десантники собрались вокруг огромной квадратной ямы, на дне которой, разрывая черную пустоту, рождались яркие вспышки. Отблески этих огней змеями проползали по поверхности скафандров, придавая им вид библейских монстров, а сам светящийся колодец был подобен пропасти, ведущей в преисподнюю. Женщина не могла избавится от ощущения, что присутствует при оккультном ритуале в обществе колдунов и демонов. Исполнители обряда церемониально подняли руки с зажатыми в них лебедками, демонстрируя готовность, и по команде прыгнули в бездну лифтовой шахты.

       Жертвоприношение свершилось, и Ольга отважно сделала шаг в пустоту.

       Замок лебедки грозно щелкнул, превращая падение в скоростной спуск вдоль стены. Женщина допустила ошибку во время прыжка, повернувшись к стене лицом, а не спиной, как это сделали остальные солдаты, и теперь могла видеть только скользящую перед глазами поверхность бетона и искры, которые высекала ее броня от трения. Пришлось даже слегка подогнуть колени и вытянуть руки, чтобы отодвинуться от стены, но это все равно не дало возможности перевернуться или расширить обзор.

       Приземление было ощутимым. Ольга едва устояла на ногах от удара о неровное дно, усыпанное крупными кусками бетона и арматуры. Остальные десантники уже распределились у стен открывшегося впереди коридора, присев на одно колено, и всматривались куда-то вдаль. Там, где коридор под углом в девяносто градусов уходил влево, несколько кукол пытались что-то обстреливать за поворотом, но оттуда достойно отвечали, разбрасывая рикошетом пули и раскалывая декоративные панели на стенах. Ненадолго выпрыгивая на линию огня и уклоняясь от выстрелов, солдаты успевали сделать залп из всего оружия, включая автономное, выглядывающее из-за их спин, и снова укрыться за выступом стены.

       – Так ничего не выйдет,– послышался чей-то задыхающийся голос в наушниках.– Они прибывают быстрее, чем мы их отстреливаем. Нас хорошо заперли и, если мы здесь застрянем, через пару минут просто выжгут отсюда или накроют.

       – Что за поворотом?– спросил Мазур.

       – Пятнадцать метров коридора. Он расширяется, и за ним просторное помещение с настоящими баррикадами. Там около тридцати стрелков и пара автоматических пулеметов под потолком. Причем у кого-то кумулятивные пули – они нас как туалетную бумагу прошьют, тем более, если мы выстроимся в очередь по коридору.

       – Пятнадцать метров будет многовато. А если подкинуть им бомбу?

       – Можем спровоцировать обвал потолка. К тому же там тянутся трубы и кабели – можем себе электрошок устроить.

       – А куда ведут эти двери?– поинтересовался Серый.

       – Там глухие комнаты... Правильно!– оживился лейтенант.– Бомбу ко мне!

       Несколько человек нырнули в комнату, которая шла вдоль коридора и упиралась своей противоположной стеной как раз в помещение, где защитники выстроили оборону. Через несколько минут десантники вернулись:

       – Атакуем по двум направлениям сразу.

       Земля вздрогнула под ногами, и Ольга с опаской посмотрела на давший трещину потолок. Волна пыли и дыма выбила дверь комнатушки и докатилась даже до засевших у дна лифтового колодца полицейских, окутав их непроницаемым облаком. Изображение дрогнуло, и компьютер скафандра сместил диапазон видимого спектра, восстанавливая качество картинки за счет отражений активного сигнала. Когда эксперты бросились вслед за десантниками, коридор уже опустел, а впереди с оглушительным грохотом завязался короткий, но жестокий бой.

       – Димыч!– голосил где-то лейтенант Мазур.– Отойди влево! Димыч, твою мать, свали с линии огня!

       Вопли и стрельба затихли, когда они нагнали солдат в просторном зале со стенами, выщербленными пулями и покрытыми уродливыми черными пятнами ожогов. На полу были разбросаны перепачканные кровью тела оборонявшихся и несколько дымящихся покалеченных кукол. У единственного раненого товарища собрались почти все солдаты, но их суетливые действия были, очевидно, бесполезными. Броня того топорщилась на груди рваными изломами, под которыми дрожала алая плоть, всхлипывая и булькая.

       – Только попробуй загнуться, Димыч,– не своим голосом ревел над поверженным офицер.– Я же тебя просил убраться в сторону! Соберись, и мы тебя вытащим. Только не сдавайся!

       Но раненый уже медленно отходил в цепкие лапы смерти, с каждым выдохом теряя жизненные силы. Он замер, и куклы резко отстранились в стороны, словно опасаясь, что тот может увлечь их за собой. Мазур тоже поднялся с колена и осмотрел помещение:

       – Остальные?

       – Сразу ушли.

       – Итого четверо,– подытожил он и повернулся к полицейским, которые так и застыли у проделанного взрывом разлома в стене.– А вам, родные, даже не высовываться. Димыча потеряли... Да у них тут целая армия! Делайте поскорее свое дело, и давайте убираться отсюда. Надеюсь, оно того стоит.

       – Нам нужно найти центральную магистраль,– неуверенно предположила женщина.

       – А что ее искать? За теми воротами в южном направлении проходит целая подземная улица, шириной метров в десять. Даже полосы размечены.

       – Она нам и нужна.

       – Шутишь? После такого приема я жду, что на ней нас встретят танками. Будем искать обходные пути.

       – Но я не знаю дороги, чтобы лезть в эти лабиринты,– запротестовала Ольга.– Только с центральной магистрали можно попасть в седьмой бокс. К тому же, он должен быть на противоположной стороне.

       – И что нам теперь? Костьми лечь?

       – Эта магистраль должна выходить на поверхность, иначе в ней нет смысла,– предположил один из пехотинцев.

       – Или к такому же лифту!

       – Дорога наклонная, и ее северная оконечность должна упираться в край взлетной полосы аэродрома. Если кукловод опустит верхние башни в походное положение, то запросто сможет тут уместиться.

       – Он потеряет около шестидесяти процентов огневой мощи,– рассуждал вслух Мазур, но было понятно, что решение он уже принял.– Ладно, свяжусь с кураторами, пусть заставят их поискать вход в тоннель – сами кукловоды сюда не сунутся. А Вы, дамочки, надеюсь понимаете, о чем просите. Один робот стоит около восьми миллиардов. Если мы его тут похороним, Вам придется всю жизнь за него выплачивать.

       Расторопность кукловодов поражала своей скоростью: люди еще не успели перегруппироваться, как мимо, занимая все пространство огромного тоннеля и разбрасывая пламя выстрелов, с шумом промчалась махина одного из роботов. В таком приземистом положении он напоминал зверя, изготовившегося к прыжку, который заполз в чью-то нору, преследуя добычу.

       – Порядок, – скомандовал лейтенант и бросился вслед за кукловодом, увлекая остальную группу за собой.

       Куклам приходилось бежать, чтобы не отстать от шустрого робота, который методично и аккуратно «вычищал» все на своем пути. Создатели укреплений явно не рассчитывали на разрушающую мощь такого масштаба, способную забраться в галерею, а потому осколки от автоматических пушек и пулеметов разлетались в стороны как скорлупки орехов. Но возле узких боковых ворот с пометкой седьмого бокса кукловод остановился и лишь расстрелял за ними все, что сумел увидеть – проход был слишком узким, чтобы он мог свернуть туда с центрального тоннеля. Отгородив своей железной тушей очищенную им же часть галереи вместе с входом в седьмой бокс от остальной магистрали, он застыл в оборонительной позе.

       – И на том спасибо,– выкрикнул офицер, вбегая в широкий зал с множеством дверей и сложными турникетами напротив каждой.– Похоже, тут строгая пропускная система. У кого-нибудь с собой есть удостоверение?

       Десантники рассредоточились по всему свободному объему и замерли в ожидании, используя короткую передышку, чтобы восстановить дыхание. Ольга понимала, что ждут именно их команды, но была в полной растерянности – куда идти дальше, она не знала.

       – Ну?! – поторопил Мазур.

       – Дальше мы не знаем,– признался полицейский.

       – Вот здорово!

       – Мы ищем лабораторию, а тут только офисы – значит это где-то глубже.

       – Я же говорю, что влезли в пасть к дьяволу,– повеселел лейтенант.– Ладно, будем делиться по пять человек. Канал связи общий, чтобы знали, что с кем происходит. Все слышали? Ищем что-то похожее на лабораторию. В драку не ввязываться – звать остальных. Все! Время! Не давайте им очухаться. Гости идут со мной.

       Десантники разделились на маленькие группы и встали возле выбранных дверей. Дождавшись команды, они ворвались внутрь, а полицейские старались не отставать.

       Помещение, в котором они оказались, было заставлено большими промаркированными ящиками, образовавшими между собой лабиринт проходов. Мазур шел первым, резко разворачиваясь возле каждого поворота и перекрестка:

       – У меня пусто. Похоже на склад. Говорите, что вы видите,– приказал он, углубляясь в паутину мелких коридоров.

       – Мы в каком-то офисе со шкафами и компьютерами. Все чисто.

       – У нас тоже склад.

       – А у нас стеклянные гробы, развешанные у стен,– отзывались группы.

       – Что за гробы?– насторожилась Ольга.– Что в них?

       – Какая-то светящаяся жидкость. Есть вертикальные, есть горизонтальные. Тут их уйма – они расставлены в небольших прозрачных комнатушках. Колбочки, приборы. Дверей с цифрами нет, но коридор еще длинный.

       – Это инкубатор,– предположила женщина.– Ни в коем случае не разрушайте стеклянные гробы! Там, скорее всего, реактивы и вирусы. Там выращивают мутантов. Где вы? Мы идем к вам.

       – Крайняя левая дверь. Но если здесь хоть что-то шевельнется, мои пушки сами начнут стрельбу. Так что не знаю...

       – Что ты не знаешь?– возмутился лейтенант.– Всем выключить автоматику. Иду к вам. Без нас дальше не двигайтесь.

       Они едва успели вернуться в холл с турникетами, как послышалась стрельба и крики:

       – Это не мы! Кто-то впереди разбивает гробы! Боже, да они кругом! Толя, смотри справа! Это же женщина! Все к нам!

       Пол был залит липкой зеленоватой жидкостью, которая вспыхивала временами голубоватыми молниями и окутывала шипящей пеной металлические ботинки скафандра. Теснота коридора не давала возможности для быстрого продвижения, и полицейские сразу оказались оттесненными назад более сноровистыми куклами, которые спешили на выручку товарищам, постреливая на ходу и поднимая фонтаны стеклянных брызг. Прозрачные стены вздрагивали и рассыпались осколками, оставляя после себя лишь железные рамы.

       – Не стреляйте в инкубаторы!– безнадежно кричала женщина, но звук ее голоса незаметно растворился в общем шуме и грохоте пулеметов.

       Вдруг прямо откуда-то из-под ног, из зеленоватой жижи выскочила огромная змея и прыгнула на стену. Она не соскользнула вниз, а уцепилась едва заметными лапками-присосками за поверхность и, изогнув тело, повернула пасть к десантникам. Прежде чем один из солдат успел поднять локтевой пулемет, тварь с шипением плюнула ему в забрало шлема и спрыгнула назад, быстро выгибая тело и удаляясь сквозь строй кукол. Пехотинцы стреляли в пол под себя, топали ногами, но змея незаметно исчезла. Шлем десантника, на который попала ее слюна, прогнулся и, окутавшись паром, стал покрываться пузырями.

       – Эта дрянь разъедает твою броню!– крикнул кто-то.

       – Знаю! У меня уже и компьютер воткнул. Я не вижу ничего.

       – Снимай скорее шлем – сейчас эта кислота до тебя доберется!

       – Нет!– завопила Ольга.– Не снимай! Лучше обожгите огнеметом пораженное место.

       Но было поздно. Десантник, отжав крепление, сорвал дымящийся шлем с головы и швырнул его под ноги. Он сделал глубокий вдох и закашлялся.

       – Где вы застряли?– взывал кто-то.– Эта тетка своими щупальцами сейчас Толяна утащит.

       – Включайте назад автоматику!– скомандовал Мазур.– Тут столько тварей. Не разбивайте гробы, они оттуда вылезают!

       А оставшийся без шлема солдат продолжал кашлять, закатывая глаза и краснея. Его вырвало, и кровавая пена проступила на губах. Он покачнулся и, подогнув колени, упал лицом в зеленую жижу. Его голова с шипением окуталась пеной, которая выползала из проема скафандра как из тюбика.

       – Что с ним?– кричал полицейский, но никто не собирался отвечать.

       Десантники бежали дальше, туда, где продолжалась стрельба.

       – Где вы?– вопил голос в наушниках.– У меня корпус дымится!

       Полицейские бросились следом, не обращая внимания на то, что под ногами что-то шевелилось и ерзало, что на стены выползали мелкие твари, и все вокруг постепенно оживало, копошилось и ползало.

       Коридор огибал небольшой бассейн, у края которого громоздилась живая масса. Верхушку ее венчал обнаженный женский торс, который постепенно переходил в уродливый клубок слизистых щупальцев, извивавшихся и прочно сжимавших в своих объятиях скафандр одного из солдат. Тот беспомощно размахивал руками, пытаясь освободиться от захвата монстра, пока остальные расстреливали хлюпающую тушу чудовища. Женское лицо монстра с зелеными блестящими глазами выражало безумное страдание и было искажено выражением ужаса. Его коричневая кровь брызгала во все стороны из многочисленных ран и жирным пятном расплывалась по гладкой поверхности бассейна, где покоился длинный хвост существа. Захваченный в такой плен десантник истошно вопил, но вдруг панцирь его скафандра со скрежетом лопнул, пустив глубокую трещину под жгутом одной из конечностей твари, и воцарилась тишина.

       Куклы неподвижно застыли, молча наблюдая, как кошмарное создание неторопливо соскользнуло в бассейн, утащив с собой обмякшее, переломленное тело жертвы. Они зачарованно смотрели на бурлящую грязную воду, а женский торс, так и оставшийся на поверхности, мелко дрожал, вскидывая временами тонкие руки с непропорционально длинными пальцами. Могло показаться, что это женщина стоит по пояс в воде, если бы не ее лицо, выдававшее нечеловеческое происхождение диким взглядом фосфоресцирующих глаз.

       – Что происходит?– прошептал кто-то.– Что это такое? И почему ее нельзя убить? Русалочка чертова!

       – Спокойно,– скомандовал Мазур.– Сейчас осторожненько отходим и сваливаем отсюда.

       – Уже не обязательно,– тихо произнесла женщина.

       – Лучше прикусите язык, дамочка. Мы здесь по Вашей милости, если помните.

       – Мы здесь для того, чтобы остановить это безумие, а не по милости. Убегать поздно. Все живое уже итак погибло. По крайней мере пока.

       – Что значит погибло?

       – Сами смотрите.

       Она была права.

       Все движение на поле недавнего сражения замерло. Многочисленные твари неподвижно застыли на своих местах, а остекленевший взгляд женщины-монстра остановился, подернулся пленкой.

       – Они мертвы?

       – В какой-то степени. Разбив инкубаторы, вы выпустили не только их, но и вирусы-строители, полчища бактерий. Безопасными они были только для своей единственной особи – для остальных они так же смертельны, как и для нас с вами.

       – А почему «пока», почему «в какой-то степени»?

       Солдаты по-прежнему не решались пошевелиться, словно боялись кого-нибудь разбудить.

       – Потому что все вокруг превратилось в один сплошной инкубатор. Вирусы могут адаптироваться и создать что-нибудь новое. Это не просто вирусы – это запрограммированные строители. Так что: вполне возможно, кто-то со временем родится из этой каши или оживет.

       – Тогда надо торопиться.

       – Как знаете. Я намерена взять то, за чем пришла.

       – Мало того, что случилось? Шестерых уже потеряли. Уймитесь, пока я Вас силой не потащил отсюда.

       – Здесь мы командуем,– повысила голос женщина.– У вас есть броня и кислород в баллонах. А миллионы остальных граждан в безопасности не будут, пока я не сделаю своего дела. Вы не видите, насколько это серьезно?!

       – Не будем горячиться,– вмешался Серый.– Они свою задачу выполнили, и дальше мы можем справиться без них. Я правильно понял: больше в коридоре уже ничего живого мы не встретим?

       – Правильно, пусть уматывают,– огрызнулась Ольга.– Сами управимся.

       – Хорошо,– подытожил Мазур.– На эту лирику нет времени. Всем вернуться к кукловоду и приготовиться к отходу. Я буду сопровождать наших героев-спасителей человечества дальше, и, если что-нибудь с нами приключится –уйдете без нас. Запросите кураторов, чтобы приготовили к возвращению всю дезинфекцию, какую найдут. Я не вылезу из скафандра, пока меня не убедят, что это безопасно. Все! Двигайтесь.

       Не спеша, со всеми возможными предосторожностями, куклы двинулись назад.

       – А теперь ведите меня в самое сердце ада.

       Лаборатория Гранковича находилась сразу за поворотом. Найти портативный компьютер труда не составило, и уже через несколько минут полицейские и лейтенант присоединились к остальному отряду. Они укрылись в кассете кукловода и двинулись в обратный путь. Десантники, которым не хватило   места, бежали рядом. Ольга отказалась отдать Серому свое приобретение и теперь крепко прижимала компьютер к панцирю скафандра. Хотелось верить, что худшее уже позади.
 
Следующая глава http://www.proza.ru/2015/06/26/543