Гопники

 "Сколь же прекрасна эта брюнетка. Она будто сошла с полотен Эль Греко, ее утонченные черты и черные глаза манили меня. Клянусь, что с нее нужно писать картины, это не девушка, это "чистейшей прелести чистейший образец", нечто воздушное и абсолютно неземное. Ангел, по недоразумению спустившийся с небес на эту проклятую Землю" . Так думал я, глядя ей вслед, разглядывая свои заношенные треники. Но вместо этого я сказал: "Бля, Колян, ниче так телка пошла, да?". Колян одобряюще хрюкнул: "Да, я бы ее, пожалуй, чпокнул". Я уныло посмотрел на него. Господи, как мне надоело это бескрайнее серое небо и желтый снег, расплывчатая реальность, которая не снилась ни Достоевскому, ни Пелевину. Этот мир уже давно мертв, как тушка кита, который выбросился на берег, послушав творчество "Вороваек". Как та кошка, которую сегодня с утра раздавила черная "Волга". Как мой отец, который умер где-то в тюрьме. И мы, люди в спортивных костюмах и кепках, как неизбежное зло. Зло, которое само морально не готово к происходящему вокруг мраку. Так я подумал. А сказал я: "***во как-то, нам бы, Коль, пошли пивасом затаримся". Коля был совсем не против такого.
  Николай - он хороший. Он - мой лучший друг в этой стране плацкартных поездов и глухих деревень. Есть в нем нечто светлое, доброе и чистое, только не осознает он этого. Общается он чаще всего односложно, пьет пиво, лапает страшных ПТУшниц, и тем счастлив. С детства он производил мою социализацию путем знакомства с блатными "понятиями". Веселые компании помогали унять душевную боль от окружающей несправедливости. Пусть и пустые, но душевные разговоры помогли заглушить одиночество. В общем, Коля - образец мужественности и этакий Робин Гуд двадцать первого века. Так я подумал. А сказал следущее: "Коль, ну ты вообще мужык".
  По улице шла маленькая фигурка какого-то офисного клерка. Не особо успешный, раз живет в нашем неблагополучном районе. Вдвойне неуспешный, если ходит до сих пор пешком. Я знал, что сейчас будет вершиться несправдливость с нашей стороны, и мне это совсем не нравилось. Не нравилось причинять боль не самому плохому человеку в этом мире. Гораздо логичнее было бы грабить тех, кто загнал мою некогда великую страну в такое вот состояние, но до них было не дотянуться. Приходилось искривлять свою мораль, обманывая ее фразами о "санитарах леса" и "либо мы их, либо они нас". С такими мыслями я подошел к уже испугавшемуся человечку и сказал: "Деньги есть? А если найду?". Человек сьежился и чуть не расплакался, отдавая нам последнее, что было в кошельке. Да, совсем негусто, видимо, правда, какой-нибудь младший помощник младшего менеджера ассенизаторской компании. Стало так противно, от собственной низости, захотелось догнать этого паренька, отдать ему все его деньги, и каяться перед ним за весь русский народ, рвущий друг друга зубами, словно голодные звери. Вместо этого я сказал: "Слышь, Колян, может зря мы этого лоха щеманули? Он же нищий какой-то". На это Коля ответил:"Прости,братан,чего-то неудачно получилось".
  А потом мы купили пиво на приобретенные деньги. И мир стал ярче, засверкал красками, точно полотна Клода Моне, в рассказах Коли о случайном сексе в подъезде девятиэтажки появился новый, скрытый от глаз человечества, смысл. А прыщавая малолетка, о которой он рассказывал, стала воплощением жертвенной любви, которая разрушает человека, но дает миру новую Легенду. Почти ницшеанская история, по сути своей. Таковы были мысли. На словах: "Епта, Колян, уважуха, ты вообще красавчик, такую телку склеил".
  Но вот и пришла пора нам расставаться. Я прошел мимо грустных бабушек у подъезда, расковырял непослушными руками замочную скважину, кое-как открыл дверь. Затем я прошел в ванную, сунув голову под струю холодной воды. Залпом выпил литр рассола. Закусил это активированным углем. Стал чуть менее пьяным. Подошел к шкафу, где вместе с кастетом и двумя бутылками водки лежали еще две очень ценные для меня вещи. Первая - это "Рубайи" Омара Хайама, которые я на днях взял почитать в городской библиотеке. Ее я сейчас трогать не буду - не то состояние. Вторая вещь была моим секретом. Я погладил ее струны, достал смычок и полилась на волю грустная мелодия Баха. Она летела над моим микрорайоном, как диковинная и странная птица. Из каких-то африканских краев.
  Черт! Я не закрыл дверь! Я не закрыл эту чертову дверь, и теперь слышал, как сзади раздались чьи-то шаги. Это провал. Я отбросил скрипку, точно ядовитую змею, на диван, но было уже поздно. Позади меня стоял убитый в хлам Коля. И он все видел. "Ты че, на скрипке что ли играешь?" - спросил он. Я не знал, что ответить ему. Стоял и просто мял в руках бесполезный смычок. "ТАК ПОЧЕМУ ТЫ РАНЬШЕ МНЕ ОБ ЭТОМ НЕ СКАЗАЛ? - с восторгом в голосе крикнул он, глядя мне в глаза с восхищением. - Зачем мы все время притворяемся бескультурной сволочью, думающей лишь о низшем? Я вот, например, Гамлета вчера только закончил читать. Я давно уже хожу тайно хожу в библиотеку, а вечерами рисую акварелью. Конечно, до великих мастеров мне расти и расти, но тем не менее, я стараюсь Если хочешь, можем прямо сейчас обсудить импрессионистов, мне очень нравится их работа с тенями". Я посмотрел на него и спросил: "Достойно ли смиряться пред ударами судьбы?". Он продолжил: "Иль стоит оказать сопротивленье?". И целую ночь мы обсуждали все пласты культурного наследия, которые боялись обсуждать, прячась за масками необразованного быдла. А потом Коля предложил одну очень интересную вещь...
  Два человека в трениках подошли к толпе, одетой в эту же нехитрую "униформу".
  Народ, пошли бухать?
  Да без проблем, любой каприз за ваши деньги. Когда все уже порядком захмелели, один из людей спросил: "Господа, а что вы думаете о постмодернизме?". Гопники опешили, замолчали. Затем один из них, самый смелый, начал говорить, ковыряя кончиком драных кед землю: "Безусловно, я интересовался этой темой, а вас постмодернизм в литературе интересует? Я просто когда-то хотел стать писателем, да вот, не сложилось". "А я хотел музыку сочинять, органную" - стыдливо признался паренек помоложе. И завертелось-закрутилось тут колесо интеллигентной беседы о мире искусства, о котором эти ребята годами стыдливо молчали. А вы говорите, гопники бескультурны. Поверьте, мы, гопники, рождены для того, чтобы возродить великую русскую духовность. Бля буду!!!