Лесенка для Маугли

Есть на свете другие дети. Кто-то перекрестится: слава богу, не моё! Или брезгливо отвернётся, или, может быть, посочувствует. Но мало кто задумывается, почему так произошло – почему у этих ребятишек косые глазки, или скрюченные ножки, или они плохо разговаривают... И не все понимают, что тоже не застрахованы от болезней, травм и прочих несчастий, в результате которых становятся другими.

…РОЖАЛА ЛЕНА очень тяжело. Думала в отчаянии: господи, лучше умереть! Когда боль чуть-чуть отпустила, она почувствовала… запах кофе. Такой привычный домашний запах. Было даже странно: она хочет умереть, а медсестры пьют кофе, хихикают и красят ресницы. И даже если Лена умрет, то все останется по-прежнему. Только ее не будет. Что же станет с ее малышом?..  По стенке она дошла из палаты до ординаторской. Лишилась последних сил, упала. Хорошо, что дверь в кабинет была приоткрыта. 


…РОДИЛСЯ У ЛЕНЫ мальчик. «Да, похож на меня», - констатировал отец ребенка и уехал в другую страну, у него были иные планы. «Не переживай, вырастим!» – утешали бабушки. Выписку из больницы со словами «родовая травма» она убрала подальше. Верила, что все обойдется…
Сынок вовремя набирал положенные граммы, прибавлял сантиметры. Был подвижным, крепеньким. Но время шло, а ребенок… молчал. Саше было уже два с половиной года, а он не разговаривал. Когда хотел пить, то брал маму за руку, вел в кухню и показывал пальчиком на чайник. Когда он просился гулять, приносил шапку и варежки. «Не волнуйся! – утешали молодую маму бабушка и соседки. - У мальчиков это бывает, они поздно начинают говорить!» Саша мог подолгу переливать воду из одного ведерка в другое, составлять в бесконечные рядки свои машинки и паровозики, весь вечер листать одну книжку. На детских площадках уходил куда-нибудь в уголок, складывал там камешки, палочки. Ребятишки не брали в свои компании этого странного мальчика. Да он и сам к ним не шел: Саня быстро уставал от шумных игр и зажимал руками уши…

В ДЕТСКОМ САДУ, куда малыша всё же приняли, на утренниках ребенок сидел рядом с нянечкой и смотрел, как выступают его полноценные сверстники. Первое время мамаши допытывались у Лены: «А ваш почему не участвует?» Потом начали сторониться.
Когда Саше шел пятый год, его выгнали из сада. Заведующая категорично объявила: «Сегодня он набросился на воспитательницу, а завтра покалечит наших воспитанников! И вообще, он портит нам статистику: не разговаривает, нигде не участвует, а у нас скоро комиссия из центра».
Но все-таки нашлась одна родительница-очевидец ЧП: Саша не хотел заходить с прогулки, а воспитательница за руку тащила его с качельки. Саня заартачился. А когда она прикрикнула да еще и шлепнула его, мальчишка в долгу не остался…
«Я буду сидеть с Сашком», - сказал дед и уволился с работы. «Спасибо, папа», - сказала Лена. И расплакалась. Кажется, теперь она точно поняла, что ничего не обойдется. Что их проблема растет вместе с ее красивым и любимым ребенком. С ее маленьким Маугли.
…В областной детской больнице поставили диагноз «аутизм». Могло ли это произойти из-за родовой травмы? «Вероятно, - сказал доктор. – Оформляйте инвалидность».


А ПОТОМ мама и сын попали в речевую палату областной детской больницы. Эта палата находилась почему-то в гематологическом отделении, где больным ребятишкам постоянно переливали кровь. Они целыми днями лежали с иглой в вене. Тех, кто покрепче, усаживали на кушетку в коридоре - посмотреть, как играют дети, которых болезнь пока щадила. Так они и сидели - маленькие бледные старички с иглами в венах и трубками систем, по которым капала донорская кровь. Однажды ночью Лена увидела каталку, на которой увозили в морг маленькое тело, накрытое простыней. Рядом тихо шла мама – женщина, похожая на тень. С Еленой случилась истерика. Соседка по палате утащилa её в какой-то закуток, нахлестала по щекам, а когда та умолкла, буднично отчитала: «Чего воешь? Всех ребятишек перебудишь... Я за своего Ванюшку знаешь как боюсь? У нас кровь из носа по два дня останавливают. А Сашка твой заговорит. Разве это болезнь?»
Может быть, именно в ту ночь Лена поняла, что будет зубами вгрызаться в жизнь, ведь её беда не самая страшная. А её Сашка - такой красивый, подвижный, живой... Он живой - и это самое главное!..

А ПОТОМ БЫЛО специализированное речевое отделение одной из детских горбольниц. Очень похожее на садик: в холле на тумбочках поделки, слышен смех ребятишек, звуки фортепиано, где-то играют в мяч. Вкусно пахнет творожной запеканкой. Чисто, уютно, спокойно. Пока она ждала доктора, разговорилась с родителями. Одна мама рассказала про своего сына Женю: он не может ходить, к тому же имеет диагноз «паралич речи», а в это отделение они приезжают уже в третий раз. Успехи, хоть маленькие, но есть. Мама девочки с красивым именем Камилла поделилась, что ее дочь разговаривает, но у нее во рту такая «каша», что даже родители ничего не понимают. Лена тоже немного рассказала о Саше. Слушая ее, женщины понимающе кивали. А Женина мама сказала: «Ты счастливая - твой бегает ножками, а мой никогда не встанет. Так что терпи».
Тут к самому крыльцу подъехала дорогая иномарка, вошел какой-то крутой человек. В дорогом костюме, с золотыми кольцами, с манерами большого начальника. Мамаши, переглянувшись, опустили глаза: они немодные и бедные на его фоне. Да только «большой начальник», кажется, не заметил ничего: он шепотом сказал «здрасте», неуклюже сел рядом с ними на детскую скамеечку и робко спросил: «Сегодня беседы с доктором есть, не знаете?» Оказалось, у этого папаши – дочка с детским церебральным параличом и полным отсутствием речи.
…«Будем работать, - сказала доктор Елене, просмотрев выписки и обследования. – Один курс лечения не поможет. Может быть, понадобится несколько лет упорного труда. Ваш Саша заговорит. Поверьте мне». И улыбнулась. Лена ей поверила. А раньше она не верила врачам – она их просто боялась…

КАЖДЫЙ ДЕНЬ мама приезжала к сыну, в свободное от занятий и лечения время забирала его на прогулку. Они играли в больничном скверике или просто гуляли. По пути были гаражи, разрисованные, и весьма умело, граффити. Лена говорила: «Санечка, смотри, вот лисичка, а вот крокодил! Давай им скажем: привет, ребята-зверята!» Но сын, как обычно, молчал…
Возвращались через больничный скверик. На игровой площадке рабочий выкапывал скамейку - наверно, будет чинить. Однако дядька схватил лавку и сиганул в широкую щель забора. «Верните на место лавочку!» - крикнула Лена. Но воришки и след простыл. Знает хапуга, что у больных детей ворует, но все равно скамейку эту на дачу увезет, а завтра здесь же забор выломает и утащит. Не его же пацан в этой больнице лежит. Его пацан нормальный, с речью проблем нет. Его пацан пишет на стене больницы «дурдом», вечером заплевывает и забрасывает окурками всю больничную веранду, а в тихий час под веселый гогот сверстников рвет под окнами «бомбочки»… Пора бы уже привыкнуть, ведь каждый день она идет мимо орущих матом нормальных подростков, мимо дорогих уличных реклам и ярких ящиков для депутатской почты. Мимо большого равнодушного города в маленькое тепло, к своему ребенку, к своему молчаливому Маугли…

…ЗАКАНЧИВАЛСЯ курс лечения. Лена устала. Она даже себе не могла признаться, как она устала. И результатов никаких. Саня молчит. Настроение было скверным. Они с Сашей шли привычным маршрутом, гуляли. Елена полностью погрузилась в невеселые думы, поэтому забыла, как обычно, поздороваться с нарисованными на гаражах зверятами. И вдруг услышала: «Пивет, зачик!» Лена не могла ослышаться – это он, ее молчаливый сынок, её Санька, заговорил! Он заговорил!.. Мать взяла ребенка на руки, заглянула в его глаза и осторожно спросила: «Санечка, это ты сказал?!» И тогда малыш повторил: «Пивет, зачик!» И добавил: «Мама». Лена плакала и смеялась: «Да ты мой зайчик дорогой!» Она перепугала всех нянечек и медсестер, когда, словно вихрь, бегала по коридору в поисках доктора. «Ольга Леонидовна, Саня заговорил!» - закричала она шепотом, едва увидев врача. «Замечательно! Какие вы молодцы! – ответила докторша. Она тоже не скрывала своей радости. – Через полгодика ждем вас снова, а сейчас выписываем - на денек раньше, порадуете бабушку с дедом…»

…ОДНАЖДЫ Лена, как обычно, пришла в больницу навестить сына. Саша уже разговаривал – правда, по-своему, не очень четко и понятно для посторонних. Сынок был радостным и даже счастливым: он нес свою первую поделку. Саня старательно произнес: «Мама, я сделал лестницу!» Лена бережно взяла пластилиновую лесенку, обняла сына и крепко прижала к себе…

…ЛЕНА ЛЕЧИЛА Сашку десять лет. Сейчас её сынок -  уже взрослый парень. Он не только разговаривает, читает, рисует, но и пишет стихи, изучает иностранный язык. Правда, он отличается от сверстников – он не пьет пиво, не ругается матом и не умеет тусоваться. Все-таки он немного странный. А еще иногда Саша допускает речевые ошибки, путает падежи. Если бы был акцент – можно было подумать, что это иностранец. И тогда бы к нему относились с интересом: у нас ведь преклоняются перед всем иностранным. Но акцента нет, и все понимают - это какой-то другой  мальчик. Ровесники хихикают и втихаря крутят пальцем у виска: вот тут не хватает. Взрослые тяжело вздыхают: какое наказание матери! А Лена счастлива. Разве это наказание – живой сын? Ведь кто-то похоронил, а у нее есть - ее кровинка, ее счастье, ее Сашка.
…А пластилиновая лесенка – первая Санина поделка – до сих пор хранится в семье. Карабкаться по жизни трудно – почти как взбираться по такой хрупкой лестнице. И никто не знает, куда она ведет. Зато Лена точно знает, что если понадобится, она всегда придет на помощь своему сыну…