Отпуск в Сибири. В дороге

 
    Линялый брезент газиков, выныривающие откуда ни возьмись такси, хмурые носильщики, похожие на дворников. Чемоданы, термосы, стеклянные арки билетных касс.
    Во мне крепко сидит чувство дороги, узнавания новых мест, смены лиц в залах ожидания и на перронах, коротких дружб с попутчиками. С тех пор, как помню себя.
    Бесчисленные поездки слились в одно большое дорожное приключение. От тревожного вокзального голоса из динамика в животе  всё опрокидывается.
    Ветер на аэродромах хлопает полами плащей и пальто,  как бумажными самодельными хлопушками.
    В самолёте уши не закладывает и не тошнит. С завязанными глазами догадаюсь, что я - в салоне самолёта: только здесь – звуки, накрытые  мягкой  пуховой шалью, и волнующий  коктейль (естественно, этого слова я тогда знать не могла ) из пылинок с кресел и ковровых дорожек, рассеянных по прожекторным  коридорам  солнца, сигаретного дыма, духов стюардесс, паров   аэрофлотного завтрака.
    По запаху отличу купейный вагон от плацкартного и общего. Знаю, как вести себя на вокзалах, чтоб не потеряться. И, что, когда поезд разгонится, а проводник соберёт билеты и разложит по клеёнчатым кармашкам, полагается разворачивать кульки и есть варёные в крутую яйца, жареную курицу и помидоры.
    Столбы и вышки, приближаясь к окну поезда, ускоряют плавный бег, мельком заглядывают в вагон – чуть не бьются лбом о стекло ( с закономерной периодичностью молниеносное "ффьюх" заглушает стук колёс ) и уносятся в противоположный конец земли, прихватив в памяти вспышку-столкновение с розовым от заката стариком в пижаме, дочитывающим  страницу толстого, согнутого  жёлобом, журнала. С озабоченной проводницей, вырулившей из своего купе-склада с двумя гроздьями стаканов золотистого чая, умудрившись продеть все десять пальцев в мочки одноухих подстаканников.
 

    Просторы, просторы – без конца и края. Ощущение наполненности расстояниями, небом, огромным миром, аж озноб пробирает.