Семья бизнесменов

Про бизнес написано много книг, научных статей и пособий по получению прибыли от производства или продажи товаров, или об эффективном оказании услуг. Многие экономические факультеты высших учебных заведений обучают этой сложной науке делать бизнес, но не всегда успешно, так как далеко не все дипломированные бизнесмены преуспевают в этой сфере занятости, как не каждый, имея диплом художника или диплом консерватории становятся художником или музыкантом. Я вспоминаю как в далёком детстве, мой дядя пытался обучить мою кузину игре на пианино. Он сидел рядом с ней, заставляя её разучивать, играть по нотам простые музыкальные мелодии, нервничая и сжимая зубы при каждой допущенной ею ошибке. Он заставлял её проигрывать мелодию заново, припевая при этом, как ему казалось, правильное воспроизведение разучиваемой  мелодии. Однако, полное отсутствие у него музыкального слуха, вводило ещё в большее замешательство мою бедную кузину, у которой с музыкальным слухом тоже было значительно хуже, чем у её отца с деньгами. Но, что может быть важнее, чем престиж? Как же так, у всех дядиных друзей, дети преуспевают в учёбе и в музыке, а чем же хуже его дочь? И мой упрямый дядя продолжая тужиться над своей дочерью, заставляя тужиться и её на музыкальном поприще, не получая ожидаемых результатов, опорожнял на голову ребёнка свою злость от бессилия, вырабатывая у неё фобию страха и неврозы. Прежде всего, быть бизнесменом, это дар б-жий, и если его нет, то жалко время и деньги, потраченные на обучение. Часто тот или иной талант передаются по наследству от родителей к детям, но это не факт, что обязательно передастся талант бизнесмена, а не совсем наоборот. В моей семье бизнесом занимались мои предки со стороны отца и со стороны матери. Правда, их прибыли, не давая им умереть с голоду, не приносили им много счастья в жизни.
1. Бизнес в семье отца
Папиросное подпольное производство моего прадеда Боруха бэн Вульфа Дрот, который был меламедом в начальной школе для мальчиков, приносило внушительный доход в его семью. Пачка папирос "Зефир," в Российской империи, стоила 10 копеек. Дед реализовывал пачку за 7 копеек и имел заработок  4 копейки за пачку. В месяц выручка составляла 35 рублей, что было внушительным дополнением к 25 рублям, зарабатываемым меламедом в начальной школе. В их перекошенной хибаре, был оборудованный цех по производству папирос, в который был вход через шкаф, на котором держалась конструкция всего дома. Но власть в России  оказалась слабее конструкции шкафа, и рухнув, уступила место новой власти, которая одинаково плохо относилась к представителям культа, к частному производству, к продаже товара, придумав страшное прозвище "спекуляция", и как всегда, к евреям.  Так в 1919 году в вертепе революционных событий, группа пьяных и разъярённых петлюровцев убивают Боруха и среди его троих детей, только мой дед Арон перенимает эстафету бизнесмена у покойного.
 Начиная учеником печника на стройке, он превращается в специалиста с большой буквы, перебирая и возводя заново печи, таким же беднякам, как и он сам, используя при этом экспроприированный материал со стройки коммунизма на благо подпольного капитализма. Иногда у молодого Арона не хватало плиток одного цвета на всю печь, и в ход шли плиты других цветов и размеров симметрично выложенные с разных сторон. При этом клиент был уверен, что так изначально задумана конструкция печи, и гордясь демонстрировал ее своим соседям и знакомым, таким образом, созывая новых клиентов для Арона. Ещё одним дополнительным заработком Арона, была игра в шахматы на деньги. Однажды получив несколько бесплатных уроков от дворового пьяницы Никифора, бывшего штабс-капитана в армии Деникина, Арон за очень короткий срок  мастерски овладел игрой. Он иногда наведывался в Бердичевский ДОСААФ, умело обыгрывая пресловутых мастеров спорта, перекачивая деньги и карточки на продукты из их карманов в свой. Уже после войны, будучи инвалидом, Арон не смог вернуться к довоенной профессии печника и, не взирая, на трехклассное  образование, переквалифицировался в продавца на рынке. Очищенный спирт разводился с водой и продавался как водка, бочковое пиво, после добавки соды разводилось с водой и реализовывалось на ура местным ветеранам и преступным элементам, заполонившим городские базары. Торгуя нитками разных цветов, шнурками и второсортным товаром, Арон умело превращал второсортный товар в первосортный. К примеру, в продажу поступал кожаный  портфель без замка и ручки. Арон шел в мастерскую к одноногому Менделу, к своему однокласснику по Бердичевскому Хедеру, который за пять рублей устанавливал на сумке рукоятку и замок. Таким образом, восстановленный товар, реализовывался за сорок пять рублей, принося Арону тридцать семь рублей чистой прибыли. При этом, для своих родственников, не взирая, на дальность родства, двери его тёплого дома были всегда  открыты настежь. Многих из них, оставшись без специальности после войны, он устраивал на работу, используя свои коммерческие связи. Правда, не все из них обладали трезвым умом, не загаженным мнимыми "идеалами советской пропаганды", а может из-за природной алчности, не готовы были делиться с кем надо теневыми доходами, и с треском были выдворены из "стабильных кормушек". Арон не отчаивался и некого не осуждал, замазывая конфликтные ситуации и дальше помогая пристраиваться в жизни потерпевшим фиаско его недалеким родственникам. Были и такие, которые преуспев в жизни, забывали адрес Арона, и как видно, с высоты их успешного положения, плохо просматривалась маленькая фигурка, тяжело шагающего Арона и тянувшего за спиной тяжёлый воз забот и проблем. Среди детей Арона, традицию бизнеса продолжил на себе младший из его сыновей.
 Талант бизнесмена у него проявился ещё в восемнадцатилетнем возрасте в советской мастерской по ремонту часов. Не существует в мире таких часов, которые не мог бы завести мой дядя. В условиях советской власти и нехватки деталей, он брал в ремонт, иностранные модели или ещё более сложные антикварные модели, мастерски вытачивая на станках отсутствующие детали. Конечно, многие из вышеупомянутых заказов делались частным путём весьма денежными клиентами, и внушительные прибыли ложились в дядин карман. На прибыли полученные от дополнительного заработка, ему удалось вывезти свою семью и своих больных родителей в Израиль. По происшествию многих лет, оказавшись в Торонто, и пройдя через колючие тернии неурядиц, он оказался в золотом бизнесе, а именно в магазине по продаже драгоценностей и часов в одном из каньонов города. Только не подумайте дорогой читатель, что мой дядя является хозяином бизнеса, совсем нет, он является его олицетворением, за весьма скромную зарплату. Его золотые руки, которые ремонтируют, чистят, меняют батарейки и восстанавливают поломанные и поцарапанные товары,  держат цепкими и чувствительными пальцами перспективный бизнес его бездарной хозяйки. Семья дядиных хозяев, коптов, выходцев из Египта, является продолжателем семейных бизнесов торговцев и производителей драгоценностей. Весь бизнес держится за счёт трудолюбия хозяйки и дядиных золотых рук. Хозяин же бизнеса занят сугубо чревоугодием, удовлетворением половых инстинктов и сном. Причём его сон, сопровождается рычащим храпом и высвобождением желудка от наполняющих его газов после сытной трапезы. В один из редких случаев, появления хозяина в субботний день на работе, он через пол часа просит моего дядю, работающему над ремонтом часов, присмотреть за магазином удаляясь как бы на мессу в близ лежащий от каньона костёл. Расположившись в заднем ряду и положив голову на руки, он заливается громким храпом, переливающимся со звучной фугой, воспроизведенной талантливым органистом. Окончание органной музыки заканчивается громким, созвучным аккордом высвобождаемого желудка, наполняющее акустическое пространство храма едким запахом. В это время к стойке магазина подходит русскоговорящая женщина, как видно по одежде, представительница ортодоксальной еврейской общины и просит дядю уменьшить цепочку на часах. Дядя, назвав цену и получив согласие клиентки, убирает лишнюю ячейку, пытается примерить часы с цепочкой к руке клиентки. Как только палец его руки коснулся её запястья, клиентка издала протяжный крик, как только может закричать посаженный на кол. На крик сбегается большая толпа ротозеев. Заикающийся голос побелевшего дяди, осторожно спросил клиентку “простите, что случилось?” На что возмущённая клиентка гордо заметила, что “ни один мужчина, кроме её мужа, не вправе дотрагиваться до её тела!” На что дядя, облегчённо вздохнув, ответил: “вы знаете, я должен вам признаться, что ниже пояса я уже совсем не мужчина, и поэтому совсем не представляю опасности вашему симейному целомудрию ”.  “Я вас об этом не спрашивала, просто не надо меня трогать” – парировала клиентка. Она, нервно кинув на прилавок деньги, не дожидаясь сдачи, выхватила укороченную цепочку с часами, и нервно засеменила в сторону выхода. Положив разницу в карман, дядя решил, что этот случай должен быть хорошим предзнаменованием удачного бизнес – дня. Следующим одиозным клиентом оказался пожилой англосакс, потребовавший от дяди почистить золотую оправу очков от царапин. Окинув взглядом клиента, дядя, назвав цену от потолка, приступил к выполнению заказа. Но ужас! Ближе к оправе на стекле, образовались царапины, причём, при попытке сгладить их, царапины распространились к центру левого стекла. Облившись холодным потом, дядя применил метод полиша с использованием дорогой пасты, которая использовалась в особых случаях. О чудо, царапины исчезли! Через десять минут, в сопровождении супруги явился клиент. Дядя с улыбкой на тридцать два зуба представил клиенту работу. Клиент, покрутив перед носом очки, с одобрением одел их. При этом его глаза округлились, и сняв очки, он начал протирать стёкла платком. Протерев стёкла, клиент опять надел очки, в недоумении не понимая, что происходит. "Что-то не так сэр?"- поинтересовался дядя. "Что-то в левом глазу плывёт изображение" – пожаловался клиент. "Скажите, у вас всё в порядке со здоровьем, например с давлением?" – осторожно поинтересовался дядя. "Вы знаете, я кажется, забыл сегодня принять таблетку от повышенного давления!" – задумчиво произнёс клиент. "Вот поэтому у вас что-то не хорошо с головой!" – заметил дядя. Когда клиент расплатился и ушёл, дядя, вытер предательски выступивший у него на лбу пот, так как понял, что это он погубил диоптрии на левой линзе, удаляя царапины.
 Мой отец, напрочь, был лишён жилки бизнесмена. Он профессионально чинил радиоаппаратуру друзьям, соседям и знакомым, при этом, не беря совсем мзду за работу и потраченное личное время. Правда, среди наиболее совестливых "клиентов" встречались и такие, которые приносили отцу бутылку спиртного или сувенир. Мама всегда очень негативно относилась к такому "бизнесу" отца, на фоне весьма скромного семейного бюджета инженеров. Среди остальных родственников большой семьи Дрот не выделялось выдающихся представителей бизнеса. Были представители разных профессий, маляры, учителя по вождению и сионисты. Последние, в семидесятые годы прошлого столетия, вели борьбу за право репатриации в Израиль, давали на дому уроки иврита, и помогали отправляться получившим разрешения счастливчикам на святую землю. При этом, они периодически получали, довольно ощутимые, вещевые посылки из-за границы, реализовав которые, совсем не плохо ощущали себя, в стране пустых полок. Кроме этого, на помощь потенциальным репатриантам, выделялась денежная помощь, передаваемая через активистов – сионистов. Прошло с тех пор много времени, но некоторым из моих родственников как тогда, так и сегодня не везёт на проявление истинной благодарности от людей, которым они помогли раньше или помогают теперь. Не понятно, куда и почему исчезли бывшие соратники по сионизму? Не приходят с благодарственным почтением к своим благодетелям бывшие репатрианты. Некоторые, кому были посланы вызовы и сняты квартиры без маклера, забывают поздороваться при встрече. Конечно, были и такие, которым пришлось отрабатывать за предоставленную им раннее помощь. Один варил забор, другой косил траву во дворе, третий  чинил крышу и т.д. А что вы думаете, бесплатным бывает только сыр в мышеловке, а в этой жизни за всё, даже за добро, нужно платить. Только ради бога, не напоминайте мне про монахиню Терезу, или деда Арона, это их поведение  выходит за рамки норм, установленных правилами бизнеса на которых, как видно, и держится этот бренный мир, беззастенчиво сочетаясь с десятью заповедями Моисея. Скажу Вам по секрету, чаще всего, те кто делает добро другим, сам того не ведая открывает ломбард по добру, за которое потом нужно расплачиваться пользователю этим добром, ибо не стать неблагодарным и коварным субъектом, ходящим по трупам. Правда, хозяева ломбарда не установили, за ранее, цены на каждый вид предлагаемого добра, являющиеся его катализатором. Поэтому, добро и бизнес, как вода и масло без катализатора, понятия не совместимые.
2. Бизнес в семье матери
Единственным представителем бизнеса в семье Марковских был отец моей прабабки, владелец фирмы "Файн и сыновья". Фирма занималась закупками и продажей зерна за границу. Основными клиентами фирмы были Турция и Греция. С оборотом в сотни тысяч рублей, везли крестьянские подводы свежескошенные колосья на перерабатывающий завод по отделению зерна от колосьев и для упаковки в мешки. Огромные хранилища, содержали тысячи тон заготовленного для продажи зерна. Два старших сына хозяина компании, были приказчиками, а главным бухгалтером компании был отец моего деда Эммануил Марковский. По воспоминаниям моего деда Нахума, каждое утро господин Файн, стуча в пять часов утра тросточкой по ставням полуразрушенного дома своего зятя, напоминал ему о начале рабочего дня. Восемь лет прошло с того времени, когда шадхен Эфраим, посватал Одессита, сына часовщика и обладателя аттестата об окончании гимназии, Эммануила Марковского на своей младшей дочери красавице Лейбе. Лейба родила Эммануилу троих детей, а Эммануил исправно ходил на службу к своему тестю. Правда, если бы не помощь старика Файна, то семья Марковского положила бы зубы на полку. Раз в неделю, Файн брал свою жену и дочь Лейбу в Вознесенск на рынок и по магазинам, дабы пополнить скудную еду, одежду и утварь нуждающейся семье. Эммануила, же полностью удовлетворяло такое положение. Он не собирался напрягаться, дабы найти более достойный заработок для своей семьи, так как это требовало затрату дополнительных усилий и времени на работе. Зато Эммануил после работы, и насыщенного обеда, со страстью расположившись в кресле, просматривал свежие газеты и читал разные книги, которые убаюкивали его, приводя в глубокий и здоровый сон. Мой дед Нахум, в 1914-м году, пройдя пятипроцентный ценз для еврейского ребёнка, поступает в гимназию. Но революционные события, в которых принимает активное участие Эммануил, как вихрь сметают не богатую, но состоявшеюся жизнь семьи. Бывший бизнесмен превращается в нищего, а "эксплуатируемый" бывший главный бухгалтер, становится председателем революционного совета местечка, предварительно экспроприировав богатый дом бывшего хозяина семейного бизнеса, который со своей женой и семьями сыновей оказался на улице. Власть в местечке менялась как погода в Лондоне, то у власти большевики, то деникенцы, то петлюровцы. Кстати, последние, зарубили на смерть больного Эммануила шашками, на глазах его жены и детей, который с воспалением лёгких вернулся домой после долгих дней, что он провёл в местных котокомбах, скрываясь от преследования. Эммануил не желал тяжело работать во благо своей семьи, но идея о всеобщем равенстве и братстве, со всех сторон удовлетворяла его. Как же замечательно, без всяких усилий, вот так взять чужое и распределить поровну, красота! Однако, сам того не пологая, он смог сыграть доброе дело для своей семьи, героически погибнув от рук врагов советской власти. Этот факт открыл на долгие годы почти любые двери, в жизни и в карьере моего деда Нахума.
Бизнес в семье моей бабушки Дворы, организовал её отец Моше бэн Йосеф Портной. Против воли отца он женился на Патии, дочери сапожника. Пойдя против воли своего отца, он не стал раввином, зато приобрёл специальность токаря по дереву. Его отец рабби Йосеф бэн Зээв, не выдержав разногласий с младшим из своих детей, почив в лучший мир в возрасте сто двенадцати лет. В 1913-м году, Моше открывает свою мастерскую по производству мебели, работая в ней день и ночь, обеспечивая свою семью не безбедным достатком. Этот достаток длился до начала первой мировой, которая демобилизовав Моше на фронт, оставила его семью без кормильца. Особого желания воевать у Моше не было, особенно пугало его, что пойдя в штыковую, он должен будет кого-нибудь проткнуть штыком. Так однажды, после артобстрела, поднявшись в атаку, навстречу русским войскам, пошёл в контрнаступление немецкий батальон. Вокруг рвались снаряды, разрывая солдат на куски, и делая глубокие воронки. Вот у такой воронки, Моше встретился лицом к лицу с немецким солдатом. Солдат был ростом по грудь Моше. На его носу висели очки с круглыми и разбитыми стёклами. Солдат с трудом удерживал ружьё со штыком. Они стояли напротив друг друга, не решаясь предпринять что либо. Вдруг очнувшись от очередного взрыва раздавшегося совсем рядом с ними, они как по команде одновременно прыгнули на дно глубокой воронки. Оставшись вдвоём в воронке, противники познакомились, и немец угостил Моше сигаретой. Оказалось, что немца зовут Клаус Ливенгаус и что он точно такой же немец, как Моше русский. И родной язык его тоже идиш, только немного с противным произношением, более напоминающим немецкий. “Что будем делать?”- спросил Клаус. “Я думаю рвать когти!” – задумчего сказал Моше. “Но это же дезертирство!” – затягиваясь сигаретой дрожащими губами проблеял Клаус. “Скажи честно Клаус, ваш кайзер любит евреев?” – спросил Моше. “Они ему безразличны как чужая, дохлая собака” – задумавшись, ответил Клаус. “Спосибо ему и на этом!” – с усмешкой сихидничал Моше. “Ну а наш Николашка, периодически организует еврейские погромы, держа нас в черте оседлости, в страхе и нищете. Поэтому, нам было бы глупо участвовать в этой, чужой нашему народу бойне!” – умазаключил Моше. “Послушай Моше!” – задумчего произнёс Клаус. “Тут не далеко в Гданьске живёт моя сестра Рэйзэлэ, она вдова с двумя детьми. Её муж погиб на фронте. Они до войны держали пекарню и ей, скорее всего, понадобится помощь. Вот тебе её адрес!” – сказал Клаус передовая Моше кусок папиросной бумаги с написанным на ней адресом. “А сейчас давай прощаться и разбегаться в разные стороны” – предложил он. Они расцеловались, и каждый из них побежал в противоположеную друг от друга сторону. Через три месяца Моше, после отравления газом и ранением в ногу, оказался в немецкой зоне оккупации. Он сохранил адрес, оставленный ему Клаусом. Добравшись до еврейского квартала Гданьска и пройдя мимо величественного здания синагоги, среди стариных европейских зданий, он увидел дом с табличкой “бакарэй - булочная”. Зайдя вовнутрь булочной, он увидел за прилавком светлолицию брюнетку, с чёрными как смоль немного выпуклыми глазами. Её лучизарная улыбка, как свет ангела, согревала зачертвевшую от ужасов войны душу Моше. Рядом крутились двое детей: мальчик лет двенадцати и девочка лет девяти. “Что желает пан?” – обратилась хозяйка по-польски к посетителю. “Я пришёл передать вам пане - Роза привет от вашего брата Клауса Левингауса, с которым по воле всевышнего свела меня на войне судьба” – сказал Моше на идиш, передавая ей в руки записку, написанную рукой её брата. Взяв в руки записку, хозяйка расплакалась и сказала, что её брат пропал без вести на войне. Она пригласила Моше в дом, где приняв ванну и поменяв бельё, он первый раз за четыре месяца уснул здоровым глубоким сном в кровати. Моше и сам не заметил, как через три месяца оказался в тёплой и сладкой постели пышки Розы. Он исправно делал всю мужскую работу по дому, помогая ей в пекарне и обучаясь новой профессии, а по ночам, Моше ублажал бурную страсть, изголодавшейся по мужским ласкам, страстной женщины. Уже через год, он самостоятельно замещивал тесто, выпекая разные кондитерские изделия. Соседки Розы, у которых тоже кормильцев забрала война, завидывали ей чёрной завистью на молодого красавца любовника. Моше не забывал ни минуты о своей семье. Он два раза в месяц посылал в Житомир посылки разными окольными путями, в основном, пользуясь услугами контрабандистов. Не в силах совладать с болевыми приступами совести, в 1918 году, Моше внезапно исчез из жизни прекрасной Розы, даже не попрощавшись с ней, как и внезапно, возник опять из небытия в жизни Патии. Конечно, постаревшая супруга, хотя и была на три года моложе, но сильно уступала женским прелестям Розы, которая навсегда оставила неизгладимый след в истерзаной душе Моше. И вот, с рождением НЭПА, Моше открывает пекарню у себя дома, где начинает выпикать хлебобулочные изделия по рецептам Розы. Меся тесто руками, ему мерещится упругая грудь Розы. Устанавливая вишенки на ханукальные булочки, ему кажется, что он ласкает её коричневые соски. Когда он сплетал тесто, ему казалось, что он плетёт косы с её жёстких, чёрных как смоль волос. В работе пекарни, главной помошницей была моя десятилетняя бабушка Двора. Ни старшая дочь Фира, не её мать Патия, не принимали ни какого участия в работе пикарни, хотя с удовольствием пользовались её дарами. Труд по четырнадцать часов, кроме субботы, оставил неизгладимый след в душе моей бабушки, которая часто радовала своих детей и внуков результатами кулинарного искусства, преобретённого в пекарне отца.