Промысел 2 3 2

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/06/22/1185


 Ида представила, какой лицемеркой сочли бы продвинутую дочь Джемса Бартона младшие сёстры, и всё-таки выговорила:
 Просить о помощи, ждать ответа можно только от Создателя. Данное Этим Слово принимать с благодарностью, даже если просьба не выполняется».
В мире тонированного стекла и сенсорных панелей такое высказывание прозвучало бы замусоленным тысячелетиями постулатом. Здесь выговорилась прикладная инструкция: (делай на раз, делай на два).
«Я знаю, да».
Майт, как и прошедшая грань катастрофы Ида, действительно знала одно с женой первого охотника.
«Нелепо думать, сказала девочка, - но я считала: зачем просить и ждать, всё равно не услышит?»
«Река услышала бы?»
«Горе плохой советчик, женщина, теперь знаю. Но тогда казалось: такую просьбу стоит выполнить, а Предвечный Отец не торопится».
«Человек обижается на Создателя, - согласилась Ида, - просит и не догадывается: возможно, просьба не нужна. Идущий, как я понимаю, видит только отрезок дороги. Кажется, чувствуешь лежащий под ногами путь. На самом деле камень прячется за войлоком пыли. Пройденное же тает в памяти, скрыто, отрывочно».

Теперь даже Майт возмутилась.
«Ты говоришь очевидное, женщина. Зачем?»

«Обобрали почти всё».
Кин-Нокк подошёл неслышно, стал, помахивая маленьким узелком.

«Мы этого спросим, зачем сказано. Угадай с трёх раз, охотник, имя пропавшего в наводнение со стоянки третьего Рукава».
Кин пожал плечами.

«Вы, - сказала Майт, - конечно будете знать. Мой брат хотел взять твою сестру, охотник, так говорили».
«Знаем, да».

Родоначальник племени Синих Камней светился, точно натёртый мехом камень-голыш.
«Ты радуешься, что людей взяла река, но Донни брат мне».
Прошептала Майт.

Кин отмахнулся от нелепой загадки, обнял девочку.
«Когда ты сидела над водой, - сказала Ида, - твой брат ставил круги у Синих Камней, там, где Великая Река родится снова. Выходит: просила о живом, как о мёртвом».

Теперь Майт распахнула взгляд, точно впервые обнаружила окружающий мир.
«Донни и женщина, - подтвердил Кин-Нокк, - были смыты вместе со спальным мешком. Ида нашла в реке умирающих от холода и ран людей за трое суток до того дня».

 Дочь Анди плакала без дрожи и рыданий. Слёзы катились неиссякающим потоком, дробились радугами, смывали минувшее, очищали душу, ломали цепи страха и предвзятости. Кин посадил Майт на поваленный ствол, начал свёртывать стоянку, освобождать дерево от чужих прутьев.

«Покорми, и пойдём, - сказал охотник, - чтобы засветло добраться к Третьему Рукаву».

Ида сложила в плошку остатки ужина, ополоснула минтеле.
«Вы не хотите мяса?»
Спросила Майт.
«Завтракали, когда ты спала».
Соврал Кин.

Тонд собирался уснуть. Мешали шевелящиеся у лица ручишки. Пришлось посадить малыша за пазуху. Человеческий детёныш понял, где оказался, распластался на груди отца, нашёл сосок.

От прикосновений сына родоначальнику племени Синих камней захотелось стать птицей, но вовремя вспомнил, что действительно способен летать. Мешок висел на дереве. Кин вытряхнул. Сверкнула беленькая плоская кругляшка. Первый охотник приречья глянул, увидел своё отражение, как давеча в стене.

«Смотрите, ясная какая!»
И без того счастливый, Кин-Нокк запрыгал, как ребёнок, подбросил зеркальце.
«Там, в пещере, я думал, померещилась отражающая стена!»

«Если то, что люди называют глиной Тонда, покрыть специальным налётом, получится такое же».
Сказала Ида.

«Тонд знает способ?»
«Спроси, когда вернёшься. Сколько я видела, Мойи делали только посуду, не пытались раскатать листом, как здесь».

«Эдинбара, - прочитал Кин, - что это значит?»
Ида глянула, тихо засмеялась. На обратной стороне зеркальца, затёртые множеством прикосновений, угадывались контуры башенок и куполов.

«Название нарисованного места. Ты, охотник, не забыл, чем занимались в горелом лесу!»
«Никогда не забуду!»
Сказал Кин, сажая «Муравья» на ладонь.

Ида нажала едва приметную кнопочку, из окантовки зеркальца высунулась маленькая расчёска. Волос у первого охотника приречья было много, не такой гребешок требовался, но женщину трудности не остановили.

Майт глядела, и не знала, плакать от счастья или дышать. Девочка поняла: прошлое не вернётся. Когда-нибудь и у неё будет позволяющий ласкать волосы охотник.

Тронулись в путь. Майт быстро уставала, садилась на руку Кина, будто на бревно. Скорость движения сразу увеличивалась. Девочка не понимала, как жена успевает за охотником, сильнее которого никого нет.

Ида разглядывала невооружённым глазом инопланетную природу. Не прошло и полутора лет, как желаемое стало возможным.

Затеявшая базар малышка Кристин Боке лежала в капсуле. Выяснилось: идея проверки гипотезы об исчезновении пятнадцати движков принадлежала именно Кристин.

Ида проснулась на рассвете, согрела спящих пучком, оценила обстановку.

Программисту 1788 стало ясно: возвращение неизбежно вне зависимости от того, захочет Кин или нет. Третий в оболочке обязывал вернуться и освободить.

Картина катастрофы по-прежнему оставалась скрытой, но было очевидно: Чернобрюхие не следят за движком. Значит, можно пользоваться услугами порта.

Понимая: лучше перебдеть, чем недобдеть, Ида решила не испытывать взорвавшие спускаемый аппарат силы. Единственное, что вызвала, был позволяющий в разы увеличить скорость передачи команд портативный пультик.

Ида всегда хотела иметь такой. В детстве, впервые коснувшись клавиатуры, старшая дочь владельца Бартонхолла поняла: другие игрушки пустяк.

Родителям дела не было до увлечения дочери, пока ни грянуло. Пришло уведомление из международной ассоциации научных сообществ о том, что шестилетняя мисс Аделаида Бартон победила в конкурсе на право обучаться в спецшколе для особо одарённых детей.

Отец возмутился, сказал: ни за что не отдаст старшую дочь на воспитание плебейской черни. Ида хотела спросить, гораздо ли лучше чернь патрицианская, но дразнить разъярённого джентльмена не стала.

Сэр Джемс Бартон переколотил все пульты в доме, запретил родственникам и знакомым позволять девочке пользоваться личным доступом. Спас глупый, с точки зрения Сэра Джемса Бартона, обычай: начальное образование, единое для всех, вне зависимости от общественного положения и состояния семьи.

Просьбы, взятки, угрозы не подействовали. Директор школы наотрез отказался обучать дочь самого родовитого жителя графства по особой программе, дабы избежать запретного предмета. Более того, отцу не говорили, что девочка только присутствует в классе. Учитель обращался к Аделаиде Бартон, когда никто не мог выполнить задания.

Пульты отключали на переменах, а во время уроков сидевшая на последней парте ученица была предоставлена научному сообществу.

Регламентированного уроками времени не хватало, досада жгла, обида на отца, казалось, не пройдёт никогда. Теперь программисту 1788 довелось жизнью признаваться в благодарности строптивому аристократу, научившему работать на нейро уровне.

Удача экспедиции состояла в том, что именно Анна Агнесса Августина Аделаида Бартон осталась жить. Справиться с бестактильным управлением в подобной ситуации не смог бы никто из троих.

Пульт прибыл в распавшемся при вскрытии контейнере, легко прильнул к абешке, стал невидимым. Ида могла брать device внутрь «яйца» и наружу.

Было очевидно: для возвращения не обойтись без штурмана. Отсутствие командира создавало трудности, и только.

На имеющем множество уровней восстановления и защиты, самодостаточном движке программист с техником ехали почти пассажирами. Их работа заключалась в обслуживании генераторов энергии, потока в секторе, промежуточных подстанций, линейного оборудования.

Ида, разумеется, знала созданную по образу и подобию глобальной «Железки» систему движка, однако, подписала в договоре пункт о невмешательстве в программу. Мелкая «Железка» в починке не нуждалась, вторжения без крайней надобности не допускала.

Командир выполнял обязанности администратора, был рассудком и волей группы, мог заменить ушедшего в анабиоз штурмана. Это место не имело права пустовать.

В зоне интенсивного движения программер и техник сиживали за столом. Сектора, с их непредсказуемостью, требовали профессионализма.

Штурманом предстояло стать. Время, тянуть которое не следовало, оказалось терпеливым.

Ида начала с личной папки Кристин. За такой поступок на Земле, да и во внешнем размещении, лишили бы доступа на раз. Тут лишать было некому. Взломалово потребовало бандитского навыка. Ида приобрела и крякнула биометрический код, полагая: именно под ним может прятаться ответ, как угораздило попасть туда, где оказались.

Интуиция не подвела. Жажда всемирной славы, - вот движок, на котором экипаж 1788 доехал до жизни такой.

Мечтавшая о должности диспетчера межпланетных линий, и не более того, Кристин Боке поднапряглась, чтобы попасть в экспедицию по сверх дальней после того, как обнаружила в анналах штурманского архива невнятные отчёты семи движков.

Другие восемь были понятны, сообщали о гибели от выработки ресурса. Какой именно ресурс выработался, ясно не было, да и выяснять никто не собирался. Аппаратами управляли Чайники, следовательно, удивительно, что машины хоть сколько-то времени работали исправно.

Шесть движков сломались от размонтажа, седьмой взорвался. Кристин заметила: место, где произошёл взрыв, истощение ресурса, поломки, - одно и то же.

Сопоставив информацию, открывательница подчистила сообщения в свой интимблок, чтобы на досуге покумекать, и накумекала: фактически захватила корабль с ничего не подозревающим экипажем, отключила связь с Землёй.

Это был не проступок, вроде вскрытия интимика, а преступление, карающееся пожизненным лишением прав, включая имущественные. Штурману 1788 не помогло бы даже великое открытие.


Семнадцать восемьдесят восьмой выполнил задание в шестом секторе, возвращался, До отказа накачав аккумуляторы. Путь предстоял беспечальный. Ида играла в релаксашки, Антон Шмендинг пристреливал из плевательной трубки подвешенную гайку, всегда предельно внимательный Таро Миагава расслабился.

Милая девочка Кристин, дабы обрести известность археологической богини, проделала то же, что кок Негоро, аккуратненько подсовывающий железный брус под компас Пилигрима. Судно пятнадцатилетнего капитана обогнуло мыс Горн и попало в Африку вместо западного побережья Южноамериканского континента.

Приборы корректно включались и выключались указанной в штатной сетке рукой, поэтому система не оповещала о тревоге и поломке.

Шмендинг диву давался, почему барахлит навигатор, чинил технику с кулака, лия воду на Кристинкину мельницу.

Миагава, сверх дальний с тридцатилетним стажем, понимал: влипли основательно, пытался выровнять курс, не подозревал умысла и заворачивал в ту же сторону.

Патриарх утешал деток тем, что ресурс движка рассчитан на полтораста лет. Шмендинг поддакивал посредством расхожего слогана: «вселенная замкнута, любой путь, от Земли начатый, к ней приведёт».

Ида могла бы прояснить положение, но не желала нарушать субординацию, доказывать, кто в доме хозяин. Пришлось делать вид, что ситуй не касается, и теперь пожинать плоды делания.

Кристин, надо отдать ей должное, выложила расчёты для обратного пути, когда движок закрутился на орбите обитаемой планеты. Выкладки лежали в том же интимике. На штурманском столе был лишь текущий график и ноль намёток дальнейшего маршрута.

Ида сравнила: График отличается от выданного машиной хронометрированного листа, точно детская пирамидка от Эйфелевой башни.

Каким образом первооткрывательница собиралась втереть очки программерам глобальной системы, понятно не было. Возможно, Кристин надеялась восхитить общество поступком беспримерного героизма и дерзости, но смерть развязала хотения, переложила ответственность на программиста.

Зачем теперь втирать зенки, Иде было понятно. Осчастливливать жадное до сенсаций человечество реальным открытием обитаемого мира не следует.


Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/06/30/612