Deus ex machina Бог из машины. Глава 1

                DEUS EX MACHINA

                БОГ ИЗ МАШИНЫ


DEUS EX MACHINA (лат.) – БОГ ИЗ МАШИНЫ
Развязка вследствие вмешательства непредвиденного обстоятельства (в античной трагедии развязка наступала иногда благодаря вмешательству какого-либо бога, появлявшегося на сцене при помощи механического приспособления)

                Глава Первая.

       Старый пес умирал.

       Надрывный свист его дыхания время от времени перекрывал завывание ветра за окнами. Шипение сквозняков складывалось в унылый шепот, который бормотанием оживал в уголках убогого жилья и наполнял комнату призрачными звуками. Им в такт раскачивались и плясали тени, избегая тусклого света керосиновой лампы.

       Старик тяжело поднялся из-за стола, вспугнув стайку теней, и, шаркая валенками, подошел к печи. Пес приподнял угловатую морду и мутными глазами уставился на хозяина. Сглотнул, сбивая дыхание, когда старик потрепал его за уши, и попытался приветливо подняться. Но лапы поскребли когтями пол и бессильно поджались под рыжее брюхо.

       – Ладно, Болтун,– вздохнул старец, раскрывая в улыбке редкие желтые зубы.– Можешь полодырничать сегодня.

       Он подбросил поленья в печь и вернулся за стол, чтобы не спеша набить выгоревшую и провонявшую табаком трубку.

       Старик выпустил клуб едкого дыма и улыбнулся. Завтра приедет почтальон, и они проведут вечер за бутылочкой домашней настойки, ведя неторопливую беседу о суетности городской жизни. В основном говорить будет гость, которому алкоголь и крепкий табак развязывают язык, и тогда он не скупится на диковинные рассказы о новых технологиях. Байки о компьютерах, управляющих обществом, планах заселения Луны и Марса наводили на размышления и переполняли радостью старческие души, упасенные великого зла подобных чудес.

       Стрик шумно затянулся, ощущая приятное томление в груди, но сорвался на кашель, содрогаясь всем телом. Он не успел отдышаться, как сквозь завывание надвигающейся бури послышалось далекое эхо выстрела. Старик насторожился, вслушиваясь в стоны осеннего ветра, но кроме редких капель дождя да шороха сквозняков различить ничего не смог.

       Слух и раньше подводил: подчас мерещился гул моторов на заброшенной дороге и шум вертолетов, словно покинутые города пытались ожить, наполниться привидениями. Раньше, во время охоты, ему доводилось забираться вглубь зоны, натыкаясь на поросшие мхами постройки. А однажды даже вышел к поселку, который давно исчез с географических карт. Он так не отважился ступить на едва различимые под порослью трав улицы, чувствуя на себе укоризненные взгляды пустых окон.

       Смотритель посмотрел на пса и улыбнулся.

       – Пойду, гляну дорогу, покуда не задождило. Постереги тут.

       Он накинул на плечи длиннополый плащ и бережно снял с крюка ружье. Прикинув на руку тяжесть оружия, остался доволен тем, что еще в состоянии его держать.

       Болтун зашевелился у печи и с усилием встал на дрожащие лапы.

       – Не провожай,– махнул на него старик, подумав про себя, что пес до зимы не дотянет.

       А осень уже брала свое. Она холодно встретила с порога мокрым ветром, сорвавшим капюшон с головы. Было темно, и низкий свод тяжелых туч едва различался сквозь пелену мелких капель, круживших перед глазами. Человек поежился и с хлюпаньем двинулся к покосившейся калитке. По привычке прикрыв ее за собой, он оглянулся на тусклый свет крошечного окошка.

       – Не дотянет до зимы,– тихо повторил он, и шуршание дождя унесло его слова.

       В лесу ветер не так баловал, застревая в еще крепких кронах, и почва не расползалась под ногами, позволяя двигаться быстрее. Смотритель мог пройти по этой тропинке с закрытыми глазами, но он внимательно вглядывался в сумрачную чащу, ожидая увидеть непуганого зверя. По зиме случалось подстрелить зайца прямо во дворе, да и вороватые волки одно время повадились скулить под окнами.

       Деревья расступились перед насыпью дороги, и порыв ветра принес с собой отчетливый звук грузовика. Старик вышел на бетонку как раз в тот момент, когда из-за поворота показался свет фар, выхватывая из сумрака силуэты деревьев. Это была большая машина и двигалась быстро.

       Смотритель встал в нерешительности, оглядываясь на нетронутое заграждение, перегородившее дорогу, и недоумевая о том, кто бы это мог быть. Грузовик резко остановился прямо перед ним, ослепив фарами. Хлопнули двери, затопали десятки ног. Призрачные фигуры людей полукругом встали поодаль, оставаясь во мраке.

       Бьющий в глаза свет и суета теней у грузовика не давали собраться с мыслями и найти нужные слова для непрошенных гостей. Старик развел руки в стороны и вдохнул воздух для еще не придуманной фразы, но едва полы его плаща раздвинулись, грянул гром.

       Десятки, сотни пуль подбросили его тело в воздух и, разрывая брызгающую кровью плоть, швырнули на бетон. Удары металла ворочали и толкали бесформенную массу по мокрой поверхности дороги, оставляя ярко-красный след, который быстро бледнел и кипел пузырьками дождевых капель.

       Грохот выстрелов оборвался, а тяжелая масса дождя придавила эхо к влажной почве, которая заклубилась туманом порохового дыма. Из мрака вышли двое и осторожно приблизились к обезображенному телу. Один из них, невысокий и худощавый, раскрыл чемоданчик, который бережно нес в руках, и сосредоточенно склонился над смотрителем. Закончив странный ритуал, он выпрямился и, повернувшись ко второму, чью атлетическую фигуру не мог скрыть бесформенный плащ, покачал головой:

       – Мы ошиблись, Таран. Это не он.

       Таран резко повернулся к машине, подставив ужасное лицо свету: правильные и даже красивые черты уродовались двумя абсолютно разными глазами. Один был черным, лишенным зрачка и радужной оболочки, как воронье око, а другой, зеленовато-бледный и почти бесцветный, выглядел тусклым и зловещим.

       – По местам,– низким голосом скомандовал он.– Вернемся к реке. Похоже, мы его пропустили.

       Подобно теням люди беззвучно исчезли в утробе грузовика, и тот, развернувшись, быстро удалился. Дождь еще долго омывал тело старика, и разбавленная кровь торопливо сбегала ручейками с грубого бетона на мягкую землю, которая жадно поглощала влагу после засушливого лета. Шумная осенняя ночь распевала песни ветров под аккомпанемент ливня, и не было места в этом празднике стихий жалобному вою Болтуна.

       Этой ночью пес умер.

                * * * * *

       Ливень, не прекращающийся третий день, достиг своего апогея ночью, и под утро начал сотрясать небо над городом громовыми раскатами, которые окончательно разбудили Ольгу, перебив беспокойный сон. Она долго прислушивалась к осенней вакханалии, не будучи в силах покинуть уютную постель, и погрузиться в суету нового дня, хотя тот обещал заметные перемены в жизни. Накануне она с сослуживцами отмечала новое назначение, и, как результат, головная боль утром и чудовищный привкус во рту. Именно ощущение зловония, исходившего от нее, побороло лень и желание понежиться в постели. Женщина с усилием встала и, шлепая босыми ногами по холодному полу, направилась в ванную комнату.

       День начинался тяжело, а значит, все было как обычно. Завопивший неожиданно таймер будильника заставил Ольгу вздрогнуть и расплескать горячий кофе. Она раздраженно отмотала салфетки и, протерев ошпаренную руку, швырнула их на пол. В такие моменты вспоминались слова матери: «Дочурка, не показывай людям свой характер, а то так и будешь мыкаться до конца жизни одна… как и я».

       Ольга злилась на себя. Зная, что сегодня предстоит первый день на новом месте и знакомство с сослуживцами, легла пораньше, чтобы выспаться, проснуться свежей и с подобающим настроением. Испортить отношения с людьми она всегда успеет, но не первое впечатление о себе.
 
       Женщина встала перед зеркалом, всматриваясь в красивое лицо с тонкими чертами. В свои тридцать с небольшим она выглядела не просто хорошо - была яркой и эффектной, и знала об этом. Природа выдала ей щедро, но добавила лишнего. Усмирить дерзкий взгляд или скрыть ироничную улыбку в нужный момент, она не умела. На любой вызов реакция была мгновенной и открытой, а люди плохо переносят такую искренность.

       Ольга подняла брови, пытаясь придать лицу выражение кротости, но зеркало ответило ей невнятной гримасой:

       – Кого я обманываю?

       Она подошла к вешалке, на которой красовался новенький парадный китель теперь уже без нашивок транспортной полиции, и прищурилась, приложив его к себе перед зеркалом. Форма была ей к лицу и отчасти оправдывала резкий и несносный характер - казалось, быть стервой полагалось по долгу службы. Но Ольга искренне не любила полицейскую форму, как и все, что она олицетворяла. На то у нее были причины.

       Снова напомнил о себе таймер, и женщина торопливо оделась. Несмотря на то, что накануне курьер вместе с приказом о назначении и формой доставил новую гражданскую карточку, которая позволяла теперь пользоваться скоростной транспортной линией, она все равно направилась к привычной, общественной. Новые привилегии позволяли иметь даже собственный автомобиль и квартиру побольше, но, лишившись всего этого однажды, она не торопилась возвращаться к прежним удобствам. К тому же времени в запасе было достаточно, чтобы по пути обдумать неожиданные перемены.

       Устроившись инспектором транспортной полиции, Ольга получила право на дополнительное образование, и следующие два года с трудом совмещала работу с учебой, самоотверженно пожертвовав личной жизнью и друзьями. Ей приходилось выстраивать карьеру шаг за шагом, прикладывая много упорства к продвижению по служебной лестнице, чтобы выкарабкаться со дна, в котором оказалась. Подавая рапорт на повышение после успешных экзаменов, она была готова ждать месяцы, годы, пока автоматизированная городская система востребует ее дело из архива и даст ему ход.

       И ждать, действительно, пришлось годы: писать рапорты, и получать невнятные отказы. Но вчера, спустя лишь месяц после очередного разочарования, без всякого предупреждения, собеседования или предложения, ее перевели в Центральный департамент полиции помощником эксперта в отдел по расследованию убийств, да еще с повышением звания и гражданской категории. Это было слишком странным, чтобы не насторожить.

       Прибыв на место, Ольга вставила идентификационную карточку в регистрационный терминал у входа и получила несколько сообщений на свое имя. Ее уже ожидал некий Валерий Серый, эксперт департамента, но сперва предстояло пройти рутинную процедуру оформления у кадровиков.

       Здание было свежей постройки, с претензией на монументальность и чиновничью роскошь. Когда-то с размахом строили церкви и костелы, чтобы великолепие и золото их убранств впечатляли верующих, символизируя величие и беспрекословность религиозной власти. Теперь каждое государственное учреждение своим видом до хрипоты и с угрозой вопило о превосходстве государства над никчемным гражданином, требуя подчинения и смиренности.

       И среди таких построек особенно выделялось это здание, построенное на месте старой тюрьмы. В народе тюрьму называли «Володаркой» по имени улицы, на которой стояло это знаковое учреждение. Но стояло оно там с незапамятных времен уже третью сотню лет. Примечательным было то, что Пищаловский замок никогда и не был замком, потому что сразу строился как острог, и всю свою историю использовался по единственному назначению. Архитекторы новостроя не стали разрушать реликвию, верно служившую всякой власти, а застроили ее новыми корпусами и зашили фасадами из стекла и бетона.    Кто-то из журналистов назвал новое здание Цитаделью правосудия, и теперь люди звали это место «Цитаделькой» по созвучию с предшественницей. Но все помнили, что внутри Цитадельки осталась нетронутой Володарка, с ее сторожевыми башнями и щербатой многовековой каменной кладкой. 

       Потребовалось время, чтобы в лабиринте бесконечных коридоров и мраморных лестниц найти просторный и неуютный офис отдела по расследованию убийств. Казалось, здесь все было продумано так, чтобы работнику было неудобно находиться на своем месте - от освещения до угловатой мебели и ее нелепой расстановки.

       У нового руководителя был огромный стол, прижавшийся к стене между несочетающимися по стилю шкафами и массивное кожаное кресло, отличавшее его статусом от остальных. За столом восседал соответствующий ему щеголеватый блондин, уверенный в себе, и с легким налетом заносчивости. Он был, действительно, хорош собой, из тех на кого обычно вешаются впечатлительные женщины.

       Эксперт Серый сдержанным жестом указал Ольге на стул для посетителей перед своим столом и даже не потрудился встать навстречу. Мало того, он позволил себе откровенно оценивающий взгляд и долгую паузу, в течение которой молча рассматривал присевшую напротив женщину.

       В офисе было не меньше двух десятков разных по калибру столов, расставленных без всякой логики, и в лучшем случае четверть из них выглядела обитаемой. В дальнем углу уже немолодой сотрудник беззвучно и неподвижно склонился над папкой с документами, наглухо погруженный в ее содержимое. Помещение выглядело необжитым, а резкий запах отделочных материалов выдавал недавнее заселение его обитателей.

       – Ботвинник Ольга?– вместо приветствия, наконец, выдавил из себя красавчик и открыл папку с ее личным делом, одиноко лежавшую на глянцевой поверхности стола.

       Женщина выдержала паузу, после чего еле заметно кивнула.

       – А я Ваш непосредственный руководитель… Валерий Александрович Серый. Можно без отчества.

       Ольга промолчала, спокойно выдержав пристальный взгляд – попытка смутить ее и заставить отвести глаза, казалась смешной и неуместной.   

       – А я Вас помню,– разочарованный эксперт несколько раз небрежно перевернул страницы ее анкеты: кроме нескольких бумажек в папке ничего не было.– Точнее Ваше личное дело. Год назад просматривал базу кандидатов, и по запросу вывалился большой список. Но Вы выделялись среди остальных… Практически никакой информации: школа с медалью, а спустя двенадцать лет начало службы в полиции, и ни слова о прежней жизни. Я заинтересовался, запросил личное дело, и даже оформил приглашение на собеседование, чтобы получить к нему доступ.

       – И что?– сдержанно улыбнулась Ольга, когда эксперт Серый неожиданно замолк и снова уставился на нее.

       – И ничего,– он шумно закрыл папку.– В личном деле этих двенадцати лет тоже не было, а на мое приглашение пришел отказ от системы: что-то типа «ограничено к рассмотрению» или «не рекомендовано к рассмотрению». Впервые такую формулировку видел. В списке есть, а выбрать нельзя. Поэтому, когда вчера пришел Ваш перевод, сразу вспомнил. Но вижу, и теперь ничего не изменилось: вопросов стало только больше.

       Он похлопал ладонью по папке и вопросительно поднял брови, всем видом демонстрируя ожидание.

       – Пришел перевод? Так это не Вы меня перевели?– смутилась женщина.

       – Увы, даже рядом не стоял.– Он многозначительно поднял глаза к потолку, намекая на волеизъявление «сверху».– У Вас есть покровитель где-то там?

       – А по моему послужному списку заметно, что кто-то заботится обо мне?

       Серый довольно откинулся на спинку кресла, уловив раздраженные нотки в голосе собеседницы. Ему удалось спровоцировать ее на эмоциональное проявление, и теперь он чувствовал свое превосходство дознавателя. Ольга поджала губы, но укорять себя за несдержанность не стала.

       – Вы не знаете, чем я занималась 12 лет до службы в полиции,– улыбнулась она.– А я не знаю, зачем я здесь. Все логично.

       – Логично?– эксперт Серый удивленно поднял брови.– Что здесь логичного?

       – Ну, это же женская логика,– Ольга еще шире растянула улыбку.– Что-то знаете Вы, что-то я. А вместе сложим картинку целиком.

       – Вы правы,– развел руками красавчик.– Но моя половинка картины мира очень компактная. Наша аналитическая группа в отделе убийств только формируется. Меня назначили две недели назад, а этот стол появился у меня позавчера. Компьютеры и оборудование еще в закупке, установят недели через две, если повезет. Все только начинается. Есть еще заминка с переводом специалистов... Вы в числе первых. Толком никто не знает, чем будем заниматься. По замыслу, наша группа должна глубоко прорабатывать версии оперативных групп и работать с архивами нераскрытых дел, выявлять разные неочевидные связи и закономерности. Что-то типа такого.

       – Понятно,– кивнула женщина.– Новый министр устанавливает новые порядки, экспериментирует с новыми подходами.

       – Не совсем,– Серый какое-то время молча всматривался в собеседницу, сомневаясь, стоит ли выкладывать все карты на стол, и не сдержался.– За полгода министр уже ни разу не новый. Не та должность. Тут есть кое-что поважнее…

       Ольга подыграла красавчику, изобразив удивление, и тот податливо наклонился вперед, доверительно понизив голос:

       – У нас тихий и спокойный город, и для отдела убийств не так много работы… было. Я пять лет на оперативной работе и знаю, о чем говорю. А в конце весны на ровном месте пошел такой рост тяжких, что мы уже летом на выезды не успевали. И если по началу убийства хоть как-то на бытовуху походили, то сейчас уже все в разнос пошло. Откровенно заказные, профессионально отработанные. И главное, идет по нарастающей, да еще с таким трендом…

       Серый практически перешел на шепот.

       – Как сказал начальник управления на последнем совещании, такими темпами осенью в столицу придется танки вводить. Легионеров уже месяц как перевели на казарму, ни отпусков, ни увольнительных, гоняют на стрельбища. Сами не знают к чему готовить их. Штатку отдела убийств за лето дважды увеличивали, а людей взять негде! Говорят, в области и в регионах ситуация аналогичная. Людей из-за этого не отпускают. Поэтому с переводами в нашу группу такие задержки.

       – Что-то я ничего такого в новостях не слышала,– Ольга недоверчиво поморщилась.

       – А когда в новостях реальные новости были?– возмутился эксперт.– Для этого здесь целое управление старается, все фильтрует. У нас тут по коридорам КОБ бегает, как ошпаренные… комитетчики, Комитет Общественной Безопасности... Все никак не могут наверх объяснить, что происходит, и откуда ноги растут. Никак не могут все это связать…

       – Так они же, вроде, только по политическим.

       – Количество переходит в качество,– глубокомысленно вздохнул Серый.– Когда необъяснимая волна насилия достигает таких масштабов, сам собой возникает вопрос, кто за всем этим стоит. А это вопрос к ним. Впрочем, сейчас сами все поймете.

       Он торжественно встал из-за стола и свысока посмотрел на женщину:

       – Я планировал иначе Ваш первый день, хотел провести экскурсию по нашему управлению, показать историческую часть здания, новый контакт центр. Это впечатляет, потому что серверные стойки заменили операторов на приеме звонков граждан. Издержки новых технологий. Но придется ехать на вызов. Оперативные группы еще не вернулись с ночных вызовов, а у нас тут утром резня и три трупа в одном из спальных районов Чижовки. И это только утро. Поэтому прошу сразу, как говорится, с корабля на бал.

       – Я готова,– Ольга с готовностью встала, хотя удивления скрыть не могла, из-за чего выглядела неуверенной и суетливой. Она тоже не ожидала, что ее первый день службы начнется именно так.

       – Не торопитесь,– расплылся в самодовольной улыбке эксперт и вышел из-за стола.– Время еще есть. Специалисты туда уже выехали. Пока все отснимут, все образцы соберут, у нас еще час-другой есть. Как раз успеем заехать к Вам, чтобы Вы переоделись. В парадных мундирах на таких мероприятиях делать нечего. В управлении вообще форму носить не принято.

       Подойдя к выходу и предупредительно открыв дверь для Ольги, он остановился, словно, что-то вспомнив:

       – Итак, теперь Ваша очередь, дополнить картину мира о двенадцати годах вашей жизни.

       – О двенадцати годах?– женщина наигранно подняла брови.– А, Вы о тех двенадцати годах до службы в полиции? Валерий Александрович, я думаю, если кто-то изъял из моего дела информацию об этом периоде, то сделал это с какой-то целью. Не знаю, в чем смысл этой секретности, но лучше оставить все, как есть. Мало ли, вдруг это важно. В каждой женщине должна быть загадка. Вот и у меня теперь будет.

       Она уверенно вышла в коридор, а ее новый руководитель, лишь сдержанно буркнул под нос: «Я так и подумал».

       Эксперт Серый имел не самый скромный служебный автомобиль, оборудованный всеми новомодными усовершенствованиями. Два года отслеживая транспортные потоки Минска, Ольга многому научилась, и могла по внешнему виду оценить все прелести новенького «Мерседеса», угадав не только его базовые характеристики, но и тип коммуникационной принадлежности, количество каналов связи для автоматики и даже модель автопилота. Впервые за долгое время ей приходилось видеть город из окна автомобиля, который двигался в плотном потоке с максимальным разрешенным приоритетом.

       Нельзя сказать, что она любила город и это нагромождение зданий, технических сооружений и извилистых дорожных лент, которые причудливо струились среди небоскребов, нависая друг над другом, утопая в лабиринтах нижних ярусов и сбиваясь в запутанные клубки. Столица на всех действовала одинаково подавляюще, оставаясь непознанной в своей величественной красоте. Она подчиняла волю рассматривающего, являясь воплощением мощи, подобно вечно действующему механизму, запущенному однажды и до скончания веков.

       – Это препаршивенький район старого Минска,– отвлек от мрачных мыслей голос Серого, который не проронил ни слова по пути от Цитадельки до ее дома и после, когда они двинулись по скоростной магистрали в Чижовку. Теперь он вытянул руку в сторону плотной невысокой застройки, и заговорил так, словно это были мысли вслух.– Сейчас здесь затишье, а по ночам много шума бывает. В таких местах, обычно, есть свои криминальные царьки-авторитеты, которые по-своему поддерживают порядок, стараясь не доводить дело до полиции. Такое положение вещей нас устраивает, освобождает от необходимости отслеживать мелкие правонарушения и конфликты. Но время от времени из-за несогласованности возникают распри между различными группировками. Иногда они вырастают в затяжные разборки, перестрелки и потасовки. Было бы безумием пытаться остановить их или изменить положение вещей. Мы лишь ограничиваем распространение криминального хаоса, не допуская его в центр города и ни в коем случае не вмешиваясь в отношения местных князьков. Под утро здесь обнаружили изуродованные тела трех местных бездельников, низшей гражданской категории. Двое были уже мертвы. Тонкость момента заключается в том, что параллельно нашему расследованию собутыльники жертв, их родственники и сами «авторитеты» будут проводить собственные потуги найти виноватых. Каждый начинает искать среди своих врагов. Это может спровоцировать настоящую бойню под знаменами мести, чего мы и должны избежать. Понимаешь?

       Машина, тем временем, съехала на узкие улочки непривлекательного квартала и, изрядно поколесив в его лабиринте, остановилась возле толпы возбужденных зевак, окружавших полицейские автомобили. Вокруг царили оживление и суета.

       – Какие мои функции?– уточнила Ольга, проглотив плавный переход с «Вы» на «Ты». Это было неизбежно.

       – Хорошо, что спросила об этом,– Серый заглушил двигатель и повернулся к Ольге, стараясь заглянуть в глаза.– Будешь просто ходить за мной, прислушиваться и присматриваться. Главное, ничего не делай без моего ведома.

       Выбравшись наружу, они оказались в плотном кольце горожан, которые на разные голоса выкрикивали в их адрес пожелания, приветствия и оскорбления. Женщина была благодарна спутнику, заботливо подхватившему ее. Мягко удерживая за руку, он, буквально, прокладывал себе дорогу к полицейскому ограждению, расталкивая пеструю людскую массу, которая пялилась на них пустыми глазами, чье телячье безразличие было разбавлено иногда похотливо-любопытными или откровенно враждебными взглядами. Привязалось неприятное ощущение, словно она обнаженной выставлена напоказ, и каждый пытается потрогать ее маленькими, замутненными ленью глазенками. И еще этот многоголосый гул, сдавленный, вкрадчивый шепоток, липнущий к лицу и рукам своим вязким неразборчивым эхом, смеющимся, стонущим, угрожающим.

       Ольга не сразу заметила, как они выбрались на открытое пространство за ограждением, и не слышала, как ее коллега громко отчитывал какого-то офицера за беспорядок. Подчиняясь бесцеремонным пинкам блюстителей порядка, толпа быстро редела, и лишь самые стойкие собрались в небольшие группы, внимательно наблюдая за действиями полиции с удаления.

       – Все в порядке?– Серый бережно встряхнул помощницу за плечи.

       – Эти люди... Здесь так душно...– растерялась Ольга.

       – Она слишком впечатлительна,– заметил стоявший рядом с экспертом пожилой, но очень приятный мужчина с нашивками медика. Седые, аккуратно уложенные волосы эффектно обрамляли располагающее к себе лицо.– Ей нужно время, чтобы собраться.

       – Это доктор Петкевич. Игорь Петкевич. А это мой новый помощник, Ольга Ботвинник. Итак, Вы в порядке?

       В ответ она легко расправилась, восстановив выгодную осанку, и благодарно уголками глаз улыбнулась внимательному доктору, на что тот ответил едва уловимым поклоном.

       – Потом будете переглядываться,– вмешался Серый.– Вам предстоит уйма совместной работы, так что успеете еще возненавидеть друг друга. А с характером нашей новой сотрудницы это вообще не представляет труда. Приступим.

       Он направился вглубь оцепленной полицейскими зоны, где, прикрытые бесформенным черным пластиком должны были находиться трупы жертв. Рядом нетерпеливо топтались парни из команды уборщиков, облаченные в угловатые комбинезоны серого, как и их микроавтобус, цвета. Загадочный инструмент и баллоны с какими-то адскими смесями были демонстративно выставлены у открытого жерла автомобиля, указывая на длительное ожидание, потому что лица людей, занимающихся этим ремеслом, не имели никакого выражения, оставаясь невозмутимо спокойными.

       Один из них жестом поприветствовал приближающуюся троицу и скупыми движениями принялся сворачивать пластик, из под которого проглядывали перепачканные почерневшей кровью конечности.

       – Может, Вам не стоит на это смотреть,– предупредительно поинтересовался доктор Петкевич, обращаясь к женщине.

       – Ничего страшного: мне приходилось работать с телами,– поторопилась ответить Ольга и прикусила язык.

       Мужчины переглянулись и многозначительно промолчали, заставив понять, что она допустила очередную оплошность, которая, впрочем, быстро позабылась, уступив по значимости большему событию – открывшемуся зрелищу.

       Это были парни двадцати-двадцати двух лет с короткими агрессивно безвкусными стрижками и очень развитой мускулатурой, наводившей на мысль, что ее обладатели зарабатывали на жизнь не умственным трудом. Тело одного, неестественно выгнутое, свидетельствовавшее о сломанном позвоночнике, было абсолютно лишено одежды и хранило на себе следы повреждений, зиявших синеватыми провалами пятен в нескольких местах. Останки же второй жертвы вызывали непроизвольную дрожь. Это действительно были останки, лишенные целостности и связности, с неуместной аккуратностью разложенные в своеобразном порядке вдоль выпотрошенного тела. Раскрытая веером ребер грудь обрамляла верхнюю часть огромной дыры, которая заканчивалась острыми срезами тазовых костей, связанных с торсом только позвоночником и лоскутками кожи. Все внутренности были начисто извлечены и возлежали вокруг, схематично отражая былое единство.

       – Тут и тела почти нет. Его еще собрать надо,– буркнул Серый, покосившись на Ольгу, невозмутимо перенесшую этот взгляд.

       – У меня тоже сложилось впечатление, что кто-то изучал анатомию,– признался медик, склонившись над трупом.– Только в качестве инструментов использовались руки и пальцы.

       – Хотите сказать, он был разорван голыми руками?– изумилась Оля.

       – Все признаки говорят об этом. И физическая сила маньяка невообразимо велика: взгляните на неразделанный труп. Мелкие синяки были получены позже, во время падений и удаления одежды. Жертве были нанесены только два удара. И оба смертельные. Первый, в область груди, сломал ребра и осколками костей повредил легкие и сердце, а второй, нанесенный в среднюю часть спины, не просто сломал позвоночник – он выбил из него несколько позвонков. Любой из этих ударов должен был отбросить тело на несколько метров и лишить возможности двигаться, так что необходимости второго удара не было.

       – Думаете, что они были нанесены одновременно?– переспросил эксперт.

       – По-видимому.

       – Один человек ударил одновременно и спереди, и сзади?

       – После вскрытия я смогу определить направление ударов и их силу. Только и всего. Выводы будете делать сами.

       – Бред какой-то,– возмутился Серый.– И с чего вы взяли, что это маньяк…

       Доктор раздраженно фыркнул и резко выпрямился:

       – Если бы не осмысленность действий, я бы не был уверен в том, что это вообще сделал человек. Каждый из извлеченных внутренних органов был надкушен, и следы челюстей видны повсюду. Это отпечаток странных зубов, и царапины на костях оставлены более прочным материалом, чем человеческие ногти. Я еще буду изучать эти данные. И еще… после такого вскрытия здесь все должно быть залито кровью, а ее едва набралось, чтобы запачкать одежду.

       – Был дождь.

       – Ерунда! Мы прибыли через минут десять. Как-раз возвращались с ночного выезда. Поэтому застали третьего еще живым. Не исключаю, что маньяк пил кровь жертв.

       – Ну и на здоровье… Кстати, о третьем,– оживился Серый.– Какие у него шансы?

       – У него в голове дыра размером с ладонь и повреждения мозга. Если он и выживет, то будет растением. На него не рассчитывайте. И на нем, к слову, тоже не было одежды.

       – Надеюсь, ее он не съел…

       – Странно,– Ольга сделала шаг к останкам распотрошенной жертвы и склонилась над прокушенным легким.– Такой прикус точно не мог оставить человек. С чего вы решили, что это убийца надкусывал органы, а не какое-нибудь животное?

       – Потому что животные не раскладывают аккуратно потроха добычи,– Петкевич с любопытством посмотрел на женщину.– Вы медик? Кто Вы по специальности?

       – Я не медик,– Ольга резко выпрямилась и отошла за спину эксперта Серого, стараясь не смотреть на доктора, который не сводил с нее глаз.

       Моросивший все утро дождь начал усиливаться, и, поежившись, эксперт повернулся к команде уборщиков, чтобы поблагодарить за то, что те предоставили ему возможность лично все увидеть. Молчаливые парни восприняли это как сигнал и приступили к своему делу. Останки людей аккуратно упаковывались в промаркированные пакеты соответствующих размеров, как при обычной фасовке мяса, а бурые пятна на мостовой обрабатывались растворами и сжигались, стерилизуя поверхность. Ольга какое-то время наблюдала за их работой, пока Серый не отвлек ее:

       – Я вижу, ты прекрасно вживаешься в обстановку,– он прищурился, глядя на нее, и раскурил сигарету.– Что скажешь об увиденном?

       Дым не поднимался вверх, а клубился вокруг, нависая едким синеватым облаком, медленно сползающим в сторону.

       – Это интереснее, чем, сидя за экраном терминала, отслеживать движение транспорта,– осторожно ответила женщина.

       – У тебя хорошее самообладание,– заметил эксперт, покосившись в сторону небольшой группки зевак, которых даже накрапывающий дождь не смог разогнать по теплым барам, где они обычно собирались, заводя длинные и никчемные разговоры.– А что думаешь о конкретном происшествии?

       – Как для человека неопытного мне многое остается неясным,– уклончиво ответила Ольга.

       – Что именно?

       – Почему речь идет, например, об одном нападавшем, и не допускается существование соучастников?

       – Я не все успел рассказать. Есть свидетель. Женщина, вызвавшая полицию.

       – Свидетельница?

       – Ну-у, относительная,– признался Серый.– Местная проститутка. Она была с этой троицей, пока те не отправились «потрясти» одинокого прохожего. По сути, нападавшими они и являлись, а тот, в какой-то мере, защищался.

       – У него это хорошо получилось. И что же говорит эта свидетельница?

       – Она и двух слов связать не может,– расхохотался он не к месту, делая это явно громче, чем стоило бы.

       Ольга поморщилась, ощущая, что большая часть громких реплик собеседника были направлены «на публику» и предназначались не только ее ушам.

       – Она находится в стадии наркотического опьянения,– невозмутимо продолжал тот.– Поэтому говорит много, но несвязно. Достоверно пока ясно одно – он был один.

       – И больше очевидцев нет?

       – Наверняка таких наберется не мало, но нужно их еще найти.

       – А видеокамеры?

       – Какие видеокамеры?– напрягся Серый, энергично забегав глазами по серым стенам близлежащих зданий.

       Узенькая улочка, где все произошло, имела крохотные придатки-ответвления, которые едва протискивались между массивными зданиями, подступившими вплотную к дорожному покрытию и нависающими монолитом грубых сооружений со щербатыми проемами окон. Даже в яркие солнечные дни свет вряд ли разгонял сырое присутствие сумерек в этом месте, оберегая прохладные тени, укрывающие под собой убогость трущоб. Трагедия разыгралась как раз на стыке улицы и одной из щелей между зданиями, плотно заваленной мусором и смрадными отбросами, которые причудливо вспыхивали в ответ на мерцание неоновых вывесок. Под одним из таких вульгарных рекламных щитов, возвещающим о наличии здесь питейно-развлекательного заведения, находилась небольшая камера охранной системы.

       – Не пойдет,– разочарованно выдохнул эксперт.– Эта камера для видео наблюдения за витриной, и она повернута к зданию. Место происшествия в поле зрения не могло попасть… У нас больше ста тысяч камер по городу, объединенных в сеть, но они только в центре города и на охраняемых объектах. В спальных районах камер нет: их местные ломают – не хотят, чтобы им в окна заглядывали. А ремонт и обслуживание оборудования хороших денег стоят. Поэтому на спальные районы давно махнули рукой. Эту, скорее всего, страховщики поставили, когда витрину страховали. Не факт, что она вообще что-то пишет.

       – Если есть запись, в стекле витрины, пусть и некачественно, но отражается как раз эта часть улицы.

       – Отражение в стекле? Учитывая, что ночью здесь освещения вообще нет,– Серый многозначительно покачал головой.– Это отпадает.

       – Даже при плохом или частичном качестве я бы попыталась с помощью нейросети восстановить картинку,– не унималась Ольга.

       – Зачем?– искренне удивился эксперт.– Это сложно и хлопотно. Я же сказал: нужны очевидцы.

       Он склонился к ее уху и перешел на таинственный шепот:

       – Ты заметила компанию на той стороне улицы? Это один из местных «князьков» со своей свитой. Я тебе говорил о них. Он уже давно пялится на нас и наверняка многое бы отдал, чтобы узнать, о чем мы с тобой беседуем. Хотя сам может поведать нам больше десятка видеокамер. Я думаю, мы достаточно его «подогрели»...

       Эксперт еще больше понизил голос.

       – Замечаешь? Мы ему нужны! Не мы его опрашиваем, а он хочет говорить с нами... Главное, не переиграть. Следи.

       Он резко замолчал и со скучающим видом направился назад к машине, хотя в его походке и чувствовалось напряжение. Ольга послушно последовала за ним, замечая, как люди, на которых указывал коллега, стали недоуменно переглядываться и обмениваться репликами. И когда их растерянность, казалось, достигла наивысшей точки, Серый, словно вспомнив о чем-то, остановился и уже более развязной походкой направился прямо к этой группе, бросив украдкой спутнице: «Включи диктофон».

       От компании из четырех человек отделился самый старший, который все равно выглядел слишком молодым и напоминал тех, чьи игры в «крутых парней» закончились трагично. Он прыгучей походкой направился навстречу, нервно передергивая плечами и непроизвольно искривляя шею и лицо, что придавало ему придурковатое выражение. Ольге подумалось, что парень должен заикаться, но, поприветствовав их, тот дефектов речи не показал, хотя специфический говор, украшенный колоритным жаргоном, не стал понятнее. Его манера растягивать слова, мямлить и проглатывать окончания раздражала.

       – Как сам, эксперт?– фамильярно начал он.– Давненько не проведывал нас.

       – Чем реже видимся, тем лучше наши дела,– буркнул Серый.

       – Верняк!– громко отреагировал парень и сдержанно гы-гыкнул.

       Он постоянно вздрагивал, морщился и переминался с ноги на ногу, временами оглядываясь на дружков, исподлобья наблюдавших на удалении.

       – А как дела в твоем районе?– вежливо поинтересовался полицейский, сделав невольный комплемент собеседнику, который буквально понял фразу «твой район» и теперь надулся от осознания собственной значимости.

       – Да, в целом, тихо.

       – Тихо?– округлил глаза Серый, оглянувшись назад, где уборщики уже заканчивали работу.

       – Я же сказал «в целом»,– поправился парень.

       – Ты мне грузишь, Демьян,– не унимался Серый.– Натурально грузишь как лоху последнему!

       – Не наезжай, командир,– спохватился тот, остерегаясь, что дружки услышат тон, в котором с ним разговаривает полицейский.– Ты, конечно, в авторитете, но на меня не накатывай. Мы нормально базарим. Правильно, нет? Горло выключи, и как культурные люди перетрем.

       – Все ништяк,– продолжал он после паузы.– Только тут такие непонятки начались. Гнюс со своей братвой не был большого ума и мог по водичке кого на уши поставить или леща кинуть. Но он не косячил так, чтобы его записать и кишки размотать по всей улице. На последней сходке авторитетные люди все порешали, отморозков с улицы убрали. Помнишь, сколько тогда работы твоим уборщикам привалило? Теперь все по понятиям. Мир, тишина. Бизнес надо делать культурно.

       – Ты хочешь сказать, что ни у кого не было причин избавиться от них?

       – Отвечаю! Если бы они кому дорогу перешли, их бы сделали начисто и не пачкали свой район. Все бы затерли, чтобы не всплыло!

       – Только не загружай мне про одинокого прохожего, который замочил трех жлобов, а одного разделал как мясник котенка.

       – Вонючая эта тема, скажу я тебе, эксперт,– перешел на доверительный шепот Демьян.– Тут попадалово вышло. У одного барыги из бара псина была уникальной породы, размером с маленькую лошадь! Дурной был и злой зараза: многим задницы надкусил и кобелей загрыз вагон. Из-за него иные по ночам выйти боялись – хозяин, приколист, иногда домой ее не впускал, и псина бродила по улице в тоске до утра. А позавчера, тот случай вышел, так нашли только ее башку да шерсти клок.

       – К чему ты мне это рассказал?

       – Не шуми, вольно, не на митинге. Здесь никто тебе петь не станет.

       Демьян зло сощурил глаза, и Оля содрогнулась, увидев новое выражение безумной жестокости на лице парня, которое вполне могло объяснить его предводительство среди сверстников, хотя он и не выделялся телосложением. Увидел блеск в его глазах и Валерий.

       – А мне и не нужны песни остальных,– пошел он на попятную.– Если я и буду здесь говорить с кем, так только с тобой.

       Удар пришелся в цель, тем более сказано все было громко, в расчете на удаленных слушателей.

       – Ты же знаешь, к тебе здесь прислушиваются, эксперт,– проглотил наживку Демьян.– Тебе доверяют, верь мне, очень авторитетные люди. И их тоже парит такой пожар в квартале. Был разговор. Из своих никто не запачкан, а чужаков здесь не бывает. Дела у нас ведутся культурно. Выходит, что стукнутый тут завелся, хотя я догадываюсь, откуда ноги растут.

       – Ну и?

       – Появилась на районе ведьма одна: приезжая бабка лет семидесяти, натуральная старая калоша. Заселилась в старом доме, что с пожара пустой – там, вроде, ремонт не доделали, а ей, походу, вид на жительство дали. Прикинь, одна в том доме живет и не парится. Не то, чтобы она страшная какая была, но люди ее стороной обходят. У нее каждую ночь свет горит, а сама днем не выходит. Я ее сразу на меточку взял. Во всякую там черную магию не верю – я человек деловой, но, если есть в мире ведьмы, то она первая из них. Я не удивлюсь, если Гнюса сожрала какая тварь, что она через колдовство свое вызывает.

       Полицейский долго молчал, то ли обдумывая услышанное, то ли ожидая продолжения, и, в конце концов, заговорил, но так тихо, чтобы только Демьян его и мог слышать.

       – Послушай, парень, я ведь твою психованную натуру знаю. На тебе четыре трупа висит, мне это известно наверняка, да времени нет копать старое. Но, если в ближайшее время старуха умрет даже своей смертью, обещаю тебе, Демьян, что я с тебя не слезу! Ты мне веришь? Я пригоню в этот квартал полк внутренних войск, чтобы у каждого мусорного бака стоял легионер, и месяц буду заглядывать во все окна. Только еще одно убийство! Не знаю, сколько твои «уважаемые люди» потеряют на этом, но, повторяю, я с тебя уже не слезу тогда.

       Теперь лицо Серого приобрело пугающий вид, который, видимо, и снискал ему авторитет у подобных демьянов. Парень покосился в сторону Ольги, оценивая, слышала ли она оскорбительную для него тираду, и тихо прошипел: «Где залезешь, там и слезешь».

       – Я врубился в твой базар, командир,– продолжал он уже громче,– но ты слушай сюда. Я порожняк гнать не стану, а псих на улице мне не нужен. Я выловлю тебя, когда пробью тему.

       Парень резко развернулся и пошел в сторону, так же подпрыгивая и подергиваясь. Следом направился и его эскорт, оставаясь на небольшом удалении, чем, видимо, тому оказывалась дань уважения.

       – Дерьмо,– несдержанно плюнул в его сторону Серый.– На руках этого гаденыша крови больше, чем в донорском банке центральной больницы. Культурный человек. Бизнесмен. Дерьмо! Но теперь они сами начнут искать убийцу, наводить порядок, и в ближайшие недели на улицах даже пьяного не встретишь. Вот только старуху надо бы навестить.

       – Зачем?– искренне удивилась Ольга, которая уже окончательно продрогла и теперь с надеждой оглядывалась на теплый автомобиль.

       – Во-первых, чтобы он знал, что я держу ее на контроле – здесь за нами наблюдают десятки глаз. А во-вторых, он бы, на самом деле, не стал упоминать о ней просто так.

       Эксперт Серый на какое-то время задумался и неожиданно спросил:

       – Так все дело в Моратории?

       – В Моратории?– вздрогнула женщина.

       – Да брось,– поморщился Серый.– Я же дознаватель, а не простак, который вчера паровоз впервые увидел. Твои пропавшие из биографии двенадцать лет… Ты одна из тех опальных ученых, которые занимались опытами над людьми. Когда приняли международный Мораторий на все эти генетические эксперименты, и прошла череда шумных дел с разоблачениями, самых отличившихся закрыли на годы, а остальных просто разогнали: закрыли ваши лаборатории, кафедры, институты, опустили всем гражданские категории. По времени как раз совпадает с твоим приходом в транспортную полицию. Тогда запустили программу социальной реабилитации для оказавшихся не у дел специалистов. Куда еще их было пристроить? Госслужба в самых непопулярных местах… И ты реально согласилась на транспортную полицию?

       Он вызывающе хмыкнул и продолжал требовательно смотреть на Ольгу.

       Моросивший дождь окончательно забрался под ее куртку нарастающим ознобом и усилил волну дрожи, которая поднималась откуда-то изнутри. Женщина глубоко вдохнула, чтобы унять растущую в ней ярость, но глоток свежего воздуха распалил ее еще сильнее.

       – Да, мой проницательный следователь,– она подняла глаза и вплотную придвинулась к его лицу. Голос дрожал, и Ольга говорила, почти не разжимая зубов, чтобы они предательски не стучали, пока слова рвались из нее наружу.– У меня была ученая степень по биоконструированию, и своя кафедра в университете, и свои исследования, и своя жизнь, и свои мечты… Я даже не заметила, когда необразованные балаболы, называющие себя политиками, которые вечно врут и гундосят всякую популистскую чушь, превратили всю эту ересь о запрещенных темах в науке, об этических границах, не просто в законы, а в настоящую охоту на ведьм! И в одно прекрасное утро всю мою жизнь просто выключили щелчком пальцев…

       – Ведьма!– встрепенулся Серый, перебив женщину.– Надо зайти к старухе прямо сейчас! Это пять минут ходьбы отсюда. Только сначала принесу тебе накидку из машины, а то ты замерзла, и вся дрожишь.

       Ольга застыла от неожиданности, а тирада недосказанных слов, буквально застряла у нее в горле приступами кашля. Она с недоумением смотрела вслед Серому, который спокойно вернулся к машине, извлек из багажника старый армейский плащ и, вернувшись к ней, как ни в чем не бывало, заботливо закутал ее в это бесформенное одеяние.

       Бесцеремонно прерванный диалог оставил странное ощущение. Она хотела кричать в голос на этого зарвавшегося мужлана, готова была ударить его, уничтожить. Но сил не было даже на то, чтобы пошевелиться: глубочайшее опустошение обрушилось на нее непреодолимой тяжестью. Ведь, она говорила о том, что болело в ней все эти годы, о самом важном - о том, что разрушило ее жизнь. А он просто не стал ее дальше слушать, потому что выяснил, что хотел, и ее слова больше ничего не значили.

       – Пойдем,– Серый даже улыбнулся ей, прежде чем отвернуться и уверенно зашагать к арке многоэтажки.

       Обескураженная женщина покорно двинулась следом в полном смятении чувств. Но с каждым шагом усиливалось осознание того, что ей становится легко, словно сбросила с плеч груз, который носила на себе годами. Это было похоже на пробуждение в утренней реальности после тяжелого гнетущего сна… 

                * * * * *

       Дом, в котором жила старуха, ютился в одном из переулков и являл собой архаичное сооружение еще старой застройки. Четырехэтажный, он имел угловатую крышу, порождавшую такую загадочную конструкцию как чердак, где по свидетельствам многих историй обитали привидения, таились сокровища и совершались самые гнусные преступления. Здание находилось в плачевном состоянии и с нетерпением дожидалось ремонта. Стена у основания дала широкую трещину, которая расползлась к крыше паутиной более мелких. А обвалившаяся штукатурка оголила рыжие ребра щербатых кирпичей, покрывая поверхность стены ярко-красными язвами. Ощущение болезненного вида довершали синяки оконных проемов, за одним из которых таился дрожащий огонек, хорошо различимый в полумраке осеннего дня.

       Старуха назвалась Карминой и, не скрывая раздражения, проводила полицейских в комнату. После грязи задворков, которые Ольга увидела в начале дня, она стала привыкать к этому спутнику трущоб, но в помещении, где жила пожилая женщина, была окончательно подавлена. Приходилось буквально ступать по мусору, пробираясь через нагромождения старой мебели, беспорядочно разбросанной по некогда просторной комнате. Старушка юрко маневрировала в привычной для себя обстановке, направляясь к единственному креслу, выглядевшему относительно цельным на фоне остальной разрухи. Она ловко, что несколько противоречило ее дряхлому виду, взобралась на высокую подушку и закуталась многочисленными пледами, больше напоминавшими драное тряпье.

       – Я жду вас уже который день,– визгливо пожаловалась она, шевеля морщинистыми губами не в такт произносимым словам.

       – Госпожа Кармина,– вежливо начал эксперт.– Мы из полиции, и вряд ли Вы нас ждали. У нас есть несколько вопросов...

       – Так вы можете и опоздать,– сердито промямлила старуха, игнорируя вступительную речь полицейского.– Он, конечно, еще не родился, но уже появился на свет.

       – Итак, я хотел бы выяснить кое-что,– гораздо громче попытался еще раз Серый, но неугомонная старушка, не обратив на это внимания, продолжала что-то нечленораздельно вещать о сроках, отведенном времени и чьем-то рождении.

       Полицейский вопросительно посмотрел на Ольгу, и та пожала плечами. Он шумно вздохнул, но поморщился от зловония, которое беспокоило его спутницу с того момента, как они вошли в комнату.

       – Уж не похоронила ли она своего муженька где-нибудь в шкафу,– тихо проворчал он.– Вы проживаете здесь одна?

       – У меня никогда не было мужа,– вдруг отчетливо заявила старуха, высоко подняв голову и демонстрируя неожиданную вменяемость.– Я никогда не была с мужчиной.

       – Сожалею,– спохватился эксперт, стараясь воспользоваться проблеском ее рассудка, не будучи уверенным в его продолжительности.– Итак, я собираюсь задать несколько вопросов. Готовы отвечать?

       – Вопросы?– изумилась старуха.– Да разве вы знаете, о чем должно спрашивать? Вы пришли сюда, направленные судьбой, получить ответы на вопросы, которых еще не знаете.

       – А Вы что-нибудь знаете о происшедшем ночью убийстве?

       – Убийство… Весь мир замер в ожидании Его явления! Падут царства, и исчезнут народы, а ты у порога великих перемен беспокоишься о какой-то одной смерти?

       – Да что ж это такое! Не надо строить из себя сумасшедшую дуру!– рявкнул неожиданно Серый.– Или отвечай на вопросы, или прекрати морочить мне голову своими предсказаниями.

       – Сумасшедшая?– прошипела старуха и подалась вперед.

       Ее сморщенное сухое личико, казалось, собралось в злобный кулачек, чтобы ударить обидчика. Только в этот момент, заглянув в покрытые молочной пеленой глаза, эксперт понял, что старуха была слепой. Едва различимые зрачки смотрели мимо, но он не мог избавиться от зловещего ощущения, что Кармина видела не хуже любого зрячего. Это ощущение складывалось из мелких несоответствий – не было скованности в движениях, не было осторожного прощупывания предметов, а на столе у окна коптила старая керосиновая лампа. Серый не удержался и осторожно провел рукой перед глазами старухи. Глаза не отреагировали, но уголки губ поджались в заметной улыбке.

       – А ты, парень, или глуп или слеп, если не видишь безумство мира, в котором живешь,– тихо зашептала старуха.– Да, в моей голове бывает хаос, как и вокруг меня, но в душе моей все на местах! И вера моя посильнее моих слабостей будет. Ее свет хранил меня до этой встречи, и только он может зажечь свет понимания в ваших душах. Прислушайтесь к моим словам, избранные, ибо труден ваш путь, и не будет награды!

       – Извини, добрая женщина,– нагнулся к старухе раздосадованный эксперт.– Не на ту мельницу льешь воду. Не хочешь говорить теперь, я притащу тебя на допрос к себе. И тогда тебе лучше оказаться по-настоящему безумной.

       Дальнейший разговор смысла не имел, и Ольга уже поторопилась шагнуть в сторону выхода, когда Кармина резко выхватила из-под вороха своих пледов костлявую ручонку и цепко ухватилась за рукав полицейского.

       – Постой!– угрожающе вскрикнула она.– Куда собрался? Разве знаешь, куда идти? Слушай, зачем пришел. Он явился в наш мир как Гнев, чтобы судить, и будет много жертв. Но Он еще не рожден, неразумен, как дитя. Сейчас он пустой сосуд, который наполнится людскими пороками. А потом изольет их на людей и многократно преумножит. Его ищут и другие... Что они ему покажут? Остерегайтесь – они идут по его следу и уже близко. Помни! Чем наполнишь сосуд, то и выпьешь из него!

       Серый осторожно, но твердо избавился от захвата навязчивой старушки и предусмотрительно отступил.

       – О ком ты все толкуешь?– не выдержал он.– Кого мы, по-твоему, ищем?

       – Его, который обещал вернуться!

       – Как я понимаю, говорит о боге,– неожиданно для себя вставила Ольга.

       – Ну, хватит,– подытожил Серый и направился к двери.– Мы скоро встретимся и уже на моей территории, а не на этом кладбище.

       – Ты вернешься раньше, чем думаешь. То, что тебе адресовано ты услышал,– загадочно бросила ему вслед старуха, и неожиданно позвала.– Ольга, обожди.

       Удивленная женщина встала как вкопанная, и даже идущий впереди полицейский – она видела – содрогнулся.

       – Тебе предстоит более долгий путь. Не пытайся сопротивляться этому и искать встречи с Ним, пока Он не найдет тебя. Ты не встретишь его в миру, но обретешь в себе. Не бойся своих сомнений – они плата за право выбора.

       Справившись с оцепенением, полицейские молча вышли из комнаты.

       Дождь временно затих, оставив после себя влажную свежесть и бодрящее дуновение ветра. Ольга всей грудью вдыхала осенний аромат, приправленный горечью прелых листьев, принесенной из какого-то позабытого скверика, еще не задушенного городом. И каждый глоток воздуха все больше прояснял голову, разгоняя остатки странного ощущения, навеянного визитом к Кармине.

       – Настоящая ведьма,– заметил Серый, весело улыбаясь женщине.– Время от времени нам придется иметь дело с подобными субъектами.

       – Как она узнала мое имя?

       – Ну, возможно, ты держала в руке табличку с именем, а может, она и в самом деле ведьма, хотя, думаю, все проще: я называл тебя по имени.

       Он взял Ольгу под руку и мягко увлек по направлению к улице, где стоял автомобиль.

       – Мы не разговаривали при ней.

       – Уверена?– наигранно удивился Серый.– Кстати, о твоем безмолвии, ты говорила о боге. Верующая?

       Ольга не стеснялась своих убеждений, не очень популярных в современном мире, но сейчас его вопрос казался неуместным, а сам он - человеком, с которым вообще не стоит откровенничать лишний раз.

       – Не скажу,– коротко ответила она.

       – Я с уважением отношусь к подобным вещам, хотя и далек от их понимания. Кстати, не подумай, что мая грубость в разговоре со старухой от отсутствия у меня манер и воспитания. Порой, это лучший способ прекратить истерику или привлечь внимание. А ты заметила, что она слепая?

       – Слепая? Может и так. Не обратила внимания. Да и какое это имеет значение? Она же не свидетель.

       Полицейский резко остановился, когда они подошли в машине, и взял Ольгу за руку. Его ладонь была теплой и мягкой, а прикосновение неожиданным.

       – Рад нашему знакомству. Уверен, сработаемся. Результаты медицинской экспертизы и заключение получим в лучшем случае завтра. Возвращаться в офис смысла нет, поэтому предлагаю перекусить где-нибудь в центре, поболтать о пустяках, отметить знакомство.

       – В другой раз,– женщина отдернула руку, и стала торопливо, снимать плащ.– Хочу вернуться домой и обдумать увиденное…

       – Как скажешь. Я подвезу.

       – Не надо,– Ольга протянула Серому плащ.– Дождь закончился, и я пройдусь. Сама доберусь на подземке. Надо голову проветрить.

       – Хочешь одна идти по этому микрорайону?– покачал головой эксперт.

       – Я живу в таком же. Так я могу поработать завтра с видеоизображением с той камеры?

       – Ты упрямая… Хорошо, отправлю ребят, чтобы забрали записи, но зачем тебе это? Не наша работа: мы сегодня только на замене. Ты же знаешь, как все работает: оформляем отчет осмотра, собираем в папку материалы и заключения, ставим подписи и завтра вечером отдаем юристам. Они классифицируют и запускают дело в производство. А послезавтра начальник управления назначит на дело молодого следака. Все! Мы - эксперты, наше дело отрабатывать запросы следователей, а не вести расследование.

       – Я знаю,– кивнула женщина.– И я не люблю высовываться без нужды. Но в этом случае есть противоречия, которые не дают мне покоя, чтобы просто забыть об этом.

       – Зубы?!– Серый развел в стороны руки, демонстрируя возмущение.– Этот придурок мог просто нацепить вставную челюсть, или спилить передние резцы, чтобы они сочетались с его татуировками и пирсингом! Какая разница? В любом деле есть существенные детали, а есть просто информационный мусор. Я тебе гарантирую, что это дело ляжет в архив на следующий же день, после назначения следователя. Мотив понятен: парень жестко защищался, а молодые ребята просто напали не на того парня. Он оказался психом, но без большого ума, потому своими укусами оставил тысячи образцов ДНК в слюне, соплях и прочих выделениях. Петкевич завтра ее выделит и пробьет по базе, в которой есть ДНК более девяноста процентов населения страны. Если он есть в базе, его сразу объявят в розыск, а если нет, поставят его ДНК на контроль, и найдут, как только он впервые сдаст кровь в любой поликлинике. Все! Здесь нечего расследовать.

       Женщина молча, не отводя взгляд, смотрела на Серого. Она ждала.

       – Я от тебя в восторге!– наконец, с раздражением произнес он, и резко швырнул скомканный плащ, на заднее сиденье «Мерседеса», но быстро успокоился и заговорил тише.– Делай как знаешь. Я это зарегистрирую как тестовую задачу для тебя на испытательный срок. Оформлю сегодня допуск в вычислительный центр для тебя и оставлю в сети. Утром в терминале будет вся информация, куда идти и кто, из специалистов будет с тобой работать. Но время у тебя завтра до пяти часов. Материалы надо юристам передать. Я к этому времени соберу в отчет личные данные по жертвам, приложу ссылки на похожие дела из архива и дожму Петкевича, чтобы он сам сделал заключение, а не перевалил на какого-нибудь практиканта или студента. А то у нас морг уже под завязку, и он норовит развозить трупы по городским больницам… Ну что еще?

       Последний вопрос Серый задал, уже усевшись на водительское сиденье. Он опустил стекло и вопросительно посмотрел на Ольгу, которая подошла вслед за ним к машине и теперь молча стояла, чего-то выжидая.

       – А я могу попросить о допуске еще и постороннего специалиста?– спросила она тихо, почти с виноватыми интонациями.– Есть пара знакомых с опытом именно моделирования в нейросетях. Там есть специализированные пакеты сервисов и свои тонкости в работе с ними.

       – Ну, ты даешь!– Серый протянул через окно мобильный телефон в упаковке.– Твой служебный мобильник, забыл сразу отдать. Все телефоны, и мой, и диспетчерской, и по службам уже вбиты, мобильный доступ к базам данных открыт. Держи всегда при себе и трекер не выключай. Он не только для того, чтобы за тобой следить - если что-то случится, по нему тебя найдут и помогут. Все, до завтра…

       Мерседес резко сорвался с места и также резко ушел в поворот, покидая тесный и опустевший дворик. Последние зеваки спешно расходились по домам, а снова усилившийся дождь старательно смывал с асфальта еле различимые следы недавней трагедии.

       Ольга еще какое-то время задумчиво смотрела вслед уехавшему автомобилю, пряча в уголках губ беспричинную улыбку. Наконец она подняла воротник куртки и, спрятав озябшие ладони в карманы, двинулась в сторону ближайшей станции подземки.

Следующая глава http://www.proza.ru/2015/06/25/509