Последствия эффекта бабочки

    (Эффект бабочки — термин в естественных   науках, обозначающий свойство                некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия где-нибудь в другом месте и в другое время.)


(Остросюжетная проза)

Глава 1
1

Эрик Фишман нервно затянулся и уже хотел выбросить окурок за борт, как вдруг его внимание привлек негромкий разговор. Он  давно понял, что не одному ему не спится в столь позднее время. Буквально в паре шагов от него, за тонкой перегородкой,  разговаривали двое мужчин. До этого до его слуха доносилось только глухое бормотание, но вот разговор пошел на повышенных тонах, и Эрик смог различить отдельные слова, которые при небольшой доле фантазии и здравого смысла можно было выстроить вполне в осмысленный разговор.

- А что Моретти? – спросил первый голос.
- Наверное, с очередной пустышкой, - ответил второй, скрипучий.

Вдруг он закашлялся. Кашель был настолько продолжительным, что Эрик уже хотел уходить, так и не дождавшись продолжения разговора, но скрипучий голос, кашлянув еще пару раз, произнес:

- Задолбал этот кашель! Откуда только он взялся? Половина экипажа простужены, сплошные сопли. Сколько были в рейсе, никогда не простуживался.

- А ты заметил, что и пассажиры все сплошняком кашляют? Словно эпидемия началась!

- Может, ветер что-то занес? Не хотелось бы проваляться в койке весь рейс.

- Да кто тебе разрешит валяться? За тебя никто пахать не собирается.

Мужчина выбросил окурок в море. Усиливающийся ветер подхватил снопик искр и бросил прямо в лицо Эрику. Он невольно отдернул голову и больно ударился о стойку перегородки, за которой прятался от ветра.

Белоснежный круизный четырнадцатипалубный лайнер, оснащенный новейшими технологическими разработками, спокойно и величественно  проходил мимо какого-то острова. На нем были установлены самые современные навигационные приборы и успокоители качки. Поэтому небольшой шторм, набиравший силу прямо на глазах, никак не сказывался на самочувствии пассажиров, склонных к укачиванию.  На шестой палубе, где в данный момент находился врач Эрик Фишман, не было слышно  даже работы двигателей, мирно гудевших где-то далеко внизу.

Эрик тоже швырнул окурок за борт, при этом подумав, что он не долетит с такой высоты до воды, а упадет на нижнюю палубу.  Проходя вдоль борта, он остановился и посмотрел вниз.  Прямо под ним, на четвертой палубе, висели спасательные шлюпки. Одна из них была почему-то расчехлена, и у Эрика промелькнула мысль, что это дурной знак, предзнаменование.

Вдруг он услышал шум борьбы над головой. Непроизвольно поднял голову, прислушался. Над ним молча барахтались люди, он понял это по характерным ударам кулаком по телу, стонам и шумному сопению. В молодости Эрик немного занимался борьбой для самоутверждения, и спутать звуки боя с чем-то просто не мог.  Он подошёл к самому борту, уцепился за край и поднял голову. Прямо над ним практически висело два человека. Один из них, который грозился вот-вот свалиться в воду, был в капитанском кителе, лица второго он не видел.

Эрик ничем не мог помочь капитану, но вдруг ситуация и без его помощи резко поменялась. Капитан Моретти собрал, по-видимому, все силы в единый кулак и рывком отбросил от себя нападавшего. Тела откатились от борта, и Фишман их не видел, хотя сопение и шум продолжались. Внезапно всё затихло. Эрик от волнения опять закурил.  Шторм усиливался, сильный ветер почти вырывал сигарету из рук, но Фишман никак не мог успокоиться.

Он уже собирался уходить, как неожиданно прямо перед его глазами мелькнуло тело мужчины, которое показалось ему знакомым, и без шума скользнуло в воду под лопасти винтов лайнера. Фишман проводил глазами падавшее тело и резко поднял голову вверх. Было уже темно, но палубы хорошо освещались,  и Эрику показалось, что он встретился взглядом с глазами капитана Моретти, хотя тот мгновенно отпрянул от борта.

Фишман уцепился за край борта, даже костяшки пальце побелели, и долго не мог прийти в себя, быстро прокручивая в голове все последствия того происшествия, невольным свидетелем которого он оказался. Он  не сомневался, что Моретти тоже его видел и узнал. И как капитан после этого поступит, знает только он…
Как на ватных ногах Эрик пошёл к своей каюте. Столкнулся со стюардом-филиппинцем, отодвинул его рукой, даже не взглянув на обиженное лицо парня. Остановился около каюты Марины. Немного постоял в задумчивости, потом всё же тихонько постучал. 
 
- Войдите! – услышал он звонкий голос и открыл дверь.

Марина Миронова была его украинской коллегой. Стройная, высокая девушка  с длинными, прямыми, светлыми волосами, которые она собирала в тугой узел и  закалывала несколькими заколками. Она сидела на своей койке, напротив нее восседал грузный с виду, но быстрый в движениях итальянец Луиджи Конти.  Он что-то быстро записывал в толстый блокнот, даже не подняв на вошедшего свои карие глаза.

- Что? – вместо приветствия произнесла Марина, запахивая халат на полной груди. Она уставилась на Эрика своими глубоко посаженными голубыми глазами, которые в последнее время стали почему-то постоянно его преследовать.

- Плохо, - ответил Фишман и опустился в кресло. – Похоже, ребята, что-то у нас пошло не так.

- Не каркай! – не отрываясь по-прежнему от блокнота, резко бросил Конти.
- Я не каркаю, но ситуация выходит из-под контроля, - спокойно отреагировал на грубое замечание коллеги Фишман.

- Я сразу предлагала всех изолировать, изначально! Всё ведь было в наших силах. Моретти помог бы, - Марина потянулась за пачкой сигарет и полы шелкового халата расползлись в стороны, открывая ноги выше колен и часть бедер.

Эрик судорожно сглотнул, отводя глаза и делая вид, что рассматривает внутреннюю шикарную обшивку каюты.  Веснушки, которые не исчезали даже зимой, приобрели темно-коричневую окраску, выдавая с головой его замешательство. Он нервным движением провел по рыжеватым коротким волосам, хотя они, как всегда, были в идеальном порядке.

Марина закурила, глубоко затягиваясь.

- Не надо было делать повторную инъекцию. Сначала нужно было просто наблюдать, - Конти закрыл блокнот, встал.

Его фигура сразу же заполнила каюту, занимая почти всё свободное пространство.

- Луиджи, сядь, не мельтеши, - Марина, сделав еще одну глубокую затяжку, затушила сигарету в массивной пепельнице. – Ты же прекрасно знаешь, что у нас просто нет времени на длительные наблюдения. Нет этого чертового времени!

- Марина, успокойся, - Конти наклонился к женщине и погладил ее по голове.
Эрик покраснел еще больше. С некоторых пор он не мог вот так запросто, как его коллега, даже приблизиться к Марине. Хотя до этого, сколько двузначных ситуаций было, и ничего между ними не происходило. Но вот уже пару недель он ходит как завороженный, не в состоянии понять даже себя. Марина, скорее всего, о чем-то догадывается, но тоже делает вид, что ничего между ними не происходит. Она иногда кокетничает с толстым итальянцем, но с Эриком ведет себя несколько натянуто.

- Уже успокоилась. Только объясните мне, что мы должны предпринять? Обнаружились побочные эффекты,  о которых мы ни сном, ни духом…. Нигде не описаны подобные симптомы. Я уже кучу материала перелопатила: нигде ничего. Что делать? Подобного не должно было случиться! – Она опять потянулась за сигаретой, но не прикурила, только раздраженно смяла ее в руках, пока табак не рассыпался по столу. Она смахнула его в пепельницу и уставилась на Фишмана. – А ты почему молчишь? Только я, выходит, виновата?

- Почему? Виноваты мы все трое, - почти спокойно ответил Фишман. – Виноваты в том, что согласились на этот эксперимент. Если бы проводили испытания в клинических условиях, всё было бы в порядке.

- Ишь, какой правильный! – Марина швырнула ручку, которая лежала на столе, куда-то в угол каюты. – А когда деньги брал, так не говорил! Тебя тоже всё устраивало!
 
Фишман опять залился краской. Тонкие аристократичные черты лица его немного исказились в брезгливой гримасе: он вспомнил все перипетии, которые привели к нынешним обстоятельствам.

Олигарх, у жены которого обнаружили болезнь Альцгеймера, готов был отдать всё своё состояние за ее излечение. Он нашел группу врачей, которые уже несколько лет занимались данной проблемой, и предложил им баснословную сумму  денег, чтобы они нашли действенное лекарство. Конечно, они согласились. Тем более что олигарх по первому требованию выделял необходимые суммы на лабораторные исследования. Но болезнь его жены стремительно развивалась и требовала срочного вмешательства. Поэтому и было принято решение, которое, похоже, привело их всех к катастрофе.

- Нет, меня далеко не всё устраивало, - наконец заговорил Фишман, - и вы об этом прекрасно осведомлены.

Перед его глазами опять промелькнуло тело мужчины, упавшего за борт. Он вдруг чётко вспомнил, откуда его знает… знал, поправил себя мысленно.

- Эрик, не заводись, - пухлая рука Луиджи Конти опустилась ему на плечо, -  не заводись. Это уже ничего изменить не может. Надо искать выход из создавшегося положения. Надо искать… А вы не думали, что здесь вмешался обычный вирус?

- Сколько доз вакцины у нас осталось? – перебила его Марина.

- Десятка два, не больше, - вздохнул  Конти. – Сама понимаешь, на всех заразившихся не хватит. – Кто думал, что так обернется?

- Да и чем они могли заразиться? Эта же болезнь не заразна! Мы ведь об этом знаем! О чем мы говорим? Бред какой-то! – Марина обхватила себя за голову и стала раскачиваться. – Что пошло не так? Что?!!

- Побочный эффект, что же ещё? Возможно, вирусная инфекция…

- Луиджи, ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Этого просто не может быть! – почти по слогам произнесла Марина.

- И всё же это есть, - тихо ответил Конти. – И виноваты в этом только мы.
- Что будет с нашими подопечными? – поднял голову Эрик.

- Ничего. Мы им сегодня же сделаем уколы. И себе тоже. Хотя у меня, я думаю, давно иммунитет выработался, - Конти опять открыл блокнот. – Это тринадцать доз. Ну, а остальные - самым нужным людям.

-  И кого же ты причисляешь к нужным людям?  - подняла на него глаза Марина. – Ты можешь нам их назвать?

- Ничего личного, Мариночка, ничего личного. Думаю, что членам экипажа. Единственное, что надо сделать, это взять список у Моретти.

- А остальные, что? Должны и дальше сходить с ума?
Марина поднялась, туже затянула пояс халата, встряхнула головой так сильно, что заколки веером посыпались на пол. При этом волосы легким облачком окутали ее плечи.

- Марина, в данной ситуации мы ничего больше предпринять не можем. Луиджи прав: надо сделать вакцинацию членам экипажа, чтобы хоть корабль привести в порт, - поддержал коллегу Фишман.

- А вот в порт нам как раз и нельзя заходить, - задумчиво протянул Конти. – Мы можем подвергнуть заражению целый город.

Брови Марины резко взлетели вверх и изогнулись дугой в немом вопросе. Эрик открыл рот, чтобы возразить, но вдруг отчетливо понял, что Луиджи прав: не могут они подвергать опасности множество ни в чем не повинных людей.

- Будем думать. У нас есть еще немного времени в запасе, - Конти плюхнулся в кресло и опять открыл свой блокнот.
 
2

Последнюю стопку фишек Альберто Моретти поставил на красное. По его многочисленным наблюдениям красное выпадало гораздо чаще. Но уже через несколько секунд он тоскливым взглядом провожал свою надежду на выигрыш, которая мгновенно исчезла после движения руки крупье.
В долг играть ему не разрешали: закончился кредит доверия. Альберто допил виски – не пропадать же добру, - хотя эта порция была абсолютно лишней. За руль автомобиля он сесть точно не сможет. Ничего, пусть остается на стоянке, заберет завтра. А еще лучше – попросит своего друга Карло, чтобы тот пригнал машину домой. Точно! Так будет лучше всего.
Моретти, покачиваясь на неустойчивых ногах, как моряк на палубе во время шторма, неуверенно побрел к выходу. По дороге задел косяк двери, но даже не почувствовал острой боли, хотя приложился основательно. Охранник хотел помочь придержать дверь, но Моретти грубо оттолкнул молодого парня, испытывая внезапно нахлынувшую агрессию. Тот, надо отдать ему должное, вовремя ретировался, не провоцируя клиента казино на дальнейшую грубость.
Последние полгода капитан корабля Альберто Моретти стал замечать, что иногда с ним творится нечто необъяснимое. Внезапные приступы агрессии не раз уже чувствовали на себе его подчиненные. Он быстро приходил в себя, просил прощения, если это было уместно. Он и по характеру был вспыльчивым, но эти приступы переходили все границы.
Моретти потер ноющее от удара о косяк плечо. Хотя его сознание и было изрядно затуманено алкоголем, но он отчетливо осознавал, что деньги закончились вообще и взять их негде. Следующий рейс назначен только на 9 января, а до того еще предстояли Рождество и новогодние праздники. Банковская карточка была пуста. Банк отказался выдать кредит.
Альберто Моретти вспомнил, что Карло Коста, его друг и помощник, говорил что-то об эксперименте над такими больными, как он. Больными? Моретти больным себя не считал. Ему было всего пятьдесят лет. Всего или уже? Альберто остановился в раздумии: о чем это он? Ах, да. О возрасте.
Он в самом соку. Среднего роста, можно было бы и выше, но, что Бог послал. Немного лишней полноты, но Луиза Ломбарди – его очередная пассия -  считает, что ему так даже лучше: нет возрастных морщин. В темных курчавых волосах седины практически не видно, хотя на висках уже осеребрилось. Но это благородная седина, она только придала ему шарм. Карие глаза блестят, как в молодости, при виде молоденьких кокеток.
Так, деньги нужны. Надо подумать, где их достать. Запасов у него никаких не было. Как ни горько это осознавать, но проигрался  вчистую. Единственная надежда на следующий рейс. Это будет уже пятьдесят третий рейс круизного лайнера. Моретти гордился, что он является капитаном такого огромного современного корабля. У него в подчинении больше тысячи человек экипажа. Да пассажиров набирается до трех с половиной тысяч. И он, обыкновенный итальянский парень, с легкостью управляет этой махиной! Альберто гордо задрал подбородок и … врезался в столб.
- Черт! – выругался он, потирая ушибленный лоб.
Последнее время всё чаще происходят с ним подобные казусы. Да, Карло прав: надо обследоваться. Тем более, за участие в эксперименте предлагают хорошие деньги. Сразу двух зайцев убьет: и здоровье поправит, и финансовое положение. Главное, перекантоваться до рейса.
Вот только кредиторы донимают. Особенно, этот, как же его...? Моретти долго вспоминал имя последнего парня, давшего ему в долг. Конечно, брать не стоило. Но он хотел просто отыграться и раздать долги. Не получилось. Он стал вспоминать всех своих знакомых, у кого можно было занять солидную сумму. Вряд ли кто одолжит?
3
Телефонный звонок заставил подняться помощника капитана Карло Коста с кровати. Он спросонок потянулся к телефону, по пути перекинул пустую чашку, чертыхнулся и испуганно взглянул на жену – не разбудил ли. Но на полном личике любимой женушки не дернулась ни одна мышца.  Карло вздохнул облегченно и нашел, наконец, трубку. Звонок был от Альберто Моретти. Тот просил перегнать машину от казино домой.
- Хорошо, договорились. Но утром, - согласился Коста и выключил мобильный телефон.
Сон уже перебился, и Карло долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь уснуть. Рядом тихонько сопела во сне молодая жена, которую он обожал. Он чувствовал ее тепло, исходящее от мягкого податливого тела, одно прикосновение к которому возбуждало все его чувственные рецепторы. Он даже боялся иногда лишний раз к ней прикоснуться, чтобы не выдать своё сексуальное влечение.
Карло недавно отпраздновал сорокапятилетие. Внешне он выглядел моложе своих лет: высокий, подтянутый, в меру накачанный. Женщины слетались к нему, словно бабочки на свет. Его жена Кармела не была исключением. Она сама подошла к нему знакомиться в ночном клубе, где он проводил время после очередного рейса. Но Карло не жалеет. Такой красивой девушки у него, пожалуй, никогда не было.
Двадцатипятилетняя красавица в тот момент нигде не работала, и на предложение Карло немного пожить у него, согласилась сразу. Как-то так получилось, что уже на третий день они решили пожениться. Она ждала его из  рейсов, ведя домашнее хозяйство, заботясь о любимом песике Карло.
Ему завидовал даже его лучший друг Альберто Моретти. А уж он точно знал толк в женщинах!
Карло с любовью взглянул на разбросанные по подушке, черные как смоль, волосы Кармелы. Они обрамляли смуглое личико, такое сейчас нежное и беззащитное. Полные губы немного приоткрыты, белые зубки блестят…
Он отвернулся от жены, скрипнул зубами. Это счастье можно потерять в одно мгновение, если он не найдет необходимую сумму денег.  Вроде бы и сумма не очень большая, но в данный момент он был на мели. Кармела ничего не просила, она просто смотрела на него жалобными глазками, если ей нравилась какая-то вещь, а сама купить не могла. После последнего рейса он купил ей новый автомобиль. Ее ликование с процентами возместило его затраты, но он остался без денег. Карло боялся признаться жене, что у них нет запасов. Не так давно он купил новый дом и еще не выплатил кредит, а тут - Моретти… Друга тоже надо было поддержать. Тот постоянно проигрывал в казино, и последний долг надо было погасить до рейса. Карло как истинный друг отдал всё, что у него было.
Но еще одно обстоятельство тяготило его больше всего. Последний звонок из Испании поверг его в шок. Три дня назад позвонила его бывшая любовница, о которой он уже и думать забыл, и сообщила, что беременна от него и собирается рожать. А чтобы папаше не было скучно в своей теплой Италии, она решила переехать к нему. Хорошо, что он сообразил сказать ей, что в начале января  будет в Барселоне, и они смогут встретиться и всё обсудить.
Да, в прошлом рейсе они немного задержались в Барселоне…. Вот результат. Карло улыбнулся, вспомнив горячую и страстную Изабеллу. Если бы не встретил Кармелу, то можно было бы жениться и на испанке. Он тогда долго вспоминал ее, но прелести Кармелы затмили всех испанок, вместе взятых.
Карло продумал всевозможные варианты их встречи, и остановился на одном, как он думал, самом приемлемом решении. Он предложит ей деньги, много денег. Она должна согласиться. Если не сделает аборт…. Хотя, аборт, наверное, уже поздно делать, судя по срокам. Тогда пусть рожает, а он предложит ей свою помощь, материальную, конечно.  Хотелось бы иметь ребенка в законном браке, но, раз так получилось, он будет его любить и на расстоянии. Изабелла - красавица. Ребенок должен тоже получиться красивым. Карло улыбнулся своим мыслям.
Недавно его друг – врач Луиджи Конти – рассказал, что набирает группу людей, страдающих болезнью Альцгеймера, чтобы на них испытать действие нового препарата.  Какой-то олигарх финансирует проект. Деньги дает немалые, поэтому подопытные смогут и вылечиться и неплохо заработать, если повезет, конечно.
Альберт Моретти явно страдает от этой болезни. Когда Конти рассказал симптомы, Карло мгновенно поставил диагноз своему другу Моретти. Возможно, это и не так, но всё подходит: расстройство памяти, нарушение координации движений, спонтанная агрессия. Там было еще что-то, но он не запомнил.
Карло вдруг резко сел в постели. Как он не подумал? Вот где можно заработать денег!  Он говорил с Луиджи о своем друге Моретти, но ведь он и сам может принять участие в эксперименте! Конечно! Единственное, что надо знать, это симптомы болезни, в чем она проявляется. Он вскочил с кровати и взглянул на жену: Кармела опять даже не пошевелилась. Карло Коста вздохнул украдкой: хорошо быть молодым. Когда ему было столько, сколько сейчас его жене, он тоже мог спать даже под барабанную дробь.
Он вышел в комнату, включил компьютер. Нужный сайт открылся быстро и уже через минуту Карло делал выписки необходимых симптомов болезни Альцгеймера, чтобы без промахов сыграть перед другом Луиджи Конти. То, что друг не откажется записать его в экспериментальную группу, Карло не сомневался. О том, что лекарства могут навредить его здоровью, он не задумался ни на мгновение.
4
Рука по привычке переключала сайт за сайтом. Глаза высохли, и казалось, что в них попал песок. Пальцы иногда попадали не на те клавиши, приходилось выключать и набирать текст заново. Но Игорь Федоров даже не думал отдыхать, хотя было далеко за полночь.
Он который раз перечитывал котировку валют и понимал, что попал по-крупному. На этот раз интуиция его подвела полностью, проще говоря, подставила.  До сегодняшнего дня ему удавалось кое-что выигрывать, и он в мыслях планировал поездку на какой-нибудь теплый остров вместе с очаровательной дамой, которую заприметил на сайте знакомств.
Бледное изможденное лицо перекосилось в яростном оскале. Как она могла такое ему сказать? Стерва! Ничего не понимает в истинно мужских делах, абсолютно не разбирается в валютных операциях, а туда же… советует она…
 Худосочный мужчина сорока лет вяло откинулся на спинку стула. Его большие глаза на мгновение закрылись от усталости, но он тут же открыл их, потому что веко коснулось пересушенной слизистой оболочки глаз  и болевое ощущение вернуло его к действительности. Он тяжело поднялся со стула, достал из шкафчика флакон с каплями для глаз и привычно закапал по паре капель. Вздохнул и опять опустился на стул перед компьютером.
Игорь не работал уже несколько месяцев. Друг посоветовал заняться биржевыми валютными операциями, сказал, что сам неплохо зарабатывает на них. Решил попробовать. Прочитал множество материала, отобрал, на его взгляд, необходимое. Даже на курсы записался. Пришлось отдать за них свои скудные сбережения. На первоначальный взнос для биржевых операций занял у матери. Она дала деньги молча, ни о чем не спрашивая. До сих пор отдать долг как-то не получается.
А тут эта сайтовская знакомая советует устроиться на работу! Что она может понимать своим скудным женским умишкой? Да, красотой ее природа не обделила, а вот умом…. Но ничего, он еще докажет ей, что можно, не выходя из дома, заработать миллион. Он повезет ее в теплые края и будет выполнять каждый каприз, каждую прихоть: у него на всё будут деньги. И посмотрим, что тогда она скажет!
Вдруг Игорь удивленно уставился на экран монитора. Он долго всматривался в колонки цифр, не понимая, что ему здесь надо. В голове словно кто-то вытер всю информацию и вставил чистый лист бумаги. Впечатление было именно такое. Он не мог вспомнить, о чем только что думал и что делает перед компьютером. Сознание возвращалось медленно, кусками, урывками. Игорь встряхнул головой, силясь вспомнить, что он здесь делает.  Постепенно в голове прояснилось, и он понял, что надо немного поспать, иначе вообще крыша поедет от усталости. Палец случайно нажал кнопку «мышки», открылся какой-то «левый» сайт. По привычке пробежал глазами.
Проводится эксперимент…. Набирается группа больных….
К черту эксперименты, к черту больных…. Спать, спать, спать….
Игорь уже лежал в постели, когда строчка, прочитанная до этого на мониторе и запечатлевшаяся в подсознании, заставила его резко вскочить и опять включить компьютер. Он лихорадочно перескакивал с сайта на сайт, пытаясь найти то, о чем только что читал. Он четко видел строчку, где было написано что-то о деньгах. Вот! Оно! Ну, конечно, он не ошибся! За участие в эксперименте предлагали деньги. Не очень большая сумма, но достаточная для того, чтобы расплатиться с долгами и безбедно прожить пару месяцев. Не на Кипре, конечно, но всё же…
Быстро заполнил заявку, отправил. Только после этого задумался: а что он, собственно, хочет вылечить? Он вполне здоровый мужчина. Приступы агрессии? Так они случаются практически у всех при теперешнем образе жизни. Снижение памяти? Зачем что-то запоминать, если всю информацию можно найти в интернете? Он вспомнил, как в институте однажды преподаватель сказал студентам, что запомнить все цифры из справочника невозможно. Главное, знать, где это можно найти. Расстройство памяти? Игорь немного задумался. То, что произошло с его памятью незадолго до этого, конечно, наталкивает на какие-то мысли. Но такое с ним случилось впервые, и то от усталости. Там еще что-то было о симптомах бреда, нарушениях речи, двигательных функций. Такого он за собой не замечал. Да и описанная болезнь относится к людям свыше шестидесяти пяти лет. Так! Об этом он не подумал. Ему ведь только сорок. Могут не взять. Значит, надо проштудировать симптомы и сказать, что у него всё это присутствует. Решено! Так и сделает.
Игорь Федоров потянулся до хруста и отправился спать.
5
Ольга Николаевна Крещенская отправила заявку на участие в эксперименте и уронила голову на компьютерный столик. Слезы потекли сами собой: она их не вытирала. Знала, что после плача ей станет намного спокойней и легче.
За стенкой скрипнула дверь, что-то упало и разбилось. Ольга устало поднялась, вздохнула.
- Мама, прости, я нечаянно.
В дверном проеме стояла ее дочь Танюшка, держа в руках осколки некогда шикарной вазы, которую она приобрела пару лет назад в антикварном магазине в Стамбуле.
- Ничего, доченька, не волнуйся, всё хорошо.
Ольга забрала из рук растерянной дочери осколки и привычно осмотрела руки – не порезалась ли.
- Не болит, мама. Танюшка не порезалась.
- Вот и хорошо. Ты в туалет шла? Иди, милая, - Ольга подтолкнула дочь в направлении туалета. – Только осторожнее, пожалуйста.
- Ага, мама, я знаю. Я всегда осторожно хожу.
За дочерью закрылась дверь, а Ольга наклонилась подобрать куски вазы. В голове моментально закружилось, и она прислонилась к стене, чтобы не упасть. Такое случается с ней всё чаще.  Пелена слез заволокла глаза, и понадобилось какое-то время, чтобы она смогла видеть. Скользя рукой по стенке, она добралась до кухни, выбросила осколки в мусорное ведро. Теперь можно посидеть немного, чтобы восстановилось равновесие.
В кухню вошла дочь. Она села рядом с матерью, взяла ее за руку.
- Мама, не плачь, Танюшка не порезалась.
- Я не плачу, доченька, иди спать.
Ольга притянула к себе голову взрослой дочери, поцеловала куда-то в волосы, погладила по плечам. Та прильнула к матери, обняла ее и уткнулась в плечо. Так Таня всегда извинялась за свои промахи. Дочери шел двадцать третий год. Она выросла высокой и симпатичной девочкой, если бы не одно обстоятельство: у Татьяны была врожденная болезнь – детский церебральный паралич. Если не присматриваться, то с виду и не скажешь, но при общении сразу видно нарушение речи. И развитие у Танюшки на уровне пятилетнего ребенка. Она ласковая и добрая, так и льнет к людям, проявившим к ней хоть какое-то участие. Это особенно пугает Ольгу.
Они остались одни с дочкой в этом огромном городе. Родственники есть, но они очень далеко, да и не нужна им обуза, если с ней что-то случится. Ольга опять горько вздохнула и отстранила от себя Таню.
- Иди спать, моя хорошая, иди.
- Спокойной ночи, мамочка, - девочка поцеловала мать в щеку и пошла в свою комнату.
У Ольги была трехкомнатная квартира, обставленная лучшей мебелью, какую только она могла найти в городе. Они с дочкой часто вместе путешествовали и покупали себе всё, что им нравилось. Для любимой доченьки Ольга ничего не жалела, да и для себя тоже.  Муж умер лет семнадцать назад. С тех пор замуж она так и не вышла, хотя предложения были. Боялась, что ее дочь станет обузой для мужчины и отношения, так или иначе, всё равно расстроятся.
Последние полгода Ольга стала чувствовать, что с ней творится нечто необъяснимое.  Резкое ухудшение здоровья стало ее пугать. Она стала замечать, что у нее нарушается координация движения, иногда заплетается язык и надо несколько раз повторить предложение, чтобы собеседник смог понять, о чем она говорит. Ольга списывала всё на усталость, но в душе понимала, что усталость здесь ни при чём. Решилась даже на поход в больницу, хотя от наших врачей ничего хорошего не ждала. Сдала кучу анализов, сказали, что всё в норме. А что еще они могли сказать?
Если бы сегодня случайно не наткнулась в интернете на описание симптомов болезни Альцгеймера, так и не знала бы, что она болеет именно этой болезнью. Хотя… диагноз ведь она сама себе поставила. На самом деле никто не знает, что с ней. Ничего, если примут ее заявку, проведут обследование. Возможно, там хорошие опытные врачи. Вот они и определят, чем она больна.
Заявку-то она отправила, а вот, что делать с Танюшкой – не подумала. Ее надо оставить с кем-то, чтобы присмотрели. В детстве за ней приглядывала бабушка-соседка. Но сейчас она уже старая, за ней самой присмотр нужен.
 С подругой Ольга недавно поругалась. Из-за чепухи, из-за мелочи. Хотя все ссоры начинаются из-за пустяка. Ольга сама виновата: высказалась подруге, что та ей мало времени уделяет. Та обиделась, потому что в ее понимании она всё свободное время проводила с подругой. Если они не встречались, то переписывались по компьютеру днями и вечерами. Ольга обиделась на подругу, что та переключилась по компьютеру на разговор с каким-то мужчиной. Теперь они вообще не общаются. Глупо, конечно. Но оставить Танюшку не с кем.
Ольга вошла в спальню, присела перед большим зеркалом. Присмотрелась к своему отражению. Ей уже пятьдесят четыре года. Но выглядит еще вполне нормально. Даже симпатично, можно сказать. Густые светлые волосы короткой стрижкой обрамляли круглое лицо. Еще совсем по-молодому блестят глаза. Вот только двойной подбородок немного портил картинку, но это поправимо при большом желании. Ольга потерла тяжелый подбородок, задумалась. Куда же пристроить Танюшку? Да и с чего она решила, что ее заявку примут? Деньги, которые предлагали за участие в эксперименте, ее не интересовали: в средствах она никогда не была стеснена. Главное, чтобы врачи определили, чем она больна и вылечили ее. Потому что оставлять дочь одну на этом свете Ольге было страшно.
6
Анатолий Тимофеевич Олейник, кряхтя, присел к компьютеру. Последний год, с тех пор, как  внук подарил деду компьютер, он практически не отходил от него. Каждое утро теперь у него всегда начиналось с проверки почты. Если за ночь приходило хоть одно письмо, он радовался, словно ребенок при виде новой игрушки. Если же писем не было, весь день проходил под знаком пессимизма. Тогда Анатолий Тимофеевич бурчал, был недоволен всем и всеми.
Года два назад  у него стремительно начала развиваться болезнь Альцгеймера. Это определили врачи после многочисленных анализов и обследований. С таким диагнозом долго не живут, а вот Олейник держится. На днях он прочитал сообщение, что набирается группа для проведения эксперимента как раз по его болезни. Анатолий Тимофеевич родным ничего не сказал, но сам решил проверить, что же это за группа такая. Пару дней он ищет в интернете любую информацию об эксперименте, но тщетно. Кроме небольшого сообщения нигде ничего нет. Сегодня он решил заполнить и отправить заявку на участие. Пусть врачи используют его в качестве подопытного кролика, ему не жалко: всё равно помирать – не от болезни, так от старости.
Анатолий Тимофеевич нашел сайт, заполнил форму заявки, отправил. Вот теперь будет с нетерпением ждать ответ. У него нарушена речь и родные уже с трудом понимают его, а вот писать он еще может вполне нормально. Если руки не слушаются, он немного пережидает и начинает опять печатать. Даже стихи пишет. Так, для себя. Иногда посылает знакомым женщинам, с которыми познакомился на сайте знакомств. Они-то не знают, сколько ему лет и что он представляет собой  практически развалину. На фото он еще молодой и симпатичный.
Память ни к черту. Вот то, что было когда-то, он помнил четко, иногда до деталей. А куда положил зубную щетку или ручку, не может вспомнить. Ходит Анатолий Тимофеевич с трудом. Пришлось даже палочку приобрести. Ноги иногда почему-то не слушаются, выворачиваются в разные стороны. Такое впечатление, что открутились шурупы, на которые они насажены, и конструкция разваливается на глазах.  Олейник горько усмехнулся. Да, семьдесят лет – не шутки,  молодость не вернешь. И если бы еще старость была без болезней, тогда было бы терпимо, а так… доживать, понимая, что родным в тягость, очень тяжело.
Пусть проводят эксперименты над ним. Если не поможет, хотя бы кому-то это пойдет на пользу. Только интересно, возьмут его или нет? Надо ждать.
7
За окном пролетали большие хлопья снега. Скоро новогодние праздники, рождество. Интересно, долежит снег до Нового года?
Кристина механически конспектировала слова профессора медицины, который специально прилетел из Италии, чтобы прочесть лекцию студентам-медикам. Говорит с таким милым смешным акцентом, но понять можно всё. Рядом сидит переводчик, но ему ничего не приходится объяснять: профессор отлично справляется сам. Тема лекции: «Болезнь Альцгеймера». Кристина уже знает о ней не понаслышке. Ее сосед по квартире болел этой болезнью и не так давно скончался. И симптомы она хорошо знает, потому что приходилось ухаживать за ним по просьбе соседки. Перед смертью он бредил, выкрикивая почему-то всякие ругательства, хотя при жизни был тихим и спокойным человеком. Соседка плакала, говорила, что он ее начал бить на старости лет, хотя до этого прожили душа в душу несколько десятилетий.
«… неизлечимое дегенеративное заболевание, описанное впервые в 1906 году немецким психиатром Алоисом Альцгеймером…»
Неизлечимое…. Хотя, профессор что-то начал говорить об эксперименте…
Кристина повернула голову влево: прямо в поле ее зрения, у окна, сидел Денис. Он старательно конспектировал, глядя только в тетрадь и на профессора. Длинная прядь его модной стрижки закрывала половину лица, и он часто делал головой резкие движения, отбрасывая с глаз непокорные волосы. Высокий худенький парень привлек внимание не только Кристины: по нему сохла половина курса. Рядом с ним сидела Катя Смирнова – выскочка, отличница, серая мышь, одним словом - «ботаник» в женском обличье.
Кристина тихонько фыркнула, продолжая записывать за профессором. Он рассказывал о том, что группа ученых предполагает активизировать поиски необходимых препаратов для излечения ранее неизлечимой болезни. Что, вроде, уже что-то разработано, надо только проверить действие лекарств. Но, так как у нас запрещено экспериментировать на людях, то сам эксперимент должен быть проведен на нейтральной территории и с согласия больных. Иначе прогресс застопорится. Профессор с акцентом, но верно выразил свою мысль. Возможно, на итальянском языке это звучало бы немного завуалированно, но главное в сути сказанного.
Девушка, как и все в этом зале, прекрасно понимала, что некоторые законы тормозят развитие науки. И пока докажешь необходимость проведения нужного опыта, то зачастую лечить уже бывает поздно, а то и некого. Не все опыты на животных в полной мере показывают действие препарата. Просто необходимо проводить подобные исследования на людях, иначе полной картинки не увидишь.
Профессор замолчал, окидывая взглядом аудиторию. Он постарался простыми словами донести до восемнадцати-, девятнадцатилетних студентов-медиков свою мысль, и, кажется, это имело успех.
Кристина опять взглянула на Дениса. У парня была смешная фамилия Бублик, и это было единственное, что портило его. Тонкие изящные пальцы пианиста быстро бегали по бумаге, записывая мысли профессора. Голубые чистые глаза не отвлекались от конспекта, не смотрели по сторонам. Только полные губы смешно шевелились, видимо, повторяя слова профессора. Кристина заметила, как Денис повернулся к Кате, что-то сказал ей, та улыбнулась. Везет же этой серятине!
Говорят, что эта Катерина обладает каким-то сверхъестественным даром. Каким точно, Кристина не узнавала, скорее всего, это просто трёп. Но одно то, что красавчик Денис обратил на нее внимание, уже достойно уважения. Хотя уважать ее не за что. Кристина ее не только не уважала, а даже ненавидела. Она была уверена, что большинство девчонок курса испытывают по отношению к Смирновой подобное чувство.
Они вместе учились на втором курсе. Катя жила в общежитии, Кристина – дома. Чего-то выдающегося у нее не было, а Денису, видимо, нравилось только нечто необычное. Девушка давно уже думала, чем бы его удивить, чтобы из всей массы девчонок он выбрал только ее. Пока на ум ничего не приходило.  Кристина записалась в кружок плавания, где занимался и Денис, но результата никакого: он по-прежнему не обращал на нее внимания. Каждый раз после тренировки убегал куда-то, как она подозревала, на свидания всё к той же Смирновой.
Профессор еще что-то говорил об эксперименте, и вдруг Кристину осенило: надо записаться в группу испытуемых!  Конечно! Тогда он просто не сможет ее не заметить! Еле дождалась конца лекции и рванула к профессору, которого кольцом окружили студенты. Девушка не смогла сразу пробиться к нему, поэтому терпеливо ждала, когда основная масса любопытных схлынет. Денис Бублик тоже о чем-то спрашивал профессора, но Кристина не прислушивалась. Она в уме проговаривала текст, который должен был убедить профессора именно ее записать в эту группу.
Когда профессор остался вдвоем с переводчиком, Кристина решилась, наконец, подойти к нему.
- Господин профессор, запишите меня в группу, над которой будете экспериментировать, - выпалила она, потому что все заготовленные аргументы моментально  куда-то подевались.
Луиджи Конти застыл в изумлении. Он не ожидал, что его рассказ об эксперименте мог таким образом повлиять на ум молоденькой девушки.
- Милая девушка, у вас наблюдаются похожие симптомы? – начал он издалека, боясь своим прямым вопросом задеть психику незнакомки. – Вы такая молодая, у вас просто не может возникнуть подобная болезнь. Вы плохо слушали мою лекцию?
- Нет,  господин профессор. Я здорова. Я вполне здорова, - заторопилась Кристина, боясь, что итальянский профессор не дослушает ее до конца. – Вы только не отказывайте мне сразу, послушайте!
- Я слушаю, говорите, - спокойно произнес Луиджи Конти, по привычке потирая затылок.
- Я хочу попасть в вашу группу. Хочу, чтобы вы ввели мне сыворотку. У меня сосед умер от этой болезни, я знаю, что это такое, поэтому очень хочу помочь, - сбивчиво заговорила девушка. – Я – будущий медик, поэтому должна всё пробовать на себе…
- Не обязательно, - перебил ее профессор. – Не обязательно пробовать на себе.
- Но ведь вы должны испытать действие лекарства на молодом организме! – не сдавалась девушка.
Переводчик – молодой парень – с удивлением наблюдал за красивой девушкой, которая хотела добровольно подвергнуть себя заражению страшной неизлечимой болезнью. Он не был медиком, но прекрасно понимал степень риска и поэтому удивился настойчивости девушки. Зачем ей это надо?
- Зачем вам это надо? – профессор словно прочитал его мысли и озвучил.
- Хочу помочь нашей медицине!
Слова прозвучали несколько высокопарно, но Кристина сказала их с таким подкупающим убеждением, что профессор даже не улыбнулся. Он с тоской посмотрел на студентку, готовую ради прогресса пожертвовать своей жизнью. Только так уж ли это нужно?
- Девушка, вы действительно хотите рисковать?
- Хочу!
Они смотрели друг другу в глаза, и профессор понял, что она не отступит от задуманного. Вот характер! Он понимал, что она права: если уже проводить этот эксперимент, то наверняка нужны все возрастные категории. Они не раз это обсуждали, но подвергать риску абсолютно здоровую молодую девушку…
- Я запишу контактный телефон, но обещать наверняка не могу, - честно признался профессор,- необходимо взвесить все «за» и «против».

Глава 2
1
- Моё мнение вы прекрасно знаете, - Эрик Фишман с невозмутимым видом  сидел в кресле, - я только за испытания в клинике.
- В какой? – Луиджи Конти остановился перед креслом.
- Он может нам вообще новую клинику построить! – Эрик поднял голову, и тонкие черты его лица еще больше обострились.
- Ты думаешь, о чем говоришь? У нас нет времени на поиски готовой клиники, а ты предлагаешь строить? – Луиджи театрально развел руки. – У меня действительно самый подходящий вариант! И ждать не надо!
Мужчины повернулись к единственной женщине в комнате. Марина Миронова поняла, что они ждут ее решения. Она понимала, что самый правильный вариант – это наблюдение за пациентами в условиях клиники. Там всегда под рукой необходимое оборудование, препараты, помощь других врачей, если понадобится, услуги лабораторий. То, что предлагает Луиджи, конечно, интересно, но опасно.
- Давайте рассуждать логически, - наконец заговорила Марина. – Я, конечно, за клинику, но…, - заметив, как по лицу Эрика пробежала самодовольная улыбка, она тут же возразила сама себе, -…но клинику долго искать. И тут Луиджи прав: на корабле мы отлично проведем время, пациенты, кстати, тоже. Заодно понаблюдаем за ними в естественных, так сказать, условиях.
Она покраснела, когда Эрик взглянул на нее укоризненно. Но в последнее время Марине почему-то хотелось ему грубить, хамить, иногда даже стукнула бы, если бы решилась. Она сама не знала, что с ней происходит. Ночами долго не могла уснуть, потому что перед ее взором стояли его немного прищуренные голубые глаза с искоркой, от которых невозможно оторвать взгляд; его тонкие пальцы, нежные губы и даже веснушки, которые и  зимой не исчезали. Но его равнодушие ее добивало.
Марина по натуре была очень активной, быстрой, иногда бывала резкой в суждениях, но справедливой. Медлительность, излишняя пунктуальность, присущая всем немцам, педантичность ее раздражали. Особенно раздражал Эрик. Вот и сейчас она почему-то поддержала Луиджи, хотя всецело была на стороне Фишмана. Марина понимала, что от ее решения зависит дальнейшая судьба эксперимента. Но пошла против своего мнения и мнения Эрика…
- Молодец, Марина, молодец, - толстый итальянец непринужденно хлопнул женщину по плечу. – Значит, я договариваюсь с Моретти, тем более что его тоже включаем в нашу группу. Надо позвонить нашему спонсору, пусть раскошеливается на билеты.
Фишман вздохнул, но больше никак не проявил своё неудовлетворение принятым решением.
- Вообще-то я за то, чтобы группу изолировать и наблюдать за пациентами круглосуточно. Только тогда мы будем уверены в результате, - всё же решилась Марина отстоять своё мнение. – А как мы будем наблюдать за ними на корабле?
- Мариночка, мы поселим их на одной палубе, будем полностью контролировать их поведение, потому что сами будем жить вместе с ними. Не переживай. По сути, они и будут изолированы, но, вместе с тем, будут дни наблюдения жить полноценной жизнью. Будем сочетать полезное с приятным, - Луиджи рассмеялся,  - никогда в моей жизни еще не было столь приятного эксперимента.
- Список пациентов у тебя? – Марина протянула руку к итальянцу.
- Держи.
Фишман тоже склонил голову над списком, вглядываясь в незнакомые фамилии, из которых только одна была ему знакома. По просьбе матери он включил в список ее подругу, которая болела уже несколько лет – Анну Браун. Ей было шестьдесят два года, и она дала согласие на участие в эксперименте. Таких, как она, Эрик понимал: им терять нечего. Если повезет, она вылечится. Не получится - что ж, так тому и быть.
- Давайте обсудим кандидатуры, - предложила Марина.
- Что здесь обсуждать? – Луиджи сел напротив Марины. – Все уже дали согласие, подписали контракт. Всё в порядке.
- Истории болезней у тебя? – настойчиво спросила Марина. Ее взгляд буравил Луиджи, пока тот не опустил глаза.
- Держи! – итальянец небрежно бросил на стол несколько папок. – Когда ты научишься доверять людям?
- Я доверяю, но сейчас не до сантиментов. Надо взвесить всё, потом исправлять будет поздно. Так, посмотрим, что мы имеем? – Марина открыла первую папку и стала внимательно изучать историю болезни. Она прочитала больше половины, пока не наткнулась на фамилию Кристины. Ее брови удивленно поползли вверх, и она перевела взгляд на Конти. – Не поняла. Это что?
- Девочка очень-очень просила, - виновато ответил Луиджи, понимая, что самовольное его решение ни к чему хорошему не приведет. – Она будущий медик и хочет на себе испытать действие нового препарата.
- Ты хоть понимаешь, что подвергаешь девочку неоправданному риску? – тихо заговорила Марина. – Я понимаю стариков, которым терять уже нечего, а здесь ты хочешь молодую девочку сделать калекой? Если у нас не получится, она же просто погибнет?! Как ты можешь, Луиджи?!
Фишман молча взял из рук Марины папку и стал читать. Его веснушки ярче проступили на лице, он с негодованием отбросил папку, выражая своё возмущение. Встал, достал сигарету, но курить не стал. Долго крутил ее между пальцев, выбросил в пепельницу и только тогда заговорил.
- Всё понимаю. Но терять своё лицо как врача не хочу.
Дверь гулко захлопнулась за ним, Марина с Луиджи переглянулись, последний виновато вздохнул и грузно опустился в кресло, которое протяжно заскрипело под тяжестью его тела. Он догадывался, что будет негативная реакция, но, чтобы такая…
Луиджи Конти долго сомневался насчет этой девушки. Но, что греха таить – она ему понравилась. Он часто думал о ней после той первой встречи в университетской аудитории. Вспоминал черные волнистые волосы, карие глаза, тонкий стан. Она чем-то похожа на итальянку: такой же темперамент, напор, страсть. Да и фамилия тоже была с итальянскими корнями – Дука. И хотя ей было всего восемнадцать лет, но – сердцу не прикажешь.
Он на тридцать лет старше этой милой девочки. Луиджи понимал, что в рядовой жизни его шансы равны нолю. Как ни крути, но она даже не посмотрит в его сторону с точки зрения отношений.  А вот на корабле… на корабле она будет полностью в его власти.
Да, он пошел против совести, позволив чувствам руководить его действиями. Но, разве он один манипулирует этой самой совестью? Взять хотя бы Марину. Только что она сделала то же самое. Разве он не понимает, что она за что-то мстит Эрику? Если бы не ее чувства к Фишману, затея Луиджи вообще провалилась бы на корню: Марина ни за что не согласилась бы на эксперимент на борту круизного лайнера.
Конти в мыслях давно уже обхаживал красивую украиночку, и никуда она от него не денется! Надо только переждать эту «бурю в стакане» и всё у него получится.
- Луиджи, давай уберем эту девушку из списка, - вернул его к действительности голос Марины Мироновой.
- Мариночка, она уже контракт подписала, - неуверенно возразил итальянец, понимая, что его мечта сейчас может разрушиться. – Не могу я ей отказать.
- Ну и что, что подписала? Расторгнем, и заменим ее  действительно больным человеком: заявок выше крыши, - Марина распахнула руки, показывая широким жестом количество людей, желающих принять участие в эксперименте.
- Мариночка, дело не совсем в контракте, - Луиджи доверительно потянулся к Марине, - это моя знакомая. Я бы очень хотел, чтобы на борту лайнера вместе со мной была именно эта девочка.
- А ты не можешь просто взять ее в качестве пассажирки, твоей попутчицы? Луиджи, да ты влюбился, что ли? – заметив, как покраснел итальянец, засмеялась Марина. – Так бы сразу и сказал! Зачем ее в списки вносить?
- Ты не понимаешь, - Конти откинулся на спинку кресла, - она такая молоденькая, такая хорошенькая…. Зачем ей я?
- Друг мой, понимаю тебя прекрасно, - Марина отложила папки, - но даже в такой ситуации подвергать девчонку риску не стоит. Ты же врач, ты ведь понимаешь, что нам предстоит сделать?
- Мариночка, да обстоятельства так сложились …, - и Конти подробно изложил Марине суть дела.
- Хорошо, оставим ее в списке. Но, предупреждаю, ответственность за нее несешь ты лично! – после долгих колебаний согласилась Марина. - И с Эриком разбираться будешь сам.
- Разберусь! Спасибо, Маринка, ты – настоящий друг! – Луиджи с присущей ему импульсивностью бросился обнимать свою коллегу.
2
Эрик Фишман позвонил Анне Браун лично. Она долгие годы была подругой его матери, и он уважал эту спокойную пожилую фрау. Анна Браун занимала в его жизни очень важное  место, но никогда даже не догадывалась об этом. А началось это в раннем детстве, когда мать пришла с работы с красивой тетей. Тетя Анна погладила рыженького мальчика по голове, взъерошила волосы, прижала к своей пышной груди, обдав при этом волной сладкого запаха, и ушла в гостиную пить чай.  После этого визита Эрик с нетерпением ждал, когда же мама пригласит в гости тетю Анну, чтобы опять почувствовать ее запах, прикоснуться к ее руке, полюбоваться на стройное тело. Мальчик влюбился. Это была его первая тайная любовь, которую он пронес через годы. Позже, когда подрос, он бегал к маме на работу, чтобы хоть краем глаза взглянуть на Анну, на свою мечту, на свою тайную страсть.
Он по-своему любил ее и сейчас. Она постарела, немного располнела, но не утратила своей привлекательности, по крайней мере, для него.  Она по-матерински всегда целовала его при встрече, и это была самая сладкая минута в его жизни. Возможно, он и не женился из-за нее, потому что постоянно сравнивал своих девушек с Анной, образ которой неизменно побеждал в борьбе. И хотя Анна долгие годы жила одна, он так и не решился признаться ей в своей любви: то ли боялся осуждения соседей и знакомых, то ли не хотел расстраивать свою мать – Анна все же была ее лучшей подругой.
Последние пару лет Анна болела. Болезнь прогрессировала, и Эрик знал, что помочь ей может только новое лекарство, над которым работала его группа. Когда мать заикнулась, что можно попробовать вылечить Анну, Эрик ухватился за эту идею, хотя сам давно уже думал, как ей предложить свою помощь.
Временами он начинал встречаться с какой-нибудь девушкой, но все его пассии неизменно были чем-то похожи на Анну: шатенки среднего роста, с зелеными глазами и пухленькими губками.
Ему нравилась украинская коллега Марина Миронова. Не так, как Анна, немного по-другому, но его тянуло к ней.  И Марину он давно уже пропустил через призму привлекательности Анны. По крайней мере, Марина не затмевала Анну, но выигрывала молодостью и реальной доступностью. Она внешне была полной противоположностью Анны. Возможно, именно поэтому Эрик и выбрал Марину, чтобы она ничем не напоминала неразделенную юношескую любовь, не бередила старые раны.
Эрик предложил Анне принять участие в эксперименте, объяснив  подробно все риски. Женщина согласилась, понимая, что это, возможно, ее последний шанс вылечиться и немного продлить себе жизнь.
Фишман с нетерпением ждал начала эксперимента, подспудно надеясь больше времени проводить с Анной, хотя любовь к ней, как он думал раньше, уже прошла.
3

- Подведем итоги? – Марина Миронова вопросительно посмотрела на своих коллег. – Что мы имеем? Список подопытных. Десять человек. Читаю.
1. Альберто Моретти, 50 лет, итальянец,  капитан круизного лайнера.  Симптомы: расстройство памяти, колебания настроения, раздражительность, спонтанная агрессия.
2. Карло Коста, 45 лет, итальянец, помощник капитана того же лайнера. Симптомы: снижение памяти, нарушения исполнительных функций, спутанность сознания.
3. Анна Браун, 62 года, немка, не работает. Симптомы: нарушение координации движений, временами нарушение речи, снижение памяти.
4. Игорь Викторович Федоров, 40 лет, украинец, нигде не работает. Симптомы: ярко выраженная спонтанная агрессия, провалы памяти, колебания настроения, раздражительность.
5. Анатолий Тимофеевич Олейник, 70 лет, русский, поэт. Симптомы: расстройство памяти, нарушение речи, исполнительных функций, двигательные нарушения, спутанность.
6. Ольга Николаевна Крещенская, 54 года, русская, программист. Симптомы: нарушения двигательных функций, расстройство памяти, спутанность, нарушение речи.
7. Александр Петрович Сизов, 65 лет, белорус, бывший моряк. Симптомы: нарушение речи, симптомы бреда, нарушения двигательных функций.
8. Григорий Федорович Кустов, 63 года, русский, инженер-конструктор. Симптомы: расстройство памяти, нарушение речи, спонтанная немотивированная агрессия, нарушение координации движения.
9. Паоло Грава, 55 лет, итальянец, бизнесмен. Симптомы: спонтанная агрессия, раздражительность, снижение памяти, провалы памяти, нарушение речи.
10. Кристина Игоревна Дука, 18 лет, украинка, студентка. Симптомы…
 В данном случае о симптомах промолчим. Да, Луиджи?
Марина с улыбкой взглянула в лицо своему итальянскому коллеге. Тот ухмыльнулся виновато и опустил глаза. Фишман вздохнул.
- Так, со списком разобрались, - продолжала Марина. – Луиджи,  со спонсором созвонился?
- Да, он уже заказал билеты на всех, включая наших лаборантов.
- Отлично. Когда отплываем? – Миронова сложила листы бумаги в папку.
- Девятого с Барселоны.
- Хорошо. Тогда у нас есть еще немного времени подготовиться. Уже все предупреждены?
- Да,  мы всех обзвонили, - ответил Фишман. – Осталось только собрать препараты.
4
После звонка профессора Луиджи Конти  Кристина от радости места себе не находила. Она тут же бросилась по магазинам в поисках достойной одежды для круиза. Она хотела только в группу попасть, чтобы доказать этому… этому самовлюбленному эгоисту Денису Бублику свою значимость, а тут так подфартило: два в одном – и докажет что-то и время в круизе проведет.
Родители не могли понять, что происходит с дочерью. Она металась по квартире как угорелая. Достала старый чемодан, вытерла пыль и с сомнением уставилась на него.
- Куда собралась? – отец вышел из кухни с бутербродом и чашкой кофе.
- Папуля, еду в круиз, - девушка решила не тянуть с объяснением. – Девятого выезд.
- Не понял, - у отца отвисла челюсть. – Какой круиз в середине учебного года? Мать! Мать, иди сюда.
- Что? – мать Кристины остановилась в дверном проеме, вытирая руки о полотенце. – Что случилось?
- Наша красавица в круиз собралась. Ты об этом что-то знаешь? Я что-то пропустил?
- Какой круиз? – у матери в недоумении опустились руки, и полотенце благополучно упало на пол.
- Мама, папа, я еду в круиз! Радоваться надо, а вы тут устроили…, - Кристина бросилась матери на шею и осыпала ее поцелуями. – Мамочка, у меня всё получилось! Ура!
- Да что у тебя получилось? Объясни, наконец, - отец проглотил глоток кофе.
- Садитесь, сейчас всё расскажу.
Кристина усадила расстроенных родителей на диван и подробно рассказала о поездке, упустив в рассказе тот факт, что на ней будут испытывать новый препарат для лечения болезни Альцгеймера.
- И вот мне позвонил сам профессор, понимаете? И пригласил в этот круиз. Как я могу отказаться? Я ведь медик…
- … будущий, - перебил ее отец.
- Ну, да, будущий медик. Поэтому я должна наблюдать за экспериментом. Знаете, как это пригодится в будущем? Тем более что всё это удовольствие бесплатное.  Даже кормить бесплатно будут.  Всё включено. Из всего курса выбрали только меня. Это же так престижно! Вы же понимаете?
- Ну, раз так, тогда, конечно…., - отец почесал лысеющую голову. – Тогда, конечно, езжай, чего уж там.
- Спасибо, мои дорогие, - Кристина опять кинулась целовать родителей. – Я так рада, так рада!
5
Телефонный звонок раздался тогда, когда Ольга Крещенская уже и думать забыла об эксперименте. Она радостно поддакивала в трубку, соглашаясь на все условия. В душе радовалась, что испытание препарата пройдет в круизе. Немного, правда, придется задержаться в больнице, пока проведут обследование, но это чепуха. Она отключила трубку телефона и только тогда задумалась: что же будет с Танюшкой?
Дочка что-то мурлыкала про себя, повторяя слова звучавшей песни. Сегодня она вызвалась провести уборку на кухне. Ольга знала, что ее уборка закончится парой разбитых тарелок и слезами, но отказать дочери не могла. Пусть хоть чем-то себя займет.
Ольга лихорадочно стала перебирать в уме возможные варианты. Как ни крути, но опять надо просить бабу Раю, чтобы присмотрела за девочкой. Она ей заплатит, лишь бы не волноваться за дочь. Хотя волноваться она всё равно будет, как без этого? Но, если получится, она вылечится. Тогда  еще несколько лет можно жить спокойно, не задумываясь о том времени, когда Танюшка останется совсем одна на этом свете.
Старый чемодан не годится. Ольга с сожалением посмотрела на немножко потрепанный чемодан, с которым она путешествовала уже несколько раз. Надо приобрести новый. Да и гардероб необходимо обновить.
- Танюшечка, а давай мы с тобой сходим в магазин! – крикнула Ольга, в надежде, что за шумом воды дочь ее всё же услышит.
- В магазин? Ура! Мы идем в магазин! – тут же запрыгала дочь от радости.
Она бросила полотенце, которым вытирала посуду, на пол и поспешила в свою комнату одеваться. Ольга вздохнула, подняла полотенце, повесила на крючок. Таня очень любила походы в город. Она с важным видом тянула мать в магазин, дорогу в который давно изучила. Показывала ей, где надо переходить дорогу, чувствуя свою значимость. Ольга иногда делала вид, что забыла, как пройти, и Танюшка говорила матери тоном учительницы, что магазин находится за углом, и она ее проводит, потому что сама отлично знает дорогу. Ольга каждый раз поддерживала эту игру, понимая, что для дочери это вовсе не игра, а реальная жизнь.
В голове опять закрутилось, перед глазами потемнело, и Ольга по привычке оперлась о стенку. Ноги не слушались, и пришлось долго стоять, пока установилось равновесие и прояснилось перед глазами.
- Мама, мама, я уже оделась. Танюшка уже готова. Идем, - Ольга очнулась от того, что дочь тормошила ее за плечо.
- Сейчас, родная, сейчас, - придерживаясь за стенку, Ольга попыталась пройти в спальню, но ноги почему-то выворачивались в разные стороны, словно кто-то их открутил и сдвинул с места. Она постояла пару минут, чтобы сосредоточиться на движении. Если так и дальше пойдет, то она и до круиза не доживет. Слезы потекли из глаз: ей было жалко не себя, а эту беззащитную девочку, которая без ее помощи пропадет в этом жестоком мире. Кому она нужна без матери? Никому! Заберут в какой-нибудь интернат. Но, может быть, попадется нормальный, сострадательный человек и хотя бы из-за квартиры будет ухаживать за ее доченькой. Почему она не нашла такого человека? Всё тянула, думала, что будет жить вечно. А не получается – вечно.
- Маме больно? – вывел ее из оцепенения голос дочери.
- Ничего, милая, сейчас всё пройдет, - проговорила Ольга и по выражению лица Тани поняла, что ее речь стала бессвязной. По-видимому, язык опять ее подвел, как бывало уже не раз, и дочь просто не понимает, что она говорит.
Ольга расплакалась. Понимала, что не надо пугать девочку, но не могла остановиться.
- Мамочка, не плачь. Тебе подуть? Куда? Где у тебя болит?
Таня пыталась успокоить мать чисто по-детски: так, как мама в детстве лечила ее ушибы и царапины, и это было самым трогательным в их отношениях.
Глава 3
1
Кристина рыдала. Всё пропало! Ничего не получится! И в списки попала, и в университете договорилась, и однокурсники смотрят на нее завистливыми взглядами: не каждый день бесплатно в круиз попасть можно. И даже Денис Бублик удивлённо и долго смотрел на неё. И это было круто!  Но столкнулась с бюрократией, которую не преодолеешь, не пробьешь.
Вылетать в Барселону надо через три дня, а виза до сих пор не готова: то у них бланки закончились, то не приемный день – всё одно к одному. Уже и отец подключил все свои связи – никаких подвижек.
- Доченька, значит, так надо. Господь Бог не зря тебе не помогает: он чувствует, что не надо никуда ехать, - набожная мать перекрестилась.
- Мама, ты опять со своим Богом! – всхлипывая, отмахнулась от матери Кристина. – И как это – не ехать?
- А что? Может, и правда, не поедешь никуда? – с надеждой заглянул дочери в лицо отец. – Обойдемся без круиза. В следующий раз получится.
- Да что вы говорите? Какой следующий раз? Не будет следующего раза! Такой шанс выпадает раз в жизни. Неужели не понимаете? – говорила девушка, плача навзрыд, размазывая по щекам тушь. – И что он обо мне подумает?
- Кто? – невинным голосом спросил отец, подмигивая жене.
- Какая вам разница-а-а-а…
- Ладно, доченька, еще не все потеряно. До вечера далеко, еще могут позвонить, - мать попыталась погладить дочку по голове, но та со злостью стряхнула руку матери.
2
Чемодан уложен, паспорт, деньги, история болезни – в сумочке. Что еще? Ольга Крещенская оглянулась: не забыть бы чего. С Танюшкой она попрощалась еще вчера, когда отвела ее на квартиру бабы Раи. Скоро должно подойти такси. Надо успеть в аэропорт, самолет ждать не будет.
В Одесской клинике прошла обследование, ее кандидатуру утвердили окончательно для проведения эксперимента, контракт подписан. И с визой обошлось на удивление быстро и гладко.
Ольга тревожно поглядывала на стенные часы: что-то опаздывает такси. Набрала номер диспетчера. Девушка ее успокоила, что такси уже должно подъехать к дому, пусть спускается вниз.
Ольга перекрестилась, хотя набожностью не отличалась. Еще раз обвела взглядом квартиру, словно прощалась навсегда, тягостно защемило сердце.
Только она открыла входную дверь, как возле крыльца завизжали тормозные колодки. Таксист быстро погрузил чемодан в багажник и лихо рванул с места. Ольга подозрительно покосилась на молодого парня, что-то ей стало тревожно от одного его вида. Он был какой-то взлохмаченный, взвинченный, глаза блестели лихорадочным блеском.
- Молодой человек, не гоните так – успеем, - попыталась успокоить водителя Ольга, уцепившись за переднюю панель.
- Конечно, успеем, - весело ответил парень и поддал газу, обгоняя по сплошной линии идущую впереди маршрутку.
- У вас что-то случилось? – волнение нарастало.
- Сын у меня только что родился! – радостно сообщил молодой человек, и… Ольга почувствовала резкий толчок. Грудь перехватило ремнем безопасности, сдавило, в глазах потемнело.
Когда она открыла глаза, первое, что увидела, было лицо мужчины, который махал перед ее носом клочком ваты.
- Очнулась, слава Богу, - пробормотал мужчина и вздохнул с облегчением.
- Что случилось? – с запинкой проговорила Ольга, уже осознавая, что попала в аварию. Она еще была привязана ремнем безопасности, но сознание быстро вернулось.
- Авария случилась, вот что случилось, - повторил мужчина. – Как вы себя чувствуете?
- Вроде нормально, - Ольга пошевелила руками, ногами: всё работало.
Она сама отстегнула ремень, покосилась на водителя, который сидел рядом, словно изваяние. В его лице не было ни кровинки. Он смотрел в одну точку, не мигая, и было ощущение, что рядом сидит памятник. Ольга вышла из такси, осмотрелась. Вокруг стояло несколько машин, собралась толпа любопытных. Такси столкнулось со встречной машиной на очередном обгоне по сплошной линии. Это мозг Ольги зафиксировал механически. Обе машины развернуло, но сильных повреждений не было: разбитые фары, бампер сорвало, поцарапали крылья. Уже слышен был вой сирены патрульной машины, которая пробиралась через столпотворение автомобилей.
Ольга взглянула на часы мобильника: времени до отлета оставалось в обрез. Она затравленно оглядывалась в поисках помощи, но понимала, что ее сейчас задержат надолго, пока составят протокол и прочие формальности.
- Очнись, наконец, - стала она тормошить водителя такси, - открой багажник!
Сознание к парню возвращалось медленно. Он только переводил глаза с одного объекта на другой, но никак не реагировал на толчки женщины. Ей на помощь пришел водитель другой пострадавшей машины, который привел ее в чувство нашатырем. Он шлепнул парня по щеке и тот вполне осознанно перевел на него взгляд.
- Открой багажник! Женщина просит! – приказал он водителю.
Только после пощечины таксист пришел в себя. Он вылез из машины и открыл багажник. Ольга схватила чемодан и хотела бежать, но ее за руку удержал водитель пострадавшей машины.
- Дамочка, вы куда? А показания? А?
- Я опаздываю на самолет! – в голосе Ольги было столько отчаяния, что водитель молча отпустил ее руку. – Спасибо.
- Подождите. Вы отсюда не уедете. Бегите вон туда, - водитель показал рукой в сторону остановки. Видите, как раз автобус подходит. Он идет в аэропорт. Удачи!
Ольге удалось скрыться до приезда милиции. Уже из окна автобуса она наблюдала, как вальяжной походкой к месту происшествия приближается сотрудник ГАИ.
На самолет она успела в последний момент, когда девушка уже закрывала дверь, пропустив всех пассажиров.
3
Как ни странно, но кандидатуру Игоря Федорова утвердили. Он сам не надеялся на положительный результат, но обследование в клинике показало, что он действительно болен. Игорь потребовал обещанные деньги до проведения эксперимента.
Заплатил за квартиру, отдал долг матери, но так и не сказал ей, что уезжает в круиз. Зачем? Будет думать, волноваться, хотя вида не покажет. Остальные деньги хотел положить на счет, но подумал, что может сделать это по возвращении из круиза. Как здорово получилось! Хотел только денежек срубить на халяву, а тут еще и подлечится, да и в круиз, как он и мечтал, поедет. Жаль только, что не может пригласить с собой женщину, о которой думает последнее время. Но ничего, вернется из круиза, сыграет на оставшиеся деньги, сорвет куш и…. На этом его мечты всегда обрывались, потому что дальше он придумать ничего не мог. Главное, доказать ей, что он что-то может. Он ей уже давно не писал после того, как нахамил. Да и вряд ли она ему ответит после их ссоры, хотя…     Если он ей скажет, что у него куча бабок и  пригласит  ее куда-нибудь на острова, вряд ли она сможет отказать?
Последний раз пробежался по сайтам. Ладно, надо ехать. Аэропорт в другом городе, надо успеть.
Игорь забросил за спину рюкзак, выключил компьютер, запер дверь. Долго стоял перед дверью, думая, что делать с ключом. Потом позвонил в соседнюю дверь.
- Баб Вера, ключи возьмите. И кактусы там полейте через недельку, - протянул ключи вышедшей на звонок седой старушке.
- А ты куда намылился? – бесцеремонно спросила соседка.
- В круиз, - с гордостью ответил Игорь.
- Какой еще круиз? – удивленно переспросила баба Вера.
- Круиз по Средиземноморью.
- Неужели выиграл свой миллион? – всплеснула та руками. – Вот же подфартило.
Игорь не стал посвящать старушку в свои дела,  улыбнулся, деланно закатил глаза, давая понять, что она права и с видом богатого человека стал спускаться по лестнице.
В такси ему почему-то все время хотелось напевать песню из кинофильма «Титаник». Сам не понимал, почему она к нему прицепилась? Даже вслух что-то напел, потому что водитель такси удивленно посмотрел на пассажира, но ничего не сказал: ему приходилось перевозить разных клиентов, и он привык к их чудачествам.
Автобус, в котором он должен был ехать в другой город,  стоял  на стоянке, но пассажиров в него почему-то не пускали.  Прошел слух, что автобус поломался и не поедет в рейс. Игорь начал волноваться. По его подсчетам автобус приходил в город за два часа до отлета самолета. Он спокойно успевал переехать с автовокзала в аэропорт. Если автобус опоздает, он опоздает тоже. Что же делать?
Игорь Федоров решительно направился к диспетчеру. Но его уже опередили. Возле окошка диспетчера стояло несколько взволнованных пассажиров,  и требовали немедленного отправления автобуса. После долгих препирательств диспетчер, наконец, успокоил всех, сказав, что другой автобус уже вышел из гаража и сейчас они спокойно уедут.
Опять песня из «Титаника». Да что же это за наваждение? Игорь ожидал прибытия автобуса немного в сторонке: пассажиры его раздражали.
Если автобус опоздает хотя бы на полчаса, он не успеет на рейс самолета. Значит, не попадет вовремя на корабль. Прощай тогда  круиз. Никто ведь не будет ждать запоздавшего пассажира. А деньги? Деньги придется возвращать?
После мыслей о возврате денег Игорю вообще стало плохо. Он еле сдерживал нахлынувшую ярость, боясь необдуманным действием испортить себе поездку. Но вот подъехал автобус, пассажиры начали толкаться, засовывая сумки в багажное отделение.  Игорь прошел на своё место, бросил рюкзак под ноги. Немного успокоился. Если не будет задержек в пути, возможно, автобус наверстает упущенное время.  Закрыл глаза, представил себя на корабле, стало немного легче.
Подумал о том, что слишком навязчиво звучит в мозгах мелодия из «Титаника».
4
Помощник капитана Карло Коста никак не решался позвонить в дверь. Он уже пару минут топтался под дверью, каждые пятнадцать секунд протягивая руку к дверному звонку, но так и не решился надавить на бронзовую кнопку. Вдруг дверь открылась, и появилось изумленное лицо Изабеллы. Она переводила взгляд с шикарного букета на растерянное лицо моряка и обратно. Потом вскрикнула и бросилась в объятия. Карло растерялся. Он планировал спокойно обсудить возникшие проблемы, предложить Изабелле деньги и удалиться. Но мощный натиск темпераментной испанки моментально разрушил все его планы.
Изабелла осыпала поцелуями его лицо и увлекла в комнату. Как-то незаметно Карло остался без рубашки, а через минуту и без брюк, параллельно освобождая девушку от узкого сарафана. Он ни на мгновение не вспомнил Кармелу, забыл, что спешил на корабль.
Только отдышавшись после бурного и продолжительного  секса,  Карло вспомнил, зачем, собственно, пришел к Изабелле. Он немного высвободил свою руку, нащупал рубашку.
- Куда, милый? – сонным голосом промурлыкала Изабелла. – Не хочешь посмотреть, как шевелится наш малыш?
Карло сразу обратил внимание, как располнела в талии эта страстная девушка, но подумать о ребенке он просто не успел. Сейчас же он с интересом наблюдал, как на ее животе вздуваются бугорки.
- О, успокойся, маленький, - Изабелла нежно погладила себя по животу. – Здесь твой папочка. Дай руку, - она потянула руку Карло и положила себе на живот. – Смотри, вот его ножка. Бьется, драчун. Мы его побеспокоили немного, - рассмеялась она. – Ничего, сейчас успокоится.
Карло Коста держал свою руку на ее животе и чувствовал, как маленькая ножка упирается прямо в его ладонь. Необъяснимо нежное чувство пронзило его, выдавливая скупую слезу. И он хотел отказаться от этого чуда? Никогда! Никогда он не откажется от своего маленького сынишки. А если девочка? Ну и ладно. Он будет любить и девочку не меньше, чем любил бы сына.
- Ты смотри, какой сильный? – удивленно произнес Карло. – Настоящий боец!
- Да, наш маленький боец, - счастливо рассмеялась Изабелла. – Мы тебя так долго ждали.
Она обняла Карло, и через минуту он опять забыл, зачем сюда прибыл.
После любовных утех, когда страсть немного улеглась, Карло попробовал всё же поговорить с Изабеллой. Он протянул ей конверт с деньгами.
- Это что? – держа конверт в руках, спросила девушка. Она сидела на постели голая, нимало не заботясь о том, что можно было бы на себя что-то набросить. Открыла, посмотрела, отбросила в сторону. – Понимаю, - спокойно произнесла. – Решил откупиться?
- Изабелла, понимаешь, произошло кое-что…
- Женился?
Этот ее короткий вопрос вообще сбил его с толку. Он ожидал слез, упреков, уговоров. Да чего угодно, но только не такого спокойного, сбивающего с ног, вопроса.
- Да, - ответил так же коротко.
- Что делать будем? Аборт делать поздно, сам понимаешь, да я и не хочу, - она спустила ноги с кровати, тяжеловато поднялась, прошла к окну.
Карло смотрел на отяжелевшую спереди фигуру, вспомнил минуты интима с ней, и ему почему-то не захотелось уходить отсюда. Кармела была сейчас для него в другой жизни: счастливой, беззаботной, веселой, приятной, но – другой. Сейчас он должен решить: остаться с Изабеллой или вернуться к Кармеле. Впереди был еще один рейс круизного лайнера, эксперимент на его борту, но потом он должен к кому-то из них вернуться. Здесь – страсть и сын, там – спокойная, размеренная любовь. Здесь – любовница, там – жена.
- Я вернусь к тебе после рейса, - Карло сам удивился, что произнес эти слова.
- Правда? – повернулась к нему Изабелла.
- Правда. Я вернусь к вам.
Карло Коста опаздывал на корабль. Как назло, ни одного такси в поле зрения. Не опуская руки, поминутно оглядываясь, он бежал по направлению к порту. Барселона – красивый город, но ему было не до достопримечательностей.  Без него не уйдут, но, сколько он выслушает от Моретти! Они вместе должны встречать пассажиров у трапа – так заведено. Да и какой вид у него будет! Сзади послышался визг тормозов. Слава Богу – такси! Карло тяжело плюхнулся на заднее сидение: теперь должен успеть!
5
Альберто Моретти стоял у трапа белоснежного лайнера и чувствовал себя частью этого красавца. Уже полчаса у него на лице дежурная улыбка, даже челюсти сводит: он встречает своих пассажиров. Рядом с ним должен стоять Карло Коста, но того паршивца до сих пор нет. Где только его носит?!
- Добрый день! – по-русски здоровается Альберто с группой туристов из России. – Милости просим на борт.
Он безошибочно определяет, из какой страны его пассажиры. Русских невозможно с кем-то перепутать. Они гуськом идут за своим гидом, высоко задирая головы, оглядываясь по сторонам, поминутно спотыкаясь. Разговаривают обычно громче остальных, явно стараясь привлечь к себе внимание: как же – выехали за границу! С усилием тащат свои баулы: нет, чтобы приобрести сумки на колесиках.  Моретти помогает пожилой даме поднять сумку и поставить на трап, дальше ее понесет матрос. Господи! Что можно такое тяжелое брать с собой в путешествие? Он опять улыбается, но на этот раз искренне: к нему подходит молоденькая черноволосая девушка.
- Прошу, сеньорита, - Альберто протянул руку, чтобы помочь красивой девушке взойти на борт.
- Спасибо, - отвечает девушка, мило улыбаясь.
Таких бы пассажиров побольше, но в этой группе, в основном, одни старики, которые еле передвигают ноги. О, знакомое лицо! Моретти узнает Луиджи Конти, который сопровождает группу и догадывается, что это его собратья, если можно так выразиться.
- Добрый день, Альберто, - Луиджи старается пройти следом за девушкой, но задерживается возле капитана, чтобы поздороваться за руку на правах знакомого.
- Добрый день, Луиджи. Это наша группа? – немного понизив голос, спросил Моретти.
Луиджи кивнул головой и устремился за красивой девушкой. Моретти вздохнул: всё понятно – на этот рейс кавалер красавице обеспечен.
Взгляд Моретти немного задерживается на одном из членов группы и его сердце ёкает: импозантный седовласый мужчина в дорогущем костюме весело осматривает лайнер и тоже устремляется за молоденькой девушкой, даже не взглянув в сторону капитана.   
Группа туристов медленно поднималась на борт, а к трапу подъехала шикарная машина, из которой выпорхнуло прелестное создание. У Моретти перехватило дух. Прямо к нему направлялась очаровательнейшая брюнетка с гордой осанкой. Ее черные прямые волосы развевались на ветру, голубые глаза смотрели только  вперед, не отвлекаясь на посторонние предметы.  Он сразу узнал итальянскую модель, фото которой не раз рассматривал в модных глянцевых журналах. За ней шел парень атлетического сложения с двумя чемоданами из светлой кожи. Моретти застыл, сражённый ее красотой. В жизни девушка была еще красивее, чем на обложках журналов.  Он даже не поздоровался с ней, как делал до этого со всеми пассажирами. Габриэла Риччи молча поднялась по трапу, сопровождаемая атлетом. 
Альберто проглотил комок, восстанавливая равновесие в мозгах. Вот это девушка! Такую бы заполучить…
- Прости, Альберто, не мог раньше, - подскочил к нему помощник Карло Коста. – Такси не мог поймать.
Моретти смерил своего помощника и друга испепеляющим взглядом, но подошедший пассажир заставил опять нацепить дежурную улыбку.
- Потом поговорим, - процедил он сквозь зубы помощнику и широко улыбнулся пассажиру. – Милости прошу на борт.

Глава 4
1
Дня за три до рейса Марина Миронова решила навести в лаборатории порядок. Несколько шкафов с запылившимся архивом стояло вдоль стен, уменьшая и без того небольшую площадь лаборатории, которую им любезно предоставил институт. Сколько она предлагала избавиться от старого, никому не нужного, хлама, но мужчинам было не до уборки: они всецело погрузились в исследование проблемы.
Они никогда не рассматривали содержимое шкафов, только позаглядывали вначале на ряды серых папок с обыкновенными завязками. Марина вспомнила, как Эрик вытащил одну из них, посмотрел, что надпись сделана на русском языке, и втиснул ее обратно. А она за полгода не удосужилась даже взглянуть на содержимое папок.
Завхоз института, который привел их в эту комнату, как-то неоднозначно высказался по поводу их предшественников.
- Да были тут одни, до них еще кто-то, а перед этим вообще врачи занимали эту лабораторию. Но у них там что-то не получилось, их прикрыли. Вот, - он махнул рукой в сторону шкафов, - наследство осталось. Всё руки не доходят выбросить. Вам мешать не будет? Если что – убирайте. Уже никому до этого дела нет. Почти все на том свете, - завхоз набожно перекрестился, - царствие небесное.
- А что с ними случилось? – заинтересованно спросила Марина.
- Так давно это было, лет двадцать назад.  От старости, небось, - завхоз опять перекрестился. – А может, еще и живой кто? Я не в курсе.
Марина решительно вытащила ряд папок из верхней полки. Сейчас посмотрит, что к чему, дождется, пока мужчины появятся, и выбросят сегодня же эту рухлядь. Сколько места сразу освободится.  Еле развязала тесемки первой папки.  Что-то похожее на истории болезней. Пробежала глазами по диагонали и безвольно опустилась на стул.
Говорят, что чудес не бывает! Еще как бывают!
И в этой, и в следующей, и во всех остальных были описаны симптомы болезни Альцгеймера. Это действительно были истории болезней пациентов с однотипными симптомами.  Марина читала заключения врачей, где-то вздыхала, в каких-то местах с ее губ срывались торжествующие восклицания. Она уже давно позвонила своим коллегам, поделилась вестью о находке.
Через какое-то время они  втроем рассматривали содержимое папок. Марине было проще: все записи велись на русском языке. Как ни хорошо владели разговорным языком немец Фишман и итальянец Конти, но им сложно было вникнуть в содержание записей, к тому же написанных непонятным корявым почерком врачей.
Они нашли папку, где были систематизированы все исследования, которые велись группой врачей двадцать лет назад.
- Ребята, вы хоть понимаете, если бы мы нашли эти записи хотя бы полгода назад, мы уже тогда смогли бы что-то сделать, - Марина оторвала взгляд от очередной страницы и посмотрела на своих притихших коллег.
- И они лежали здесь столько лет, - вздохнул Эрик Фишман.
- И полгода в нашем присутствии, - добавил Луиджи Конти. – Столько проблем можно было бы избежать. Что делать-то будем?
- У нас еще три дня до круиза, будет время немного разобраться, подкорректировать собственные исследования, - Эрик отложил папку. – Интересно, что же у них пошло не так, что они прекратили исследование и их прикрыли?
- Возможно, просто не хватило денег на дальнейшие разработки, – высказала предположение Марина, – вот и закрыли.
- Нам бы не мешало найти кого-то из той группы, возможно, что-то и нам бы подсказали.
- Луиджи, ты же слышал, что тогда сказал завхоз, что их, возможно, уже и в живых никого не осталось? – вздохнула Марина, тоже откладывая очередную папку. – Нам бы внимательно изучить всё, что здесь есть.
- У нас нет времени на изучение. Вот смотрите, - Эрик протянул лист бумаги коллегам, - похоже на список пациентов. Они тоже создавали экспериментальную группу. Да, занимательная папочка. Адреса…
Он стал рассматривать еще один список и разочарованно вздохнул.
- Посмотрите еще вот это.
- Что? – Марина протянула руку за листом. – Умер, умерла, умер… Господи, что это?
- Похоже на результат эксперимента.
Друзья переглянулись с пониманием, и глаза их опустились вниз: что ожидает их подопытных?
- Но здесь осталось несколько человек, не отмеченных. Значит, они остались в живых! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнул Луиджи.
- Найти бы их, - мечтательно произнесла Марина, - посмотреть через столько лет, дал ли этот эксперимент какой-то результат?
- Попытаться найти можно, здесь же есть все адреса, только вот времени у нас уже не осталось, - ответил Эрик, внимательно рассматривая список, - если бы можно было отложить наш эксперимент?
- Знаешь прекрасно, что нельзя отложить. Зачем опять начинать этот бесполезный разговор? – сердито отреагировала Марина.  – Мне уже надоело слушать об этом.
- Ребята, не собачьтесь. У нас столько работы впереди. Давайте лучше еще немного почитаем, вдруг что-то пригодится. Вот здесь указано, что пациентам ввели двойную дозу вакцины. Интересно, какой результат? Надо найти, прочитать. Не ругайтесь, лучше делом займитесь, - Луиджи внимательно стал изучать очередной документ.
2
Девятнадцать лет назад
- Черт! Черт! Не поддается!
 На руках вздулись вены, лицо покраснело от напряжения, но прутья решетки на окне начали  изгибаться. Сорокалетний накачанный мужчина усилил  напряжение мышц, и вот в образовавшийся проем уже смогла бы пролезть голова человека. Девушка стояла рядом, кутаясь в больничное одеяло, и затравленно оглядывалась по сторонам, улавливая каждый шорох, чтобы вовремя предупредить мужчину. Вдруг ее ухо уловило какое-то движение в коридоре, и она, что есть силы, дернула мужчину за ногу, поднося палец ко рту, показывая, чтобы он не шумел. Мужчина молча кивнул головой, подтверждая, что он ее понял, с легкой грацией тигра спрыгнул на пол, обнял девушку и прижал к себе. Теперь, даже, если их кто-то увидит, то подумает, что парочка влюбленных просто уединилась от любопытных глаз.
Они простояли так минуты три, но никто не появился из-за угла коридора. Шум затих. Скорее всего, медсестра вошла в соседнюю палату. Там лежал Трофимыч, ему с каждым днем становилось все хуже, и медики часто наведывались проверить: жив ли еще или уже отдал Богу душу.
- Не волнуйся, Настенька, сейчас выберемся, - мужчина нежно поцеловал девушку в щечку и отстранил от себя.
Он опять взобрался на подоконник и с видимым усилием принялся разгибать прутья. Девушка уже смогла бы пролезть через образовавшийся проем, но широкие плечи мужчины вряд ли. Он пожалел мысленно о том, что не позаботился заранее припасти подобие ломика. Сейчас бы пару раз нажать, и выход на свободу открыт. Арматура   заскрипела, и мужчина застыл в ожидании, чутко улавливая слухом малейшее движение вокруг. Девушку била мелкая дрожь. В тишине даже стук зубов отдавался звонким эхо.
Но их страхи были преувеличены: никто не кинулся их искать, никто ни в чем не заподозрил. Вышел человек из палаты, значит, приспичило в туалет среди ночи, скоро вернется. На входной двери дежурит охранник: мощный парень, готовый по первому подозрению скрутить каждого. В коридоре сидит медсестра, которая иногда отлучается со своего поста по вызову пациентов. Им удалось проскочить по коридору, когда медсестры не было на месте.
- Настя, давай, - шепотом позвал мужчина, - давай руку.
Девушка подняла руку, одеяло сползло, но она даже не попыталась его поднять. Мужчина легко поднял ее на подоконник.
- Ты первый, потом меня подхватишь, - прошептала девушка, на секунду прильнув к его мощному плечу.
- Хорошо, только сразу лезь, не задерживайся.
Мужчина с усилием протиснулся в проем и спрыгнул на землю. Это был первый этаж, поэтому прыгал он без опаски себе навредить. Девушка легко пролезла в дырку и ее тут же подхватили сильные руки мужчины. Он бережно поставил девушку на землю и прикрыл окно. Уже за пару шагов от окна их поглотила тьма, два  силуэта растворились, вроде никого и не было.
Только утром медсестра обнаружила на полу в коридоре одеяло, увидела изогнутые решетки и поняла, что кто-то сбежал. По тревоге прибежали охранники, проверили наличие пациентов и поставили в известность врачей, что сбежали Анастасия Егорова и Сергей Смирнов. Это были пациенты из экспериментальной группы людей, на которых апробировали новое лекарство от болезни Альцгеймера.
В ходе эксперимента после ввода очередной дозы сыворотки у нескольких человек было обнаружено нарушение психики. Их поместили в отдельное крыло психиатрической клиники и начали лечить как своих постоянных пациентов. Они не были буйными, не шумели, не жаловались: просто отрешенно смотрели в потолок, словно остального мира для них не существовало. Это было тихое помешательство, но это было самое ужасное для них, для их родных, если бы они у них были.
3
Настя Егорова выросла в детдоме. Родителей не помнила, да и были ли они у нее вообще? Биологические родители, конечно же, где-то существовали. Ее нашли на пороге детдома в десятидневном возрасте, с тех пор никто не интересовался ее судьбой, не искал, и не удочерил. Было у девочки в лице что-то потустороннее, неприятное для восприятия, хотя уродливой ее назвать нельзя было. Так и прожила она в одном и том же детдоме, который стал для нее одним единственным местом на земле, который можно было назвать своим домом.
Лет с пятнадцати у нее стали проявляться непонятные для ее возраста симптомы, которые ни один врач лечить не брался. Да и болезнью это назвать тоже нельзя было: она постоянно всё забывала. Списывали всё на девичью память, на рассеянность, на невнимательность. В школе ее устали ругать и махнули рукой. Только одна воспитательница, которая, по сути, и вырастила Настю, заметила ее состояние. Повела к врачу, но тот, осмотрев девочку, не заметил никаких отклонений.
Но после выпускного тот же врач нашел Настю и предложил принять участие в эксперименте. Девочка, не задумываясь, согласилась. Идти всё равно было некуда, кроме пэтэушного общежития.
Сергей Смирнов работал инженером, жил в общежитии завода, так как родных у него не было, а жениться еще не успел. Да и куда привести молодую жену, не в общежитие ведь?
Проблемы со здоровьем начались к тридцати годам. Он заметил, что стал заговариваться. Вроде только что знал, что надо сказать, а через мгновение с трудом вспоминал подходящее слово, но иногда так и не мог его вспомнить.  Сергей стал молчаливым, замкнутым, сторонился друзей. Старался держаться от начальства подальше, боялся скомпрометировать себя в глазах окружающих.
Обратился к врачу, но тот никаких отклонений в психике не нашел. Посоветовал больше отдыхать, съездить в отпуск. Но Сергей прекрасно понимал, что дело тут не в усталости. С ним что-то происходило, чего он объяснить не мог.
Через время тот же врач нашел Смирнова и предложил обследоваться. Так он попал в экспериментальную группу людей с подобными симптомами.
Их было двадцать человек: люди разного возраста, мужчины и женщины. В начале эксперимента их разместили в пансионате в сосновом лесу. Отдельные домики, столовая, клуб, игровые площадки.  Никто не ограничивал их свободу. Врачи им что-то укололи и просто наблюдали за изменениями в поведении.
Так подопытные жили пару месяцев. За это время успели подружиться, знали друг о друге всё, что можно узнать за такое время. Потом группу разделили на четыре подгруппы и  начали лечить каждую по другой методике. 
В одной подгруппе оказались вместе Сергей Смирнов и Настя. Вначале всё шло, как обычно. Но с каждым днем всё больше затуманивалось сознание, речь становилась бессвязной, труднодоступной для понимания. Сергей понимал, что это проявляется действие лекарства, которое им вводили, но даже сопротивляться уже не было сил. Тем более что сам согласился на эксперимент, сам подписал контракт. Он взял под свою опеку молоденькую девушку Настю, которая вообще казалась потерянной среди людей.
Через время их подгруппу перевели в другую больницу, как оказалось – в психиатрическую лечебницу. Это все подопытные поняли еще в первый  день пребывания в стенах больницы.  Для их подгруппы эксперимент закончился, мягко говоря, неудачно.
Их считали тихими больными: они не шумели, послушно выполняли все указания, глотали таблетки, равнодушно смотрели, как медсестры колют им уколы. Вскоре из пяти человек их осталось всего двое – Сергей и Настя. Уколов больше не кололи, но таблетками  стали пичкать еще больше.
Сознание временами становилось ясным, и Сергей в те мгновения понимал, что надо оградить себя и Настю от чрезмерной заботы медиков. Он научил Настю, как не пить таблетки. И вскоре сознание стало проясняться всё чаще, пока он не понял, что в состоянии принимать адекватные решения. В один из таких моментов он и принял решение бежать.
С Настей было просто: она полностью доверилась Сергею, послушно выполняла все его указания. Сказалось детдомовское воспитание, когда за нее всё решали старшие товарищи.
Побег удался. Сергей с Настей поселились в глухой деревне, где все считали их супругами. Через время восстановили документы и стали жить обычной сельской жизнью: особо не высовываясь, чтобы не привлекать внимания.  Вскоре у них родилась Катюша, у которой с детства стали проявляться способности, присущие детям-индиго. В селе что-то скрыть невозможно. И о способностях девочки стали судачить, потом с опаской обходить ее стороной, словно боясь заразиться неизвестной болезнью. Советовали показать ее специалистам. И Сергей даже сделал видимость, что возил ребенка в город показать врачам, хотя на самом деле дальше рынка они не ходили. До сих пор Смирновы боялись, что их могут искать, поэтому лишний раз «светиться» не хотели.
А способности девочки с каждым днем усиливались: она одним взмахом руки могла раздвигать воду. Сергей  часто брал ее с собой на рыбалку и проверял ее там. Катя проводила рукой, и вода в реке словно расступалась перед ней – можно было пройти по дну. Она спокойно могла отодвинуть грозовую тучу.
Девочка не считала это чем-то выдающимся, с детства она владела таким даром и думала, что так и надо. Когда подросла, поняла, что владеет подобным только она одна. Одноклассники ее сторонились, боялись. Поэтому Катюша росла немного замкнутой. Ей ничего не оставалось, как учиться.
С легкостью поступила в мединститут, в надежде, что потом сама сможет разобраться со своими способностями.
  Глава 5
1
Походка Альберто Моретти была похожа в этот момент на танец аборигенов дикой африканской страны. Он закатывал свои карие глаза под лоб, изображая дикий восторг от каждого сказанного слова, словно нехотя срывавшегося из уст черноволосой красавицы.  То и дело поправлял галстук, приглаживал курчавые волосы, с восхищением заглядывал ей в глаза.
Он еще не мог прийти в себя после того, как Габриэла Риччи сама попросила провести для нее экскурсию по лайнеру. Правда, она просила об этом его помощника Карло Коста, но Моретти движением руки отстранил Карло, опешившего от такой бесцеремонности, и с легкостью, присущей только итальянцам, взяв девушку под локоток, направил ее в сторону капитанского мостика. Габриэла только ухмыльнулась, заметив маневр капитана, но возражать не стала.
В кают-компании как раз шло представление иллюзионистов, для нее этот балаган не представлял никакого интереса, лучше осмотреть корабль. Она с благодарностью приняла заботу о своей персоне, тем более что путешествие по морю для нее всегда заканчивалось плачевно. Габриэлу укачивало везде, даже в автомобиле, не говоря уж о самолете, а тем более, о корабле. Но ее работа была связана с постоянными переездами, перелетами. Приходилось терпеть. И хотя ее уверяли, что на этом суперсовершенном круизном лайнере установлены самые современные  навигационные приборы и успокоители качки, но лучше и надежнее человеческой поддержки она не знала.
Альберто с воодушевлением рассказывал своей слушательнице о приборах, показывая, как они работают.
- А хотите, подойдем ближе к берегу? – предложил он Габриэле, заглядывая в ее огромные голубые глаза.
- Разве можно? – равнодушно взглянув пустым взглядом на суетящегося капитана, спросила красавица, заученным жестом откинув прядь волос с высокого лба.
- Для вас, моя красавица, возможно всё! – Альберто одним движением направил огромный лайнер к берегу. – Это моя родная Тоскана, любуйтесь!
Перед их взором показались береговые огни, к которым они быстро приближались.  Вот уже можно различить строения, видны столбы уличного освещения,  человека, приветливо махнувшего рукой в сторону лайнера.
Ещё можно было повернуть в сторону, но Альберто Моретти в одно мгновение чётко увидел выход из сложной ситуации, в которую попал по собственной воле, или, скорее, из-за отсутствия её. Одним ударом решались все проблемы.  И он безмолвно наблюдал, как корабль стремительно идёт к берегу, грозясь сокрушить своей мощью утлые судёнышки, пришвартованные к причалу.   Еще можно было остановить, отвернуть, но, пока он решался, стало поздно. Драгоценное время было упущено.   
Вдруг корабль содрогнулся, словно напоролся на невидимую преграду. Еще несколько секунд двигался по инерции, потом остановился и стал очень медленно  крениться на бок. Лицо Моретти стало белее мела. Он мгновенно оценил ситуацию и понял, что сейчас  совершил ещё одну ужасную и   непростительную глупость, более того – преступление.  Ужас и испуг полностью парализовали его движения, и какое-то время он не мог владеть собой. Вывел его из себя визг Габриэлы Риччи. Она визжала так, что закладывало уши. Девушка не двигалась с места, просто смотрела, как со столика скатываются и падают на пол мелкие вещи и визжала.
На капитанский мостик забежал Карло Коста. Его, расширенные от ужаса, глаза выхватили из общего плана орущую девушку-модель, остолбеневшего капитана и падающую со стола чашку с остатками кофе.
- Альберто! – пренебрегая субординацией, крикнул Карло. – У нас ЧП!
Моретти еще мгновение безмолвно смотрел на своего помощника, потом, забыв о девушке, о своих обязанностях, выскочил из помещения. На палубах стали собираться люди. Они беспокойно всматривались в темное ночное море, стараясь понять, что произошло. Некоторые пассажиры успели натянуть на себя спасательные жилеты и бежали к спасательным шлюпкам. Увидев капитана, туристы бросились к нему, грозя затоптать в панике.
- Спокойно, граждане, спокойно! – крикнул Моретти. – Это всего лишь поломка генератора!
- От поломки генератора не было бы света, а не крен судна, - проговорил мужской голос рядом с капитаном. – Надо людей эвакуировать.
- Никакой эвакуации, сейчас генератор отремонтируют, и всё будет в порядке, - скороговоркой проговорил Моретти. – Спокойствие, только спокойствие.
В этот момент всплеск, раздавшийся за бортом, заставил людей замолчать.  Несколько филиппинских стюардов, даже не снявших формы, уже отплывали от борта судна на спасательной шлюпке, не захватив с собой ни одного пассажира.
Панический страх овладел большинством пассажиров. Лишь некоторые могли спокойно принимать решения в сложившейся ситуации, и это был, отнюдь, не капитан, которому положено было по долгу службы своим спокойствием вселять надежду в подопечных и командовать эвакуацией. Он отбежал от шумной толпы и поспешно спустился в шлюпку, которую уверенными движениями один из членов экипажа, не дожидаясь команды, уже спустил на воду. Несколько пассажиров тоже успело попасть в эту шлюпку. Альберто Моретти словно рассудка лишился: он суетливо подгонял матроса, чтобы тот быстрее отплывал от накренившегося судна.  И вдруг он увидел человека, который стоял в стороне от суетящейся толпы: это был доктор Луиджи Конти. Этот толстенький человечек стоял, спокойно скрестив руки на своем округлившемся животе и, словно судья, в упор смотрел прямо на Моретти. У того словно мурашки пробежали по коже, до того невозмутимый и осуждающий взгляд был у профессора. Это длилось какое-то мгновение, да и глаз профессора он не мог видеть, но Альберто словно окатили ушатом холодной воды. Он вдруг четко осознал свою ответственность за всё произошедшее: за корабль, за жизнь пассажиров и экипажа. До него вдруг дошло, что он одним из первых покидает тонущий корабль, хотя капитан должен дождаться, когда все благополучно эвакуируются и только тогда, убедившись, что на судне никого не осталось, с достоинством покинуть лайнер.
Шлюпка уже успела отойти от корабля, когда Моретти, взглянув со стороны на крен судна, бултыхнулся в воду. Кто-то закричал, кто-то заглушил мотор шлюпки. Его голова показалась на поверхности, он махнул матросу, чтобы тот продолжал движение, и поплыл обратно к медленно заваливающемуся на бок лайнеру, рискуя каждое мгновение попасть в водоворот и оказаться под кораблем.
Луиджи Конти с виду спокойно наблюдал за происходящими событиями, но в его голове сейчас проносилось множество мыслей. Он мельком увидел, как покидает корабль капитан, словно крыса, но даже не придал этому большого значения. Он думал, как усадить в шлюпку своих подопечных, половина которых еле передвигалась.
К нему подбежал Эрик Фишман, через мгновение появилась и Марина Миронова, волосы которой растрепались то ли от ветра, то ли она уже спала, когда ее разбудила суматоха в коридоре.
- Что надо делать?! - стараясь перекричать шум толпы, спросил Эрик.
- Марина идет по коридору слева, ты – справа, - коротко и по-деловому распорядился Конти. – Собираем всех здесь, постарайтесь на всех надеть спасательные жилеты. Постараемся усадить всех в одну шлюпку. Действуйте!
Марина с Эриком побежали собирать свою группу, а Конти присматривался к спасательным шлюпкам, где удобнее спустить своих больных. Он не видел, как матросы затаскивали на борт капитана, как тот, стряхивая с себя воду, принялся отдавать какие-то распоряжения, хотя люди уже и без его указаний надевали спасательные жилеты, на которых почему-то не загорались лампочки, а некоторые и не надувались,  и рассаживались в спасательные шлюпки.
Крен корабля усилился. Практически рядом находился берег. Чётко виднелись огни прибрежной зоны, пассажиры видели, как на берегу, заметив катастрофу, копошатся люди, и от берега уже отходят лодки, направляясь к тонущему лайнеру.
2

Эрик Фишман, пренебрегая здравым смыслом и распоряжением Луиджи Конти, бросился в каюту, где сейчас должна была находиться Анна Браун, которая  жила вместе с Ольгой Крещенской. Дверь каюты была заперта и Эрик, даже не пытаясь постучать, с силой рванул дверь. Она распахнулась, но уже до этого он понял, что в каюте никого не было. Только сейчас он вспомнил, что время еще не совсем позднее, и женщины, скорее всего, находились в кают-компании на представлении иллюзионистов. Он кинулся бежать туда, расталкивая суетящихся в панике пассажиров и забыв об остальных членах группы.  В коридоре краем глаза заметил Марину, которая выводила из каюты старого поэта Олейника, медленно шаркающего непослушными ногами по наклонившейся палубе. Но даже это не отрезвило его. Единственная мысль, которая билась в мозгу, вела его из коридора в коридор по направлению к кают-компании.
Фишман окинул взглядом  людей, в панике бежавших по палубе, но пробиться в кают-компанию он уже не смог бы: оттуда хлынула толпа обезумевших от страха пассажиров. Широкая дверь была распахнута настежь, но в проем не могли поместиться сразу все желающие. Кто был сильнее, тот расталкивал окружающих локтями и пробивался к спасательным шлюпкам. Эрик заметил Анну Браун, которую несло течением толпы. Она ничего не пыталась предпринимать, потому что ее сил вряд ли хватило бы преодолеть напор паники и безумия.  Рядом с ней он заметил искаженное ужасом лицо Крещенской. Скорее всего, женщины держались за руки, чтобы их не разъединила беснующаяся толпа.
Несмотря на ушибы от острых локтей, отдавленные ноги и лопнувшую по шву рубашку, Эрик рванул к женщинам, пытаясь дотянуться   до руки Анны Браун. Женщины увидели его, на лице Анны даже промелькнуло подобие улыбки, но оно тут же исказилось гримасой боли: кто-то в суматохе  прошелся по больной ноге.
- Хватайтесь за мою руку! – Эрик  старался  перекричать орущих от страха людей, но вряд ли женщины услышали его.
Анна ухватилась за его руку, и Фишман с силой потянул ее на себя. Через мгновение он уже прижимал растерянную женщину к своей груди, пренебрегая удивленным взглядом Крещенской, которая так и не отпустила руку Анны, увертываясь от толкающихся людей. В этот момент Эрик понял, как дорога ему эта женщина: его давняя детская любовь, а возможно, и любовь всей его жизни. Сейчас он не думал о себе, не вспомнил, что нужно еще помочь нескольким немощным членам их группы:  он думал только о спасении Анны.
Трое людей, держась друг за друга, стали пробиваться к перилам палубы, чтобы оттуда попасть в спасательную шлюпку. В этот миг Эрик вдруг четко вспомнил эпизод с расчехлённой шлюпкой и о своих мыслях в тот момент, что это не к добру. Вот и сбылось!
- Анна, прыгайте! – приказал он, отрывая ее руку от своей. Но женщина уцепилась мёртвой хваткой, боясь хоть на миг остаться без защиты.
- А ты? – умоляюще прошептала она, пытаясь встретиться с его глазами. – Я боюсь без тебя! – уже громче сказала она.
- Я потом. Прыгайте!
Он подтолкнул женщину к шлюпке, которую уже начали спускать на воду. Анна неуклюже как-то соскользнула вниз, при этом больно задев за трос, ободрала руку, но даже не почувствовала боли. Следом за ней прыгнула Ольга Крещенская, но шлюпка уже была почти внизу, и она не попала в нее, а бултыхнулась рядом в воду. Кто-то протянул ей руку, но она не заметила ее и продолжала барахтаться в воде, всё дальше отплывая от шлюпки. Матрос завёл двигатель, и шлюпка взяла курс к берегу.
3
Ольга поняла, что сейчас утонет. Шлюпка отдалялась,  и никто больше не спешил ей на помощь. Тем более что таких, как она, вокруг корабля плавало огромное множество. Кто был сильнее, тот сразу направился к берегу, который виднелся поблизости. Кого-то подбирали в лодки, пришедшие на помощь с берега. К Ольге почему-то не подплывал никто. Вода была очень холодной, градусов десять, не больше. Она раньше хорошо плавала и надеялась, что и на этот раз сумеет выбраться из передряги. Но вода уже через пару минут чувствительно охладила тело. Ольга направилась к берегу, у нее получилось даже плыть каким-то подобием стиля. Старалась работать быстрее руками, чтобы немного согреться.
В голове билась только одна мысль: «Танюшка». Что будет с дочкой, если она утонет? И Ольга, не оглядываясь по сторонам, упорно приближалась к берегу. Спасательного жилета на ней не было: они были на представлении иллюзионистов, когда произошла трагедия и в каюту забежать не успели. Ее обгоняли шлюпки, набитые испуганными пассажирами, навстречу тоже плыли лодки, но почему-то никто не протянул руку помощи. Она уже видела людей, в панике бегающих по берегу, свет фонарей на набережной, привязанные лодки у пирса, фонтаны брызг от небольшой волны, набегавшей на прибрежные камни.
Вдруг судорога свела ногу и от жуткой боли она закрыла глаза и сбилась с ритма. Руки перестали слушаться, но она еще пару минут беспорядочными движениями колотила по воде, пытаясь удержаться на поверхности. Вода накрыла ее с головой, она попыталась вынырнуть, даже ногу отпустило, но в этот момент днище шлюпки, направляющейся к берегу, тупым ударом отшвырнуло ее в сторону. Перед Ольгой  в последнем проблеске сознания мелькнуло лицо дочери, но уже в следующее мгновение тьма полностью поглотила ее, превращая в безвольное скрюченное  тело, медленно опускавшееся на дно моря на радость акулам, которые стаей рыскали вокруг тонущего корабля. После прохождения шлюпки вода успокоилась, разгладилась, и никто не обеспокоился исчезновением человека,  словно и не было на свете такой женщины, как Ольга Крещенская.
Марина Миронова все же собрала своих подопечных и с помощью Луиджи Конти с трудом усадила в шлюпку. Краем глаза она заметила, как Фишман толкнул Анну Браун в шлюпку, как туда же прыгнула Крещенская. Больше она о них не думала. Всеобщая паника охватила всех без исключения. Все суетились, кричали, толкались. Многие спасательные жилеты оказались бракованными и не хотели надуваться, не загорались сигнальные лампочки на них. Кто был наглее, тот с боем прорывался к шлюпке. Слабых просто топтали ногами.
Марина помогала до последнего своим больным. В меру своих сил ей помогала Кристина Дука. Когда шлюпка, наконец, отчалила от наклонившегося лайнера, поэт Олейник, сидевший возле борта, зачем-то потянулся к воде. Видимо, хотел подать руку помощи барахтавшемуся совсем рядом молоденькому матросу. Рывком его выбросило за борт и, падая, он уцепился за плечо Кристины. Девушку по инерции потянуло за ним, и они оба оказались в холодной воде. Это произошло в считанные секунды, и пока в шлюпке сориентировались и поняли, что надо за ними вернуться, Олейник уже скрылся под водой, утаскивая за собой и девушку.
Кристина отчаянно отрывала руку старика от плеча. Но испуг настолько сильно овладел им, что он судорожно сжимал его еще больше. Но страх утонуть придал сил и Кристине. Она вдруг вспомнила, как на уроках в школе их учили оказывать помощь утопающим. Недолго думая, свободной рукой она изо всех сил ударила старика по голове. Тот сразу обмяк и выпустил плечо девушки. Кристина вынырнула, глотнула глоток воздуха и опять нырнула. В кромешной тьме схватила кого-то за волосы и потянула вверх. Только на поверхности в отсвете еще горевших  на палубах ламп она поняла, что вытащила незнакомого человека, который шумно отфыркивался и таращил испуганные глаза. Она нырнула еще раз, но под рукой уже никого не оказалось, а рассмотреть что-то в темноте она  не могла.
Кристина растерянно оглядывалась вокруг. Она понимала, что надо быстрее отплыть от кренившегося набок корабля, чтобы не затянуло под воду. Этот водоворот уже чувствовался, и она с силой стала загребать руками, стараясь отдалиться от тонущего лайнера.  Холодная вода обжигала тело, которое согревалось только благодаря работе рук, но силы быстро покидали хрупкую девушку. Она понимала, что шлюпка, если даже и вернется, не сможет ее уже найти, и надо рассчитывать только на свои силы.
И тут она почему-то очень четко вспомнила Катю Смирнову. Вспомнила так, словно та стояла рядом и наблюдала за происходящим. От ее лица исходило  сияние, ее глаза призывно смотрели на Кристину и тянули на себя. Кристина не видела в этот момент ничего, кроме ярких глаз Кати. Она не знала, какого они цвета, никогда не присматривалась к ней, более того, старалась вообще игнорировать ее присутствие. Но вот ее ноги зацепились за дно,  и девушка встала в полный рост. Она осознавала, что до берега еще далеко, что здесь очень глубоко и такого быть не может. Но, пошатываясь, шла по колено в воде на призыв Катиных глаз. Шла долго, пока не выбилась из сил и не рухнула на спасительный берег.
4
Луиджи  бегал по берегу, собирая своих пациентов. В который раз пересчитывал людей и понимал, что не хватает несколько человек. Он не досчитался Анны Браун, Ольги Крещенской, поэта Олейника, бизнесмена Паоло Грава и, самое главное, нигде не было Кристины Дуки. По лицу Луиджи Конти текли слезы, которые он даже не пытался вытирать. Он позаботился, чтобы у всех были теплые одеяла, усадил подопечных в какой-то комнатушке, которую им любезно предоставила женщина, живущая практически на самом берегу. В комнате не хватало стульев, и несколько человек сидели на кровати, тесно прижимаясь  друг к другу. Хозяйка раздавала теплый чай, а Конти выскочил во двор, чтобы в очередной партии прибывших поискать своих больных.
Он бродил вдоль берега, тщетно вглядываясь во мрак ночи. Еще сверкали огнями некоторые палубы лайнера, крен остановился. Похоже, корабль просто сел на мель. Крики людей сливались в сплошной гул, но он ничего не слышал. Просто брёл вдоль берега дальше от суеты, от паники, от криков ужаса и боли.
О Кристину он просто споткнулся. Девушка лежала на берегу, широко раскинув руки. Она смотрела в небо, которое сверкало такими же звёздами, как и у нее в Украине. Она переводила глаза от одной звезды к другой, и не замечала, что лежит в мокрой одежде на холодной земле. Она опять видела перед собой ясные глаза Кати Смирновой и не могла определить их цвет. Почему-то в данный момент ее беспокоил только этот вопрос.
- О, Боже! – воскликнул Луиджи и в присущей ему манере хлопнул в ладоши. – Девочка моя! Ты жива!
Он подхватил Кристину на руки, немного поднатужился, поднял выше и со счастливым выражением лица гордо понёс драгоценную ношу к домику. Он не замечал, что спотыкается о прибрежные камни, какие-то коряги: теперь слезы счастья застилали ему глаза.
Их появление все встретили восторженными криками. Эрик Фишман сразу же набросил на девушку одеяло, а Марина стала растирать ее плечи и грудь виски, который им вынесла сердобольная хозяйка. Вокруг Кристины все суетились с преувеличенным усердием, словно они только что не были в таком же состоянии, не перемёрзли  в холодной воде и не испытывали чувства паники.
Появление Кристины вселило в них надежду, что и остальные члены их группы живы. На лицах даже улыбки стали появляться. Фишман окинул взглядом группу и вышел во двор. Его не покидала мысль об Анне. Он понимал, что она где-то рядом, в какой-то подобной комнате, что ее обогрели и приютили, но чувство беспокойства все же несло его на поиски любимой женщины.
Только сегодня, в момент опасности, когда он понял, что может ее потерять навсегда, Эрик отчетливо осознал, что Анна и есть его вторая половинка. Что все годы он любил только ее, а остальные женщины были временным заполнением пустоты одиночества.
Фишман закурил, прислушиваясь к звукам, доносившимся со стороны моря.  Слышны были крики различных команд на чужом языке, лязг цепей, шлепки вёсел по воде, шум моторов шлюпок, подвозивших пассажиров с накренившегося судна. Он видел лайнер, который стоял на месте и копошившиеся лодки возле него.
Теперь надо решать, что делать с группой. Необходимо изолировать их и продолжить испытание. О круизе стоит забыть. Такой прокол! Срочно нужна клиника, но таковой даже в перспективе не намечалось. Видит Бог, как он не хотел подобного эксперимента именно в круизе.
Необходимо найти Анну и эту русскую, Ольгу Крещенскую. Они должны быть вместе. А, еще отсутствует старый поэт. Наверное, попал в другую шлюпку. Его вместе с Кристиной сбросило в воду. Но, раз нашлась девушка, где-то должен быть и этот старый господин. И нет Паоло Грава…. И уже не будет. Перед глазами Эрика промелькнула картинка борьбы и падения тела за борт. В тот момент он подумал, что откуда-то знает упавшего, а сейчас чётко осознал, что тот несчастный, которого сбросил капитан Моретти в воду незадолго до трагедии и был их пациент Паоло Грава. Об этом бизнесмене попросил Луиджи именно Моретти.
Фишман докурил сигарету и затоптал окурок.
Глава 6
1
Морозный ветер холодил щеки, колючие снежинки больно впивались в обнажённые части тела. Катя выше подняла воротник тёплой курточки, зябко поёжилась. Это движение не ускользнуло от внимательного взгляда Дениса  Бублика, и он притянул девушку к себе.
- Ты чего? – для приличия спросила она, хотя ей давно хотелось прижаться к плечу высокого красавца.
- Теплее будет, - просто ответил тот, обнимая девушку за плечи. – Ну, слушай дальше. Стали искать сети для рыбы, а мы их просто забыли бросить в машину. Тогда мать достаёт обычную тюль из багажника и протягивает нам.
- Откуда тюль на море? – девушка удивлённо подняла глаза. Её губы оказались почти рядом с губами парня.
- Мама взяла, чтобы завесить вход в палатку от комаров и мух. Представляешь, какая предусмотрительность? И мы этой импровизированной сетью  ловили креветок в заливе.
Девушка рассмеялась, и вдруг их губы соприкоснулись как бы сами собой. Это был их первый поцелуй, хотя они много времени проводили вместе, и многие думали, что они встречаются по-настоящему, по-взрослому, как любил шутить Денис. Они оба застыли от неожиданности, от новизны чувств, от прилива необъяснимой нежности друг к другу.
Неожиданно для себя Катя вдруг дёрнулась всем телом. Она почувствовала ещё одно новое для себя: её кто-то звал на помощь. Она не слышала слов, но каким-то своим чутьём уловила призыв. Денис почувствовал, как напряглось тело девушки,  и принял это за поощрение своих действий. Он никогда не был ловеласом, не было у него опыта интимного общения с девушками, но интуитивно каждая особь понимает, что надо делать в подобных случаях. Сильные руки парня притянули к себе девушку, и он начал осыпать её поцелуями.
- Да нет же! – Катя резко отстранила от себя Дениса. – Погоди! Что-то случилось.
- Что? – учащённое дыхание молодого человека обжигало её щеки, но она уже увидела лицо Кристины Дуки, своей однокурсницы, с которой никогда не дружила. Более того, замечала на себе её не совсем дружеские взгляды. Катя увидела чёрную ледяную воду, которая со всех сторон обволакивала тело девушки и тянула на дно. Кристина боролась с этой стихией, пытаясь выбраться на поверхность, но последние силы быстро покидали её. И тогда Катя Смирнова вполне осознанно сделала то, что всегда шокировало её близких и знакомых: усилием воли она раздвинула воду перед Кристиной. Катя видела глаза девушки до того момента, пока та не свалилась на прибрежную гальку берега. После этого видение пропало, Катя встряхнула головой, словно прогоняя наваждение, и опять улыбнулась Денису Бублику.
2
Луиджи Конти опять и опять обводил глазами свою группу. Несколько минут назад Фишман привёл продрогшую Анну Браун. Она рассказала, что Ольга Крещенская не попала в шлюпку, и больше её никто не видел. Кристина, в свою очередь, рассказала о последних мгновениях старого поэта Олейника. Конти не обольщался относительно их участи. Если появления Крещенской ещё можно было ожидать, то старик вряд ли доплыл бы до берега самостоятельно. Беспокоила его судьба ещё одного пациента – Паоло Граве. Луиджи не видел его ни при посадке, ни после. Отсутствовали также капитан Моретти и его помощник Карло Коста. Но о них Луиджи не беспокоился: Коста сейчас бегал по берегу и устраивал пассажиров, а вот Моретти…  О нем Луиджи старался не думать вообще. Он вспомнил, как тот, словно трусливый заяц, садился в шлюпку одним из первых, и волна отвращения пробежала судорогой по телу.
Врачи собрались в другой комнате гостеприимной хозяйки, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Фишман курил сигарету за сигаретой, даже не спрашивая разрешения. Конти кривился от дыма, но замечаний не делал. Марина сидела с отрешённым  взглядом, кутаясь в одеяло: её до сих пор знобило.
- Надо звонить спонсору, - вздохнул Луиджи. – Эксперимент нужно продолжить в условиях клиники. Правда, уйдёт время на поиски. И группу надо бы изолировать.
- Эрик, перестань курить, - не выдержала Марина, - и так голова раскалывается.
Тот молча раздавил сигарету в какой-то тарелке, подвернувшейся под руку.
- От группы осталось одно название. Три человека погибли, Моретти можно вообще не считать: его явно арестуют и посадят. Итого минус четыре. Луиджи, скажи честно, Кристине делали инъекцию?
От пронзительного взгляда Фишмана Луиджи Конти поёжился.
- Почему ты считаешь, что погибли трое? Об Олейнике мы знаем почти наверняка, это не отрицаю. Крещенская могла выплыть самостоятельно, Паоло Граве я вообще не видел. Или ты знаешь больше меня? – игнорируя вопрос о Кристине, быстро заговорил Луиджи. 
- Давайте будем реалистами, - Эрик по очереди взглянул на своих коллег. – Олейник – старый человек. Если Кристина видела, как он пошёл ко дну, вряд ли ему удалось бы потом всплыть. Это факт. С его нарушенной координацией движений это вообще невозможно.  Крещенской нет до сих пор. Предполагаю, что в холодной воде обычная судорога довершила дело. Паоло Граве…, - Фишман замолчал, обдумывая, стоит ли говорить друзьям о том, свидетелем чего он случайно стал. – Паоло Граве нет в живых.
- Откуда такая уверенность? – подала голос Марина.
Она ещё не совсем оправилась от пережитого шока, но даже в таком состоянии тяжело переживала мгновения, которые врезались в её сознание: она видела, как Эрик обнимал Анну Браун. В тот момент она чётко поняла, что он любит эту старую женщину, и совсем не дружеской любовью. Всё вместе настолько подействовало на её психику, что она пребывала в прострации и никак не могла прийти в себя.
- Я видел, как перед трагедией капитан Моретти сбросил труп Паоло Граве в воду.
Слова Эрика Фишмана произвели на присутствующих эффект разорвавшейся бомбы.  У Марины отвисла челюсть, она так и застыла на несколько мгновений. Луиджи опустился на стул и даже не обратил внимания, что тот угрожающе заскрипел под его тяжестью и грозился вот-вот развалиться. Они оба смотрели на Эрика, не мигая, пытаясь понять: тот говорит правду или же он подвергся приступу невменяемости.
Фишман сам не понимал, зачем он сказал об этом вслух. Но, видимо, груз страшной тайны подспудно давил на его сознание, угнетая его последнее время. И этой фразой он в один миг освободил себя от тяжёлой ноши. Он даже вздохнул украдкой с огромным облегчением.
- Как это случилось? – нарушил тишину Луиджи.
И Фишман подробно рассказал о случившемся, стараясь не упустить никаких подробностей. Они долго говорили об этом, вспоминая, как Моретти просил за этого итальянского бизнесмена, чтобы его включили в группу. Потом надолго замолчали, решая про себя, как надо поступить.
- Я думаю, - наконец заговорил Луиджи, - что нам надо молчать об этом. Моретти всё равно грозит тюрьма. Авария, жертвы… сами понимаете, что это ему просто так с рук не сойдёт. Смерть Граве припишут аварии с судном. Если всплывёт ещё и эта смерть, нас затаскают по судам, особенно Эрика. А нам сейчас нельзя терять время на эти мелочи. У нас есть дела важнее.
- Что может быть важнее жизни? – тихо пробормотала Марина, кутаясь в одеяло.
- Жизнь оставшихся в живых. Простите за тавтологию. Мы должны довести начатое до конца. Сейчас я могу ответить на вопрос Эрика. Да, я не делал инъекцию Кристине, ни в первый, ни во второй раз. И теперь несказанно рад этому обстоятельству.
- Я так и думал, - спокойно отреагировал Фишман. – Её поведение  не изменилось, в отличие от остальных.
- Но у нас теперь нет вакцины. Все дозы, что мы должны были уколоть пациентам и себе, остались на корабле. Вряд ли мы их сможем теперь оттуда взять. 
- Да, наша палуба, к сожалению, оказалась под водой, – Фишман задумался.
- Я знаю, что можно сделать, - Марина даже одеяло отбросила. – Надо вернуться в нашу лабораторию, посмотреть адреса оставшихся в живых после того эксперимента, и из их крови выделить сыворотку.
- Ничего не получится, - возразил Эрик. – Если ты помнишь тот список, то вспомни, сколько лет было больным. Их уже от старости не должно быть на этом свете. Там было двое молодых на тот момент, но они исчезли в неизвестном направлении. Как мы их найдём, да ещё в самый короткий срок?
- Значит, надо всё равно вернуться в лабораторию и сделать нашу апробированную вакцину, - не сдавалась Марина.
- От которой никакого толку, - вздохнул Луиджи. – Мне кажется, Марина права.  Надо срочно найти оставшихся в живых. Подключим нашего олигарха. С его связями и деньгами можно нанять частных детективов.
- Тогда забираем пациентов, лаборантов и возвращаемся, - принял решение за всех Эрик Фишман.
3
Темно-серые, местами почти фиолетовые, тучи низко висели над землёй. Среди зимы было ощущение поздней осени. Таял последний снег, под ногами чавкала грязь. Иногда туча выплёскивала на промёрзшую землю порцию снега с дождём, который косыми полосами промывал грязные стекла домов, застывших мрачными серыми коробками в ожидании солнца и тепла.
Заскрипела входная дверь несмазанными петлями, в коридор ворвался холодный промозглый воздух, заставивший передёрнуть плечами легко одетую красивую женщину лет сорока пяти, ставившую на плиту кастрюлю с каким-то варевом.
- Серёжа, ты бы смазал  петли, - крикнула она вошедшему мужу, - сил нет  слушать этот противный скрип.
- Сейчас, Настенька, сейчас, - добродушно отозвался Сергей Смирнов, ласково улыбнувшись своей жене. – Скоро там борщик-то?
- Скоро, милый, скоро, - Настя подставила лицо под поцелуй.
- Эх, нашу бы Катюху сюда, чтобы разогнала эти чёртовы тучи, - поцеловав жену, сказал Сергей. – Надоело мряку столько дней наблюдать. Ну, совсем зима испортилась. Ни снега тебе, ни мороза. Вот, помню…
- Серёжа, лучше дверь смажь, - с улыбкой перебила его Настя.
- Сейчас-сейчас, - приговаривая, Смирнов достал из-под стола маленькую коробочку и начал старательно смазывать петли на входной двери. – Слышь, Настя! Трофимовна говорила, что на днях какой-то мужик о нас расспрашивал. Ты ничего об этом не знаешь? Никто чужой не заходил?
- Нет, - Настя, безвольно опустив руки, села на стул. – Неужели нас нашли? Через столько-то лет….
- Не переживай, родная, - Сергей вытер руки и обнял жену за плечи. – Это может быть просто случайно. Мало ли кто и кем интересуется. О нас забыли уже давно. Ты что? Ну, успокойся.
- Знаешь, я уже не за нас переживаю, а за дочку. Хоть бы ее это не коснулось.
- Думаю, что наших врачей мы давно не интересуем. Прошла целая вечность. Их, поди, и в живых уже нет, - успокоил жену Сергей. – Мы стареем, они – тоже. Так что не переживай. Если до сих пор не нашли, то  сейчас и подавно. Успокойся.
Они постояли немного, прижавшись друг к другу. С годами их любовь только крепла. Первые чувства возникли еще в психиатрической больнице, когда они, как могли, поддерживали друг друга. Неудачный эксперимент для них закончился очень даже неплохо. Из всей подгруппы только они двое остались в живых. Если бы не сбежали, возможно, и они последовали бы за своими собратьями. Но отказ от успокоительных таблеток, которыми их пичкали в больнице,  привел к положительному результату. Постепенно у обоих исчезли симптомы болезни Альцгеймера. Они даже не заметили, как стали здоровыми людьми. Значит, те лекарства, которые им вводили в начале эксперимента, подействовали, только не так быстро, как предполагали врачи-экспериментаторы.
А после рождения дочери Настя вообще забыла о болезнях. Они оба жили полноценной жизнью, которую омрачала только необходимость прятаться. Но последние годы и в этом отпала необходимость. Их никто не искал, никому они не были нужны.
Хотя вот кому-то понадобились…
- Мало ли чего нас кто-то спрашивал? Может, просто по делу понадобились, - попробовал опять успокоить жену Сергей Смирнов. – Или Катюшка наша кого-то заинтересовала.
- Ну да, - согласилась Настя, вытирая набежавшую слезу, - ну да.
4
Детективам не зря платили деньги: уже через неделю активных поисков они напали на след исчезнувших девятнадцать лет назад в никуда пациентов психиатрической лечебницы Анастасии Егоровой и Сергея Смирнова.  Эти двое были единственными выжившими из той подгруппы людей, у которых помутился рассудок от нового лекарства против болезни Альцгеймера, которое апробировали сразу на людях.
Проект закрыли из-за нехватки средств, врачи и лаборанты занялись другими, более перспективными направлениями.  Егорову и Смирнова вначале искали. Не как подопытных, а просто как сбежавших пациентов психиатрички. Поиски результатов не дали, но все успокоились: пациенты ведь были тихие, безвредные. Как принято их называть, практически – овощи. Об этих людях просто забыли.
Детективам не составило труда их найти. Имена никто не менял, поэтому это было очень просто технически. Нашли по данным паспортных столов.
Марина с Эриком просматривали все папки, которые хранились в их лаборатории. Но другие пациенты их мало интересовали. Вот эти двое, у которых выявились почти те же симптомы, что и у теперешних пациентов, подходили  им более всего. Известие о том, что они до сих пор живы и живут полноценной жизнью, очень обнадеживало. Значит, их разработки могут дать положительный результат.  Значит, они на верном пути.
 - Надо ехать к ним. Притом, срочно! – сказала Марина, закрывая очередную папку. – Мы просто время теряем, пересматривая груду макулатуры. И так понятно, это то, что нам надо.
- И что ты им скажешь? Они ведь годами прятались от возврата в клинику. Испугаются, замкнутся в себе, могут ничего нам не сказать.
- Объясним по-человечески. Если они прошли через безумие, значит, должны нас понять, пожалеть наших пациентов.
- Единственное радует, что болезнь не заразна. Можно наших всех выпускать из карантина, - Эрик провел рукой по безукоризненной прическе.
- Нет, надо еще немного подождать. После разговора с этими людьми всё будем знать точно, - возразила Марина Миронова. – Думаю, нашим пациентам здесь очень даже неплохо. Пусть немного еще посидят.
После произошедших событий отношения Эрика и Марины изменились. Фишман понял, что, кроме Анны Браун его всерьез никто не интересует, даже Марина Миронова. Она ему нравилась, но не затронула те струны, которые влияют на всю дальнейшую жизнь. Одно время его волновало даже ее присутствие рядом, любое прикосновение, но это было краткосрочное явление, которое так же быстро прошло, как и началось.
Он понимал, что будущего с Анной в плане семейной жизни быть не может, но не мог заглушить в себе чувство любви к ней, которое пронес через годы. Она волновала его, как и в ранней юности, когда он не смел даже смотреть на нее столько, сколько хотел.  Одна мысль о том, что он ее может потерять навсегда, приводит к  парализующему страху. Это он понял в тот момент, когда не мог ее найти после катастрофы с лайнером.
Он так и не сказал Анне о своей любви, но, видимо, она и сама догадалась. Потому что стала относиться к нему с еще большей нежностью, чем раньше. Возможно, это просто благодарность за его заботу, или же  материнская забота и нежность, как к сыну лучшей подруги – Эрик об этом не задумывался. Ему было настолько хорошо в присутствии Анны, что он боялся каким-то лишним движением или улыбкой выдать свое состояние: на фоне сложившейся ситуации это выглядело бы, по крайней мере,  неуместным.
Марина Миронова заметила, что Эрик изменил свое отношение к ней. Он больше не краснел в ее присутствии, часто сидел с затуманенным отрешенным взглядом, не слышал то, о чем они беседовали, отвечал невпопад. Налицо были все признаки влюбленности. Вначале Марина принимала всё это на свой счет, но потом вдруг четко поняла, что причина не в ней. Появилась другая, которой Эрик отдал предпочтение. Она пока еще не  поняла, в кого же влюблен ее коллега, но одно то, что не в нее – расстраивало. Ее бесило его равнодушие, то, что он отдаляется от нее. Винила во всем себя. Если бы в тот момент, когда она заметила, что Эрик влюблен в нее, не вела себя как идиотка, возможно, сейчас было бы всё по-другому.
Когда увидела, как он обнимал их пациентку Анну Браун, подумала, что он любит ее, но потом немного поразмыслила, что эта женщина годится ему в матери, и отвергла свое подозрение. Тем более, он проговорился, что она – лучшая подруга его матери.
- Значит, надо ехать, - оторвался от своих бумаг Луиджи Конти. Он не принимал участия в общем разговоре, а что-то усердно изучал, внимательно вглядываясь в колонки цифр. – Мариночка, ты что-то неважно выглядишь, хотя я, как джентльмен, не должен тебе этого говорить. Может, немного отдыха пойдет тебе на пользу. А мы с Эриком поедем к этим пациентам. Думаю, нашего обаяния будет достаточно, чтобы их уговорить.
- Не забывайте, что там женщина и мужчина, - засмеялась Марина, - может, на женщину и подействует двойное обаяние, а вот на мужчину вряд ли. Поэтому надо ехать всем вместе.
- С этим не поспоришь, - кряхтя, Луиджи вылез из глубокого кресла. – Значит, надо срочно ехать. Собирайтесь, друзья. За нашими пациентами присмотрят лаборанты. Думаю, за пару дней управимся.   
5
Когда двое мужчин и женщина подошли ко двору Смирновых, Настя растерялась. Она без сил опустилась на стул и застыла как изваяние.
- Настенька, что? – бросился к ней Сергей. – Что случилось?
- Сам посмотри, - кивнула она в сторону окна.
 Смирнов быстро подскочил к окну и увидел, как во двор заходит группа людей. Хотя он сам успокаивал жену, что о них забыли, но в этот момент вдруг ясно вспомнил свой побег из психиатрической больницы, годы боязни и страха, что их с Настей могут забрать обратно. Сергей на мгновение запаниковал. Но ведь он мужчина! Должен защищать свою семью, свою Настеньку. Так было всегда, все эти годы совместной жизни.
- Не волнуйся, сейчас разберемся, - он быстрыми движениями выдвинул доску из-под кухонного стола и достал пистолет.
Настя опешила. Сколько лет они жили вместе, но она даже не подозревала, что в их доме хранится оружие. И где? Под ее кухонным столом! Она тихо ахнула и закрыла себе рот рукой, глазами умоляя мужа не делать того, что он задумал.
Сергей засунул пистолет себе за пояс, прикрыл свитером, взглянул на жену и пошел открывать непрошеным гостям.
Уже через десять минут они все вместе дружно пили чай, заваренный успокоившейся Настей. Сергей тоже расслабился и стал рассказывать о своем лечении. Они поняли, что эти люди не причинят им вреда, поэтому делились своими наблюдениями, воспоминаниями, стараясь ничего не упустить, рассказывая мельчайшие подробности своего самочувствия в то время.
- Мы  ведь с Настенькой даже не догадывались, что единственные остались в живых, - покачал головой Сергей. – Возможно, потому что в то время были там самыми молодыми. Насте вообще лет девятнадцать было, как сейчас нашей Катерине.
- А Катерина – ваша дочь? – заинтересовалась Марина.
- Да, - подтвердила Настя, - она в университете учится.
- Скажите, а ваша дочь родилась без отклонений? Извините, что такой странный вопрос задаю, но это только в интересах науки, - Луиджи с удовольствием пил травяной чай, заедая его вареньем из крыжовника. Он очень продрог, пока они искали нужный им дом, и сейчас отогревался, как мог.
Настя переглянулась с мужем, словно спрашивая разрешения рассказать гостям всё, что имело отношение к их семье. Тот еле заметно кивнул головой, и Настя поведала о способностях дочери. Врачи заинтересованно слушали.
- Это значит, что после лекарств от болезни Альцгеймера возможны побочные эффекты в виде гениальных способностей потомства? – Марина обвела своих коллег задумчивым взглядом. – Вы хотя бы представляете, какой это прорыв в науке?
- Марина, не обольщайся. Такие случаи очень редки, когда рождаются дети-индиго, но они все же есть. И вовсе не после лекарств. Этот феномен наукой еще не изучен, поэтому рано делать выводы, - отрезвил ее Фишман. – Нам еще предстоит разбираться в этом.
- Да и приехали мы сюда не за этим, вы не забыли, коллеги? – Луиджи допил чай и с сожалением поглядывал на вкуснейшее варенье. – Пора объяснить нашим хозяевам цель нашего приезда.
Марина взяла на себя миссию рассказать Смирновым о том, что с ними произошло и зачем, собственно, они их разыскали.
- Мы вам поможем, - спокойно сказал Сергей, дослушав Миронову. – Мы сами находились в таком положении, поэтому понимаем, насколько это важно. Делайте всё, что нужно.
- Если бы вы согласились поехать с нами. Это займет, возможно, неделю. В лабораторных условиях всё сделать гораздо проще. Нас время очень поджимает, - Марина просительно смотрела на супружескую пару, - наша пациентка протянет еще максимум месяц. Если за это время у нас не получится с вами, она умрет. Если же будем делать всё быстро, возможно, мы ее вытянем. Да и остальным пациентам поможем.
- Настя, как думаешь? Поможем? – Сергей поднял глаза на жену.
- Поможем, Сережа. Людям всегда надо помогать.
- Тогда собирайся.
- А кота и курей на кого оставим?
- Соседку попросим. Собирайся.
Глава 7
1
Камера предварительного заключения не была ничем похожа на комфортабельную каюту круизного лайнера. Но она давала чувство безопасности хотя бы на какое-то время. Моретти так часто вызывали на допросы, что он давно потерял счет времени. Да и зачем ему уже то время? Он прекрасно осознавал, что тюрьмы не избежать. Поэтому жил от допроса до допроса.
В свободное время заваливался на нары и смотрел в потолок, пытаясь осознать то, что произошло по его вине. Хорошо, что ему не запрещали днем лежать. В камере он был один. В одиночке.
Моретти горько усмехнулся. Как ему могла прийти в голову эта дикая мысль приблизится к берегу? Хотел похвастаться перед девушкой? Вспомнил еще одну мысль, которая мелькнула всего на мгновение – одним ударом покончить со всеми проблемами. Глупец! Ведь мог сообразить, что, даже врезавшись в берег, он не покончил бы с собой.
Ему с каждым часом становится всё хуже. После укола, который ввел ему лаборант, он никак не может отделаться от мысли, что с ним происходит нечто невообразимое. То становится безразлично всё, то  ужасающее чувство вины. А еще временами чувство страха, как в тот момент, когда он бросился к шлюпке.
Надо позвать Луиджи. Точно! Как он не додумался? Луиджи Конти может ему что-нибудь уколоть и всё станет ясным и понятным. Может, после очередного укола он хотя бы себе сможет объяснить, зачем направил корабль к берегу?
Он вспомнил, как на допросе обвинил рулевого. Сказал, что это рулевой его или не понял и выполнил команду наоборот, или специально навредил. Потом подумал, что зря подставляет парня, которого до этого сам отправил из рулевой рубки, чтобы покрасоваться перед Габриэлой Риччи. Но кому поверит следователь: ему или какому-то рулевому?
Компания его поддерживает. Кому хочется терять престиж? Они подтвердили, что корабль курс не менял, и просто напоролся на риф, который ранее не был обозначен на карте. Тем самым подтвердили его же версию аварии. Но и человеческий фактор они не отрицают. И тут бы следователю поверить его версии насчет рулевого. Но есть еще помощник капитана Карло Коста, его друг, который сейчас может забыть о дружеских чувствах и рассказать то, что видел.
Тут Моретти совсем некстати вспомнил Паоло Грава. Вот с ним получилось всё отлично, если не считать того, что всё видел врач Эрик Фишман. Хотя, что он видел? Только то, что в море свалился труп. Но до сих пор он молчит. Ни слова. Даже взглядом тогда не выдал того, что знает его тайну. Молодец мужик!
Моретти слишком много задолжал этому бизнесмену. Вот и пришлось выкручиваться, просить Луиджи включить того в группу, чтобы якобы помочь вылечиться. Паоло было все равно, каким образом он поедет в круиз, лишь бы за счет проигравшегося Моретти. Но, когда в очередной игре Моретти ему снова проиграл, потребовал деньги немедленно, прямо на корабле.  Моретти позвал покурить и на свежем воздухе обсудить детали. Паоло согласился. Решение выбросить его за борт пришло неожиданно, как в последнее время все решения принимаются им без осмысления. Сразу вытолкнуть за борт не получилось. Пришлось драться. Но победа была на стороне капитана Моретти. Лишь бы не этот Фишман. Как некстати он подвернулся. Возможно, и еще кто-то видел, но, раз молчит, значит, и дальше будет молчать.
Прокуроры называют его действия неуклюжими и безответственными. Возможно,  так оно и есть. Он действительно стал очень неуклюжим. Иногда теряет чувство уверенности в себе, в своих действиях. Поступает импульсивно, не всегда разумно. Может, потребовать психиатрическое обследование? Но тогда пожизненно запихнут в дурдом. Обследование они и сами, наверное, проведут. Нет! Хотя… какая разница, где сидеть? Прокурор недвусмысленно  намекнул, что обвинения его в непредумышленном убийстве тридцати двух человек и то, что он покинул судно до того, как были эвакуированы все пассажиры, тянет на 2697 лет заключения. Моретти даже засмеялся: вот бы прожить почти три тысячи лет, пусть даже и в тюрьме. И кто придумывает такие дурацкие законы?
Ничего, лишь бы не смертная казнь. Он еще станет известным писателем, когда напишет книгу о гибели лайнера. А что тут делать? Только писать или рисовать. Но рисовать он не умеет, значит, надо писать. Чтобы раньше времени не рехнуться. А заодно и прославиться. Вот это будет прикол века – он прославится, сидя в тюрьме!
2
Помощника капитана Карло Коста отпустили после очередного допроса. Можно было ехать домой, где его с нетерпением ждала жена-красавица Кармела. Он постоянно перезванивался с ней, успокаивал. Но домой ехать не торопился. Последнее время все его мысли занимала испанка Изабелла и будущий ребенок. Он все время вспоминал маленькую ножку ребенка, которую почувствовал через кожу живота женщины. Он не мог прогнать от себя щемящее чувство нежности к маленькому созданию, которое еще покоилось в лоне матери. Он даже аварию с лайнером вспоминал вскользь, потому что на первом месте все равно была Изабелла и его будущий сын.
Чертов Моретти! Такое учудил! Карло на допросе ничего лишнего не сказал, но он-то прекрасно видел, что Моретти сам стоял за пультом, управляя лайнером. Старый ловелас! Захотелось ему выпендриться перед молодой красавицей. Вот результат. И сам чуть не погиб, и столько народа загубил. И корабль. Их место работы. Теперь впереди разбирательство, которое может продлиться годами, суды. И неизвестно, чем всё закончится. И кто теперь возьмет на работу его – помощника капитана, который не смог предупредить, предотвратить и т.д.
И со здоровьем непорядок. После инъекций как-то стало немного не по себе: часто кружится голова, полуобморочное состояние. Того и гляди – свалишься где-то. Группа давно уехала, связь с Луиджи только по телефону. Сказал ждать. А сколько можно ждать, если состояние, как при простуде, да еще кашель противный, никак не проходит. И  к врачу не обратишься, неизвестно, как могут взаимодействовать лекарства. Главное, что в такую ситуацию попал по собственной воле. Грех на кого-то жаловаться.
И Карло стал набирать номер Луиджи Конти.
3
Уже неделю семья Смирновых жила в гостинице рядом с лабораторией. Они делали всё, что их просили врачи. Помогали и словом и делом. Из их крови выделили сыворотку и сделали инъекции пациентам. Ждали результат.
Первыми на поправку пошли те, кто был моложе. Сорокалетний Игорь Федоров как-то быстро и незаметно вдруг стал веселым компанейским парнем. К нему вначале вообще боялись лишний раз подходить, настолько мощный поток агрессии исходил от этого мужчины. Он еще немного подкашливал, но все чаще улыбался и вполне осмысленно разъяснял очередному собеседнику преимущества программы «Форекс», при помощи которой он собирался заработать первый миллион.
Иногда он замыкался в себе и много думал. Анализировал свою жизнь, как бы  оценивая со стороны. И все чаще вспоминал последние разговоры с Ольгой Крещенской. Она рассказывала ему о своей дочери Танюшке, о ее болезни. Теперь он переживал за эту девушку, понимая, что без матери та сама жить не сможет.
За все время только пару раз вспомнил о своей даме из интернета, перед которой хотел похвастаться своим богатством, правда, будущим.
Игорь потихоньку восстанавливался. Приступы агрессии его теперь вообще не посещали, стали яснее мысли, полуобморочное состояние сменилось здоровым восприятием действительности.
Кристину врачи отправили домой. Как ни пытался Луиджи придумать причину, по которой она могла бы остаться в группе, но Марина и Эрик настояли на том, чтобы она уехала.
- Луиджи, - сказала Марина, - личные дела никоим образом не должны влиять на нашу работу. Если тебе так дорога эта девочка – поговори с ней. Расскажи ей о своих чувствах, возможно, она испытывает к тебе тоже самое.
Но Луиджи даже не пытался объясниться со студенткой. Он понимал, что вообще ей не подходит, да и не чувствовал с ее стороны какой-то симпатии. Она к нему относилась, как к преподавателю, как к старшему товарищу, но не более.
Улучшилось состояние и Анны Браун. Эрик Фишман всё свободное время старался проводить с ней. Наконец он решился признаться ей в своих истинных чувствах и получил взамен молчаливое одобрение. Женщина ничего не сказала, но своими взглядами, поступками дала ему понять, что их чувства взаимны.
4
Появление Кристины в аудитории было триумфальным, как она и хотела. Слухи о том, что лайнер потерпел крушение, и что на его борту в то время находилась Кристина Дука, их однокурсница, распространились мгновенно. Родители не знали, как отбиться от звонков друзей дочери. Они-то уже знали, что с дочкой всё в порядке, что она на днях прилетит домой.
Девушка с гордо поднятой головой прошла на своё обычное место, по пути здороваясь кивком головы со всеми одновременно, обнимаясь с подругами, целуясь с друзьями.  Но ее глаза искали того, ради которого она рисковала жизнью. Заметит или не заметит?
Денис Бублик сидел у окна рядом с Катей Смирновой. Кристина замерла в нерешительности. Перед этим она долго обдумывала, как она поступит при встрече с Катей? То, что она ей помогла на расстоянии, было очевидным фактом. И сейчас надо было что-то предпринять, но так, чтобы самой не  опуститься в глазах Дениса, да и остальных. Хотя за то короткое  время, когда она была в холодной воде и запросто могла утонуть, Кристина многое переосмыслила.
 В свои девятнадцать она вдруг поняла, как много времени тратится впустую: на всевозможные не нужные  разговоры, на мелочные придирки, обиды, ревность, ненависть, зависть. Думаешь, что будешь жить вечно, всё успеешь, но жизнь может оборваться в секунду и никто не поможет. Перед лицом смерти все равны, она не смотрит на возраст, ранги и чины, положение в обществе и значимость. Ей все равно, кто ты, сколько у тебя денег, сколько друзей, родственников  и знакомых, будет кто-то по тебе горевать или забудут сразу о твоем существовании. Она не смотрит на то, успел ли ты сделать при жизни что-то полезное, нужное другим людям или прожил жизнь перекотиполем, пустышкой, не оставив после себя ничего такого, что дало бы возможность потомкам помнить о тебе.
Когда она вышла на берег и упала в изнеможении, понимая, что спаслась от смерти в холодной воде, вот тогда промелькнули эти мысли, и Кристина мысленно дала себе слово, что не будет зря терять время, отпущенное ей судьбой.
Она стояла и пристально смотрела на Катю Смирнову. Постепенно гул голосов в аудитории затих, однокурсники поняли, что сейчас должно что-то произойти.
Денис напрягся. Он прекрасно знал, что давно нравится Кристине, видел, с каким пренебрежением и презрением та относится к Кате Смирновой. Хотя, впрочем, почти все местные, городские, студенты с чувством явного превосходства относились к провинциалам. Денис с Катей были родом из села. Приезжие. Жили в общежитии. Поэтому особых иллюзий к доброжелательному отношению к себе никогда и не питали. Возможно, по этой причине Денис и сблизился с Катериной.
Кристина бросила сумку на скамью и стала пробираться к тому месту, где сидела Смирнова. Аудитория вообще затихла. Был слышен только шелест листов тетрадей и тихий шепот в дальнем углу.
- Катя! – Кристина остановилась рядом с девушкой. – Ты меня спасла. Если бы не твоя помощь, я утонула бы.
Смирнова медленно поднялась, Денис удивленно смотрел на девушек.
- Когда ты ее спасла? – не выдержал он.
- Когда лайнер потерпел крушение, я упала в холодную воду. До берега оставалось несколько десятков метров, думала, что не доплыву. И не доплыла бы. Но мне помогла Катя. Ведь так?  - Кристина ответила вместо Смирновой и уставилась прямо ей в глаза. – Знаешь, я все время почему-то думала о твоих глазах, не знала, какого они  цвета.
- Серые, - улыбнулась Катя. – А я вспоминала твои.
- Карие, - Кристина вдруг бросилась к Смирновой и обняла ее.
Слезы ручьем полились из глаз, и уже через минуту плакали обе девушки.
- Спасибо тебе, - сквозь слезы проговорила Кристина. – Всегда буду помнить, как ты меня спасла.
Вдруг раздались жиденькие хлопки, затем сильнее и сильнее. Через несколько секунд хлопали все, кто был в аудитории. Студенты не видели, как вошел преподаватель, но он тоже подключился, сразу поняв ситуацию.
 Когда затихли овации, преподаватель поздравил Кристину с возвращением и попросил рассказать о том, что произошло.  Девушка с подробностями изложила пережитое, не забыв рассказать о своем чудесном спасении. По мере рассказа все головы постепенно повернулись в сторону Смирновой. Никто ведь толком не знал, каким даром обладает девушка. Хотя слушок о том, что она умеет управлять водой, всё же просочился, но над этим посмеялись и забыли. А тут вдруг оказалось, что всё это – правда.
Катя поняла, что спокойная жизнь для нее закончилась.
Глава 8
1
Луиджи Конти всё же удалось найти подходящую клинику, куда он смог поместить остатки подопытной группы. Исследования подходили к концу. Но эффективного лекарства, которого ждала жена олигарха, финансировавшего исследования, еще не было. Фишман с Мариной Мироновой прочитали все архивные документы, которые нашлись в их же старой лаборатории, но ничего нового для себя не нашли.  Конти больше занимался организационными проблемами.
- Думаю, единственное, чего мы добились с нашими подопытными -  поняли, что все лекарства по-разному действуют на пациентов, - отложив очередную историю болезни, сказал Эрик Фишман.
- Это было известно и до эксперимента, - не отрываясь от прочтения очередной записи, ответила Марина. – Степень запущенности болезни разная. Иммунитет разный. Вот возьми Игоря Федорова. Здесь прогресс налицо. Ранняя стадия. Его можно было и плацебо вылечить. Спокойно можно витамин Е колоть, и он все равно поправился бы.  Хотя, ты ведь не хуже меня знаешь, что для излечения необходимо хотя бы шесть месяцев. Только, где их взять, эти шесть месяцев? Да и полностью еще никто не излечивался,– Марина вздохнула. – Наша основная пациентка не проживет столько. Слишком большой участок мозга уже атрофирован.
- Надо ее переводить с ривастигмина на галантамин. У нее непереносимость ривастигмина, - заметил Фишер.
- Чтобы перевести, надо выдержать хотя бы три дня. Она не выдержит столько без лекарства. Вообще-то донепезил зарекомендовал себя лучше, но у нас его просто нет.
- Надо нашему олигарху позвонить, пусть по миру ищет. Думаю, он найдет.
- Звони, нет времени ждать. Будем пробовать всё.
- Как думаешь, если Анну Браун тоже перевести на донепезил?
Марина вздохнула, зачем-то поправила прическу и посмотрела прямо в глаза Эрику.
- У Анны слишком запущенная болезнь. Наблюдаются нарушения координации тонкой моторики. Сам знаешь, о чем это говорит.  Не знаю, Эрик. Попробовать, конечно, можно. За счет олигарха, - улыбнулась она.
- Марина, давно хотел спросить, почему диссертацию не пишешь? Материала уже много, можно пробовать.
- Писала, -  вздохнула Марина.
- И?
- И ничего, - засмеялась она. – Мне руководитель дал такую тему, что даже стыдно вслух произнести. Суть – статистические данные о случаях заболевания ОРЗ по областям. Перелопатила столько историй болезней, делала выборки анализов, назначенных препаратов и прочее. Таблицы, таблицы… они мне по ночам снились. А потом подумала, а кому это надо? Какую лепту этой диссертацией я внесу в науку? Бросила всё к чертям. А ты чего смеешься? – удивленно взглянула на Фишмана.
- Знаешь, мне ведь тоже предложили смешную тему. Но я отказался сразу.
- Молодец. А я не смогла. Да и система не та. Если бы я проигнорировала тему, которую мне дал руководитель, я бы просто не защитилась. Он бы сам меня на защите и завалил. А твоя диссертация о чем?
- Моя как раз по теме – болезнь Альцгеймера.
- Да ну?! Я не знала. Значит, тебя Луиджи взял именно потому, что ты раньше занимался этой проблемой?
- Думаю, да, - улыбнулся Эрик. – А ты до этого, чем занималась? Как-то ни разу не обсуждали этот вопрос. Ты уж извини.
- Ничего-ничего.  Работала психиатром в клинике. Сталкивалась, конечно, с нашей проблемой, но редко. Родственники заболевших пациентов обращались иногда, но уже тогда, когда никакое лечение не поможет.
- Ты сразу диагностировала болезнь Альцгеймера?
- Не всегда. Отправляла на магнитно-резонансную томографию головного мозга, анализ крови, проводила различные тестирования интеллектуальных функций. Давно пришла к выводу: чем умнее и образованнее человек, тем легче протекает эта болезнь. Но все равно тяжело наблюдать, как мозг человека отказывает, превращая его в овощ. А ты только и можешь лекарствами немного поддержать его, чуть-чуть продлить жизнь. Да уже и не жизнь, а простое существование.
- Для того мы здесь и собрались, чтобы найти лекарство.
- Эрик, ты сам-то хоть веришь в то, что говоришь? – горько улыбнулась Марина. – Люди годами в лабораторных условиях, с новейшей аппаратурой, проводят исследования – и ничего нового так и не нашли, а ты думаешь, что мы за несколько месяцев вдруг сделаем грандиозное открытие и победим неизлечимую, заметь – неизлечимую, болезнь?
- Марина, а почему бы и нет? Мы ведь досконально изучили механизм этой болезни. Знаем, как она зарождается, значит, можем что-то сделать в плане профилактики. А это уже немало. Да и открытия делают простые люди, как и мы с тобой. Если мы даже напишем простую методичку, которой будут пользоваться студенты медики, это уже прорыв в науке. Понимаешь?
- Я понимаю. Но ведь хочется действительно найти лекарство, которое можно выпускать в форме обычной таблетки. Выпил – и память восстановилась, и мозг начал работать в штатном режиме, и нет тебе никаких нарушений двигательного аппарата, и человек живет полноценной жизнью. Эх, мечты…
- Найдем. Обязательно найдем, - успокоил ее Эрик. – По крайней мере, хочется в это верить. А сейчас надо нашим пациентам давать самую большую нагрузку на мозг. Это шанс отсрочить, а то и избежать деменции, или хотя бы смягчить течение болезни.
- Да, надо заставлять мозг работать. Если бы это все понимали, возможно, нам болезнь Альцгеймера и лечить бы не пришлось. А сейчас позвони всё же нашему олигарху, пусть ищет лекарство. Может, и спасем твою Анну. Я уже молчу о нашей основной пациентке.
Фишман с благодарностью посмотрел на Марину и принялся названивать спонсору.
2
Луиджи понимал, что нового лекарства его группе за такой короткий промежуток времени просто не изобрести. Они втроем перечитывали все данные в интернете, прочитали море специальной литературы, находили самые современные препараты. Иногда использовали не сертифицированные лекарства, которые давали на время облегчение, но полностью от болезни не избавляли. Сыворотка, выделенная из крови Смирновых, спасла оставшихся в живых пациентов, но полного излечения не наблюдалось. Ввели ее и основной пациентке. Они никогда не называли ее по имени, просто – основная пациентка. Для любого лечения нужно время. А вот времени у них, вернее, у нее как раз и не было.
Ее муж щедро оплачивал исследования, никогда не спрашивал отчетных документов, и Конти это очень устраивало. Несколько месяцев они получали щедрую зарплату, могли оплачивать лаборантов, могли заниматься научными исследованиями. Но всему этому придет конец, если пациентка не выживет.
Луиджи очень надеялся на применение эстрогенов и противовоспалительных препаратов, но Марина охладила его пыл, доказав на практике, что эти препараты не настолько эффективны, как их пропагандируют. Хотя согласилась применить ингибиторы холинэстеразы и витамина Е.
- Думаю, хуже не будет, - сказала она с улыбкой, что могло значить «и лучше не станет».
Луиджи тосковал по Кристине. Эта украиночка настолько задела какую-то струну в его сердце, что одно упоминание ее имени заставляло чаще биться сердце. Он уже думал съездить к ней в гости, но даже позвонить не решался. Он так и не осмелился  при расставании сказать ей о своих чувствах, резонно рассудив, что она только посмеется над ним.
Он достал список своей группы и стал читать.
Моретти. Этот на всю оставшуюся жизнь сядет в тюрьму. Правосудие никогда не простит ему катастрофу, гибель пассажиров и побег с судна.
Карло Коста. Луиджи подозревал, что помощнику капитана просто нужны были деньги. Вторую инъекцию ему не успели сделать, и слава Богу. Хоть за него душа будет спокойной.
Григорий Кустов. Вроде бы пошел на поправку. Немного притормозили развитие болезни.
Александр Сизов. Этот тоже поправляется, но не так быстро, как предполагали.
Паоло Грава. Да, Моретти его смерть сойдет с рук. Но ему и без этого убийства достаточно дадут.
Анна Браун. Не ожидал, что это – любовь Эрика Фишмана. Если раньше он это искусно скрывал, даже к Марине клеился, то теперь всё открылось. Она настолько старше его, а ведь не отвергает любовь парня. Если получится ее вылечить, они явно будут вместе.
Кристина Дука. Если у Фишмана получится с Анной Браун, почему не может получиться у него с Кристиной? Луиджи задумался. Но через время опять вернулся к списку.
Анатолий Олейник. Жаль старика. Но, возможно, ему на том свете гораздо легче, чем всем живущим. Как знать?
Ольга Крещенская. Вот эту женщину по-настоящему жалко. Тем более, у нее осталась недееспособная дочь. Надо как-то помочь девочке.
Игорь Федоров. Больше симулирует болезнь. Понятно, что мужику нужны были деньги. Хотя, очень агрессивен. И это уже не лечится. Но к болезни Альцгеймера никакого отношения не имеет.
Итак, у них в наличии четыре человека. Из них один – симулянт. Надо бы отправить его домой, толку-то никакого. Для продолжения эксперимента достаточно и троих.  Луиджи отложил список и потянулся к мобилке. Номер Кристины давно был забит в телефон.
2
Когда Игорю Федорову предложили покинуть группу, он даже обрадовался. Того, что пережил в круизе, хватило с лихвой. Деньги назад никто не требовал, а это было единственное, что его волновало. Да и подлечили немного: стал спокойнее, менее раздражительным, вроде бы и забывать перестал.
Попрощался со всеми наспех, взял рюкзак и отправился домой. В круизе, да и после катастрофы им запрещали пользоваться интернетом. Это было самое мучительное, но только первые дни. Игорь вдруг понял, что существует жизнь и без компьютера, без «форекса», без биржевых игр, без различных сайтов.
За те дни, которые группа была еще в полном составе, Игорь как-то сблизился с Ольгой Крещенской. Их объединило то, что были оба почти земляки, всего-то километров двести разделяли их города. У них была общая страсть – сайт знакомств. Это выяснилось почти сразу, при первом же разговоре. Они даже телефонами и адресами обменялись. Ольга рассказывала ему о своей Танюшке, о горькой судьбе вдовы. И хотя она была намного старше его, общий язык нашли сразу.
Игорь ехал на вокзал, но его все время преследовала мысль, что он должен что-то сделать, что-то предпринять. Дома его никто не ждал, разве что мать…. Вспомнил о матери, позвонил, сказал, что жив-здоров.
Уже возле кассы, протянув в окошечко деньги, почему-то назвал не свой город, а тот, где жила Ольга. Стоя с билетом в руках, задумался. Как он будет искать дочь Ольги? Адрес ее знает, но ведь она сейчас живет у какой-то бабульки. Да и что он ей скажет? Безработный, как иногда говорит соседка «не от мира сего», что он может предложить этой девочке? Забрать ее к себе? Но на каком основании? Кто ее отдаст?
Ночь в поезде была бессонная. Игорь долго смотрел за окно. Поезд быстро проносился мимо каких-то строений, мелькал свет одиноких фонарей, иногда радужные  рекламные огни сливались в полосу абстрактного света, и опять за окном тьма.
 «Как моя жизнь, - подумал Игорь, - сплошной мрак, в котором только изредка появляются белые полосы. Надо что-то менять, иначе так и околею где-то в непроглядной темноте. И никому до меня не будет дела».
Поезд прибыл в конечный пункт ранним утром. Игорь Федоров долго искал нужный адрес, понимая, что там никого нет. Но надеялся на удачу. В последнее время ему, вроде, везет. Деньгами разжился, немного подлечился, остался цел после катастрофы. А это уже немало.
Остановился перед дверью, позвонил, отвернулся, чтобы позвонить в соседнюю дверь, может, соседи что-то подскажут. Но вдруг дверь открылась. На пороге стояла совсем старенькая бабушка, заправляя за ухо седую прядь и поправляя сползшие очки.
- Что надо? – спросила она спокойным голосом, прикрывая за спиной дверь.
- Я к дочери Ольги Крещенской, к Танюшке.
- А кто ты такой будешь? – немного удивленно спросила баба Рая, зная, что у Ольги нет подходящих родственников.
- Мы вместе с ней были на том корабле, который потерпел крушение, - Игорь решил сразу говорить только правду. – Вы, думаю, в курсе, насчет Ольги?
- В курсе, милый, в курсе, - тяжело вздохнула баба Рая. – И как теперь вот быть, не знаю.
- Я тоже не знаю, но надо что-то решать с Таней. Может, вы меня впустите в квартиру, поговорим?
- Заходи, раз пришел, - старушка посторонилась, пропуская его вперед, - только тихо, Танюша спит еще. Ты больно ранний гость.
- Поезд рано пришел, - оправдался Федоров.
Игорь пил вкусный чай, который заварила баба Рая из каких-то травок, и рассказывал ей о последних днях Ольги.
- Эх, Ольга, Ольга, - вздыхала старушка, - даже похоронить нельзя. И на могилку теперь не сходишь. И что Танюшке говорить, ума не приложу. Всё время спрашивает, когда мама вернется. Она же, как ребенок.
- Так что будем решать насчет девочки? – спросил Игорь, доедая печенье.
- Игорь, а почему ты решил сюда приехать? Кем тебе Ольга доводилась?
- Просто познакомились, говорили, общались. Это единственная женщина за последние годы, которая понимала меня. Я думал…, да что уже говорить? Ее нет, а дочка осталась. Она мне много о ней рассказывала. Нельзя ее одну оставлять.
- Нельзя, милый, нельзя. Я ведь старая уже, не потяну я за ней ухаживать, - баба Рая вытерла краем кухонного полотенца набежавшую слезу. – Я вот тут с ней который день сижу, а у меня ведь есть родные внуки и правнучек уже есть. Надо бы своим детям помочь, пока могу.
В это время послышался шум открываемой двери, что-то загремело. Баба Рая взглянула виновато на Игоря и поспешила в коридор.
- Ничего, Танюша, ничего, я сейчас уберу, - услышал Игорь ее голос за дверью.
На кухню зашла красивая взрослая девушка, у Игоря даже дух перехватило. Она была в пижаме, но внешний вид, видимо, ее совсем не смущал. Ее чуть припухшие глаза удивленно уставились на Игоря, она поправила растрепанные волосы и спросила:
- Баба Рая, ты почему не сказала, что у нас гости? Я – Танюшка. А ты кто?
Только после того, как она заговорила, Игорь понял, что девушка не совсем обычная. Даже то, как она представилась, выдавало умственное отсталое развитие.
- Меня зовут Игорь, - поднялся Федоров со стула.
- Ты кто? – опять повторила она свой вопрос.
- Это друг твоей мамы, - пришла ему на выручку баба Рая.
- А мама скоро вернется? – она смотрела на Игоря такими наивными глазами, что тот даже растерялся, не зная, как лучше ответить.
- Танюша, сейчас тебе надо переодеться. Негоже перед гостем в пижаме щеголять. Быстренько в комнату, - старушка вытолкала девушку в коридор.
Игорь сел и задумался. Он почему-то представлял Таню маленькой девочкой, хотя Ольга и говорила, что ей уже двадцать три года. А тут увидел красавицу, хотя и с заторможенным развитием. Тут было над чем подумать.
3
После серии допросов, наконец, его отпустили. Вина капитана корабля полностью доказана, его помощнику предъявлять было нечего. Но работы он лишился. Вряд ли после такого скандала какой-то порядочный работодатель возьмет его на работу.
Карло Коста во всем винил Моретти и свою судьбу. Как пошла черная полоса после предыдущего рейса, так и не отпускает. Кармела названивает, ждет его домой, Изабелла гордо молчит. Ни разу не позвонила, ничего не спросила. Карло много думал насчет своей будущей жизни. Кармела – его жена. Она верит ему и ждет. Но ему верит и Изабелла, которая носит под сердцем его ребенка, его сына. Изабелле он пообещал вернуться. А теперь вот одолели сомнения.
Сейчас он без работы, без сбережений, с кредитом и с женой, с которой надо развестись. Как он это скажет Кармеле? Будет истерика, конечно. Он это переживет. Обидит ни в чем не повинную девушку, хорошую девушку. Но другого выхода у него нет. Только, как Изабелла примет его совсем без денег? Сесть на шею беременной женщине?
Банк кредит не даст. Надо срочно искать новую работу, но уже не в пароходстве, а где-то на берегу. Как круто изменилась жизнь буквально за одно мгновение. Чертов Моретти. Вот до чего довело его самодурство, его эгоизм, хвастовство.
Решил поехать к Кармеле и поговорить. Не по телефону же решать такие важные семейные дела. Но рука сама набрала номер Изабеллы.
- Милая, я решу свои дела и скоро к вам приеду.
- Будем ждать, - просто ответила Изабелла и отключилась.
Эпилог
Воздух в кафе прогрелся до такой степени, что прохлада кондиционера не спасала посетителей от  жары. Марина Миронова потягивала мартини и нетерпеливо поглядывала на входную дверь.
- Не переживай. Ты же знаешь нашего Луиджи: опоздает, как и всегда. Да еще придумает какое-то невразумительное оправдание, - Эрик Фишман откинулся на спинку  стула. Его высокий лоб блестел капельками пота, которые он временами промокал салфеткой. – Не понимаю, зачем он нас опять собирает? Уже два года прошло. У каждого из нас своя жизнь, другие интересы.
- Раз собирает, значит, есть причина. Придет, расскажет, - почти спокойно произнесла Марина, допила прозрачную холодную жидкость, отставила бокал. – Рассказывай, как живешь? Что нового?
- Живу в Германии. Теперь у меня есть своя лаборатория, продолжаю исследования, - скромно сказал Эрик, не глядя в глаза девушке. – А ты как?
- Ничего себе! Лаборатория! И кто же ее спонсирует, если не секрет? И какие исследования ты проводишь? Неужели продолжаешь искать лекарство от болезни Альцгеймера? – Марина даже повернулась в сторону Фишмана, чтобы лучше рассмотреть его лицо. – Ты с Анной? Это всё для нее?
- Да, я с Анной. Спонсор – наш олигарх.
- Но ведь его жена умерла! – воскликнула Марина. – Неужели он решил продолжать? Не думала я, что он захочет с кем-то из нас иметь дело…
- Он позвонил через пару месяцев после кончины жены. Предложил мне продолжить исследования. Я согласился. Причину, думаю, тебе не стоит объяснять.
- Да, я понимаю, - Марина надолго замолчала, затянувшись дымом сигареты. – Как себя чувствует Анна?
- Поддерживаю, как могу. Но она молодец. Хочет жить, вот и борется.
- Хоть что-то новое появилось?
- Пробую разные методы, сочетания лекарств. Иногда наступает улучшение, но ненадолго. Заставляю ее рисовать, читать, писать. Мы даже танцы с ней пробовали. Но возраст уже не тот, сама понимаешь. Но она надеется,  мы надеемся, - поправил сам себя. – В Великобритании всерьез занимаются поисками новых лекарств, связался с ними.
- Почему нас с Луиджи не пригласил? Или Луиджи с тобой? – Марина напряглась в ожидании ответа.
- Не хотел ворошить старое. У нас тогда не получилось. Подумал, что с другими, возможно, получится.
- А, ну да…, - Марина опять закурила.
За соседним столиком пожилая женщина  с укоризной взглянула в их сторону, но ничего не сказала: предупреждения о том, что в кафе курить нельзя, нигде не было.
Луиджи ворвался в кафе радостно возбужденный. Своим появлением заставил головы всех присутствующих повернуться к входной двери. Он шумно плюхнулся на стул и улыбнулся.
- Я рад вас видеть. Очень рад, даже не  представляете, как соскучился, - вместо приветствия произнес он на русском языке.
- Мы тоже рады, - ответила Марина. – А в щечку?
- Простите, увидел вас, дара речи лишился, - рассмеялся Луиджи Конти и бросился обнимать друзей.
После обычных приветствий завязался разговор.
- Простите, что я вас выдернул, оторвал от работы. Но, согласитесь, что Рим – чудесный город, - глаза Луиджи смотрели лукаво, с хитринкой. – Когда бы вы так замечательно отдохнули?
- Да мы еще не успели ни отдохнуть, ни осмотреться, - ответила за двоих Марина, - сумки бросили в номера и к тебе. Что стряслось? Почему такая секретность? Ничего не объяснил.
- Не объяснил потому, что вы сочли бы это обстоятельство незначительным, и не приехали бы. А так, вот вы здесь, и я рад, и мы все рады, что встретились.
- Луиджи, не темни! Говори, зачем нас сюда пригласил? – не выдержал Эрик. – Это ведь не пару кварталов проехать, а из Германии в Италию.
- Ага, из Украины в Италию, - поддержала его Марина.
- Ребята, я ведь оплачиваю все ваши расходы, - Луиджи в своей манере развел руками, - и причина у меня очень даже уважительная. Сейчас-сейчас…
Он набрал номер, сказал что-то на итальянском языке.
- Вот моя причина, смотрите, - его рука указывала на дверь.
Эрик и Марина одновременно повернули головы к входной двери. Она открылась и показалась стройная девушка с ребенком на руках.
- Так это же Кристина! Кристина Дука, - округлила глаза Марина. – Что она здесь делает?
- Знакомьтесь, это моя жена, - Луиджи суетился, усаживая Кристину за стол. – А это – мой сын Дени.
- Денис, - поправила его Кристина. - Здравствуйте!
- Добрый день, - удивление еще читалось на лице Мироновой. – Значит, ты добился своего, - повернулась она к Луиджи. – Вот это да!
- И позвали мы вас сюда не просто так. Мы хотим, чтобы вы стали крестными для нашего сына, - торжественно произнес Луиджи Конти, став почти в театральную позу.
- Это – честь для нас, - серьезно ответил за двоих Фишман.
- Я так и думал, что не откажете. Это наше обоюдное решение.
Марина уже тянула руки к мальчику, который  еще несмышлеными глазками рассматривал всё вокруг. Пока они с Кристиной агукали с малышом, мужчины обсуждали события, произошедшие за пару лет, пока они не виделись. Фишман рассказал о своей лаборатории, поделился информацией, собранной за пару лет. Луиджи стал рассказывать о судьбе людей, которые были в их подопытной группе.
- Мы с Кристиной поддерживаем переписку со всеми, кто остался в живых, - говорил Луиджи. – Вы, наверное, знаете, что Моретти сидит в тюрьме. Ему дали пожизненное заключение. Но он со своей болезнью там долго  не протянет. Как вспомню его, первым бегущего с тонущего корабля, так и сейчас тошно. Карло Коста развелся с женой и женился на бывшей любовнице. Она ему сына родила. Живут в Испании. Устроился где-то на берегу, никто не захотел иметь дело с помощником капитана утонувшего судна.
- Он ведь не виноват. Почему так? – оторвалась от мальчика Марина. – Один наделал дел, а другой должен плоды пожинать? Несправедливо.
- Да, несправедливо, - согласился Конти. – Здесь сработал эффект бабочки. Слышали о таком?
- Конечно. Это, когда незначительное влияние на что-то может иметь непредсказуемые последствия, - кивнула головой Марина. – В одном месте бабочка крылышками взмахнула, а на другом конце планеты погода изменилась. Что-то читала об этом.
- Так ведь этот эффект постоянно срабатывает в жизни. Не знаю, как там на самом деле с бабочкой, а вот в нашем деле – сработало. Если проследить цепочку событий, то в нашем случае началось всё с болезни жены олигарха.
- Нет, Луиджи, началось это еще в 1906 году, когда Альцгеймер описал симптомы болезни, - возразил Фишман. 
- Это ты слишком далеко заглянул, - улыбнулась Марина, передавая малыша матери. – Началось с того, что Моретти увязался за красивой моделькой. И, чтобы покрасоваться перед ней, направил корабль к берегу, не думая о последствиях. Лайнер сел на мель, многие погибли, наша экспедиция, если так можно выразиться, потерпела фиаско.
- Можно, я добавлю? – несмело произнесла Кристина. – Вы забыли о родителях Кати Смирновой. Если бы они в свое время не лечились вместе, не попали в такую же группу, как и мы, и если бы у них не родилась дочь Катя, которая может раздвигать воду, я бы не спаслась. Я бы утонула. И не было бы у нас вот такого славного малыша.
- Это правда. Всё, что происходит в жизни, взаимосвязано. Эффект бабочки присутствует везде и всегда, - подытожил Луиджи. – Кстати, еще один наш пациент вылечился полностью. Это Игорь Федоров.
- А он и не был болен, - возразила Марина. Искусно симулировал болезнь. Конечно, расстройством психики страдал точно. Подлечился, значит.
- Он женился на дочери Ольги Крещенской, - сказала Кристина.
- Но ведь ее дочь больна ДЦП, - воскликнула Марина.
- Да, больна. Но так он может за ней ухаживать. Мы с Луиджи ездили на Украину, заезжали к нему в гости. Он сильно изменился. Нашел работу.
- Были в Украине, а ко мне не заехали? Почему?
- Не было времени, прости, Мариночка, - Луиджи приложился к руке девушки. – Пока сватался, уговаривал Кристину, а еще больше – ее родителей, время и ушло.
- Ну, ладно-ладно. А как наши остальные участники? – спросила Марина.
- Сизов и Кустов умерли, - ответил Луиджи.
Все немного помолчали, отдавая дань уважения своим пациентам.
- Нам остается только надеяться, что когда-нибудь найдется гениальный человек, который изобретет панацею от болезни Альцгеймера, сказал Эрик Фишер. – Только не было бы это слишком поздно, - добавил он и  грустно вздохнул, вспомнив свою любимую женщину Анну Браун, у которой времени для жизни оставалось всего чуть-чуть…
25.06.2015 г.
г. Кривой Рог