Носоглазка

Нас было трое в актовом зале: Носоглазка, Гюльчатай и Дядя Вася. «Что за дурацкие клички?». – спросите вы. А я отвечу вам, только это будет долгая история...
Наш класс никогда не был дружным. Если в других классах всегда существовали какие-то лидеры, вокруг которых кучковались все остальные, то у нас все жили по правилу «каждый сам за себя», впрочем, в этом были и положительные стороны – в классе не было «козлов отпущения», на которых любой здоровый детский коллектив вымещает свою злобу.

Огромным же минусом было то, что любые поручения классной или директора выполнялись через пень-колоду, или же не выполнялись вовсе. На протяжении всей нашей учебы почти никогда не находилось дежурных, в результате мы стабильно были «самым грязным кабинетом во всей школе». Впрочем, нас это не особо задевало. Зато порой задевало «классную». Немного о ней – старая, очень вредная, высокомерная, пахнущая кошачьим туалетом женщина. Кроме того, порядком глуховатая, оттого крикливая. Говорят, что оглохла она когда в детстве дразнила лошадь. Та обозлилась и наступила копытом прямо на ее ухо. Вероятно, это байки, хотя от нашей Нелли Егоровны можно всего ожидать – такая и лошадь до бешенства доведет.

И вот однажды, во время очередного приступа любви к чистоте Нелли Егоровна унижала наше человеческое достоинство самыми неприглядными эпитетами (из цензурных). Затем она сказала: «Вы не выйдете из этого кабинета, пока не выберете дежурного». И тут началось! Поднялся гвалт, споры и ругань, затянувшиеся на целый час, наверное. В конце-концов нашей «классной» надоело сидеть и ждать, пока мы придем к консенсусу, поэтому она прошла по рядам, а затем ткнула в одну из девочек указкой: «Итак, я решила! Сегодня дежурной будешь ты!». Девочка решила дать отпор: «Почему именно я! Я не согласна!». Как я уже говорил, Нелли Егоровна не славилась острым слухом, поэтому ее ответ был весьма странным: «Мне плевать, кто ты там – Носоглазка или нет. Эх, молодежь, совсем испортились. Носоглазок всяких понапридумают. Все, что угодно, лишь бы не работать». Эту девочку звали Айсуле, но с тех пор ее называли только Носоглазкой, что было, согласитесь, весьма обидно.

Нелли Егоровна имела проблемы не только со слухом, но и с речью. После перенесенного инсульта некоторые слова она выговаривала нечетко. Вот и тогда, в теплый майский денек, когда все нормальные люди думают о каникулах и рыбалке, мы сидели в затхлом классе и читали вслух «Войну и мир». Зачем ее читать вслух, мы не знали, но ослушаться боялись. Я в тот день сидела на передней парте вместо в очередной раз заболевшего неведомой болезнью отличника Жилочкина. Каждый круг нашего чтения «классуха» начинала со слов: «Юль, читай», но вместо этого у нее выходило: «Гюльчатай!». Как вы, наверное, уже поняли, с тех пор ко мне приклеилось прозвище Гюльчатай.

Дядя Вася тоже стал жертвой тугоухости нашей учительницы. Однажды Вовик Кондрашов ( а именно так его звали по документам) отравился арбузом и не пришел в школу. Наша недоверчивая классная спросила у него на следующий день: «Почему не был в школе?», на что Вовка ответил: «Да у меня вся семья арбузом отравилась». Нелли Егоровна решила копнуть поглубже: «А где ж вы такой арбуз-то купили?». Вова ответил: «На пятой базе». Лучше бы он этого не делал, потому что наша «любимая» учительница выдала: «Зачем же вы арбузы у какого-то там дяди Васи берете? Брали бы, как нормальные люди, в магазинах, глядишь, и отравлений бы не было». Так Вовка стал Дядей Васей.
Неудивительно, что мы, люди, так пострадавшие от нашей «классухи» стали дружить, благо было против кого. И вот однажды мы придумали гениальный план, как отомстить преподше. Мы договорились встретиться в полночь в актовом зале школы, благо, дверь в него на ночь не закрывалась, непонятно почему. И вот мы стояли в актовом зале, еще раз обговаривая детали нашей «спецоперации», а затем тихо, на цыпочках, вошли в темноту школьных коридоров.

Не знаю, был ли у нашей классной любимый человек, но любимый кактус у ней имелся. И его звали Ваня. Иногда она говорила нам, что с удовольствием поменяла бы двадцать человек нашего класса на двадцать таких же кактусов, потому что кактусы 1) не спорят 2) послушные 3) не ходят, выставив голые пупки наружу. Кактус бережно поливался ей по строго расписанному графику, в надежде на то, что однажды он расцветет. Конечно же, мы не могли не отыграться на этом колючем растении. «Вовка, доставай бритву!». – шепнула Носоглазка. Дядя Вася достал позаимствованный у отца электрический станок. Через пару минут кактус был гладким, точно попка младенца. Но на этом мы не остановились. Ведь мы знали не только про привязанности Нелли Егоровны, но и про ее страхи. Из рюкзака Носоглазка достала десяток первоклассных пупырчатых жаб. Где и как она их ловила, мы не спрашивали. Жабы посыпались во все отделения учительского стола, а затем мы закрыли каждое отделение ключом, который лежал тут же, на столе. На мне было самое ответственное задание. Я взяла со стола наш журнал, столь неосмотрительно оставленный в кабинете. Достала зажигалку. Подумала: «Главное, чтобы противопожарная сигнализация не сработала». Затем подожгла листы. К счастью, противопожарка, как всегда, не работала. Я подождала, пока журнал полностью сгорит, затем залила пепел водой, приготовленной для кактуса. Вовка довольный оглядел нанесенный нами ущерб, крякнул, затем сказал: «Как говорил Гарри Поттер – шалость удалась».

Тихими мышками мы выбрались из школы. Светила яркая луна, такая манящая и прекрасная. Мы шли по разбитой дороге, обсуждая, как завтра будет напугана Нелли Егоровна. Вот и наш поворот. Вдруг Дядя Вася остановился, посмотрел на Айсуле и закричал: «Носоглазка, а у тебя ведь нос отвалился!». Та судорожно пошарила по лицу. Действительно, носа не было. Ей стало смешно: «Какая я ж теперь Носоглазка, без носа-то?». Мы начали смеяться. И смеялись долго-долго. Близился рассвет, а это значило, что пора ложиться спать. Мы шли уже не по дороге, а по склизкому кладбищу. Когда мы подошли к большому серому памятнику, смех прекратился. Все, что мы могли – смотреть на девятиметровое «древо скорби» и плакать. Мы ведь помнили то первое сентября, когда нас не стало. Когда нашу первую школу города Беслана захватили страшные люди с бородами и автоматами. А мы даже не поняли сначала, что это. Мы думали, что это лишь игра, или учебная тревога. Последнее, что я помню – как в мое сердце входит пуля. Дядя Вася смотрит на меня и смеется сквозь слезы: «Ничего, девчонки, не грустите, ведь наша шалость удалась». «Шалость удалась.- вторит ему эхо.-Шалость удалась». Мы идем в свои могилы, на которых написаны наши настоящие имена – Айсуле Дзагоева, Юля Вербитская и, конечно же, Владимир Кондрашов. У нас разные даты рождения, но одна дата смерти – 1 сентября 2004 года. Мы зарываемся в холодную землю. Мы засыпаем с улыбками на устах, ведь шалость удалась...