Жало обезьяны - часть 1

Дорогие читатели!

Предлагаю вниманию уважаемой и взыскательной публики новую повесть "Жало обезьяны". Дело рискованное. Большие формы и писать трудно, и читать нелегко. Но я свою часть работы уже выполнил, теперь дело за вами. Могу предложить только один очевидный плюс - кому понравится, то удовольствие растянется надолго.

Мой герой приезжает в Киргизию для проверки сигнала о хищениях средств Евросоюза, предоставленных Пограничной службе. Его направило Антикоррупционное агентство Еврокомиссии. Прожив полжизни в СССР, герой уехал на Запад в начале 90-х, в результате чего характер у него получился полусоветский-полунордический. Быстро вычислив канал утечки средств, он решает проследить, куда же уходят деньги. В игру вступают киргизская Служба национальной безопасности, туркменская контрразведка, криминальный авторитет из рода тынай, олигарх из Подмосковья, ошский наркотрест, турецкая разведка, российская Служба внешней разведки и, разумеется, американская спецслужба. Ну, как же без неё! Запойный пьяница с комплексном несбывшегося мачо, слабохарактерный и мягкотелый, герой с неожиданным упрямством сопротивляется натиску безжалостных и целеустремленных противников. Зажатый в угол, он бросается в атаку столь же отважную, сколь и безрассудную…

Не все описываемые в повести события полностью придуманы. Кое-что случилось на самом деле, хотя в другом месте и по-другому. Но все в целом безусловно плод воображения автора. Так что всё-таки, "персонажи, имена и события вымышлены. Любые совпадения с реальными людьми и событиями - как прошлыми, так и будущими - случайны."


I.

Удар пришелся мне по лбу, но чуть вскользь. От полной неожиданности я повалился в сточную канавку рядом с дорожкой. Упал, прижался. Лобная кость  самая крепкая в человеческом теле и удар выдержала достойно.  Темень непроглядная. То ли, потому что ночь. То ли последствие удара. Пошарил вокруг рукой. Среди прелых листьев нащупал обломок кирпича. Послышались частые, но уверенные и даже неторопливые шаги. Удаляющиеся. По канавке я ужиком прополз десяток метров до края парка, по которому и направлялся к себе на квартиру. Бросил кирпич, подобрал рваную тряпку, зажал рану.
Выпрямился. Голова гудела неприятным таким дребезжащим звоном. Вроде как треснутый колокол. Зато в глазах просветлело. То ли потому что оклемался, то ли оттого, что оказался под фонарем. Кровь по лицу текла энергично, но не настолько, чтобы падать в обморок. Завернул за угол декоративной ограды и нырнул в ворота моего элитного жилья. Охранник при виде меня сделал стойку - рубашка в крови, брюки в грязи из канавки. Узнал и безразлично отвернулся.
Элитный жилец всегда прав и может ходить, как хочет. Или как может.
В лифте взглянул на себя в зеркале. Рубашка исправно впитывала кровь. Рассмотрев получше прижатую ко лбу тряпку, похолодел. Более грязного предмета я в жизни не видел. Она прямо кишела столбняком. В квартире умыл лицо, переоделся, взял чистое кухонное полотенце, и опять вниз. Дом стоял забор в забор с центральной диспетчерской городской скорой помощи. Охранник, бросив быстрый взгляд на мою вполне опрятную внешность, одобрительно хмыкнул. Он уважал людей, способных держать удар. По дороге к станции "скорой" почувствовал, что кровотечение остановилось.

На станции царили тишина и покой. За стеклянной загородочкой располагалась средних лет тётка модели "Дуся-агрегат". Она неодобрительно окинула меня взглядом и, не откладывая вязание, нажала клавишу селектора:

- Дежурного врача просьба подойти к диспетчеру. Самоход.

Минут через пять подошёл врач. Мой вид не вызвал у него абсолтно никаких эмоций. Сложил брови домиком, вытянул губы трубочкой и повел по коридору в смотровую.

- Игорь, - представился он, усадив меня на кушетку: - И что это было?

- Алексей, - ответил я, отвечая на рукопожатие: - А я почем знаю? Похоже, поддавший пролетарий запустил каменюкой. Выразил классовую ненависть к элитному жильцу.

- А-а-а, так Вы из восьмого дома, - удовлетворенно констатировал Игорь. Как будто это всё объясняло: - Так и запишем. Неспровоцированный удар камнем, нанесенный издалека неизвестным.

Игорь вкатил мне шприц от столбняка, еще один от всего остального, чем кишела тряпка:

- Водки хотите? А то у нас успокоительное кончилось.
 
- Спасибо, Игорь, дело-то житейское, - протянул пятьсот сомов.

- Обращайтесь, - строго ответил врач, убрав денежку в нагрудный карман накрахмаленного, хотя и потертого, халата.

Меня посадили  в "скорую" и повезли в травмопункт - зашивать. Там тоже все было тихо и спокойно. Обнадеживающе пахло больницей. Пожилой хирург посмотрел выписку, которой меня снабдил Игорь. Предупредил, что сейчас будет больно, но терпимо. Рану все время противно жгло, и когда ее проткнула холодная игла, у меня как-то само собой вырвалось, "ах, как приятно!" Хирург взглянул на меня поверх очков, быстро наложил еще пяток швов, и выключил бестеневую лампу. Пока я сидел на столе, болтая ножками, он дополнил выписку и передал ее мне:

- Камень, говорите? Камень, так камень…  Вам, в конце концов, видней. Знаете, почему кровь так быстро остановилась? У вас края раны сильно обожжены. Сосуды заварились. Чтобы быстрей зажило, я пробки почистил. Поэтому до утра кровить будет.

Порадовавшись столь успешному завершению ремонта рожи, заехал в круглосуточный гастроном, купил тортик и бутылку коньяку. Завез Игорю и его бригаде к предутреннему чаю. Около полпятого утра блаженно растянулся в своей спальне и мгновенно заснул, плотно задернув шторы от рассветного солнца.  Наступало утро субботы, и после полной событий ночи поспать я собирался от души. Инцидент был исчерпан с минимальным ущербом.

Проснулся около часа дня, бодрый и отдохнувший. Светило солнце, белели снегами вершины гор. Распахнул окно. Подуло терпким ароматом осенней тополиной листвы. Повязка, как и обещал хирург подмокла, и рана ныла. Но эти обстоятельства нисколько не портили мне настроения. Заварил крепкий чай.  Пожарил яичницу на сливочном масле. Сделал бутерброды с копченой колбаской.   Накрыл на стол, поставил на солнце корзинку с огненными шарами георгинов. Благолепие!  Принял писярик прохладной водки. Закусил острой корейской капустой. Тут-то меня и посетило ощущение крупной дисгармонии.
Хирург сказал, что рана заварилась. Это что же, в меня раскаленным кирпичом швырнули? И псих этот был, естественно,  в жаропрочных перчатках? И на чем же он изловчился так раскалить свой метательный предмет? А-а-а, понятно, в кустах у него была газовая горелка припрятана… Я пытался сопротивляться, но в глубине души прекрасно понимал, что праздничное настроение было бесповоротно испорчено. Я уже, в общем-то, сообразил, в чем тут дело. Налицо имелась отвратительная проблема. И мне неизбежно предстояло заняться её изучением. Пришлось для храбрости принять еще пятьдесят граммов, а потом и еще пятьдесят.

Итак, каковы факты? Ранение у меня, очевидно, огнестрельное. Другого объяснения ожогу раны я не знал. Выстрела не услышал, значит, ствол был с глушителем и дозвуковой пулей, скажем, калибра 5.45 миллиметров. Например, ПСМ, но я что-то не слыхал, чтобы его использовали с глушителем. Или его эквивалент в калибре 0.22? Тут есть варианты, но все они, и ПСМ тоже, не уличные, спецназовские.  Хороший выбор для опытного киллера, если стрелять метров с трех. Но с большего расстояния понимающий в своем деле стрелок предпочтет стандартный патрон со сверхзвуковой пулей на девять миллиметров. Пусть шумно, но зато эффективно. Но раз всё-таки использовали слабый патрон, вполне логично, что целились в голову. Стрелять в корпус бесполезно, эта пуля и с пяти метров не пробьет бронежилет. Стрелок, выходит, предполагал, что он на мне может быть. Но точно не знал. 

Противник стрелял издалека… О чем это говорит? Может, опыта не хватало. Может, не имел навыков скрытного приближения к цели.  Может, элементарно не был уверен в себе. Застрелить человека в упор легко только профессионалу. Настроен, тем не менее, был вполне серьезно. Знал слабость убойной силы дозвуковой пули и потому целил в голову. И, в общем, попал. Один-два миллиметра имели существенное значение для меня лично, но в смысле оценки навыков стрелка ничего не меняли. Тут мне пришла новая мысль, требовавшая проверки действием. В ванной отлепил повязку и рассмотрел в зеркале шов. Царапина шла наискосок и, судя по разрыву кожи, снизу вверх. Возможно стрелок был невысокого роста.  Или стрелял с колена, для устойчивости.
Закончив психологический портрет стрелка, я задумался над обстоятельствами времени и места. Судя по всему, их выбор был случайным.  Импровизация на скорую руку. С этого направления я к дому подходил очень редко. Да и время нетипичное, где-то около одиннадцати вечера. Обычно я возвращался или значительно раньше, или гораздо позже. Вчера же пригласил весь наличный состав на "прописку". Со времени моего приезда прошло уже так много времени, что народ начал открыто брюзжать по поводу несоблюдения традиций. О месте и времени было известно всем и заранее. Все и пришли. Я что-то не мог припомнить, чтобы кого-то не хватало. Гуляли от души. Стол в два этажа закрывали блюда с закуской и салатами. Водку и вино для экономии купили на стороне, вышло литра по два с половиной на участника. Учитывая общее хорошее настроение и обилие закуски, не думаю, что много осталось.

Я ушел часа через два после первого вброса. Участники банкета уже основательно оттаяли. Коллектив спаянный, я для них пришелец.  Проставился, и ладно, а пьянствовать с подчиненными не дело. Мой прощальный тост, правда, не очень удался. Встал, поблагодарил за хорошее начало совместной работы, и пообещал всех беречь и любить. Но старший эксперт Джанибек побагровел и насупился. Оказалось, ему спьяну вместо "любить" послышалось "убить". Тост пришлось повторить, более внятно и громко выговаривая слова. Наехавшая было на веселье тучка рассосалась. Тут я, индивидуально обнявшись с каждым, и ушел. Пировали мы где-то на окраине, поэтому на бомбиле подскочил до тех кварталов, которые были знакомы, а уже оттуда решил пройтись пешочком, проветриться. Получалось, что если стрелок или наводчик находились в ресторане - может, среди своих, может среди чужих, пятница, посетителей было полно и помимо нашей бригады - то стрелок вполне мог успеть меня перехватить. Загвоздка оставалась в том, откуда он мог знать, что я не подъеду прямо к дому, а пойду пешком, да ещё через парк? Как ни крути, импровизация. Кому-то что-то в голову ударило.

Требовался еще один следственный эксперимент. Спустился в залитый прозрачным осенним солнцем парк и попробовал прикинуть, откуда был сделан выстрел. Неплохо бы гильзу найти.  Подобрать ее стрелок в кромешной тьме и при некоторой поспешности отступления с огневого рубежа никак не мог. Примерное место засады вычислить оказалось несложно. Получалось, что стрелок был совсем не глуп, и рассчитывал, что я приеду на машине и по обыкновению выйду из нее с внешней стороны ворот. На будке охраны и на самой ограде там горели фонари, которые меня бы подсветили, да и расстояние дотуда было поменьше. Подойти ещё ближе опасно, в будке на проходной вооруженный охранник. Я появился с совершенно неожиданной стороны, с фланга, мишень представлял собой в лучшем случае силуэтную. Стрелку пришлось рисковать. На пути к воротам я мог его заметить.

Никаких догадок о том, кто и за что меня заказал, у меня не было. В местных криминально-деловых кругах дело вполне обычное. К этой среде я  касательства вроде не имел, но могло и такое случится, что кому-то дорогу перешел и не заметил. Смотри пункт первый. Да, иностранцев убивали гораздо реже, чем местных. Но и такое время от времени случалось. Ничего исключительного в моем случае не было. А значит, и голову ломать нечего. А раз так, чего дома сидеть? Почему бы не пофланировать по бульварам. Шла четвертая неделя моей работы в Бишкеке.

Ввели меня в игру элегантно. В начале года в Антикоррупционное агентство Еврокомиссии в Брюсселе – ОЛАФ - поступило анонимное сообщение о хищении средств из бюджета крупного проекта технического сотрудничества в Бишкеке. Поскольку партнерами в проекте были спецслужбы, в ОЛАФе к сигналу отнеслись очень серьезно и начали готовить внедрение проверяющего. Ради соблюдения скрытности разыграли многоходовую комбинацию.  Для начала под вполне благовидным предлогом вывели из игры менеджера проекта, американского отставного генерала Лигети. С одной стороны, он уже давно мозолил Еврокомиссии глаза, а с другой, не та фигура, чтобы под неё копать.
Для заполнения вакансии объявили конкурс. Коллеги из ОЛАФа помогли мне подготовить прекрасную заявку, просто шедевр получился.  Вроде все правда, химичить нельзя, расследование все-таки, подлог может стать основанием для прекращения дела, но так описали мои достоинства, что любо-дорого читать. Тем не менее, по итогам конкурса мне досталось лишь почетное второе место. Представители киргизской стороны в конкурсной комиссии сумели продавить кандидатуру французского полицейского, проработавшего несколько лет в проекте на должности эксперта. Уж чем он им оказался так мил, не знаю. Но брюссельские контролирующие инстанции сумели обнаружить в его биографии неоспоримый изъян, решение конкурсной комиссии отменили, a главный приз постановили отдать мне, как серебряному призеру. Комар носа не подточит.

В Бишкек прилетел около трех утра. Встретил меня мой зам по имени Эрталбек, киргиз, огромный, как скала, полковник местной Службы Национальной Безопасности, в компании ещё одного из сотрудников офиса по имени Сыймык. Тоже киргиза, но пониже званием, сотрудника разведки местной погранслужбы. С киргизской стороны непосредственным партнером проекта выступала именно погранслужба, а в более широком смысле - СНБ.

- Ну что, с дороги в баню, конечно? - жизнерадостно объявил Эрталбек, завершив трогательный ритуал встречи нового любимого руководителя.

- Не-e, - уклончиво ответил я. Столь откровенная и даже бесстыжая провокация в смысле бани меня сильно удивила: - Приглашаю вас в "Метро". На рабочий завтрак.

Продолжение
http://www.proza.ru/2015/06/29/1928