Просто работа

Просто работа.

В книге описываются события из жизни военных прокуроров и следователей. Главный герой является собирательным образом, а рассказы об уголовных делах - литературной фантазией, хоть и основанной на реально происходивших событиях, но существенно измененной с целью более интересного восприятия их читателем. Места событий и фамилии участников изменены. Совпадения являются случайными.   

Глава 1.

Стреляли, немного . . .

Следователь военной прокуратуры майор юстиции Смирнов Александр Николаевич уже почти погрузился в объятия античного бога Морфея, но тут противно запиликал сотовый телефон. Это сейчас без сего изобретения человек уже не может представить свою жизнь. Ныне сотовые не просто полезный прибор связи, а в полной мере для бОльшей  части населения России -одна из важнейших частей тела.

А вот в феврале 200* года такие приборы пока являлись новинкой, и Александр еще не успел в полной мере оценить все его полезные  и, как сейчас оказалось, отрицательные свойства.

Смирнов машинально посмотрел на часы. Полпервого ночи. Вот черт!
Прежде чем нажать кнопку приема звонка он удивленно пару секунд разглядывал экран телефона. Звонил командир воинской части-  полковник Виноградов Александр Владимирович.
- Вот черт! Труп, селезенка, ДТП? Хотя, почему по сотовому? У меня ведь дома все виды проводной телефонной связи? Может, пронесет?

Он надавил зеленую кнопку.
- Привет  Александр. Ты уж извини. Спишь?
- И Вам не болеть. УЖЕ не спою. Лучше скажите, что случилось.
- Да . . . , как то и сам точно не знаю. Мне тут дежурный позвонил. Говорит, в первом карауле . . . немного . . . стреляли.
- И что?
- Да, честно говоря, я и сам не все понял.
- Николаевич. Мы оба в армии уже не первый год. Что значит «немного стреляли». Труп, ранение, мордобой, в конце концов? Мне, прокурору, что там делать? Все- таки больше полусотни километров по, наверняка, не чищеной дороге. Я позавчера днем там еле-еле на УАЗике  проехал. А сегодня весь день снег валил . . . Если случайный выстрел без «криминала»- завтра разберемся, а если кого зацепило- тут уж никуда не денешься.

 Пауза затягивалась.
- Николаевич? Ты там не задремал?
- А, извини, по «дальней» (военная проводная линия связи через коммутатор) разговаривал. Что-то не пойму. Дежурный ушел, а помощник «тормоз» какой то.  Давай, позже перезвоню.

Александр присел на тумбочку. От сонного состояния не осталось и следа, а в душе потянулся и выпустил коготки котенок.

Смирнов приехал к новому месту службы в поселок Сосновый Красноярского края четыре дня назад с должности следователя на должность заместителя военного прокурора *** Армии Ракетных Войск Стратегического назначения и, конечно, еще не имел необходимого опыта ведения интриг- одной из важнейших составляющих работы военного прокурора. Но, все- таки некоторые познания в этой области, к счастью, приобрел.
 
И этот звонок его очень насторожил. Конечно, если бы командир части более менее полно рассказал, что же именно произошло, он бы так не волновался. Но, Смирнов очень часто сталкивался  с особенностью командования поднадзорных частей всеми силами стараться замять все неприятные,  а зачастую, и преступные происшествия, а уже только потом «выносить сор из избы». А что- бы, вот так, сразу, и при этом, ни о чем, такого он пока не встречал. 

Единственный логический вывод – командир сделал звонок исключительно для «отмазки», а сам сейчас попытается «разрулить ситуацию на месте». И при этом, еще неизвестно, как поведет себя новоявленный прокурор. Может и спать ляжет, справедливо рассудив, что «утро вечера мудренее».

Александр вдруг вспомнил про телефон. Конечно. Он набрал необходимую комбинацию и сотик исправно выдал информацию о времени звонка и абоненте.

Смирнов схватил трубку служебного телефона. Уже через пару минут солдат-срочник уже бежал в автопарк, а Смирнов пробирался по сугробам в сторону здания, где располагался  участок прокуратуры.

Приняв дела и должность, Смирнов тут же проверил «тревожный» чемодан следователя, убедился, что его предшественники не уделяли этому должного внимания и укомплектовал его в полном соответствии со своим личным опытом.
Теперь сборы не заняли много времени, и уже через пятнадцать минут, с времени получения столь странного сообщения,  его УАЗик направлялся в сторону воинской части.

Александр погрузился в свои мысли, но вдруг обратил внимание, что водитель о чем-то восторженно рассказывает.
- . . .  я тут выгоняю к воротам, а на встречу бежит командирский водила. Во блин! Я то, как Вы приказали, теперь бак всегда полным держу, а он, то . . ., во лошара!  . . . орет мне, что бы я ему отлил литров десять. Мол, командир, бля, орет и матерится, а заправщика найти не могут. Как старого посадили, так новый ключи от заправки никому не дает. Во как!

Смирнов принял порцию информации и уже собирался опять переключиться на свои мысли, но вдруг до него начал доходить скрытый смысл сказанного.
- Получается, командир части еще до звонка ему намеревался лично и, главное- срочно, выезжать в часть. Значит, пресловутый помощник дежурно по части оказался не таким уж «тормозом», и произошедшее явно требует немедленного прибытия командира на место. Таким образом, этот звонок с фиксацией времени  и наименования абонента сделан умышленно! Ну, что-ж, как говориться «вечер перестает быть томным»!

УАЗик натужно ревя мотором пробирался по засыпанной снегом дороге. А ведь это пока асфальт, соединяющий жилой городок с автомобильной трассой «Байкал». А вот через несколько километров они пересекут трассу и выйдут на проселок, по которому только изредка проезжают машины к затерянной в лесах части!

Тревожные предчувствия не обманули, практически чистое от снега покрытие трассы сменилось приличным сугробом. Только опытный водитель, каким и являлся его боец, смог сразу определить, где начинается эта «дорога».

Машину начало основательно бросать из стороны в сторону. Хорошо, что снег уже закончил идти, хоть видимость нормальная. Александр не решился отвлекать водителя разговорами и напряженно всматривался в скупое пятно света впереди, подумав, что надо бы выделить бойцу немного денег, что бы он приобрел приличные лампочки для фар. А то у военных снабженцев можно получить только экземпляры, выпущенные, наверное, еще только при начале реализации плана ГОЭРЛО.

Испытав множество неприятных моментов, они оба с облегчением увидели приближающиеся ворота КПП части. Хорошо, что для армии выделяют УАЗики. Комфорта не много, но основное свое предназначение проверенный военный внедорожник пока выполнял на «все сто».

Сонный солдат на КПП, да и не менее сонный дежурный, ничего полезного сообщить не смогли, и только удивленно пялились на внезапно нагрянувшего из неприветливой ночи прокурора.
Конечно, можно было по телефону связаться со штабом или сразу поехать туда, но Александр «шестым» чувством точно знал, что терять времени не стоит. В крайнем случае, место ЧП ему все- таки сообщили.

УАЗик направился в сторону здания караула. Через километр Смирнов понял, что знаменитое творение военных автомобилистов все-таки начинает проигрывать стихии. Уже два раза им приходилось сдавать назад и с разгону пробивать наметенные сугробы. Вскоре перед ними оказалась гора снега высотой выше крыши машины.
- Объезд есть?
- Нет, товарищ майор. Попробуем?
- А там точно дорога? Может, столб или стена? Вот хохма будет. Я в прошлый раз дорогу то не особо запоминал.
- Не, я тут часто бывал. Зимой так всегда. Утром расчистят. Вот, дальше, здание, и там дорога поворачивает вправо «подковой». А Вам зачем знать все дороги, это моя прямая обязанность.

После молчаливой отмашки, водитель отъехал назад, разогнался, но сугроб мягко принял машину в свои объятия и уже не собирался отпускать.
- Вот влипли! До штаба, по прямой, не меньше километра, а по дороге и все два. А до «караулки»?

Ответ водителя внушил некоторый оптимизм.
- Тут напрямую -метров двести. Я ж, говорил, что дорога идет «подковой». Мы сейчас как раз напротив «караулки». Тут и тропинка есть. По ней часовые на посты ходют. Так короче.

Другой альтернативы Смирнов не видел.
- Только оставь ключи  в замке. Придет БАТ (инженерная дорожная машина), они наш УАЗик хоть смогут в сторону отогнать, что бы не мешал дорогу чистить.

Убедившись, что задняя часть машины хорошо видна даже для военного водителя и под бормотание бойца, что, мол, могут и так «в ручную» оттащить машину в сторону, Смирнов двинулся за солдатом.

Луны не было, и двигаться приходилось практически на ощупь. Под ногами действительно чувствовалась натоптанная тропинка. Александр старался не отстать, но все равно на мгновение потерял водителя из вида. Внезапно тропинка закончилась, и Смирнов по грудь провалился в пустоту.
- Товарищ майор, тут поворот. Ближе к стеночке брать надо . . . 

Запоздалый совет встретился с отборным матом пытающегося выбраться на тропинку.
- И как ты только видишь куда идти, да и вообще, откуда знаешь про эту тропинку? Ты ж водитель?
- Ну, так, того, это я сейчас водитель, а месяца три простым « пешеходным духом» был. Тута мы часто ходили, когда снег чистили. Здесь же стоянка обслуживания БЖРК (Боевой Железнодорожный Ракетный Комплекс) справа.

С большим трудом Александру удалось выбраться из снежной ловушки. В сапогах и за пазухой начало противно мокреть. А мороз все крепчал. Сейчас градусов двадцать пять! Не меньше.

К большой радости уже через минут пять водитель указал на чернеющие ворота.
- Вот и калитка. И телефон. Мне звякнуть или Вы?

Смирнов молча отстранил солдата в сторону, и потянулся к металлическому ящику справа. Внезапно, он обратил снимание на то, что металлическая решетчатая калитка чуть приоткрыта. Результат более тщательного осмотра ему очень не понравился. Калитка закрывалась щеколдой, в ушки которой вставлялся навесной замок. Так вот, сейчас щеколда оказалась вырванной из основания, а замок оставался в ушках.

Кто- то очень нетерпеливый уже проложил тут путь. Зачем так радикально? В каждом карауле назначается ответственный, в чьи обязанности входит принимать звонки, а так же тот, кто тут же отправляется открывать калитку. Ведь выломать засов не просто тяжело, это еще и не так быстро.

Например, во время прошлого посещения, солдат появился у калитки уже через пару минут, а ломать . . .

Водитель так же увидел это и теперь неуверенно топтался ссади.
- Может замок забился мокрым снегом и замерз. В конце концов, с растяпами  в виде наших «срочников» все может случиться. Хотя, проще вернуться к помещение, взять газет из подшивки и все . . .

Смирнов неуверенно толкнул калитку и пошел дальше. Пройдя через пустующее помещение КПП, он направился вправо к зданию караула, огороженному двумя рядами колючей проволоки и такой же решетчатой металлической калиткой. Вопреки требованиям Устава, небольшой двор перед входом в помещение не освещался.

- Да, тащ майор, совсем забыл, тута собаки злые. Лучше вернуться к первой калитке и позвонить. Они (собаки), ночью, если кто идет в сопровождении часового, не тронут. А так, кто сам, особливо офицер, и покусать могут. Злые они и много их. Хотя . . .

Смирнов обернулся к продолжающему разговаривать водителю.
- Во, блин,  а че так тихо то? Раньше только к первой калитке подходили, они уже разрывались и все сюда неслись. Их то кормили остатками еды из караула. Поварихи даже всегда больше каши давали. Вот они и отрабатывали. А щас че то тихо.

Александр тревожно осмотрелся. В прошлое посещение караула днем он видел большую свору собак, но они спокойно лежали у стены бокса неподалеку и демонстративно игнорировали посетителей. Но, это днем. А вот сейчас, действительно, не хватало еще на этот зверинец нарваться.
- Нет, тихо. Тихо как в могиле. Вот, блин, нашел сравнение на ночь!

Он раздраженно повернулся к второй калитке.
- Посмотрим. Если пока собаки не появились, значит, их в ближайшее время и не будет. Пойдем, посмотрим. Если закрыто, тогда, конечно, ломать, как первую, не будем. Тогда и позвоним.

Окна караульного помещения давали немного света. Замок на второй калитке исправно преграждал путь. Смирнов уже хотел отправить солдата к первой звонить, но тут же удивленно уставился на разорванную проволоку слева от калитки.

Вот чего он явно не ожидал увидеть, так ТАКОЕ. Слева от калитки четко просматривался проем. Кто то уж очень нетерпеливый, не просто раздвинул ряды колючей проволоки, он три ряда разорвал, перекусил чем то, или . . .  Да, вообще, что за хрень! Что тут происходит?

Александр осторожно преодолел ограждение и оказался внутри. Второй ряд «колючки» так же имел калитку, но она, к счастью, оказалась открыта. Хотя, принимая во внимание столь великое желание ранее прошедшего ( а может и прошедших), эта примитивная преграда уже бы явно таковой не являлась. 

Слабый свет из зашторенных окон позволял рассмотреть некое подобие небольшого плаца и предбанник в дальней части здания. Смирнов неуверенно шагнул внутрь, но вдруг споткнулся.

Хороший начальник караула обязательно заботится о том, что бы у подчиненных не возникали неуставные мысли во время несения службы и поэтому, всегда заставляет их заниматься какими ни будь делами. Желательно, с тратой большого количества физической силы. У солдата должна быть только одна мысль когда появилось свободное время- сразу спать. Поэтому, внутренний дворик оказался вычищен от снега до асфальта и именно поэтому Смирнов в потемках не сразу различил лежащее на темном  . . . .

Александр ошарашено пытался рассмотреть о что он споткнулся. Точнее говоря, он почти сразу рассмотрел, вот только полученная глазами картинка никак не желала приниматься мозгом.
На асфальте, вытянувшись во всю длину, головой в сторону калитки, лежало . . . человеческое тело в военной форме. Правая рука вытянута вперед, лицо уткнулось в полусогнутую левую руку. Военнослужащий был одет в летнюю куртку х/б, утепленные брюки и валенки.

Несколько секунд Александр не мог заставить себя прикоснуться к телу. Он всей душой хотел поверить, что это один из караульных, как и другие из состава караула, упившийся и прикорнувший на свежем воздухе. Он понимал, что в такой мороз это звучит, по меньшей мере, глупо, но, блин, надо же найти приемлемую альтернативу. Не такую страшную.   

Но, ведь тогда, все становится на свои места. Караул «забухал и забил на службу». Проверявший несение службы дежурный по части вломился туда столь необычным способом и сейчас проводит воспитательную беседу дожидаясь командира. Может и «мордасы сгоряча  начистил». Нет, бред какой- то!

Пальцы ощутили твердость и обжигающую холодность  мертвого тела, и он отдернул руку.
- Тащ майор . . .

Смирнов чуть не подпрыгнул вверх и резко обернулся, хотя и точно знал, кто именно это произнес.
- И че он . . .

Александр пару секунд разглядывал водителя. Хотя нет. Как именно выглядит  тот, он уже хорошо знал. Нечего себя обманывать! Он лихорадочно пытался определиться, что же именно делать в такой ситуации.

Развернуться, добраться до штаба, и уже потом возвратиться с вооруженной подмогой? Правильно! Фигня!

Вокруг стояла звенящая тишина. Смирнов оглядел окна. Свет за занавесками был ровным. Никакого движения внутри не наблюдалось.

Что же здесь произошло? Нападение? Цель- склад с оружием? Дважды фигня! Даже если уничтожить караул и часовых и завладеть складом, то, как все это вывезти? Никакая техника по такому снегу в лесу не пройдет, а уходить по единственной дороге, неразумно.

Диверсанты? Еще больший бред. Составы БЖРК находятся на второй площадке в нескольких километрах отсюда, да и боевых частей на них уже нет- демонтированы. И в этом случае, «проблемы» были бы у второго караула.

Случайный выстрел? Солдат без оружия и явных следов пулевого ранения.
Хотя . . . Смирнов повнимательнее осмотрел тело и даже немного приподнял его вбок, что бы взглянуть в лицо. Выражение лица ему не понравилось. Конечно, смерть никого еще не красила, но вот только выражение страха было уж слишком явным. Следов крови не наблюдалось.

Александр недавно приехал к новому месту службы, и получить личное оружие еще не успел, о чем сейчас искренне пожалел. Стоп! Правильно!  Оружие. Что бы тут ни произошло, в караульном помещении имеется достаточно оружия и боеприпасов, что бы более менее спокойно чувствовать себя в этой глуши, да и в такой, мягко говоря, не подходящей компании.

Смирнов поставил на землю свою сумку и жестом показал водителю сделать то же самое.
- А теперь слушай меня Дима. Сейчас мы осторожно посмотрим в окна и, если все нормально, пойдем к предбаннику. Там опять послушаем и попытаемся зайти внутрь. Если вдруг все пойдет очень плохо, блокируем дверь и смываемся. В такой темноте по нам стрелять из окон бесполезно, да и на окнах не просто решетки, тут еще и противогранатные сетки. Так, что, смоемся. Вперед.

Они заглянули в окна. Сквозь задвинутые шторы рассмотреть особо ничего не получилось, но они окончательно убедились, что внутри, по прежнему, никакого движения не наблюдается.
Смирнов осторожно заглянул в распахнутую настежь дверь предбанника.

Четыре дня назад.

- Ну и как тебе наша «холупа»?

Новоиспеченный заместитель военного прокурора майор юстиции Смирнов стоял посередине коридора трехкомнатной квартиры улучшенной планировки, и усмехаясь смотрел на жену.

- Как говориться- принимай, махнул не глядя!

Юля, кошачьим маршрутом заканчивала осмотр квартиры и сейчас стояла в дверях кухни.

- А тебе, милый, не кажется, что для троих, один из которых кот, ЭТО несколько много? Тем более, в предыдущих служебках хоть какая-то мебель имелась, диван, кровать. А тут ничего подобного явно не наблюдается. Только на кухне пару столов и табуретки. Как то грустно.   

- Насчет мебели, согласен, но, думаю, эту проблему решим. Сейчас я про другое. Простому офицеру ТАКОЕ и не снилось. В предыдущем гарнизоне  у нас двушка была, но и я следаком трудился. А тут.
Знаешь, я задал вопрос местному командованию, мол не круто ли на двоих выделять трешку, а мне ответили, что статус, мол, обязывает. С жильем у них плохо. Вот и могут выделить прокурору только эту трехкомнатную квартиру. Других, нет.

Они еще посмеялись и принялись обустраиваться. К вечеру солдаты доставили в квартиру десяток солдатских матрацев, из которых они соорудили очень даже неплохое ложе любви.

Весь следующий день Смирнов посвятил знакомству с новым прокурорско-следственным участком, командованием части и доставшимися ему по наследству делами.
Ввиду небольшого количества работников военной прокуратуры в этой ситуации прокурор ограничился обыкновенной рокировкой. Новоиспеченный зам приехал к новому месту службы на автомобиле в сопровождении грузовика с личными вещами,  а служивший здесь следователь этим же транспортом убыл на новое место. Благо расстояние между участками составляло около четырех сотен километров.

Так, что о такой роскоши, как планомерное введение в курс дела и иные не маловажные дела, мечтать не приходилось.

Второй служебный день он посвятил знакомству  с гарнизоном- военным городком и двумя площадками, находящимися на довольно значительном удалении в глубине тайги.
Из всех подчиненных у него были два солдата. Дежурный – Воронов Николай и водитель- Вознесенский Дмитрий. Вот и весь «боевой» состав. Транспорт, в виде очень «уставшего от жизни» УАЗа, большого оптимизма не внушал.

Уже на второй день Смирнов окончательно понял, что в организации работы его участка требуются некоторые изменения. Утром он пришел на службу и тут же отправил водителя  в парк за машиной. УАЗик подъехал только через сорок минут, хотя до парка идти пешком минут пять, не больше.

При выяснении причин такой неторопливости со стороны водителя, он узнал, что в части не принято заправлять машины после рейса, так как бензин воруют.
Воспитанный в лучших традициях Советской армии, а так же учитывая последний опыт в должности следователя, Смирнов с таким подходом категорически не согласился. После уточнения некоторых деталей, он выдал водителю имевшуюся у него «левую» печать и потребовал опечатывать бак, а сотоварищей по боксу предупредить, что любой, покусившийся на целостность печати и, соответственно, содержимое бака личного автомобиля заместителя военного прокурора, будет очень долго жалеть о содеянном.


Конечно, по глазам бойца он увидел, что тот не очень-то поверил в такую «священную» защиту бензина в баке, как печать с надписью «военная прокуратура», но, как говориться, дисциплину в армии никто не отменял.

Вечером жена устроила Смирнову небольшую демонстрацию недовольства и категорически потребовала организовать выезд в Красноярск для приобретения необходимого по хозяйству. В ходе непродолжительной дискуссии, Александр выторговал для себя еще один рабочий день, который провел очень плодотворно, уже более детально изучив материалы проверок и уголовных дел.

Несмотря на то, что следующий день официально не имел статуса выходного, он вечером не стал менять планы по поводу поездки в Красноярск. В конце концов, изучение работы предшественников навело его на мысль, что он итак слишком много времени посвящает работе.
Вот только судьба-злодейка опять над ним посмеялась в виде звонка в полночь.

Они тихо подошли к предбаннику. Дальше находилось место для заряжания/разряжания оружия, освещенное двумя плафонами. В предбаннике так же горела лампочка так, что двигаться они могли, не опасаясь наткнуться на что ни будь.

Смирнов заглянул в предбанник. Напротив двери, на полу, вытянув ноги, сидел опустив голову на сомкнутые руки боец.  Освещение позволило сразу определить, что он тоже мертв. В крайнем случае, мраморная кожа и поза не оставляли других вариантов. Особо притягивала взгляд немного оттопыренная вправо простреленная навылет кисть руки. Судя по отсутствию крови, смерть несчастного наступила сразу. Слева от бойца на стене виднелись две пулевые пробоины.

Смирнов отпрянул назад, и показал водителю глазами на пожарный щит рядом с местом для разряжания оружия.

Тот оторопело огляделся, явно не понимая ход мысли начальника.

Александр осторожно снял со щита багор и протянул его водителю.
- Делаем так - я справа от двери, ты слева, с багром. Открываем дверь и смотрим, что внутри. Если попали- блокируешь дверь багром и на с . .  еб. Давай, примерься.

Дмитрий опасливо покосился на труп. Убитый занимал угол, и поэтому ему пришлось стать от него справа вплотную. Опасливо косясь на покойника, Дмитрий примерил багор- тот хорошо подходил по длине.

Убедившись, что водитель готов действовать, Александр осторожно приоткрыл дверь. В нос ударил терпкий запах сгоревшего пороха и смерти.
Если кто либо будет утверждать, что смерть не имеет запаха- не верьте. Этот запах ни с каким другим спутать невозможно, и тот, кто хоть раз его познал, уже никогда не забудет. Причем, не стоит путать его с запахом разложения плоти. Это, совсем другое.

Напротив двери на боку стояла снятая с петель дверь. Пол щедро усыпан стрелянными гильзами. Комнату посередине разделял металлический решетчатый барьер, а с его обратной стороны, спинкой к двери, стояло кресло, из под которого натекла большая лужа крови. Над креслом виднелось огромное пятно из отдельных фрагментов буро-красного цвета. Над верхним краем спинки кресла виднелась голова в солдатской шапке.

Противный звук петель громогласно раздался в полной тишине, но человек в кресле не пошевелился.

Смирнов знаком указал водителю находиться в готовности и, содрогаясь от напряжения, вступил в комнату. Слева вдоль стены стоял шкаф, а за ним дверь в комнату для хранения оружия и начальника караула. Справа –сушилка и комната для отдыха. Эти комнаты просматривались хорошо, а двери в них были открыты. Возле шкафа на полу стоял вещевой мешок с вывернутым наружу содержимым.

Поравнявшись со шкафом, Александр смог более полно рассмотреть сидевшего в кресле бойца с автоматом в руках. Заваленная назад голова и характерное пятно вверху не оставляли сомнения, что тот свел счеты с жизнью выстрелив себе в подбородок.

До проема двери остался метр, а там пирамида с оружием. Смирнов, не отрывая взгляда от самоубийцы, широко шагнул в проем и чуть не заорал от неожиданности, так как столкнулся  с выходившим навстречу человеком в военной форме с майорскими пагонами.

Инстинкт самосохранения взвыл дурным голосом призывая к атаке, но Александр уже  в самый последний момент узнал человека и все-таки смог остановить занесенную было для удара руку. Это оказался командир роты охраны, с которым Смирнов познакомился во время прошлого посещения площадки- майор Хабибулин.   

Тот  в свою очередь уставился на военного прокурора, чье появление, судя по всему, для него явилось полнейшей неожиданностью. Хотя, если рассуждать здраво, именно появление военного прокурора здесь и сейчас смотрелось более чем уместным.

Смирнов окинул взглядом значок дежурного по части, кобуру на поясе и облегченно прислонился к косяку двери.

- А, то, Вы, а, почему?

- И тебе не болеть Эльдар. Так, кажется звать? Чегой то ты, родной, прокурора испужался. Кажется, мне тут сейчас самое место.

- Так, неожиданно. Вы так тихо вошли. Я, вообще, командира части ждал.

- Ну, с этим мы позже разберемся, кто кого ждал или не ждал. Что можешь рассказать интересного органам? Не слишком ли круто- три трупа?

Вместо ответа Хабибулин чуть отошел назад и Александр увидел сначала ноги в сапогах, а потом и все тело худощавого солдата, лежащего на правом боку головой вглубь комнаты. Очки солдата сползли вниз на нос, и Смирнов поежился от пустого взгляда мертвеца. В руках лежащего на полу находился автомат с примкнутым магазином,  а дальше на полу подсумок с магазинами и длинный кухонный нож для резки хлеба.

Слева находились две оружейных пирамиды. На ближней висел замок, а вот у второй, дверки находились распахнутыми. В пирамиде виднелись несколько автоматов, а один лежал на полу рядом. Судя по характерно заправленному ремню, автомат не использовали, и он мог выпасть со своего места, когда кто-то вытаскивал из пирамиды другое оружие.

Смирнов встал на четвереньки и понюхал ствол автомата в руках  у солдата. От оружия исходил устойчивый запах сгоревшего пороха.

- Вот черт! А  . . . ?

Вдруг Александр увидел в глубине комнаты начальника караула еще одну пару ног в сапогах. Он поднялся и шагнул внутрь комнаты.

На полу, животом вниз, лежал военнослужащий  в камуфлированной форме. На левом боку тела виднелась расстегнутая кобура, и он отчетливо увидел, что курок пистолета взведен, а предохранитель переведен в боевое положение.

Пальцы руки ощутили все тот же холод смерти. Смирнов немного приподнял тело и взглянул в лицо. Он узнал погибшего. Два дня назад при посещении этого караула он с ним разговаривал. Вот только фамилию не запомнил.
В тот раз Александр обратил внимание на то, что караульные занимаются ремонтом, а сам начальник караула в звании прапорщик, так же, что- то усердно паял. Вот и сейчас на столе находился паяльник и блок прибора со снятой крышкой. Тогда он высказал сопровождавшему его начальнику штаба, что такое не может быть допустимо при несении службы. Видимо подполковник не посчитал нужным реагировать на «пустые прихоти» прокурора. Жаль, очень жаль.

Смирнов повернулся к Хабибулину.

- Итого, пять. Два на постах, надеюсь. Где еще два?

Хабибулин неопределенно махнул головой, и Александр уныло направился в сторону умывальника.

В комнате на лавке стоял тазик, и в нем мокла куртка х/б с лычками сержанта.

- Так, двери они ремонтировали, аппаратуру паяли, стирались. Интересно, в этой части Устав караульной и гарнизонной службы кто ни будь видел, хотя бы издали. Ну а его содержание  . . .

В следующей комнате весь пол оказался усеянным стрелянными гильзами. Как минимум, полный магазин расстреляли! Он, осторожно ступая между гильз, прошел к ведущей на крышу лестнице, знаком показав майору оставаться на месте.

На крыше караульного помещения имелась башня, и через ее бойницы солдаты могли вести огонь по противнику в случае нападения. Самодельная лестница оказалась крайне неудобной, и он с большим трудом протиснулся к люку.
В глаза стазу бросилось, что вся поверхность люка, изготовленного из металлического уголка и трех слоев досок по 30 миллиметров каждая, буквально разлохмачена пулевыми пробоинами.   

В башне пусто. Смирнов внимательно осмотрел стенки по траектории выстрелов. Башню изготовили в заводских условиях с соблюдением всех технологий и ее стенки изнутри покрывал осколкоулавливающий слой. Сейчас в этом слое усматривались сердечники пуль.

- Повезло тому, кто здесь прятался! Если бы этого слоя не имелось, стальные сердечники рикошетирующих пуль порубили бы здесь все до состояния салата! Хотя . .

На крышке люка не имелось никакой задвижки. Александр попытался закрыть люк. Тяжелая крышка плотно вошла в пазы люка, а для возвращения люка в исходное положение потребовалось приложить очень большое усилие.

Получалось, даже если удерживать люк одним пальцем, то открыть его снизу, находясь на крайне узкой и крутой лестнице, практически невозможно. Он спустился вниз.

- Ну так, что, Хабибулин. Где еще два?

Майор возвратился в комнату с пирамидами и передал Смирнову лежащую на столе постовую ведомость.

- Сержант Приполов и младший сержант Катков прибежали в казарму около полуночи и рассказали, что после возвращения первой смены с постов, то есть, около семи часов вечера, рядовой Хантов неожиданно начал стрелять по сослуживцам. Так как двое сразу побежали на улицу, то Хантов в первую очередь бросился за ними.
Приполов и Катков в это время находились в умывальнике и смогли укрыться в башне. Когда Хантов вернулся, он попытался открыть люк, но они легли по бокам от крышки и не позволили ему это сделать. Тогда Хантов начал стрелять через люк, а потом еще некоторое время ходил по зданию.
Примерно через час, после произошедшего, они услышали один выстрел,  но до полуночи не могли решиться покинуть башню. Потом начали замерзать, так как один был в летнем нательном белье и летней форме, а второй в летнем белье и брюках от летней формы. Ну а какая погода на улице- он, прокурор, знает. Около минус двадцати пяти, а внутри металлической башни и все тридцать. 

Они вышли на улицу перекурить.

- Вот, что, майор. Я понял, что это надолго. Кстати, а почему часовые не звонят в караулку? Надеюсь, хоть на постах то, все нормально?

- Я им сам позвонил и предупредил, что сменят не скоро. И, что- бы не звонили зря.  А так, все нормально - тихо.

- Хорошо. Сейчас возвращайся в казарму и организуй смену часовых. Не хватало к нашим пяти трупам добавить еще парочку, свежемороженных.
Двоих выживших -в санчать на осмотр, а потом разделить. Сейчас допросить их нет возможности. Только прошу- разделить, а не закрывать где ни будь в подвале и тому подобном. К ним приставить по три ответственных бойца и глаз не сводить, это пока с площадки не приедут контрактники и офицеры. Потом это им поручить.
Никому. Слышишь, НИКОМУ с этими бойцами не общаться. Узнаю, что кто то нарушил- без суда и следствия кончу! И наш гуманный и справедливый суд меня оправдает.   
Потом, пришли мне трех нормальных бойцов. Понятыми будут. Кстати, признавайся- что трогал, передвигал, прятал, ну и в том же духе. Знаю я Вас злодеев-военных.

- Нет, только засов калитки выломал и сетку порвал.

- Руками?

- На изгиб сломал при помощи раскладного перочинного ножа. Тем более, когда разглядел первого убитого. Как то само собой быстро получилось. А внутри, только пощупал пульс. Все уже были мертвыми.

- А пистолет начкара трогал?

- Нет. Я тоже обратил внимание на курок и предохранитель. Думаю, он в последний момент хотел им воспользоваться, но не успел.

- Ладно. Сделаю вид, что поверил. Иди и про понятых не забудь. Работать надо начинать. А работы тут . . .

- Оружие понятым выдать?

- Зачем?

- Ну, так, на всякий случай.

- Нет. Категорически нет. Им предстоит такое увидеть, до смерти не забудут. А стрельбы нам ту явно уже достаточно. Тем более, я уверен, что опасности здесь уже нет. Кончилась. Да, чуть не забыл. Этот, что «мозгами раскинул», на каком посту был?

- На втором, склад ГСМ.

- Часовых смените, ничего на постах не трогать и кроме них никого на территорию не допускать. И ГСМ и оружейный склад. Да, службу нести на земле. В вышки не лазить. Рассветет, осмотрим посты, а уж потом сами все проверите. Ревизию на оружейном складе обязательно. Передай, что бы документы готовили. Ну, задело.

Смирнов повернулся к переминавшемуся с ноги на ногу водителю, стоявшему у места для заряжания оружия.

 - Дима, родной. А ты че скис? Замерзнешь. Пойдем внутрь, погреемся.

- Да мерзко там. Не люблю покойников.

- А я и не заставляю тебя любить. Для этого никрофилы существуют. Пойдем. Тебе тоже предстоит выполнит кое- что. Только, внутри, след в след за мной, и ничего не трогать.
Они прошли в столовую. Прежде чем войти внутрь Смирнов сам внимательно осмотрел помещение, убедился, что каких либо интересующих следствие следов тут не имеется и уселся за ближний стол. Водитель присел рядом.

- Погрейся минут пятнадцать, а потом возвращайся к машине. Сдается мне, в самое ближайшее время дорогу начнут чистить и рассвета дожидаться не будут. Вытащите машину, сразу возвращайся в городок.
Вот тебе деньги. Попытайся найти и купить упаковку целлофановых пакетов. Обычно, они по тысяче штук. Так же четыре фото пленки по тридцать шесть кадров. У меня только одна, явно мало. В конторе захватишь пачку бумаги.
Через дежурного по городку найдешь начальника дома офицеров. Пусть отправит с тобой оператора с видеокамерой. Кассеты две должно хватить. Никаких причин для невыполнения этого требования не имеется.
Все понял? Как согреешься, отправляйся. Да, прошу, будь по аккуратнее на дороге и не забудь заправиться.
 
Смирнов возвратился в комнату с пирамидами и уселся за столом оператора. В мониторах виднелись ворота оружейного склада и часовой, уныло нарезающий круги.

Он еще некоторое время изучал постовую ведомость и другую документацию, а потом тяжело вздохнул и поднял телефонную трубку.

- Девушка, прокурора Армии. Естественно домашний!

 Соединили на удивление быстро.

- Здравствуйте Владимир Васильевич.

- И вам не хворать. Я, так понимаю, ЧП у Вас. Что произошло?

-  Пять трупов  в первом карауле. Начкар и три бойца застрелены. Один боец застрелился сам. Выжили двое, укрывшись в башне. Они и подняли тревогу, добравшись до казармы. У одного из погибших  в руках автомат воняющий порохом, а у начкара расстегнута кобура, курок взведен и предохранитель снят. Судя по количеству гильз, расстреляли около шестидесяти патронов.
Прибыл на место раньше отцов-командиров, похоже обстановка не изменялась. Сейчас поджидаю понятых. Думаю связаться с местными ментами и попросить следственную группу. В любом случае, врач мне нужен.

- Все понял. Направлю к Вам помощь с соседнего участка, они же и решат вопросы с оперативной группой. Все равно мимо будут проезжать. Фамилии участников событий известны?
- Есть постовая ведомость, но тут только фамилии и инициалы. Начкар- прапорщик, у него наверняка удостоверение с собой. А у солдат части военные билеты хранятся в казарме.

- Постарайтесь получить более полные данные, а пока давайте запишу, что есть.

Переговорив с прокурором, Смирнов связался с помощником дежурного по части и узнал, что военные билеты солдат действительно хранятся у замполита роты в сейфе. Машина с офицерами выехала из городка около получаса назад и прибудет в часть не раньше чем через час. Приказав передать ему в караульное помещение все документы, как только замполит приедет, Александр взглянул на часы.

- Ого! А время то бежит. Стрелки показывали половину четвертого.

Он взял фонарь и вышел на улицу.
Ветра не было. Появилась луна. Стояла абсолютная тишина. Хруст снега под ногами оглушал. Казалось, его шаги слышны за многие километры.

Смирнов подошел к калитке. Между рядами колючей проволоки никаких следов не имелось. Только в месте разрыва проволоки. Он прошел по дворику и изнутри внимательно осмотрел пространство между ограждениями. Везде была только девственно чистая белая поверхность.   
 
Он возвратился в здание, в комнате отдыха взял одно одеяло и накрыл им убитого у калитки.
В это время послышался звонок телефона.

- Смирнов, слушаю.

- Помощник дежурного по Ракетной армии. Доложите, что у Вас происходит.

- У нас, это где?

- Как где! В части!

- Вас соединили с первым караулом. Я зампрокурора армии и сейчас немного занят. Ищите своих отцов-командиров и пусть они Вам все и рассказывают.

Он со злостью бросил трубку на место и открыл чемодан. Александр только успел вставить пленку в фотоаппарат, как телефон опять зазвонил.
В этот раз тревожили из его родного ведомства. Из САМОЙ Москвы.

Коротко изложив уже озвученную прокурору Армии информацию, Смирнов хотел приступить к дальнейшей подготовке необходимых для осмотра места происшествия инструментов, но опять зазвонил телефон.

Офицер управления прокуратуры опять начал выпытывать у него подробности. Александр почувствовал, что начинает закипать. С момента совершения преступления прошло уже около девяти часов, а он еще даже не приступил к осмотру места происшествия.
А  ведь без этого он категорически не мог ответить на вопросы типа- «А что же тут произошло?».

Пообещав дежурному немедленно сообщить анкетные данные, как только ему самому их принесут, он раздраженно откинулся на спинку кресла и несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул.

- Вот видишь парень, сколько хлопот Вы тут доставили уважаемым людям из столицы, да и не только. Вот без полной даты твоего рождения и других важнейших  анкетных сведений ну просто никак они до утра не доживут. А я вот, пока могу сказать им точно только дату твоей смерти.

Смирнов грустно разговаривал с лежащим телом. Но вдруг, кое-что его заинтересовало. Он встал и подошел ближе. По трем пулевым пробоинам в полу следовало, что этого бойца расстреляли, когда он уже лежал на полу.
Но, тут же имелись еще несколько, явно образовавшихся раньше. В крайнем случае, следов от этих пуль на полу не имелось.

И рука! Точнее кисть руки. Хоть солдат и держал в руках автомат, но вот только он казался здесь явно лишним. Ну никак положение пальцев руки не соответствовало тому, что они удерживали рукоятку автомата в момент смерти.

Вновь раздавшийся звонок отвлек Смирнова от осмотра. В этот раз какой-то Московский генерал сходу начал его отчитывать и требовать самого полного доклада. Причем, генерала нисколько не смутило, что Смирнов, так сказать, не из его ведомства.

Не став вступать в полемику с генералом, Смирнов  дал отбой, связался с дежурившей на коммутаторе девушкой и попросил ее больше с караульным помещением военных не соединять. Их тут никого нет. А вот его родных прокуроров в этой «чести» не ограничивать. Убедившись, что его поняли, он возвратился к трупу солдата, но, вынужден был опять взять трубку.

Конечно. Кто тут у нас еще не отметился? Правильно- дежурный по Главной военной прокуратуре. Александр, уже в который раз, зачитал из постовой ведомости необходимые сведения. Описал обстановку и пообещал доложить сразу же как только появиться новая информация.
Он не закрывал входную дверь и услышал на улице гомон. Пришли бойцы-понятые. Хорошо! Хоть можно будет начать работать.

Александр вышел на улицу, и рассказал солдатам какая честь им выпала, а так же каковы при этом их права и обязанности.
Солдаты прошли  в столовую, а он, взяв черновик, записал их имена и фамилии. 

 Так как минимум два ствола находились заряженными, он решил начать осмотр с них. Сделав несколько фотографий и несколько необходимых замеров, Смирнов осторожно вытащил автомат из рук лежащего на полу бойца и отсоединил  магазин. Патронов в нем не оказалось. Стараясь не повредить возможные отпечатки пальцев на затворной раме, он за самый край рычага потянул затвор назад.

От резкого телефонного звонка он чуть не выпустил, итак удерживаемый за самый край рычаг затвора, но все-таки смог отвести его в крайнее заднее положение. Отражатель выкинул целый патрон. Смирнов, кривясь от непрекращающейся трели звонка, внимательно осмотрел его. Капсюль целый. Странно. Он упаковал патрон в пакет и вместе с автоматом положил на стол для чистки оружия.

- Смирнов. Слушаю.

В этот раз звонил генерал из Московского управления, тут же самым строгим образом отчитавший его за то, что он долго не подходил к телефону.

Высказав свое недовольство нерасторопностью подчиненного, генерал потребовал немедленно предоставить ему самые подробные анкетные данные погибших.

Александр вздохнул, попросил пару секунд и отправился в комнату начкара. Удостоверение прапорщика нашлось там, где и должно было находиться, в нагрудном кармане.
 
Смирнов возвратился на свое место и зачитал необходимые данные. Уже более благосклонным голосом генерал потребовал продолжать. Вот только Смирнов не имел больше возможности удовлетворить любопытство собеседника. Солдаты-понятые подсказали имена погибших, и даже день рождения одного, вот только год точно сказать не смогли.
После зачитывания очередной фамилии, возникла неприятная пауза.

- Ну, и что это? Где полные анкетные данные на бойцов?

- Понимаете, товарищ генерал, только у начкара при себе имелось удостоверение. Здесь в караульном помещении только постовая ведомость.
Военные билеты солдат хранятся в сейфе в казарме. Офицер, у которого ключи от сейфа, сейчас подъезжает к части. Учитывая расстояние от караула до казармы, военные билеты будут у меня не раньше чем через час. Обещаю тут же сообщить все необходимые сведения дежурному по Управлению и . . .

- Вы там с ума сошли? Какие час! Мне требуются эти сведения немедленно. Слышите, НЕМЕДЛЕННО. Едте,  бегите, ползите к этому сейфу. Пилите его, взрывайте, но через ПЯТЬ минут представьте. Нам нужно успеть донесение  в главную военную прокуратуру представить. ЭТО- сейчас самое главное. Все остальное подождет.

- А я думал, что главное хотя бы понять, что же здесь произошло . . .

- Не стройте из себя умника. Не получится. Еще раз приказываю- дайте более полные анкетные данные, иначе очень пожалеете.

Тембр голоса генерала становился все выше и выше. Может попробовать рассказать ему, что сейчас еще все дороги занесены снегом, что если он бросит все и побежит к казарме на лыжах, то ему понадобиться не меньше получаса?
Нет. Бесполезно. Многие его Московские коллеги искренне путали Омск и Томск, а уж про особенности расположения частей в тайге, они вообще имели меньше представлений, чем балерина Большого театра о методах разделки туши барана. Как же ему объяснить? Внезапно Смирнову на ум пришла мысль. . .
-Тащ генерал. Простите. Готов подробнее.

Генерал замолчал на полуслове и только тяжело дышал в трубку. Трудно, наверное, учинять разнос нерадивым бездельникам из Сибири! Раздалось шуршание бумаги.

- Готов, диктуйте.

- Холмогоров Иван В. Рост примерно 170 сантиметров, Худощавое телосложение. Стрижка короткая. Волос светлый, ближе к русому. Сейчас лежит на полу возле меня. Пару минут назад я вытащил из его рук автомат с целым патроном в стволе.  При этом, в самом бедняге не меньше десятка пулевых ранений, и только часть получена когда его лежащего на полу расстреливали. Про остальные ранения, даже близко ничего предположить пока не могу . . . .

Радостное сопение и шуршание бумаги стихло. Старательно записывавший этот бред генерал, пока еще не понял, что же именно происходит. Но, сейчас обязательно поймет.
Смирнов продолжал монотонным голосом диктовать, но вынужден был замолчать из-за дикого крика. В этот раз, оскорбленный до глубины души генерал продержался не долго, и прекратил звонок.   
 Смирнов устало посмотрел на понятых.

- Давайте ребятки покурим на улице. Чего й то у меня такое чувство, что поработать нам пока не дадут.

Бойцы направились к выходу, Смирнов следом. Но, достигнуть заветной цели он не успел. Телефон настойчиво требовал внимания к себе.

- Смирнов, слушаю.

В этот раз его потревожил родной прокурор.

- Саша! Ты, что там вытворяешь? В первый раз наш генерал в таком состоянии. Конечно я знаю, что ты можешь выкинуть всякое. . . , но что бы такое!

- Да ничего такого не выкидывал. Прицепились как клещи- вынь и положи им полные анкетные данные. Говорю, дайте час, раньше ну никак. Не понимают. А я ведь свой УАЗик бросил, не добравшись до места. Снега по самые крыши! А тут еще ни черта не могу понять. Похоже на перестрелку, но вот только следов от пуль почти нет. Шестьдесят выстрелов и только в предбаннике пара пробоин в стене. Какая-то дьявольская снайперская стрельба.
И почему  в этой ситуации самострел?  Вот что меня сейчас волнует. Может и преступник сейчас затаился где то. А вся эта мышиная возня меня пока не волнует.

- Согласен Саша. Пока мы не поймем что там произошло . . . В общем, ты и сам знаешь не хуже. А вот то, что сейчас вся наша верхушка старается сберечь свои бесценные жопы, забывать не стоит.
К сожалению, в нашей стране главное вовремя и как можно более подробно сделать доклад и как можно более громко щелкнуть ягодицами, изображая служебное рвение.
Политес, бля.  Так, что не шути с этим. Моментально как получишь документы, передай все сведения дежурному. Это я тебе как старый интриган говорю и настоятельно советую.

- Я понял. Только прошу избавить меня от щелкания ягодицами. Не привычен.

- Это, только это, разрешаю. Эх, не быть тебе полковником. Помяни мои слова.

Разговор с прокурором Армии помог успокоиться. Смирнов взглянул на возвратившихся понятых и опять подошел к телу солдата. Посередине комнаты на полу лежал подсумок для магазинов. Он поднял его. Внутри находился один полный магазин, а на верхнем клапане деревянная бирка «Хантов». Он поднял и лежащий рядом нож для хлеба.

- Пацаны. А как и кто доставляет еду в караул?

В последующем от понятых он узнал, что за пищей в столовую ходит третья смена.  Потом с постов приходит первая и один из караульных, а в составе именно этого караула это и был лежащий сейчас перед ними солдат, накрывает ужин в столовой. Вторая смена ужинает по возвращению с постов.
 
Смирнов взял два ватных тампона, смочил их дистиллированной водой и стал протирать руки и лицо трупа. Вдруг ему пришла в голову интересная мысль. Александр положил тампоны на батарею сушиться и передал одному из понятых электрический фонарь.

- Сынок, ты посвети за пирамиду. Мне кажется, там мы можем найти гильзу или гильзы.

Солдат удивленно посмотрел на него и полез за пирамиду. Несколько секунд слышалось напряженное сопение, но потом оно прервалось радостным возгласом.

 Попытки извлечь находку при помощи подручных средств в виде лыжной палки и швабры не принесли успеха. Поэтому, они все вчетвером попытались отодвинуть от стены тяжеленный металлический шкаф. Это удалось, и теперь Смирнов  с удовлетворением разглядывал автоматную гильзу.

Солдаты недоуменно посмотрели на ухмыляющегося прокурора. Следующий его вопрос явно поставил солдат в тупик.

- Ну, а теперь пацаны, вопрос следующий. Хочу обратить внимание, что мы находимся в окружении самых настоящих покойников, причем, погибших насильственным путем. Сомневаюсь, что кто- то захочет поменяться с ними местами.
То есть, обращаю Ваше внимание на всю серьезность происходящего. А потому, мне потребуется Ваша помощь, что бы разобраться во всем этом.
Вы знаете всех погибших лично. А потому, прошу честно сказать, кто из них является признанным лидером. Сильным волей и духом. Тем, кого при жизни и уважали и побаивались. Смелее. Я все это и так узнаю. Но, теперь с Вашей помощью хочу провести один очень важный следственный эксперимент. Скажете правду, причем, без протокола, не пожалеете.

Бойцы немного помялись, но один все-таки кивнул головой в сторону входной двери.

- Котов. Тот, что лежит возле калитки.
Подрагивая от возбуждения, Смирнов открыл постовую ведомость, зачитал номер закрепленного за Которым автомата,  а затем как фокусник перевернул лежащий на столе автомат и назвал цифры.
Лица бойцов вытянулись. Назвавший Котова боец отшатнулся к стене.

- А, а, а, что это значит. Как Вы узнали. То есть, вы это знали? То есть, не то, а что все значит?

Вместо ответа Смирнов направился к сидящему в кресле. Автомат пока так и находился зажатым между колен, но номер просматривался.

- А вот этот использовал свой собственный автомат. Хотя, после первого открытия, я уже и не сомневался.
 
Они вышли на улицу и закурили.
Посмотрев на понятых, Смирнов улыбнулся.

- Ладно, ладно. Я не вижу здесь никакой военной тайны. Об этом Вы и так узнаете. Какая разница раньше или позже.
Не буду вдаваться в детали. Тем более, именно они Вам и не нужны.
Пока не знаю, что за конфликт произошел между Котовым и Хантовым, но он явно имел место и являлся очень серьезным. Так вот, вчера, после возвращения первой смены Хантов воспользовался царящим  в карауле бардаком. Уверен, на все сто, что получение и сдача оружия происходят у Вас «по домашнему». Никто не строится. Пришел, отдал начкару патроны, поставил автомат в пирамиду и свободен.

Несмотря на кажущуюся беспечность, он пристально наблюдал за реакцией бойцов. Из разговоров раньше он понял, что двое из них ходят в караул, причем, один именно в этот.  И  с погибшим начкаром они службу вместе несли. Так вот, пока он мог с полной уверенностью сказать, что он в своих первых предположениях не ошибается.

- Так вот, Котов и второй, что в предбаннике- Ремезов, ремонтировали дверь, начкар что то паял. Разводящий Катков первым сдал боеприпасы и сразу отправился в умывальник, где стирал куртку Приполов, покурить. Потом сдал патроны Холмогоров и тут же отправился в столовую. А вот Хантов, задержался.
Может, он пока раздевался. Тут точно не скажу, но он появился у начкара последним, когда все другие уже разошлись. Он поставил свой автомат в пирамиду и тут же взял автомат, закрепленный за Котовым. Судя по всему, начкар выглянул из своей комнаты поторопить бойца и увидел, что тот заряжает оружие.
Первым получил свою смертельную «пайку» именно начкар. У него просто не оказалось достаточно времени изготовить свое оружие к бою.
После этого Хантов выскочил в холл. Услышав стрельбу и увидев Хантова в проеме двери, Котов и Ремезов бросились на улицу. И именно в таком порядке.
Он выстрелил им вслед и убил Ремезова. Потом Хантов выскочил на улицу и выстрелил в Котова.
Так как в караульном помещении  остались три потенциальных противника, наш «герой» поспешил назад.   
В это время Холмогоров,  занимавшийся своими делами в столовой, успел пробраться в комнату для хранения оружия и взять автомат. Готов поспорить, что лежащий на полу возле пирамиды автомат принадлежит именно ему. Я, в свое время, тоже частенько ходил в караул и знаю, что со временем все действия доводятся до автоматизма и, уже не задумываясь, выхватываешь свое оружие из пирамиды, причем, даже в абсолютной темноте.

Смирнов сверил номер автомата по ведомости. Это был автомат Холмогорова. Лица у понятых все больше вытягивались.

- Продолжим. Происходи эти события  в Советской армии, с момента, когда Холмогоров взял в руки свой автомат, можно было бы говорить о наступлении справедливого возмездия к злодею. Но, мы с Вами, дорогие мои друзья, к сожалению, живем в Демократической России. Настолько демократической, что дальше некуда. Куда не плюнь - все в демократа попадешь.
Короче. Где должны находиться подсумок с боеприпасами и штык нож у караульного, согласно Устава? Можете не отвечать. Конечно- на поясе.
Зачем? Очень просто- тот кто писал этот устав, предполагал, при нападении на караул, караульный за пару секунд добегает до пирамиды с оружием и, все. Дальше врагу уже предстоит потрудиться, что бы достичь своей коварной цели.
У нас, в комнате начкара стоит одно из безумных демократических изобретений- ящик для хранения боеприпасов. Причем, запирающийся на замок.
Теперь подумаем, что же получилось. Холмогоров услышал стрельбу, топот ног, звук захлопнувшейся двери и выстрелы на улице. Вооружившись, чем бог послал- ножом для хлеба, он бежит к пирамиде и хватает свой автомат.
Имея подсумок зарядить автомат секунда, ну две. Но его подсумок далеко.
К этому времени возвращается Хантов и видит сослуживца с автоматом в руках. Ну, дальше как в известной детской трагедии – пиф, паф, ой, ой, ой . . ., ну и дальше по тексту. Ваня падает, но испуганный и разозленный Хантов стреляет еще и еще.
Спасибо отцам-командирам, что позаботились о «безопасности» солдат -отобрали у них не только патроны со и штык- ножом, но и право защитить свою жизнь.
Хантов бежит дальше и понимает, что двое укрылись в башне. Если Вам приходилось забираться в башню, Вы знаете, что открыть крышку снизу очень проблематично. А если там внутри находятся еще два человека явно не жаждущие разделить участь товарищей, то, вообще невозможно.
Хантов расстреливает в люк остатки патронов, возвращается в комнату начкара и берет второй магазин. Как бы там ни было, но он вскоре понимает, что двух свидетелей он не сможет достать и прекращает бесполезную стрельбу.
Потом Хантов вкладывает автомат в руки убитого, поменяв полупустой магазин на уже пустой, и берет свой. Поэтому в стволе один патрон и остался.
А дальше . . . дальше мы тут с Вами проводим осмотр места происшествия, что бы это и узнать.

Смирнов в первый раз озвучивал возникшую у него версию событий. Нет, он не ставил себе цель шокировать солдат выдающимися способностями  в стиле Шерлока Холмса. Ему требовалось просто произнести ее вслух, что бы как бы со стороны понять насколько она жизнеспособна. А передвижение по караульному помещению по ходу рассказа позволяла рассмотреть эту версию еще и в динамике.

Пока явных противоречий он не выявил. Конечно, еще будут результаты целого ряда экспертиз. Дополнительные осмотры и еще бесконечное количество других следственных действий. Все это могло в прах развеять его версию, но, как правило, первые версии, если они конечно появлялись, оказывались правильными.

Небо серело. Уже принесли военные билеты солдат и он, как и обещал, передал нужную информацию «наверх». Больше его не тревожили. Около девяти часов утра он отпустил солдат в столовую, а сам уселся за стол систематизировать полученные в ходе осмотра данные.

Дмитрий приехал полдесятого и порадовал тем, что выполнил все поставленные задачи, и даже больше. В пакете обнаружился и сверток с бутербродами. Молодец, подумал о шефе и заскочил к нему домой.

Он сполоснул руки и уселся за столом оператора перекусить. Вдруг Александр уловил движение в соседней комнате, судорожное икание, а потом дверь в туалете громко хлопнула.    
Александр вышел из комнаты. Дмитрий примостился на табуретке у входной двери, а из туалета торчали ноги приехавшего оператора. Видеокамера валялась на полу.
 
Он поднял и осмотрел камеру. Не хватало еще лишиться видео. При таком обилии материала, без полноценной видеозаписи придется очень трудно, да и еще пару тройку дополнительных осмотров проводить придется.
Смирнов удивленно посмотрел на водителя.

- Так он, того, как увидел все это. Да и вы тут завтракать затеяли. Как то так.
Александр усмехнулся.

- Ничего. Это сначала так. Привыкнет, пообнюхаается. А там и проголодается. Проводи на улицу, пусть проветрится. Скоро понятые вернуться, работать продолжим.

Он вернулся к столу, взял очередной бутерброд и стал задумчиво жевать, разглядывая труп. Конечно, не самая благоприятная обстановка для завтрака, но куда тут денешься.

 Понятые вернулись, и они продолжили работать. Смирнов отправил Дмитрия к калитке с приказом никого не пускать внутрь. Не хватало еще, что бы стадо любопытствующих начальников все затоптало.

Он забрался в башню и углубился в осмотр. Вдруг Смирнов услышал шум со стороны улицы. Неловко повернувшись,задел крышку люка, и она тут же подло захлопнулась.
 Матюкнувшись Александр попытался поддеть крышку, но сразу справиться с ней не смог. Понятой внизу попытался помочь, но только через несколько минут крышка откинулась.

Смирнов бросился вниз и раздраженно уставился на генерала, возглавлявшего толпу из полудесятка офицеров, среди которых предусмотрительно ссади пристроился командир части.

Генерал как раз выходил из комнаты для хранения оружия и уверенно направлялся в сторону столовой.
Александр чудом сдержал вполне обоснованную волну мата и преградил визитерам путь.

- Товарищ генерал. Прошу на выход. Я так понял, Вы уже все посмотрели, так, что хватит мне тут гадить.   

Заместитель командующего армией презрительно окинул неожиданное препятствие и сделал вид, что намерен двинуться дальше.

- Я обязан представить командующему полный доклад. В конце концов, это территория части и только командование армии может решать, кому и что тут делать.

 - В этой ситуации Вы уже не можете здесь распоряжаться. Это- место преступления, а значит- вотчина прокуратуры. Или Вы намерены расследовать это уголовное дело сами? В таком случае вот Вам бумага, пишите приказ как старший по званию. Я готов передать Вам дела и должность.

Генерал раздраженно передернул плечами, резко развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Свора сопровождавших ломанулась за шефом. В дверях тамбура образовалась пробка, так как проходу мешало тело.
Кто-то неловко преодолел столь необычное препятствие, от чего труп завалился набок.

Александр возвратил тело в исходное положение и посмотрел на водителя, испуганно хлопавшего глазами.

- Так они, того, толпой как ломанулись. Не могу же я генерала за рукав хватать! Чесслово!

Выбравшиеся за ограждение, офицеры что- то обсуждали. Смирнов побежал внутрь здания, схватил из пирамиды один из автоматов, примкнул к нему полный магазин и вернулся к калитке.

- Рядовой Черемов. Приказываю заступить на пост по охране и обороне места происшествия. Действовать строго по Уставу Гарнизонной и караульной службы вплоть до применения оружия.

Резко развернувшись, Александр вернулся в караульное помещение, краем глаза уловив движение руки генерала покрутившего пальцем у виска.

Отдышавшись, он вместе с понятыми и оператором продолжил осмотр.
Около полудня в дверях появился Дмитрий, осторожно сообщивший о прибытии офицеров прокуратуры.

Александр вышел на улицу. У калитки стоял зампрокурора Цой и следователь, с которым они недавно поменялись местами службы- Дмитрий Копылов. Чуть ссади два сотрудника милиции и пожилой старичок со всеми внешними признаками судебно-медицинского эксперта.

-  Привет Саша. Позволь выразить свое полное удовлетворение столь удачным временем моего отъезда из Лесного.  Мы тут  с Виталичем пришли к выводу, что ты тут как раз к месту.

Они пожали друг другу руки, и Смирнов открыл калитку. Ключи он недавно нашел в комнате начальника караула в сумке с его личными вещами. Видимо, в сложившейся ситуации они были в руке, но прапорщик  отбросил их в сторону, пытаясь достать пистолет.  Естественно, искать ключи в сумке сразу никто и не подумал. 

Эксперт тут же направился к первому телу. Один из милиционеров имел видеокамеру и тут же приступил к съемке.
Закончив осмотр первого тела, эксперт устроил Смирнову разнос.


- А что, молодой человек, трудно было сфотографировать тело и перевернуть его лицом вверх, а заодно и расправить его. Как теперь трупные пятна на лице гримировать. Не думаете Вы о родственниках. Как им ТАКОЕ показывать.

Александр слабо огрызнулся, эксперту что, мол, когда он прибыл на место, тела на улице уже замерзли. Хотя и понимал, что об этом он действительно не подумал.

Увеличение следственной группы благотворно сказалось на темпе работ.
Осмотревшись, Цой отправился допрашивать выживших и сменившихся с постов солдат.

Через пару часов Смирнов вышел прогуляться. От долгой работы побаливала голова. Мозг настоятельно требовал небольшой прогулки, а желудок еды.

Закурив очередную сигарету, Смирнов решил выйти за периметр и прогуляться. Морозный воздух приятно холодил лицо. Хоть бы закончить осмотр сегодня. Так устал! Да и посты еще не осмотрели!

Стараясь ни о чем не думать, Александр вышел к тропинке, по которой они с водителем пробирались сюда почти сутки назад. Впереди виднелась яма. Туда он провалился. Интересно, а какая там глубина? Смирнов осторожно двинулся по тропинке к яме, старясь повторно не провалиться.

Метра полтора, не меньше. Вдруг его внимание привлекли маленькие кусочки бумаги, сметенные вправо от тропинки к забору из сетки- рабицы.
Еще такие кусочки виднелись чуть дальше на тропинке и рядом. Александр собрал несколько клочков. Судя по виду, это была страница блокнота, которую очень мелко порвали. Снег перестал идти вчера вечером. Да и ветра к счастью не было с того же времени.

Вот черт! Значит, эти листы разорвали накануне трагедии! А кто может тут ходить кроме караульных!??

Смирнов бегом возвратился к калитке и снял трубку переговорного устройства.

Трубку поднял Дмитрий Копылов. Уже через пару минут два бойца с двумя парами лыж и Копылов уже неслись по тропинке. В руках у Дмитрия имелся небольшой блокнот. Все вместе они начали собирать в пакет обрывки.

Что бы не провалиться в снегу, бойцы одели лыжи и вели поиски вдоль засыпанной снегом сетки. Копылов продемонстрировал ему блокнот, с несколькими недостающими страницами конце.

- Ты знаешь, чей это блокнот?

- Нет, я занимался башней, пока Вы с экспертом осматривали трупы.

- Хантова.

Они сравнили структуру бумаги. Полное совпадение. Поиски обрывков бумаги продлились больше часа, но они могли гордиться тем, что в совокупности собрали не менее десятков листов. Проверили даже дно ямы, образовавшейся в результате падения туда Смирнова. Пять обрывков нашли там.

Возвращаясь назад, Смирнов вдруг обратил внимание на лежащую сверху сугроба у КПП, в трех метрах от калитки снаружи, гильзу от автоматного патрона. Внимательный осмотр позволил обнаружить еще две.

Странно, очень странно. Что бы эти гильзы оказались здесь, выстрелы необходимо было производить с внешней стороны ограждения, а для этого требовалось сломать замок  или порвать проволоку. Ключи от замков калиток Смирнов нашел не сразу и очень необычном для них месте- сумке начкара с личными вещами.
Правда, как уже стало известно из первичных допросов, выжившие бойцы смогли преодолеть ограждение, раздвинув ряды проволоки. Один удерживал проволоку, второй пролазил в проем. Потом они поменялись. Проделать такое одному представлялось очень проблематичным.

Гильзы сфотографировали, зафиксировали местонахождение и упаковали. Проверяя свою теорию, Смирнов попытался самостоятельно раздвинуть ряды колючей проволоки. Как он и предполагал, это оказалось ему не по силам, особенно, если не применять никаких приспособлений. Сделав поправку на возраст, он попросил проделать подобное понятых. Естественно, по одиночке. Результат оказался таким же.   

Возвратившись в караульное помещение, они разложили находку на столе сушиться. Листки были порваны очень мелко и поэтому, сверить почерк они не могли, но некоторые особенности букв наводили на мысль о большой ценности находки.

Подведя итоги рабочего дня, все остались довольны. Поздно вечером в Красноярск прилетали самолеты с командующим войсками и прокурором, а так же их коллегами армейского звена. Короче, недостатка в начальстве не предвиделось.
О продолжении осмотров и выполнении следственных действий не могло идти речи, так как БОЛЬШОЕ начальство требовало их всех «на ковер».
А пока имелась возможность немного отдохнуть.

Смирнов вошел в квартиру и сразу попал под допрос жены.

- Что у Вас там происходит? По телевизору целый день только об этом говорят. Правда, что солдат расстрелял пятерых сослуживцев?

Вопросы сыпались на его итак больную голову со скоростью пулеметной очереди.
Александр обнял жену и она замолчала.

- Давай чуть позже. Сейчас душ, поесть и до полночи отдохнуть. Устал. Правда в том, что там пять убитых, один из которых застрелился. Пока точно ничего не скажешь. Мы только начали работать.

Жена виновато улыбнулась и пошла на кухню.
Смирнов из последних сил помылся в душе, а ел уже в полудреме. Как лег спать, не помнил, а проснулся от того, что его сильно трясут.    
На него смотрели испуганные глаза Юлии.

- Саша! Просыпайся. Я прямо испугалась. Уже минут пять не могу тебя разбудить. Никогда таким раньше не видела. Наверное, устал сильно?

Александр с огромным трудом оторвал голову от подушки и с ненавистью посмотрел на часы. До начала совещания оставалось полчаса. Место совещания находилось в пяти минутах ходьбы.
Он глотнул холодного чая и одел заботливо приготовленную женой чистую форму. 
Возле гостиницы уже толпились офицеры. Он подошел к прокурору Армии, и они успели выкурить по сигарете. Подошедший раньше Цой, уже озвучил шефу выдвинутую Смирновым версию событий, но они оба относились к ней крайне скептически. По их мнению, говорить об этом утвердительно было еще очень и очень рано.

- Главное, Саша, что бы тебе эта версия не помешала объективно вести расследование. – Произнес прокурор, входя в зал для совещаний. – Все может быть и иначе. Ох, может!

Они расселись. Командующий РВСН и прокурор заняли места за столом напротив собравшихся. Возникла пауза. Начальники явно не знали с кого же им начать.
«Выручил» прокурор Армии.

- Товарищ генерал. Первым на место происшествия прибыл майор юстиции Смирнов, да и участок его. Предлагаю его и послушать, для начала.

Смирнов одарил «благодарным» взглядом старых интриганов и коротко, очень коротко, изложил факты. От озвучивания своей версии в полном ее варианте он отказался. Александр понял, почему прокурор отказался от «почетной миссии блеснуть знанием обстановки» перед столь серьезным составом слушателей и подставил его.
Если версия ошибочная – молодой и глупый зам прокурора. Что с него возьмешь? Если правильная- он ее разработал под чутким руководством старших коллег.

Но, все оказалось не так просто. Озвучив информацию о наличии двух стрелявших автоматов, он сослался на необходимость проведения экспертизы и пока оценку этим обстоятельствам не дал.

Тут с заднего ряда послушался голос выдворенного им из караульного помещения генерала.

- Товарищ командующий! Разрешите доложить. Конечно, майор пока мало опыта имеет, но я могу с полной уверенностью сказать, что из этого автомата стреляли, причем много. Я успел разобрать его и убедился, что газовый поршень сильно закопчен . . .

Не известно, что- бы еще «интересного» сообщил этот генерал, но у сидящих напротив начальников синхронно начали вытягиваться лица и округляться глаза.
Может и не сильно умный «по жизни», но, безусловно, отменный интриган, коих среди людей с большими звездами на погонах в нашей стране более чем достаточно, генерал тут же осекся.

Смирнов почувствовал на себе очень тяжелый взгляд прокурора РВСН и принялся судорожно соображать, как очень кратко и внятно объяснить о том, что генерал случайно прорвался на место следственных действий, и он сам даже не предполагал, что он умудриться там сотворить ТАКОЕ.
Но, это не потребовалось. Генерал, как напортачил, так и выручил.

- Так, майор был наверху в башне, а с солдатами я, славу богу, обращаться умею. Что бы меня, какой то сопляк остановил, когда я выполняю приказ! А вот потом . . .

Тихий и оттого еще более страшный голос командующего РВСН заставил замолкнуть генерала на полуслове.  Он обращался к Смирнову.

- Это может существенно помешать следствию? Я имею в виду проведение экспертизы, ну и всего такого.
- Думаю, что нет. Хотя, признаюсь, «косяк» серьезный.

- Хочу принести свои извинения за действия подчиненных. К сожалению, идиоты встречаются и среди генералов. Кстати, тут «добрые» люди пытались по своему подать Ваш способ организации охраны места происшествия вооруженными солдатами. Мы, с прокурором, потом хотели обсудить этот момент с Вами, так сказать, отдельно. Теперь все понятно и необходимость в этом отпала.
Конечно, стрельбу мы не одобрили бы, но вот применение по назначению черенка от большой саперной лопаты, отметили бы только с положительной стороны.

Смирнов решился взглянуть в глаза прокурора и с облегчением увидел, что пока его расстреливать не собираются.
Генерал незаметно сел и даже пригнулся.

Дальше обсуждение уже носило более спокойный характер. Самое главное, что услышал Смирнов, касалось проведения экспертных исследований.

 Как известно, экспертная деятельность в нашей стране, за пределами телевизионных сериалов, носит не такой отменный характер. Очень долгие сроки проведения экспертиз и не менее долгое время пока твои материалы еще и примут. А могут и не принять!
Ближайшие экспертные учреждения МО РФ  в Новосибирске и Чите. А с учетом общественного резонанса, вызванного этими событиями, любое промедление окажется очень болезненным.
Командующий РВСН порадовал его своим категорическим приказом финансовому органу выделить столько денежных средств, сколько прокурор запросит. Немедленно.
Конечно, вопрос здесь не шел о подкупе экспертов. Просто,  в это время руководящие документы в этой области разрешали экспертным учреждениям оплачивать труд экспертов, если они работали сверх установленного времени. Таким образом,  в этой ситуации он мог существенно ускорить процесс экспертных исследований.

Не менее оптимистично прозвучала новость, что вместе  с начальниками прилетел ведущий судебно- медицинский эксперт МО РФ. То есть, они могли уже завтра приступить работе по этому направлению.

Смирнов познакомился с экспертом и договорился о времени выезда. К великому удивлению Смирнова, прокурор Армии заговорчески  шепнул ему, что вскрытие они будут проводить не в Красноярске, а в маленькой каморке в Омельяново. Трупы уже там. На удивленный вопрос о причинах, прокурор хитро улыбнулся.

- А ты знаешь, что сейчас твориться в Красноярском морге? Журналюги обложили его таким кольцом, что мышь не проскочит. А то, что санитаров уже обработали, ни грамма сомнений нет. Да и мы, не простаки, им «дезу» подбросили, что завтра все «действо» там будет происходить. С утра наша машина там покрутится, время выиграем. А там, пока поймут в чем дело, уже будет поздно. 

- А я об этом и не подумал.

- А тебе, Александр, об этом думать рано. Это моя прямая обязанность. А ты занимайся, так сказать, по специальности.

До выезда оставалось около трех часов, и Александр самозабвенно посвятил их отдыху.

Этой ночью он увидел очень странный сон. Яркий, цветной. Что- то похожее на космическую фантастику. Проснувшись, содержания он не помнил, но ощущение необычайно интересного не отпускало.
Смирнов забрался в машину.

- В гостиницу.

Водитель находился в самом отличном настроении, и это сразу бросилось в глаза.

- И че такой довольный?

- Так карбюратор новый урвал. Там вчера в парке такое творилось! Когда Вы все с совещания разошлись, командир прискакал злой как черт. Начальника заправки «драл» с таким азартом, что тот аж сознание потерял от перенапряжения.
А насчет нашей машины вообще все лимиты по топливу отменил. Сказал, если прокурорская машина не выйдет- вся автослужба в санки будет запряжена, а я извозчиком буду. А вот только зампотех, гад, резину зажал. Знаю, что у него комплект есть. Говорю- наша лысая, не дай бог сейчас, что случиться. Кончат всех.

- Ну а он?

- Приссыкнул, конечно. Но, сволочь, устоял. Говорит, дай пару дней, что ни будь придумаем. Да, тащ майор, я вчера забыл и не выгрузил из машины следственные чемоданы. Но, я все проверил утром, и все на месте. Больше такого не повториться. День вчера уж больно шибутной был.

Едва только небо начало сереть, они уже были в Омельяново. Старое замызганное здание местного морга навевало тоску, но, к удивлению, внутри все оказалось не так запущено.

В довольно просторном зале стояли три стола. Водопровод и канализация работали, а температура воздуха позволяла даже снять верхнюю одежду.  В помощь им выделили санитара. Сам начальник сего учреждения отсутствовал. Наверное, радовался внезапно образовавшемуся выходному.
Не откладывая дела в долгий ящик, приступили к работе.

Первым на столе скорби оказался Ремезов. Смирнов, естественно, под ногами старался не путаться, но свои интересы блюл, так сказать.

Едва только эксперт начал снимать с тела куртку, раздался резкий звук, и на металлической поверхности стола оказалась чуть деформированная пистолетная 9 миллиметровая пуля. Причем, с характерными следами нарезов.
Эксперт покосился на Смирнова.

- Вы утверждали, что стреляли только автоматы. Точно уверены?

Смирнов забрал пулю.

- Гильз не было. Пистолет начкара не стрелял и все патроны на месте.

Эксперт вздохнул и продолжил свою работу. На теле погибшего обнаружили только ранения от пуль калибра 5.45 миллиметров. Пять входных, три выходных. Простреленную ладонь так же пробила пуля такого же калибра. Ничего, похожего на ранение пистолетной пулей они не нашли.

Через час Смирнов держал в руках одну извлеченную автоматную пулю. Состояние оболочки внушало оптимизм, что эксперты скажут, из какого автомата ее выпустили.

Вторую пулю, обнаружить пока не удавалось. Эксперт уже два раза устраивал перекур и по его обескураженному лицу Александр понял, что этот вопрос пока остается загадкой.
Наконец эксперт раздраженно пнул ногой ножку стола и уселся перекурить.

- Ничего не понимаю. Входное есть. Пробитый позвонок нашел. Может, она, стерва, по позвоночному столбу упала вниз?

Смирнов переварил информацию и вдруг решил проявить инициативу.

- У меня в машине следственный чемодан, а в нем есть металлоискатель.  Предлагаю использовать его по назначению.
Эксперт удивленно посмотрел на него.

- А почему бы и нет. Профессиональная гордость не позволяет написать фразу типа « пуля не обнаружена». Какой пример для моих учеников. А вот так кромсать парня не хочется. Он, бедняга, итак натерпелся. Тащи.

Александр принес прибор. Труп уложили на пол. Он обернул металлоискатель целлофановым пакетом и принялся водить по телу.   Через минут десять оба разглядывали прибор.

- А он у тебя работает?

Вместо ответа Смирнов поднес прибор к лежащей на столе автоматной пуле. За пятнадцать сантиметров прибор противно запищал. Еще десяток минут сканирования результата не дали.

Автоматная пуля попала в левый бок, пробила сердце, легкое и верхний отдел позвонка. Дальше ее след терялся. Никакие ухищрения эксперта не помогали, и наконец, он сдался.
Санитар приступил к своим обязанностям, а они пока сели отдохнуть.

Вдруг эксперт напрягся. Он так стал похожим на охотящегося кота, что Смирнов не удержался и хмыкнул. Ухмылка тут же пропала от раздавшегося крика.

- Стой, замри!

Бедный санитар замер как уже окончательно простившаяся с жизнью мышь, удерживая трясущимися руками голову трупа.

Эксперт бережно перехватил голову и тут Смирнов увидел кровяной пузырь, возникший из левой ноздри погибшего. Эксперт вооружился щупом и вот уже в районе поврежденного позвонка появился конец проволоки.

- Да. Чего только в жизни не увидишь. Смотри, студент. Пуля пробила позвоночный столб, вышла в основание черепа, прошла через носоглотку и ушла через ноздрю. Четыре сквозных. Кто бы мог подумать! Вот, что значит вести огонь с близкого расстояния.

После столь напряженного вскрытия они даже позволили себе попить чаю с припасенными Смирновым бутербродами.

При снятии одежды с Котова опять раздался звук металла о металл. Эксперт передал ему отлично сохранившуюся автоматную пулю.

- Не знаю, что у Вас там происходило, молодой человек, но сыплющиеся из трупов пули в моей практике не очень часто встречаются.

Через час картина гибели Котова и Ремезова была вполне понятной.

Первым бежал Котов, Ремезов за ним. Пять пуль попали в тело Ремезова. Три остались там. Одна, совершив свое страшное дело, вылетела через ноздрю, а вот еще одна, пробила тело и, потеряв убойную силу, воткнулась в нижнюю часть позвоночника другой жертвы. Это ранение, тем более в шоковом состоянии, Котов даже не почувствовал и бежал дальше. Но, все-таки, это был не его день.

За три-четыре метра от калитки, одна пуля попала жертве в правую ногу, раздробив кость чуть выше стопы. Все, бежать он не мог, но попытался ползти. 
Еще две пули вошли в уже лежащее горизонтально тело, двигаясь зигзагами, пробили почти все жизненно важные органы. Шансов выжить у него не имелось.

Когда начали вскрытие тела начкара, Смирнов вышел на свежий воздух. Перевезенцеву шесть путь разворотили кишечник. Страшная, мучительная смерть! Санитар даже открыл окно. Смирнов решился вернуться, только когда помещение немного проветрилось. И раньше и после этого он такого, к счастью, не видел, точнее говоря, не ощущал.

Тело Холмогорова полностью подтвердило версию Смирнова. Пять пуль попали в солдата, когда тот стоял. Направление и угол наклона раневых каналов позволяли сделать вывод, что стреляли от двери в холл.
Уже мертвое, лежащее на полу тело, пробили еще четыре пули. В этот раз стрельба велась практически в упор.

Несмотря на малое, по сравнению с предыдущими погибшими, количество повреждений, тело Хантова изучали долго. Причина смерти сомнений не вызывала. При вскрытии, черепная коробка оказалось практически пустой.
Больше Смирнова интересовало все другое, что могло иметь место, так сказать, к предыстории всех этих событий.

Крепкое тело парня чуть выше среднего возраста никаких повреждений не имело. Не имелось и никаких признаков, что ему кто-то помог совершить это. Ни малейшего намека на следы удерживаний, введения лекарств. Ничего.
Внешне содержимое желудка так же ни о чем криминальном не говорило. Конечно, будут еще результаты анализов, но пока, ничего стоящего.

Что же тебя заставило так поступить? И что ты хотел сделать? Вопросы, вопросы и пока никаких ответов!

- Я знаю,  что Вы - эксперты, очень не любите сообщать предварительные выводы следователям, но, мне очень важно знать есть хоть какие ни будь признаки, указывавшие на применение к Хантову насилия. Может, есть такие, которые способны определить только Вы, а  я их не увижу. 
Понимаю, что официальное заключение я увижу не раньше чем через месяц. Поэтому и спрашиваю.

- Что ж, извольте. Абсолютно никаких следов насилия я не нашел. Небольшой очаг механического воздействия имеется в районе правого колена.  Я абсолютно уверен, что это результат удара рычага для перезаряжания затворной рамы во время выстрела. Плотная и  толстая ткань утепленных брюк защитила кожу, но все- таки, едва видимые следы воздействия имеются.
Ну а про наличие в крови чего либо, что смогло поспособствовать произошедшему, извините.

Возвращались они домой уже ближе к полуночи. Рано утром высокое столичное начальство собиралось домой, и эксперт улетал с ними, но Александр смог уговорить его заехать на участок, что бы посмотреть видеозаписи осмотра места происшествия. Полковник с сожалением посмотрел на часы.

- Вообще то, до выезда в аэропорт осталось меньше четырех часов. Для сна, мало. Для ожидания, много. Кофе и перекусить гарантируете?

Так как Смирнов уверенно гарантировал кофе, буханку хлеба и банку тушенки, они отправились к зданию прокурорско-следственного участка.

Пока бойцы занимались сервировкой стола, Александр подключил видеомагнитофон и поставил кассету. Помимо стремления скоротать время, он преследовал и другую цель.

По мере просмотра Смирнов комментировал. Когда на экране появился труп Котова, он рассказал о трех найденных за периметром автоматных гильзах. При этом, в месте, где должны были находиться гильзы при производстве выстрелов от предбанника, они так же нашли три аналогичных гильзы. 

Полковник еще раз перемотал пленку, а потом уверенно заявил, что найденные за периметром гильзы никакого отношения к Котову не имеют. Этот солдат получил ранение ноги и упал, а потом  его настигли две смертельные пули. Между этими событиями прошел чрезвычайно малый отрезок времени. Тем более, если отражатель автомата сработал исправно, принимая во внимание местонахождение гильз, стрелявший за периметром должен был находиться под углом девяносто градусов по отношению к цели.

Смирнов матюкнулся про себя. Действительно, что-то голова совсем перестала работать. Ладно, это проверим позже.

Часть записи с изображением трупа Холмогорова полковник просмотрел раза четыре, и только потом удивленно посмотрел на Александра.

- Могу ошибаться, но, сдается мне, это  просмотр ты организовал исключительно для того, что бы я увидел именно это?

- Честно говоря, да. У меня сложилось впечатление, что автомат в руках этого солдата выглядит как то неуместно. Трудно сказать почему. Не хватает медицинских познаний, что ли.

Полковник еще раз прокрутил нужный участок записи.

- Жаль, что на паузе изображение отвратительное. Все дергается и деталей не видно. Давайте, попробуем по рассуждать, основываясь на физиологии человеческого тела.
При вскрытии  удалось установить механизм возникновения повреждений у Холмогорова. Сама по себе, каждая из пуль, попавших в тело, пока боец стоял, причинила травмы несовместимые с жизнью, что вызвало практически мгновенную остановку сердца. А это приводит к рефлекторному сжатию мышц пальцев рук или, что реже, наоборот- к расслаблению.
В первом случае, рукоятка остается зажатой. Во втором- тяжелый автомат выпадает из рук. 
Нынешнее положение пальцев рук больше соответствует ранению с наступлением смерти не так быстро. Например, от большой кровопотери или от еще множества других причин. Сейчас я на этом останавливаться не буду. Тогда, слабеющие мышцы медленно разжимаются и, так сказать, конечный результат может напоминать нынешний.
Ранения от пуль, попавших в уже лежащее тело, никаким образом на ситуацию не повлияли, так как боец уже гарантированно был мертв.   
Так, что с большой долей вероятности, могу предположить о появлении оружия в руках солдата уже после смерти.
Я не могу изложить свои доводы в официальном заключении. Все это исключительно интуиция и прочее. Каких либо серьезных официальных методик на этот счет не существует. А так, да. Свое мнение я высказал. Придется Вам, молодой человек, искать доказательство этому факту исключительно своими следовательскими методами.

Они посидели еще пару часов, а потом Смирнов отвез эксперта в гостиницу собираться. Туда же к этому времени подошел прокурор Армии. Смирнов выторговал у него шесть часов отдыха и отправился домой.

Как он уснул, Александр даже не понял, но просыпаться опять категорически не хотелось. Сон опять повторился. Яркие сюжеты завораживали. Он опять не смог более-менее полно восстановить его, но в этот раз отчетливо запомнил ровные шеренги людей, целенаправленно направлявшихся к огромным зданиям. Слишком уж организованно!
Реальность возвращалась крайне неохотно. Во рту ощущался отвратительный привкус недосыпа. Получив от жены пакет с бутербродами, он вышел на улицу с одним лишь желанием- дождаться пока начальство разъедется, что бы выспаться самым бессовестным образом. Как там, в Василии Теркине? Минут шестьсот. Благодать!

 Уже рассвело. Как всегда бодрый и неунывающий водитель приветливо махнул ему рукой. На заднем сиденье подремывал следователь.

- Александр Николаевич! В контору звонил прокурор Армии. Одно начальство улетело, но к полудню ждут еще какого- то большого Московского генерала. Очень большого. Так, что нам нужно немного навести порядок к его приезду. Генерал очень хочет побывать на месте происшествия.

УАЗик тронулся по дороге. Несмотря на усталость, Смирнов следил за дорогой. Служба в армии приучила его никогда не переставать следить за действиями военного  водителя. Причем, не имело значения срочника или контрактника. От каждого он привычно ждал только плохого.

Дорогу почистили хорошо, но снежный накат призывал к осторожности. Водитель в своей манере лихо входил в повороты на довольно высокой скорости.

- Дима! Ты бы так не торопился. Все равно, великий Дембель не приблизится, если ехать быстро. Знаешь,  у Высоцкого есть такая песня, про коней. Там слова еще – «  В гости к Богу не бывает опозданий». И еще- «А что там ангелы поют, такими злыми голосами . . .! ».  Мы с твоим теской никуда не торопимся. Поверь.

- Да, что Вы, Александр Николаевич! Все нормально. Передний мост включил. Дорога  чищена. Все видать. Че может быть плохого?

- Ты не рассуждай, а выполняй. По опыту знаю, что один «думающий» солдат Российской армии, причиняет больше вреда, чем рота солдат противника. Рули!

Машина пошла медленнее и ровнее, от чего Смирнов начал клевать носом. Он закурил сигарету и сделал режим печки поменьше. Сонливое состояние немного рассеялось. Машина опять пошла быстрее, но Александр поленился опять одергивать водителя. Поворот дороги нырнул вниз и уже через мгновение УАЗик несся вниз на недопустимо большой скорости.

- Дима, блин! Что ж с тобой делать . . .

Смирнов осекся на полуслове. Дорога проходила через  небольшой мост внизу, а потом резко уходила вверх. Все бы ничего, но на противоположном склоне появился КАМАЗ, тащивший двадцатитонную цистерну с мазутом. И это было очень плохо. Дело в том, что чистившие дорогу, побоялись сильно приближаться к краям моста и расчистили только полосу, позволявшую проехать лишь  одному автомобилю.

И сейчас два автомобиля неслись навстречу друг другу. Александр оценил остановку и понял, что они встретятся как раз на середине моста.
Дмитрий тоже увидел опасность и сейчас пытался остановить машину.
Большая начальная скорость, лысая резина и коварно обледеневший накат, делали попытки бесполезными. Конечно, можно было просто «тупо давануть по тормозам», но неизбежная потеря управления  в свете видневшихся с обеих сторон моста крутых склонов ущелья, ему так же не нравилась. 

Судя по заколыхавшейся из стороны в сторону цистерне, водитель КАМАЗА так же вышел на спуск на высокой скорости и теперь пытался хоть немного ее снизить, но двадцатитонный прицеп упорно не позволял ему это сделать.

Машины неуклонно приближались и предварительные расчеты, к сожалению, оказались верными. Они встретятся на середине моста. Несколько метров погрешности ситуацию не спасали.

Смирнов потянулся к ручке двери, но не успел. В самый последний момент  у Дмитрия не выдержал нервы, и он слишком сильно взял вправо.  Переднее правое колесо УАЗа встретило снежный сугроб, машину занесло, и она полетела по дороге, вращаясь вокруг своей оси. Теперь прыгать точно чистое самоубийство!

Машина в очередной раз повернулась  к КАМАЗУ передом, и он увидел столб снега, поднявшийся перед лобовым стеклом уходящей влево машины.

- Сумасшедший! Там же обрыв метров сто! Не меньше!

Это последнее, что успел подумать Смирнов. В следующее мгновение УАЗ сделал пол оборота и . . . удар.

В глазах потемнело, и внезапно наступила тишина. Александр осторожно приоткрыл глаза. Снег на лобовом стекле мешал рассмотреть, что впереди. Его дверь оказалась приоткрытой. Он выбрался из машины, запоздало подумав, что не посмотрел как перенесли удар его спутники.   

Ничего. Сейчас поможем. Он осмотрел себя и прислушался  к телу. Вроде, все нормально. На самом краю моста застыл КАМАЗ. Дверь машины распахнулась, и оттуда вывалился водила.

- Уф!!! Как дела у Вас?

- Я нормально. Сейчас проверим, как остальные.

Смирнов обошел машину спереди и дернул водительскую дверь. Дмитрий сидел неестественно прямо, крепко сжимая руль обоими руками. Он легко ткнул водителя кулаком в бок.

- Эй, Шумахер! От слова, хер! Жив?

Дмитрий сонно посмотрел на него.

- Кажись, пронесло.

Он глянул внутрь на заднее сиденье и встретился взглядом с обалдевшими глазами следователя.

- Саша! А че то было?

- Видишь, мелкий, как спать в машине с военным водителем. Все самое интересное пропустил. Как себя чувствуешь?

Следователь удивленно ощупал себя руками.

- Бок правый болит, немного, а так, вроде, все нормально.

Все выбрались наружу и уставились на УАЗ, точнее говоря, на то, что недавно было пусть и старой, но, машиной.
Удар пришелся в левый задний угол кузова. Сама вмятина казалась не большой, но в сочетании с перекошенной рамой и неестественно раздавшимися по ширине боками, возникал вполне резонный вопрос- а как им удалось выйти из этой переделки практически не пострадавшими.
Внезапно лицо следователя перекосили гримаса боли, и он осел на снег.

- Во, блин как больно!

Судя по всему, пострадала почка или почки.

Водитель осторожно повернул ключ в замке зажигания. Мотор завелся. Правда звук работы наводил на мысль, что это вполне могла оказаться агония, но прошло минут пять, и мотор пока покидать этот мир не собирался.
В это время ссади на пригорке показался КАМАЗ с кунгом и тут же затормозил. Из кабины грузно выбрался командир части, а из кунга десяток офицеров.
Водитель мазутовоза усмехнулся.

-А вот и зампотех. Сейчас, сволочь, будет удивляться, как это два автомобиля его части не смогли разойтись на узком мосту и на лысой резине

Только сейчас Александр подумал посмотреть, что же случилось с мазутовозом.

К счастью встречного водителя, по бокам моста имелись установленные бетонные блоки, сейчас полностью засыпанные снегом. Так вот, эти блоки и спасли. КАМАЗ передним мостом ударился о блок и тот (мост), ушел к заднему, а кабина повисла на спасительной преграде. Цистерна удачно стала так, что проезд остался свободным. В противном случае, ближайшие сутки единственная в это время года дорога в часть оказалась бы блокированной. В столь непростых дорожных условиях подогнать тяжелую технику и сдвинуть грузовик с цистерной с дороги являлось не самым простым делом.

Смирнов поинтересовался у Дмитрия его способностью доехать назад в городок и отвезти следователя в госпиталь. Тот ответил утвердительно. Проволокой замотал не закрывающиеся двери и тихо поехал по дороге. Неестественно растопыренный УАЗик в придачу двигался почти боком, но, двигался.

- Вот балбес. Раньше надо было осторожничать.

И уже обращаясь к командиру и погрустневшему зампотеху.

- Ну, что отцы-командиры. Что будем делать. ГАИ вызывать?

- Прикалываешься Саша. Значит, жить будешь. Обе машины наши, нам самим и выкручиваться. Тут другая есть проблема- скоро по дороге начальство из Москвы поедет. Что делать будем?

- А зачем высокому начальству погружаться в проблемы плебса? Едет и пусть себе едет. Дорога, слава богу, позволяет. Кстати, я бы водилу, чистящего дорогу, банально кастрировал. Надо же додуматься- везде дорогу расчистил на две полосы, а мост,  к которому ведут два крутых склона- на одну машину. Логика вредителя. Ей Богу!
 Да, не хочу показаться навязчивым, именно сейчас я не могу, ну никак, остаться безлошадным. У кого будем машину реквизировать?

Командир задумчиво посмотрел на зампотеха, предусмотрительно втянувшего голову в плечи.

- У кого, тут вопросов нет. Думаю у того, кто выпустил две машины зимой на абсолютно лысой резине, и тот, кто командует дебилами, занимающимися расчисткой дороги. Кстати, официально со статьи денег на ремонт машин не дам. Думай, родной! Хоть сейчас, если раньше не удосужился.

Сняв общими усилиями одно колесо, они изобразили небольшую поломку. Мазутовоз так сильно зарылся в снег, что катастрофических последствий аварии не было видно. Если спросят- пробил колесо, ждет техпомощь. На обоих склонах выставили предупреждающие знаки опасности и направились в  часть.

Не желая терять времени, Смирнов взял понятых и продолжил осмотр. Один понятой выполнял роль часового. Правда, в этот раз с не столь грозными инструкциями.
Они вскрыли потолок над местом самоубийства, где Александр  с удовлетворением обнаружил, что хоть оболочка и отделилась от сердечника, но сохранила следы, позволяющие ее идентифицировать.

Все еще стоящий возле шкафа вещевой мешок задал новую загадку. На деревянной бирке, пришитой к клапану читалась фамилия-  «Катков». Интересно, получается разводящий пришел с поста, зачем то вытащил свой вещевой мешок из шкафа, вывернул его содержимое на пол, а сам отправился в умывальник курить? Ладно, он сделал это позже. Тогда еще интереснее! Человек только что чудом избежал смерти, несколько часов провел раздетый на морозе под аккомпанемент стрельбы через люк, а потом вдруг ему понадобилось что –то из мешка. Ладно. Пообщаемся, узнаем.

Они с понятыми еще раз самым тщательным образом осмотрели стены, потолки и пол караульного помещения. Смирнов все еще не мог поверить, что во время всех этих событий огонь велся с такой, в прямом смысле, убийственной точностью. Ничего! Кроме двух пробоин в стене тамбура, они ничего не нашли. Как то такое не очень укладывалось  в версию с беготней и паникой, возникшей в карауле.

Смирнов вдруг вспомнил, как во время учебы в военном училище проводили марш бросок на десять километров со стрельбами. Всего, приняло участие около трех сотен курсантов. Сразу же после пересечения финишной черты, курсантам выдавали по десять патронов, и они стреляли с расстояния сто метров по мишеням. Имелось десять мишеней. Результат отдельного курсанта никого не интересовал. Всего, получается, по десятку мишеней выпустили три тысячи пуль.
Так вот, после окончания стрельб в мишенях обнаружили только 257 попаданий. А ведь стреляли курсанты второго курса!

В ситуации, возникшей в карауле, стрелок просто обязан был получить не просто большую, а лошадиную дозу адреналина, а так же и вести огонь в ограниченных временных рамках. По документам, предполагаемый злодей служит полгода, да и не в элитной воинской части с интенсивной подготовкой, а в самой обычной, можно сказать затрапезной, где солдаты стреляют не чаше раза в полгода, и от силы по десятку выстрелов. И, тем не менее, допустил только два промаха.
И этот вопрос требовал своего разрешения.

Прибывший после обеда генерал оказался на удивление нормальным. Конечно, Смирнов уже не столь категорично инструктировал солдата на входе, да и оружие ему не выделял, но все-таки требовал исключить проход на территорию без его личного разрешения. Московский генерал терпеливо выждал пока Смирнов сам не выйдет и не пригласит его внутрь.  Да и перед этим уточнил возможные ограничения при передвижении внутри.

По этой причине Смирнов провел генералу очень обстоятельную «экскурсию», не только подробно описав обстановку на момент происшествия, но и ответив на некоторые возникшие вопросы.
Генерал являлся представителем Управления воспитательной работы, по старому – замполит. Удовлетворив свое любопытство, генерал в сопровождении местного помощника по воспитательной работе отправился осмотреть посты, предварительно уточнив у Смирнова относительно возможного запрета на такое.

К этому времени территории постов следователи уже осмотрели, и чинить препятствия в этом  Александр не собирался.
В конце дня пришел Хабибулин, поинтересовавшийся, когда можно будет использовать караульное помещение по назначению. 

Смирнов еще раз сверился с рабочими записями и планом следствия. На сегодняшний день все действия, связанные с осмотром места происшествия, выполнили. 

- Хорошо Эльдар. Сегодня ключи Вам верну. Наводите порядок и несите службу нормально. Сколько дней Вам понадобится?

Хабибулин без энтузиазма посмотрел на засохшую лужу крови и остатки мозга на потолке вокруг выпиленной дыры.

- Пару дней. Но, это не главное. Трудно подобрать караульных. Бойцы категорически отказываются нести службу. Какие только слухи не ходят. Да и еще по телевизору всякий бред несут. Даже инопланетян приплели.
Так, что хоть временное помещение для караула и не обеспечивает всех необходимых удобств, но люди туда заходить не боятся. А вот сюда . . . Еле панику пресек когда бойцы начали утверждать, что «нечистая», на втором посту, где Хантов службу нес, поселилась.
Мол, доски, которыми обшита вышка изнутри, стали пропадать. Я сначала думал, что очередные байки, но потом сходил, и правда. Какой- то придурок почти треть реек отодрал и унес. На сувениры, что ли бойцы растаскивают.

- Так я был на этом посту днем на следующий день, и реек уже не было.

- Не понял. А я за сутки до этого, и все были на месте.

Смирнов и Хабибулин удивленно смотрели друг на друга.

- Кто менял часовых? Кто нес службу на посту после этого?

- Ты же помнишь, я был дежурным по части. Кроме командира роты, часового с поста может снять только замполит. Он и был . . . , ты думаешь . . . ?

- Думать буду потом. Нагадили все -таки вояки! Пошли.

Смирнов и понятые в сопровождении Хабибулина отправились на пост.
Пост №2 – склад горюче-смазочных материалов представлял из себя огражденный двумя рядами колючей проволоки периметр пятьдесят на сто метров. Внутри двумя рядами стояли емкости для топлива. Сбоку от въездных ворот находилась деревянная вышка высотой около двух метров, обшитая изнутри деревянными рейками. Как говорится, скромно и со вкусом. С трех сторон вышки и в двери имелись большие застекленные окна, что позволяло часовому хорошо видеть, что происходит на всей территории поста. Рядом с дверью располагался телефон для связи с караульным помещением.

Осматривая раньше пост, Смирнов уже был внутри вышки, но теперь осматривал ее вновь, с учетом странных обстоятельств. Внимательный осмотр позволил установить, что рейки были оторваны. Причем, так как выступающие части гвоздей еще не покрылись ржавчиной на открытом воздухе, сделали это совсем недавно.
Смирнов подозвал часового.

- Как фамилия?

- Никитин.

- Ты сколько раз заступал на этот пост?

- Так, того, я тута всегда. Уже второй год как. Я ведь из второго состава. Людей не хватает, вот мы и ходим через сутки.

- После «шухера» в карауле сколько раз заступал?

- Второй.
Александр показал на угол, с которого оторвали рейки.

- А про ЭТО, что скажешь?

Боец почему-то не торопился отвечать и уставился на Хабибулина, но тот вдруг так резко рявкнул, что часовой аж икнул.

- БОЕЦ! Ты слышал, что спрашивает прокурор? Ты, б-ля, душа паскудная, еще не понял, что произошло. Ты, что жалеешь, что Хантов не с тобой в тот день заступил в караул. Что молчишь, падла  в ботах!

Смирнов скривился, но прерывать столь эмоциональное выступление командира роты не спешил. В конце концов, он тут один, и изображать злого следователя просто некому. А Хабибулин вполне справляется со столь «почетной» миссией.
Часовой втянул голову в плечи.

- Так, я ж и менял часового из того караула.  Мы с замполитом пришли, а часовой ноги, поди, отморозил, идти нормально не мог. Тогда он меня с ним оставил, а сам со вторым пошел на пост №1. Тот часовой нормально пришел, хоть и замерз как собака.
Пока мы ждали замполита, я рассказал часовому, Бояркину, из-за чего он почти всю ночь на посту провел.  А тот мне и показал надписи на рейках. Точнее не то, что бы показал. Надписи начали появляться еще задолго, недели за три до этого. Сначала чуть, потом больше. А в то утро их было еще больше. Мы не знали, кто это писал, хотя и странные они были. Тогда мы и показали замполиту эти надписи.
 
- Помнишь, что именно было написано?

Боец задумчиво смотрел на стену, беззвучно шевелил губами и только через довольно долгое время заговорил.

- Ну, того, сначала что-то «Как страшен и несправедлив мир, но его можно исправить». Потом, «Суки, суки, как я Вас ненавижу», «Мелкая сволочь, и тебе придется ответить». И стихи, точнее говоря, столбиком как стихи написано, но только как то не как стихи. Я точно не запомнил, что-то про Бога и дьявола, как они борются и почему- то Бог чаще проигрывает, из-за чего страдают нормальные люди. А это необходимо исправить.
Замполит тогда еще очень испугался и наорал на нас, что никто ему раньше об этих надписях не сказал. А потом он приказал нам оторвать эти рейки, и мы забрали их с собой в казарму. Вот и все.

Смирнов слушал,  с трудом сдерживаясь. Вот суки! Суки! Суки! Только о своей жопе думают. Только о ней и ни о чем больше. А, что пять человек погибли, наплевать!

- А сейчас, что замполит с генералом на посту делали?

- А ничего. Они даже на пост не заходили. Замполит только рукой на вышку показал, а генерал его по руке ударил. Потом сели в УАЗик и укатили. Да, они когда разговаривали, в сторону караулки все поглядывали, словно кого ждали.
Хабибулин осторожно взял бойца за плечо.

- Не волнуйся! Все нормально. Точнее, не нормально, но ты, ни в чем не виноват. И ничего тебе не будет. Ты мне веришь?

- Так, если бы Вам не верил, ни за что- бы не сказал. Замполит еще тогда сказал, что Вам все сам расскажет и рейки эти покажет. Правда, я не очень ему поверил. Мы когда их отрывали, трудно было. Так он сказал, что- бы мы не боялись их сломать. Ну, мы их и большей частью разломали, когда отрывали. А так трудно прочесть. Ну, в общем, Вы меня только не оставьте . . .

Смирнов слушал разговор и на душе теплело. Не часто встретишь в наше время настоящего командира роты. Их еще в народе «бАтьками» называют. А еще он с теплотой подумал, что именно на этого офицера он может положиться при расследовании. Этот точно не станет врать и выворачиваться. Виноват- ответит, но и против истины не пойдет. Понятые ушли далеко вперед.

-  Эльдар, а ты, что после всего этого делать собираешься? Я слушал, что в свете последних событий, решено Вашу часть расформировать.

- Уволюсь я. С огромным удовольствием уволюсь. Тяжело мне в Российской армии служить. А так, по сокращению все льготы положены. Сертификат получу, дом куплю и стану жить нормально. Просто жить. Вы ведь не знаете, каково здесь было, когда всю молодежь при снятии БЖРК с боевого дежурства разобрали по другим частям, а нам оставили только «дедов», коих никто ни под каким приказом брать не хотел. Полки сократили и создали нашу базу хранения.
Так вот, если бойцы в пьяном виде на тепловозах в самоволки ездили, то, что еще говорить. Я когда роту охраны принял, чуть с ума не сошел. Как им оружие в руки давать! Мордобои и пьянство, каждый день. Просил же наших «бугров» прислать молодежи для пополнения хоть роты охраны. Сказали «и так сойдет».
Полгода я бился, пока не отобрал четыре смены для двух караулов. Ох и тяжко было!  Потом, все-таки, прислали нам десяток молодых. Сначала обрадовался, потом взгрустнул. Смог отобрать только одного – Хантова. Ответственный, спортсмен,  а главное- желание было служить. Как он гордился, что только его отобрали для несения службы с оружием в карауле! Стрелял, правда, плохо. Но это недостаток я смог устранить. Сколько я с ним индивидуальных занятий провел. Научил . . .
Смирнов споткнулся и чуть не упал. Хабибулин удивленно посмотрел на него.

- Я что- то не так сказал?

- Да, нет. Все так. Даже очень все так. Вот и еще один вопрос разрешился. Кстати, как своего злодея-замполита охарактеризуешь?

- Да как, подлец и жополиз. Такие, в нашей армии, хорошо вверх идут. Резво. Говно, оно ведь легче воды. Одним словом- замполит. В девяностых жаль их не искоренили  в армии. Вроде, сначала разогнали, а потом, вдруг сохранили. Зря!

- Ты так думаешь? А может и польза от них была. Мне кажется, не от должности зависит каков человек. Я, допустим, и хороших замполитов встречал.

- Не, я не встречал. Все сплошь гавнюки конченные.

- Да, вот так живешь, живешь . . .

- Вы о чем?

- Да, вот Эльдар, грустно как то стало выпускнику высшего военного политического училища слышать такое. Служил, служил, думал, что Родине пользу приношу. И, вроде, как получалось . . .

Хабибулин покраснел и отстал, но потом резко поравнялся со Смирновым.

- Приношу извинения. Не подумал. Что . . ., что . . . так . . . В общем, извиняюсь.

- Ничего Эльдар. Правдой оскорбить сложно. Среди нашего брата действительно мерзости хватало, но и очень достойные люди встречались, замечу, не так редко. Кстати, когда, как ты выразился, политорганы разгоняли, истинные подлецы уже давно «масть поменяли». Так, что отдуваться «по полной» пришлось тем, кто остался.

- А Вы ведь тоже, получается, «масть поменяли».

- Поменял. И не стыжусь этого. Будучи, офицером-политработником  я проходил шесть лет старшим лейтенантом и пять капитаном. Карьера впечатляющая. А в прокуроры подался уже в новом столетии, так как понял, что мои знания и умения просто больше не нужны этой стране и армии. Сам поступил на юридический, сам напросился поработать дознавателем. И вот результат! А партбилет я картинно на стол не бросал, и бросать не собираюсь как те, кто десятками лет кормился от Партии, а потом в первых рядах ее предал. 

Добравшись до казармы, они узнали, что генерал вместе с замполитом роты охраны уехали в городок.

Оставшихся в живых военнослужащих из состава караула поместили в госпитале и с ними работали офицеры прокуратуры во главе с прокурором армии.

На сегодня Смирнов план следственных действий даже перевыполнил, и поэтому отправился сразу домой  с чистой совестью, тем более, что вышестоящее начальство по телефону это санкционировало. На замену ему выделили УАЗик зампотеха с водителем.

Его водитель- Дмитрий, нормально добрался до городка, но его все-таки на сутки задержали в госпитале. Слишком уж его поведение показалось врачам странным. Следователя так же госпитализировали. У него оказалась довольно сильная травма левой почки, что подразумевало проведение пары -тройки дней на больничной койке.
Водитель мазутовоза отделался только легким испугом и  в качестве «вознаграждения» возглавил группу военнослужащих, направленных для эвакуации грузовика в часть. К этому времени емкость с мазутом подцепили к другому тягачу и благополучно доставили в городок к котельной.

Убедившись, что все обошлось более-менее благополучно, Смирнов позволил себе пошутить насчет удачного «закоса мнимых больных» и повесил трубку. 

С момента ночного звонка Александр впервые получил возможность нормально поспать и не собирался ее терять. Пообщаться с коллегами можно и позже.
Юля ждала его с замечательным ужином. Выезжая из части, он предупредил ее об этом. Александр  с нескрываемым удовольствием избавился от формы и тут же отправился в душ.

- Юля, родная,  а у нас есть, что ни будь покрепче лимонада? Повод, все-таки достойный, муж в кои века ночует дома с вечера и до утра. Как самый нормальный человек! Да и День Советской армии прошел в «сухую» из-за этой кутерьмы.

Юля как раз заканчивала строгать салат и приветливо улыбнулась входящему на кухню мужу.

- Разбирая вещи, нашла полбутылки коньяка. Уже не помню, по какому поводу мы его употребляли . . .
Внезапно ее лицо вытянулось, и нож выпал из руки. Смирнов напрягся и даже оглянулся. Никого. Взгляд жены был направлен как бы мимо него.
Показалось? В чем дело? Александр двинулся к жене и попытался ее обнять, но девушка выскользнула и отпрянула назад. Он проследил за направлением ее взгляда и вздрогнул от неожиданности. Левое плечо и рука до локтя с внешней стороны были неестественно сине-фиолетового цвета.

Странно. А почему тогда он не помнит боли, да и вообще не может вспомнить как и о что ударился. Между ним и водителем  в кабине машины никакой преграды не было. Тут его взгляд скользнул по тумбочке, где лежали наручные часы. Экран электронных часов был, как говорится, «всмятку».
Юля обессилено опустилась на табуретку.

- Может, расскажешь, что происходит. Да и вообще, что произошло в этом чертовом карауле. Или, где ты там еще пропадал все это время.

Смирнов с сомнением посмотрел на остатки коньяка в бутылке, молча налил полстакана и выпил. Нахлынувшие было воспоминания об аварии, чуть отступили, дрожь прекратилась. Он оделся и отправился за более существенной партией алкоголя.

Наконец они сели за стол. Что бы успокоить жену, Смирнов коротко и, стараясь, что бы это звучало более комично, рассказал про утренние события. Юля даже попыталась поддержать его веселый тон, но вот только каждый раз, когда ее взгляд касался плеча мужа, веселость как то сразу пропадала.

Стараясь поскорее уйти от столь неприятной внутрисемейной темы, он перевел разговор на события в карауле, одновременно постаравшись ограничиться общими фразами.
В свою очередь, Юля поведала ему много интересного из телевизионных новостей, а так же случайно подслушанные разговоры жителей, конечно, в основном женской половины, городка.
Какого только бреда она ему не пересказала. Самое интересное касалось участия  в этих трагических событиях инопланетян. Короче, журналисты извращались по максимуму.
И часовой гонял бедных сослуживцев по всей территории базы, выскакивая из темноты и сея смерть. И тот же часовой загнал всех на чердак и там цинично расстрелял. В общем, все, что угодно.
Чувства родных и близких погибших никого абсолютно не интересовали. Главное- рейтинги. Среди жителей городка версии были так же весьма специфичными, но хоть основывались на делах Земных.

Разговаривая с женой, Смирнов подумал, что завтра надо бы обязательно обсудить с прокурором как отшить борзописцев и одновременно не попасть в какой ни будь скандал. Не хватало еще тратить потом время, отписываясь вышестоящим начальникам на бредовые обвинения в «не демократичном» поведении. А то, что начальники будут всеми силами стараться не злить прессу, он не сомневался.

Эта ночь опять подарила ему необычайно интересный сон на уже знакомую космическую тему.  В этот раз мозг предоставил ему информацию о расе Граберов. Древней и очень высокоразвитой. Вот только, стремление разрешить существующие у нынешнего человечества проблемы, как то не заладилось, что привело к совсем неожиданному результату.
Жаль, но насущные проблемы современных Землян, настоятельно требовали его возвращения к действительности.

Утром прокурор устроил совещание, в хоте которого каждый ознакомил других с полученными результатами.
На сегодняшний день выдвинутая Смирновым первоначальная версия получила все больше подтверждений. Другие версии пока так же отрабатывались, но, видимого продвижения в этих направлениях не ощущались.

   Помимо Смирнова, прокурор и Цой так же получили показания о возникновении незадолго до трагедии странных надписей на деревянных рейках внутри вышки. Так же удалось собрать воедино разорванные листы из блокнота. К искреннему удивлению,  удалось собрать почти девяносто процентов, что позволило в полном объеме восстановить содержание записей. Анализ содержания однозначно говорил о том, что у Хатанова возникли проблемы с сослуживцами на почве «неуставщины», а так же как он шел к принятию столь страшного решения.
Вот только конкретной информации о том, что же именно происходило непосредственно перед трагедией, узнать так и удалось.

Очень заинтересовало то, что Хантов оказался в подразделении в роли «золотого». Конечно, добыть информацию о возможном наличии в роте охраны неуставных отношений, никто и не ожидал в ближайшее время, но, тем не менее, опыт допрашивавших позволял сделать вывод, что насилия к Хантову не применялось.
Это серьезно усложняло разрешение вопроса о мотивах. Все- таки, что- бы убить сослуживцев, повод необходим и, повод серьезный. В обнаруженных записях так же о физическом насилии ничего не говорилось.

Смирнов еще не сталкивался с категорией «золотой», и поэтому слушал выступление на эту тему с большим интересом.
На момент трагедии в роте охраны проходило службу 75 срочников. 35 – прослуживших год и 4-5 месяцев,  и 39 – год и 8-9 месяцев. Хананов прослужил 7 месяцев.
То есть, по солдатской терминологии, только Хантов был единственным в роте «молодым». В других подразделениях процентное соотношение «стариков» и «молодых» было не таким впечатляющим. И именно в других подразделениях неуставные отношения в своем «классическом» выражении место имели. А вот в роте охраны ничего такого категорически не проявлялось.
Установленное при допросах, согласовывалось  с рассказом Хабибулина.
Еще полгода назад в роте охраны царил настоящий беспредел, но благодаря исключительным стараниям командира роты, обстановку удалось нормализовать. И об этом заявляли сами солдаты. А эти выводы много стоили. Конечно, такого Хабибулину удалось достичь далеко не самыми правильными методами. Например, им практиковалось ношение нарушителями уставного порядка касок в течение всего дня или замена фляжек в подсумках кирпичами. А однажды, он пристегнул одного самого отъявленного негодяя наручниками к гире весом 24 килограмма, и тот с такой ношей провел неразлучно целый день. И не только ходил в столовую, но и  в таком виде присутствовал на утреннем разводе.
 А это значит, что командование части было в курсе происходящего и даже поощряло «воспитательные мероприятия». «Злодей», подвергнутый воспитанию при помощи гири, уволился почти перед новым годом, опять же, максимально поздно, из-за своих «заслуг», но показаний других солдат относительно этого «воспитательного процесса», имелось много.
Тех же, кто носил каски и кирпичи в подсумках, установили довольно много. Вот только пока никто из солдат не спешил осуждать командира роты. Наоборот, подчиненные относились к таким действиям офицера очень уж благосклонно и крайне скупо давали показания, каждый раз подчеркивая в необходимости таких мер.

Прокурор так подробно рассказывал об этом, и у Смирнова опять в душе котенок чуть выпустил свои коготки. Чуть-чуть. Непонятно, явилось ли такое причиной некого эротического сна котенка или его чуткое ухо уловило вдалеке присутствие мышки. Александр решил отложить на потом анализ поведения этого маленького пушистика и опять сосредоточился на выступлении прокурора.

Прибытия молодого пополнения в роте очень ждали. Небольшая численность солдат, особенно тех, кого могли допустить для несения службы в караулах, приводила к тому, что командованию части пришлось сформировать по две смены, заступавшие  в караул через сутки.
Такой режим сильно выматывал. Не помогло и то, что выделялся усиленный паек, а так же имели место довольно существенные послабления в организации службы. Например,  в караульном помещении появился телевизор, караульным разрешили ходить в тапочках и отдыхать сверх установленного времени.

К сожалению, Хабибулин смог отобрать в роту только одного «молодого», категорически отвергнув других по самым разным критериям. Это проблему караулов не решало и, наоборот, могло создать новую.

Один «молодой» никак не мог физически исполнять заложенные «традициями» обязанности по «усладе жизни дедушек».  И кто либо один, не имел права воспользоваться «молодым», дабы не вступить в конфликт с другими.

Таким образом, Хантов мог спокойно жить в свое удовольствие, то есть, он стал «золотым». Вместе с этим, став позже «дедушкой», Хантов становился вершителем судеб целой роты «молодых», что сулило ну очень хорошую жизнь.

По поводу отношений  с Хантовым, самые уважаемые «дедушки» роты охраны даже собирались для обсуждения. И Котов с Ремезовым там присутствовали.

В результате, «собор дедушек» решил по отношению к Хантову никаких мер воздействия не предпринимать. У нарушивших решение, могли возникнуть очень большие неприятности. Вместе с тем, именно Котов настоял на том, что при увольнении они должны опять собраться и решить, достоин ли Хантов по своим личным качествам стать «золотым дедом».
В том случае, если они решат, что не достоин, Хантов по своему положению приравнивался к вновь прибывшему пополнению и не мог претендовать на лидирующее положение.
Оценивать Хантова предполагалось по сугубо уставным «понятиям»- успехи в боевой и физической подготовке, качество несения  службы и знание Уставов. Очень странное решение, но вполне, по мнению солдат роты, обоснованное.
В случае положительного решения этого вопроса, Хантову предстояло стать фактически единственным младшим командиром в роте с абсолютным правом требовать от остальных беспрекословного подчинения.

Об этом решении сообщили Хантову, который отнесся  к такому очень серьезно и за короткое время смог зарекомендовать себя перед командованием роты как один из самых трудолюбивых и ответственных военнослужащих подразделения.
В крайнем случае, командир роты неоднократно ставил его в пример. «Деды» тщательно следили друг за другом, но фактов нарушений решения «собора дедов» не находили.

То есть, неуставные отношения в отношении Хантова не применялись!
Тогда, как отнестись к записям на рейках и блокноте? Ну и произошедшее в карауле явно указывало на существенную причину. Не так же просто он приговорил к смерти четверых, а потом и себя. По всем признакам на психа он не походил. Конечно, основываясь на имевшихся сейчас сведениях.

А еще, Холмогоров являлся практически единственным, с кем Хантов поддерживал дружеские отношения, а Перевезенцев для всех солдат роты являлся самым лучшим начальником караула. Он очень заботился о солдатах и даже приносил из дома продукты.

Смирнов вспомнил о содержимом сумки начкара и только теперь понял, что там делал пакет с картошкой, бутылка с подсолнечным маслом и кусок сала. Кто служил в армии знает- при однообразной пище так приятно побаловать себя жаренной картошкой с салом. У Александра даже непроизвольно выделилась слюна.

Таким образом, пока следствие ничем особым похвастаться не могло. Мотив совершения столь страшного преступления отсутствовал напрочь, а вот факты пока упрямо говорили о том, что именно Хантов совершил это. И не только это. Факт попытки инсценировки событий имел место, но вот только зачем все это!

После совещания, подкорректировали план следствия, и каждый отправился заниматься своими делами.   

Смирнов занялся оформлением чистового протокола осмотра места происшествия. Очень помогала видеозапись. Тем, более, что часть осмотра прошла без его непосредственного участия. Вскоре он уже пытался разобрать каракули солдата, записывавшего то, что говорил судебно медицинский эксперт.

Первым осматривали труп Котова. Перечень содержимого карманов ничем не привлек внимания, и он перешел к описанию осмотра трупа Ремезова. Работа, скажем честно, не очень творческая. Закончив раздел, он решил перекурить. Рассеянно поглядывая на целлофановые пакеты с  содержимым карманов на краю стола.

- А бойцы то, позволяют себе курить сигареты подороже, чем заместитель прокурора! Точнее, позволяли.

Вдруг Александр обратил внимание на некоторое несоответствие сведений в черновике и увиденного сейчас. Пачка сигарет была вскрыта, а за целлофановую обертку что-то заткнуто. Он еще раз прочитал черновик. Там ничего не значилось про вложение под обертку пачки.  По внешнему виду это напоминало сложенную в несколько раз купюру достоинством 100 рублей. В черновике значилось, что в карманах Котова обнаружили в общей сложности  с мелочью пятьдесят пять рублей.

Он еще раз прочитал раздел, касающийся Ремезова. У него вообще обнаружили только 22 рубля. А вот за оберткой пачки так же виднелась сложенная в несколько раз купюра в 100 рублей.
Не вскрывая пакета, он открыл обе пачки и убедился, что в них не хватает по одной сигарете. Странно. Он пока не мог точно сказать, что его насторожило, но чувствовал, что такие совпадения не случайны.

Смирнов начал вспоминать, где солдаты могут приобрести такие сигареты. На территории площадки торговых точек нет. Только в жилом городке. А что солдаты могут делать в жилом городке?

Смирнов позвонил в штаб на территории городка и с удовлетворением узнал, что Хабибулин на совещании  у командира части. Приказав дежурному по части сообщить командиру роты охраны, что его вызывают в прокуратуру, он продолжил работу.

Переходя к разделу с описанием столовой, он обратил внимание на три обнаруженных пакета с зефиром, пряниками и конфетами. Все пакеты были не вскрыты. А вот судя по виду узла можно было точно сказать, что их упаковывал один продавец.

Пакеты со сладостями из столовой не изымались, но он не волновался за их целостность, так как ключи от караульного помещения он забыл передать Хабибулину, отвлеченный событиями с рейками из будки на посту № 2.
Наконец дежурный доложил о прибытии   Хабибулина.

- Здравствуй Эльдар. Проходи. Хочу в очередной раз задать пару-тройку вопросов.

- Под протокол.

- Конечно. Я же не ФСБшник. Им так работать можно. А я - лицо официальное. Иногда, даже слишком. Ну ладно, давай по порядку.  Вы вывозите срочников  в городок?

- Конечно. На почту, в магазин. В баню,  в конце концов, раз в неделю по два захода.

- А что, бани на площадке нет? Возить за полсотни километров не самое умное решение.

- Так мы, того, в Российской армии служим,  а тут ум не в почете. А если серьезно, нашу базу намеревались расформировать «в ближайшее время», а в свете последних событий,  в течение ближайших трех-четырех месяцев. Баня на площадке в аварийном состоянии и запускать туда людей опасно, как и ремонтировать не целесообразно. Так, что выбирать не приходится.

- Баня на территории кадетского корпуса?

- Да. Слева от КПП ларьки и магазины, а дальше почта. Как правило, выделяем одного старшего, больше нет возможности. Нахулиганили что ли солдатики казенные?

Вместо ответа Смирнов подвинул к краю стола пакет с вещами Котова. По пристальному взгляду Хабибулина на пачку сигарет, он понял, что теперь нет необходимости задавать наводящие вопросы.

- Вот, блин! А я то, думал, что удалось их образумить. В последнее время никаких даже незначительных «звоночков» не имелось. Чье это?

Александр положил рядом еще один пакет. Командир роты охраны совсем взгрустнул и попросил разрешения закурить. Он долго молча и жадно затягивался, пока не решился продолжать.

- Это из серии «упакуй дедушку  в караул». Молодежь перед  заступлением вручает «своему деду» пачку сигарет, немного денег, 50-100 рублей. Так же «молодые» скидываются и закупают  сладости к чаю. Такое было раньше сплошь и рядом, но мне, я так думал,  с этим удалось справиться. Тем более, и Хантов мне говорил, что его «назначили золотым» и поэтому никто от него такого не требовал. Да и моя пара «стукачков» ничего не сообщала. Больше мне сказать нечего, виноват.

Смирнов оформил протокол, дал Хабибулину его прочитать и расписаться, а сам собрался в госпиталь.

Солдат - Фисенко и Осокина, что стояли в день трагедии на постах, так же поместили  в госпиталь под наблюдение. Александр попросил начальника терапевтического отделения госпиталя позволить ему поработать в кабинете, и вызвал Фисенко.

Допрос он решил провести в «турбо режиме». Едва солдат переступил порог, как он тут же обрушил на него серию вопросов.

- Егор Фисенко? Хорошо! Проходи. Кстати, как в ТОТ день происходила смена постов. Ты сразу забрался внутрь вышки? Что видел? Как служба проходила?

Солдат ошарашено заморгал глазами, пытаясь осознать смысл вопросов.

- Да ты не волнуйся! Спокойно сосредоточься! Кстати, патрон на посту в патронник не досылал? Знаю я Вас! Все бы Вам, часовым, по играться   с оружием. А это, знаешь ли, на срок тянет. На большой срок! Вот ведь как, все нормально, и бац, турма твой дом!

Фисенко попытался начать что-то говорить, но был прерван новой волной вопросов

- Нет, ты не волнуйся. Никого ведь не застрелил, и ладно. Я думаю, что даже курение не является причиной судить тебя. Подумаешь! Склад ГСМ. Что там может произойти. Покурил, все сгорело. Фигня, главное солдатик жив и здоров и может со спокойной совестью отправляться домой. Куришь, не куришь, ну и ладно. А по сколько сбрасывались денег на покупку сладостей в караул.

Смирнов внезапно замолчал, и вплотную приблизился к солдату, удерживая его за плечо в сидячем положении.

- Так, что, солдатик. Что молчишь то. Совесть что ли не чиста. Скажи хоть что ни будь. Не молчи. Вопрос помнишь?

Фисенко совсем растерялся, и по его глазам было видно, что он пытается вспомнить какие ему все- таки вопросы задали. Как и следовало, он пошел от обратного- с последних вопросов, особенно, с тех, что не вызывали у него волнения и небыли связаны с бредовыми обвинениями.

- Ну, того, . . ., ах, да, на продукты в караул мы не сбрасывались. Нет. Да и вообще на продукты мы уже как месяца два точно не сбрасывались. А курение, так я не курю. Про баловство . . .

- А кто продукты  в караул покупал накануне? Неужели не знаешь?

- Так, того, Хантов . . . .

Вдруг Фисенко испуганно замолчал и побледнел.
Смирнов удовлетворенно хмыкнул.

- Не ссы солдатик. Неуставщину тебе именно шить не буду. В конце концов, употребление зефира не является уголовно наказуемым деянием. Мне понять надо, что у Вас там происходило. Очень надо. Души невинно убиенных, каждый день приходят. А видеть кровавых мальчиков не самое приятное зрелище. А тебя плохие сны не мучают?
Фисенко затравлено озирался.

- Тем более, про Вашу сходку насчет Хатанова мне известно. Тоже мне, блин, дети лейтенанта Шмидта. Ты, лучше поведай мне, родной, как Вы умудрились Хатанова развести на «благотворительность». Ведь не силой же. Про то мне лично ничего не известно.

- Да нет. Его и пальцем не тронули. Котов с Ремезовым недолго его уговаривали. Мол, будешь стараться, замолвим решающее слово при увольнении. Слово Котова в роте очень ценилось.

- А отцы-младшие командиры, что не котируются.

- Вы про Приполова и Коткова?

- И про них, про них.

- Так себе. Они  хоть и сержанты, но против Коткова слабаки. Именно он Даговский беспредел прекратил. А худощавость и небольшой рост, очень обманчивы. Смелый он. Никого не боялся. А Ремезов его лучший друг.

- С кем Хатанов дружил?

- С Холмогоровым. Он, кстати, при мне говорил Хатанову послать всех подальше и не напрягаться, но тот уж очень хотел в роте утвердиться, когда мы уволимся.

- Когда Хатанов передал сигареты Котову и Ремезову?

- Так, сразу и после развода. Котов еще крикнул Хатанову, что они сигареты в караул не брали. Закончились. А тот и вручил. Они тут у караулки по сигарете и выкурили.

- Только им передал сигареты?

- Да. Я не курю. Приполов то же. А другие не требовали. На сходняке четко порешили, что это западло. Только Котков не боялся, ну и его друган. Хотя, сам бы Ремезов на такое не решился. А Котков всех нас предупредил молчать. Ну, мы с ним и не связывались.

- А что еще Котков и Ремезов требовали от Хатанова?

- Не знаю. Честное слово. Могу только сказать, что в этот день они его как то сильно задирали. Что то он им пообещал, но не выполнил. А что, поверьте, не знаю.

Составив протокол, Смирнов отправился на почту с чувством выполненного долга. Теперь он мог сказать с полной уверенность, что дело раскрыто. Осталось подтвердить свою версию материалами дела, но это, так сказать, уже технические вопросы. Теперь, он хотя бы знал в какую сторону «рыть».

Предъявив на почте  постановление, он получил корешки почтовых переводов на имя Хатанова. Довольно увесистая стопка!

Александр вышел с почты и направился в магазин напротив, где застал скучающую продавщицу лет тридцати. Выяснив, что продавщица работает без выходных уже вторую неделю, так как сменщица уехала по семейным делам, он показал ей фотографию Хатанова.

Девушка долго разглядывала изображение, а потом уверенно заявила, что помнит его. В последний раз он купил блок сигарет «LM» и сладости. Расплачивался купюрой в 1000 рублей, а у нее еще сдачи не было и пришлось идти к соседям менять.

Наконец- то начал проясняться мотив. Хотя, все равно слабовато для такой бойни! Ничего, курочка по зернышку, а следователь тишком-тишком, главное не останавливаться, или, не попасть в тупик. Увы, в нашей работе часто бывает и такое. 

На следующий день Смирнов планировал отправиться к экспертам и распечатать фотографии. Фотограф из Дома офицеров, к сожалению, находился в отпуске.

Погрузив ящик с оружием и боеприпасами за заднее сиденье УАЗика, он с водителем отправился в Красноярск..

 Практически новый УАЗ приятно урчал движком. Манера вождения нового водителя –Дроздова Юрия выгодно отличалась от бесшабашной езды Дмитрия.

- Молодец, Юра. Так держать. Не хватало нам еще в аварию попасть. Пожалеем бедных ментов, точнее говоря их мозг.

- Вы про что?

- Да все про то. Представь. Приезжают менты на место ДТП, а тут два трупа и ящик с оружием и патронами.

- Сплюньте тащ майор. Не весело.

- Ладно, тьфу, тьфу.

В первых двух учреждениях Смирнова ждало разочарование. Начальники ни в какую не соглашались проводить исследование, даже за плату. Хотя,  у Смирнова сложилось впечатление, что причина отказа не связанна с чрезмерной загрузкой. Хотя, чего гадать, правду ведь все равно не сказали.
В третьем, последнем, учреждении Смирнов застал не очень обнадеживающую картину. Небольшая комната три на четыре метра, была почти до потолка заваленная оружием. За столом у окна прикорнул парень лет двадцати пяти. В соседней комнате сильно грохнуло, но парень так и не проснулся. Открылась боковая дверь и в комнату зашел очень преклонного возраста дедушка с карабином в руках и вопросительно посмотрел на визитера. Александр представился и рассказал о цели прибытия.

- Значит, из Соснового. Слышал, слышал. По телевизору сильно брешут?

- Не знаю. Тут поспать не всегда удается, чего уж всякую байду по ящику смотреть.

- Сколько стволов?

- Восемь автоматов, один ПМ, автоматных три пули и две оболочки, вроде пригодных для идентификации. Пятьдесят шесть гильз автоматных и одна пуля пистолетная. Два автомата точно стреляли.

- Два? У Вас там, что, перестрелка была?

- Нет. Не похоже. Думаю, что один два ствола использовал.

- Дедовщина?

- Похоже.

- К начальнику тебе надобно. Предупреждаю, у меня сейчас полтора десятка экспертиз со сроком исполнения «еще вчера», и десятка два «ну очень быстро». А еще три десятка пока могут подождать, до завтра.

Смирнов грустно окинул взглядом вокруг.

- А если сверхурочно. За плату по договору. Дело контролируют на самом верху, так, что, денег выделили. Да и категорию своей экспертизы я бы оценил как «еще поза поза вчера».

- Сколько положишь.

- Сколько запросите. Конечно, в разумных пределах.

- Две тысячи. По одной на брата.

- А у Вас какой оклад. Четыре тысячи.

- Даю пять и заключение . . . ,  сегодня не считаю, после завтра, с утра. Кстати, а если начальник заартачится?

- Не, тут я главный. Ежи ли что, махну хвостом. Пенсия у меня уже лет десять. А кто работать будет? Этот, что ли?

Старик пренебрежительно махнул рукой в сторону спящего парня.

- Так он только в одном пока специалист, по бабам. А во всем остальном не дорос ишо.

Смирнов вышел из комнаты и отправился на поиски начальника. Молодой парень лет тридцати как раз разговаривал по телефону. По обрывкам разговора Александр понял, что тот разговаривает с дедом. Неизвестно, что ему сказал собеседник, но парень раздраженно кинут трубку и с нескрываемой ненавистью посмотрел на визитера.

    - А Вы, товарищ майор, чего сразу к экспертам обратились. Порядок не знаете? Я, все-таки тут начальник и несу ответственность за  работу этого учреждения. Мне и только мне холку мылят за сроки. Будь они прокляты! А тут, такая объемная экспертиза. Да им неделю надо!

Не переставая ворчать, парень быстро набрал на компьютере текст договора и указал стоимость. 
Смирнов отдал постановление, расписался в договоре и отдал деньги.

- Бывай служивый! Пойду, оружие отдам экспертам. А порядок я знаю. Вот только с этим порядком не все нормально, было.

Затащив с Юрием тяжеленный ящик на третий этаж, он попрощался с дедом и отправился к фотоателье. Колеся по городу, Смирнов присмотрел фотоателье, расположенное в отдельном павильончике. Это его устраивало полностью. 

 Внутри ателье находился парень лет двадцати и девчушка, видимо только только закончившая школу. Александр не стал ходить вокруг да около и сразу озвучил, что ему требуется.

Парень недовольно скривился и попытался «качнуть права», но Смирнов не собирался так просто уступать.

- Дорогой, чего й то я не вижу у Вас толпу жаждущих распечатать свои фото. Я один Вам выручки принесу недельную, как минимум. А то, что я намерен присутствовать при печати лично, вполне объяснимо.
Не хватало еще ввести Вас в соблазн замылить пару-тройку фоток и удачно сдать их журналистам. Шумиха то какая стоит! Поэтому, или Вы вешаете на дверь табличку «закрыто» и мы вместе печатаем фотки, или, я ищу другое заведение.

К удовлетворению Смирнова парень не стал дальше препираться, и они приступили к работе.

Уже первый кадр  заставил парня отшатнуться. Честно говоря, цветные фотографии оказались очень впечатляющими. Через пару минут парень, пошатываясь, вышел на улицу и долго не возвращался. Девчушка, наоборот, оказалась очень спокойной и деловито выполняла свою работу, пытаясь по ходу выведать у него подробности. Александр не собирался откровенничать, оставляя большинство вопросов без ответа.

Наконец парень вернулся, но едва взглянув на экран, тут же опять вышел на улицу. Девчушка понимающе взглянула ему в след, потом взяла куртку и направилась следом. Смирнов понял, что она задумала.

- Настя, у павильона стоит УАЗик, скажи водителю, что бы отвез парня куда надо.

Девушка кивнула головой и вышла. Они вдвоем занимались печатью еще пару часов. В конце работы Настя все-таки не выдержала и попросила у Смирнова разрешения сделать еще несколько фотографий для нее.

- У меня подруга в газете работает, секретарем. Срубим чуть денег. Вам, как положено, половину. А я хоть компьютер куплю. Давно мечтаю, да все денег не скоплю.

Смирнов  в душе пожалел девушку, но вот пойти ей на встречу был не готов. Не то воспитание.
Поняв, что ее предложение так и останется без ответа, девушка довольно откровенно предложила продолжить разговор в комнате отдыха, но Александр и тут проявил принципиальность, хоть и с грустью посмотрел на привлекательную фигуру.
Окончательно расстроившись, Смирнов направился к выходу, проклиная свое коммунистическое воспитание.
 
Прошло пять месяцев. Ажиотаж, связанный с трагическими событиями в Сосновом сошел на нет уже через неделю. Смирнов еженедельно представлял  «на верх» информацию о ходе следствия. Первоначально выдвинутая версия так и осталась единственной.
Лето уже заканчивалось, и он не собирался дальше продлевать срок следствия. Конечно, прекращенное уголовное дело не самым лучшим образом отражалось на статистике, но, тут ничего не сделаешь. Главный виновник, да и другие, поменьше, ныне находились в местах, где суд людской им точно не грозил.
Изредка поглядывая  через окно на зеленеющие деревья, Смирнов писал постановление о прекращении уголовного дела и мечтал об отпуске. Как он устал! Помимо дела о гибели солдат, ему пришлось за это же время расследовать параллельно еще семь уголовных дел. Пять уже направлены в суд, по двум он собирался принять решение в ближайшие пару недель. Прокурор пообещал, что в конце августа пришлет ему кого ни будь на замену. А там, два месяца покоя!

Теперь он знал, что произошло в карауле в тот роковой день. Заключения десятка экспертиз, в том числе и посмертной психолого-психиатрической, сотни допросов, десятки следственных экспериментов и еще множество других материалов уместились в шести томах уголовного дела.

Предпосылки к трагедии возникли давно. Действительно, командир роты охраны Хабибулин, смог свести проявления неуставных отношений практически к нулю. При этом он, иногда действовал не совсем обычными методами, но, по искреннему убеждению Александра, все-таки не перешел допустимую грань.
Этот вопрос Смирнов изучал особенно тщательно, но все-таки пришел к выводу, что Хабибулин не совершил преступления. Вот чего не смог командир роты предусмотреть- желания самого Хатанова поучаствовать  в сомнительной затее  с «коронацией». Неуемное желание занять самое высокое положение в солдатском коллективе сыграло с их главным «героем» злую шутку со смертельным финалом и привело к гибели еще четырех человек.
Согласно содержания протоколов допросов друзей и учителей Хатанова, тот очень боялся отца и поэтому панически опасался его расстраивать. Хорошей физической подготовке он был обязан занятиям в секции восточных единоборств и тренер очень его ценил. И отец его серьезно настроил на стремлении не просто отслужить  в Армии, а возвратиться, как минимум, сержантом с самой отменной характеристикой. Поэтому, его сын не видел никакой альтернативы этому наказу.
В день трагедии Хатанов получил очередной денежный перевод  в 1000 рублей и разговаривал с мамой по телефону. Часть этого разговора слышал один из сослуживцев, уверенно заявивший, что Хатанова разговор очень расстроил. В беседе Хатанов говорил, что «просил больше» и, что «ему сломали жизнь». До этого, по пути на почту, солдаты заходили в военторг, где Хатанов спрашивал у продавца о наличии двух комплектов летней камуфлированной формы 46 размера третьего роста и их стоимости.
Допрошенного свидетеля это удивило, так как размер и  рост Хатанова явно был больше, да и ему самому она пока явно не требовалась. Впрочем, тогда он подумал, что Хатанова попросил узнать это кто-то из собирающихся «дембельнуться» сослуживцев. Приобретение новой формы «на дембель» практиковалось довольно часто. Приехать домой в новеньком «камуфляже» мечтали многие, ведь их форма за год службы уже не являлась достойной «уважаемого дембеля».
 В тот день Хатанов купил блок сигарет и сладостей. По одной пачке с вложенными «сотками» он передал Котову и Ремезову, остальные обнаружились в его личных вещах, в каптерке. Вообще, многие солдаты отмечали особенную замкнутость Хатанова еще за неделю до трагедии, но тогда никто этому значения не предал. Вообще Хатанов очень мало общался с сослуживцами, ограничиваясь только периодическими беседами с Холмогоровым.
Мама Хатанова косвенно подтвердила сведения о телефонном разговоре, заявив, что требования сына присылать ему деньги ее удивили, но не больше. Она, видите ли, думала, что тот тратит деньги исключительно на продукты. А требуемую сумму в 3000 рублей не выслала ему потому, что это уже серьезно подрывала итак не богатый семейный бюджет. Кроме этого, посовещавшись с отцом, они решили ближайшие полгода денег сыну вообще не посылать, что бы совсем не разбаловался. И об этом она и сказала сыну во время последнего разговора.
Таким образом, Хатанов, взявший на себя «повышенные» обязательства перед «дедушками» Ремезовым и Котовым, понял, что не сможет их реализовать в полном объеме. А ведь он так близко приблизился к заветной цели. Долгое время снабжал «своих дедушек» сигаретами, передавал небольшие суммы денег, тратился на продукты. Оставалось только преподнести два новых комплекта формы. Но тут родители совсем не вовремя посчитали, что итак много послали сыну денег, и в ближайшее время решили прекратить посылать переводы. 
Получается, он зря все это время «прогибался» и теперь его обязательно «опустят» перед молодым пополнением со всеми вытекающими из этого последствиями. В то, что Котов такое совершит, он ни секунды не сомневался. Тем более, Хатанов поклялся, что обязательно «подгонит камуфляж» и тот уже даже приобрел под это аксельбант, полусапоги, кепку и еще много другого. Кто ему компенсирует эти затраты? Котов не относился к той категории людей, что готовых прощать другим. Наверняка потребует у Хатанова возмещение понесенных затрат.  Сержантских лычек и подобострастного отношения, ему при таких обстоятельствах не видать!
Конечно, Хабибулин, его хорошо ценит, но что будет, когда другие солдаты будут откровенно игнорировать его и командир роты окончательно убедиться  в несостоятельности новоиспеченного младшего командира. Разжалование, еще хуже! И кем он предстанет перед отцом. Законченным неудачником?
Конечно, Хатанов мог и раньше предполагать, что его затея провалиться и пытаться спрогнозировать свои действия. Видимо поэтому, на посту он начал писать на деревянных рейках фразы, явно указывающие на возникшие у него проблемы с сослуживцами. Как бы вести дневник с размышлениями.
Проводивший экспертизу психолог предположил, что Хатанов уже к тому времени думал о возможности убийства товарищей, но пока боялся этой мысли и думал, что обнаружившие эти надписи офицеры роты остановят его. То есть, он как бы оставлял для себя путь к отступлению.
К сожалению, человеческие слабости сослуживцев, легкомысленно не придавших этому значения, а может и просто не захотевших «лишних проблем», не позволили вовремя выявить это.
Аналогичные записи содержались в восстановленных страницах блокнота. Делая эти записи, Хатанов размышлял о том, стоит ли ему делать это. Самое печальное, что он, искренне ненавидя Котова и Ремезова, безоговорочно признавал необходимость уничтожения и других, хотя, особой вины их в своих бедах не видел. Единственный вопрос, который нигде так и не получил своего разрешения- зачем были произведены действия по инсценировке событий, точнее, что преступник намеревался совершить на самом деле.
Трудно догадаться, что могло возникнуть в этом мозгу, решившем пойти на все ради реализации амбиций.
Последняя надпись на рейке гласила о том, что он окончательно решился на преступление. Возвращаясь с поста, Хатанов уже приговорил всех, пока еще живых сослуживцев и начальника караула, к смерти. Тогда же он разорвал листы из блокнота.
Возвратившись в караул, Хатанов нашел какой-то предлог, и появился в комнате для хранения оружия, когда все другие ее покинули. Он поставил свой автомат в пирамиду с оружием и взял автомат, закрепленный за Котовым. Во время заряжания оружия начальник караула увидел это и попытался помешать. Автоматная очередь избавила преступника от препятствия в виде единственного вооруженного человека.
А вот тут, все пошло не совсем так, как Хатанов задумал. Ремонтирующие дверь Котов и Ремезов, сразу поняли, что происходит и бросились на улицу. Хатанов выстрелил убегавшим вслед, но Котов смог выбраться на улицу. Если бы Котову удалось добежать до проволочного ограждения, стрелку оказалось бы очень тяжело его застрелить, так как тот имел бы возможность бесконечно долго бегать вокруг здания, а при удачном стечении обстоятельств и выбраться за ограждение, скрывшись в темноте. Ему не хватило какой-то пары секунд!
Пистолетная пуля, обнаруженная у Ремезова, к этим трагическим событиям отношения не имела. Он ее подобрал на стрельбище в качестве сувенира.
Застрелив Котова, Хатанов вернулся в караульное помещение и застал Холмогорова в комнате для хранения оружия с автоматом в руках. Трудно сказать какие чувства испытал Хатанов, но он длинной очередью застрелил своего единственного друга, а потом еще несколько раз выстрелил в уже лежащее на полу тело. И в этих действиях чувствовалась беспредельная озлобленность. 
Оставались еще два свидетеля, но удача окончательно отвернулась от преступника. Приполов и Катков успели укрыться в башне. Особенности строения лестницы, не позволили Хатанову открыть люк, а противоосколочная обшивка спасла спрятавшихся от рикошета. Расстреливать башню снаружи, являлось еще более безнадежным делом.
Дальше Хатанов подобрал три гильзы и выбросил их за ограждение. Потом он возвратился в помещение и вложил в руки Холмогорова автомат, предварительно заменив магазин на пустой. Вот только все это не имело никакого смысла, пока имелись двое живых свидетелей.      
Вероятно, Хатанов намеревался покончить со всеми, свалить всю вину на Котова, а сам предстать как единственный выживший. Может, он даже намеревался себя ранить. Тут точно сказать нельзя, но, направленные на инсценировку событий действия, на такую мысли наводили.
Причем, Хатанов в это время явно действовал, реализуя уже разработанный план, упорно не желая признавать, что он провалился.
Наконец он понял, что его план рухнул. Уходить в тайгу не имело смысла- жизнь преступника в бегах, ему явно не нравилась. 
И что оставалось? Хатанов еще долго ходил по караульному помещению, выходил на улицу и опять возвращался. Никто и никогда не узнает, что думал Хатанов в это время, кроме одного- он принял решение покончить жизнь самоубийством.
Катков и Приполов долго не решались выбраться из башни, но вынуждены были это сделать, что- бы не замерзнуть. Вниз спустился Приполов, а Катков находился в башне в готовности помочь другу в случае опасности забраться назад и закрыть люк.
Увидев, что Хатанов мертв, сержанты решили бежать в казарму. Про телефон они забыли напрочь. Перед тем как уйти, Катков вытащил из своего вещевого мешка дембельский альбом. Дело в том, что там имелись фотографии на фоне БЖРК, а такое категорически запрещалось и очень строго наказывалось. Этот альбом они сожгли у казармы. Проволочное ограждение беглецы смогли раздвинуть. Вдвоем такое не представляло труда.

Вот и все! Трагическая история о нереализованных амбициях струсившего перед не самым крутым поворотом судьбы человека, посчитавшего, что жизни других не больше, чем средство для достижения цели.

В деле имелось и представление, в котором Смирнов указал на нарушение требований Устава гарнизонной и караульной службы, но он сомневался, что оно будет реализовано. Ведь командир части действовал на основании приказа  Министра Обороны РФ, посчитавшего, что караульным не стоит иметь при себе боеприпасы.   

    Вообще, расследуя это уголовное дело, Смирнов отметил, что еще никогда не сталкивался с таким количеством лжи, лицемерия, равнодушия и еще целым рядом отвратительных черт современного человека.

Чего только стоила выходка замполита, уничтожившего очень ценное вещественное доказательство. Несмотря на требование Смирнова, поддержанное и прокурором Армии, этого офицера увольнять с военной службы не стали и перевели «от греха подальше» в другую часть.

А другие участники событий! Как только они не изворачивались, что бы убедить следствие в своей непричастности, не внимательности, наделяя Хатанова сверх способностями при планировании злодеяния. А ведь могли бы честно признаться, что им откровенно на все вокруг наплевать. Это Смирнов все-таки установил, но каких трудов ему такое стоило.

В этой части Смирнов сравнивал себя с Остапом Бендером, заявившем, что при расследовании «дела» Корейко он потерял веру в человечество.

Единственный кто повел себя в этом деле порядочно, оказался Хабибулин. Видимо, тут сказалось и то, что он не намеревался дальше продолжать службу, а так же искренне сожалел, что не смог хорошо узнать Хатанова и тем самым предотвратить трагедию. И  Смирнов верил этому офицеру. Конечно, насколько это может себе позволить прокурорский работник.

Вечером он выехал в аэропорт, встречать прокурора, решившего после посещения столицы наведаться и к нему.

Несмотря на позднее время, прокурор потребовал показать ему проект постановления о прекращении уголовного дела, хотя Смирнов и сообщил, что еще не успел написать его до конца.

Скуратов долго читал постановление, а Смирнов пытался по его лицу определить, что думает по поводу его содержания начальник. Наконец прокурор отложил бумаги в сторону.

- В общем, готов признать, что расследование Вы провели качественно, а главное, объективно. Вот только у меня сложилось впечатление, что на крышку гроба каждого погибшего Вы положили таблички с одинаковыми надписями- «преступник/потерпевший». Ведь, так?

- Немного странное определение, но, в целом, Вы правы. Каждый из погибших совершил нечто, что вызывает, как минимум, осуждение.

Начальник караула откровенно наплевал на требования устава, чем создал условия Хатанову для совершения преступления.
Котов и Ремезов, занимаясь банальным вымогательством и шантажом, преступили закон.
Даже Холмогоров, не совершивший ничего, именно этим и виновен. Он единственный кто общался с Хатановым и знал, что тот попал в зависимость от Котова и Ремезова, но никому ничего не сказал, чем и подписал себе смертный приговор. Он не захотел быть «стукачом». Что же, это его право, и он стал мертвым.
И насчет других, выживших, могу сказать то же самое.
Приполов и Катков знали о происходящем, но никак этому не препятствовали, хотя и являлись сержантами, обязанными поступить не только по Уставу, но и по совести. Это же можно в полной мере отнести  и к Осокину с Фисенко, равнодушно наблюдавших за происходящим. А ведь они сами могли оказаться на месте погибших!

Прокурор внимательно его выслушал. Но как то странно он себя вел. Александр уже довольно долго знал шефа и мог сейчас поклясться, что тот собирается сказать что- то очень важное и, очень неприятное.

- Скажите, Александр, а все ли факты, касающиеся этого дела, Вы  исследовали. Согласен, главный преступник мертв. А может, есть еще другие, кто по глупости или лености совершил преступление или, наоборот, не совершил необходимого для его предотвращения?

Смирнов внутренне напрягся, но отвечать не спешил.

- Вы ведь знаете, что я к Вам сразу из столицы. Так вот, там считают прекращение дела не совсем правильным решением. К статистике это не имеет никакого отношения, но, и это нужно учитывать.
Например, посовещавшись с вышестоящими прокурорами и судьями, мы пришли к очень интересному решению этой проблемы. Скажите, а роль Хабибулина в этой истории, Вам не кажется, как бы так выразиться по точнее, не совсем соответствующей требованиям Устава. Не в отношении Хатанова, а в отношении других подчиненных. Почему то нам всем показалось, что налицо превышение должностных полномочий или злоупотребление ими, тут есть некоторые разногласия.  Если такое имеет место, то и решение принять нужно.
Выделим из дела Хатанова материал, возбудим дело в отношении Хабибулина, а потом опять их соединим в одно производство и направим в суд.
Получится, что по имеющему такой общественный резонанс делу появится осужденный. Поверьте, все абсолютно уверены, что Хабибулина обязательно осудят.

Смирнов слушал прокурора и все больше мрачнел. Скуратов это видел хорошо.

- Так я уже вынес постановление об отказе  возбуждении уголовного по этим фактам в отношении Хабибулина. И, между прочим, там все очень подробно описал. По моему глубокому убеждению, нет там состава преступления. Дисциплинарный проступок, да. Но, не больше.

- Я читал его. И, мало того, я это постановление брал с собой в Москву. Конечно, там все это описывается. А Ваше решение можно и отменить. Вот завтра я вынесу постановление и направлю его Вам вместе с письменными указаниями. А Вам и деваться некуда. Вся ответственность на прокуроре. А уж мы его осудим! Я не сомневаюсь.

Смирнов спорить не стал и прокурор с удовлетворением подумал, что подчиненный с ним согласен. Конечно, в деяниях Хабибулина состав преступления усматривается с очень большой натяжкой. Шанс получить оправдательный приговор имеется, но ведь и натянуть можно. А отказ солдат обвинять командира в превышении полномочий исправим, обязательно исправим!

Смирнов отвез прокурора к гостинице и к удивлению водителя попросил вернуться на участок. Вернувшись в кабинет, Александр включил компьютер и долго набирал текст, несколько раз стирал полностью и редактировал. Наконец он удовлетворенно прочитал свое творение и включил печать.

Он еще долго перечитывал текст на листе бумаги, курил и еще раз перечитывал. Наконец поставил свою подпись и положил лист на стол.

Утром Смирнов заехал в гостиницу, и они с прокурором отправились на участок.

Скуратов находился в отличном расположении духа и сразу уселся за компьютер писать постановление об отмене решения Смирнова в отношении Хабибулина и письменные указания. 

Он набрал шапку документа, но вдруг его внимание привлек лист бумаги на столе.
Скуратов взял бумагу в руки и углубился в чтение. Наконец он с самым мрачным видом положил бумагу на стол и посмотрел на Смирнова.

- Что ЭТО!

- Рапорт. Как следователь я обязан был доложить прокурору об ЭТОМ. А теперь Вам решать, что делать дальше.

Прокурор еще раз взглянул на лежащий перед ним лист бумаги.

«Прокурору Армии от заместителя военного прокурора майора юстиции Смирнова А.Н.
Рапорт.
Настоящим докладываю, что я, Смирнов А.Н. поддерживал с командиром роты охраны майором Хабибулиным тесные дружеские отношения, незаметно переросшие в нечто большее. Так, примерно две недели назад, мы совершали с ним различные сексуальные действия по ублажению друг друга. По этой причине я вынужден заявить, что не имею законных оснований на проведение следственных действий в отношении этого лица, так как не могу гарантировать объективность и принципиальность в этом.
Подпись. Дата. »

 - Вы понимаете, что здесь написано?

- Конечно. Ведь это писал я.

- Нет, я не про это. Точнее, тьфу, про это. Ведь я вынужден буду показать ЭТО выше. А тогда Вашей карьере конец. И это, стопроцентная гарантия!

- Я могу сказать только то, что не могу согласиться с Вами. Дело громкое и Хабибулину «нарежут по самое не хочу». А ведь он не виноват. Конечно, ордена и медали  дело хорошее, но, не за такое. Ради амбиций не буду жизнь человеку портить. Тем более, человек то оказался порядочный. Единственный в части, про которого я могу такое сказать.
Нет. Я в этом участвовать не желаю. Назначайте любого другого, не столь принципиального.

- Других у меня нет. Только такой следователь как Вы мог «натянуть» это дело. Другие не справятся. Видите, насколько высоко Вас ценит начальство. 

- Вижу, но остаюсь при своем мнении. Вам меня не переубедить. Да и не приказать, уже.

Скуратов долго молчал. Наконец он положил бумагу в папку и встал.

- Вызывайте машину. Поеду в аэропорт. Провожать меня не надо. Прощайте.

После обеда в кабинет Смирновау зашел Хабибулин.

- Привет Эльдар! Заходи, садись. Думал тебя вызвать, но раз сам пришел . . .
Хабибулин хотел что-то сказать но, поглядев на Смирнова, промолчал.

 - Даже не знаю, с чего начать.

- Тогда, с начала.

- Хм. Я бы сказал, с конца, как то ближе, по теме, что ли. Ладно, чего тянуть. Ты в курсе, что не всем понравились твои «воспитательные методы»?

Хабибулин явно расстроился.

- Вот Вы к чему. Мне уже говорили, что в свете произошедшего мне все это может вылезти боком. Тот же командир, сука. Теперь он делает вид, что раньше и не слышал о таком и, тем более, не видел. Все так серьезно? Или есть возможность отделаться уловным сроком?

- Если не связывать это с расстрелом караула, то возможно. Но такое развитие событий «бугров» категорически не устраивает.

- А как это связано с расстрелом? Не пойму.

- Связать можно. И довольно легко. Как, объяснять долго, да и не стоит. В крайнем случае, не сейчас.

- Ну, тогда я влип по полной! Видать не суждено мне в ближайшее время насладиться покоем в своем доме, дом казенный светит!

- Ну, не будем о грустном. Пока у тебя есть шанс выкрутиться. Маленький, но есть.

- Что нужно сделать или . . .

- Нет, Эльдар, пока нужно меня внимательно выслушать и постараться понять. Это дело прокурор собирался поручить мне, но я сделал кое что. Теперь он думает. Что надумает, одному Богу известно, и то, вряд ли. В общем, я написал рапорт, что мы с тобой, ну, как бы это сказать,  в общем, пидарасы. Причем, в самом прямом смысле. Любовь у нас- огромедная. В общем, по этой причине я не могу расследовать дело в отношении тебя. Закон запрещает.
Эльдар откинулся на спинку стула и, похоже, дара речи лишился полностью. Он открывал рот, но не мог произнести ни звука.

- В общем, если тебя, вдруг, начнет кто-то про это расспрашивать. Я имею в виду прокурорских, говори, что так оно и было. Бухали и трахались как кролики. Вот такая, брат, мерзость пришла в мой воспаленный мозг. Сам дурею.

Эльдар закурил, в первый раз не спросив разрешения.

- А, Вам, ну того, это «боком вылезет»?

- Может быть, может быть.

- Тогда, зачем, точнее говоря, почему?

- Трудно вот так просто ответить на такой вопрос. Может, все-таки, не все замполиты суки конченные. Если бы это дело не связывали с расстрелом, может,  я бы и взялся за него. А так, действительно «укатают» тебя «по полной». И, поверь, мало не покажется. Я наших интриганов знаю.

- Вас уволят и пришлют другого следователя. И своего Вы не добьетесь и мне хана.   

- Не так это просто. Прислать, абы кого, смысла нет. Вытянуть, а точнее говоря- натянуть, такой состав очень трудно, особенно при таких обстоятельствах. А из всей нашей конторы, я знаю только одного следователя способного направить в суд такое дело. Но, он по «самое не хочу» загружен делами. А заниматься рокировкой следователей дело очень сложное, можно банально завалить все следствие в конторе. За такое, больше навешают, чем за провал с делом в отношении  тебя. В крайнем случае, я надеюсь, что не ошибаюсь. Именно сейчас моя версия рассматривается летящим домой прокурором. Думаю, что очень скоро мы с тобой об этом узнаем.

Хабибулин напряженно всматривался в лицо Смирнова.

- Хреновая работа у Вас. Я то, предполагал, что за расследование этого дела Вас поощрят, может, на повышение выдвинут или даже очередную звезду нацепят. А получается, если не уволят, будет большой удачей. 

- Работа как работа. К сожалению, интриги и поиск выгоды исключительно для себя никто не отменял. Интрига, так сказать, двигатель прогресса.

- Александр Николаевич, может за «пузырем» метнуться? Что-то вид у Вас плохой. Тут без допинга не справиться.

- Спасибо родной, но нам лучше теперь держаться друг от друга подальше. Не будем провоцировать судьбу. Итак достаточно.

- А пенсию заработали?

- Минималка на следующий год.

- Тогда я не согласен. Заберите бумагу. Позвоните, что ли, и откажитесь. Нельзя вот так. Я, в крайнем случае, даже если сяду, пенсии не лишусь. А жить дальше как? НЕ правильно. А с моими солдатами мы отобьемся. В крайнем случае, много не дадут.

- Нет, Эльдар, не буду. Дед мой, в Великую отечественную не струсил. Батя, не меньше, под пулями ходил. А я в сторону? Нет. Не позволяет мне «проклятое Коммунистическое воспитание» поступить иначе. Сам себе не прощу. Знаешь, можно бесконечно долго обманывать других, а вот себя самого обмануть невозможно. Никак. Ладно, чего воду в ступе толочь. Иди, дорогой. Обещаю сразу сообщить, что там «бугры» надумают. Понимаю, что ты теперь спать не будешь. Держись. Я все-таки уверен, что науку интриганства хоть немного освоил и не ошибся. 

Хабибулин ушел. Александр равнодушно посмотрел на заваленный бумагами стол и вдруг смахнул все на пол.

- Чистый стол. Как интересно он смотрится! Символично- жизнь с чистого стола.
Смирнов резко встал и направился к выходу.

- В кабинете ничего не трогать! Ничего!- Бросил он дежурному солдату.

Юлия удивленно разглядывала мужа, явившегося домой букетом цветов и авоськой, внутри которой виднелись продолговатые предметы.

- Привет, жона! Целуй мужа и мечи на стол все, что есть в печи! Гульбанить будем. До «поросячьего визга».

- И что у нас плохого произошло!

- Ну вот. Почему сразу плохого? Неужели, человек не может «принять на грудь» по хорошему поводу? Например, дело Хатанова я закончил. Все, хватит. Теперь спокойная и, главное, размеренная жизнь. От и до. И выходные. Два в неделю, обязательно. А еще скоро отпуск!

Юли поцеловала мужа, приняла букет и направилась на кухню. В дверях она обернулась.

- Там, в самолете, когда мы вместе прыгали с парашютом, у тебя такое же выражение глаз было. Чумное. Ты принял решение, и осталось только шаг вперед сделать. Так, что, заходи и рассказывай, куда нам еще предстоит прыгнуть вместе.
Александр про себя матюкнулся.

- Во, блин, все она видит. Меня, прокурора, какая то девчонка вот так запросто «расшифровала». Как жить дальше?

- Счастливо и долго, а главное, со мной.

Смирнов, общих чертах, рассказал жене о предложении прокурора и своем решении.

- А ты не боишься ошибиться? Не скрою, твое решение простым не назовешь?

- Обиделась, что с тобой не посоветовался?

- О чем? Я про твою работу почти ничего не знаю, а уж про Ваши там отношения, тем более. Здесь у меня претензий нет. Скажи, а чем будешь заниматься, если ошибся? 

  - Два высших образования есть. Могу киномехаником работать, а могу и в юристы. Не буду хвастать, все говорят, что я отнюдь не тупица. А может, и в писатели подамся. Книжку напишу, выгодно продам и жить будем как в сказке.

- Тоже мне, Толстой! Без пенсии Вы скоро будете очень похожи. Он в одной рубахе ходил босиком, и тебе такое светит. Причем, очень ярко.

- Да ладно! Не грусти прорвемся. Давай, я тебе лучше расскажу, что мне снилось в последнее время. Обалдеешь!

- Куча дерьма?

- Ты о чем? Не понял.

- Дерьмо, оно к деньгам снится. Вот я и уточняю, мешки для наличности готовить?

- Да. Много, больших и крепких. А вообще слушай.

Александр начал подробно рассказывать о своих снах, постепенно преобразовавшихся в фантастическую историю о том, как цивилизация Граберов вознамерилась съесть Землян, но сама пала жертвой своих достижений. А еще и Истобы с Фарамонами! А Атланты!

Закончил он рассказ далеко за полночь. Юля слушала внимательно, периодически прерывая его своими комментариями. По вниманию жены Александр видел, что ей интересно. Наконец он замолчал.

- Странно, как тебе такое пришло в голову? Хотя, я давно заметила, что ты очень неохотно иногда просыпаешься. Но я связывала такое с усталостью. Подумать только, во сне книгу писал! Никогда о таком не слышала. И всю ее запомнил! Хорошая память!

- Нам, милая, хорошая память положена по должности. Знал я одного зама прокурора с Байконура. Так вот, он в памяти держал до сотни уголовных дел. И никогда не ошибался. Я могу похвастаться не больше двумя десятками. Так, что есть куда дальше совершенствоваться. 

- А «на бумагу» когда собираешься все это переносить.

- А это зависит от прокурора и иже с ним. Думаю, день, максимум два и все решиться.

- Не хочу тебя разочаровывать, но я бы с большим удовольствием отложила процесс написания книги лет на десять. До твоей пенсии. Давай спать. Утро вечера мудренее.

Утром Смирнов проснулся непозволительно поздно, около десяти часов. Юля уже встала и чем-то позвякивала на кухне. Он еще немного понежился в постели. А все -таки, как классно бездельничать. Никуда не надо бежать. Голова пустая и светлая. Никаких мордобоев, криминальных трупов, вранья и человеческой мерзости. Хорошо! Сейчас кофе, поцелуй жены, а может, и не только. А потом в кабинет к печатной машинке и наслаждение творчеством. И все это так и тогда, как сам решишь. А еще . . .

Противный звонок дальней связи прервал такие чудесные размышления.

- И чего им надо? Блин, такое утро испахабили. Хотя, Смирнов, ты все-таки пока погоны носишь. А это к чему то обязывает . . .

Александр встал, поднял трубку и услышал знакомые интонации голоса шефа.

- Александр Николаевич! Доброго Вам утра. Не ожидал Вас дома застать в такое время. Никак выходной себе устроили в среду?

- Здравствуйте Владимир Васильевич! Вы же знаете, с нашей работой, день недели вещь весьма относительная и ничего не значит. Что-то устал я. Чесслово. Так захотелось себя нормальным человеком почувствовать. А то забыл, как это выглядит. Совсем забыл за последние полгода. Как зима и весна прошли не заметил. Да и лето как то уже к закату.

- Простите, что мешаю Вам наслаждаться жизнью. Не совпали у нас с Вами периоды наслаждений. Я, вот, на работе, хотя провел почти неделю в командировках. И думаю, как нам с Вами постановление о прекращении дела Хатанова в столицу отправить. Через часик проснуться там.

Смирнов задумался. Он никак не хотел поверить, что его безумный, да, что там скромничать, сумасшедший план, удался.

- Так, того, оно почти готово. Вы же сами читали. Сейчас подправлю пару строк и Вам по факсу отправлю. Если Вас устроит, пошлю Москвичам.

- Меня уже устраивает. Отправляйте сразу и в Управление и в ГВП (Главная военная прокуратура).

- Значит, того?

- Ничего не значит. Я доложу шефу, что ничего не получилось. Бойцы поголовно защищают командира. Кстати, чистая правда. А получить оправдательный приговор по ТАКОМУ нашумевшему делу, настоящее самоубийство. А мы  с Вами к такой категории не относимся.
Я так думаю. Решат «на верху» настаивать на своем- пусть мне дают письменные указания. Тогда и вся ответственность на них. Только, я в таком глубоко сомневаюсь. Одно дело «наезжать устно», а совсем другое взять в письменной форме всю ответственность на себя. Не те люди в столице служат.
Да, кстати, хотел уточнить. А в этом случае расследовать дело будете? Или опять мне свое творчество на тему морального разложения представите?

- В этом случае, буду. И даже показательно «рыть» буду. Не сомневайтесь. Руки «по локоть в крови» будут. А вот за положительный результат, как то сомневаюсь.

- А почему по моему указанию расследовать отказались?

- Все очень просто. Вы, в отличие от Московских, еще хорошо помните, что такое следствие и мигом бы меня «раскусили». А в такой ситуации, я абсолютно уверен, что Вы бы бросили все силы на окончание расследования. Не знаю, сами бы приняли е го к производству, или озадачили Калинина, тут не знаю, кроме одного- меня бы точно уволили, а дело довели до логического завершения. А так, мы с Вами на одной стороне баррикад, а с таким союзником я безбоязненно пущусь в любую авантюру.

- Так, Вы считаете меня законченным авантюристом?

- Наша работа предполагает такое. К сожалению. 

- Ну ладно. Мы поняли друг друга. Хотя, хочу Вам сказать, что это самая большая ошибка в Вашей жизни. Самая большая! Я уже полковник и на большее не претендую. А Вы, майор.

- Ничего, у меня папа уволился подполковником. Не такое уж большое разочарование. Зампрокурора Армии, тоже неплохо, хоть и майор.   

Смирнов повесил трубку, обернулся и встретился взглядом с Юлей.

- Ну, мой несостоявшийся писатель, чай на столе. Пей и беги трудиться. Прокуроры этому миру то же пока требуются. А жены будут их очень ждать и любить!
В конце концов, писательством на пенсии займешься.

Глава 2.

Доморощенный химик.

Смирнов задержался на работе. Утром ему предстояло представить обвиняемому и его защитнику материалы уголовного дела для ознакомления, и он решил еще раз проверить дело на наличие всевозможных «косяков».
Из окон его кабинета были видны окна квартиры и он знал, как только выключит свет, приехавшая неделю назад невеста- Юлия, сразу поставит ужин разогреваться. Конечно, он мог и позвонить, но, так интереснее.

Юля уже вполне освоилась в их служебной квартире и уже не ужасалась тому факту, что роль занавесок играли два прибитых гвоздями пододеяльника, да и обстановка являлась более чем скромной.

Александр перевернул очередной лист и удовлетворенно откинулся на спинку стула. В этот момент зазвонил телефон «дальней» связи. Он очень не любил звонки этого телефона. Как правило, ничего хорошего они не предвещали.
Смирнов уже подумал было сделать вид, что его в кабинете нет, но подумал, что аналогичный телефон стоит у него в квартире и, все равно, от судьбы не убежишь.

  - Смирнов, слушаю!

- Александр Николаевич, я удивлен, что Вы все еще на службе. Надеюсь, ничего нового- криминального не произошло?

Смирнов расстроился еще больше. Прокурор Армии так просто никогда не звонит, как и не тревожит подчиненных, что бы просто поделиться хорошей новостью или похвалить. А если он не стал тревожить старшего участка, значит, интересуется следователями. Помимо старшего- подполковника юстиции Цой, на участке был еще один следователь- майор юстиции Шушкевич Николай. Будем надеяться, что шеф интересуется им.

- Нет, ничего плохого. Завтра ознакомление с материала уголовного дела. Решил еще раз себя проверить.

- У Вас два дела в производстве. Что со вторым?

- Обвинение предъявил. Срок следствия остался еще две недели. Два-три дня и так же буду знакомить.

- Вот и чудесно. Два дня Вам на сборы. Второе дело передайте Шушкевичу и собирайтесь в Угольную.

- И расследованное мной дело пойдет в зачет Шушкевичу?

- Перестаньте Александр. Все мы работаем на один результат.

- А может, сделаем наоборот. До Нового года двадцать восемь дней. У меня только невеста приехала. Давайте, в Угольную отправим Шушкевича? Он холостяк, пусть развеется.
- В Угольной? Ну и нашли Вы место для отдыха друга. Я как начальник вынужден пристыдить Вас.

- Пристыдите и отправляйте Шушкевича.

- Ладно, Александр Николаевич. Пошутили и хватит. У Калинина одиннадцать дел в производстве и одно из них нераскрытое. И Вы знаете, почему я посылаю туда именно Смирнова. Два дня на сборы, два на дорогу. В Читу можете не заезжать. С Калининым сами решите, что примете к  производству, поработаете три недели и 29 декабря домой с чистой совестью.

Смирнов с ненавистью посмотрел на телефонную трубку, вздохнул и отправился домой. Специфика работы их прокуратуры заключалась в том, что поднадзорные воинские части располагались на огромных расстояниях друг от друга, и поэтому, помимо базового отдела, имелось еще пять участков, расположенных от поселка Свободный Амурской области до Красноярского края, а это, по прямой, 2 300 километров.  На каждом участке имелся старший- помощник прокурора,  и один-два следователя.
Эта система работа хорошо, если не происходило непредвиденного увеличения количества преступлений, и тогда, своим решением, прокурор отправлял на помощь следователей с других участков, где дел было не так много.  Такое у них называлось «батрачкой». И сейчас Смирнов не мог ничего возразить шефу, так как действительно являлся практически «бездельником» со своими уже расследованными двумя уголовными делами.

Через четверо суток он уже выбирался из автобуса, доставившего его в поселок Угольный Читинской области. Смирнов недолюбливал Забайкалье десять месяцев в году. Единственные пригодные для жизни месяцы здесь апрель и май. Все остальное время или неимоверная жара или, как сейчас, сорокаградусный мороз. Причем, как всегда, снег, по каким-то непонятным причинам, этот край обходил стороной, чего не скажешь о сильном ветре.

Сотня метров до участка окончательно испортила настроение. Злой и замерзший он ввалился в помещение прокурорско-следственного участка.
Идти сразу в гостиницу устраиваться ему очень не хотелось. В конце концов, вечером и устроится. Чего шастать туда-сюда по такой мерзопакостной погоде?
 Следователь Дмитрий Калинин находился на месте и радостно встретил того, кто должен был помочь ему  не сойти с ума в самое ближайшее время.

- Привет Саша! Очень рад. Хотя, мне почему-то кажется, ты такими чувствами явно не исполнен?

- Здравствуй Дима! Ты удивительно догадлив. Случаем, не следователем подрабатываешь?

Обменявшись любезностями, они уселись пить чай. Дмитрий ввел его в курс дел. Главной трудностью являлось то, что больше половины уголовных дел имели сроки следствия месяц и более, а это, при условии жесткого требования шефа заканчивать следствие и направлять дела в суд только в двухмесячный срок, никакой альтернативы, как только прислать «батрака», не предполагало.

На участке находились два курсанта Военного университета, но они не могли спасти ситуацию ввиду недостатка практических навыков, да и, честно говоря,  теоретических тоже.

Посовещавшись, они решили, что Смирнов примет к производству только одно дело, но, нераскрытое. Принимать другие дела на пару недель смысла не имелось. Больше времени потратишь на знакомство с ними. А так, ни на что не отвлекаясь, можно попытаться выйти на преступников. Курсантов так же разделили. При всех их минусах, здоровые ноги помощника еще никому не были в тягость.
Александр забрал дело и отправился в выделенный ему кабинет. Уже за дверью он услышал, как Калинин бормотал:

 - Ну, вот и славненько. Теперь можно даже устроить себе выходной. Завтра сплю до обеда.

 Полученное уголовное дело возбудили по факту кражи с проникновением со склада химического имущества. А украли – дополнительные патроны (фильтры) для противогазов «ДП-2». В первый момент Смирнов даже подумал, что стал объектом розыгрыша. Что-то время больно не подходящее, до апреля еще далековато!

Закурив, он начал читать сначала.
Три недели назад, начальник склада- прапорщик Махмудов пришел утром на складскую территорию и обнаружил, что дужка замка на воротах склада распилена а печать сорвана.
Складская территория охраняется вооруженным караулом ВОХР (военизированная охрана) в ночное время и в выходные дни круглосуточно. Часовые снимаются, как только вскрывают первое хранилище. Все хранилища оборудованы сигнализацией. В карауле несут службу женщины, в народе называемые «вохрушками». Но, как бы народ не прикалывался над «вохрушками», Смирнов всегда относился к таким караулам с уважением. Женщины, несомненно, более ответственны при исполнении служебных обязанностей.

В этот день первое хранилище вскрыли за час до прибытия Махмудова. Сигнализация химсклада находилась в исправном состоянии и с момента принятия склада под охрану не срабатывала. Закрывая склад вечером прошлого дня,  начальник сдал его «вохрушке» установленным порядком. Замок и печать находились в порядке. В крайнем случае, и прапорщик, и стрелок ВОХР, в один голос заявляли уверенно об этом в своих показаниях.

При проверке имущества склада выявлено отсутствие трех сотен дополнительных патронов к противогазам «ДП-2», предназначенных для использования во время пожаров в подземных помещениях. Например, в командных пунктах полков РВСН. 

Смирнов ознакомился с перечнем хранящегося на складе имущества. Ничего стоящего. Еще пять сотен патронов ДП-1 (все в наличии), нескольких сотен обычных противогазов и пара десятков изолирующих, ну а остальное, вообще, откровенный хлам.

Вход в склад находится в зоне видимости стрелка ВОХР на вышке. Никаких попыток проникновения на складскую территорию не зафиксировано.
Складская территория обнесена деревянным забором с несколькими рядами колючей проволоки поверху.   

Получалось, что в день совершения хищения, неустановленные лица дождались, пока вскроют первое хранилище и стрелки ВОХР покинут посты, потом проникли на территорию, спилили замок, вскрыли ворота склада «не потревожив» сигнализацию, вынесли за пределы территории три сотни «ДП-2», оставив ящики, в которых они хранились, на месте. На все про все- один час. И, простите, ради чего?

 Смирнов нашел приказ командующего Забайкальским военным округом- до 25 февраля следующего года надлежало сдать все «ДП-2» на окружной склад. И еще одну короткую справку, сообщавшую, что  в «ДП-2» содержится редкоземельный металл палладий в количестве 0.75 грамма. Стоимость одного патрона равна 75 рублям.

Вместе с делом он получил пакет с вещественными доказательствами- плашкой с печатью и навесным замком с перепиленной дужкой, а так же комплект ключей.

Протокол осмотра места происшествия содержал более чем скромные сведения, не позволившие ответить на бОльшую часть возникших у Смирнова вопросов.
За окном уже давно стемнело. Александр зашел в кабинет Калинина.

- Дима, а в чем прикол –то, и кто составлял протокол осмотра места происшествия?

Калинин смущенно отвел взгляд в сторону.

- Понимаешь, тут и так дел «по горло». Я категорически не хотел возбуждать дело, но, шеф настоял. И на месте я был, но, так же недолго. Потом курсанты работали. А про эти патроны к противогазам вообще ничего сказать не могу, не знаю.

- Короче, почти месяц делом никто не занимался?

- Я решил, что пусть будет одно со сроком следствия больше двух месяцев и поэтому все силы бросил на «живые» дела.

Александр пожал плечами, отнес дело в кабинет, а сам отправился  в гостиницу. Все-таки, в дороге выспаться нормально невозможно,  а завтра ему очень потребуется свежая голова.

С утра Смирнов уточнил, где находится Махмудов, взял курсанта, двух солдат в качестве понятых и отправился на склад.

Прапорщик ждал на месте. Типичный склад ничем не отличался от сотен других подобных сооружений. Одноэтажное кирпичное здание, разделенное на три отдельных склада капитальными стенами. Химсклад в середине. Задняя стена глухая. В передней стене широкие деревянные двустворчатые ворота и по бокам два маленьких окна, забранных крепкими металлическими решетками.
Стены, пол, потолок заметных повреждений не имели. Несмотря на свой преклонный возраст, ворота выглядели крепкими и так же без повреждений. Размер окон не подразумевал возможность проникновения через них взрослого человека, да и решетки, установленные не один десяток лет назад, никто явно не тревожил.
Склад до верху заставлен ящиками с имуществом в три штабеля. Направо от входа- стол начальника склада, верстак с инструментами для текущего ремонта и кушетка.
Ящики  с «ДП-2» находились в крайнем левом штабеле. Причем, помимо шести пустых, имелись еще четыре ящика  с аналогичным имуществом, проигнорированные преступниками.
Смирнов открыл один из ящиков и достал «ДП-2». Обычная круглая фильтрующее- поглощающая коробка зеленого цвета с черной маркировкой «ДП-2». Этот фильтр ничем не отличался от обычного, предназначенного для общевойскового противогаза.
В других ящиках он нашел «ДП-1» - точную копию уже увиденным фильтрам.

Контакты сигнализации на воротах внешне выглядели исправными. Он отправил курсанта в караульное помещение проверить работоспособность сигнализации. Через полчаса, осмотр можно было заканчивать.
При составлении протокола начальник склада очень удивился, узнав, что Смирнов изымает по три коробки «ДП-1» и «ДП-2», но он его успокоил, сообщив, что образцы похищенного всегда изымаются.

Махмудов встретил Смирнова с сопровождающими встревожено, но по мере осмотра заметно успокоился, поняв, что это -очередная формальность.

Справа находился сейчас закрытый склад медицинского имущества. Слева- продовольственный «НЗ». Оставив сопровождавших снаружи, Смирнов вошел в склад.
Его встретила хмурая женщина лет пятидесяти, тщательно изучившая его служебное удостоверение и с явной неохотой позволившая осмотреть помещение.

Вот тут действительно было, чем поживится преступникам. У Смирнова даже возникла мысль, что злодеи банально перепутали склады, но потом он эту мысль отбросил. Действительно, если бы ошиблись, то вряд ли бы вынесли три сотни «ДП-2». Получается, преступники точно знали о том, что именно в этих фильтрах имеется палладий. Кстати, знать бы еще, что это за вещество.

Покинув продовольственный склад, а Александр с курсантом и солдатами отправились «прогуляться» по складской зоне. От здания в сторону забора вели две хорошо утоптанных тропинки, явно свидетельствующих, что забор не является такой уж непреодолимой преградой, какой казался издалека.

С другой стороны забора явно угадывались дачные участки. Принимая во внимание, что вход на складскую зону находился с обратной стороны, можно было  с полной уверенностью предположить, что многие военнослужащие частенько экономили время, попадая на свои любимые дачи напрямую, а не окружным путем через главные ворота.

Конечно, в это время года вряд ли можно было увидеть таких нарушителей, но ввиду полного отсутствия снега, следы «разгильдяйства» виднелись и сейчас очень отчетливо. Тем более, их явно протаптывали не один десяток лет.

Как и предполагал Смирнов, доски в заборе выполняли только декоративную роль, и беспрепятственно разошлись в стороны, открывая удобный проход.

Они попали на дачный участок, состоящий из небольшого домика, бани, уютной беседки со столиком и еще несколькими вполне обычными для дачи сооружениями. Низенький забор позволил легко выйти на аллею. Метров через пятьдесят дорога расходилась в стороны. К воротам с домиком охраны и к оврагу.

Предполагая, что их присутствие может вызвать у охраны вполне обоснованные вопросы, он отправил к выходу курсанта, одновременно  озадачив его необходимостью найти план дачных участков с фамилиями собственников, а сам с понятыми отправился к оврагу.

Следственный опыт подсказывал, что именно там они могут попытаться найти, что ни будь интересное. И опыт не подвел. Как и положено, такое место не могло не использоваться по «основному» назначению- в виде свалки.

Проверку такого важного источника информации, он бы никогда другому не доверил, и поэтому, Александр самозабвенно приступил к изучению тайн бытия сего дачного товарищества.
И не пожалел. Уже через пару минут наверх полетели зеленые противогазные фильтры. Один, два, три . . . Вскоре Александр прекратил это занятие, так как количество находок явно составляло несколько сотен и все они имели одно сходство- их вскрыли консервным ножом и выпотрошили.

Они упаковали несколько фильтров в пакет. Помимо этого он нашел несколько очень необычных предметов- кубиков из цемента с конусообразной воронкой. Александр долго вертел в руках находку, но так и не смог предположить, что это такое. На всякий случай, один такой кубик так же упаковали в пакет.

Курсант справился с поставленной задачей на «отлично». Задавленный морально дедушка-сторож встретил их с полным пакетом необходимой документации и безграничным желанием в глазах помочь следствию.

В теплой сторожке Александр внимательно ознакомился с документами и, не предполагающим возражений тоном, огорчил сторожа своим решением изъять документацию.
Закончив на этом осмотр он, под недоуменными взглядами сопровождающих, вернулся к забору. От дачного участка к жилому городка вела короткая дорога, но они вернулись назад и покинули складскую территорию как и вошли.

После обеда Смирнов огорошил Калинина заявлением о необходимости съездить  в Читу.

- Хочу, брат,  с шефом потолковать. Что-то я ничего не понял  в этом деле. А главное, почему так «скоропостижно» понадобилось его возбуждать. Я бы,  назначил ревизию и отложил такое мероприятие, как минимум, на месяц. А если немного проявить смекалки, то и на все два-три. За это время можно «въехать» что же здесь произошло.

Еще до окончания рабочего дня он уже беседовал со Скуратовым. Прокурор удивил его, сообщив, что о немедленном возбуждении дела настояли Московские начальники. Оказывается, о том, что  в «ДП-2» содержится палладий, узнали всего несколько месяцев назад, хотя они использовались в войсках еще с конца шестидесятых. И за столь короткий срок уже на трех десятках складов выявлены крупные недостачи. Видать, жулики, как всегда, оказались более оперативными. При этом, никто толком не знал, что же это за металл и почему так дорого стоит.

Смирнов внимательно выслушал прокурора, но не удержался и заметил, что все равно, по его глубокому убеждению «пороть горячку» не стоило, ибо, спешка нужна только в двух случаях- при ловле блох и соблазнении чужой жены. На это Скуратов глубокомысленно заметил, что есть не менее древнее высказывание - об определении уровня умственного развития начальника и подчиненного исключительно по должностному положению.
Закончив цитировать народные мудрости, они перешли к разговору «по существу».

- С чего Саша намерен начать?

- Как всегда, сначала. Вы знаете мой принцип - пока не пойму с чем имею дело, следствие не начинаю. Завтра отправлюсь в институт, наверное, горный, или, что там еще есть. Узнаем, что это за «зверь». Тем более, мне кажется, без очень специфичных экспертиз в этом деле не обойтись. Кстати, денег дадите?  Проведение экспертиз в наших учреждениях, то есть бесплатно, не получиться.

- Денег нет, и не будет. Конец года и все со статьи «выгребли». А на следующий, как всегда, деньги появятся не раньше лета. Надеюсь, ты не собираешься это дело так долго расследовать?

- И я надеюсь вернуться домой до нового года. Или, что-то изменилось?

- Пока нет. Ладно, действуй-злодействуй. Если понадобится помощь, обращайся.

Смирнов ознакомился с табличкой на двери, сообщавшей, что с обратной стороны его ждет директор сего научного учреждения - Машкова Екатерина Петровна, вздохнул и постучал. Он очень не любил начинать разговор о том, о чем сам имел более чем скромные представления, но, иного пути не было. Ну и ладно, окажусь в очередной раз в роли кретина. В первые, что ли?

Екатерина Петровна оказалась крепкой миловидной женщиной средних лет с короткой стрижкой «ежиком». Отметив про себя, что директор, наверное, личность творческая и властная, он сразу перешел к делу.

- Здравствуйте Екатерина Петровна! Следователь военной прокуратуры Смирнов Александр Николаевич. Расследую уголовное дело, в котором фигурирует, так сказать, палладий. Поэтому и решил обратиться к Вам, с просьбой, просветить меня, что это за «зверь» и, так сказать, с чем его едят.   

- Палладий? В армии? Очень странно. Хотя, насколько я помню,  в Советском союзе на армии никогда не экономили. Если это не относится к страшной военной тайне- в чем он содержится?

Александр расстегнул портфель и извлек оттуда «ДП-2». При этом, он неловко потревожил бутылку коньяка и бутылку шампанского. В конце- концов, он ведь не знал  с кем именно придется иметь дело. Директор бросила  в сторону характерного звона быстрый взгляд и улыбнулась.

- Почему-то у меня сложилось впечатление, что Вы явно не намерены ограничиваться консультацией.

- Вероятно. Дело в том, то сейчас мне приходится иметь дело с очень необычным веществом, существенно отличающимся от того, с чем имею обычно- оружием, простите, трупами, или бухгалтерскими документами. И поэтому, я абсолютно не представляю с чего начать следствие.
Директор вертела в руках фильтр.

- Если не ошибаюсь, это бачок для противогаза?

- Дополнительный фильтр. Прикручивается к низу обычного фильтра для дыхания в сильно задымленных подземных сооружениях. По документам, внутри 0.75 грамма этого металла и по учетным данным такой патрон стоит 75 рублей.

- Интересно, интересно. И часто у Вас происходят такие задымления?

- Это, на случай войны. Слава богу, по прямому предназначению они использовались не часто.

- Тогда я очень сильно сомневаюсь, что внутри именно палладий.

- ???

-   Не удивляйтесь. Я не оспариваю факт нахождения этого вещества внутри, Только говорю, что, вероятнее всего, оно тут в виде оксида. Хотя, давайте по порядку.
Палладий относится к группе редкоземельных металлов. Что бы добыть один грамм, необходимо переработать сто тонн обогащенной породы. Повторяю – уже обогащенной. Поэтому, его стоимость, несомненно выше, чем у Вас сведения. Палладий измеряют как и драгоценные металлы – граммами и, думаю, его стоимость не меньше тысячи  за грамм. Хотя, тут полной уверенности нет. Все-таки, моя сфера деятельности несколько иная. Для примера, около двух лет назад мне с ОГРОМНЫМ трудом удалось получить на институт только 0.2 грамма. И чего это стоило!
Палладий- катализатор и используется, как правило, в химической промышленности. Без него некоторые химические реакции вообще невозможны.  Надеюсь, Вы помните из школьной программы, что катализатор при химической реакции не изменяется. Вот, в общем, и все. Или, у Вас есть еще вопросы.

- Есть, как выглядит оксид палладия?

- Все зависит от того, как он получился, точнее, какая технология использовалась. А чего гадать. Мы можем вскрыть бачек. Или, это категорически запрещено?

- А Вы можете провести химический анализ содержимого?

- Ну вот. Я в Вас не ошиблась. Теперь мы плавно перешли от простой консультации к химическому анализу.
Ладно, в общем, можем. Только, есть один «шкурный вопрос». А чем оплачивать будете исследование? Поймите, реактивы, оборудование, рабочее время сотрудников,  в конце концов. И Вам ведь требуется официальное заключение?

- Естественно. А насчет оплаты, тут проблема. Финансов нет, и даже не предвидится. Только ЭТО.

Смирнов показал глазами на портфель.

- Значит, на ЭТО Вам деньги выделяют, а на экспертизу, нет?

- Это, так сказать, моя личная инициатива.

Екатерина Петровна ответила удивленным взглядом.

- А патроны для пистолета и военную форму Вы тоже сами оплачиваете?

- К счастью, пока нет. Хотя, форму, частично сами покупаем.

- Вот этим Советская армия и отличается от Российской.

Директор набрала номер.

- Михалыч! Зайди ко мне. Давайте молодой человек пройдем в соседнюю комнату. И, приготовьте, что ли . . .

Они прошли в комнату отдыха. Екатерина Петровна включила электрический чайник и посмотрела на наручные часы.
- Давайте, что ли чаю выпьем, или кофе. У меня такое чувство, что обед дома мне сегодня противопоказан.
 
В комнату вошел сухонький старичок очень преклонного возраста в синем халате.

- Садись Михалыч. Почаевничаем. Да, знакомься- Александр Николаевич, следователь военной прокуратуры. Пришел к нам с очень необычным делом. Есть у него бачек от противогаза, и он страстно хочет знать химический состав его содержимого. Говорят, внутри есть палладий.

Старичок повертел в руках фильтр и вопросительно посмотрел на директора.

- И чего на меня смотришь? Александр, ничего, я Вас так называть буду, доставай «гранату».

Александр передал Михалычу бутылку коньяка и тот демонстративно развел в стороны руки. В одной руке фильтр, во второй бутылка. Импровизированные весы красноречиво показывали, что фильтр тяжелее.

- Не дури Михалыч. Органам надо помогать.

- Катенька. Не мне тебе говорить про объем исследований. И это, не считая спектрального анализа.

Смирнов обреченно полез за бутылкой шампанского, но сей благородный напиток, исследователя в синем халате явно не заинтересовал. Он с показной грустью посмотрел на открытый портфель.

- Оставь это, сынок. Сей компот я даже с похмелья не употребляю. Вон, даме плесни стопочку, хотя, забыл - Катерина то, «зеленого змия» не приветствует.

Подчеркнуто покорно он направился на выход.

Смирнов так же встал.

- С Вашего позволения, пойду и я с ним. Взгляну, что, да как выглядит содержимое.

В лаборатории Михалыч обычным консервным ножом вскрыл фильтр и высыпал содержимое на стол.

- Вот. Смотри. Черное -активированный уголь, буро-малиновое, вероятно, и есть твой палладий. Только, не в чистом виде. Наверное- оксид. Сейчас мы их разделим, ну и дальше тебе, наверное, не интересно. Я имею в виду процесс. А акт я напишу не раньше, чем завтра, ближе к обеду.

Смирнов смотрел на стол и вдруг понял, что нечто похожее, имеется в виду цвет, он уже видел. Причем, недавно.
Старик заметил этот взгляд.

- Эй, парень, чего застыл?

- Цвет. Он мне знаком. Вот только не могу вспомнить, где и как . . .

- А давай в «угадайку» поиграем.   

- ???

- Я уже был заслуженным лаборантом, когда твои папа и мама еще в школу ходили. В начальную. Смотри, называю первое слово – «цемент».

- Смирнов вздрогнул.

- Что, цемент?

- Цемент, обычный цемент. Хотя, нет, неправильно выразился. Редкий цемент- марки М-400. И в виде . . . .

- Стоп. Кубик с конусом внутри окрашенный таким цветом!

- И где ты его видел?

- На помойке. Рядом с выпотрошенными бачками.

Смирнов отчетливо вспомнил находки на помойке возле дачного кооператива. Да, точно, именно таким цветом был окрашен конус внутри.

- Что это значит?

- Только одно, точнее, два. Первое- еще одна «граната» с тебя. Второе- искать тебе, сынок, придется не бачки, а уже переработанный и очищенный состав. А это- намного меньший объем.
Например, содержимое пяти десятков таких бачков может поместиться в пачку из под сигарет. Примерно. А цемент здесь играет роль вещества, впитывающего ненужные вещества. Процесс абсорбции. Смотри. Красное вещество разогревается, плавится и выливается в воронку, изготовленную из цемента. Он, цемент, и именно марки М-400, идеально для этого подходит.
Кстати, если где найдешь мешок такого цемента, там и нужно, рядышком, повнимательнее посмотреть. Например, нет ли где еще одной «гранаты». Я, так думаю, ее честно заработал. Как на это смотришь?

Смирнов удовлетворенно посмотрел на вымогателя.
- Михалыч, кабы я от государства получал «на халяву» эти самые «гранаты»,  я б тебе мешок их отсыпал. Вторую, не спорю, с меня. Ну а дальше, извини. Договорились?

- Эх, господа охфицеры! Что с Вами, бедными делать. По рукам. Придешь за актом, не забудь.

- Кстати, а чем могу Вашего директора отблагодарить?

- Купи ей коробку «Коркунова». Она, бедная, действительно «зеленого змия» не почитает, а вот от кофе с хорошими конфетами млеет как кошка на солнышке. Не ошибешься.

Смирнов покинул лабораторию и возвратился к директору, которую застал в комнате отдыха с чашкой кофе в руке. Они договорились встретиться завтра после обеда и осудили вопросы, на которые  экспертам предстояло ответить.

Что- бы не терять времени, Смирнов из института отправился в штаб округа к начальнику химической службы.
Чрезмерно упитанный полковник только грустно вздохнул, когда он озвучил ему цель визита.

- «ДП-2»? Будь они прокляты! Кто ж знал, что  в них есть ТАКОЕ. Всю жизнь прослужил- не подозревал. А теперь, все на ушах! Блин. Растащили, сволочи. А мне грозная бумага из Москвы- обеспечить их сдачу на окружной склад в полном соответствии с учетными данными. А их, представляешь, за округом числиться восемнадцать тысяч. А помножь это на их цену, даже страшно становится.

- Кстати, именно это меня очень интересует, как следователя. Откуда такая стоимость?

Полковник еще больше погрустнел.

- Откуда, откуда. Да оттуда и прислали- из Столичного Управления. Взяли их стоимость еще при «союзе», и умножили на коэффициент.  Как еще. Их уже давно не выпускают. Нынче такое непозволительная роскошь.

- А не проще на товарно-сырьевой бирже узнать. Там же, в Москве. Я в свое время принимал участие в расследовании уголовного дела о хищении авиационных двигателей. В них основной материал- титан. Так вот, у нас были, так называемые исходные цены- около шести сотен рублей за тонну. А на бирже титан торговался по пять тысяч «зеленых». Вот по этой цене мы им, жуликам, и вменили. Ничего, суд посчитал такое правильным. Сегодня, например, я узнал, что палладий может стоить до тысячи рублей за грамм.
 
- Ты, что, смерти моей хочешь. Ты представляешь, что будет, если я укажу стоимость этих чертовых патронов по такой цене, а потом еще доложу о стоимости уже похищенного. Да меня  без суда и следствия к стенке поставят. Вы же, прокуроры, и поставите. Нет, увольте, есть бумажка вышестоящего штаба, этим и ограничимся.

Смирнов не стал спорить. С этим позже разберемся. Он получил у полковника копии интересующих его документов по «ДП-2», а так же приказов и директив по вопросам их учета, хранения и утилизации.

Оставив окончательно расстроившегося полковника наедине с его тяжкими думами, он отправился в штаб своей Армии.
Там Александру повезло меньше. Нужный начальник и все офицеры отдела разъехались по командировкам.  На месте находилась только женщина-делопроизводитель, которая как только услышала название- «ДП-2», тут же заняла глухую оборону в лучших традициях бойцов Советской армии времен Великой отечественной.
Все попытки Смирнова получить нужные сведения, разбивались о стену абсолютного нежелания их предоставлять. У Александра даже сложилось впечатление, что если  к ее виску приставить пистолет, то и это не принесет положительного результата. Погибнет, но «военную тайну» не выдаст.

Понимая, что сам не сможет справиться, Смирнов решил привлечь на помощь «тяжелую артиллерию» в виде начальника штаба.

К счастью, генерал находился на месте и даже в нормальном настроении. Был, пока не услышал то же страшное название-«ДП-2».
Генерал с нескрываемой грустью поведал, что сейчас вокруг этих патронов творится ТАКОЕ. Во всех пяти дивизиях выявлены крупные недостачи. До последнего времени «ДП-2» находились в разряде никому ненужного имущества и их наличие десятилетиями никто не проверял. Списывали по простому акту и банально выбрасывали на свалку. А вот сейчас никто не знает, что делать с такими недостачами и, самое главное, кто будет «крайним». Теперь ведь «левый» акт, тем более, задним числом, никто подписывать не станет.

Смирнов с грустью подумал о своем участке. Надо бы шефу звякнуть, пока военные «хвосты» не спрятали.

По его просьбе, генерал позвонил в химслужбу и грозным голосом приказал женщине выдать органам  необходимые документы. К удивлению Смирнова, женщина не собиралась сдаваться, и все попытки генерала оказались тщетными. Они ругались минут пять, пока генерал раздраженно не бросил трубку.

- Видишь майор, что творится! Ладно. Придется идти в атаку лично, хоть нам генералам Устав настоятельно такое не рекомендует. Он позвонил в секретную часть, приказал секретчику взять дубликаты ключей и направляться в химслужбу.

Оценив в зеркале свой внешний вид, генерал решительно направился к месту боя. Смирнов осторожно двинулся следом.
Генеральские погоны все-таки сыграли свое решающее значение, правда, не так как ожидалось. Женщина не успокоилась, пока ее банально не выгнали из кабинета. В коридоре еще долго раздавались ее раздраженные крики.

Они вскрыли шкаф с документами, и Смирнов грустно принялся изучать его содержимое. Жаль, что так все получилось. Со знающим делопроизводителем, это бы заняло не так много времени. Наконец, он нашел необходимые книги и углубился в изучение содержимого, пытаясь определить, какие копии ему необходимы. 

- И что тут за разбой происходит?

В дверях кабинета стоял командующий Армией, а ссади злорадно выглядывала из за его плеча и недобро скалилась неуемная делопроизводитель.

Смирнов решительно встал на защиту начальника штаба, представился и объяснил что ищет. Командующий Армией его в лицо не знал и теперь удивленного разглядывал.

- Ага, тут не просто разбой, а разбой под руководством прокуроров. А подождать начальников не могли? Делопроизводитель ведь отчитываться будет перед своим начальником. А вдруг, что потеряется?

- Не потеряется. Сейчас протокол выемки составлю. Пусть его начальнику и передаст. Кстати. Могу сделать «по закону», а могу и «по человечески».

- Интересно. А это как?

- Следователь вправе по уголовному делу изъять необходимые документы, а может и позволить сделать копии, которые и останутся  в службе, что - бы не парализовать работу. Лично меня, сея фурия, так  уже раздраконила, что склоняюсь  к первому варианту. Пусть помучаются. Для профилактики.
Командующий задумался и обернулся к женщине.

- К сожалению, здесь я командовать уже не могу. Прокуратура- организация уважаемая и идти против, у меня никакого желания нет. Пойду я. А Вы, уважаемая, подумайте, как договориться « с таможней», что бы Ваш начальник по приезду имел не такой бледный вид. Если услышу, что Вам не с чем работать, приму меры. Неприятные.
Не забудьте с начальником штаба составить акт вскрытия шкафа с документацией. Протокол протоколом, но у нас, военных, свои правила имеются.  До свидания, майор. Не удивлюсь в скором времени увидеть Вас в кресле прокурора Армии. Своего добиваться умеете.

Убитый вид женщины остудил зловредное настроение Смирнова. Вместе они отобрали необходимые документы и отправились копировать. Возвратившись, Александр расписался в акте и с чувством выполненного долга отправился в прокуратуру.

Первым делом он позвонил на свой участок и рассказал о том, какая ситуация сложилась вокруг этих фильтров и только потом зашел в кабинет прокурора.

- Дорогой Александр Николаевич! Когда я вам говорил «действуйте-злодействуйте», то не предполагал, что Вы так буквально это воспримите. Неужели нельзя было сделать дело потише. А то мне уже командующий звонил.

- Ничего страшного. За сегодняшний день я много узнал, что позволяет сделать вывод о том, что военные сейчас очень активно прячут «хвосты». Поэтому меня и пытались отшить. Смотрите.

Смирнов передал прокурору журнал и указал заинтересовавшие его записи, ознакомившись с которыми тот аж крякнул.

- Вот это да. Получается, все не просто плохо. Все, просто пропало. По Вашему делу недостача не три сотни, а полтысячи. Да, тут данные и по всем дивизиям!

- Именно так. По сведениям округа, за нашей Армией числится пять тысяч «ДП-2»,  а вот по данным нашего отдела- восемь. Бардак в учете явный! Раньше эти патроны никакой ценности не представляли, вот и учет вели кое- как. Все равно, если не хватает, списать не проблема. До этого времени, естественно. И весь отдел не зря в командировках. Кстати, что-то я химиков Армии  в отделе Угольной не видел. Да и прапор- начальник склада не поспешил со мной поделиться этой новостью.

Да, кстати, по прапору . . .
Прокурор внимательно выслушал Смирнова.

- Вы не боитесь ошибиться?

- Боюсь, но иного выхода не вижу.

- И вы меня хотите «подписать» под эти «злодейства».

- Вы шеф и, по моему глубокому убеждению, обязаны не только «подписываться», но и руководить этим, с позволения сказать, процессом.

- Идите, готовьте документы. Тоже мне, он убежден.

Остаток дня Смирнов посвятил бумаготворчеству. К сожалению,  в работе следователя сей процесс занимает гораздо больше времени, чем погони и иные любимые режиссерами телесериалов действия. Намного больше.

Утром Смирнов подписал у прокурора документы и отправился в институт, заскочив по пути в магазин.

Директор встретила его с неизменной чашкой кофе и с не скрываемой радостью приняла «скромный презент» в виде полукилограммовой коробки конфет «Коркунов».

- Ну, зачем Вы так. Теперь я чувствую себя Вам обязанной.

- Постараюсь избавить Вас от этого чувства. Сдается мне, изучение одного фильтра, явно недостаточно.

- Вот Вы, мужчины, всегда так. Обязательно обманете и потребуете больше чем Вам обещали дать! Ладно. Слушаю.

Смирнов вытащил из портфеля два фильтра и поставил их на стол перед директором. На одном имелась маркировка «ДП-1», на втором «ДП-2».
 
- Вот. Думаю, что требуется немного подкорректировать вопросы экспертам. Во первых, определить состав «ДП-1», точнее отсутствие там палладия или вообще, чего ни будь ценного, кроме угля.

- Могу поинтересоваться, зачем. Их тоже украли?

- Сомневаюсь. Посмотрите на второй фильтр. Что можете сказать. Да, для более полной картины, вот Вам еще один фильтр «ДП-2».
 
Екатерина Петровна повертела оба фильтра в руках, даже понюхала и поставила обратно на стол.

- Честно говоря,  я Вас не понимаю. Два абсолютно одинаковых предмета. Вес, на вскидку, одинаковый. Все остальное, то же.

Смирнов молча повернул фильтры маркировкой к директору и она вгляделась пристальнее.

- Интересно. Интересно.

Екатерина Петровна позвонила по телефону и вызвала Петровича, попросив его принести электронные весы.

- Если я правильно поняла- Вы очень сомневаетесь, что один из этих «ДП-2», таковым является. И я Вас отлично понимаю. Действительно, маркировка отличается по виду.

Появился Михалыч, таинственно подмигнул Смирнову и жестом факира установил весы перед ним.

- Тута, того, что- то «гранат» не хватает. Явно.

Смирнов показал глазами на портфель.

- «Гранат» есть, не волнуйтесь.

Под вопросительными взглядами директора и лаборанта, Александр установил первый «ДП-2» на весы. Сто пятнадцать грамм. Второй «ДП-2» оказался легче предшественника на десять граммов.
Михалыч удивленно посмотрел на показания весов и сам произвел повторное измерение.

- Если мне, старому, объяснят, что это значит, буду очень признателен.

Александр повернул фильтры маркировкой к себе. При более внимательном рассмотрении стало видно, что у более легкого предмета имеются следы исправления маркировки. Цифру закрасили зеленой краской,  так хорошо подобранной по тону, что заметить это было возможно только при очень внимательном рассмотрении. Поверх закрашенного участка трафаретом нанесли цифру «2». 

- Не удивлюсь, если окажется, что этот «ДП-2» является родственником патрона с маркировкой «ДП-1» и палладия там, соответственно, нет. 

Михалыч уважительно посмотрел на Смирнова.

- А знаешь, парень, ты меня приятно удивил. Оказывается, в наше время еще остались следователи, способные не только с «зеленым змием» бороться, но и с преступностью.  Как догадался?

- Случайно. Вчера писал постановление,  а патроны стояли на подоконнике. Когда стемнело, включил свет и только тогда увидел пятно в районе цифры. Ну а при внимательном рассмотрении это видно хорошо. Если  я не ошибся, недостача на складе может оказаться куда больше, чем все думают.

Они еще раз обсудили вопросы, и Смирнов отправился на автовокзал, договорившись приехать  в институт на следующей неделе уже за готовым заключением. Так как никто из работников института еще никогда не выполнял экспертное исследование, он оставил директору образец заключения эксперта.
И это не единственное, что он оставил- Михалыч, удовлетворенно урча, унес из кабинета не только два новых фильтра, но и бутылку коньяка.

Зимой темнеет рано и когда автобус подъехал к Угольной, уже стояла настоящая ночь. Смирнов немного поколебался, но решил не откладывать запланированное на завтра.
Дверь открыла худощавая, даже слишком, черноволосая женщина лет тридцати с грудным ребенком на руках и удивленно посмотрела на группу военных и одного милиционера.

- Вам кого?

- Махмудов Эльдар Магомедович здесь проживает?

- Да.

- Позовите его. Дверь закрывать не стоит.

В коридоре показался заспанный прапорщик.

- Вы меня знаете, поэтому долго представляться не буду. Вот постановление на обыск. Со мной понятые и участковый.

Пока начальник склада удивленно разглядывал текст на листе бумаги, он осторожно оттеснил его в сторону и зашел в квартиру. Так, одно из препятствий преодолел. Теперь не закроется. А такие случаи бывали, правда, не с ним.

Смирнов уточнил у женщины, сколько у них детей и предложил отправить их к соседям. Созерцание обыска в твоей квартире, не самое приятное зрелище и для взрослых, что уж говорить о детской психике.   Тем более, он не зря колебался. Закон позволял проводить обыск в это время, но наступившая темнота явно намекала на события тридцать седьмого года, что  дополнительно угнетало участников обыска.

Женщина начала тихо причитать. Не хватало еще истерики. Участковый напрягся. Ситуацию исправил сам Махмудов, распорядившийся отвести троих детей к соседям этажом выше.
Воспитанная в восточном стиле жена беспрекословно подчинилась мужу и уже через пару минут вышла из квартиры, правда, попросив Махмудова потом самой вернуться. Он хмуро кивнул головой.

У каждого следователя имеется свой план проведения обыска. Смирнов дежурно уточнил насчет запрещенных к обороту предметов и веществ, получил дежурный ответ об отсутствии таковых и начал с гостиной.

Обстановка в квартире была, мягко сказать, скромная. Мебель старенькая, без претензий. Он сразу направился к мебельной стенке и открыл дверку бара. В обычных семьях там хранят документы, письма и другое.

Бумаги, и правда, там были, но они явно казались тут лишними.
На обоих полках ровными рядами лежали металлические бруски белого и золотистого цвета. В глубине виднелись целлофановые пакеты  с разного вида металлическими предметами таких же цветов.
Смирнов обернулся  к Махмудову.

- Вы можете сказать, что это?

Махмудов отрицательно мотнул головой.

- Ладно. Посмотрим.

Понятые поставили посередине комнаты колченогий журнальный столик  с прожженной во множественных местах сигаретами крышкой. Он скептически посмотрел на это и положил сверху на крышку несколько чистых листов бумаги. Так и смотрелось лучше, но, главное, хорошо видно, что находится на столе.
Едва взяв первый слиток в руки, он понял, что нашел.  Один, два, . . . десять, . . . восемнадцать слитков серебра. Каждый размером чуть меньше пачки сигарет.
Четыре слитка металла, очень напоминающего золото.
Два слитка серебристого цвета но, явно не серебро. Такой металл он раньше не видел.

- Махмудов, Вы, конечно, можете молчать и дальше, но я бы попросил Вас просветить меня, что это такое.

- Платина.
Александр с интересом разглядывал слиток, а потом с не меньшим удивлением опять оглядел обстановку. Как то не согласовывалось найденное с обнаруженным. Ладно. Разберемся.

В одном пакете находились серебристые контакты от реле. В другом, золотистые проволочки, напоминающие ножки от радиодеталей.
В еще двух пакетах радиодетали самого разного вида и маркировки.

По мере перемещения найденного на стол, курсант, которому выпала «почетная» обязанность составления протокола, все больше грустнел.
В заключение из серванта извлекли картонную коробку, забитую всякой блестящей мелочью, так просто и не скажешь на что похожей. Там же нашли тысячу рублей купюрами по сто и пятьдесят рублей.

Пока курсант, потея, трудился над протоколом, Александр продолжил обыск. В отличие от бара, больше в этой комнате ничего интересного обнаружить не удалось.

Детская комната и кухня, с точки зрения следствия, интереса так же не представляли. Туалет и ванная, то же.

В спальне стоял огромный шкаф и не менее огромная кровать. Смирнов осмотрел шкаф и так, на всякий случай, заглянул под кровать. Увиденное заставило его поморщиться. Все пространство под кроватью оказалось заваленным раскуроченными и почти целыми электронными приборами, платами с радиодеталями и аналогичным хламом.

Понятно, хозяин квартиры занимался извлечением из радиодеталей драгоценных металлов. И занимался с большим размахом!
Настроение у Смирнова окончательно испортилось. С такими находками обыск мог затянуться не на одни сутки!

Прапорщик дал плащ-палатку. Александр улегся на нее и принялся извлекать «на свет Божий» электронный хлам искреннее молясь, что бы там находилось только это.
Вскоре он обнаружил упаковку взрыв- пакетов и  три пачки сигнальных ракет. К счастью, этим и ограничились. Боеприпасов и взрывчатки не имелось. И то хорошо.
Осмотрев находки, Смирнов приказал ракеты и взрывпакеты отнести в гостиную.

 Дверь кладовки он открывал, уже не сомневаясь, что там найдет.  Пять десятилитровых пузырей с разного цвета жидкостями. Газовая горелка. Формы для литься слитков. И еще много различных приспособлений, назначения которых он пока не знал. Пока. Придется еще и осваивать профессию золотодобытчика и плавильщика!
Интересно, выйдя на пенсию, сколькими криминальными, да и не только, профессиями он будет владеть?

Найденное в кладовке перетащили в гостиную. Курсант совсем загрустил. Смирнов проверил как заполняется протокол и подсказал как описывать некоторые находки. Махмудов обреченно уселся в кресло. Его жена вернулась уже давно и сейчас сидела рядом на диване.
Смирнов подошел к окну и долго смотрел на скудно освещенную дорогу.

- Вашему сыну, старшему, сколько лет? Четырнадцать-пятнадцать?

- Семнадцать. Худой больно, вот и выглядит младше своих лет.

- Я не буду возражать, если он возвратится в квартиру.

В окне отражались Махмудов с женой, неподвижно уставившиеся на него.
По прежнему не оборачиваясь, Смирнов повторил сказанное, постаравшись, что бы Махмудов понял, что это не пожелание, это приказ.
Прапорщик вдруг встрепенулся и шепнул жене на ухо. Женщина встала и вышла из комнаты, с каждым шагом оглядываясь на мужа и стоящего у окна майора. Она была явно смертельно напугана.

Наконец, в комнату  в сопровождении матери вошел худощавый паренек – точная копия отца. Женщина держала его правую руку обоими своими руками, а ее лицо непроизвольно искажали гримасы.
Вошедшие несколько секунд постояли  в дверях, а потом тихонько присели на диван.

- Махмудов, подойдите.

Прапорщик переглянулся с женой и сыном, а потом крайне неохотно встал и подошел к Смирнову.

- Хорошо, что Вы на первом этаже живете. И окна низко. Вот там, чуть правее, мусорка. Целых пять баков, причем, почти пустые. Мне кажется, Вам не помешает немного навести порядок в квартире. Электронный хлам в спальне явно лишний. Если открыть окно и подавать его в окно, можно быстро все выкинуть. Думаю, Ваша жена сможет открыть окно, а парень, пусть только оденется хорошо, поработает на улице.
Вы меня поняли?

Махмудов смотрел в отражение Смирнова и молчал. Он явно ничего не понимал.

- Повторяю. Найденное в стенке и кладовке, срок Вам уже обеспечило. И не малый, поверьте. Так, что хлам в спальне много не добавит. А мне, если честно, не хочется тут у Вас на пару-тройку суток поселиться. Понятно говорю?

Прапорщик томительных пару минут ничего не отвечал, но вдруг вздрогнул и оскалившись в улыбке кивнул головой.
Он развернулся и махнул рукой. Женщина и парень выбежали из комнаты. Вскоре потянуло холодком и начало громыхать на улице.

Работали они славно и уже минут через пятнадцать, сквозняк исчез. Вскоре появился и парень, но Смирнов отправил его к соседям. И правда, что ему здесь делать, теперь?

Избавившись от груды электронного хлама, он действительно выиграл уйму времени. Обыск закончили около десяти вечера. В заключении он вооружился ножом и выскреб из щелей в полу немного вещества.

Наконец наступил еще один неприятный момент. Александр вытащил из папки и передал Махмудову постановление об избрании меры пресечения- заключение под стражу. Начальника гауптвахты он предупредил заранее.
Ноги у Махмудова задрожали, и он без сил опустился в кресло.

- Ничего, прапорщик, сидеть будешь на «губе», а этот срок, в общий зачтут. Сидеть в колонии на этот срок будет меньше. Сейчас много вещей брать не надо. Остальное жена в суд принесет.

Подождав пока Махмудов оденется, он его обыскал и удовлетворенно упаковал в конверт обнаруженную  у него связку ключей от дачи.
Накануне он выставил у дачи Махмудова пост и сейчас искренне жалел солдат. Они хоть и менялись каждый час, но с таким морозом, ночь им короткой явно не покажется.
Они вернулись  в участок. Смирнов вытребовал у Калинина ключи от сейфа и упрятал туда найденное при обыске.

- Ну, ты, Николаевич, и даешь. Сколько здесь?

- Пока не знаю, килограмм пять, шесть, а может и больше. Честно говоря, не ожидал. А вот палладий не нашел. И ничего похожего. Так, что, по основному эпизоду, пока глухо.

- Ты думаешь, он бачки «отжал»?

-  Уже не думаю, уже уверен. Завтра день все окончательно расставит по своим местам.

Дежурный приготовил ужин, и они с курсантом сели перекусить.
- Александр Николаевич! Я, конечно, опыта в следствии не имею совсем, но, если можно  об этом спросить, почему Вы приказали Махмудову выкинуть на помойку радиодетали из спальни.

- А какое твое мнение?

- Я же сказал, не понимаю. Ведь Вы ему позволили срок уменьшить. И, я думаю, на много. Сколько там барахла было!

- Молодец! Как ты правильно сказал- барахла. А вот в другом, явно не прав. Что мы обнаружили в  баре? Правильно- драгоценный металл. Пусть и извлеченный из радиодеталей, но, на статью в УК, это никак не влияет. Незаконный оборот налицо.
А что было в спальне? Набор радиодеталей, большая часть из которых была или еще есть в свободной продаже. И что ему вменять? Хранение радиодеталей. Согласен, в них есть драгоценные металлы. Вот только вопрос сколько, и как мы будем доказывать незаконный оборот драгметаллов?
Если действовать строго по закону, мы действительно должны были их описать и изъять. Ты писал протокол. Скажи, сколько тебе бы понадобилось времени все это описать? А потом, это еще необходимо осмотреть. И еще назначить и провести экспертизу. И все это ничего нам в деле не дает, кроме, извиняюсь, геморроя.
Курсант внимательно его выслушал и больше вопросов не задавал. 

В восемь утра Смирнов с курсантом и понятыми уже находились возле дачи Махмудова. Еще раньше, ознакомившись с полученными у сторожа документами, он с удивлением понял, что дача напротив склада, куда ведет тропинка и лаз в заборе, принадлежат Махмудову.
А ведь никто на это не обратил никакого внимания!

Прежде чем заходить в дом, он приказал взять четыре образца земли вокруг стола в беседке. Хорошо, что земли требовалось по пятьдесят грамм, а то бы им грустно пришлось. Промерзшая земля аж звенела.

В дачном домике обстановка была более чем спартанской и сам обыск много времени не занял. Найденный в предбаннике початый мешок цемента марки М-400 приятно радовал. Там же на полке он нашел два деревянных  коробка, куда цемент заливали, что бы изготовить куб, и крышку- конус.

Теперь Александр не сомневался где именно Махмудов «потрошил» фильтры. Главное, удобно- до склада метров пятьдесят. Таскай и разбирай!
В конце осмотра он взял несколько образцов вещества из щелей в полу. 

После обеда они занимались поиском на свалке корпусов «ДП-2» и цементных кубиков. Кроме указанного, на свалке они ничего больше интересного не нашли. На этой свалке.
 По верху другой стороны оврага проходил забор складской зоны, и там так же располагалась свалка, где они нашли раскуроченные приборы, очень сходные с теми, что обнаружили во время обыска  в квартире Махмудова.

Смирнов нагнулся, поднял с земли серебристый кружек диаметром пять миллиметров и показал его курсанту.

- Знаешь, что это?

- Наверное, контакт.

- Почти угадал. Это- серебряный контакт от реле. Видишь, какая у нас страна богатая- по серебру ходим.

- Невероятно. И как такое может быть?

- Ничего, студент. Послужишь, и не такое  увидишь. Бардак, любимое состояние для жуликов. В мутной воде ох как чудно рыбку ловить. Жирную!

На следующий день Смирнов пригласил адвоката и попытался допросить Махмудова, но тот категорически отказался давать показания.

Алексанлр не стал расстраиваться и отправился на химсклад.
Как и предполагал, из двух сотен оставшихся на месте «ДП-2», только десяток являлись таковыми. Не вызвали большого удивления обнаруженные  в ящиках верстака банки с краской- зеленой и черной, а так же десяток трафаретов. Смирнов изъял со стенда и ножовку по металлу. При абсолютной уверенности начальника склада, что ему все сойдет с рук, он уже не удивился бы, если именно этой ножовкой тот и распилил дужку.  Он вытащил из пакета принесенный с собой замок и примерил его к тискам. Именно в месте зажимов имелись характерные царапины. Пришлось откручивать и тиски. А раз такое дело . . .
  Смирнов достал магнит и принялся водить им по полу. Обильная «борода» из металлических опилок уже не вызвала удивления.
Смирнов все- таки встретился с местным начальником химической службы и после долгой беседы смог понять, почему Махмудов инсценировал проникновение на склад злоумышленников, якобы похитивших дополнительные патроны.

Приказ о сборе с объектов части «ДП-2» на склад и последующей отправки их на окружный склад, поступил в часть на конце октября. Согласно приказа, направлять имущество  на окружной склад планировали в конце января следующего года. И так сначала и объявили.
Вот только потом поступило другое указание- организовать отправку имущества до 15 декабря.
Найденные краска и трафареты позволяли сделать однозначный вывод, что Махмудов первоначально решил просто подменить уже украденные «ДП-2» абсолютно схожими с ними «ДП-1», не представлявшими никакой ценности.  А «ДП-1» он мог потихоньку списывать.
Что бы выполнить задуманное качественно, он исправлял маркировку маленькими партиями. По столько, сколько мог разложить, где ни будь в закутке на складе. Тем более, торопиться ему не было смысла- время позволяло. Изменение срока отправки имущества привело его в панику. Он явно не успевал закончить с маркировкой. Поэтому злодей и придумал, так сказать, план «Б».
Подпилил дужку замка так, что место распила закрывалось ушками щеколды. Еще в первый день Смирнов обратил внимание на весьма странное место распила. И это подозрение он проверил при посещении склада. Ну никак невозможно распилить в этом месте дужку. А вот не заметить распил очень просто. По этой причине, стрелок ВОХР ничего и не увидела.

Выждав пока вскроют первое хранилище, Махмудов отправился вскрывать свой склад. Стрелки ВОХР в обязательном порядке только принимали склады под охрану. Вскрывали хранилища начальники самостоятельно, а оператор в караульном помещении только сверял записи о вскрытии  с номером сработавшей ячейки сигнализации.

Придя к складу, Махмудов снял замок и руками переломил уже подпиленную дужку. Сорвал печать и только потом отправился в караульное помещение сообщить о выявленном. Ну а дальше, как говориться, по тексту.

Откровенное нежелание прокуратуры заниматься расследованием этого дела внушило в него абсолютную уверенность, что все получилось.
Поэтому он и не стал ничего убирать из квартиры. Очень опрометчивое решение.

Смирнов подготовил необходимые постановления и отвез замок, тиски, опилки и ножовку по металлу экспертам.

Сложнее было с обнаруженными драгоценными металлами.
Когда он появился в кабинете Екатерины Петровны, она сразу поняла, что этот деятельный следователь их учреждение так просто в покое не оставит.

- Здравствуйте Саша! Вот заключение. Посмотрите. Если, что-то не так, говорите, исправим. Кстати, сразу говорю, мы пошли Вам на встречу в этом исследовании, но дальше так продолжаться не может. Наш самый опытный лаборант и два научных сотрудника потратили на это почти неделю.  А ведь у нас и другие обязанности имеются.

Смирнов ознакомился с заключением. Все подтвердилось, как он и предполагал. Приятно. Вот только как бы подвести директора к мысли о необходимости проведения другой экспертизы. Причем, тут объемы были невероятно огромными.  Одних только контактов килограмма полтора. И все разные. Он даже не представлял, как их можно исследовать.

Дочитывая последний лист экспертизы, он вдруг обратил внимание на строку- «Оксид палладия в количестве 1.494 грамма, получил. Подпись».
Он поднял глаза. Екатерина Петровна внимательно за ним наблюдала.

- Поймите, Александр. Хоть палладий и катализатор, но при исследовании все равно его незначительная часть израсходовалась. Так сказать, естественная убыль. Поэтому вес такой. В заключении мы можем дописать отдельно, что 0.006 грамма израсходованы.

- Да я об этом и не думал. Понимаю. А насчет израсходования, мне очень нравится. Скажите, Екатерина Петровна, а как Вы посмотрите на то, что весь палладий останется в институте. А в заключении мы действительно напишем, что он израсходован, только не 0.006 грамма, а все 1.5. Мне кажется, криминального тут нет ничего. Вы ведь на базар им торговать не побежите.  Сами говорили, что  с ним у Вас большие трудности.
Директор отрешенно смотрела в окно и молчала. Наконец она повернулась к Смирнову.

- Нет, Александр. То, что Вы предлагаете, попахивает криминалом. А я не спешу познать места, ну, сами знаете, какие. Нет и еще раз нет. Тем более, в заключении мы однозначно указываем, что палладий- катализатор, и вдруг, весь израсходовали. Тем более, не хочу Вам быть по гроб жизни обязанной. Не по мне такое.

- А Вы так сразу не отказывайтесь. Вы ведь не знаете, что я еще могу предложить. А это, поверьте, лучше сначала увидеть.

Смирнов поднатужился и поставил на стол спортивную сумку. В портфель весь груз никак не помещался. Он картинно развел руки в стороны.

- Фекс, брекс, текс!

И начал вынимать содержимое. Трудно сказать какие мысли крутились в голове директора, но глаза у нее явно стали очень напоминать умалишенную.

Смирнов все доставал и доставал слитки, а потом пакет, еще и еще один. В заключение на столе появилась коробка с завораживающим взгляд содержимым.

Убедившись, что эффект произведен, Александр вытащил из сумки пакеты с образцами земли и вещества из щелей в полу квартиры и дачи.
Усевшись на место, он подумал, что надо бы возвращать женщину на землю грешную, и передал ей постановление о назначении новой экспертизы.

Екатерина Петровна отрешенно взяла документ, но все еще долго разглядывала кучу на столе. Смирнов ее не торопил.
Наконец директор смогла оторвать взгляд от сокровищ и углубилась в чтение постановления.

- Да, это действительно сложно. Даже не представляю, как провести анализ всего этого. Как я понимаю, здесь исключительно технические металлы, причем из самых разных партий аппаратуры. А это- разное содержание примесей. Нет, на мой взгляд, такое абсолютно нереально.

- Екатерина Петровна. А может, мы позовем Михалыча. Хороший лаборант иногда стоит десятка профессоров, да и вообще людей даже с кучей высших образований. Я, так думаю!

Директор не стала возражать, и вскоре заслуженный лаборант стоял перед столом с отвисшей челюстью.

- Эй, Али-Баба, колись, где такую пещерку надыбал. Сколько живу, такого не видал. Тут, как минимум, вся моя зарплата за долгую трудовую жизнь. Я, бы, на твоем месте, долго не думал и подался в олигархи.

- Ладно, Михалыч. Брось трепаться. Давай лучше подумаем, как нам провести анализ всего этого. Следователя интересует, сколько точно в этой куче драгоценных металлов. Так, сказать, в граммах.

Старик задумался. Спросив разрешения, он начал задумчиво перебирать детали.

- Ну, со слитками все более-менее просто. Конечно, муторно, но вполне реально. А вот с остальным, точно нереально. Представляете, каждый контакт, каждую ножку изучить. Да тут, кроме пары лет исследований, еще и такая куча реактивов потребуется. Нет, нереально. Все вместе, точнее, тьфу, совсем голова от такого варить перестала, раздельно . . .

- Погоди, Михалыч! А ведь ты голова. Зачем нам мудрить с каждым образцом отдельно. Преступник приготовил все это для реализации, и следствию, абсолютно безразлично, в каком виде драгоценный металл находится. Главное, знать, сколько точно золота, серебра и платины. Это количество и укажем в обвинении.
Врубился? Расплавляем и отливаем новые слитки. Три анализа вполне реально, и не дорого. Правильно?
Старый лаборант почесал тыковку.

- Ну, если так, то вполне реально. Три анализа. А других драгоценных металлов нет?

- Если честно, не знаю. Надеюсь, нет.

- И я, надеюсь.

- Ну, что, Катя. Такой вариант, вполне реальный. А если наш Али-Баба еще и оставит нам палладий, то я такое исследование за сутки проведу. Заночую, но в срок уложусь. Тем более, я и не решусь домой уходить. Спать все равно не смогу. Такая куча драгоценностей!
Директор раздумывала не долго.

- Значит так! Действительно, я об этом как то сразу не подумала, стоимость всего этого впечатляет. Хоть институт и охраняется но, рисковать не будем.
Александр, я предлагаю Вам остаться с Михалычем на ночь. Исследование мы Вам проведем. От Вас - письмо прокурора  с согласием передать исследованное вещество-палладий нашему институту. Мы его проведем по учету, и Вы это подтвердите своей подписью в журнале учета.
И еще, Александр, давайте сразу и окончательно договоримся- больше никаких исследований. Все, на этом наше сотрудничество заканчиваем. Я даже боюсь думать, что Вы нам в следующий раз можете притащить из Вашей Армии. Согласны?

Александр облегченно кивнул головой. Обговорив еще некоторые детали, Смирнов сгреб все в сумку и  отнес в лабораторию. До окончания рабочего дня оставалось еще пару часов, и поэтому Смирнов решил отправиться в прокуратуру пообщаться с шефом.

Михалыч категорически настоял, что бы они сначала произвели взвешивание. Все -таки, драгоценный металл. Серебра оказалось 4800 грамм, золота – 1543, платины- 451. Кроме этого, еще 1275 грамм различных радиодеталей. Только после этого он не возражал, что бы следователь отправился по своим делам.

Скуратов  внимательно выслушал своего следователя и согласился, что тот поступил правильно. Единственное, что вызвало недовольство шефа- беспечность, с которой Смирнов относился к перевозке такого сумасшедшего количества драгоценного металла. Выслушав вялые оправдания подчиненного, он ненадолго вышел из кабинета, а когда вернулся, протянул Смирнову пистолет ПМ и две обоймы с патронами.

- Возьмите мой, так, на всякий случай. Не хотелось бы прогреметь на всю страну безответственными балбесами. Завтра, когда закончите, позвоните. Пришлю свою машину. После исследования не вижу необходимости везти все это в Угольную. Будем хранить в нашей секретной части. Отсюда уже никуда не денется. Да и мне спокойнее будет.

Смирнов не стал возражать. Взял оружие и отправился обратно в институт. По пути он зашел в магазин, где купил несколько консервов, хлеб, немного овощей, немного зефира и печенья, банку растворимого кофе. Он пару секунд постоял у отдела со спиртным, но не решился ничего покупать. Им сегодня, обоим, требовалась максимальное внимание. А за работу, он утром Михалычу купит бутылку коньяка.

Старый лаборант, изучив принесенное, скривился, но признал правоту Смирнова.
Александр сначала наблюдал за манипуляциями Михалыча, но сказалась напряженность последних ней, и он незаметно уснул, где- то после трех часов.

Чувство тревоги заставило его судорожно открыть глаза и вскочить на ноги. В глазах потемнело, а пистолет в руке стал неподъемным. Александр оперся о край стола и опустил руку с пистолетом.

Сквозь зашторенные окна пробивались слабые лучи солнца. За соседним столом спал лаборант, обхватив обеими руками металлический ящик. Два светильника скупо освещали комнату.
Он подошел к двери. Задвижка закрыта. Все нормально. Вернулся к столу и включил электрический чайник.
Михалыч лениво поднял голову.

- А, студент. Сачканул? Ну, ничего, ничего. Я сейчас домой пойду отдыхать, а тебе, видать, еще долго отдохнуть не получится. Подходи ближе. Хвастаться буду.
 
 Смирнов заворожено разглядывал аккуратные слитки  в ящике. Неизвестно, где Михалыч нашел этот ящик, но он идеально подходил по размеру. Слитки лежали тремя рядами и завораживали взгляд. Он взял один в руки. Благородная тяжесть золота действовала возбуждающе. На боковой части слитка имелось круглое клеймо: «Матросов Виктор Михайлович. Золото. Вес слитка – 215.312 гр., содержание золота – 63 %, или 135.646 гр».

- Ну, ты выдал, Михалыч. Хоть мы об этом и не договаривались, но, скажу честно, впечатляет.

- Меня тоже. Знаешь, пока ты тут дрых, у меня мысль вдруг возникла- тюкнуть тебя по башке, да и смыться с ящичком. И такая навязчивая. Вот, что благородный металл с человеком делает! Как там поется: «Люди гибнут за металл!».

- Смирнов рефлекторно прикоснулся к карману, куда положил пистолет.

Для лаборанта его движение не осталось незамеченным.

- Да, ладно. Че щас за ствол хвататься. Думал, я не заметил. И правильно. Вдруг кто бы ломится стал. Сболтнула наша Катя лишнего, и все, «добрые люди» нас бы обязательно навестили. Так, что правильно пистолет прихватил. Так и мне спокойнее стало.
А насчет мыслей, не опасайся. Контролировать себя я способен. И это так даже по причине того, что я тебе о них рассказал. Не представляю, как буржуи с ума не сходят от своих богатств. Хотя, кто сказал, что не сходят?   
Ладно, хватит о вздорном. Катерина машинистку прислала пораньше. Она, наверное, уже заключение напечатала. Сходи к директору. Уже пора.

Смирнов кинул тревожный взгляд на ящик, но тут же одернул себя и вышел из лаборатории. За его спиной тут же щелкнула задвижка.

Директор уже пришла и читала в кабинете заключение. Рядом на стуле сидела крайне удивленная молодая девушка. Не каждый день такое приходится печатать. Смирнов поздоровался и так же углубился в чтение.
Он ознакомился и с разделом, касающимся состава образцов почвы и содержимого щелей в полу. Во всех, без исключениях, образцах содержание палладия превышало все мыслимые, и даже немыслимые, пределы.

- Если бы Вы мне не рассказали, при каких обстоятельствах получили эти образцы, я бы с ума сошла от таких результатов. Содержание палладия выше в несколько сотен раз, чем в самых богатых месторождениях. 

- А Вы направьте эти образцы своим, наверх. Мол, нашли тут в области месторождение. Глядишь, обрадуются и финансирование Вам обеспечат на высшем уровне. А ошибка, она всегда может иметь место . . .

Найдя пару опечаток и внеся полдесятка правок, они отдали девушке заключение перепечатать.

- Все нормально Саша?

- Да, Екатерина Петровна. Представляете, Михалыч так все здорово сделал. О таком я бы сам никогда не догадался. Даже каждый слиток проклеймил. Вес, процент содержания драгоценного металла, название. Все, что надо. Да, и еще указал сою фамилию, имя и отчество. Прям художник.

- А он и есть художник. В своем деле, разумеется. Очень творческая личность. Мы его очень ценим.

Секретарь принесла вновь распечатанный документ. Они его проверили, подписали, заверили печатью института.
- Прощай Александр Николаевич! Приятно было познакомиться и поработать вместе. Отдельное спасибо за возможность хоть немного узнать о Вашей работе. Будет необходимость, конечно, заходите. А не будет, все равно заходите, в гости. 
 
 Смирнов вызвал машину, попрощался с директором и направился в ближайший магазин, где, как и обещал, приобрел бутылку коньяка.

- Дорогой Михалыч, спасибо Вам за работу. Впечатлен. Высший класс. Прими от меня благодарность, как и обещал. Сегодня у тебя есть замечательный повод – такую работу сделали. Жаль, что не могу составить компанию. Ехать нужно.

- И тебе всего хорошего Саша. Забегай, не стесняйся. Тем более, если вдруг захочется подарок мне сделать.

Смирнов добрался до автобусного вокзала и неожиданно для себя встретил там оперативного работника военной контрразведки отдела в Угольном.

- Привет Максим! Как дела, как шпионы?

- Привет Александр! Дела нормально, шпионы себя тоже ведут нормально- прячутся.

- Я рад, за Вас, всех. А если серьезно, есть у меня к тебе вопросик. Твой шеф говорил, ты этим занимаешься. Скажи, ты знаешь в Угольном человечков, занимающихся скупкой драгоценных металлов, ну и редкоземельных тоже.

- Случайно, знаю. Есть такой, Мурза. И адресок знаю. Насчет драгоценных, не скажу, а вот редкоземельными не брезгует. Думаю, что именно он скупал палладий из «ДП-2».

-   Вот как? Ну, Вы и даете. Все знаете, а чего ж меры не принимаете? В турму его гада!

- Саша, ты не прав. Страна у нас свободная, коммерсанты «в законе». Доказательств, что он знал о криминальном происхождении купленного, у нас нет и, вероятнее всего, в ближайшее время не предвидится. Так, что, извини. Накопаешь что, буду рад.

Не откладывая, Смирнов утром отправился по указанному адресу.

Хороший трехэтажный дом. Богатая обстановка. Хозяин, типичный цыган. Уверенный  в себе и абсолютно спокойный. На удостоверение Смирнова посмотрел абсолютно равнодушно и молча кивнул головой в сторону кресла.
- Садись, дорогой. Знаю, о чем спрашивать станешь. Все расскажу. Мне нет нужды что-то скрывать. Перед Законом я чист.

- Тогда слушаю Вас, внимательно. Про Магомедова, про палладий, ну и про все другое.

- Какое другое? Другое нет. Магомедов спрашивал, палладий предлагал. Говорил, на свалке нашел. Бурый такой. Пирамидками круглыми. Я ему деньги давал. Все честно. За каждую пирамидку по пять тысяч. Куда дальше его дел, прости, говорить не буду. Продал. И хорошо продал. Дом видишь? И у сына дом. На это построены. Почти два года он мне эти пирамидки носил.
А Магомедов глупый. Если воровал, то мне почти даром продавал, сейчас в тюрьму сядет. Прямо как русский. Не умеет торговать.  Значит, пусть сидит. Пиши, дорогой. Все подпишу. Таиться не буду.

В отдел Смирнов возвратился в отвратительном настроении. Что за страна? Налицо преступление, а она (Страна) его таковым считать не хочет.

В этот день он допросил несколько свидетелей и составил постановление о привлечении Магомедова в качестве обвиняемого за совершение растраты и незаконный оборот драгоценных металлов. Все, практически дело расследовано.

Сегодня 25 декабря. Если постараться, можно успеть дело направить самому в суд.
Он созвонился с адвокатом и договорился поработать завтра.

К приходу адвоката Смирнов подготовил экспертные заключения и другие материалы дела. В конце концов, даже если Магомедов не произнесет и слова, у него более чем достаточно доказательств для направления дела в суд.
В день отъезда из Читы, прокурор передал ему пакет, и теперь он его с волнением вскрыл. Внутри находилась заверенная надлежащим образом справка Московской сырьевой биржи, согласно которой на день выявления факта хищения стоимость одного грамма палладия составляла 1050 рублей.
Чудесно. Он уже давно обговорил этот вопрос с прокурором Армии и тот его полностью поддержал. Действительно, цена изделия явно занижена МО РФ и не отвечает современному времени. Вот Владимир Васильевич и задействовал своих знакомых в Москве. И стоимость похищенного, с учетом уточненного количества «ДП-2», составила 127 тысяч рублей.
Адвокат Магомедова долго изучал заключения экспертов, хмурясь все больше и больше, а потом еще долго шептался с клиентом в коридоре.
Наконец они вернулись в кабинет.

- Александр Николаевич, поздравляю. Доказательства убийственные. Ничего не скажешь. Мы готовы дать признательные показания. Но, с одним условием- Вы изменяете меру пресечения на подписку о невыезде. У моего клиента трое детей, бежать некуда, да и незачем. Пусть хоть до суда с семьей побудет. А то, что сядет- с таким составом и доказательствами, я в этом не сомневаюсь. Теперь нам нужно бороться за уменьшение срока. Так, что за поведение обвиняемого не волнуйтесь.

Смирнов слушал признания Магомедова совершенно спокойно. Все, что тот сейчас рассказывал, он и так знал. Сложное и запутанное на первый взгляд дело, оказалось довольно простым. Обвиняемый не особо маскировал свои действия и при нормальном расследовании его тут же разоблачили.
Хотя, он посмотрел на стопку экспертных заключений, не так все просто.
Адвокат обратил внимание на его явное безразличие следователя к показаниям обвиняемого.

- Понимаю, с такими экспертизами, Вам все и так известно.

- Так, да не так. Махмудов. Вы указали, что закончили 8 классов и школу прапорщиков. Скажите, а кто Вас научил так грамотно обрабатывать оксид палладия. А процесс абсорбции? Даже я, окончивший десятилетку с четверкой по химии, не сразу разобрался в этом.

До этого спокойно рассказывавший о своих деяниях Магомедов, после этого вопроса замолчал, а мышцы его лица напряглись.

Смирнов несколько раз повторил свой вопрос  в разных вариантах, но ответа так и не добился. Тогда он решил пойти на крайние меры.

- Я не вижу необходимости в изменении меры пресечения. То, что Вы мне рассказали,  я и так узнал сам. А вот о том, чего я действительно не знаю, говорить категорически отказываетесь. Так не пойдет.

Адвокат попросил разрешения переговорить с клиентом. Они долго шушукались в коридоре, но Магомедов категорически отказывался рассказывать об этом.

И Смирнов и адвокат выдохлись окончательно. Так и ничего не сказав по интересующему вопросу, Магомедов отправился на гауптвахту. Александр договорился с адвокатом о дне, когда они ознакомятся с материалами уголовного дела.

Этим вечером он решил поужинать в офицерском кафе и там опять встретился с Максимом. Такое явно говорило о вероятности «принять на грудь», но Смирнов не возражал. Отработал хорошо. Теперь хорошо поесть, выпить и выспаться. Он заслужил.

- Ну как твои дела Саша?

- Не дела, а дело. Хорошо. Магомедов во всем признался. Следствие окончено. Через два дня направляю в суд, и домой.

- Разреши поздравить. Ловко ты его поддел. Почти месяц никто ничего не мог узнать. И про экспертизы слышал. Очень впечатляет. Особенно спектрально-химическая. Даже не подозревал, что такое возможно.

- Все возможно Максим, было бы желание.

- Да, согласен. Кстати, тут тобой кое- кто заинтересовался. И очень.

- И кто это?

- Будешь смеяться - мы, контрразведка.

- Что- то я не пойму твою шутку.

- А тут и понимать нечего. Махмудов умел палладий извлекать, но теперь он на несколько лет этим заниматься не сможет. По уважительным причинам. Подучается, теперь только ты остался. А вдруг тебе захочется подзаработать? Вот и решили за тобой приглядывать. Так, на всякий случай.

- А почему решил мне об этом рассказать?

- Трудно сказать. Может, мне это все не нравится. Может, я считаю это откровенной глупостью. В общем, сказал и сказал. Надеюсь, ты не будешь меня сдавать начальнику?

- Конечно нет, Максим. Спасибо.


29 декабря Смирнов находился в кабинете прокурора Армии.

- Спасибо Александр Николаевич! Отработали на отлично. Кстати, сколько Вам времени понадобилось на следствие?

- 21 день.

- Впечатляет. Отправляйтесь домой. На Новый год успеваете?

- Поезд приходит 31 декабря в 21.30. В самый раз.

25 января прокурор Армии позвонил Смирнову и сообщил, что Магомедов осужден на четыре года и шесть месяцев.

В июне 200* года Читинская ракетная армия РВСН была расформирована. Работники прокуратуры в основном составе перешли в прокуратуру *** ракетной армии РВСН.

Скуратов и Смирнов опять оказались в одной прокуратуре.

- Кстати, Владимир Васильевич, а куда передали ящик с вещдоками по делу Магомедова?

- В отделение госхрана. Ох и тяжело мне это далось! Никогда бы не поверил  в такое, если сам этим лично не занимался. И приговор суда, где это определялось, был на руках, и все другие документы, все было. А там уперлись и ни в какую. Признаюсь, даже мысль была утопить его в реке. Но, Бог миловал. Не решился, и все -таки добил их.

- Вот мы с Вами странные люди. Очень странные. Почему бы не «замылить» ящичек. Я уверен, что его никто и никогда бы не хватился. Прокуратуру расформировали, дела в архив. И суд ведь расформировали.

- Увы. Воспитание такое, по нынешним временам, явно не правильное. Давайте просто служить Родине. А там и пенсия близко. Чего небо гневить.

- Согласен. Спокойный и здоровый сон- очень важная составляющая жизни человека. Спокойных снов Вам- шеф.

- И вам желаю . . .

 Глава 3.

Почитатель фильма «Операция «Ы».

Анастасия Верещагина устало выбралась из кабины «ГАЗели». Уже стемнело. Скорее бы добраться до квартиры, душ и спать. Даже есть не хочется. Они с водителем выехали еще до рассвета, около шести часов. Потом, целый день на рынке в продуваемой всеми ветрами палатке и, главное- проклятые покупатели. Как она их ненавидит. Лучше бы торговала не водкой, а чем ни будь сладким.

Настя поправила ремень тяжелой сумки с выручкой и подошла к подъезду.

- Опять лампочки выкрутили! Что за сволочи!

Девушка осторожно нащупала  первую ступеньку, ухватилась за перила и начала свой путь на третий этаж.

Вот и последняя площадка. Еще десяток ступеней и она дома.
Вдруг талию обхватила рука, а лицо закрыла резко воняющая чем-то отвратительным тряпка. Долю мгновения она боролась со сковавшим тело ужасом, но потом, молодое и здоровое тело все-таки получило сигнал мозга на активные действия.

Настя в свои двадцать пять лет отличалась железной волей и богатым жизненным опытом. Несколько неудачных попыток найти спутника в жизни окончательно убедили ее, что достойного мужчину еще искать и искать.
Безынициативные, жадные, трусливые, эгоистичные, и это, далеко не полный перечень недостатков конкурентов на ее сердце. Хотя, особо задевало, что именно ее сердце пока никого не заинтересовало.
Эффектная внешность, относительно хороший доход, отдельная квартира- все это пользовалось у «сильного пола» повышенным спросом. Увы, такое не устраивало. Тащить всю жизнь на себе слабака с устойчивой алкогольной зависимостью и завышенной самооценкой, нет, увольте.

В голове поднялся шум, мешающий сосредоточиться, но она уже собрала всю волю в кулак. Нападавший душил, закрыв нос воняющей тряпкой но, не более. Ударов по телу и голове она не почувствовала.

Девушка чуть согнула колени и опять нащупала левой рукой перила. Отлично! Теперь резко наклониться вперед. Нападавший, неожиданно для себя, оказался лежащим на спине жертвы, а уже в следующее мгновение, молодое тело распрямилось пружиной. Рука с тряпкой соскользнула с лица девушки, а другая, обхватившая талию, начала разгибаться под чрезмерной нагрузкой.

Почувствовав, что хватка ослабла, она резко развернулась лицом к нападавшему, перехватила перила правой рукой и всем телом толкнула противника. Нападавший с противным крысиным писком отлетел назад и крепко припечатался о стену. До нее донесся приглушенный свистящий хрип, а потом неизвестный покатился вниз по ступенькам.

Вдруг Настю охватил новый приступ ужаса, и она судорожно ощупала висящую через плечо сумку с выручкой. Наступившая волна радости подкосила колени, и девушка обессилено села на ступеньку, дрожа всем телом и не выпуская из рук сумку.

Следователь военной прокуратуры Александр Смирнов обеспокоенно поглядывал на Юлю, примостившуюся на противоположной лавке в салоне самолета «Ан-2». «Кукурузник», обладая, несомненно, целым набором отменных летных качеств, тем не менее, с точки зрения удобств для пассажиров, представлял из себя очень допотопное средство передвижения.
А если учесть парашют за спиной, то все это доставляло отменные неудобства. Хорошо, что путешествовать не долго- наберут чуть больше тысячи метров высоты и, добро пожаловать «на свежий воздух».
Смирнов прыгал уже в десятый раз, а вот Юля – первый. Девушка приняла решение прыгать самостоятельно и доставала его этой просьбой так настойчиво, что пришлось уступить.

И вот, сегодня Юля готовилась осуществить свою мечту, а он очень волновался. Сейчас, глядя в лицо девушке, Смирнов испытывал откровенное недоумение- она казалась абсолютно спокойной.

Смирнову совсем не кстати вспомнилось выражение готовившего их инструктора, что страх перед прыжком- явление очень даже нормальное. Гораздо хуже, если парашютист не боится. В этом случае, такого необходимо отстранять от прыжков не раздумывая.
Александр чуть наклонился и, перекрикивая рев двигателя, прокричал:

- Ну, как ты?

Юля, натянуто улыбнулась.

- В туалет хочется. Скорей бы на землю!

Смирнов еле сдержал нервный смех. Вот девки! Как сложно их понять. Тут, блин, тысяча метров под тобой, а она, оказывается, этого совсем не боится, потому, что ей срочно «приспичило под кустик».

Резкий звук серены, заставил вздрогнуть. И кто только придумал этот резкий вой. И так страшно, а тут еще такое.

Сначала прыгали более тяжелые, и поэтому Александр вышел первым. Сердце привычно сжалось от вида земли за бортом, потом, резкий порыв ветра, три секунды болтанки под стабилизирующим куполом и, наконец, резкий рывок.
Смирнов поднял глаза и убедился, что парашют открылся. Отлично, теперь сориентируемся.

Оглядевшись, нашел место старта и принялся разворачивать купол в нужную сторону. Внезапно Александр обратил внимание на «колбасу». Это нехитрое приспособление всегда можно увидеть в районах аэропортов и ее предназначение- указывать направление и силу ветра.

Обычно, новички прыгают с парашютами системы Котельникова, в народе ласково именуемые  «Дубами». У Смирнова был Д-1-5У, у Юли – Д-6. Оба парашюта давно использовались в армии, и зарекомендовали себя исключительно надежными и не прихотливыми к укладке. Требовалось не просто допустить ошибку при укладке, а ОЧЕНЬ постараться, что бы эти «ветераны неба» не открылись. Тут он особо не опасался. 
Взволновало другое. Парашют Д-6 имел «нулевую» горизонтальную скорость и поэтому прыжки с таким типом разрешались до скорости ветра 5 метров секунду. Большая скорость ветра грозила приземляющемуся неприятностями. Когда они взлетали, колбаса слабо колыхалась на ветру. Сейчас же устойчиво располагалась горизонтально земле. Значит, ветер усилился до 7-10 метров в секунду.

Все это моментально пронеслось в мозгу и Смирнов начал разворачивать купол против ветра. Его парашют относился к спортивно-боевым и имел горизонтальную скорость 5 метров в секунду. Значит, если его правильно развернуть, горизонтальная скорость у земли окажется вполне приемлемой.

Приземление оказалось довольно жестким но, все обошлось. Кувыркнувшись через плечо, он погасил купол и поднялся на ноги. По общему правилу, сразу после нормального приземления, парашютист должен встать, что бы специально назначенный наблюдатель смог убедиться, что медицинская помощь ему не требуется. В противном случае,  к месту приземления тут же выезжала машина с врачом.

Александр перевел дух и начал расстегивать подвесную систему. Вдруг он услышал тонкий визг: - «Саша . . . а. . . а. . .а. . .а. . . ! ».

Над ним, на немыслимо большой скорости, пролетела Юля, быстро- быстро перебирая ногами, как будто бежала.

У Смирнова сжалось сердце. Юля разом нарушила почти все требования безопасности при приземлении. «Растопырила» ноги, вместо того, что бы свести их вместе и не смогла до конца выровнять купол, от чего приземлялась боком.  И все это усугублялось порывом ветра, в два раза превышающим безопасный предел.

- Все, хана, девчонке! Жениться не успел, а уже вдовец!

Он мотнул головой, прогоняя гадкое предчувствие.

- Ничего, есть один «плюс»- ее вес обеспечивает минимальную вертикальную скорость. Для, его семи десятков, такая ситуация- явное направление в травматологию. А у нее, и пяти не наберется. Авось . . .

Александр отчетливо видел, как девушка кубарем пролетела метров пятнадцать, подняв плотное облако пыли. Купол парашюта пошел вбок, начал гаснуть, опять набрал воздух, чуть рванул но, тут- же резко потерял упругость и погас.

Потянулись томительные секунды и наконец, Смирнов радостно вскрикнул. Юля встала на ноги и даже подняла вверх правую руку, помахав и ему и наблюдателю на старте.
Смирнов помахал в ответ и с облегчением начал избавляться от подвесной системы и укладывать парашют в сумку. Теперь предстояла самая не приятная часть этого мероприятия- тащить парашюты (основной и запасной) и себя, любимого, на место сбора.

Вскоре, задыхающийся Александр уже был на старте, бросил снаряжение и почти бегом отправился навстречу Юлии.
Девушка мужественно тащила свою ношу и с нескрываемой радостью передала ее Александру. Они обнялись и поцеловались.

- Ну, ты, блин, и даешь. Я чуть не поседел, глядя на этот «полет шмеля». Про ноги забыла? А почему боком приземлялась?

- Правда? Ниче не помню. Ветер в лицо – Бах! Парашют открылся – БАХ! Только отдышалась –земля на меня несется и вот уже - БАХ. Голова кружиться, лежу и не понимаю в какую сторону вставать. Чесслово! Ориентацию пропала, напрочь. Где небо, где земля, кто я?

- Ну, надеюсь, свое любопытство удовлетворила?

- Нет и еще раз нет! Ты, что? Я же вообще ничего не поняла. Так не интересно.

Смеясь и болтая на ходу, они добрались до старта. Навстречу им выскочил руководитель прыжков, придирчиво осмотрел Юлю, удовлетворенно вздохнул и отошел в сторону.

Тут же, с обеих сторон к ним на перегонки бросились двое курсантов.
Сначала Смирнов не понял, что они хотят, но потом быстро сориентировался и повернулся к Юле.

- Отдай им запаску. Кстати, а где она?

Ответом ему послужил недоуменный и наивный взгляд.

- Какую запаску?

- Как какую! Ту, что на груди была. Второй парашют.

Юля подняла правую руку и начала загибать пальцы.

- Приземлилась- погасила парашют. Поднялась- показала, что все нормально. Отстегнула запаску . . .

- Вот, вот, я про нее . . .

- Подожди, не перебивай.

- Так, отстегнула запаску. Расстегнула подвесную систему. Кольцо пристегнула к карабину системы. Парашют упаковала в сумку. Так, пока все правильно. Теперь. Берем сумку с парашютом, шлем и идем на старт. Все, так инструктировали. А про то, что запаску несем на старт- не говорили.

Александр со смехом уселся на землю и трясущимися руками начал доставать сигарету.

Курсанты разочарованно отошли в сторону, но к ним тут- же подошли несколько инструкторов и спортсменов.
Смирнов, давясь от смеха, наблюдал за происходящим. Вдруг он отчетливо вспомнил инструктаж и поднялся на ноги. Пора дивчину спасать! 

 Его опередил один из спортсменов, так же вставших на сторону девушки.

- Николай! А ты- то не прав. Я сейчас вспомнил инструктаж. Ты ж, старый, и правда, когда говорил, что нужно сделать после приземления, про запаску ничего не сказал. Зуб даю!

Окончательно развеяла сомнения про содержание инструктажа, подошедшая на старт девчушка лет восемнадцати, обессилено опустившая на землю сумку с парашютом и подошедшая к толпе спорящих с запаской в руке.

- А, это, простите. Эту штуку надо было забирать с поля? Про нее нам ничего не говорили, вот я и думала- а может зря ее тащу. Итак тяжело.

Инструктор осекся на полуслове и ошарашено уставился на девчушку.
Старт накрыла волна дикого смеха. Кто катался по земле, кто радостно хлопал бедного инструктора по плечу, от чего тот, бедный, аж зашатался.

Наконец, страсти немного улеглись, и инструктор решил пойти в атаку, что бы как то спасти свою репутацию. Зря!

- А Вы, что, не могли догадаться, что не стоит запаску бросать. Их и так ведь не хватает. Парашют ведь!

В ответ девушки дружно набросились в на инструктора, вполне доходчиво объяснив тому, что при первом прыжке в голове много чего происходит и единственный выход- четко и понятно инструктировать начинающих парашютистов.
Девушек искренне поддержали другие участники и вскоре пристыженный инструктор безоговорочно капитулировал. Особенно, когда в его адрес поступили и упреки по поводу невнимательности при организации прыжков с «Дубами» при опасной скорости ветра.

Следующий инструктаж проводился подчеркнуто скрупулезно под веселые комментарии спортсменов.

Самолет натужно набирал высоту. Смирнов решил еще раз напомнить Юле о ее ошибках при прошлом приземлении. Ветер почти стих но, все равно, такие грубые ошибки не стоило повторять.

Заботливые напоминания Смирнова Юля оборвала самым бесцеремонным образом в духе истинной представительницы своего пола.

- Саша, отвянь. Тут сейчас мочевой пузырь взорвется, а ты тут со всякой ерундой пристаешь.

- А что, сделать свои дела времени не нашлось?

- Сначала не было. Потом забыла. А сейчас, некстати, вспомнила, что забыла.

Смирнов хрюкнул и отвернулся. А что тут скажешь? Правильно, ничего. Молчание – самая лучшая стратегия. Они, женщины, с другой планеты, и этим, все сказано.

Потехе час, а делу- время. Утро понедельника, наверное, самое неприятное время для очень значительной части человечества, и Смирнов в этом нисколько не сомневался, заходя в рабочий кабинет.

Возле крыльца стоял милицейский «воронок» с парой скучающих конвойных. Эта картина красноречиво говорила, что далеко не все военнослужащие гарнизона, провели выходные, занимаясь спортом и иными, не столь криминальными занятиями.

В кабинет зашел прокурор и небрежно бросил на стол тонкую папку.

- Займись Александр Николаевич этим комиком! Надо же до такого додуматься! Думаю, дело года. В крайнем случае, пока, других кандидатур нет.

Конвоир ввел в кабинет худощавого низкорослого мужчину лет тридцати пяти с огромным синяком под правым глазом.

- И кто это его так приложил.
- Наш начальник, проезжал по улице, а этот хмырь выскочил из подъезда, и бежать. Ну, тут рефлекс и сработал. Догнали. Он попытался вырваться, ну и схлопотал от шефа. Он у нас левша. Кстати, а что Ваш прокурор говорил по «дело года»?
Смирнов жестом показал задержанному сесть на стул.

- Понимаешь, в нашей работе, как правило, смешного мало. Тем не менее, иногда случаются довольно комичные преступления. Типа этого. Ну, мы и определяем самое интересное за год.

- А какое было в прошлом году. Расскажите. Очень заинтересовали.

- Ну, если есть пару минут свободного времени . . .

Наташа Виноградова  в свои двадцать три считала, что жизнь удалась. Стараниями отца она призвалась на службу в армию. Родители Наташи, дождавшись долгожданной пенсии отца, тут же окончательно поселились на даче и занимались исключительно своими любимыми делами. Мать полностью отдалась выращиванию цветов, а отец рыбалке и охоте. Добротный дом позволял жить на даче круглогодично, поэтому фактически, девушка осталась проживать одна в двухкомнатной квартире.

Подруги положительно оценили такое и теперь постоянно ошивались в квартире Виноградовой. Конечно, молодость не предполагала совместное чтение книг по вечерам, и поэтому, девчонки самозабвенно отдались плотским наслаждениям.

Жившие внизу супруги преклонного возраста отнеслись к такому изменению образа жизни соседей без должного понимания, и периодически устраивали скандалы, требуя соблюдать тишину и порядок. И такие ситуации в последние два месяца возникали практически ежедневно, точнее говоря, каждую ночь.

Но сейчас, у девчонок был очень уважительный повод оторваться по полной. Наташе исполнялось двадцать три года. Начав праздновать еще в шесть вечера, к одиннадцати, они уже чувствовали себя очень замечательно. Десяток бутылок из под вина явно намекали на то, что вечер так просто не закончится.

Единственное «темное пятно» вечеринки – очередной приход соседа снизу но, ему очень доходчиво объяснили, что именно сегодня они, ну никак, не намерены прекращать веселье.

Посчитав, что дошли до нужной кондиции, девушки начали собираться в кафе. Уже на улице Наташа вдруг вспомнила, что так и не сказала соседу какое он ничтожество, так как, выслушав аргумент в пользу веселья, он не удосужился поздравить именинницу. Оставив подруг курить, девушка вернулась в подъезд и поднялась на четвертый этаж.

Прапорщик Коваленко Алексей проживал в двухкомнатной квартире вместе с супругой. Двое сыновей уже выросли и жили своей жизнью. Тихая и размеренная жизнь устраивала обоих супругов. Но, тут случилось настоящее несчастье. Соседи сверху перебрались жить за город, оставив квартиру дочери.
И тут началось! Ежедневные гулянки наверху проходили в самых лучших традициях молодого поколения. Дикая музыка и грохот испортили жизнь соседей окончательно. Попытки утихомирить разгулявшуюся малолетку, пока никаких успехов не приносили. Ни привлечение участкового, ни соседские делегации. Все бесполезно. Вот и сегодня, они легли спать под грохот и визжание каких- то новых кумиров молодежи.

Вдруг наступила долгожданная тишина. Алексей посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Понятно. Сейчас отправятся  в кафе и опять вернуться с ухажерами. Обычно, это все заканчивалось очередной эротической вакханалией со стонами, визгами и скрипом итак убитых кровати и дивана.
Прапорщик грустно вздохнул и попытался уснуть. Резкая дрель дверного звонка заставила его вздрогнуть. Странно, кого там черт принес?

Коваленко  в силу возраста уже мог позволить себе открыть дверь в одних трусах и вскоре удивленно разглядывал стоящую по ту сторону двери соседку сверху. Девушка была в очень сильном подпитии и сразу подняла вверх правую руку с оттопыренным указательным пальцем.

Что именно желала ему сказать соседка, так и осталось тайной. Это простое движение тут же нарушило ее равновесие, итак неустойчивое в силу злоупотребления горячительными напитками. Наташа пошатнулась и начала заваливаться внутрь квартиры. Все произошло так быстро и неожиданно, что Алексей ничего не успел сделать. Падая вперед, девушка растопырила руки в надежде найти опору, и . . . нашла.

Пальцы соседки сомкнулись на резинке трусов с обеих сторон, но такая опора оказалась явно недостаточной от чего трусы резко сползли вниз. Стоя на коленях, Наташа удивленно разглядывала ноги соседа и его трусы в своих руках. Отягощенный алкоголем мозг отказывался понимать, что же именно произошло, и настоятельно предложил вернуться в горизонтальное положение. Разжав пальцы, девушка попыталась найти более серьезную опору. Талия соседа ей показалась вполне подходящей, но тут голова уткнулась в какое-то препятствие . . .

Мария Николаевна задремала под доносившийся сверху грохот, но неожиданно сон пропал. Мужа рядом не было. Вдруг из коридора послышался странный шум. Она встала, набросила халат и отправилась посмотреть, что происходит.
Сначала она увидела стоящего лицом к входной двери мужа. Без трусов? Увиденное, лишило ее возможности двигаться. В это время она обратила внимание на две кисти рук, обнимавших верхнюю часть ягодиц мужа и копну черных волос как раз в районе его пупка. Она смотрела и не верила своим глазам.

Если глаза не подводят, а она категорически отказывалась им верить, именно сейчас, на пороге их квартиры какая-то шалава исполняла ее благоверному . . . минет?
 
В голове помутнело. Конечно, Алексей не ангел и наверняка за их долгую совместную жизнь мог «сходить налево», но, что бы вот так! У Марии Николаевны потемнело в глазах.

Наташа поняла, что происходит нечто странное и предприняла очередную попытку встать на ноги. Голова опять уперлась в препятствие, и она попыталась его устранить правой рукой. Пальцы руки нащупали очень странный предмет в обрамлении копны жестких волос. И этот предмет так похож . . ? Особенно, когда он вдруг начал оживать в ее руке. Девушка вдруг отчетливо представила, в какую ситуацию попала, как все это выглядит со стороны и непроизвольно застонала.
Сосед попытался отшатнуться, но руки девушки его удержали на месте.

Мария Николаевна вдруг взорвалась. Движение таза мужа и сладострастный стон развратницы вызвали небывалый прилив сил. Какое там повышенное давление  в сочетании с другим букетом болезней! Она абсолютно здорова и сильна. Да, она сейчас может навалять даже хваленому заокеанскому супермену, и не одному.

Стремительный рывок вперед, Удар в ухо изменщику, с последующим толчком его всем корпусом, и вот уже голый мужчина пробкой вылетает на лестничную площадку, кувыркнувшись через голову его шлюхи.

Девушка подняла лицо, и Мария Николаевна с нескрываемым ужасом узнала соседку сверху. 
Вот такого она точно не ожидала. Вокруг тысячи баб, а он . . ., никого другого не смог подыскать для удовлетворения своих низменных желаний. 

Сначала в кисти руки, а затем и мозгу полыхнуло болью. Проклятая малолетка кувыркнулась назад, бесстыдно растопырив ноги. Сбоку возникло пятно света- открылась соседская дверь из-за которой показалась настороженная физиономия бабы Насти. Малолетка разинула рот и начала подвывать, сначала тихо-тихо но, все больше и больше добавляя децибел.

Сосед вдруг рванул вперед и перелетел через ее голову. Наташа удивленно уставилась на соседку, вдруг преобразившуюся в самую настоящую фурию тут же рванувшую  в атаку.
Дикая боль в щеке и яркая вспышка в глазах на мгновение лишили девушку возможности воспринимать окружающую обстановку, а когда глаза приобрели возможность видеть, то лучше бы она ослепла навсегда.

Она лежала навзничь на полу. Сбоку растянулся абсолютно голый сосед, затравленно озиравшийся по сторонам и повторявший непрерывно: «Так, что ж то делается, люди!». Напротив, уперши руки в бока и тяжело дыша, стояла Марина Николаевна. Слева от женщины стояла разинув рот до неприличия еще одна соседка снизу-  баба Настя. Обе двери квартир напротив так же приоткрылись, но их обитатели не спешили покидать свои убежища- слишком уж опасной представлялась им увиденная картина боевых действий.

Собрав последние силы, Наташа попыталась подняться на ноги и объяснить, что все произошедшее, не больше чем недоумение. Ища опору, она нечаянно надавила ладонью в промежность лежащего рядом соседа, от чего тот взвыл диким голосом, явно сообщая, что ладонь надавила в самом неприятном месте.

Это оказалось последней каплей. Марина Николаевна бросилась на малолетку, схватила ее за волосы и начала таскать по лестничной площадке, периодически добавляя ногой по телу неудачной развратницы.

У Наташи потемнело в глазах от накрывшей ее волны боли. Нападавшая удерживала ее за волосы лишая возможности подняться на ноги и вырваться, что бы убежать. Уловив нужный момент, когда она оказалась стоящей на четвереньках, девушка в таком положении и рванула в сторону ближайшей двери в надежде найти за ней спасение.
К сожалению, судьба и тут посмеялась над ней, направив к двери ненавистных соседей.
 Вскоре Наташа оказалась внутри квартиры и попыталась укрыться за тумбочкой. Такое решение окончательно вывело Марину Николаевну из себя, и на голову несчастной жертвы тут же опустились с ускорением телефонный аппарат, зонтик и еще  много других вещиц, находившихся в прихожей.

Уголовное дело возбудили по статье хулиганство, а спустя два месяца состоялось заседание военного суда, назначившего Наташе наказание в виде одного года лишения свободы, условно. При этом, следует особо отметить, что показания соседей отличались отменным единодушием в части описания злодеяний соседки, устроившей скандал и разгромившей полквартиры несчастных соседей. Вот, что значит долго злоупотреблять их терпением.

Конвойный под конец рассказа уже сидел на стуле, давясь истерическим хохотом. Наконец, он немного успокоился и дрожащими руками прикурил сигарету.

- Вот блин! Как представлю себе эту картину . . . ! А фамилию малолетки не скажешь? Мужикам расскажу- животы сорвут!

- Нет, вот фамилию я тебе, родной, категорически отказываюсь назвать. Жалко девку. Это «приключение» для нее самой очень неприятный урок. А тут, еще Вы тыкать в нее пальцами будете.

- Ну да, согласен. Я бы, то же, не обрадовался такой популярности.

Тут зашевелился и закашлялся задержанный.

- Очень извиняюсь но, не могли бы Вы не курить в помещении. Тем более, закон есть. А Вы, все- таки, представители этого самого Закона.

Милиционер аж поперхнулся.

- Эй, ты, чмо в ботах. Еще сутки не прошли, как ты чуть деваху жизни не лишил самым извращенным способом, а тут, здрасте, о здоровье заговорил. Что, свое бережем- чужое херим?

Задержанный испуганно съежился но, решился ответить.

- Так, того, не хочу быть пассивным курильщиком. Ведь вредно. Правда?

Смирнов с нескрываемым интересом наблюдал за мужчиной. Милиционер уже открыл рот, что бы в своей «народной» манере объяснить «чму в ботах» о своем видении этой проблемы. Но, Александр жестом руки остановил эту, несомненно, «пламенную» речь.

- Тихо, тихо. Не будем про «пассивов в зоне». Это, потом. А сейчас, если не возражаете, то я Вам, обоим, немного расскажу про вред курения, как курильщик со стажем более двадцати лет.
Как известно, первые известные курильщики- Американские индейцы. Курили они трубки с длинными мундштуками. Выбравшись за пределы Америки, сея зловредная, согласен полностью, привычка,  быстро завоевала новых «поклонников». Долгое время для курения табака использовали все те же трубки. И лишь относительно недавно появились, сначала папиросы, а потом и сигареты. Особое место тут занимает кальян. Но, об этом, чуть позже.
 Итак, что есть процесс курения? Растительную массу поджигают и втягивают в себя образовывающийся дым. При этом, температура горения достигает свыше шестисот градусов. При такой температуре твердые вещества переходят в газообразное состояние. Из целого «букета» таких веществ стоит отметить два основных- смола и никотин. Никотин воздействует на нервную систему и, собственно говоря, из- за этого люди и курят. При этом, никотин может выводиться из организма. Если бросить курить, через, чуть больше года, организм сам избавится от накопившегося никотина. Естественно, большей его части. Кстати, даже в сухом детском питании никотин присутствует-  никотиновая кислота. Так, что, в небольших количествах это вещество даже полезно.
Теперь смола. Как говорят ученые- именно смола и есть самое опасное в этом процессе. Смола покрывает легкие и не выводится из организма.
А теперь вернемся, так сказать, к способу. При курении трубки, смола в газообразном состоянии устремляется по мундштуку, постепенно теряя температуру и осаждаясь на стенках. Чем больше расстояние преодолевает дым- тем он больше остывает. В результате такого способа, в организм человека попадает минимальное количество смолы, при практически полном сохранении количества никотина. Так, что наши предки-баре, любители трубок с умопомрачительных размеров длинны мундштуками, тут выглядят очень продуманными.
Конечно, курение трубки процесс очень сложный. Человеческая лень привела к появлению папирос. Заметьте, этот способ придумали в России, отличающейся наличием большого количества думающих людей. Конечно, тут расстояние от очага горения до «потребителя» меньше, но, в целом, принцип сохранился. В этой части, папироса является логичным продолжением трубки.
Кальян же, вообще, тут занимает самое «почетное место». Изобретен он на Востоке но, при этом, сам процесс настолько сложен, что позволить себе такое могли очень редко и только богатые люди. По этой причине, больше про кальян распространяться не буду.
А потом, в дело вмешались практичные Европейцы, отличавшиеся повышенным чувством жадности. И правда, зачем, в буквальном смысле, «пускать на воздух» бумагу. Жалко. Они убрали бумажную гильзу, приблизив очаг горения на минимальное расстояние. Именно при курении сигареты в организм попадает огромное количество смолы. Зато, бумагу сэкономили!
Кстати, в нашей стране и тут нашли выход- в Советские времена продавались в изобилии мундштуки, в том числе, снабженные дополнительными фильтрами. Но, пришла демократия и о таких мелочах наши правители позабыли. Ведь, все Советские достижения им явно не подходили.
А сам антитабачный закон, принятый в нашей стране, по моему глубокому убеждению, не только глуп, но и циничен, так как основное его положение- забота о здоровье граждан есть, не что иное, как очередная фикция. Да и как то странно его принятие совпало с компанией по внедрению электронных сигарет.
Замечу- очень и очень не дешевое дело. Кстати, «срубив сливки», заботящиеся о нашем здоровье потихоньку начали сводить на нет все преимущества новоявленного «электронного чуда». Курение электронных сигарет сейчас запрещено практически везде.
Очередная пирамида. «Сильные мира сего» затеяли бизнес. Провели глобальную рекламную компанию. А потом, на самом пике, продали бизнес «лохам из народа». А теперь, можно и признать, что, мол, как то «ошибочка вышла».   
Вернусь к традиционному курению. Если исходить из вышеизложенного и учитывать расстояние от угля сигареты до «потребителя» на стуле, курильщик в комнате приносит не больше вреда другим, чем злоупотребляющая парфюмерией женщина.
Запах! Да, тут действительно есть неудобства. Но, тогда «борцам» за наше здоровье просто необходимо запретить употреблять в замкнутых пространствах, например- вагонах поездов, лапшу быстрого приготовления. Согласитесь, помимо весьма специфичного запаха,  в ней наверняка присутствуют и вредные вещества. Не исключаю, что и наркотического спектра. Ведь, как иначе объяснить, что некоторые люди испытывают устойчивую зависимость от такой еды.
А грязные носки, немытые тела! Любой сталкивался с такой проблемой в купе поезда. И, согласитесь, неудобства весьма существенные. Курильщик,  в конце концов, просто уходит в тамбур и там дымит. А все другие перечисленные факторы не убираемы.
По моему глубокому убеждению, закон о защите граждан от воздействия табачного дыма нужен, но абсолютно в ином виде. Курение однородно с наркотической зависимостью но, официально разрешено государством. А это обязывает это самое государство, повторюсь- если оно легализирует курение табака, относиться к таким зависимым с должным уважением.
Конечно, оградить граждан от сигаретного дыма необходимо. Школы, детские сады и подобные учреждения пусть станут зоной, свободной от сигарет. А вот с больницами вопрос спорный. Конечно, курение в палатах явный моветон, но, что делать, если больной не может встать с кровати? Ему итак плохо, а тут еще и «мудрые дяди» беззастенчиво заботятся о его здоровье. Конечно, неправильно.
Или, с другой стороны - курение на борту самолета недопустимо. Но, тут имеет место только незначительное по ВРЕМЕНИ ограничение. Сколько длится максимально полет? Несколько часов. Это время дисциплинированный гражданин выдержать не только может, но и обязан.
А вот в других случаях этот запрет выглядит не иначе как издевательство.
Кому, например, мешают места для курения на территории аэропортов или вокзалов? А если поезд идет семь суток? Ведь мы знаем, какая у нас большая страна. В этом случае, запрет курения  выглядит как форменное издевательство.
Так, что, при разработке закона, прежде всего необходимо думать о всех категориях граждан- и курящих, и не приветствующих курение. И самый, на мой взгляд разумный выход- развести их с учетом интересов обоих категорий. Пример- создание комнат для курения, выделение в ресторанах отдельного зала для курильщиков, и так далее. И тут, лучше избегать категоричных определений, и предоставлять руководителям заведений право самим определять порядок исполнения закона. Если вокзал небольшой, пусть утроят место для курения на улице, или сами определяют сколько залов ресторана из пяти сделать свободными от курения- один или все пять.
И еще одно замечание. Уж если наши правители озаботились здоровьем граждан, хотя, честно говоря, при сворачивании количества медицинских услуг и их удорожании, эта отдельно взятая «озабоченность» выглядит откровенным идиотизмом то, пусть хоть будут последовательными. Почему бы не обязать табачные компании выпустить на рынок папиросы с табаком нормального качества и не провести разъяснительную компанию об их относительной полезности по сравнению с сигаретами.
В настоящее время папиросы в продаже имеются но, в них находится табак такого качества, что они пригодны только для курения наркотиков. То есть, в большинстве случаев, этот табак просто выбрасывается, в других, смешивается с наркотиком. В любом случае, никто серьезно не относится к их официальному содержимому. Конечно, проблему так не разрешить, но уменьшить вредное воздействие курения на организм вполне возможно. В крайнем случае, так поступали всегда умные правители- если проблему решить невозможно, необходимо попробовать уменьшить вред от нее. 
Так, что, дорогой, учитывая расстояние между Вами и милиционером, все заявления о вреде пассивного курения, есть не больше чем очередное надувательство в стиле родного правительства, занимающегося этим делом, имеется в виду надувательство народа, с отменным качеством. К сожалению, только в этом оно, правительство,  у нас и преуспело.

Ответом на столь пламенную речь Смирнова явились две пары удивленных глаз. Первым пришел в себя милиционер.

 - Ну, ты, блин, академик! Откуда все это знаешь?

- Все оттуда, дорогой. Не забывай- кто перед тобой. Следователь! Ты, что думаешь- наша работа заключается только в том, что бы банально оформлять в суд клиентов, типа этого. Нет. Чаще всего, нам требуется сначала узнать тайное. А для этого необходимо очень хорошо изучить то, с чем имеешь дело.
Например, что бы поймать последнего жулика, мне пришлось досконально изучить устройство и эксплуатацию автономных источников электропитания. К слову сказать, сам жулик имел соответствующее образование, проработал в этой сфере более двадцати лет и считался лучшим специалистом среди своих коллег в целой Ракетной Армии. Даже благодарственную грамоту от Путина имел, сволочь.  Никто не верил, что я его поймаю, честно говоря, сначала даже я сам.
Полгода я просто не понимал что делать, но не бросил это дело- читал и думал. И все-таки нашел допущенную преступником ошибку и смог ухватиться за тоненькую ниточку. Ну а дальше, уже дело техники.  Типа с этим кадром.
Это дело хоть и займет свое почетное место среди прикольных, но, тут особого напряжения мозга не требуется. Согрешил- тюрьма твой дом. Даже не интересно.

Милиционер попрощался и двинулся к выходу. Смирнов переключил свое внимание на задержанного- прапорщика Грибова Алексея Владимировича, тридцати трех лет отроду, женатого и, так далее.

- Ну, что? Не люблю переделывать одну и туже работу. Тем более, такую неинтересную. Перед Вашим приходом я позвонил в адвокатскую контору и вызвал адвоката. Пока я тут еще ознакомлюсь с имеющимися документами, Вы можете в соседнем кабинете «пошушукаться» с адвокатом.

Уточнив у дежурного по поводу прибытия адвоката, Смирнов скривился.
Он, мягко говоря, недолюбливал именно эту адвокатессу- Гулькину Светлану. Женщина представляла из себя истинного «адвоката дьявола», со всеми вытекающими из этого моральными принципами. Точнее говоря- их полным отсутствием.

Тем не менее, Александр проводил задержанного в кабинет, поздоровался с адвокатессой и вернулся к себе. Совещались они очень не долго, и уже через минут двадцать Смирнов слушал версию произошедших событий в трактовке злодея.

Убийственный набор доказательств не позволял Грибову отрицать сам факт совершения преступления, и он, практически слово в слово, повторил показания несостоявшейся жертвы. Естественно, сообщил и некоторые, пока, неясные моменты. Например, как узнал о том, что девушка привозит с собой выручку домой, и только на следующий день сдает ее хозяину торговой точки.
И сообщила ему об этом лучшая подруга жертвы! А задержали его действительно глупо. Сама жертва нападавшего не видела и ему, вероятнее всего, удалось бы уйти от ответственности, если бы не элементарная трусость.
Когда он выбежал из подъезда, мимо проезжал начальник милиции на служебной  машине и, всего то, ему требовалось продолжить путь спокойно. Тем более, девушка и не думала преследовать нападавшего. Десяток-другой метров по темному двору, и уже никто бы его не вычислил.
Он же, увидев милицейскую машину, всего-навсего проезжающую мимо, рванул как испуганный заяц. Естественно, милицейский начальник тут же оправдал данное народом название  представителям их профессии – легавые.

К слову сказать, милиционеры отработали очень качественно. Тут же очень подробно опросили жертву. Кроме этого, тщательно осмотрели место происшествия и обнаружили тряпку  и флакон с жидкостью, а так же несколько пуговиц, оторвавшихся во время борьбы от куртки злодея. И самое интересное, все эти действия грамотно оформили процессуально. В крайнем случае, Смирнов пока не нашел ни одного «косяка». Надо будет позвонить начальнику милиции и попросить поощрить оформлявшего материалы сотрудника. К сожалению, столь профессиональное выполнение работы в милиции являлось большой редкостью, от чего работники прокуратуры окрестили милиционеров «нашими младшими необразованными братьями».

Адвокатесса, естественно, так же об этом знала и тут же попыталась найти слабые места. Но и Смирнов, как говорится «не пальцем был делан» и тут же прекратил это прощупывание на корню.

Единственное, что порадовало адвокатессу и позволило ей значительно увеличить сумму своего гонорара – Смирнов не стал отправлять задержанного под стажу.
Во- первых, он сам очень не любил работать по делу, когда злодей содержался в СИЗО. Слишком уж много добавлялось ненужных проблем.
А во- вторых, действительно, в этом не имелось необходимости. Военнослужащий, женат, трое детей. На вид явно не тянет на злодея. Куда он денется!

Тем не менее, Александр не стал выходить за рамки профессиональной этики и подыграл адвокатессе, немного поломавшись для вида при избрании вида меры пресечения. Такое поведение не являлось чем- то особым.
Адвокаты, и это не секрет, не получают постоянного дохода и довольствуются тем, что смогут «вытрусить» из клиента. А вопрос стражи, естественно, очень важен для подзащитного, и он готов оплачивать работу в этом направлении всегда очень щедро.
Со своей стороны, адекватный защитник принимал на себя обязательства «не гадить по пустякам», и наш, с позволения сказать, закон, давал ему такие возможности практически в неограниченном количестве. Вот только, в отношении Гулькиной, такое поведение представлялось очень призрачным. Но и тут Смирнов решил, что пусть это останется на ее совести. Он же, поступил, как и требовалось.

Через два месяца расследование уголовного дела закончилось, и он направил его прокурору. В ходе следствия Гулькина проявила все свои зловредные качества но, как и всегда, на ход следствия такое никак не отразилось. Чего не скажешь о ее гонораре. В крайнем случае, Грибов не сводил с нее восторженного взгляда, и не смел и рта раскрыть без разрешения  адвоката.

Суд признал   Грибова виновным в покушении на грабеж и отправил того в колонию на три года. Честно говоря, для покушения, это представлялось уж слишком большим сроком но, тут необходимо отметить «отменную» работу защитника, умудрившейся так нагадить всем вокруг, в том числе и вывести из себя судью, что результат оказался именно таким.

Испуганный Грибов даже не понял, что за его же деньги, адвокатесса не только сделала срок наказания реальным, но и, как минимум, увеличила его на год.   
   
Спустя два месяца Смирнов возвратился из командировки и с удивлением увидел в кабинете прокурора Грибова. Шеф указал на стул рядом и Александр с удивлением узнал, что вышестоящий суд по жалобе адвоката отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. Он знал, что при рассмотрении дела в суде, вылезли несколько незначительных процессуальных нарушений, но они действительно являлись слишком незначительными, о чем судья и указал в приговоре.

Теперь все обернулось очень плохо. Отмена приговора всегда влечет за собой существенные неприятности и судье, и прокурору и, самое большее, следователю. Естественно, такое не относилось к приятным новостям.

О чем прокурор разговаривал с Грибовым он так и не понял, так как почти сразу конвойный вывел того из кабинета.

- Ну, что, Саша?

Переход шефа на обращение по имени ничего хорошее не сулил.

- Какой вид казни выберешь? Видишь, как я к тебе хорошо отношусь. Интересуюсь!

  Дальше разговор проходил в таком формате, что в литературном произведении отразить его подробное описание просто недопустимо. В общих чертах, Смирнов был явно очень не прав, и до нового заседания суда ему предстояло предоставить поддерживающему государственное обвинение свое видение мер по выходу из этой ситуации.

Взбодренный разговором с начальником, Александр получил в канцелярии надзорное производство по этому делу и углубился в изучение содержимого.

Главная процессуальная ошибка заключалась в нарушении при оформлении заключения эксперта, изучавшего содержимое флакона с эфиром, использованным Грибов при нападении.  Эта экспертиза проводилась очень долго, и заключение поступило в прокуратуру за два дня до окончания двухмесячного срока следствия. Естественно, ни при каких обстоятельствах, прокурор бы не разрешил продлевать срок следствия и поэтому, Смирнов вызвал обвиняемого с защитником  для ознакомления с ним немедленно.
И кто мог знать, что заслуженный эксперт допустит опечатку!
Он сам только бегло просмотрел ответ на вопрос и тут же дал заключение для ознакомления. Тогда адвокат и обвиняемый ничего не сказали но, попросили сделать копию, что бы потом внимательно его прочитать. Так как они тут же начинали знакомиться с материалами дела, он согласился.
Опечатку Смирнов нашел позже. На совещании прокурор, конечно, высказал по этому поводу свое неудовольствие, но все присутствующие единодушно решили, что на результат рассмотрения дела в суде она никак не отразится. Тем более, если вызвать в суд эксперта.
В суде адвокатесса, естественно, попыталась изобразить это как фатальное нарушение, но такое ей не удалось. А вот в вышестоящем суде на это посмотрели иначе.

Тем не менее, Смирнов не видел тут трагедии. Пусть суд назначит новую экспертизу. И все! Чего тут сцены «ревности» устраивать!

Он взял корпию злополучного заключения и еще раз перечитал его. Ну, написал эксперт «зефир» вместо «эфир». Тоже мне! И ведь только в одном месте исследовательской части. По тексту все написано так, что по смыслу никак нельзя прийти к другому выводу. И именно этот вывод указывается в ответе на поставленный эксперту вопрос. Хотя, если ты нормальный человек, а не дрожащий над своей жопой судья «верхнего» суда.

Вдруг  в голове  у Смирнова промелькнула искорка. Маленькая и пока еще совсем непонятная. Тем не менее, он лихорадочно стал отыскивать ее в биллионах клеток мозга.

- Эфир, эфир! Что эфир? Ну, эфир как эфир. И эксперт об этом однозначно сказал! Как спросили, так и ответил. Что это? Это- эфир (серный эфир) — тривиальное название диэтилового (в медицине и технике) . . .
Стоп! В технике! Правильно! А где злодей может достать эфир. В медучреждении? Наверное, трудно. У нас авиационный гарнизон. А  . . .?

Смирнов схватил трубку телефона и набрал номер знакомого техника.

- Славик привет! В самолете есть эфир?

- В каком смысле?

- Да в самом прямом. Где в нашем военном гарнизоне можно достать эфир, например, для наркоза.

- В госпитале.

- Еще.

- Ну, в чистом виде он у нас не применяется. Тем, более, подходящий для наркоза. Стоп! Есть. Как топливо для двигателя. Да, именно, есть двигатели, работающие на эфире. Только, я сомневаюсь, что его можно использовать для наркоза. Ведь туда добавляются различные добавки, а это  . . .

- Я тебя понял Славик. Ты можешь достать немного такого эфира. Грамм сто. Сразу говорю, криминала здесь нет. Хочешь, запрос прокурора сооружу. Мне для расследования дела необходимо.

- Ну, если для дела . . . Так, без проблем. И никаких бумаг не надо для такого количества. Сейчас пузырек поищу . . .

- Слава! Я уже в пути. Ничего искать не требуется.

Александр бросил рубку и уже через час заходил в кабинет эксперта с пузырьком в руке.

- Привет Михалыч! Слышал, нам приговор по Грибову отменили.

- Звонил мне твой шеф. Удивлюсь, как это ты еще не в травматологии отдыхаешь. Или успел сбежать? Зря! Найдет, и разговор уже пойдет о морге. В крайнем случае, мне так показалось.

- Ничего. Пока везет. Вот, смотри. Эфир, или, как ты его любишь называть «зефир» . . .

- Хватит подкалывать. Сам виноват. Читать надо внимательно, прежде чем адвокату совать.   

  - Ладно. Проехали. Произошло и ничего с этим не сделаешь. У меня сейчас другое предложение. Давай лучше посмотрим, что тут я принес.

Эксперт открыл флакон и понюхал.

- Я тебе итак скажу- эфир как эфир.

- А какой именно эфир?

- Не понял. Что значит «какой»?

- Вот именно, Михалыч. Я знаю - как вопрос поставишь, так ты и ответишь. В прошлый раз я спросил просто- что это за вещество? Ты и ответил – эфир, как ты там написал?

- Серный эфир . . .

- Знаю, знаю. Так вот,  я не спросил тебя еще одну малость- а как этот эфир может влиять на человека. Сразу объясню- медицинский используется для наркоза и тут вопросов не возникает, кроме дозировки.
А если, не медицинский? Там же могут быть вещества явно опасные для жизни. Ведь так?

Семен Михайлович задумчиво вертел пузырек в руке.

- Ну, тут, конечно, требуется более углубленное исследование. Да и один я вряд ли отвечу на этот вопрос однозначно. Тут коллег из судмедэкспертизы привлекать необходимо. Я, как химик, состав могу определить. А вот как эти вещества воздействуют. Думаю, даже токсиколог не помещает. Короче, тут без комиссионной  не обойтись.

- Сколько тебе требуется, что бы разложить это на составные?

- Ну. . .  Кстати. А как все это будет выглядеть? Что то я не пойму. Ты сейчас лицо официальное или как?

- Или как. Слушай, Михалыч, тут все виноваты. И я не оправдываюсь. Виноват. Но, думать сейчас об этом уже бесполезно. Скоро второй суд. И вот тут мы просто обязаны отыграться. Суд назначит экспертизу официально. Не волнуйся. Флакон сохранился и его содержимое тоже. А сейчас я хочу выяснить, а стоит ли вообще затеваться с этим. Вдруг, туфта. Тогда будем искать другой выход. Предлагаю сейчас тебе неофициально исследовать, что тут за состав. Потом я сам проеду по другим экспертам.

- Ну, если так, то, согласен. Только говорю, два дня не меньше.

- Согласен. Сегодняшний день считаем?

- Конечно, нет.

Смирнов, сгорая от нетерпения, взял лист бумаги. Конечно, без пояснения Михалыча он бы ничего не понял. Эксперт немого поизмывался над ним но, потом довольно доходчиво объяснил, что в этом эфире имеются примеси и, как минимум, три из них, могут представлять реальную опасность для здоровья.
   
 Радостный Смирнов отправился к другим экспертам, указанным Михалычем. К концу рабочего дня он уже знакомил прокурора со своими наработками.

- А ты уверен, что Грибов использовал именно технический эфир? Мы ведь сейчас не можем его исследовать.

- Почти. Знаю, что в нашем деле этого мало. Но, что мы теряем? Если медицинский- приговор будет таким же. А если технический- тут угроза жизни, а значит «чистой воды» разбой. А это -другой срок. Больше. Пусть потом Грибов адвокатессе спасибо скажет за такую «защиту» его интересов.

Прокурор усмехнулся.

- А ты злой Александр Николаевич. Ох, злой! Не боишься встречи с архангелом Гавриилом? Вдруг он решит, что ты отъявленный злодей явно недостойный места в Рае?

- А я итак не очень радужно отношусь к такой встрече. С нашей профессией пройти во врата Рая изначально невозможно. Как там говориться- не суди и не судим будешь. А мы именно этим целыми днями и ночами занимаемся.

- Так, суд судит.
- А что он насудит без прокуроров и следователей? Как мы им подадим, так и будут судить. Например, сейчас.  Грабеж- осудят за грабеж. Докажем разбой- извините и получите!

Новое рассмотрение дела Грибова прошло без неожиданностей. Суд назначил дополнительную экспертизу, в которой указал предложенные Смирновым вопросы.

Несмотря на свой гадкий характер, Гулькина являлась умной женщиной и сразу поняла «куда подул ветер». Чего не скажешь о Грибове, удивленно взиравшего на происходящее, но явно не понимающего, что же именно происходит. 

Эксперты при проведении исследования установили, что Грибов использовал технический эфир с примесями, опасными для жизни и здоровья потерпевшей.

После оглашения приговора, признавшего Грибова виновным в покушении на разбой и, соответственно, увеличившего срок наказания на полтора года, тот обескуражено опустился на скамью и долго не мог произнести ни слова.

Гулькина кошкой выскользнула из зала суда, даже не  удосужившись сказать своему клиенту хоть слово ободрения.

Смирнов встал со своего места и направился на выход. Грибов непонимающим взглядом осматривал зал, все еще не веря, что все так плохо для него закончилось. Когда следователь поравнялся с клеткой, Грибов хриплым голосом обратился к нему.

- Александр Николаевич! Я ничего не понял. Что произошло?

- Вас осудили за совершение более тяжкого преступления и фактически увеличили срок заключения на полтора года. Если эфир мог причинить вред здоровью потерпевшей- это уже более тяжкое преступление в виде разбоя.
 Скажу честно, Вы со своим адвокатом всех очень удивили. Возбуждая это дело, я предполагал, что Вы получите полтора- два года, условно. И, наверное, так бы и было с нормальным адвокатом, даже если бы он оказался немым.
Покивали бы в суде оба головами, и все. А Вы умудрились раздуть такой ажиотаж!  А после отмены приговора мы просто обязаны были найти достойный ответ. И, нашли. Признаюсь честно, расследуя это дело, я сам оказался в плену стереотипов и даже не подумал о возможной угрозе жизни потерпевшей. Вы сами дали мне шанс исправить эту ошибку. Если не секрет, можете не отвечать, а сколько Вы «отстегнули» этой, с позволения сказать, адвокатессе?

- Сто пятьдесят тысяч.

- Где ж Вы столько денег раздобыли? В ходе следствия «плакали мне в жилетку», что на преступление толкнула нищета.

- Родители дом продали.

- Не хочу расстраивать но, при защите адвокатом за счет государства, это бы обошлось Вам меньше чем в одну тысячу рублей. Эти деньги взыскали бы с Вас по приговору суда по исполнительному листу, вычитывая из денежного содержания. И это, как я сказал, при почти стопроцентной вероятности условного наказания. Извините, но правда иногда бывает очень горькой.

Смирнов в отвратительном настроении вышел из зала суда. В кабинете его ждали полтора десятка материалов, или, людских судеб, если можно так выразиться. Хотя, наверное, можно.
Глава 4.

Человеку свойственно ошибаться.

Следователь военной прокуратуры Смирнов Александр Николаевич удобно устроился  в кабинете главного врача Красноярской железнодорожной больницы и ожидал когда придет Маша Никонова, которую ему предстояло допросить.

Он уже неделю находился в Чите в командировке, и вчера вечером прокурор Армии  приказал ему допросить эту девочку, доставленную из поселка Угольный с открытой черепно-мозговой травмой и следами изнасилования.
По документам ей только исполнилось 14 лет и обстоятельства произошедшего пока оставались неизвестными.
Патруль обнаружил девочку в прилегающей к поселку лесополосе без сознания и тут же солдаты доставили ее в госпиталь. Эта случайность и спасла ей жизнь. Еще полчаса и смерть оказалась бы неизбежной. Десять дней девочка находилась без сознания и еще неделю врачи категорически запрещали с ней общаться.
Отправляя его в больницу, прокурор особо подчеркнул, что они специально распространили в городке информацию, что девочка впала в кому и, вероятнее всего, выйти из нее уже не сможет.

Что то нехорошее творится в  Угольном. Месяц назад в квартире обнаружили трупы молодой женщины и двух детей- мальчика трех лет и девочки четырех. У всех перерезано горло. Если со смертью женщины все было относительно понятно. К сожалению, люди иногда ссорятся и убивают друг друга то, почему зарезали детей, никаких более- менее разумных версий не имелось.

Трупы детей находились на верхнем этаже двух ярусной кровати, причем, нижний ярус оказался свободным. Умерли они мгновенно и, вероятнее всего, во сне. Кому и зачем понадобилось их убивать?

В комнате, где находился труп женщины, стоял журнальный стол с остатками закуски и двумя рюмками. Под кроватью нашли пустую бутылку водки. Медицинский эксперт сразу сказал, что перед смертью женщина занималась сексом. Смерть жертвы наступила около полуночи.

Одна соседка рассказала, что вечером накануне убийства видела  в подъезде бывшего мужа убитой- Митрофанова Олега. 
Его тут же задержали. Сверка отпечатков пальцев на рюмке показала, что именно он употреблял с бывшей женой спиртное. Другой анализ подтвердил, что он же занимался с жертвой сексом.

Сам Митрофанов не отрицал, что приходил в гостях, употреблял с бывшей женой спиртное и занимался с ней сексом. А потом он, якобы, ушел. Никого не убивал и больше в квартиру не заходил.

При всей очевидности фактов, никто из прокурорских работников так и не смог найти логического объяснения произошедшему.

Поругаться с бывшей женой, выпивать с ней и даже заниматься сексом с последующим убийством, например, из чувства мести, еще укладывалось  в рамки сознания. А что делать с зарезанными детьми. Зачем отцу их убивать? Тем более, что, со слов Митрофанова, дети к его приходу в двадцать два часа уже спали. Очень странное и непонятное дело.
Тем не менее, Митрофанова задержали, и до настоящего времени он являлся единственным подозреваемым.

Теперь вот эта девочка.
В кабинет  осторожно вошла хрупкая девчушка. Нынешняя акселерация подразумевает, что девочки в четырнадцать лет выглядят гораздо старше своих лет. И, честно говоря, Смирнов ожидал увидеть именно такую. Все- таки, изнасилование!

Сейчас, когда на стул уселся настоящий ребенок на вид не старше 10 лет, он откровенно растерялся.
Из под повязки на него глядели наивные детские глаза. Ей еще в куклы играть! Ничего не понятно!

Смирнов осторожно уточнил у девочки имя и фамилию. Все правильно. Ошибки нет. Главный врач больницы примостился на диване.

Александр представился, заполнил страницу с анкетными данными и осторожно начал разговор. Во время предшествующей допросу беседы, врач поставил ему несколько очень жестких ограничений и теперь внимательно наблюдал за происходящим, готовый в любой момент вмешаться и прервать допрос, если девочке станет плохо. Да и сам Смирнов, уже неоднократно допрашивавший жертв сексуального насилия, очень тщательно и осторожно формулировал вопросы, опасаясь спровоцировать негативные последствия от столь страшных  воспоминаний.

К его огромному изумлению, девочка отвечала на вопросы очень спокойно. У Смирнова даже сложилось впечатление, что Маша, в силу своего развития, пока не поняла, что же с ней произошло. Вот уж истинно невинная душа!
Смирнов задал несколько отвлеченных от основной темы вопросов, что бы как то завязать разговор, но тут Маша сама сразу его огорошила вопросом.

- А что будет с дядей Димой? Это он ударил меня. Правда, я не знаю за что.

- А кто такой дядя Дима? Может, фамилию помнишь или где живет?

- Он живет в квартире на третьем этаже, а я на втором. Только, та квартира напротив.

Смирнов записывал показания и уже обдумывал, как побыстрее предать информацию в Угольный. Вдруг эта мерзость уже сбежала.   

Звонить сейчас при девочке из кабинета он не решился, что- бы не сорвать допрос. И выходить из кабинета по этой же причине представлялось преждевременным. Ладно, сколько времени прошло- еще полчаса ничего не решают.

- Так, значит, у тебя квартира № 7 в доме 5 по улице генерала Неделина. А этот дядя Дима живет в квартире № 8. А как и чем он тебя ударил?

- Я не знаю. Я шла из бассейна, а он, подошел ссади. Я его только чуть- чуть видела. А потом больно, а дальше, не помню.

- А это точно был он? Может, тебе показалось.

- Неа. Я не ошибаюсь. Это точно он. Он был в точно такой же куртке, как и в тот вечер, когда тетю убили, и ее детишек. Он часто к ней ходил в гости. А где вообще живет, я не знаю.

- Вечером? А ты что делала в подъезде в такое позднее время?

- Почему позднее. Я поужинала и пошла выносить мусор. Это где то около семи вечера. А он поднимался навстречу и шатался сильно. Наверное, пьяный был. А потом, я ночью вставала в туалет и когда плотнее задергивала штору опять его видела- он шел по улице в сторону магазина. Вот только время я не могу сказать. Спать я легла около десяти часов.

Когда девочка произносила последние фразы, ее голос дрогнул, и она сильно побледнела. Врач моментально вскочил и повел девочку назад в палату. Смирнов так и не понял, что послужило причиной столь быстрого ухудшения ее состояния, но мешать врачу не стал.

Сейчас он даже не собирался оформлять протокол до конца. Это он всегда успеет. А вот полученная информация требовала немедленных действий.
Если девочка не ошиблась, они не только задержат насильника, но и смогут попробовать выяснить более подробно обстоятельства страшного убийства.

Конечно, сам факт визита в квартиру Митрофановых этого дяди Димы, тем более ранним вечером, ничего не дает. А заявление сонной девочки о нем же поздно ночью, вообще может оказаться фрагментом сна. И, тем не менее, внутренний голос вовсю вопил о необходимости самой тщательной проверке полученных сведений.

Александр набрал номер прокурора и коротко рассказал о содержании допроса. Прокурор долго не раздумывал.

- Александр Николаевич. Не будем играть в испорченный телефон. Слишком большие ставки. Вы допрашивали, Вам и отправляться в Угольный. Свою машину высылаю. Через полтора-два часа будете на месте. За это время наши осторожно выяснят кто такой этот дядя Дима. Все. Отработаете, доложите мне, не взирая на время.
 
В поселок Угольный Смирнов приехал около семи часов вечера. Его встретил следователь Калинин, сообщивший что тот, кто им нужен- Самохвалов Владимир Васильевич, сержант-контрактник второго полка. Возраст – 25 лет. Адрес установлен. Два милиционера отправились с ними по указанному адресу.

Дверь открыл замусоленного вида худосочный парень среднего роста. Пустой взгляд немного оживился, когда он наконец понял, кто именно пожаловал к нему в гости.

 - А, Вы. Давно жду. Проходите. Бежать не буду. Дома я один.

Парень нетвердой походкой направился на кухню, но один из милиционеров удержал его за плечо и прошел первым. Когда парень опустился на стул, на столе и в пределах досягаемости уже не имелось ничего острого и колющего. Владимир тупо уставился на стол.

- Не, мы так не договаривались. Мне, что, теперь, пальцами в банке с тушенкой ковыряться.

Милиционер равнодушно повел плечами, открыл ящик стола и выудил оттуда ложку.

- Пойдет?

- Угу.

Парень плеснул водки в рюмку и профессионально ее опустошил.
Смирнов знаком показал коллегам не препятствовать процессу.

- Вот теперь, я Вас уважаю. Понимаете душу страждущего. Когда теперь испить то получится. А сколько за четыре трупа нонче дают?

Не только у Смирнова возникло страстное желание немедленно размазать по стене этого поддонка но, пока им удавалось держать себя в руках.

- Ты имеешь в виду Машу?

- А че, померла все- таки? Хотя, странно, что сразу не умерла. Я ее так сильно приложил. Правду говорят- бабы живучи как кошки.

- Может, я тебя разочарую, но Маша не померла, и жить будет еще долго и, надеюсь, счастливо.

- Тогда за трех.

- Ты имеешь в виду Митрофанову?

- Ее. Да и ребят еёйных. Думал сначала не трогать их. Спали. Но потом, все- таки, решил убрать свидетелей. Они ведь могли сказать, что я там был.

Смирнов видел, как стоящий рядом милиционер судорожно начал поглаживать кобуру с пистолетом и решил, что пора заканчивать этот спектакль.

Дав Самохвалову одеться и собрать кое- какие вещи, они застегнули на его руках наручники и отправились в отдел.
Через час туда привезли дежурного адвоката и начали допрос.

Самохвалов вел себя абсолютно спокойно и довольно внятно рассказывал о своих злодеяниях.

С Викой Митрофановой он познакомился около полугода назад, когда она только-только разошлась с мужем. Встречались не часто. Так, от случая к случаю, Обычно тогда, когда другие его пассии отказывались встречаться. Вика же, всегда была готова к сексу.
В этот день он хорошо выпил и оправился к ней домой. Так как пришел рано, дети еще не спали. Вика уложила его на нижний ярус кровати в детской, и он уснул.
Когда проснулся, сквозь щель в приоткрытой двери пробивался слабый свет и доносились приглушенные голоса. Он тихо встал и заглянул во вторую комнату. На диване сидела Вика и ее бывший муж. Судя по закуске и бутылке на журнальном столике, супруги решили помириться. В крайнем случае, Вика вела себя очень раскованно и откровенно намекала на секс. Муж Вики был крупнее и сильнее, и поэтому, он не решился выдать свое присутствие. Дети к этому времени уже спали на втором ярусе.
Он присел на кровати. Вскоре, из соседней комнату донеслись звуки, явно свидетельствующие о том, что супруги занялись сексом. Он сел так, что бы иметь возможность наблюдать за происходящим. Прямо кино! Это продолжалось довольно долго. 
Наконец они закончили. Мужчина изъявил желание остаться на ночь но, Вика, вдруг решительно отказалась, мотивируя это тем, что еще раз хочет все обдумать в спокойной обстановке. На самом деле, она явно не желала, что бы бывший муж увидел любовника.
Он еле дождался, когда мужчина выйдет из квартиры и  тут же потребовал от Вики эротического продолжения но, она категорически отказалась, мотивируя усталостью.
   Тут у него и «сорвало крышу». Он попытался взять Вику силой, но женщина вдруг проявила отменное упорство и даже схватила со стола нож. Не стоило ей так делать! Он выхватил нож из ее руки и перерезал горло. Все получилось так быстро и неожиданно, что он не сразу понял, что сотворил.
Тут его накрыл страх, и он бросился бежать. На выходе из подъезда вдруг вспомнил о детях Вики. Они ведь могли рассказать о нем. Они- свидетели преступления. Вернулся в квартиру и этим же ножом перерезал горло детям. Сначала мальчику, а потом и девочке. Как ни странно, теперь он успокоился и смог рассуждать спокойно. Он поправил постельное белье на первом ярусе, забрал с собой нож и отправился домой.
Уже ложась спать, он вдруг вспомнил о девочке-соседке, встреченной в тот день на лестнице. Решив, что ее он тоже убьет, и заснул нормально.
Он долго следил за девочкой и дождался удобного случая. Наконец такой момент настал- девочка возвращалась вечером домой после тренировки в бассейне. Он ударил ее кирпичом по голове и оттащил в лесополосу. Там он решил, что негоже пропадать такому «добру» и занялся  ней сексом.
Удовлетворившись, он еще несколько раз ударил ее камнем по голове, пока не увидел огромную лужу крови. От таких ударов девочка явно умерла.  Он был в этом уверен.
Позже узнал, что арестован бывший муж Вики и его обвиняют в убийстве. Это  окончательно его успокоило. Он думал, что скоро все забудется но, через несколько дней ему все ЭТО приснилось. Очень четко и подробно. С тех пор, такие сны он видел каждую ночь. Попытался «лечится» спиртным, но не помогло. Каждую ночь он опять и опять проживал ТОТ вечер, и это его так вымотало, что к их приходу он уже решил пойти в милицию и все там рассказать но, его опередили.

Протокол допроса вел Калинин. Дело его и Смирнов не собирался в этом мешать. Но и лишить себя возможности узнать об этих трагических событий, так сказать «из первых уст», не собирался. Увидев, что допрос подходит к своему логическому завершению, он встал и вышел на улицу покурить.

Через пару минут следом вышла и адвокат – Мария Николаевна. Они уже были знакомы по работе. Эту пожилую женщину в отделе уважали. Отменный профессионал и очень порядочный человек. Сложное сочетание для современного адвоката. Как ни странно, при таких противоречивых качествах, клиентов у нее всегда было предостаточно. Наверное, каждый здравомыслящий человек предпочтет, что бы тебя за твои деньги защищали, а не «динамили» или добавляли срок. Мария Николаевна никогда «не гадила по мелочам» но, очень жестко поступала в случае обнаружения существенных «косяков», которые молодые следователи ей «любезно» предоставляли в избытке. Что поделаешь, такова реальность жизни. Молодые и обличенные властью, порой слишком самоуверенны.

В прошлый раз Смирнов принимал участие в спасении ситуации, когда один из молодых следователей так «накосячил» в деле, что реально грозил оправдательный приговор. Конечно, если бы они допустили дело до рассмотрения в суде в таком виде. Нарушения, допущенные следователем, конечно, можно было исправить но, такое требовало продления срока следствия со всеми вытекающими последствиями в виде привлечения к дисциплинарной ответственности большей части работников прокуратуры.
 И это, при том, что результат абсолютно не стоил таких жертв. По нынешнему демократично-гуманному законодательству жулику грозил только условный срок. 

К счастью, они смогли найти другой выход. Следствие со своей стороны отнеслось к пяти из семи эпизодам деятельности жулика несколько мягче, чем в начале. Проворовавшемуся офицеру позволили возместить причиненный ущерб, что позволило на вполне законных основаниях эти эпизоды рассматривать не как преступные, а как дисциплинарные проступки. Со своей стороны, адвокат смогла убедить жулика признать два оставшихся эпизода  в полном объеме и так же полностью возместить причиненный ущерб.
 В свете такого решения вопроса, уголовное дело закончили в двухмесячный срок. Жулик получил один год условно. То есть, все остались при своих интересах.

Следователь лишился всех премий и с этого времени стал относиться к своей работе более профессионально, что позволило ему в течение следующего года, все-таки опять собрать достаточно доказательств совершения хищений этим же жуликом. В этот раз преступнику вывернуться не удалось, и он отправился на три года в места, как говориться, не столь отдаленные. 

- Саша, угости даму сигареткой. Что-то я аж сумку забыла в кабинете. Давненько такого не слышала. Бр. . . И, это, мне защищать!

- Так, судьба, Мария Николаевна. Вы в графике «государственных» сегодня. И этот случай как раз из категории «бесплатных». Искренне сомневаюсь, что он будет заключать с Вами соглашение.

- Да не в деньгах дело. Сам понимаешь. Думаю, пора на отдых. Считала, что если уйду на пенсию- сойду с ума от безделья. А сейчас уверена, что уж лучше сойти от безделья на даче, чем у Вас в кабинете от ТАКОГО.

- Могу сказать, что сочувствую . . .

- Ладно. Ты еще молодой и шутить есть желание. Мне сложнее. Я ведь уже больше сорока лет тружусь. И знаешь, что-то за последние годы клиент мой все больше и больше на черта становится похож. Конечно, и раньше убивали, насиловали, воровали. Все было. И не так редко, как любят сейчас говорить в «ящике» про ТЕ времена. Тут они явно скромничают.
Вот только при всех мерзостях преступлений, они были, как бы  . . .  человечнее, что ли. Во, блин, сформулировала! Поссорились – подрались. Поймал жену с любовником- топор или ружье, а там и два трупа. Конечно, зло, но их действия хоть поддаются логике.
А два месяца назад. Капитан «спалил» жену но, ничего делать не стал. Выследил любовника, отвез к заброшенной ракетной шахте, изнасиловал и убил. Потом отвез туда же жену, изнасиловал и убил, а нож, которым убил, подбросил своему начальнику в гараж. Вот как все продумал.
Хорошо следователь попался нормальный, во всем смог разобраться.
А этот хмырь! Надо же додуматься – два малолетних спящих ребенка записал в свидетели, а потом еще и надругался над еще одной девочкой и хотел ее убить. Надеюсь, его признают вменяемым.

- Да, наверное, Вам трудно будет его защищать?

- Трудно. Но Вам расслабляться я бы не советовала. Тут «корячится» пожизненное, и я все сделаю так, что бы мне спалось спокойно. Отработаю на «все сто».

- Я напомню это следователю.

- Не утруждай себя. Я девушка не столь стеснительная. Сама дам понять.

Они возвратились в отдел. Адвокат зашла в кабинет, а Смирнов попрощался со следователем и отправился отдыхать. Завтра ему предстояло рано выехать, что бы еще успеть отвезти в СИЗО постановление об освобождении Митрофанова. Вот уж, ошиблись, так ошиблись. Мужик чуть пожизненное не «схлопотал». И ведь, самое главное, все улики против него и в достаточном для суда количестве.

На КПП Читинского СИЗО его появление вызвало не совсем обычную реакцию. Едва он представился и назвал цель своего прибытия, как дежурный милиционер как-то нервно заерзал, извинился и тут же бросился названивать по телефону.

Его не пропускали на территорию почти час. Наконец, дежурный, с явно натянутой улыбкой открыл двери и предложил пройти сразу к начальнику учреждения.

С нехорошим предчувствием Смирнов переступил порог кабинета, где его поджидал неправдоподобно вежливый подполковник.
Смирнов не стал изображать излишнюю вежливость и сразу перешел к делу.

- Здравия желаю товарищ подполковник. Мне поручено завести в Ваше заведение постановление об освобождении подозреваемого Митрофанова. Вот постановление. Прошу сообщить, сколько времени мне понадобится ждать. По приказу прокурора Армии мне надлежит доставить освобожденного в прокуратуру.

Подполковник дрожащей рукой взял лист бумаги и обреченно махнул рукой в сторону стула.

- Садитесь, майор. Садитесь. Как то не знаю  с чего начать . . .

- Можете с самого конца, времени мало. А я, очень постараюсь Вас понять.

- Надеюсь. Сегодня ночью в камере, где содержали Митрофанова, произошло ЧП. Сейчас проводится проверка но, могу почти со сто процентной уверенностью сказать, что ему устроили «темную». Сейчас он в медицинской части и, вероятнее всего, у него сломан позвоночник.

- Ладно, подробности потом. У Вас есть постановление. Вызывайте «скорую». Отправим его в окружной госпиталь, а там посмотрим.

- Врачи уже прибыли и работают. Отправку организуем немедленно.

Смирнов  в самом мрачном настроении вышел на улицу. Да, оказывается судьба-злодейка решила еще раз испытать Митрофанова. За чужое преступление чуть свободы на всю жизнь не лишился, а теперь, . . . на сутки раньше бы освободить! Еще калекой на всю жизнь останется!
То, что виновного найти не удастся, он не сомневался, да и кому от этого станет легче- здоровье ведь не вернешь.

Смирнов связался по телефону с прокурором и отправился следом за машиной скорой помощи  в госпиталь.
Осмотр пострадавшего длился около часа, после чего начальник хирургического отделения сообщил, что  шансов у Митрофанова встать на ноги самостоятельно, практически нет.

Смирнов зашел в кабинет прокурора и удивленно уставился на собравшихся там офицеров. Помимо офицеров прокуратуры, здесь присутствовали офицеры контрразведки, штаба Армии, милиции и еще несколько, не знакомых.

Прокурор жестом указал на свободный стул и передал лист бумаги. Александр ознакомился с содержимым документа и вздрогнул.

«Сегодня, в 12 часов 35 минут, супруги Вознесенские – Алексей и Анна, возвратились домой с железнодорожного вокзала, где приобретали билеты для проезда до города Красноярска, и в детской кроватке обнаружили труп своей дочери – Елизаветы. Супруги отсутствовали около получаса и решили оставить ребенка одного дома, так как та уснула, а они не собирались долго отсутствовать, так как от их дома до вокзала не больше пяти минут хода.
Квартира расположена на первом этаже пятиэтажного дома. Следов взлома двери не выявлено. При осмотре обнаружена открытая форточка и следы ног на подоконнике и на земле.
Ребенок погиб от острой кровопотери в связи с повреждение кровеносных сосудов горла, предположительно, ножом. Орудие убийства не обнаружено. Возраст ребенка -четыре года и четыре месяца.
Выявлено отсутствие 25 тысяч рублей, хранившихся в шкафу на полке с постельным бельем. Деньги получены за день до происшествия  в финансовой службе части, в связи с предоставлением Вознесенскому очередного  отпуска. Обстановка в квартире не нарушена.»

Смирнова передернуло.
- Что за черт! Они, что, в этом городе с ума сбрендили. Получается, что преступник проник в квартиру, похитил деньги и расправился со свидетелем- спящим ребенком! И он, вероятнее всего, знал о деньгах и где они хранятся. Ребенок мог проснуться от шума и увидеть постороннего. Или не постороннего? Иначе логика вообще отсутствует.  Что может описать ребенок такого возраста, да еще и видевший злоумышленника спросонья.

На совещании прокурор определил задачи, и Смирнов отправился на железнодорожный вокзал. Принимая во внимание близость вокзала к дому потерпевших, ему и двум операм предстояло проделать огромный объем работы- опросить бездомных, наркоманов и еще много самых различных категорий, естественно, потенциально не благополучных.

В дежурке линейного отделения милиции стояла непереносимая вонь в сочетании со столбом табачного дыма. В этом мареве едва угадывался силуэт лейтенанта, видимо, дежурного. Рядом за столом рыдала и периодически блевала в корзину для бумаг молодая девушка в форме сержанта милиции.
В клетке свернулся калачиком неопределенного возраста бомж в колоритных обносках источавших невероятную вонь.

- Вы бы хоть окно открыли. Угореть можно. Девушка, если Вас не затруднит, шли бы в туалет и там «вызывали своего Ихтиандра» сколько хотите.
Лейтенант резко обернулся к вошедшим.

- А Вам, что тут нужно? Видите, мы заняты.

Смирнов как старший по званию сразу перешел к делу.

- Я, майор Смирнов- следователь военной прокуратуры, а это- два оперативных сотрудника милиции. Тут неподалеку совершили убийство и нам необходимо отработать на Вашей территории.

- А, наконец -то. Только, почему военная прокуратура? Ничего не понимаю.
- Преступление совершено на жилой территории и его расследование проводит милиция но, учитывая большой общественный резонанс и его тяжесть, работники военной прокуратуры так- же принимают в этом участие.

- А. . . . , тогда понятно. Вика! Ты можешь проводить на место?

Девушка вздрогнула и ответила очередной порцией в корзину. Милиционер растерянно оглянулся.

- Майор. Может один опер пока тут побудет. А я Вас провожу на место.

- Подожди лейтенант. Что- то я тебя не пойму. Куда Вы собираетесь нас проводить?

- На место преступления. Там, за ремонтной мастерской.

- Нет, ты не правильно нас понял. Нас это не интересует. У нас труп девочки с перерезанным горлом в соседнем доме. А что у Вас?

- У нас тоже труп, молодой девки, только, как бы сказать, жареный, что ли. Наш сотрудник сейчас там все охраняет. А этот, что в клетке, и есть повар, гребаный.

- Так, чувствую, что вечер у нас будет насыщенным. Помощи от местных явно не дождешься. Скажи, а где еще на вокзале можно комнатенку найти поработать?

- Не знаю. Обратитесь к военному коменданту.

- Кстати! А это хорошая идея. Пойдемте пацаны. Там, кстати, и патруль должен быть. Три пары рук в помощь, да и ног.

Дежурный помощник военного коменданта к визиту органов отнесся с пониманием, и вскоре Смирнов удобно расположился в относительно чистом кабинете со столом и парой стульев. Хотя, если сравнивать с дежурной частью линейного отдела милиции, то тут оказались просто отменные апартаменты.
Забрав с собой капитана и двух патрульных, они отправились на поиски интересующих их «клиентов».

Оперативники оказались опытные, и уже через пару минут задержали трех пацанов, явно интересующих следствие.

Под охраной патруля, задержанных доставили в кабинет, и Смирнов принялся записывать показания. Конечно, он не ждал от пацанов потока откровений, но, работа есть работа. Его интересовало все, что произошло на вокзале и прилегающей территории. Абсолютно все. Потом он займется анализом, а пока, самая нудная и неприятная часть работы началась.

Один из пацанов, самый пьяный, вдруг рассказал о внезапном счастье, буквально обрушившемся на их компанию. Это счастье, в виде купюры достоинством в одну тысячу рублей, нашел самый молодой из них. Купюру гнало ветром по тротуару. Они тут же нашли ей достойное применение, купив три бутылки водки и еды.

Смирнов поднял трубку телефона и набрал номер телефона прокурора.

- Это Смирнов. Владимир Васильевич! Вознесенский получал деньги в финслужбе. Можно ли узнать номера купюр в пачках. Обычно, в части поступают деньги в заводской упаковке. То есть, номера идут по порядку. Если и сейчас так, то такое вполне возможно.

- Есть необходимость? Что-то «нарыли»?

- Пока ничего особого. Бомжики тысячу нашли. Думаю, не плохо бы проверить.

- Ждите звонка. Говорите номер своего телефона.

Смирнов распорядился пока придержать эту «осчастливленную» троицу и переключил внимание на вновь доставленных «клиентов».

Вскоре позвонил прокурор, сообщивший радостную новость- деньги действительно поступили в новых банковских упаковках. Смирнов записал серии и номера, после чего вместе с одним из троицы, патрульными в качестве понятых и операми для подстраховки, отправился к ларьку, где отоварились «счастливчики».

Как и предполагалось, продавец круглосуточного ларька не спешил оказывать помощь правоохранительным органам но, и тут опера отработали очень профессионально.
После получения Смирновым отказа открыть ларек пока не прибудет загадочный хозяин сего злачного заведения, он отправился к лавке рядом, старательно изображая  следователя, коему предстояло закончить свои дни в ожидании того, чему никогда не суждено сбыться.
Минут через десять к ларьку подошли двое парней навеселе с увесистой пачкой денег, явно намеренных существенно ее облегчить. Обрадованный продавец приветливо встретил столь ценных покупателей но, они по неизвестной причине вдруг решили деньги не тратить.
Один опер смог ухватить продавца за воротник, вытащил его до половины сквозь узенькое окошко на улицу, и тут же продемонстрировал вороненый ствол пистолета, почему то, вдруг, оказавшегося у жертвы во рту по самый курок.
 Столь своеобразный способ общения, оказал на продавца самое благоприятное воздействие и он тут же открыл дверь,  не изъявив никакого желания предложить столь импульсивным покупателям дождаться хозяина.
Смирнов неторопливо подошел к ларьку.

- Ну, и что тут у Вас происходит?

В глазах испуганного продавца читалась явная борьба самых противоречивых желаний.
С одной стороны- двое, явно грабителей, вооруженных и очень наглых.
С другой- лоховатый представитель правоохранительных органов, вероятнее всего, без оружия. Победил практицизм.

- Да, ничего особого. Друзья зашли в гости. Все нормально.

- Ну, если все нормально, тогда приступим.

Под ошарашенным взглядом продавца, Смирнов деловито залез в кассу и стал перебирать купюры.

- А вот и она, родимая. Пацаны, понятые. Посмотрите и можете даже пощупать. Хотя нет, пальчики оставлять тут не будем.

Смирнов осторожно уложил банкноту во взятый тут же целлофановый пакет, составил протокол и передал его продавцу для ознакомления и подписи.

- Пакет для органов не жалко. Или, тебе за него заплатить?

Парень испуганно покосился на оперов.

- Не. Не надо. А тыщу куда? Что хозяину сказать?

- Ты тут в своей будке вообще с ума сошел? Копию протокола получи. Пацаны, понятые, распишитесь. Этот документ передашь хозяину. Там написано кто, когда и почему забрал эту купюру. Хочет, пусть жалуется. Кому и на кого, тут тоже написано.

У входа в вокзал Смирнов увидел оперативно-следственную группу. Очень кстати. Александр обратился к эксперту-криминалисту и взял у него ультрафиолетовый фонарь. Этим фонарем осветили всю троицу бомжей. На правом рукаве куртки самого молодого, по имени Иван, высветилось характерное пятно.

У Смирнова поднялось настроение. Вот и все. Теперь можно их задерживать. Оснований более чем достаточно. 

Из прокуратуры приехала машина и на ней в сопровождении патруля троицу отправили для дальнейшей проверки.
Опера хитро переглянулись.

-Ну, что, старшой. Мы так поняли, дело раскрыто. Значит, пора и отдохнуть.

- Сомневаюсь ребята, что дело раскрыто. Они и вправду могли найти эту тысячу. А пятно? Возможно кровь, а возможно и нет. Бомжи ведь, вот и одежка чужая. Пойдемте дальше работать. А для начала, предлагаю посетить место, где дивчину жарить пытались. Заодно и фонарь отнесем.

Осмотром места происшествия руководил капитан в очень преклонном возрасте с выражением глаз, явно указывающим, что все это ему до смерти надоело, и до благословенной пенсии осталось очень недолго.
Смирнов представился и объяснил, что они тоже намерены поработать тут. Капитан пожал плечами.

- А Вам то, что тут делать?

- То же, что и в других местах. Опрашивать, осматривать, вынюхивать. Например, узнать, а как бомжа-гурмана «спалили»?

- У погибшей малолетки имелись два сутенера- старшие братья. Они сдали ее этому упырю «на прокат», а сами приглядывали, а заодно и порнушкой развлекали себя. С крыши соседнего здания это место хорошо просматривается.
С их слов, бомжара заплатил, аж, пятьсот рублей. Сначала он ее, так сказать, «использовал по назначению», а вот потом решил ширнуться для поднятия тонуса. Он сделал себе укол и ненадолго отъехал, а вот наша жертва и решила этим воспользоваться. «Подрезала» наркоту и так же вколола себе дозу но, видимо, от жадности или неопытности, переборщила.
Бомжара пришел в себя и обнаружил, что малолетка не дышит, и наркотика нет. Пацаны сначала подумали, что сестра просто отключилась, и поэтому особо не волновались. Когда бомжара начал ее тормошить, а потом бить, они решили вмешаться, однако, увидели здоровенный тесак у него в руках, и нападать не решились.
А вот когда бомж начал отрезать куски мяса и готовить их, один из пацанов побежал в отдел милиции на вокзале и все рассказал.

- Понятно. А где эти юные сутенеры. Мне бы пообщаться с ними.

- А вот тут небольшой косяк. На место прибыли два сотрудника милиции – старшина и девушка-сержант. Пока старшина «упаковывал»  бомжа, девушке стало плохо от увиденного, и пацаны сбежали. Хотя, вон, появился местный участковый, попробуй с ним переговорить.

  Смирнов направился к указанному капитану. Участковый едва взглянул на жертву и тут же уверенно сказал, что знает эту «семейку Адамс». Прихватив с собой оперов и патруль, они тут же выдвинулись в прилегающий к станции частный сектор.

Район оказался не самым благополучным. Перекошенные и вросшие в землю дома с неким подобием заборов. Полное отсутствие освещения. Несколько раз им на встречу попадались довольно большие компании но, увидев группу мужиков, компании тут же растворялись  в темноте.

Участковый уверенно показывал путь, не забывая указывать на опасности в виде открытых канализационных люков и провалов выгребных ям.

-Хороший тебе участок достался. Тут ночью появляться, себе дороже.

- Тут и днем я бы никому не рекомендовал показываться. Самое дно. Бандит на бандите, и жуликом погоняет.

- А ты как тут работаешь?

- Никак. Без группы поддержки, типа сейчас, сюда не хожу. Если, что узнать надо- есть у меня пару людишек. Спрошу- доложат. А так, только на экстренные вызовы - типа труп обнаружат и тому подобное. Раньше, когда наша семья еще жила здесь, при Советской власти, этот район был вполне приличным. Поэтому, я его и знаю хорошо, и именно поэтому, черт возьми, меня сюда и назначили.

Участковый показал на ничем непримечательный дом. Две стены дома оказались глухими. Замечательно.
Патрульные и опера перекрыли две стены с окнами, а Смирнов и участковый двинулись к двери.

Милиционер не стал изображать из себя конченного интеллигента, и сразу так ударил ногой по двери, что она аж выгнулась. Ничего себе Винни- Пух в современной интерпретации!

- Макаровна, сова старая, выходь. Медведь пришел.

Произведенный шум никак не повлиял на обитателей дома. В крайнем случае, ни света, ни движения не обозначилось.

Участковый не переставал колотить в дверь и, похоже, молодость начала побеждать. Допотопный врезной замок стал постепенно выходить со своего места. Еще пара хороших ударов и путь свободен.

В это время дверь распахнулась. На пороге стоял паренек лет двенадцати- четырнадцати с допотопной авоськой в руках. Сквозь нити просматривались несколько пачек примы, белье и другие пожитки. На ногах парня красовались разорванные до неприличия шлепки.

- Ты, кто? Где братья или родители?

- Так, того, нету никого. Один я. Витькой кличут.

- Свет зажги.

- Света нема. Обрезали падлюки.

 В это время с обратной стороны дома послышался звон стекла и крики.
Смирнов успел ухватить за локоть дернувшегося в сторону пацана.

- Не спеши Витя. Раз мы тут, со всеми и пообщаемся. Сейчас посмотрим, кого там отловили.

Опер вывалился из-за угла, держа за шиворот в каждой руке по извивающемуся подростку. Следом один патрульный сопровождал худощавую женщину неопределенного возраста.

- Так, голуби, куда бежим? Не порядок. Мы тут такой путь проделали по Вашему «элитному» району, а Вы, неблагодарные, в бега.

Пацаны расположились на лавке и с нескрываемой ненавистью разглядывали людей в форме. Женщина попыталась было «качнуть права».

-   Это что за беззаконие. Ночью вломились в дом к честным людям. Дверь сломали. Я завтра всю свою ораву соберу, да к губернатору на прием. Вот он Вас, сук, поганой метлой  . . .

Пришлось Смирнову взять инициативу в свои руки.

- Тебя как звать то, мать- гЕроина.

Разгоряченная женщина не распознала умышленную ошибку и продолжила в том же духе.

- Да, я мать. И дети мои. И не надо меня оскорблять ГЕРОИНЕЙ. Какая есть. Дина меня зовут . . .

- Так вот Дина, и сколько своих детей возьмешь?

- А всех, что есть, всех четверых.

- И дочу любимую?

- А как же. В прошлый раз в кабинете заместителя губернатора целый день провела Хоть покормили. Да и угля выделили . . .

- Извини. Но теперь, ни угля тебе ни видать, ни хрена, в общем. Сожрали дочу твою, любимую. Как есть, сожрали.

Женщина растерянно замолчала, ноги подкосились, от чего она плюхнулась на перевернутое корыто.

- Ты, того, начальник, базар фильтруй.

- Ты меня «феней» не удивишь, давай на банальном  русском погутарим. Умерла твоя дочь сегодня. А как, у своих обормотов поспрашивай. Они лучше знают. Но, это потом. Сейчас я с ними поговорю, а  ты, пока,  посиди спокойно, покури.

Смирнов повернулся к пацанам.

- Ваши приключения с сестрой меня не интересуют. Это потом расскажете другим дядям ментам. Есть иная тема. Я был на месте, где Вы прятались. Оттуда хорошо видна пятиэтажка в военном городке. Слева от магазина. Меня интересует прошедший день. Крайняя левая квартира на первом этаже. Точнее, второе окно слева. Видели что?

- А когда это было?

- С десяти до часа дня.

- Неа, мы вчера проснулись  поздно. Точно не скажу, но когда шли мимо вокзала, на часах было семь часов с четвертью.

- Часы установлены на Московское время. Значит,  плюс шесть- час пятнадцать.

- Да. Потом там несколько дядек лазили в ментовской форме. Это мы видели. А что там произошло?

- Да так, девчонку зарезали. Совсем маленькую.


Смирнов разочарованно повернулся к калитке. Ладно, придется опять отлавливать и допрашивать.

- Вчера нет, а вот, позавчера, там мужик действительно крутился!

Александр стремительно повернулся к говорившему пацану, что повыше.

- Не понял. Ты про что?

- Позавчера, говорю, около пяти вечера там мужик крутился. В форме камуфлированной. Здоровый такой. Он забрался на подоконник и, видимо, пытался задвижки открыть. Минут пять возился. Не справился. Так изгибался смешно. Видимо, до нижней, так и не дотянулся.

- Он точно в форточку не пролез бы?

- Точно. Здоровый. Больше Вас. Во, тот мент похож.

Смирнов посмотрел на оперативника весом под 90 килограмм, ростом примерно метр девяносто и широченными плечами.  Да, такой, точно в форточку не пролезет. Странно. Из сообщения следовало, что окно на момент осмотра было закрыто. Открыта только форточка. Ладно, потом уточним.

Погруженный в свои мысли, Александр быстрым шагом направился к вокзалу. Все, пока собранной информации хватает. Теперь необходимо ее проверить.

Вдруг его рукав крепко схватили. Александр раздраженно посмотрел на внезапное препятствие. Его держал пацаненок с авоськой.

- Следак, а следак, меня- то арестовывать будешь? Я че, зря собирался. Шоб ты знал, наркоту мужику, что сестру схавал, я доставал. Видал? Теперя, давай, арестуй!

- Слушай, малец, давай потом с тУрмой порешаем. Например, завтра.

- Нет. Ты че! Ты мент или не мент. Я тута сам себя сдаю. Про наркоту базарю, а ему все похеру! Не арестуешь- завтра к твому начальнику пойду и все вломлю как есть. Ещо и добавлю, что бабла тебе отвалил, что бы меня не арестовывал.

Смирнов удивленно уставился на пацана.

- Подожди. Я что-то не пойму. Зачем тебе в зону? Тем более, ты мне взятку дал, что бы я тебя не арестовывал, а сам собираешься начальству жаловаться, что я тебя не арестовал. Вообще бред.

Пацан задумчиво закатил глаза.

- Ну да. Тута прокол. Но, все равно, тебе че, в западло? Закрыл и все. А мне сесть, край как надо. Я один из всей семьи не сидел. Смеются надо мной. Хавчик забирают. Говорят- неполноценный я, раз не сидел. 
Даже Дашка сидела, почти, лечили ее принудительно. Все за решеткой была. Так, что давай. Че надо подпишу и отправляй меня в зону или, куда там меня можно.

Александр задумался на пару минут, а потом подозвал оперов.

- Как я говорил, на сегодня все. Вы можете отдыхать. Только, у меня просьба. В кадетском корпусе знакомые есть? Надо этого чудика пристроить. С такой семейкой загнется парень. К бабке не ходи.

Самый здоровый почесал за ухом.

- Ну, братан у меня там. Воспитывает. А его искать не будут?

- Сомневаюсь. Очень.

- Попробуем.

Смирнов отправил оперов с пацаном на прокурорской машине, а сам прошелся пешком. Идти недалеко, да и нужно обдумать все.

Несмотря на позднее время, свет горел почти во всех окнах прокуратуры. В накуренном кабинете находился прокурор и трое милиционеров.

- Ну, что Александр Николаевич! Чем порадуете?

- Знаете, Владимир Васильевич, в Русских народных сказках, как правило, уставшему путнику предлагают ужин, баньку и отдых, а только потом, про дела разговор ведут. Что-то я сегодня набегался. Ладно, баньку и сон отложим на потом, но без чая с куском мяса говорить категорически отказываюсь. Сейчас пойду, руки помою, а потом продолжим.

Смирнов отправился в умывальник, где разделся полностью и с нескрываемым удовольствием начал мыться водой из единственного холодного крана.
Через минут двадцать он вошел в кабинет посвежевшим и с нескрываемым удовлетворением обнаружил поднос с чайником, заваркой, половиной буханки хлеба и банкой тушенки. 

Минут пять его никто не трогал, но потом прокурор не выдержал.

- Я . . . .

- Все, раскаиваюсь. Негоже начальником так пренебрегать. Слушайте . . .

С трудом прожевывая еду, он рассказал обо всем, что узнал за последнее время.   
Потом офицеры принялись совещаться, а он смог спокойно доесть. Потяжелевший, он с нескрываемым наслаждением закурил сигарету и выслушал поставленную ему задачу.

Супруги Вознесенские отправились ночевать к знакомым, но ключи были у милицейского следователя, которого тут же, несмотря на возражения его начальника, вызвали на место происшествия. Смирнов, при откровенном попустительстве прокурора, безапелляционно заявил, что качество осмотра места происшествия его за долгие годы работы не удовлетворило ни разу.
Конечно, такое было явно не правда, но он не раскаивался. Такой аргумент подействовал, чего и добивались.

 Милицейский полковник наградил Смирнова испепеляющим взглядом но, молчал, пока они не вышли из кабинета.

- Вы действительно думаете, что милицейские следователи такие тупые?

- Нет. Ни в коем случае. Но, что нам мешает проверить на месте. Как я вижу, Вы спать пока не собираетесь.

- Собираюсь но, у меня тоже начальство есть. Оно то, как раз спит спокойно. До утра. А утром мне на доклад.

- Понимаю. Начальником дело не благодарное быть. Замордуешь подчиненных- злодей, не сделаешь этого- балбес. Им, начальникам только бы жопы свои любимые прикрыть.

Неизвестно, что подумал полковник по поводу сказанного, но взгляд у него стал помягче.

Ждали они не долго, минут десять. Хмурый следователь, действуя согласно полученных инструкций, оставил машину за пару домов, и остальной путь проделал пешком.   Они не хотели привлекать ничьего внимания. Даже свет включать не стали. Аккуратно подсвечивая внутри квартиры фонариками, они подошли к нужному окну.
После осмотра форточку закрыли, и в комнате ощущался устойчивый запах смерти, от которого мутилось в голове.

Следователь радостным жестом показал на две задвижки, находившиеся в закрытом положении.

- Ну, что, прокурорские, все бы Вам на нас «бочку катить»!

Смирнов разочарованно смотрел на окно. Странно. Очень странно. Вдруг он усмехнулся и пальцем показал на нижнюю задвижку. Она, действительно, находилась в крайнем нижнем положении, вот только удерживающей скобы на месте не оказалось.
Александр открыл верхнюю задвижку и потянул раму на себя. Рама поддалась с трудом, обнажив несколько участков оголенного дерева. Все понятно. Военные мастера! Покрасили окна и, не дождавшись пока краска высохнет, закрыли рамы. Краска высохла и склеила поверхности. Нижний шпингалет без скобы, но это не страшно- слипшуюся раму итак не открыть.
Вторая рама имела исправные шпингалеты, однако, с обильными следами краски. С нижним шпингалетом преступнику пришлось хорошо потрудиться, что бы привести его в рабочее положение. Часть краски для этого даже пришлось срезать, вероятнее всего, ножом.
Смирнов повернулся к полковнику и следователю.

- Вы, коллеги, не обижайтесь но, военная прокуратура, это - ВОЕННАЯ ПРОКУРАТУРА. Дело можете готовить нам для передачи по подследственности.

 Всю дорогу назад полковник обиженно молчал и даже не удосужился попрощаться. Ну и пусть. На таких, как на Руси говорят, обычно воду возят. А то, что прокурор настоял не дожидаться результатов расследования милиции и самим подключиться, тут он несомненно прав. Пока бы менты раскачались, пока, что ни будь нарыли. А там и время упущено. Он и сам почти стопроцентно был уверен, что преступник из своих – военнослужащих армии. А в этом случае, им и расследовать.

 Светало. Скоро день и скоро пища! Конечно, перекус его очень выручил, но вот здоровый и замученный ночными приключениями молодой организм категорически требовал, что ни будь посущественнее.
Сейчас в кабинете прокурора находился оперативник из отдела контрразведки. Смирнов знал, что его зовут Игорь. Прокурор нетерпеливо стучал пальцами по крышке стола но, молчал. Александр не стал второй раз за ночь «драконить» шефа и сразу перешел к делу. Его не перебили ни разу.

- Понятно. Все складывается нормально. Игорь, по описанию кто из твоих летчиков подходит?

Оперативник задумчиво разглядывал потолок кабинета. Смирнов напрягся. У него почему то сложилось мнение, что Игорь уже давно понял кто является потенциальным подозреваемым но, по каким то причинам, ему очень не хочется делиться своими подозрениями.
Прокурор не выдержал.

- Игорь. Если ты еще раз посмотришь на потолок моего кабинета, я, слово даю, обращусь к твоему шефу  с просьбой командировать тебя в мое распоряжение для ремонта кабинета!

Оперативник смущенно уставился на крышку стола.

- Да, как то не знаю. Есть, вроде . . .

- Не тяни. Я старый, устал, могу не сдержаться. Потом жалеть буду. Не доводи до греха.

- Вы помните, дежурный у Вас был, в прокуратуре. Дима Прохоров . . .

Прокурор с силой хлопнул по крышке стола ладонью.

- Почему? Почему ты так решил? Что в части больше здоровых пацанов нет.

- Вы разрешите продолжить?

- !!!

- Вы, простите, не думайте, что мы уж совсем тупые. Тоже всю ночь на ногах. А сейчас, когда майор Смирнов рассказал, что ему удалось узнать, все стало на свои места.

- Прохоров с женой, кстати . . .

- Ты говори по существу. Я старый но, склерозом и маразмом не страдаю. Да, он женился на нашем делопроизводителе. Это я точно знаю! Дальше.

- Я и говорю. Прохоровы дружат с Вознесенскими. И, очень тесно. Все дни рождения, пикники, и так далее. Эти отношения носят очень устойчивый и тесный характер.
Так вот. Прохоров заходил в гости к Вознесенским вечером накануне убийства, и вполне мог подготовить окно. Тем более, если учесть неудачу открыть окно ранее. Никто другой  к ним больше не заходил. Мы проверили это по минутам. А если учесть словесный  портрет того кто пытался открыть окно? Кстати, в это время Вознесенская Анна с ребенком была в гостях у жены Прохорова, а он сам отлучался в магазин за сигаретами. Муж Вознесенской – Алексей был на аэродроме, и Прохоровы это знали точно- его жена сама им сказала.

- Саша, а пальчики не пытались катать?

- Нет. Следователь привез только ключи. Понятых не было. Да и его начальник так себя повел . . .

Получим от них уголовное дело, проверим. Хотя, что это нам даст- лучший друг семьи. Нет, все это не серьезно.

- Согласен. Нам требуется нечто большее. Пацаны опознают?

- Вряд ли. Расстояние большое, да и видели его со спины. Можно попробовать изъять форму. Крови было много, может и вляпался. Да, это важно, сапоги. Менты сняли довольно хороший отпечаток сапога с подоконника. Еще- жена. Хотя, тут родственные отношения. Я бы ее показания принципиально в дело не тащил. С нашей демократией для адвоката это непростительный подарок.

- Сколько времени?

- Полвосьмого.

- Вика придет на работу через полтора часа. Где сам Прохоров?

- Сегодня полеты. Он задействован с пяти утра. Проверили. - Вмешался оперативник.

- Ладно. Дело от ментов ждать не будем. Александр, собери все собранные за ночь объяснения, оформи материал и вынеси постановление о возбуждении уголовного дела.
В девять часов ты  с Игорем отправляйтесь на аэродром. А я пока поговорю с Викой, а потом поедем делать обыск у нее дома.

За час Смирнов подготовил необходимые документы. Прокурор еще раз прочитал имеющиеся материалы и удовлетворенно кивнул головой.

- Ну, что, соколики. Вперед, действовать-злодействовать.

Забираясь в машину, Смирнов хотел было попросить Игоря прихватить с собой парочку солдат покрепче, но тот, перехватив его взгляд, улыбнулся.

  - Не волнуйся Саша. Мой водитель пятерых стоит. Да и мы с тобой, чай не просто мебель.

В ответ Александр продемонстрировал наручники.
Дмитрий Прохоров находился в ангаре ТЭЧ. Едва он взглянул на вошедших, его розовощекое лицо тут же побледнело.

Смирнов дежурно представился и потребовал следовать за ними. Дмитрий как то сразу стал меньше, ссутулился и покорно отправился в машину под удивленные взгляды сослуживцев.
Смирнов оставил Прохорова на попечение дежурных по прокуратуре, усиленных Игорем и его водителем, а сам открыл дверь кабинета прокурора.

За столом истерично рыдала делопроизводитель прокуратуры, а вокруг валялись денежные купюры. Женский кошелек лежал сразу у двери.  Прокурор пытался, что-то сказать девушке, но та его явно не слышала.

Александр поднял пятисотрублевую купюру, сверил серию и номер. Из собранных семи купюр еще две совпали по серии и номерам. Он положил деньги и кошелек на стол, а сам сел напротив девушки.
Вика подняла на него заплаканные глаза.

- Саша! А ты что скажешь. Может, это ошибка. Страшная и не справедливая! Дима ведь вчера зарплату получил.

Смирнов не был готов сейчас разговаривать с девушкой и, тем более, в чем то ее убеждать.
Сейчас, в этом кабинете произошла еще одна трагедия. И, не меньшая по последствиям. Здесь умирала любовь и надежда, священная для каждой женщины мечта- родить ребенка от любимого мужчины.
Александр вопросительно поглядел на шефа.

- Александр Николаевич! Сейчас подъедет Калинин, передай ему дело и пусть с Викой едет на обыск. А она пока пусть посидит у себя в кабинете.
А ко мне проводи Прохорова. Официально допрашивать его не собираюсь. Хочу  только в глаза посмотреть. Кончено, вероятность ошибки есть, но уж очень она призрачная. Опыт мне подсказывает.

Под очередную волну истерического плача, Смирнов вывел девушку из кабинета.

Прохоров  с огромным трудом передвигал ноги. Кабинет прокурора находился в самом конце здания и сейчас они проходили мимо множества кабинетов, из которых на них глядели большей частью удивленные глаза других сотрудников.
Прохорова знали все, и только с хорошей стороны. Когда Вика сообщила, что намерена связать свою жизнь с Дмитрием, все искренне за нее порадовались. Не без помощи прокурора Прохоров перешел на контрактную службу и был направлен в авиационную воинскую часть. Да и с квартирой ему помогли . . .

Прохоров переступил порог кабинета и зажмурился. Непонятно, что творилось в его мозгу, но он весь трусился и обильно потел. Смирнов подвел его к столу и почти насильно усадил на стул. Не увидев возражения со стороны начальника, сам уселся на стул рядом. Чуть ссади. Так, на всякий случай. 

Прохоров и прокурор долго смотрели друг на друга. Наконец Дмитрий чуть слышно произнес: «Простите», - и заплакал.

Владимир Васильевич явно боролся сам с собой но, все таки задал вопрос.

- Зачем девчонку убил?

Голова Прохорова опустилась почти до крышки стола и сквозь рыдания Смирнов еле-еле смог расслышать:

- Я не знал, что она дома. Они собирались прогуляться все вместе. Я уже уходил, а она стоит в кроватке и говорит: «Здравствуй дядя Дима».  Я и испугался, что она про меня расскажет. . . .

Больше ничего разобрать было невозможно. Лицо прокурора напряглось. Взгляд стал стеклянным. Смирнов знал, что у шефа не все нормально с сердцем и, не спрашивая разрешения, схватил Прохорова за воротник и выволок из кабинета.

В кабинете напротив, широко раскрыв глаза, наблюдала за происходящим начальник секретной части Алена.      

- Алена! Зайди к шефу. Спроси, может чего надо. И молчать! Потом итак все узнаешь. Чай не помрешь от любопытства. Бабы от такого не мрут, точно знаю!

Смирнов затащил Дмитрия  в кабинет следователей.

- Сиди тут. Дежурные! Наблюдать за задержанным.

Два солдата тут же переместились в кабинет. Александр перестегнул одну часть наручников к трубе отопления, другую – к руке Дмитрия, а ключ отдал дежурному.
Тут же на лавке расположился Игорь. По глазам оперативника было видно, что он сейчас просто изнывает от любопытства. Они вышли на лестничную площадку перекурить.

- Спасибо Игорь! Отработали на отлично. Можешь доложить своему шефу, что преступление раскрыто.  Что с доказухой, пока не знаю но, думаю, все соберем. Вот и наш Калинин поднимается. Дело ему до суда доводить.

Оперативник отправился в свой отдел, а Смирнов в общих чертах рассказал коллеге о последних событиях.

Весть о том, что Митрофанову сломали позвоночник, Калинин воспринял очень болезненно. Оно и понятно- ему с этим жить. Как ни крути, ошибка есть ошибка. Смирнов попытался его успокоить.

- Не убивайся так. Вспомни фильм «Место встречи изменить нельзя». Там Жиглов очень мудрую мысль сказал: «Надо вовремя со своими женщинами разбираться и нечего оружие где попало раскидывать».
В нашем случае сперма, она похлеще ствола будет. Все сошлось против него. Это факт. Хорошо хоть до конца жизни за решетку не попал.
Калинина такое не сильно утешило.

Прокурор и следователь приступили к обсуждению плана следствия, а Смирнову предстояло срочно возвращаться на свой участок- в одном из полков солдат пытался покончить жизнь самоубийством. 

Опять с головой окунаться в непростые человеческие отношения. А дело будет интересным- бойца успели вынуть из петли. Пока без сознания но, врачи говорят, что жить, вероятнее всего, будет.

Вот и будем докапываться до истины . . . Какой бы она неприятной не оказалась.

Спустя три месяца Самохвалова обнаружили повещенным в камере. Следов, указывавших на то, что ему «помогли», не обнаружили. Официальная версия- не смог вынести душевных мук. Ну и ладно, сделаем вид, что поверим. Кстати, эксперты признали его психически здоровым.

Прохоров во всем признался. Мотив преступления- жадность. Узнал, что Алексей Вознесенский получил крупную денежную сумму и решил его обокрасть. Где хранят деньги, он знал. Первая попытка оказалась неудачной, так как открыть шпингалет не получилось. Вечером он зашел в гости к Вознесенским и, улучив момент, подготовил окно.
На следующий день он от Вознесенских узнал, что те собираются гулять с ребенком и хотят зайти на вокзал купить билеты. Он наблюдал за дорогой но, отвлекся и смог увидеть хорошо только спину Анны. Алексей шел чуть спереди, и он подумал, что тот катит коляску. Окно  в этот раз открылось легко, и он без труда нашел деньги.
Уже закрывая окно, вдруг услышал за спиной шорох. Дочка Вознесенских- Лиза, стояла в кроватке и сонно его разглядывала. Прохоров решил побыстрее выбраться на улицу, что бы ребенок его не узнал, но тут девочка назвала его по имени. В тот момент он не нашел другого выхода. Достал перочинный нож, который раньше использовал для открывания рамы, и перерезал девочке горло. Потом долго бродил по улицам и не решался возвратиться домой. Уже дома, пересчитывая деньги, обнаружил, что одной купюры достоинством одна тысяча рублей, не достает.
Проведенными экспертизами установили, что отпечаток сапога на подоконнике оставлен сапогом Прохорова, а на форме обнаружили микроскопические следы крови жертвы. Суд назначил наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы, но Прохорова через три дня нашли повешенным в камере. Никаких подозрительных следов не обнаружили, из чего следователем был сделан вывод, что Прохоров покончил с собой.

Вика успела развестись с мужем. Прокурор долго раздумывал над ее дальнейшей судьбой но, все -таки не стал возражать против сохранения за ней рабочего места.


Глава 5.

Не стоит ждать благодарности.

Смирнов проснулся от стука, беспардонно вмешавшегося в его сон в явно не подходящий для такого день и время суток- раним утром.

- Вот идиоты, ведь сегодня- восьмое марта, какого хрена ремонт затевать. Спать нужно! Каждый нормальный человек вчера просто был обязан выпить за здоровье милых дам . . .  Вот блин, судя по тяжести в голове, им, милым дамам, предстоит дожить до страшного суда . . . с таким то здоровьем!
 
Александр с трудом открыл глаза и застонал от яркого света. Потом обратил внимание на то, что звук идет со стороны коридора и только через пару минут понял, что это не звуки ремонта-  в дверь квартиры настойчиво стучали.

- Понятно, выходные начинаются вполне обычно- опять кого -то избили, если только . . . Нет, пожалуйста, не это. С дикого будуна «разбираться» с трупами . . . бр!!!

Постанывая от боли в голове и в душе искренне проклиная свою профессию, Смирнов вышел в коридор и открыл замок.
С той стороны стоял сослуживец- следователь Алексей Воропаев. Дикие глаза и топорщащиеся как у Дартаньяна усы наводили на мысль о чем -то, чем- то, . . . нет, лучше даже не думать, о том, что могло произойти!
В одной руке Алексей держал бутылку шампанского, в другой- бутылку водки. Под мышкой зажал коробку конфет.

Никак не выразив своих чувств от вида открытой двери и созерцания столь долго не подававшего признаков жизни сослуживца, Воропаев отодвинул Александра плечом в сторону, и уверенно отправился на кухню, не изъявив никакого желания  снять обувь или куртку.
Смирнов растерянно глядел на мокрые следы на полу и пытался собрать в голове остатки мыслей в кучу. Пока получалось не очень!

- Саша! Ты где пропал? Есть в этом доме стакан, или ты предлагаешь опять с горла употреблять?

Александр закрыл дверь и растерянно двинулся в сторону кухни, стараясь не ступить в лужи.

Алексей расположился за кухонным уголком и дико вращал глазами.

- Да, зрелище, прямо скажем, для специалистов из «желтого дома».

Смирнов достал две рюмки, поставил их на стол и повернулся к холодильнику, выудить что ни будь закусить но, Алексей ухватил его за рукав и глазами показал на уже налитые до краев рюмки. И как он так быстро управился? Александра передернуло. Вчерашний праздник так просто не желал забываться. Превозмогая тошноту, он выпил, решительно освободился от удерживающей его руки Алексея и все- таки добрался до холодильника.
Пока доставал закуску, спирт уже начал свое благотворное воздействие. Тошнота прошла, голова чуть просветлела.

Вторая и третья рюмки пошли уже легче. Жуя кусок ветчины Александр, наблюдал за другом пытаясь предугадать, что же того так накрыло. Вчера они все вместе  собрались в прокуратуре и примерно до трех часов ночи отмечали праздник.
 
По окончанию вечера все разошлись по домам. Алексей подошел к празднованию так ответственно, что Александр попросил дежурного солдата скрытно понаблюдать за другом, убедится, что тот нормально добрался домой и позвонить. Солдат добросовестно выполнил поручение и позвонил, что «товарищ следователь нормально добрались домой». 

Конечно, если бы Воропаев решил отправиться «налево» или в какие иные дали, солдат бы ему не помешал, как и существовала теоретическая возможность, что он мог зайти домой, передумать ложиться спать и отправиться «продолжать банкет», но Александр хорошо знал друга и был уверен, что тот, попав в квартиру, тут же завалиться спать.

А теперь, разглядывая Алексея, он никак не мог взять в толк, почему тот, нормально добравшись домой, с самого раннего утра, вопреки здравому смыслу, находится в столь странном, мягко говоря, состоянии. При всех иных недостатках друга, запоями он не баловался.
После пятой рюмки лицо Алексея порозовело, и даже усы приняли нормальное, положение. Он шумно выдохнул и с удовольствием залез пальцами в банку с квашенными огурцами.

- А Юлька то, твоя, классно огурцы квасит. За это одно, я бы на ней женился! А кстати,  где она? Тут гости почти нарезались, а они, видите ли, почивать изволят!

- Друг, прости, но нынче ты похож на гостя типа «Винни-Пух». Он тоже грешил походами в гости по утрам. А Юлька, как и положено сегодня любимой женщине в день 8 марта, спит и во сне готовится вкусить приготовленный в кои века любимым мужем завтрак в постель. Хотя, мне так кажется, именно с завтраком она сегодня полетает. Жаль. А так все хорошо начиналось и ничего не предвещало беды!

 Воропаев, покряхтывая, снял куртку, предварительно выудив под удивленный взгляд друга из внутреннего кармана еще одну бутылку водки.

 - А ты, что думал, мне с тобой только одной ограничится по такому поводу?

- Слушай, Леха, тебе не кажется, что ты забыл кое- что. Например, сказать все-таки, какого хрена ты приперся ни свет ни заря и устроил тут пьянку?  . . .

Пламенную речь Смирнова прервала появившаяся на кухне Юля. Сладко зевая девушка уселась на табурет и очень «по доброму» огляделась. Смирнов, да и Воропаев хорошо знали сей взгляд, не предвещавший ничего хорошего. В этом случае, разбитая об голову табуретка выглядела как заслуженная долгожданная правительственная награда.

Алексей настороженно поздоровался, расплылся в подобострастной улыбке, и тут же выудил из под куртки бутылку шампанского и коробку конфет.   

- Вот, Юля, пришел пожелать тебе доброго утра и предложить выпить бокал шампанского с приличной конфеткой! Чес-слово!

Девушка удивленно посмотрела на обоих мужчин, еще пару секунд поколебалась но, потом все-таки приветливо улыбнулась.

- Ладно, алкаши, расслабьтесь. Шкандала пока не предвещается. Конечно, если Вы объясните мне, какого черта в такую срань утроили пьянку. Все-таки, сегодня восьмое марта и любая приличная женщина просто обязана  спокойно выспаться дома без необходимости созерцать как у тебя дома два мужика банально жрут водку на пустой желудок.

Александр подал бокал. Воропаев открыл шампанское, налил его и заботливо пододвинул поближе коробку конфет, между прочим, любимой Юлиной марки.
После этого мужчины демонстративно встали, и подняли тост за праздник и за хозяйку дома.
Юля благосклонно отхлебнула напиток, съела конфету и вопросительно посмотрела на Алексея.

- Лешенька, будь добр, говори . . .

Лицо Воропаева перекосило гримасой.

- Да я с места происшествия только. Представляешь, сплю дома, никого не трогаю, а тут боец нарисовался. ДТП, блин. Часа в три произошло. Три трупа. И, сволочи, все наши, вояки в полной форме. Два мужика и баба. Менты сразу шефу и позвонили, а он и решил- раз это явно наше, то и осмотр места происшествия делать вместе. Вот боец и прискакал ко мне.
Тут ничего не поделаешь, замахнул пару стопок «для бодрости» и отправился на работу.
На выезде из города девятка махнула прямо через круг и врезалась в постамент. Машина в хлам. Пъянючий в усмерть, видимо, водила  был. Дорога пустая, фонари вокруг все освещают, а он даже не попытался тормозить или вырулить. Кровищи, блин, вокруг! 
Ну, отработал я. Трупы отправили в морг. Мужиков в одной машине, бабу во второй. Все бы ничего но, как и положено, вернувшись в городок, решил позвонить в морг, узнать, как доставили наших «клиентов». Пьянючий дежурный начал мне втулять, что им только два трупа с ДТП привезли- мужиков, а про бабу ничего знать не знает. Хотел было плюнуть и отложить разборки до утра, но, черт меня дернул - решил съездить в морг. Опять вызвал машину.
Представляете - в морг действительно привезли только двоих. Куда труп бабы дели, никто не знает. Вычислил  я машину и попытался по телефону связаться с диспетчером. Тут мне крупно не повезло. Как и положено  в день Восьмого марта, все мужики пьяные в хлам. Рация в машине не работает. Пришлось ехать в автопарк и там ловить эту бригаду на смене. Только в восемь утра отловил их на проходной. Как и положено, пьяных мертвецки. Начинаю пытать, куда труп дели лишенцы, а они только ржут.
Оказывается, по пути  в морг они остановились на светофоре, а труп вдруг взял и сел на носилках. Хорошо хоть санитар был прилично «под мухой», а так бы с ума сошел.
Так вот, труп сидит, глазами моргает и не может понять, где находится. Наконец баба увидела санитара и поинтересовалась где она.    
Шофер тоже увидел происходящее и остановил машину на обочине. К слову сказать, он тоже был очень «навеселе».
Так вот, они с облегчением убедились, что женщина жива и бригада скорой сей факт банально проморгала. Хотя, чего удивляться, они тоже все были в стельку пьяны,  а ее так залило кровью мужиков!
Выслушав их, женщина решительно встала и хотела выйти из машины. Санитар попытался ее образумить, но та категорически заявила, что: «Сегодня Восьмое марта и в морг она категорически не желает».
Именно этот аргумент оказался для мужиков самым убедительным.
И правда! Как можно вести женщину в морг в ее же праздник! Тем более, если она этого сама категорически не желает.
Ну, в общем, и отпустили ее.
Я связался по телефону с командиром части и узнал адрес потерпевшей. Приехал к ней домой, а там полным ходом идут приготовления к похоронам. Оказывается, эти злодеи, имею  виду бригаду «труповозки», успели заехать к ним раньше меня и уже взяли деньги для приведения тела усопшей  в нормальное состояние. Причем, сволочи, хорошо взяли- ведь ДТП все таки, «работы» много. И на эти «бабки» успешно завершили отмечать женский праздник.

Закончив сею пламенную речь, Алексей замахнул стопку и закурил.

- Так, а где же, тело-то? – Осторожно поинтересовалась Юля.  – Может, ей, все- таки, медицинская помощь требуется? Вдруг возьмет да и помрет, где ни будь под забором как выйдет из шокового состояния.

- Где, где? А хрен ее знает! Командиру задачу поставил- ищут всей частью. Не хватало мне еще внезапно оживших баб по городу разыскивать. Не царское дело!   

В коридоре раздался звонок телефона «дальней связи».
Ухмыляясь, Смирнов поднял трубку. Звонил командир дивизии, поинтересовавшийся не знает ли он где находится Воропаев. Александр, будучи уже осведомленным в происходящих событиях, уточнил, что нужно передать.
Командир радостно сообщил, что они обнаружили несостоявшуюся покойницу на окраине города в частном секторе, где она не только добросовестно похмелилась, но и к моменту обнаружения уже мило отдыхала в объятиях любовника.
Не удовлетворившись результатами осмотра обнаженного к тому времени тела, замполит части принял решение отвезти ее в госпиталь для полного обследования. Конечно, бравая ефрейторша, сначала не изъявила желания в сей праздничный день шляться по врачам но, при помощи пары сопровождавших замполита контрактников, ее смогли «уговорить». Поднятые по тревоги врачи уже осмотрели потерпевшую и уверенно констатировали, что повреждений, опасных для жизни не имеется. Пара- тройка ссадин, трещина в ребре и три сломанных пальца на правой руке.  В общем, пока подлечат в госпитале, а потом, уволят.

Смирнов поблагодарил за предоставленную информацию и пообещал передать ее по предназначению. Вернувшись на кухню, он попал под прицел двух пар настороженных глаз. Александр взял рюмку, поднял ее в тосте и так замер, изображая, что подыскивает слова. Наконец он решил, что хватит испытывать терпение.

- Ну, того, это . . . , выпьем, что ли, за бывшую ефрейторшу. Точнее говоря, пока ефрейторшу но, . . . того, скоро бывшую . . .

Юля всхлипнула, отпила маленький глоток, поставила бокал на стол и отвернулась к стене.
Алексей нахмурился.

- Вот сволочи. Морды пьянючие. Не могли девку  в больницу отвести. Да еще и с родственников денег срубили. Жаль не военные они. А менты то,  точно дело похерят.

- Ты о чем?

- Да о том. Не имели они права девку эту отпускать. Никак не имели. Ладно, врач скорой ошибся. Но, ведь, они - то, могли, нет, должны были, отвезти ее в больницу. Все- таки не зря она вырубилась. Даже конченный дебил должен понимать, что человек в шоковом состоянии после ДТП может ничего и не почувствовать. В общем, жаль бабу! Молодая была. Кстати, а где ее нашли, и от чего «откинулась»?

Смирнов с деланным удивлением посмотрел на друга. Юля по-прежнему сидела отвернувшись к стене.

- А кто сказал, что  она откинулась? Я сказал, что ее карьера в армии накрылась  «медным тазом» и, не больше. Нашли ее на хате у подруги, жива- здорова. Бухала себе -стресс снимала. Там ее и нашли, отправили в госпиталь. А подлечится, комдив сказал, что уволит. Все . . .

От одного запущенного Алексеем квашенного огурца, ему, может быть, и удалось увернуться, но от летящей с другой стороны стаи его собратьев – Юля не стала мелочиться и вывернула в его сторону всю миску, оказалось нереально.

Смирнов отскочил в сторону, отряхиваясь от соленых останков закуски. Воропаев от увиденной картины ухватился за живот, а вот Юля прекращать наступательные действия явно не собиралась. Хорошо зная свою подругу, Александр пошел в решительное контрнаступление и, не раздумывая, тут же крепко обнял ее.

Почувствовав, что ее халат тут же пропитался рассолом, Юля взвизгнула и попыталась вырваться. Александр не спешил разжимать объятия, пока одежда девушки полностью не пропиталась рассолом.  Наконец Юля решила отложить расправу и уже миролюбивым тоном попросила ее освободить. Александр поцеловал ее в щеку и развел руки в сторону. Девушка тут же отскочила в сторону, критично огляделась и тут же молча отправилась в ванную.

Смирнов взял веник, собрал остатки огурцов и протер пол тряпкой. Майка и спортивные штаны противно потяжелели, но он не стал переодеваться.
Друзья разлили еще по рюмке.

- Знаешь, Саша, ты все-таки не прав. Нельзя быть таким циником.

- Знаю, дорогой но, что поделаешь, староват я для перевоспитывания.

- А почему нашу потерпевшую уволить собираются?

- Не знаю, да и не хочу знать. Пусть генерал со своими нукершами сам разбирается. А у нас своих дел хватает. Ведь так, не забывай- завтра на работу.

Друзья еще около получаса выпивали, пока на кухню не возвратилась Юля. Девушка критично осмотрелась и водрузила на стол новую миску с огурцами.

- Ты бы, любимый, переоделся, что ли. Как то неприлично выглядишь.

- Зато, как это говориться в рекламе- чувствую себя защищенной. Чай опять не будешь спешить в мои объятья, и я целее буду.

- Ладно, проехали. Хоть ты и гад, но мой. Так что можешь отправляться приводить себя в порядок, не опасаясь дальнейшей расправы.   

Так как мужчинам завтра действительно предстояло отправляться на службу, разошлись они относительно рано.
   
Смирнов подошел к зданию прокуратуры и бросил окурок в урну. Он искренне ненавидел первый рабочий день после праздников. Как правило, наши доблестные военные подходили к празднованию очень ответственно. Гуляли как в последний раз. И машина начальника военной контрразведки, стоящая на стоянке рядом, ничего хорошего не сулила.

Тяжело вздохнув, Александр вошел внутрь. Дежурный тут же направил его в кабинет к шефу. Он уже двинулся по коридору, но остановился и развернулся.

- Кстати, Игорь, а почему позавчера на место ДТП отправился Воропаев. Шеф приказал?

- Нет, Александр Николаевич. Шеф сказал отправить самого адекватного.

- Не понял. Я что, так плохо выглядел?

- Нет, очень даже нормально. Вот только . . .

- Ты не темни, сам знаешь, что врать следователю, по меньшей мере, глупо.

- Да, да, я знаю. Просто Вы, то есть, к Вам, накануне невеста приехала. Вот я и подумал, что происшествия были и будут, а вот другое . . .  В общем, я решил, что Вас не стоит беспокоить.

- Молодец! Хвалю! Очень правильное решение. Кстати, а где наш Алексей.

- Пока не появлялся.

- Понятно. Думаю что  . . . В общем, правильное решение боец!

В кабинете, помимо шефа и начальника отдела контрразведки, находились еще два крепкого вида мужчины  со всеми внешними признаками сотрудников спецслужб, причем импортных. Одинаковые костюмы черного цвета, и даже лица. Прямо как близнецы! Смирнов в душе усмехнулся и после жеста начальника занял место за столом.

Заместитель прокурора уже давно заработал репутацию, позволяющую самому определять график работы и поэтому, он любил прибывать на службу пораньше, например, в семь часов утра. Такое позволяло спокойно поработать час-другой пока местные начальники проснуться, и уйти домой, когда проснется Московское начальство. Очень удобно. Жаль, что заслуги самого Смирнова пока не позволяли такого.

Судя по всему, совещание у шефа началось уже давно.
Александр ознакомился с предоставленным ему документом. Конечно, содержание представляло определенный интерес но, не более.
Будучи воспитанным в лучших традициях Советской армии, Смирнов, сохраняя «протокольное» выражение лица, спокойно и молча глядел на присутствующих.
Первым начал шеф.

- Александр Николаевич. Мы бы желали услышать, что Вы думаете по поводу прочитанного?

Вместо ответа Смирнов извинился и вышел из кабинета, сообщив, что ему необходимо взять документ. Вернувшись, он положил на стол лист бумаги, ознакомившись с содержанием которого, зампрокурора удивленно взглянул на подчиненного и передал его другим.

«Протокол собрания. Присутствуют - командир дивизии генерал-майор Притушкин, командир 1 полка- полковник Кабаев, помощник командира дивизии по воспитательной работе полковник Блудов, заместитель командира полка по правовой работе подполковник Балабанов, помощники по правовой работе дивизии и полка капитаны Савицкий и Коллегин.
Тема – разработка плана по противодействию расследования уголовного дела, возбужденного в отношении начальника шифровального отдела полка старшего лейтенанта Крапова».
 
Далее следовал объемный перечень планируемых мероприятий. Последний пункт содержал сведения о необходимости сбора средств для взятки судье Окружного суда в случае вынесения обвинительного приговора Крапову. Подписей в конце документа не имелось. Сам документ распечатан на принтере.
Дождавшись пока все ознакомятся с текстом, шеф обратился к Смирнову.

- А почему, простите, я узнаю об этом только теперь? . . .

Три месяца ранее.

Смирнов рассеянно листал материалы проверки о доведении рядового Вахницкого до самоубийства его непосредственным начальником- старшим лейтенантом Краповым. Сам Смирнов только прибыл из командировки,  а в его отсутствие шеф ничего лучше не придумал, как поручить проведение проверки органу дознания, то есть, самим командирам несчастного бойца.
По сему, все материалы свидетельствовали исключительно о психической несостоятельности самого солдата и абсолютной невиновности офицера. Боец пока находился в коме.
В кабинет вошел шеф.

- Что думаешь делать Саша?

- А зачем поручили дознанию проводить проверку? Неужели Воропаев не мог сам ее провести? Отцы-командиры все подали исключительно со «своей» стороны. И теперь, если мы захотим докопаться до истины, придется очень потрудиться.

- Очень невежливо отвечать вопросом на вопрос. Это, во-первых. Во-вторых. Наш Леха собирается «на дембель» и поручать ему столь «долгоиграющее» расследование не очень правильное решение. А в-третьих - по итогам года наша дивизия признана самой неблагополучной в части криминогенной обстановки во всех частях РВСН.
Соображаешь? Нет, поясню. Наш генерал нынче собирается на повышение в столицу,  а такая статистика для него создает очень серьезные препятствия. А тут еще такое!

- Значит, Вы предлагаете «схавать» это? Почему бы Вам в таком случае не вынести решение по результатам проверки от своего имени. Вам ведь тоже скоро на пенсию.

- Я не собираюсь сам этого делать, а поступлю по другому- пользуясь правами, поручу заниматься этим тебе. Как решишь, так и будет. Кстати, «верхи» настаивают о возбуждении уголовного дела сразу. Новые веяния, блин. Так, что сегодня к вечеру постановление мне на стол.  И зачем выдумывать «велосипед». Возбуди, потом прекрати. Статистика «к черту»!

Александр закурил сигарету. Вот так дела! Он знал, что командир дивизии собирается на повышение как знал и о результатах подведения итогов по РВСН. Многие офицеры «шепнули ему на ушко», что их генерал сейчас находится в очень непростой ситуации и крайне недоволен именно им- Смирновым, умудрившемся за неполный год возбудить и расследовать столько уголовных дел, что превышало результаты работы некоторых прокуратур. И сейчас у него, со слов «добрых благожелателей», имелось два выхода- «вонзить нож в спину» или приобрести в лице генерала покровителя.
Да, выбор не большой и не простой.

Прибывший в сопровождении самого дорого адвоката города, для дачи показаний в качестве подозреваемого  Крапов, произвел на Александра очень плохое впечатление.
Высокомерный и чрезмерно самоуверенный. Чувствовалось, что адвокат хорошо его проинструктировал. Вот только клиент постоянно нарушал полученные установки. Адвокат всеми силами старался вернуть распоясавшегося юнца в установленные рамки но, явно неуспешно.
Смирнов старался сдерживать эмоции и вроде, ему это удалось. Крапов очень красочно охарактеризовал подчиненного как истинного умалишенного, склонного к суициду, полностью отрицая свою причастность к произошедшему. В ходе допроса Смирнов уловил целый ряд нестыковок но, пока не стал акцентировать на этом внимание.
Адвокат и его клиент покинули кабинет. Через несколько минут адвокат вернулся один.

- Александр Николаевич. Я тут клиента отпустил. Может, есть желание пообщаться одним?

- Садитесь Юлий Леонидович. Я хорошо Вас знаю и поэтому отпираться не собираюсь. Вы все равно донесете до меня свое мнение. Пусть это произойдет сейчас, чем в результате длительной осады.

- Ну вот, «садитесь». Сие, особенно в кабинете следователя, звучит очень плохо. Обычно, я в своей работе избегаю подобного слова. Да и многие другие, в том числе и  с «Вашей стороны»- судьи или прокуроры, так же стараются не произносить такого слова.

 - Очень обидно слышать такое от уважаемого и образованного человека как Вы, получившего образование еще в Советских учреждениях. Зачем идти на поводу у всякого рода жуликов или бандитов. Слова  «присядьте» в Русском языке нет. В крайнем случае, пока нет.  Пусть «они» между собой говорят, как желают. Да и со скромно образованных прокуроров и судей не стоит брать пример. А нам, интеллигентным людям, можно поговорить на нормальном Русском языке, без «фени». Кстати. А на Иврите есть такое слово?

- Да, я согласен с Вами. Наверное, такого слова нет. Тем не менее, мои клиенты очень болезненно относятся  к предложению сесть, и я обязан такое учитывать. А по поводу Иврита, извините, хотел познать его более детально, не получилось. По этой причине дать ответ не могу.
- Кстати, Юлий Леонидович,  я слышал о Вашей поездке в Израиль на ПМЖ. Скажите, конечно, если это Вас не обижает- а чего так все, с позволения сказать, скоропостижно, закончилось?

- Вы уводите в сторону наш разговор. Хотя . . ., если хотите. Да, действительно, в прошлом году я решил посетить родину своих предков.
Некоторые, не очень умные люди, обставили это как отъезд на ПМЖ. Но, Вы же не думаете, что я готов на такое без серьезной подготовки?
Мы с Вами работаем уже давно и, лично я, думаю, что Вы не относитесь к глупым людям, безответственно распространяющим такие нелепые слухи. Я ездил для ознакомления с этим вопросом. И, честно скажу, рад, что поступил именно так.
А вывод такой- в Израиле я категорически не смогу жить по причине того, что там живут одни евреи. Представляете? Что мне делать в этой стране? Там все уже давно поделено, распределено и, о ужас, они живут по совсем другим законам. Там нет клиентов, готовых нести мне свои «пять золотых» просто потому, что  я юрист. Этого мало. Требуется быть МЕСТНЫМ юристом. А что мне там еще делать?  Мести улицы или идти в подмастерья к местным адвокатам. Нет, извольте. Я уже не в том возрасте.
 А что делать моему сыну? Здесь я его «отмазал» от армии. Но, это здесь! А там, такие фокусы не проходят. Нет справки, что отслужил – добро пожаловать на службу. А ведь там армия воюющая! В общем, от мысли переселиться на историческую родину я категорически отказался.
И теперь, могу Вам ответственно заявить, что более убежденного Россиянина, чем я, найти трудно.
А теперь, когда я удовлетворил Ваше любопытство, может, все таки, перейдем к интересующей меня теме.

После этого адвокат довольно откровенно предложил Смирнову «помощь» в расследовании уголовного дела, к настоящему моменту, возбужденному в отношении его клиента по статье доведение до самоубийства.
Точнее говоря, он предложил сотрудничество. Взаимовыгодное. Конечно, в таких делах этому адвокату не было равных в их городе и не зря его клиенты несли к нему свои «золотые».
Вот только это была их далеко не первая встреча. За прошедший год, стараниями Смирнова, пять клиентов этого адвоката отправились  в «края не столь отдаленные», что являлось своеобразным антирекордом.
Вернувшись после посещения исторической родины, Юлий Леонидович с удвоенной силой начал создавать себе репутацию, позволившей бы ему безбедно прожить остаток трудовой жизни, для чего попытался распространить свое влияние и на жителей их военного городка. Зря он это сделал. Теперь, безупречная репутация адвоката, прежде славившего тем, что он с легкостью разваливал даже самые «не убиваемые», с точки зрения гражданских прокуроров дела, сильно померкла. И по этому, от результатов именно этой проверки, зависело напрямую количество его клиентов, да и их качество в денежном выражении.


Юлий Леонидович откровенно посетовал на глупость своего клиента но, тут же искренне заверил в его невиновности. Кроме этого, прозвучал откровенный намек на то, что если они найдут взаимопонимание, вышестоящие прокуроры не станут отменять принятое Смирновым «законное и обоснованное решение». Естественно, о прекращении уголовного дела.
Особо подчеркивалось, что разговор ни о каком вознаграждении не стоит. Смирнов уже давно приобрел характеристику «не берущего», и теперь никто бы не решился на такое. И зачем? Ведь иметь покровителя в лице высшего командира РВСН намного лучше. А уже доставленные неприятности- о них можно и забыть, конечно, если главная цель достигнута . . .

Смирнов постарался не использовать категорических выражений, и они с адвокатом расстались вполне дружески. В крайнем случае,  адвокат удалился вполне удовлетворенный результатом разговора. И правда,  а чего тут думать! Такой шанс редко кому выпадает! И самое главное, именно трудолюбие и честность Смирнова создали ему репутацию, не позволяющую заподозрить его в чем то криминальном. Тем более, те, кому надлежало его заподозрить, именно этим заниматься и не собирались. Идеальное сочетание!

Вот только  в душе Смирнова все было не так просто.
На  следующий день ему доложили, что солдат пришел в себя. Причем, доложили не те, кто обязан это сделать немедленно по своим должностным обязанностям, а так, «доброжелатели».

Александр немедленно прибыл в госпиталь и буквально в дверях столкнулся с заместителем командира дивизии по воспитательной работе.  К счастью, полковник только собирался войти в палату и сейчас с откровенной враждой поглядывал на него.

В не меньшей растерянности находился и начальник отделения госпиталя, подобострастно сопровождавший «высокого гостя». Теперь, особенно после фразы, во время произнесения которой и появился Смирнов: «Все нормально. Солдат чувствует себя нормально, можете смело говорить с ним на любые . . . », врач растерянно переводил взгляд с одного офицера на другого, в душе явно желая провалиться сквозь пол.

Смирнов ничего не стал говорить, и молча прошел в палату, весьма неучтиво подвинув плечом полковника. Стоит ли удивляться, что ему никто и не подумал мешать.

В палате, рассчитанной на четыре койки находился только один пациент- худощавый парнишка ниже среднего роста. На шее у него отчетливо просматривалась странгуляционная  борозда.  Солдат удивленно разглядывал посетителя.
- Простите, а  Вы кто?

- А Вы кого ждали?

- Доктор мне сказал, что сейчас придет замполит дивизии- полковник. Фамилию его я не помню, но точно помню, как он выглядит. Вы же, майор, и на него явно не похожи. Доктор мне приказал ни с кем больше не разговаривать.

- Даже с мамой. Кстати, а где она? Или у Вас с ней «особые» отношения?

- Она приедет завтра. Так, доктор сказал. Она решила приехать сразу, как только я приду в сознание.

- Так доктор, сказал?

- Да. Так, кто Вы?

- Как тебе сказать. Я действительно не замполит. И разговаривать со мной совсем не обязательно. Давай так сделаем. Я сейчас дам тебе бумагу, где ты напишешь, что ни к кому претензий не имеешь, и я пойду по своим делам, прокурорским. Договорились?

- Прокурорским?

- Да, я следователь прокуратуры и моя фамилия- Смирнов. А потом, общайся  с кем хочешь. К сожалению, так положено. Хочешь- не хочешь,  а мне необходимо спросить тебя, что же именно произошло. Тем более, вопреки «традиции», посмертной записки не обнаружили. Хорошо хоть тебя успели снять, а так бы долго голову ломали, что же именно произошло.

Солдат как то затравленно взглянул на собеседника и закрыл глаза. Александр терпеливо ждал. Прошло минут десять, пока солдат соизволил продолжить общение.

- Записки действительно не нашли?

- Действительно. Или, как бы тебе более доступно ответить- «зуб даю». Устраивает? Так она все таки была?

Солдат натянуто улыбнулся.

- Не знал, что прокуроры могут так разговаривать.

- Прокуроры могут разговаривать по разному. Ладно, не буду тебя долго мучить. Говори, что произошло. Пока коротко. И пойду я заниматься своими делами. Да, вот тебе копия постановления о возбуждении уголовного дела, прочти, на досуге.

Солдат немного помолчал и начал рассказывать.

Он прибыл в полк после учебки полгода назад. В учебке служба  шла нормально. Он хорошо учился и командиры пророчили ему безбедную жизнь в части. Он даже начал подумывать о службе по контракту. Отличные характеристики и оценки послужили основанием для назначения на престижную должность в шифровальный отдел. Именно этой специальности его и учили в учебке. Попасть на эту должность являлось вершиной мечтаний очень многих солдат. Службу несли в отдельном здании. Основной контингент контрактники, в основном, женщины. Все размерено и спокойно. Никаких тебе неудобств, в виде торчания на посту в мороз, рытья окопов и еще многого другого. Питание в столовой командного пункта по летной норме. В свободное от дежурств время никто не мешает отдыхать, так как  на смене требуется предельная внимательность, и никто не желал рисковать, подставляя себя  в качестве виновника в срыве боевой задачи пусковых установок ядерных ракет находящихся на постоянном боевом дежурстве.  В общем, перспективы самые радужные. Были . . .
С первого дня у него не заладились отношения с непосредственным начальником – старшим лейтенантом, требовавшим зазубривания наизусть огромного количества инструкций и других документов. Сначала он попытался выполнять поставленные задачи, но скоро понял, что такое ему не под силу.
Бесконечное зазубривание огромного количества материала отнимало много сил, что мешало качественно выполнять прямые должностные обязанности. Он стал рассеянным и начал допускать ошибки. Чувство ответственности  заставило обратиться к старшему лейтенанту, с просьбой избавить от зазубривания ненужного, по его  мнению, материала. Например, положений Устава гарнизонной и караульной службы, инструкций и должностных обязанностей других подразделений.
Это вызвало  у старшего лейтенанта вспышку агрессии. Офицер обвинил подчиненного в тупости, а потом и избил. С этого времени жизнь превратилась в настоящий кошмар. Старший лейтенант с нескрываемым наслаждением издевался над ним, оскорблял, бил.  При этом, как ему показалось, офицер при этом испытывал наслаждение.
Понимая, что необходимо попытаться найти выход их сложившейся ситуации он обратился к замполиту роты и попросил перевода в другое подразделение. Действительно, если он не справляется  с этой работой, путь назначат на другую, не такую ответственную.
Решение оказалось явно ошибочным. Замполит роты передал содержание разговора старшему лейтенанту, что привело того  в ярость. С этих пор офицер начал еще более жестоко и извращенно издеваться над подчиненным. Например, теперь бил аккуратнее, без следов. Кроме этого, он нашел другой эффективный способ издевательства. К этому времени наступила зима. Морозы стояли под тридцать градусов. Старший лейтенант заставлял его одевать на летнюю форму общевойсковой защитный комплект (ОЗК) и противогаз, после чего он по несколько часов выполнял различные упражнения на улице. После этих занятий он  в таком виде находился на боевом посту. Любое отклонение от установленных требований заканчивалось избиениями. От такого напряжения он стал часто терять сознание. Наконец, измотанный до предела он не выдержал и заснул во время дежурства,  пропустив поступивший сигнал.
Это происшествие вызвало волну разбирательств и наказаний. Досталось и старшему лейтенанту. Произошедшее потом оказалось настолько страшным, что он даже сейчас не может об этом рассказать без содрогания. Закончив «воспитательные мероприятия» старший лейтенант отправился домой, пообещав в случае повторения подобной ошибки устроить такое, что по сравнению с уже произошедшим, покажется приятным времяпровождением.
В пять утра он проснулся от того, что  в дверь аппаратной кто- то настойчиво стучал. Его разбудила женщина- контрактница, испуганно сообщившая, что опять пропущен сигнал. Девушка так расстроилась, что заплакала. По ее виду он понял, что эта ошибка оказалась еще более серьезной, чем предыдущая.
Когда девушка ушла, он написал записку с признанием, что именно он допустил ошибку в работе и просит никого другого не наказывать, снял брючной ремень и повесился на перекладине стойки аппаратуры.

Смирнов слушал солдата очень внимательно. Он пытался найти в его рассказе нестыковки,  неточности, любое, что могло бы позволить выявить неискренность и внимательно следил за выражением лица собеседника. И этому имелись весьма веские основания.

Обычно, Александр по ходу беседы заполнял протокол. Сейчас изменил этому правилу, стараясь как можно лучше разобраться в произошедшем. Изучая материалы уголовного дела, он очень внимательно ознакомился с материалами, характеризующими личность солдата. К этому времени, по его поручению уже отправился по месту жительства до призыва потерпевшего офицер, причем, которому Смирнов доверял. Пока подтверждений психических отклонений, о чем упорно свидетельствовали представленные ему материалы проверки, он не находил.

Большую часть свидетелей Смирнов уже допросил. Как и следовало ожидать, «рука» командования уже сильно ощущалась. Свидетели очень неохотно шли на контакт и по большей части откровенно лгали. Будучи опытным следователем, Александр сразу изъял всю имеющеюся документацию из шифровального отдела, упаковал ее в ящик и передал на ответственное хранение в секретную часть дивизии.
Начальник секретной части доверия не внушал но, Александр искренне надеялся, что тот вряд ли решиться самостоятельно вскрывать опечатанный ящик и фальсифицировать документы, хотя, к моменту изъятия ушлые командиры уже основательно ее подчистили. Оставалось надеяться, что не все, и при внимательном ознакомлении с документацией, факты фальсификации удастся доказать.

Наконец солдат устало замолчал. Александр задал еще несколько уточняющих вопросов и переместился за стол оформлять протокол.

Солдат явно нервничал и когда получил протокол для ознакомления, вдруг заявил, что Смирнов допустил много неточностей. Уточняя, что именно не понравилось потерпевшему, Смирнов вдруг поймал себя на мысли, что боец занял позицию «и Вашим и нашим».
Постепенно, первоначальная версия рассказа превращалась в нечто, весьма отдаленно напоминавшее услышанное Александром. Кроме этого, именно теперь содержание протокола стало противоречивым и непоследовательным.

Такое его категорически не устраивало. Дело в том, что при расследовании такой категории уголовных дел требовалось, что бы потерпевший однозначно определился с тем, чего именно желает добиться. Или наказания виновных, или максимальной материальной выгоды.
Метание из стороны в сторону приводило, как правило,  к «нулевому» результату. То есть, виновный избегал привлечения к ответственности, а осознавший что его обманули потерпевший, начинал судорожно писать во всевозможные инстанции жалобы о том, что следствие проведено недостаточно грамотно и объективно. На что же еще ему жаловаться? Ведь не на себя же любимого, собственную жадность и трусость.

Вот и сейчас, разговаривая с солдатом, Смирнов так и не мог определиться с вопросом, а как же именно ему поступить. Сложившаяся обстановка позволяла откровенно заволокитить дело, позволить потерпевшему «срубить» по максимуму, и благополучно избежать негативных оценок его работы со стороны вышестоящих прокуроров. А потом можно и прекращать дело. Благо, что фактически, он добро на такое получил.

Так и не решив как поступить, Смирнов заставил солдата сформулировать ответы на интересующие его вопросы и скрупулезно изложил их на бумаге.
Полученный результат разочаровывал, но он пока решил не давить на потерпевшего. Покидая палату, он попросил солдата подумать, посоветоваться с мамой, чей приезд ожидался к вечеру, а потом уже озвучить свою окончательную позицию.

Выйдя в коридор, Смирнов сразу отправился в кабинет начальника отделения но, как и предполагал,  последнего там не оказалось. Неведомые срочные дела заставили врача покинуть свое рабочее место в явно неурочное время, так как  именно  сейчас ему предстояло проводить обход.

Смирнов вызвал старшую медицинскую сестру и потребовал от нее написать письменное заявление о том, что представитель органов следствия довел до нее требование запретить посещение потерпевшего ЛЮБЫМИ лицами, кроме его матери.

Естественно, это действовало только до того времени, как появиться начальник отделения и напишет аналогичную расписку, которую немедленно предстояло отправить нарочным в прокуратуру.

Бывалая женщина попыталась было «качнуть права», но Александр тут же позвонил по телефону начальнику госпиталя и потребовал от того или повлиять на строптивую работницу, или самому написать аналогичную расписку.
Должностные лица в армии всегда являлись склонными к тихому саботажу требований военных прокуроров, но  когда конкретное лицо ставилось перед определенным фактом под персональную ответственность, сразу проявляли отменную исполнительность и ответственность.
После получения резкого выговора от начальника, женщина, пусть и всячески выказывая свое недовольство но, все таки, необходимую расписку написала.
Возвратившись в прокуратуру, Смирнов тут же оказался в кабинете начальника.

- Саша, что- то я не пойму твоей логики. Ты, что намерен делать?

- Пока не знаю Виталий Владимирович. Чес-слово. Терпила, честно говоря, явный маменькин сынок, абсолютно не предназначенный для армии, да и еще пока сам не определившийся в какую сторону качнуться. Как говориться «и хочется и колется и мамка не велит». Посмотрю, что он начнет петь, когда мамка евойная приедет. Решат срубить бабок и не «поднимать волну», так и будет. Мне все равно. Тем более, отцы-командиры уже отменно обработали свидетелей. Врут, сволочи, все поголовно.

- А зачем так круто взялся за дело. Замполит мне телефон оборвал после твоего запрета на общение. Напугал ты их здорово. После письменных расписок откровенно ссут за свою шкуру. Тем более, репутация у тебя явно кровожадная.

- Пусть ссут. Это на тот случай, если мама вздумает искать правду. Тогда эти меры вполне оправданы.

- Смори, смотри. Терпилы они бываю очень неблагодарные.

- Знаю. Но сразу скажу, что как только почувствую, что они с мамой только подумают изменить позицию, тут же откровенно похерю дело.

Утром следующего дня Смирнова в коридоре прокуратуры уже ожидала довольно пожилая сухонькая женщина в более чем скромной одежде. Усевшись на предложенный ей стул в кабинете следователя, она еще долго вздыхала и не спешила начать разговор.
Александр, в свою очередь, так же не спешил. Пусть скажет, чего хочет, без наводящих вопросов. Наконец, женщина решилась.

- Вы прокурор, который будет расследовать дело в отношении моего сына?

- Я следователь прокуратуры и действительно буду расследовать уголовное дело, возбужденное по результатам проверки по факту попытки суицида Вашим сыном. Только не в отношении него. Вашего сына никто ни в чем не обвиняет. Наоборот, Закон обязан защитить его права. Конечно, если он сам этого пожелает.

- Я разговаривала с офицером части, и он мне поведал, что мой сын сам во всем виноват. Но, командование части не хочет лишнего шума вокруг этого происшествия и готово не предъявлять к нему претензии, а так же, оказать нам материальную помощь. Что Вы посоветуете?

- Ничего. Я не занимаюсь «терками». Я обязан выяснить обстоятельства произошедшего и принять решение. Если есть виновные- привлечь их к суду, если нет, то никого судить не будут. И главное в этом- позиция Вашего сына.
Если погорячился и сам совершил глупость, одно дело, если он сделал это в результате преступных действий других лиц, совсем другое. А насчет «претензий» со стороны командования, ту ничего не могу сказать, так как это сущий бред.

- Я не верю в наше правосудие.

- Это Ваше полное право. Ни в чем убеждать не намерен.

- Вы можете гарантировать, что виновные понесут наказание?

- А они есть?

- Сын говорит, что есть.

- Не уверен. Могу дать Вам протокол его допроса. Ознакомьтесь. Думаю, что закон я не нарушу. Вы, как мать, имеете право  это знать.

Женщина долго, очень долго, читала протокол, а потом удивленно подняла глаза.

- Но, ведь, он мне говорил совсем другое.

- Скажите,  а когда Вы узнали о произошедшем?

- Два дня назад, и сразу приехала.

- Но ведь это произошло уже давно. Вы не спросили у сего таинственно офицера, почему Вам сразу ничего не сообщили.

- Спрашивала. Он ответил, что сын был без сознания, и они решили пока меня зря не беспокоить.

- Странная «заботливость». Не находите? Признаюсь, если бы я вовремя не принял необходимые меры, его бы уже так обработали, что он и Вам бы не рассказал всей правды.

- Да, меня это очень обеспокоило. Тем более, врач признался, что его вынули из петли очень поздно и почти неделю они сами не знали, выживет ли он или нет.

- Давайте решим так, если Вы намерены добиваться справедливости- я со своей стороны буду Вам в этом помогать. Если нет- получайте эту самую «материальную помощь» и отправляйтесь домой. Ваш сын будет в самое ближайшее время комиссован. Его военная служба однозначно закончилась. Даю Вам два дня, а потом проведу повторный допрос.

В установленное время Смирнов пришел в палату к потерпевшему и сразу обратил внимание на то, что следов заботы командования тут явно не наблюдается. Мать спала на соседней койке, причем,  постельного белья не имелось. На прикроватной тумбочке полностью отсутствовали фрукты или иное, что обычно приносят визитеры. Хмурые лица женщины и ее сына так же оптимизма не внушали. Александр поздоровался и уселся за стол.

- Я так понимаю, «материальной» помощи Вам пока не передали? Интересно, почему? Кстати, а вообще, чем отцы-командиры помогли на сегодняшний момент?

Женщина и парень переглянулись и их лица еще больше помрачнели.

- Вы пришли поиздеваться?

- Извините. Искренне не хотел Вас обидеть. Ладно, давайте перейдем к делу.

Уже с первых минут допроса Смирнов понял, что потерпевший так и не решил, какую именно позицию он намерен занять. Все те же расплывчатые и неконкретные показания, из содержания которых невозможно было понять, что же его заставило совершить самоубийство.
Александр терпеливо записывал показания, и настроение его все больше портилось. Придется заниматься фигней, причем, без перспективы реально доказать что же произошло на самом деле.

Опрос продлился три часа, и наконец, он передал протокол допроса солдату для ознакомления. Сын и мать очень долго знакомились с содержанием протокола, о чем-то перешептываясь. Смирнов терпеливо ожидал, пока они все обсудят, готовый опять долго и нудно записывать уточнения и дополнения. Ничего не поделаешь, так положено.
К его великой радости в этот раз много писать не пришлось. Так, пару незначительных  уточнений.

В общем, он, пока скучал и ждал окончания ознакомления, уже в уме составил план следствия. Ничего, пару-тройку недель потратит, но потом уже ни один адвокат не сможет опротестовать его решение о прекращении уголовного дела.
А совесть? С совестью, тоже все нормально. В духе нынешнего капиталистического настоящего, человек обычно стремиться заработать. Пусть даже и такой страшной ценой. И именно тут следователь ничего поделать или изменить не в состоянии.

   Александр встал, попрощался и направился  к двери. За спиной стояла такая напряженная тишина, что он не выдержал и обернулся. Лица сына и матери имели абсолютно одинаковое выражение – тоски и безграничного отчаяния. Они все прекрасно понимали, что произойдет в ближайшее время -получат кое-какое денежное вознаграждение, следователь возьмет на свою душу очередной грех безразличия, а истинный виновник произошедшего благополучно избежит наказания. Как говорится, все, как и положено в истинно «демократическом» обществе новой России.

Смирнов вышел на улицу и с наслаждением закурил сигарету. От госпиталя до прокуратуры ходу было около двадцати минут, и он намеревался их потратить на спокойное обдумывание дальнейшего плана действий. Хотя, чего там врать самому себе- плана дальнейших бездействий.
После звонка замполиту дивизии ему предстояло выждать пару дней, а потом формально провести допросы и выполнить другие следственные действия, что бы подготовить для проведения психолого-психиатрической экспертизы необходимые материалы, из которых врачи могли сделать только один вывод- «паренек погорячился». Да, нужно будет связаться с дознавателем и поставить задачу собрать материалы в нужном ключе.
Так, с этим делом все понятно, будем думать о других, более насущных . . .

- Александр Николаевич! . . .

Крик был настолько сильным и эмоциональным, что Смирнов непроизвольно пригнулся в готовности отпрыгнуть в сторону.
На открытом участке дороги он не увидел никого кроме матери бойца и поэтому не стал пока предпринимать никаких действий.

Женщина между тем бегом приближалась к нему и, похоже, скорости снижать не собиралась. Александр внимательно осмотрел бегущую женщину. Ничего в руках нет. Одежда не оттопыривается. Значит, опасности, в крайнем случае, пока, не предвидится. Ладно, успокоимся и подождем дальнейшего развития событий.

Наконец, женщина начала снижать темп, и остановилась в паре метров от него, тяжело дыша. Александр стоял молча и ждал пока женщина выровняет дыхание. Сигарета начала жечь пальцы и он ее отбросил в сторону.
Все еще задыхаясь, женщина заговорила.

- Я хочу еще раз спросить Вас- Мы с сыном можем рассчитывать на то, что виновный понесет наказание?

 До прокуратуры оставалось идти минут пять.

- Инна Николаевна,  я предлагаю прогуляться до моего кабинета. Пройдемся, успокоитесь. Все- таки, ответить вот так просто на Ваш вопрос не получиться.

Он взял женщину под руку, и они отправились по дороге.
 Смирнов приказал дежурному приготовить чай и уселся за стол напротив женщины.

- Вы не возражаете, если я закурю?

Взгляд женщины вдруг опять стал опять безразличным. Она смотрела куда-то вдаль и, казалось, совсем не слышала собеседника.
Александр чиркнул зажигалкой и рассеянно стал соображать, что делать.
Наконец он затушил окурок в пепельнице и встал со стула.

- Вы меня извините Инна Николаевна но, если Вас не затруднит, я бы не против поработать. А посидеть можете и в приемной. Там диванчик имеется . . .

Женщина подняла глаза.

- Скажите, а у Вас много работы . . .  Ну, в том смысле, тут так много всяких папок, бумаг. Вдруг Вы скажите, что на нас с сыном у Вас нет времени.

Женщина рукой провела вокруг. Действительно, сейчас рабочий кабинет Смирнова находился в состоянии, далеком от идеального. Рабочий стол, подоконник, журнальный стол были буквально завалены документами. Даже на полу вдоль стены неопрятными стопками расположились дела, материалы проверок и финансовые документы, изъятые им в ходе обысков по двум уголовным делам, так называемым «хозяйкам».
Александр растерянно сел на стул.

- Даже не знаю, что сказать Вам. Дел у меня, действительно, более чем достаточно. Даже, откровенно,  много до неприличия. Вот только Ваш вопрос не совсем правильный. В ходе нашего предыдущего разговора я Вам ясно дал понять, что результат дела зависит исключительно от позиции Вашего сына.
Я буду расследовать это дело только в том случае, если он намерен добиваться привлечения виновного, если тот действительно есть, к ответственности.
Да, это не просто. Очень не просто. Но, иного пути я не вижу. Скажу больше, лично я не могу гарантировать, что виновному назначат наказание, полностью соответствующее тяжести деяния. Что бы там не говорили, но суд, есть суд. Как решит, так и будет.   Хотя, лично для Вашего сына это не столь существенно. Дело в другом. По заключению врачей, Ваш сын до конца жизни останется инвалидом. И, самое печальное, состояние его здоровья пока остается не понятным. Оно может стабилизироваться, улучшиться или, это самое плохое, резко ухудшиться.
Если он даст показания, что все произошло по его личной вине, получит небольшую подачку и все. Если, не дай бог, все будет плохо, ни к кому и никогда претензий предъявить не получится. Сам виноват- сам и выкручивайся.
А если суд признает, что вред здоровью причинен противоправными действиями офицера, то тогда Вы всегда сможете потребовать возмещения вреда от Министерства обороны и виновного. Конечно, с нашим законодательством и это не так просто но, все лучше, чем ничего.
 Вот такие «пирожки с котятами». Я обязан это Вам объяснить, что и делаю.

- А похожие дела у Вас есть?

- В смысле «похожие»?

- Ну, когда офицеры бьют солдат или издеваются, или . . ., ну, в общем, похожие?

- Есть. Например, начальник караула ударил солдата за провинность и сломал челюсть.

- И что там будет?

- Инна Николаевна! Вы меня извините за резкость но, что «там будет», я не могу сказать. Следствие заканчивается, и через пару недель я направлю дело в суд. И будет суд, а обвиняемого, по моему глубокому убеждению, признают виновным. Это- все что могу сказать. Другие вопросы не входят в мою компетенцию.

- А я могу посмотреть это дело?

- Зачем?

- Понимаете, я очень далека от всех этих судов-следствий. Всю жизнь честно проработала и ни с чем таким не сталкивалась. Поймите меня- газеты, телевизор да еще много чего только и твердят, что простому человеку добиться правды в нашей стране очень трудно. Нанимать адвокатов для нас нереально. Позвольте прочитать хоть один приговор по делам, когда офицеры били солдат. Больше мне ничего не требуется.

Смирнов удивленно разглядывал собеседницу. Действительно, просьба, честно говоря,  не обычная. Хотя, каждый человек это отдельная вселенная.
Александр взял со стола проект постановления о привлечении в качестве обвиняемого и передал его женщине.

Он действительно заканчивал следствие в отношении еще одного старшего лейтенанта, который разозлился на подчиненного и ударил последнего в челюсть. И ударил очень сильно. Челюсть сломалась в двух местах, а осколок кости повредил левый глаз. Травма оказалась настолько серьезной, что парень «заработал» инвалидность и был уволен как не годный к дальнейшему прохождению военной службы.

Расследование было очень непростым. Помимо откровенно противодействия расследованию со стороны командования части имелись и иные существенные трудности. Например, отсутствие прямых свидетелей.

Офицер выволок солдата из караульного помещения на улицу, и сам момент удара не видел никто. Единственный свидетель- солдат, возвращавшийся из уборной. Он видел, как его товарищ вылетел из-за угла здания и когда подошел ближе, офицер уже ушел. Конечно, имелись еще три солдата, но они выбрали очень нейтральную позицию – ничего не слышали и не видели. Ссоры не наблюдали. Видели потерпевшего  в 14.05 абсолютно здоровым, а в 14.10 со сломанной челюстью.
Тем не менее, Смирнов смог собрать доказательства, достаточные для привлечения этого офицера в качестве обвиняемого. И позиция потерпевшего тут была более чем решительная. Помимо весьма неприятного вида шрама и косящего глаза,  у него возникли еще и серьезные проблемы со здоровьем в виде ухудшения зрения и сильных головных болей. В общем, досталось парню «по полной» и он решительно добивался справедливости. Поэтому Смирнов без колебаний передал проект постановления Инне Николаевне.

Женщина долго и внимательно знакомилась с документом. Наконец, она его возвратила Смирнову и решительно встала со стула.

- Все, мы с сыном решились и готовы дать показания. Пойдемте.

Сделав пару решительных шагов, женщина обернулась и удивленно посмотрела на так и оставшегося сидеть Смирнова.

- Александр Николаевич! Пойдемте! Нужно записать показания!

- Инна Николаевна! Вы правильно отметили, что дел у меня очень много. Я итак много времени потратил впустую, записывая неопределенные показания Вашего сына. Через полчаса у меня запланированы следственные действия  по другому делу. Завтра в 16 часов я буду в госпитале и все запишу. А теперь, до свидания.

Женщина сначала возмущенно округлила глаза и даже набрала побольше воздуха в легкие но, опять окинув взглядом стопки документов, вдруг виновато улыбнулась.

- Ой, простите. Не подумала. Будем с сыном Вас ждать. До свидания!

 - Надеюсь, завтра разговор получиться более продуктивным.

Инна Николаевна пару секунд осмысливала услышанное, потом смущенно улыбнулась и вышла из кабинета.

Напротив Смирнова расположился за столом пухлый молодой парень в модно-кричащем спортивном костюме со свежим шрамом под левым косящим глазом.
Сейчас повреждения выглядели не так страшно, как во время их первой встречи. Тогда, встретившись взглядом с открытым глазом потерпевшего, излучавшим такую сильную волну боли и страха, Александр испытал острое чувство гнева по отношению к офицеру, решившего таким образом «воспитать» подчиненного. Позже выяснилась и причина столь серьезного повреждения от единственного удара- офицер являлся чемпионом РВСН по рукопашному бою.
Пока потерпевший знакомился с материалами дела, Смирнов погрузился в воспоминания.
За время работы следователем, он расследовал уже достаточно уголовных дел, касающихся как неуставных отношений, именуемых в народе дедовщиной, а так же   насильственных преступлений в части превышения должностных полномочий, когда начальник избивал подчиненного или подчиненных.
И во всех делах устойчиво просматривалась одна закономерность- потерпевшие являлись далеко не образцовыми военнослужащими. Они зачастую откровенно игнорировали установленные правила, проявляли лень и еще много иных гнусных черт человеческого характера. Конечно, впавшие в ярость офицеры не могут рассчитывать на понимание и тем более прощение, но. . . Это вечное Российское «но». Где находится та грань . . .
А если учесть, что «великие» политики и военачальники вдруг решили упразднить созданный еще Петром1 такой воспитательный орган как гауптвахты, а характеристики и иные им подобные документы в эпоху цветущего капитализма, блата и рыночной экономики престали что либо из себя представлять, то, получается, у современного офицера вообще не осталось никаких мер воспитательного воздействия кроме как увещевания распоясавшихся бойцов по примеру, например, христианских проповедников.
Расследуя это дело, Смирнов очень хорошо ознакомился с характеризующими потерпевшего материалами и, честно говоря, они являлись исключительно негативными. У «злодея-офицера», наоборот, все только положительное. Причем, не только документы. Допрошенные свидетели в один голос отмечали исключительно положительные черты характера обвиняемого. Да и еще родившийся год назад ребенок!
Конечно, не стоило сбрасывать со счетов «обработку» свидетелей командованием части, но и Смирнов не вчера приступил к работе и уверен, что смог докопаться до истины.
Потерпевший вежливо кашлянул и Александр от неожиданности вздрогнул.

- Товарищ майор, я все прочитал. Все понятно и со всем согласен. Где расписаться?

Смирнов, все еще находясь в задумчивости, рассеянно тыкал пальцем в нужные места. Через пару минут они закончили.

Александр сел на стул и еще раз посмотрел на потерпевшего, стараясь вспомнить не упустил ли он чего. После признания потерпевшего негодным к продолжению военной службы и окончанию курса лечения, он мог отправляться домой, а это значит, что если следователь что-то упустил, такое могло вызвать задержку с окончанием следствия.

Нет, ничего не забыл. Все выполнено. Тем не менее, Смирнов не мог успокоиться. Прямо как первое дело! Еще раз сверившись с рабочими записями и планом следствия он убедился, что задерживать парня больше оснований нет.
Смирнов еще раз заставил его повторить порядок действий, когда начнется суд. Проверил адрес и номер телефона, по которому он мог связаться с потерпевшим. Все нормально. Тяжело вздохнув, он разрешил потерпевшему отправляться в часть для получения документов.
Чувство тревожности не отпускало.

В кабинет зашел статный высокий парень. Про таких говорят, что женщины от них без ума. Высокий рост. Правильная фигура, правильные черты лица. И форма с лычками сержанта сидит на нем как влитая. Это был единственный свидетель по этому уголовному делу, причем косвенный. Он так же прибыл в прокуратуру для получения разрешения убыть по окончанию службы по месту жительства.
Смирнов тщательно проверил все документы, касающиеся проведения следственных действий с этим свидетелем. Все было нормально. Новоиспеченный дембель, как и потерпевший, жил в Красноярске, а это значит, что проблем с его прибытием для участия в суде не предвиделось. Так же самым тщательным образом уточнив адрес и номер телефона для связи, он отпустил парня.

Запланированное на сегодня, он выполнил в полном объеме, но Александр не спешил уходить домой. Непонятно откуда появившееся чувство тревоги упорно не желало исчезать. И ведь ни малейшего повода для этого не имелось! И тем не менее . .
.
   Смирнов выкурил сигарету, но так и не нашел ни малейшей причины для беспокойства.

Работа -работой, но дома ей места нет. Конечно, если получается. Возвратившись домой, Александр попытался переключиться на другую волну но, видимо, у него такое не получилось. Юля моментально вычислила его и начала приставать с расспросами.

А что ей рассказать? Ничего не придумав, Смирнов поведал, что его тяготит и причины этого он никак не может найти.

Во время рассказа он вдруг отчетливо вспомнил выражение глаз потерпевшего. Заискивающе-извиняющееся? Да нет! С чего бы это! Но, тем не менее, он никак иначе не мог найти другого определения.
Да и сержант- свидетель . . . Стоп ! ! !  Почему сержант?

Он закрыл глаза и попытался вспомнить погоны свидетеля. В материалах уголовного дела он имел звание младшего сержанта и это точно. Почему он решил, что тот сержант? Сердце вдруг начало усиленно колотится.

Смирнов схватил трубку телефона и набрал номер дежурного по прокуратуре.

- Рядовой Савицкий . .
 . .
- Саша, это Смирнов. Проверь по журналу посетителей воинское звание последнего сегодня посетителя.

- Сержант войсковой части . . .

Александр ударил по рычагу и тут же набрал другой номер.

- Да, слушаю . . .
- Майор юстиции Смирнов. Александр Васильевич! Когда и почему Пряникову присвоили звание сержанта?

На другой стороне долго слышалось причмокивание и покряхтывание. Слишком долго. Он уже хотел повторить вопрос, но командир дивизиона наконец соизволил ответить.

- Ну, это, того . . . Ну. . .  солдатам обычно под дембель присваивают звания. За хорошую службы, ну и так далее . . . Я сам рапорт не подписывал. Думаю, там, в кадрах полка по привычке все оформили.

Смирнов слушал и вдруг поймал себя на мысли, что сердцебиение исчезло. А если учесть, что этот сержант старался не смотреть ему в глаза . . .

Дав отбой, он задумался. Дело расследовано качественно. В этом он не сомневался ни минуты. Даже «обработка» свидетеля и потерпевшего вряд ли поможет развалить дело. А то, что это имело место, он уже не сомневался. В крайнем случае, свидетеля. При явной войне прокуратуры и командования присваивать сержанта свидетелю никто бы не стал.   Или это все- таки чистая паранойя? В конце- концов, в нашей армии бардак никто не отменял.
Ну и ладно! Хватит себя накручивать, а то и действительно до дурдома окажется недалеко. Смирнов сплюнул и занялся другими делами.

На следующий день Смирнов допросил Вахницкого в качестве свидетеля.
Солдат подробно рассказал о своих злоключениях в части и изъявил решительность бороться до конца. Содержание допроса позволило Смирнову приступить к разработке стратегии и тактики расследования. Уже за полночь он удовлетворенно откинулся на спинке кресла и еще раз прочитал план следствия.

На сегодняшний день у него имелось, как минимум, полтора десятка свидетелей, показания которых могли бы добиться желаемого результата. Конечно, они уже обработаны и поэтому, нужно самым тщательным образом готовиться к допросам.

На следующий день Смирнов самым тщательным образом приступил к изучению изъятых документов. Начальник секретной части явно нервничал и откровенно следил за тем, что же именно делает следователь.
Это хороший знак. Значит, отцы-командиры не все успели подчистить. Наконец Александр с удовлетворением нашел то, что искал. Два журнала оказались переписаны полностью. И эти записи касались времени нахождения потерпевшего и его начальника на боевом посту. В последние два месяца, согласно данных журнала, солдат и офицер находились вместе столько два раза по одному и два часа. Вот. С этого и начнем.
Смирнов вызвал начальника службы защиты государственной тайны и получил у него заключение, что именно эти документы не имеют грифа секретности. 

Определив, что книга переписана почерком трех человек, Смирнов тут же направился в строевую часть и там изъял образцы почерка всех военнослужащих полка. В особую папку поместил образцы почерка шифровального отдела. Приход в строевую часть полка следователя всегда вызывает особый интерес но, в это  раз все происходило в атмосфере настоящего ажиотажа. Все, с кем общался Смирнов, проявляли явные признаки беспокойства и даже откровенно выраженного страха. Все указывало на то, что отцы-командиры начали открытую войну  с целью выручить старшего лейтенанта путем развала уголовного дела.

Между делом, Александр попросил для ознакомления книгу приказов командира части и приказаний начальника штаба. Несмотря на то, что он самым тщательным образом изобразил полное безразличие к содержанию указанных документов, мельком бросив, что это чистая формальность, предусмотренная методиками, книги ему принесли только через полчаса, и то,  только после третьего напоминания.

Смирнов внимательно осмотрел книги и убедился, что пока они не подвергались какой либо «подчистке». После этого он, уже не изображая безразличие, расписался на каждом листе. Принесший книги делопроизводитель побледнела и даже попыталась помешать этому, вырвав книгу из рук следователя. Попытка не удалась и женщина с визгом бросилась вон из кабинета. Через несколько секунд  в дверях показался не кто иной как начальник штаба полка. За спиной офицера угрюмо расположились три военнослужащих очень крепкого вида.

- Товарищ следователь, что Вы себе позволяете? Это служебная документация полка и Вы не имеете никакого права портить ее!

- Простите, я Вас не понимаю. И каким образом я испортил документы? Моя подпись  находится внизу каждого листа и никаким образом не мешает читать основной текст. Конечно, если Вы представите мне приказ Министра обороны или иного должностного лица, прямо запрещающего подписывать листы книги следователем военной прокуратуры, например, я готов продолжить разговор на эту тему. 

Спокойствие следователя, да и его принадлежность к правоохранительным органам, несколько поумерили воинственный пыл офицера штаба. Он явно не знал, что делать в такой ситуации но, видимо имел от вышестоящего начальника указания помешать работе следователя.

Все таки, банальное опасение за свою карьеру взяло верх перед другими порывами и начальник штаба, махнув рукой и возмущаясь очень негромко, так, что бы подчиненные его слышали, а следователь нет, удалился с высоко поднятой головой.

Аналогичным образом Смирнов поступил и с папками для хранения других документов. Дело в том, что по требованиям руководящих документов, вся документация подшивается в дела, прошитые бечевкой и опечатанных мастичной печатью. Это, по мнению разработчиков указанных требований, должно хоть как то обеспечить их сохранность. Конечно, заменить такую печать  работникам штаба не составляет особого труда. При условии, если на этой печати нет подписи другого лица, например, следователя военной прокуратуры.
Пришлось Смирнову еще почти три часа заниматься тем, что ставить свою подпись на печати.

Возвратившись в свой рабочий кабинет, Смирнов погрузился в изучение содержимого изъятых и откопированных документов.

В заключение, он поднялся в кабинет командира полка и передал ему письменное требование о необходимости согласования с органами следствия всех случаев предоставления военнослужащим полка отпусков, направления в командировки и иных случаях убытия за пределы гарнизона более чем на одни сутки.
Уставшего вида полковник долго вертел в руках бумагу и молчал. Наконец он хмуро поинтересовался о возможности согласования порядка выполнения этого требования с командованием дивизии. Смирнов демонстративно уселся на стул в кабинете и всем своим видом показал, что намерен дожидаться решения этого вопроса.

Полковник тяжело вздохнул, поднял трубку телефона но, набирать номер не стал, повертел ее в руках и обреченно расписался в получении документа на втором экземпляре.
Вскоре к нему зашел зампрокурора. Виталий Владимирович как-то устало опустился на стул и вопросительно посмотрел на Смирнова.

- Ну, что Саша, решил?

- Да, Виталий Владимирович! Решил. Буду выводить всю эту банду на чистую воду. Знаю, знаю, можете ничего не говорить. Возможно, это очередная «великая и крайняя» ошибка. Что делать? Попробую рискнуть в очередной раз.

Зампрокурора немного помолчал, встал и направился к двери но, прежде чем выйти из кабинета, обернулся.

- Я тебя понимаю. Большие проблемы ждут нас. Да, ты тут человек новый и мало общался с экспертами. Понадобится провести экспертизу, не стесняйся и обращайся. Есть у меня один очень хороший дедушка. Тебе точно откажет, а вот мне, нет . . .

Следующую неделю Смирнов самым тщательным образом готовился к допросам. Ему удалось по документам установить, что, вопреки материалам проверки, потерпевший и его начальник находились на объекте практически постоянно, а не в течение пару часов за пару месяцев.

Закончив анализ содержания документов, Смирнов зашел к зампрокурора.   

 - День добрый Виталий Владимирович! Готов назначить почерковедческую экспертизу.

- Вопросы подготовил?

- А как же.

Зампрокурора взял лист бумаги, долго его читал, а потом принялся делать на нем пометки. Александр терпеливо ждал, пока умудренный опытом прокурорский работник вносил правки. Ознакомившись с новым вариантом текста, Александр удивленно хмыкнул.

- Да, как говориться, мастерство не пропьешь. Оказывается, мой вариант имел серьезный недостаток.

- Эх Саша, Саша! Вы, молодежь, часто рветесь вперед «закусив удила» и удивляетесь почему ни с того ни с сего,  на Вашем пути возникает непреодолимая стена, о которую Вы и расшибаете лоб.
Как там говорил Великий Ленин- «Учиться, учиться и еще раз учиться». Вот и учись студент! А я, так и быть, помогу, чем могу. Кстати. Мне уже звонили «сверху» и настоятельно рекомендовали закончить следствие по делу в законный срок, то есть, осталось у тебя полтора месяца. О продлении, поверь мне, вспоминать нам обоим будет больно. Причем, тебе больше. Меня то, старого, с моим опытом и репутацией сожрать не смогут, а вот тебе . . .

- Да как это? Дело сложное. Одни экспертизы по месяцу проводить. Почерковедческая и психолого-психиатрическая, да и черт его знает какую еще.  А очереди? Они, что, забыли? В наше время эксперты загружены до предела. Тем более, у нас нет своего экспертного учреждения.

- Именно мы с тобой это знаем. Я тебя предупреждал. Теперь никто не будет входить в твое положение. Найдут повод, и «кончат без угрызений совести». Это, брат, как говорил Петр Первый, полИтик! А теперь запиши телефон эксперта. Виктор Михайлович имеет стаж более полувека. Это, брат, много стоит. Кстати, «цветы и конфеты» он не пьет. Да и вообще не пьет. Ящик говяжьей тушенки и мешок сахара. Возьми моего водителя, он знает, где это можно купить подешевле.

Смирнов удрученно вышел из кабинета начальника. Получается, опять расследовать уголовное дело, так сказать «за свой счет». Ну, что ж. Чувствуя, что он начинает злиться, Александр несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, и направился готовить постановление.

Виктор Михайлович оказался дедушкой очень и очень древнего вида. Несмотря на столь преклонный возраст, он продолжал трудиться в экспертном учреждении. Эксперт хмуро ответил на приветствие и вопросительно посмотрел на Смирнова. Он сразу понял этот взгляд и широким жестом показал на окно. На улице стояла машина, в багажнике которой лежало необходимое.
Старик удовлетворенно хмыкнул.

- Что так смотришь укоризненно? Взятку привез?

Смирнов многозначительно промолчал.

- Вот, вот. Знаю. Именно так думаешь. Когда тебе нужно заключение?

- Вчера.

- Я даже не удивлен. Значит, придется мне мою старуху опять на даче бросить на неделю. А в нашем возрасте, поверь, это очень серьезно. От основной плановой работы меня никто освобождать не собирается. Буду трудиться по вечерам, да и ночам. Благо, сейчас уже почти не сплю. Времени на это тратить жалко. Надеюсь, это приобретено из твоих личных средств? Если у командиров «стрельнул», сразу предупреждаю, разговор заканчиваю.

- Из своих, своих. Не беспокойтесь.

- Что «нашла коса на камень»?

- Увы, да. Заварил кашу и теперь вынужден ее добросовестно расхлебывать.

- Знакомое дело.  Жаль, что Вас, таких, все меньше и меньше. Нынче не модно такими делами заниматься. Не то, что прибыли нет- одни растраты.
 
- А знаешь, куда пойдет привезенное тобой?

- Нет, да и не желаю знать.

- А придется. Сам я детдомовский. Здешний. И мой детский дом, к сожалению, сейчас, так сказать, «процветает». Столько сирот там было только тогда, когда я там оказался после войны. Что твориться в этой стране?
И это все туда. Мне самому особо уже не требуется. Зарплаты не то что хватает, еще и отложить получается. На что, и сам знаешь. Так, что махни водителю рукой. Пока мы с тобой тут немного поработаем, он все отвезет. Он знает куда.

Удивленный Смирнов подошел к окну и махнул рукой водителю. Мотор заурчал и машина уверенно двинулась на выезд из двора.

- Виктор Михайлович. А зачем такая конспирация? Могли бы и сразу сказать.

- Нет, не мог. Помогать откровенным «бизнес ментам» не собираюсь. Они свою карьеру и так обустроят. Где жопу подставят, где чужую лизнут. В общем, у них все и так будет хорошо. А вот когда ты свое тратишь на благо страны, это совсем другое дело. Значит, не все так плохо.
А я, со своей стороны, готов еще поработать. Может, еще одной сволочью меньше станет. Хотя, нынче «вышку» отменили. Теперь мерзость будет только увеличиваться. Эх, куда катимся?  Кстати, последний раз я помогал детдому почти год назад. И, кстати, намного скромнее. А за этот год очередь на экспертизу выросла раз в десять. . .
 
 Возвращался в контору Смирнов с отвратительным настроением. Нет, как раз по работе все складывалось более чем успешно. Эксперт, только предварительно изучив представленные материалы, категорически заявил, что сама экспертиза займет не больше тех дней.

Александр думал о другом. Например, почему в стране «развитой демократии» все труднее становиться привлекать преступников к ответственности, да и реально  этим занимается все меньше и меньше людей.

В последний раз при посещении столицы он удивленно слушал главного начальника, самозабвенно хвалившего следователя, «давшего угля стране» больше всех. Этот следователь днями и ночами рыскал по частям и выискивал мелкие случаи травмирования военнослужащих.
После этого он очень «профессионально» расследовал такие дела, как правило, с привлечением «своих» адвокатов. И ничего, что все дела заканчивались весьма скромными по степени тяжести приговорами, наказание назначалось условно, зато процент оперативности и результативности буквально «зашкаливал». 
А вот следователей, занимавшихся серьезными делами о миллионных хищениях или массовых случаях казарменного хулиганства с тяжкими последствиями, генерал явно не приветствовал. И правда, чего они статистику портят! Расследуют дела по полгода и больше. Статистика «плачет».
Вот и сейчас, офицер совершил тяжкое преступление,  в результате чего солдат стал инвалидом, а вообще мог и расстаться с жизнью.  Так просто его вину не докажешь, тем более, при активном противодействии со стороны командования дивизии и полка. Тут требуется все очень тщательно отработать. Да и адвокаты отсиживаться в стороне не будут. Явно уже начали свою «работу». Свидетели все уже смертельно запуганы.
А ему откровенно заявили о необходимости закончить следствие через полтора месяца. Значит, этот потерпевший, его мать, отношение других солдат к такому, никого не интересует. Кто то борется за звезды на погонах, кто то за возможность получить квартиру ближе к столице, кто то . . ., да долго все перечислять. Жадность человеческая не имеет границ!

Может, его неправильно воспитал отец-коммунист, или дед, защищавший Родину в Великую Отечественную простым рядовым и всю последующую жизнь проработавший на заводе токарем, несмотря на так и не зажившую рану в ноге от фашистской пули. 
Он и сам старался жить по совести. В девяностые годы не уволился из армии, даже когда мизерную получку платили раз в полгода. Тогда же, не только в стране, но и в армии, начались «демократические» процессы, обернувшиеся массовым растаскиванием всего, что представляло хоть какую -то ценность. Но он был уверен, что все это временные болезни.

Первые годы Советской власти так же трудно считать благословенным временем но, ведь потом смогли создать самую мощную в мире страну, оказавшуюся единственно, способной сломить хребет мировому злу- фашизму.
Да и потом, не раз доказавшей всему миру, что социализм- новая, прогрессивная форма государственности. Поэтому он и поменял должность офицера-политработника на следователя военной прокуратуры. Пришло время сменить пропаганду на реальную борьбу со злом. И, к слову сказать, тогда там работали настоящие профессионалы, научившие его всему, что необходимо в этой очень непростой работе. И до сегодняшнего дня он старается им подражать. Вот только в последнее время все и тут сильно изменилось. И очень! Что ж, теперь опять менять работу. А что осталось- податься в Робин Гуды. Нет, очень уж у них скользкая дорога.

Получив заключение эксперта, Смирнов немедленно вызвал на допрос свидетеля. Хрупкая блондиночка с погонами младшего сержанта держалась долго. Очень долго! Александр уже «выложил на стол» все убийственные доказательства того, что она переписывала журнал учета рабочего времени шифровального отдела, но девушка упорно стояла на своем. А о реально происходивших событиях она вообще категорически откровенно лгала, причем, явно чувствовалось, что содержание «показаний» подготовили.

Смирнов был уже близок к тому, что бы применить откровенное насилие. Конечно, это была шутка, но, как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Наконец он эффектно выложил на стол протокол допроса свидетеля. Содержание этого протокола он написал собственноручно исходя из того, что ему удалось узнать, а так же, из того, о чем он только догадывался. Протокол был исполнен рукописно, а почерк был ну очень похож на почерк одного офицера, так же, по мнению Смирнова, знавшего об этих трагических событиях более чем достаточно. Как Александр изготовил эту «липу», пусть останется на его совести.

Демонстративно прикрыв листом бумагу анкетные данные, Смирнов в очень резкой форме, изображая крайнюю агрессивность, ткнул пальцем в часть текста, где подробно описывалось, конечно, по мнению самого Александра, степень осведомленности блондинки в происходящих событиях.
Девушка мелко задрожала и удивленно посмотрела на следователя. Она, конечно, узнала почерк.

- Что! Что уставилась? Тебе говорили одно, а мне другое. Да, мне уже давно известно, что Вы врете! Врете! Врете!
Вы же мать. Скоро, поверьте, очень скоро, Ваш нынче пятилетний сынишка отправится в армию. И отправится! Семья у Вас не блатная, да и от армии Вы все «живете». Срочник, потом контрактник.
И что? А вот что! И там его встретит Ваш нынешний начальник. Он к тому времени станет «большой шишкой». А его методы «воспитания»! Ай цаца! Какие методы. Замечательные. А какие вокруг «чуткие» сослуживцы. Золото. И что дальше! Петля? Ужас и отчаяние. Ведь Ваш сын, оказывается, во всем сам был виноват. Он ЧМО, блин, откровенное. Что делать? Бежать к прокурору? Конечно. И прокурор сразу поможет. Конечно!
Говори, дура! Говори! Не стремись остаться крайней. Я уже все знаю про то, как Вам «показания» выдали, да и еще экзамен устроили по их усвоению.
Вот только, не все так просто. И среди патриотов страны в фашистских застенках, к сожалению, находились предатели, а среди Вас, сук, трусливых и продажных, таковых более чем предостаточно.
Сдали. Сдали как есть, спасая свою жопу. А то, что несколько мочалок могут пострадать- херня, новых наберем. Что мало Вас за забором части стоит? И скажут Вам- Ну простите, не получилось спасти офицера ценного, так получилось. А теперь «злые прокуроры» требуют уволить всех, кто врал следствию. Они ведь открыто нас готовы в «десны целовать».
Не правда? Тогда скажи, а кто из отцов-командиров открыто мне возразил или жаловаться подался. Слышала, что я в строевой устроил. И что? Кто «попер на прокурора»? Никто. Язык в жопу и подобострастная улыбка на устах. Вот ТАК! 

 Заканчивал свое выступление Александр уже на уровне децибел взлетающего тяжелого реактивного бомбардировщика, осторожно придерживая на стуле обмякающее девичье тело.

Только бы не перестараться! Как он сейчас благодарил начальника кафедры искусств Львовского высшего военно-политического училища, разработавшего отличную подготовку курсантов актерскому мастерству. Трудно давать себе оценку со стороны, но он сейчас чувствовал себя настоящим Немировичем-Данченко в творческом порыве.

- Ну! Ну, родная! Давай, говори! Я вед не заставляю тебя врать! Правда. Только Святая правда мне нужна! И не для карьеры или иных пакостных целей. Я хочу справедливости! Только справедливости.

Смирнов из последних сил сдерживал себя, что бы все это не прокричать вслух.

Наконец девушка не выдержала нервного напряжения и разрыдалась, уткнувшись лицом в согнутые на столе руки.
Александр обессилено опустился на свой стул и закурил.

- Только не расслабляться. Не расслабляться! И не торопить. Близок, близок час истины!

Уголек сигареты уже начал обжигать пальцы.

- Все! Все, блин! Не вышло! Какая подготовка, и все «коту под хвост». Сейчас поднимет голову и произнесет самую нынче «модную» фразу – прошу пригласить моего адвоката. А там . . .

Смирнов не зря выбрал в качестве «первой жертвы» именно эту девушку. Собранные материалы позволяли ему предполагать, что именно она невольно явилась наиболее частым свидетелем происходивших в шифровальном отделе событий. Именно она второй раз постучала в комнату, где дежурил Вахницкий и сообщила ему о допущенной ошибке.
Именно она  с кулаками набросилась на Крапова, когда солдата вынули из петли. Александр искренне надеялся, что девушка наберется храбрости и поведает ему о течении трагических событий, закончившихся так страшно для солдата.
Зря. Не повезло! Не угадал. Надо было начинать с той, что постарше!

- Дайте сигарету!

Слабый голос еле достиг его ушей.

- Дайте сигарету. И что Вы за мужики сволочи! Предатели и трусы сплошные. И Вы- СЛЕДОВАТЕЛЬ! Да Вы ничем ИХ не лучше. Задавить меня своей властью легко. ТАМ, все «крутые». ТУТ еще «круче». А обо мне Вы подумали? Как мне потом в этой части служить?

Александр передал девушке сигарету и дал прикурить.
- Молчи! Молчи Смирнов! Не торопи события. Интересно, с чего начать? Попытаться убедить ее в том, что защитить свидетеля вполне возможно. Закон у нас идиотский, но, все таки, возможно. Или сразу попытаться разговорить о деле? Да, задачка.

- Послушайте Настя! Вы не возражаете, если я так буду обращаться? Мы с Вами уже долго общаемся и доводов о необходимости рассказать правду, я привел более чем достаточно. Но, сейчас не об этом. Давайте немного отвлечемся.
Представьте, Вы со своим мужем оставили ребенка бабушке, а сами отправились в «Рощу» поесть шашлыка. Мы оба знаем, что за публика там ошивается. Правильно, бандит на бандите. А что делать? Других мест, где можно отведать нормального мяса и весело провести время, в наших краях не имеется. Приходится в чем то рисковать.
Так вот. Как уже было не раз, слово за слово, драка и Вашему мужу «вломили». Ну а что «светит» красивой девушке в такой ситуации. Правильно. «Любовь по принуждению».
И что дальше. Следствие и прочая фигня, пытается разобраться в произошедшем. Потерпевшие, а как же, настаивают на привлечении виновных к ответу.
А что свидетели? А свидетели ведут себя как истинные «демократы». Ничего не знаю, ничего не видел. И кто виноват? Никто.
А потом с другими происходит нечто похожее. Потом с другими. Все так же.

- Не продолжайте. Не тратьте время зря. Спасибо, что хоть мужа моего «пожалели». В прошлом году все было хуже. Мужика подрезали, а ее потом через две недели выловили в речке. Скажите лучше, а когда ОН узнает о моих показаниях, ну и командиры?

- На стадии окончания следствия. Как правило, когда пойдут очные ставки. Ну а при ознакомлении с материалами уголовного дела, обязательно.

- Ладно. Согласна, что все это неправильно. Мальчишку жалко. Тихий такой, вежливый. Как то я пришла на дежурство «с будуна», так он сам предложил подежурить на двух постах одновременно. Он очень хорошо знал свое дело и поэтому я не возражала. И при этом, он потом никак не намекал на какую либо благодарность за это. Никак! А это много стоит в наше время. Только про ЭТО писать в протоколе не надо!

Смирнов критически осмотрел лицо свидетеля. Да, глаза немного красные и припухшие. Ладно. Умоется и еще покурит, а там можно и на видео допрос записать.

В последнее время он все чаше стал практиковать запись допросов на видео. Недавно это его очень сильно выручило, когда потерпевший и пять свидетелей в суде попытались отказаться от своих показаний. Как потом выяснилось, молодая адвокатесса банально подкупила их всех, успокоив, что в случае отказа от показаний и ничего по нынешнему законодательству не грозит.
Тогда судья и обратился к видеозаписям допросов, пригласив профессора психиатрии. Просмотрев видеозаписи, профессор категорически заявил, что показания потерпевший и свидетели давали исключительно добровольно и правдиво. Суд вынес обвинительный приговор, а вот пяти свидетелям пришлось потом  самим предстать перед судом по обвинению  в даче ложных показаний. Конечно, свободы они не лишились, но на «гражданку» отправились с судимостями.

Смирнов настроил видеокамеру. В последующие три часа свидетель подробно рассказа об интересующих сведения событиях, а так же о том, кто и как «обрабатывал» свидетелей в части. Смирнов записывал показания с удовлетворением отмечая, что, в основном, предугадал, что же там именно происходило.

Закончив допрос, он попросил девушку еще задержаться и распечатал на принтере еще одну версию протокола допроса. Ту, в которой девушка говорила то, что ей велели. 

    На удивленный и вполне закономерный вопрос он пояснил, что пока это протокол будет работать в качестве защиты от «праведного» гнева командования. Девушка расписалась и в нем.

Александр уже давно подозревал, что часто бывающий в прокуратуре по делам помощник командира по правовой работе одного из полков является «засланным казачком». И он ни секунды не сомневался, что тот попробует, что либо разнюхать в интересах своего начальника.

На следующий день в прокуратуре действительно появился помощник по правовой и между делом посетил кабинет Смирнова. Конечно, просто так, покурить. Полуприкрытый другими документами протокол допроса свидетеля «случайно» попался ему на глаза. А когда Александр вышел на минуту из кабинета, оставленная им метка красноречиво говорила о том, что содержимое протокола уже известно командованию дивизии.

Со следующими свидетелями пришлось поработать так же основательно. 
Как именно все происходило не только утомительно, но и составляет в буквальном смысле следственную тайну, раскрывать содержание которой широкой публике считаю не нужным.
Итак «стряпчие» разного рода «криминального мыла» много чего лишнего растрепали. Отмечу только, что все настоящие тайны следователя не имеют ничего общего с физическим насилием и иными проявлениями подобной мерзости.
Истинный следователь ведет следствие, пользуясь исключительно интеллектом. Да, возможно это иногда выглядит не очень гуманно но, что тут поделаешь, война есть война. Так же, нормальный следователь никогда и ни при каких обстоятельствах не заставляет допрашиваемого врать или фантазировать. Объективная правда и ничего кроме правды.
Конечно, иногда греховные мысли посещают следователя. И правда. Вот ведь «тупой» свидетель. Видел как человека ударили и тот упал, а орудия преступления в руках у преступника не разглядел. Допрос такого содержания явно не относится в категории «убийственных». И «всего то» требуется, что бы свидетель «увидел или вспомнил» как выглядит орудие убийства.
Это лень, самая большая опасность в работе. Подумаешь, «всего то ошибочно» записал это в протоколе или иными способами навязал свидетелю. И все! Можно заниматься своими личными делами. Вот такие уголовные дела и разваливаются в суде. Вот так в давние времена и расстреливали «по ошибке». Смирнов категорически отвергал такой подход. Накричать на свидетеля, запугать его, даже заняться банальным шантажом- пожалуйста! Но свидетель обязан сказать только то, что знает, видел и так далее. Короче, правду и ничего кроме правды.

В течение последующей недели Смирнов с удовлетворением отметил, что уголовное дело он расследовал. Оставалось выполнить еще много формальностей, но это, как он сам называл- оформительство, уже никак не влияющее на результат следствия. Главное- он узнал и собрал доказательства того, что происходило на самом деле.   

В один из дней Виталий Владимирович зашел в кабинет к следователю и буквально остолбенел. На стене висел большой плакат, склеенный из четырех листов ватмана  с двумя блоками текста.   

«Разбудите меня через сто лет, спросите, что Россия? Отвечу- пьют и воруют!»
                Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.

«Разбудите меня завтра, спросите, что Россия? Отвечу- еще и врут, врут и еще раз врут!».
                Александр Николаевич Смирнов

- Что, Саша, тяжко?

- Ой, шеф, тяжко. Врут, врут и врут. Все, везде и обо всем.

- Что с делом?

- Готов к писхушке (психолого-психиатрическая экспертиза).

- А мои стукачки  в дивизии говорят, что дело «сдулось».

- Я рад за Вас и Ваших «стукачков». Кстати. Вы специально не интересовались ходом следствия? Вроде, начальник должен дела смотреть.

- Специально. Хотел тебя «на вшивость» проверить. Таких как ты у меня за последние два десятилетия, знаешь сколько было? Вагон и маленькая тележка.
И почти все поначалу правду искали. Очень не многие ее нашли. Дело мне подготовь и к вечеру на стол. Посижу дома, почитаю. Кстати, через неделю я уезжаю в командировку. Дело по «офицерскому мордобою» будут рассматривать без меня.
Поддерживать гособвинение будет наш коллега с соседнего участка Шивалов Игорь. Между нами, мерзость отменная. Так вот, прошерсти, нет ли каких плохих поползновений. В наше время всего можно ожидать и от всех. Я имею в виду гадость. Тем более, по этому делу у нас прямых доказательств маловато.

Зампрокурора вышел из кабинета, оставив Смирнова в задумчивости. И правда, а как шеф себе представляет это «шерстение»? Александр достал лист с контактами и набрал телефонный номер потерпевшего. Того дома не оказалось, но милый девичий голос сообщил, что знает о чем хотят спросить ее друга и пообещала передать просьбу перезвонить следователю. По номеру телефона свидетеля Смирнов так и не смог дозвониться. Ответом ему были только долгие гудки. Только ближе к вечеру опять приятный девичий голос пообещал предать просьбу перезвонить брату.

На следующий день зампрокурора устроил небольшой разнос Смирнову, обнаружив в деле несколько незначительных нарушений, например,  в паре протоколов отсутствовала подпись самого Смирнова. В одном протоколе имелась помарка во времени начала допроса немного смахивающая на исправление. И в одном протоколе свидетель забыл расписаться в графе об ознакомлении с павами и обязанностями.

Александр попытался было возразить, что  это сущие мелочи, чем вызвал такую волну негодования шефа, что предпочел благоразумно заткнуться и клятвенно пообещать все немедленно исправить.
В заключение разноса шеф в категоричном тоне потребовал посетить ближайшие пять заседаний суда. Смирнов вышел из кабинета  в расстроенных чувствах. Особенно его озадачило то, что он теперь вынужден был потерять, как минимум пять рабочих дней, проведя их в качестве зрителя в зале судебных заседаний. Ведь от основной работы его уж точно никто освобождать на это время не собирался!

С назначением психолого-психиатрической экспертизы никаких затруднений не возникло. Фамилия шефа действовала как волшебный пароль, открывающий любые двери. Заключение подготовили  в самые рекордные сроки. Все таки шефа в этом городе уважали!

В самый разгар очных ставок состоялось заседание суда. Честно говоря, сначала Смирнов решил банально «закосить» от выполнения указаний запрокурора. И повод для этого имелся более чем важный. Когда обвиняемый и, соответственно, командование дивизии узнали об истинном положении дел, происходящее можно было охарактеризовать одним, очень точным словом, АРМАГИДЕЦ!

На первой очной ставке даже умудренный опытом адвокат в буквальном смысле потерял дар речи. На протяжении всего следственного действия он откровенно отмалчивался и в буквальном смысле поживал глазами Смирнова, словно перед ним сидело некое сумасшедшее чудище из библейских сказаний.
Александр предполагал нечто подобное и в качестве благодарности пригласил на эту схватку первую допрошенную девушку. К слову сказать, последующие события доказали его полную правоту. Другим свидетелям пришлось пережить настоящий кошмар. Но, один из самых ценных свидетелей благополучно миновала эти круги ада.

Через два дня у подъезда его окликнула незнакомая девушка, сунула в руки конверт и тут же убежала. Смирнов осторожно вскрыл конверт, в котором оказались два листа бумаги.  Первый- план действий командования дивизии по противодействию следствию при расследовании уголовного дела, возбужденного по факту попытки суицида солдата, второй – короткая пояснительная записка о происхождении первого документа.

Так как «добрые знакомые» уже проинформировали Александра о происходящих событиях, это его не сильно удивило. Теперь, когда он выполнил основные следственные действия, это противодействие уже не могло оказать существенного влияния на результат. А вот попытка организовать дачу взятки вышестоящему суду вызывал вполне обоснованные опасения.
За гарнизонный суд первой инстанции он не волновался. От столицы далеко, а значит и люди не так испорчены «демократическими ценностями».
Недаром, даже его оппоненты не рассматривали такой вариант. А вот вышестоящая инстанция, тут дело, как говорится темное. Не секрет, что в нашей стране «на верхние должности» все чаше именно всплывает некая субстанция. Как то у нас все так построено. И тут он пока категорически не знал что предпринять.

И вот в такой обстановке ему предстояло бездарно угробить рабочий день, наблюдая за ходом суда, в содержании приговора которого он нисколько не сомневался.
Потерпевший явился вовремя и весело его поприветствовал из окна новенькой лады десятой модели. В коротком разговоре он сообщил, что дела у него идут нормально, устроился водителем-экспедитором на крупнейший в Красноярске хлебозавод. Вот только здоровье немного хромает- зрение еще больше упало, да и сильные головные боли часто тревожат. Один раз даже чуть в аварию не попал из-за того, что на некоторое время даже потерял сознание. Смирнова такая веселость несколько удивила, но он не придал этому значения. Больше расстроило то, что основной свидетель  до начала судебного заседания так и не появился.

Игорь Шивалов высокомерно поздоровался со Смирновым, отметив, что на его участке проведение судов организуется куда более качественно.

Первым предоставили слово потерпевшему. И вот тут Смирнов чуть не поперхнулся. Потерпевший сразу заявил, что от данных в ходе следствия показаний он полностью отказывается, так как они даны в ходе давления, оказанного на него злодеем-следователем.
Выступающий ни разу не посмотрел в сторону Смирнова. Даже не искушенному в юридических вопросах человеку уже стало понятно, что дело разваливается. А учитывая, что единственный свидетель так же не явился в суд, Александру стало ясно, что это «работа» стороны защиты. Новенькую ладу потерпевшего он уже видел. Интересно, а что «обломилось» свидетелю?

Председательствующий по делу помрачнел и посмотрел в сторону гособвинителя, чему то радостно улыбающемуся.

 - И что по этому поводу нам может сказать государственный обвинитель?

Шивалов продолжал демонстрировать голливудскую улыбку.

- Ну, что тут скажешь. Следствие явно недоработало, если не сказать, более строго. Думаю, что в такой ситуации правильнее будет объявить перерыв для того, что бы обдумать вопрос об отказе от обвинения.

- И такое решение Вы считаете правильным после только допроса потерпевшего?

Улыбка моментально исчезла с лица Шивалова. Он смущенно хмыкнул и уставился в потолок.

- Государственный обвинитель! Я жду Вашего предложения. Объявлять перерыв пока считаю преждевременным.

Лицо Игоря еще больше перекосила гримаса. Он явно боролся со своими чувствами, крутя в руках новомодную электронную новинку- планшетный компьютер, коим еще долгое время предстояло находиться в разряде недосягаемой роскоши. Они еще даже не поступили в продажу на территории России.

Смирнов смотрел на этот компьютер и вдруг ему в нос ударил противный запах новой, еще пахнущей заводской краской вещи.
Наконец Шивалов тяжело вздохнул и почему то виноватым голосом продолжил.

- Уважаемый Суд! В свете сложившихся обстоятельств, а так же ввиду неявки свидетеля, полагаю необходимым перенести разбирательство по настоящему уголовному делу на один месяц, обязав органы следствия обеспечить к следующему заседанию явку в суд свидетеля.
Мышцы лица судьи немного расслабились и он, уточнив у стороны защиты их мнение, объявил перерыв.

Не успел судья произнести последнее слово, как Шивалов быстрой тенью выскочил из зала.

Лица адвоката и подсудимого немного помрачнели, но здоровый оптимизм все еще пробивался наружу. Они победно смотрели на Смирнова.

Вслед за зампрокурора зал судебных заседаний быстро покинул и экс-потерпевший. Уже через минуту во дворе взревел мотор и лада сорвалась с места.

Смирнов удрученно уселся на свое место в рабочем кабинете и закурил. Вот так западло! Что теперь делать? Оправдательный приговор очень серьезный проступок. Сволочь!

Дверь открылась и в кабинет вошел судья.

- Ну и что скажешь Шурик? Сдается мне, что адвокат с жуликом круто Вас с шефом подставили. Как я понимаю, машина у потерпевшего появилась недавно и скоропостижно?

- Да.

- Интересно, а что приобрел наш уважаемый свидетель?

Смирнов молчал и курил. И правда, а что тут скажешь.
Судья еще немного посидел, встал и направился к двери.

 - В общем так, коллега, слушай и передай своему шефу- через месяц я опять приеду и хочу видеть свидетеля. Не справитесь- получите оправдательный приговор. Провожать меня не стоит.

В этот вечер Смирнов только чудом не напился. На следующий день с самого утра у него были запланированы две очные ставки. Следствие подходило к своему логическому завершению.
Утром он появился на рабочем месте как и положено- бодрым, свежим и . . . трезвым как стекло.
Юлий Леонидович долго принюхивался и присматривался. И результаты ему явно не нравились. Следственное действие началось. Обвиняемый начал давать показания, естественно, выгораживая себя- любимого. Умудренный опытом Смирнов уже давно подготовил проект протокола, куда скопировал уже данные не раз на очных ставках показания обвиняемого и сейчас ему оставалось только сравнивать уже давно отрепетированные показания, с уже имеющимися.

По этой причине он не стал игнорировать зазвонивший телефон. Обвиняемый шпарил как зубрила, и пока все его показания идеально совпадали с уже напечатанными.
Звонил дежурный по прокуратуре.

- Извините Александр Николаевич! Я знаю, что Вы запрещаете звонить Вам когда допрашиваете но, дело чрезвычайное.

Тон солдата наводил на мысль о чем то очень страшном. Смирнов напрягся.

- Говори. Не томи. Извинения приняты.

- Тут  у прокуратуры толпа журналистов собралась, а трое, одна молодая девушка с микрофоном, хотят прорваться внутрь. Шеф еще не подъехал. Я ему позвонил на сотовый, и он приказал закрыть двери на замок и держать оборону. Он будет только через три-четыре часа.

Смирнов покосился на адвоката, который хоть и насторожено шевелил ушами, но всем своим видом показывал полное безразличие  к происходящему.

Александр вдруг понял, что именно затевалось. И правда- почему бы и нет.

После вчерашней катастрофы, а иначе это никак не назовешь, он, следователь, просто был обязан «снять стресс». А сегодня, он в самом непотребном виде выполняет следственные действия. Чем не повод для его отстранения от следствия и проведения самой тщательной проверки.
Конечно, прорваться силой в прокуратуру у журналистов не получится. Но ведь  «факт» от этого не перестанет таковым быть. После очной ставки журналисты окружат обвиняемого с адвокатом и те, конечно же, врать не станут. Точнее говоря, они не опровергнут и не подтвердят сей неприглядный «факт». А это значит, что тут отсидеться не получится.
Смирнов положил трубку.

- Уважаемые участники следственного действия. Некие обстоятельства требуют от меня объявить перерыв. Небольшой. Минут на десять. Прошу свидетеля находится в кабинете, а обвиняемого и защитника выйти в коридор.

Лицо адвоката исказилось.

- Александр Николаевич! А может, сделаем наоборот. Мы с клиентом посидим тут, а свидетель в коридоре. Нас, все таки, двое. Да и я в возрасте. Уважте седины.
 
- Нет, уважаемые. Право руководить следственными действиями мне поручено Законом и давайте не обсуждать мои решения.

Под удивленными взглядами свидетеля и обвиняемого, Смирнов первым двинулся к выходу, задержался в дверях и призывно развел руки.

Покряхтывая и явно оттягивая момент, когда он встретится лицом к лицу  с обманутыми, журналюгами, иного названия Смирнов им дать не мог, Юлий Леонидович с обвиняемым направились в коридор.

Сквозь стеклянные двери виднелись два крепких мужчины и местная «звезда экрана». Один мужчина держал видеокамеру, в вот роль второго не вызывала сомнений- явная «группа поддержки». Все атрибуты налицо- удобная кожаная короткая куртка, отменное телосложение и абсолютно тупой взгляд отрабатывающего свой гонорар «быка».

Трое солдат пока сдерживали напор, но их силы были явно на пределе.

Увидев, что Смирнов показался в коридоре, парень с камерой махнул рукой стоящим на улице и через пару секунд, к уже имеющимся визитерам, добавились еще четверо- трое мужчин и очень неприятного вида старушка.

Отделение милиции располагалось в соседнем здании и Смирнов, проходя рядом со стойкой, незаметно нажал кнопку экстренного вызова. Итак, у него есть две-три минуты, пока подоспеет наряд милиции.

Изображая крайнее удивление, Смирнов именно пару минут разглядывал столь настойчивых посетителей. Наконец, увидев, через окно, что из здания отдела милиции в их сторону бегут четверо в форме он соизволил поинтересоваться, что происходит.

Александр сразу обратил внимание с каким вниманием «журнашлюшка» разглядывает адвоката. Последние сомнения в том, что затевалась грандиозная провокация, рассеялись. Девушка с микрофоном явно растерялась. Чего не скажешь о ее подручном быке, не успевшем вовремя сориентироваться и ослабить напор, не получив долгожданной команды «фас» от хозяйки.
Бычара одним махом смел двух солдат и попер прямо на Смирнова. Его нисколько не интересовало, что все остальные пока не проявляли никаких активных действий и, после того как солдаты открыли дверь, теперь растерянно стояли в коридоре.
Остался третий солдат- Игорь. И это препятствие так просто не желало сдаваться. Физические параметры противников были почти одинаковыми, вот только в глазах Игоря читалось наличие ума, причем, в очень приличном количестве. Игорь сразу обратил внимание на то, что Смирнов нажал кнопку экстренного вызова и поэтому специально сразу не стал вмешиваться  в происходящее, позволив своим менее крепким товарищам в буквальном смысле пасть жертвой нападавшего.

Два худощавых солдата еще не успели коснуться земли, картинно разлетевшись от толчка быка, а Игорь уже был готов.  И именно в том момент, когда начальник отдела милиции  во главе со своими подчиненными появился за спинами посетителей и все мог увидеть собственными глазами.
Игорь, явно «не имевший возможности» увидеть, что помощь наконец то подоспела, сделал неуловимое движение правой рукой. В этот момент один из падающих солдат спиной врезался в кадку с землей, служившей комнатным горшком кусту китайской розы.
Кадка опасно наклонилась, но все таки не перевернулась. Когда участники конфликта перевели свое внимание на быка, тот судорожно корчился на полу, хоть и не прекращал попыток опять принять боевую стойку.

Начальник отдела милиции кивнул головой и вскоре два милиционера уже любовно «упаковали» дебошира.
Теперь старый подполковник милиции позволил себе более тщательно оглядеться.

В трех метрах от входа стоит следователь, закрывая спиной самого известного и высокооплачиваемого адвоката в городе вместе с молодым парнем, видимо клиентом. Перед следователем солдат- дежурный, который после того как нарушитель спокойствия раскидал двух других солдат в стороны, защитил начальника.
В стороне теледива  с оператором, активистка из движения «солдатские матери», кстати, сама бездетная и никогда не имевшая чести носить этого имя, дальше еще трое, так называемых правозащитников, уж больно тесно в последнее время общающихся с криминалитетом. Да, компания. Злейшему врагу не пожелаешь.

Закончив рекогносцировку и убедившись, что ничего криминального уже произойти не может, он удовлетворенно вздохнул.

- Здравствуйте Александр Николаевич! Как к хозяину объекта вопрос- А что тут происходит?

Смирнов с самым удивленным видом огляделся.

- И вам не болеть Иван Никифорович! Чес-слово, пока сам не понял. У меня тут следственные действия в самом разгаре, а тут дежурный звонит и говорит о каких то, уж очень, настойчивых посетителях. Что делать? Объявляю перерыв, с уважаемым защитником выходим в коридор, а тут, какой то неизвестный расшвыривает моих солдат в стороны. Собственно говоря, это все. А Вы что желаете, товарищи? Может Вы нам  с начальником милиции что ни будь расскажете?

Теперь две пары вопросительных глаз обратились к сбившимся толпой у входа «посетителям».
Тут окончательно растерявшаяся «теледива» рискнула заговорить.

- Да, собственно говоря, нам на телевидение поступил звонок о пьянстве в прокуратуре. . . . , ну,  . . ., в общем, . . . и . . . о пьяном дебоше. Вот. Да и Закон «О средствах массовой информации» . . . Права журналиста  . . . .

Изрядно перенервничавший начальник милиции еле сдержал улыбку.

- Так. Понятно. Дебош, это хорошо. То есть, сам дебош, конечно, плохо, а вот работа нашей демократичной прессы, просто замечательно. Снять успели?

Девушка обреченно посмотрела на оператора, и тот вдруг обреченно кивнул головой.

Теперь и Смирнов даже отвернулся, так как никаким усилием воли уже не мог сдержать улыбку. Он встретился взглядом с каменным лицом адвоката, и опять его накрыла волна веселья.
Понимая, что этот раунд он выиграл вчистую, Александр вдруг изобразил активную деятельность.

- Ладно, уважаемые. Как я понимаю, инцидент исчерпан. Точнее говоря, даже не инцидент, а так, мелкое недоразумение. Дежурные- претензии есть. Нет. Отлично. Посетители могут расположиться в приемной. У меня в течение получаса следственное действие, а потом я всех приму. Зампрокурора в командировке, извините. Будет завтра. Если вопросы только в нему- приходите утром.

Судя по тому, что «посетители» дружно рванули на выход, у них имелись вопросы только к зампрокурору, а следователь ну никак не мог им помочь.

 Начальник милиции вопросительно посмотрел на начавшего подавать признаки жизни быка, а потом на Смирнова. Александр прекрасно понял этот немой вопрос.

- Дорогой Иван Никифорович! Как я сказал, никакого ИНЦИДЕНТА не было. НИКАКОГО. НИКАКИХ докладов о происшествии в прокуратуре делать не надо, так как просто не о чем. Думаю, что гражданин просто, что то перепутал и растерялся. Никакой вины в его деянии я, как прокурорский работник, не усматриваю. Можете сопроводить его на улицу и, если ему никакой помощи больше не требуется, пусть себе идет своей дорогой.

Подполковник облегченно выдохнул. И правда, если для Смирнова все более-менее понятно, то доклад, пусть даже и о своевременном и грамотном пресечении беспорядков в помещении военной прокуратуры, в любом случае «вылезет ему боком». Все равно накажут, даже за сам факт такового. А так . . .

Милиционеры   бережно поволокли быка на выход, а Смирнов с адвокатом и подозреваемым возвратились в кабинет.

Этому свидетелю повезло еще больше. После показаний обвиняемого, свидетель спокойно дал свои, и на этом следственное действие закончилось. Явно выбитый из колеи адвокат даже не удосужился задать свидетелю хотя бы один из своих полуста каверзных вопросов. Обвиняемый, явно осуждающе глазел на защитника, столь откровенно «забившего» на дело и не желающего отрабатывать явно не малый гонорар.

Так же прошла и вторая очная ставка. Именно за этого свидетеля Смирнов волновался больше всего. Офицер предпенсионного возраста явно проигрывал в смелости даже молоденьким девушкам, проходившим службу в солдатских званиях. С этим свидетелем Смирнов намучился больше всего.
Пришлось даже провести что то типа репетиции следственного действия, когда следователь вынуждено выступил в роли стороны защиты. Трясущийся от страха здоровенный мужик так его разозлил, что Смирнов под конец этой «репетиции» так сильно гаркнул на него, обвиняя во лжи, что тот потерял сознание.
Пришлось откачивать «защитника родины». И это, при том, что от свидетеля требовалось только подтвердить ранее данные показания. Ни о каком вранье «во благо следствия» разговор не шел.

Закончив очную ставку, Смирнов удовлетворенно закурил. Эта маленькая тактическая победа кратно улучшила настроение. Мозг  с легкостью выдал несколько решений ранее сложных проблем.

Мурлыкая ненавязчивый мотивчик он правил план следствия. Вдруг набежало хмурое облачко.

Потерпевший- пиндос! Сволочь! И как выйти из этой ситуации? А свидетель? Вряд ли он его сможет отловить по месту жительства. Так, стоп, давай вспомним, что известно о нем. Живет в Красноярске. Отец работает на железной дороге. Надеюсь фамилия та же. Что еще? Да, говорил, что отец самых строгих правил и не потерпит бездельника. Значит- или уже устроился на работу или устраивается. А куда? Куда, куда, да все на ту же железную дорогу.
Появившегося шефа он встретил в отменно хорошем настроении и тут же выдал оптимистичный план работы на ближайшее время. Виталий Владимирович удивленно взирал на подчиненного но, никак не выразил своего удивления.

Ранним утром Смирнов уже ехал в сторону Красноярска. По адресу, указанному свидетелем он того не застал. Дверь открыла молодая девица, почему то очень агрессивно настроенная. Выслушала, пообещала передать брату, что его разыскивает следователь но, Александр ни минуту не сомневался, что это ни к чему не приведет, а поэтому сразу направился в управление железной дороги.

Что бы не терять зря времени, решил сразу потревожить «самое высокое начальство». В приемной его встретила миловидная секретарша, тут же доложившая шефу о визитере из правоохранительных органов.

Смирнова встретил крепкий мужчина весьма преклонного возраста, поинтересовавшийся, чем его ведомство может оказать помощь правоохранительным органам.

Александр не стал ходить вокруг и сразу в общих чертах рассказал о рассматриваемом в суде уголовном деле, потерпевшем, отказавшимся за вознаграждение от своих показаниях и о пропавшем свидетеле.
По мере рассказа лицо собеседника все больше мрачнело.

- Ты, смотри, что делается. Что делается! Позор. К чему идем! Деньги и только деньги у людей на уме. Да, и Вам не позавидуешь- работать в такое время и с таким, простите, человеческим дерьмом.
Кстати, а чем именно я могу помочь в этом. А, пропавший свидетель может работать у нас. Поможем. Конечно, поможем. Если эта мерзость действительно работает у нас, то можете считать, что уже работал. Мне на дороге такая сволоч непотребна.

Смирнов тут же попытался охладить воинственный пыл строго начальника. Действительно, если свидетель работает у них и его уволят, то в суд его точно не притащишь. Обидится потеряв столь стабильную и относительно хорошо оплачиваемую работу. Лучше пригрозить, что в случае дальнейшего уклонения от дачи показаний или при вранье его уволят. А уже после суда, пусть сами решают, что с ним делать.
Начальник дороги уважительно посмотрел на собеседника.

- Согласен, майор. Одной только шашкой делу не поможешь. Со сволотой треба по ихенему и поступать. Говори фамилию. Заставлю, гада, выполнить все, как положено, а потом с чистой совестью выкину на хрен с глаз долой.

- Пряников.

 Внезапно лицо начальника исказила судорога.

- А, как звать паршивца.

- Виктор Иванович

Старик каким то судорожным движением надавил на клавишу громкой связи.

- Настенька, принеси стаканчик воды, да . . ., это, что ни будь . . . еще.

- Степан Викторович, а что это – «что ни будь еще» ?

- Ну, того, . . . вот блин, . . . ну зажевать, что ли.

- В столовую сбегать?

- Дура! – Вдруг взорвался Степан Викторович. -Что у тебя там совсем ничего нету? Как иду мимо, вечно что то лопаешь.
Ладно, майор. Уважишь старого? Не побрезгуй.

Степан Викторович потянулся к громоздкому сейфу и выудил из его недр очень уж надпитую бутылку коньяка, с какой то необычной этикеткой. В бутылке оставалось грамм сто пятьдесят, не больше.  Позаимствовав с подноса два обычных стакана, он очень неумело принялся разливать коньяк, стараясь поровну разделить содержимое бутылки. Получилось не очень. Чувствовалось, что это упражнение хозяин кабинета выполнял не очень часто, а точнее, очень давно. 

Когда ему наконец удалось это мероприятие, в кабинет настороженно вошла девушка-секретарь с подносом, на котором в творческом беспорядке расположились початая шоколадка, пару сушек и скромная горка печенья. 
Степан Викторович удрученно развел руками и извиняясь посмотрел на Смирнова.

- Вот видишь, майор, как у нас тут по части приема гостей. Никакого . . . .

Девушка осторожно поставила поднос и начала пятится к двери, испепеляя посетителя взглядом. 
 
- Да, Настя, вызови ко мне Ивана Трофимовича. Скажи срочно.

Дверь закрылась. Начальник дороги поднял свой стакан и не чокаясь, молча осушил его до дна. Смирнов вежливо поддержал хозяина кабинета.

- Куришь майор? Угости.

Они закурили. Судя по отсутствию в пределах видимости пепельницы, Александр понял, что и сея вредная привычка здесь чужда. Он выудил с соседнего стола блюдце и поставил его посередине стола.

- У меня сложилось впечатление, что названная мной фамилия Вам знакома. Причем, очень. Может я погорячился, сделав вывод, что его подкупили. Может . . .

- Помолчи дорогой. Помолчи. Чего там гадать на кофейной гуще. Любит, не любит. Сейчас все узнаем.

Ждать пришлось недолго. Вскоре в дверях показался такой же преклонного возраста старичок, только поменьше ростом, да и в плечах.

- Вызывал Степан?

Окинув взглядом кабинет, вошедший замер на месте с растерянной улыбкой на лице.

- Степан, того, Викторович, ты че? Ящиком коньяка разжился? Мы ж с тобой два десятка дет назад забились- кто первый закурит, тот и ставит. Или майор подбросил? И чей за майор такой!

Старичок, щурясь, сделал несколько шагов упершись взглядом в погон Смирнова. Наконец он увидел, что хотел, вздрогнул и обессилено опустился на крайний стул.

- Да, старый ты хрыч! Правильно рассмотрел. Все правильно. Щит и два перекрещенных меча. Они, соколы. Тута и писец пришел. Эх, ты! Я тебя когда в свою паровозную бригаду брал, что говорил? Помнишь? Нет! Напомню. Я тебе хрену тогда сказал – скурвишся, своими руками удавлю и паровозной топке сожгу. Эх, где нынче те паровозы!

- Иван Трофимович слушал собеседника, все больше втягивая голову в плечи.

- Ты, . . ., того, Степан, брось ахинею нести. Где это я скурвился? Да я за такие слова по харе твоейной сейчас так пройдусь!

- Ты - нет, а вот сыночек твой, отличник боевой и политической, наследник твой обожаемый. Доцеловал ты в жопу его необъятную, суку. Его, гаденыша органы искать  пришли в мой кабинет. Где он, крестничек мой?

- Здесь, рядом в депо. На смене.

- Зови.

Старичок достал из кармана сотовый телефон и неумело попытался тыкать кнопки. Или от нехватки опыта или от волнения, у него ничего не получилось, и тогда он обратился к Смирнову.

- Ты, сынок, ой простите, товарищ майор, наберите номер. Он у меня как сын записан.

Степан Викторович, прищурившись, разглядывал все еще новомодную  в пожилых кругах электронную игрушку.

       - Не знал, что ты у нас в новые русские подался. Давно приборохлился?

- Да нет. Витька как с армии пришел, новый себе купил с первой получки, а свой мне отдал. И брось ты про новых русских. Нынче это уже у простых работяг имеется.

Степан Викторович ничего не ответил, только продолжал нервно постукивать пальцами по столу.
Видимо депо оказалось совсем недалеко, так как не прошло и несколько минут как в дверь кабинета робко постучали.

Половинка двери отошла в сторону, и на пороге возник Виктор Пряников, собственной персоной. Парень сначала вопросительно посмотрел на отца, потом на начальника дороги и так как оба сохраняли гробовое молчание, перевел взгляд на Смирнова.
Первое мгновение он его не узнал, но потом вдруг отшатнулся, словно собрался выскочить из кабинета.

Все это не укрылось от взора отца. Неожиданно ровным и абсолютно спокойным голосом предложившего сыну занять место на стуле рядом.
Виктор примостился на край стула. В кабинете опять наступила звенящая тишина. Теперь ее нарушил Степан Викторович.

- Здравствуй крестничек. Мы тут с твоим батькой слушали слушали следователя, да так и не вразумили, чего ты в бега то подался. Служил честно. Так ведь в бумаге от командования написано. Сержанта за успехи в боевой и политической присвоили. Честь тебе и слава. А вот только органы тебя, отличника, почему то днем с огнем ищут, да найти не могут. Или грех есть какой?

Виктор затравлено переводил взгляд с одного собеседника на другого и явно не мог решиться ответить.

- И чегой то, сокол ты ясный,  в молчанку с нами играть задумал? Говори, крестник. Говори. Батька твой вон как изводится, ему чай тоже очень ответ слышать хочется. Про других я уж помалкиваю.

- Так о чем говорить  . . . .

 Договорить парень не успел, так как сидящий рядом отец отвесил ему такую оплеуху, что он отлетел на три-четыре метра в угол.

- Да, упустил я тебя сынок. Ой, упустил. Что бы в нашей рабочей семье солдат солдата предал. Позор на семью ты навлек несмываемый. Как теперь людям в глаза смотреть будем? Как я другу своему единственному объясню, каким образом вот такое говно воспитал?

Для столь тщедушного тела удар получился более чем сильным. Не менее восьмидесяти килограмм здорового юношеского тела ну никак не могло совершить такой  полет от воздействия не более чем шестидесяти килограмм высушенного жизнью тела старика. Или могло?

Парень не только отлетел на указанное расстояние, но и вдобавок получил такую контузию, что не сразу смог сесть, ошарашено мотая головой из стороны в сторону.

Наконец Виктор смог выровняться и судорожно вытянул из кармана куртки сотовый телефон самой последней марки.

Иван Трофимович встал со стула, взял телефон и брезгливо кинул его на стол перед Смирновым.

В то время телефоны с простым экраном и то были резкостью, А этот, имел довольно большой цветной экран, да и еще складывался пополам.

Смирнов открыл телефонную книгу и с удовлетворением увидел среди звонков абонента «адвокат». За три дня до начала судебного заседания они пять раз разговаривали. Что ж, пора приступать пока парень в контузии.

- Ты поэтому не пришел на суд, что тебя об этом очень попросил адвокат?

- Не только адвокат. И Колян мне звонил. Сказал, что помирился со старлеем. А адвокат сказал, что раз я давал «плохие» показания, то лучше мне в суд вообще не ходить. А то срок «намотают». Вот я и согласился.

- Телефон в качестве подарка получил?

- Неа. Деньгами адвокат привез. Пятнадцать тысяч. Мы с сеструхой и поделили поровну, да и еще на пару кабаков осталось.

- Так уж на пару?

- Ну, может чуток поболе.

- А почему с сестрой решил деньги разделить? Она то причем здесь.

- Так, я сначала хотел отказаться. А она меня и пристыдила. Мол, ничего в этом плохого нет. Она знает как следователь, ментовской.

Смирнов удовлетворенно развел руками, давая понять собеседникам, что нужное он узнал.
Степан Викторович кивнул головой и Виктор, пошатываясь, вышел из кабинета.   

Оба старика вопросительно уставились на следователя.

- Уважаемые дедушки. Ничего, что я так? Здесь все понятно. К сожалению, все мои плохие подозрения оправдались. Теперь давайте исправлять ситуацию. Суд 25 . . . ля в 10 часов. Как я понимаю- явка свидетеля будет обеспечена?
Хорошо. Объясню отцу, так как сынок, по моему мнению, еще час –другой не будет в состоянии адекватно воспринимать реальность.   
25 . . .ля ему необходимо в 9 часов быть на остановке, предшествующей нашему городку. Повторяю. Он должен выйти за одну остановку до нужной, и ждать моего водителя  возле клуба.
Естественно, о нашем сегодняшнем разговоре никому! Никто не должен знать, что он изменил свое решение. Пусть адвокат и подсудимый будут уверены, что у них все получилось. Сюрприз пусть будет.
Мой водитель заберет его от клуба и отвезет в городок. Естественно, говорить правду. Ничего иного мне от него не нужно. Никакой отсебятины. И, уважаемые пролетарии, не надо больше воспитательных методов. Не хватало еще, что бы он на суд приехал с расквашенной мордой. Я потом от жалоб адвоката не отобьюсь. Во всех смертных грехах обвинят. И, сестры его это касается. Все воспитательные мероприятия после суда. Пусть то же думает, что ничего не произошло.
Смирнов встал, пожал руки и направился к выходу.

- А ЭТО, с этим, что делать.

Смирнов обернулся. Иван Трофимович растерянно держал в руках телефон.

- А это уже Вам решать. Официально ничего по этому поводу я затевать не собираюсь. Как Вы видели, даже никаких бумаг не составлял. Вашего слова мне более чем достаточно, да и нормального результата по делу. Я- следователь. Воспитание и прочее, заблудших душ, не в моей компетенции.

Александр уже закрывал дверь, как с той стороны раздался характерный звук удара о стену твердого предмета, судя по другим звукам, разлетевшегося на несколько частей. 
Смирнов осторожно прикрыл дверь и на цыпочках двинулся к выходу. В это время опять ожил аппарат громкой связи.

- Настенька, не посчитай зазорным. Смотайся в магазин и купи нам бутылочку коньяка. Да и чего ни будь закусить. А то мы с Иваном те еще алкаши. Тренировки никакой. И на будущее, держи про запас что ни будь такое. А то пред майором неудобно. Организация солидная, в гостей угостить нечем. Будешь уходить, приемную закрой. Всем скажи, уехал в администрацию и сегодня уже не вернусь.

Внимая указаниям шефа, девушка все больше округляла глаза. Видимо, такое поведение шефа для нее было  откровенным шоком. Когда наступила тишина, она открыла было рот, но Смирнов таинственно приложил указательный  палец к своим губам и наигранно осторожно двинулся дальше.
Уже закрывая вторую дверь, он услышал еще один удар о стену и звук разлетающихся осколков. По всей видимости, старички избавились от еще одного «блага цивилизации».

К этому времени Красноярск погрузился в свое обычное состояние- машины почти на всех центральных улицах встали в мертвые пробки. Отменное настроение Александра никак не желало смириться с этой мертвой обстановкой. Он огляделся по сторонам и вдруг вспомнил, что через двор справа можно выскочить на окружную дорогу, а там и выезд из города недалеко. Особенно, если попытаться проскочить еще через пару дворов.

Проезду мешал довольно высокий бордюр и хилая цепочка кустов. Выбрав место, где между кустами виднелся достаточный проем, Александр скомандовал водителю немного по безобразничать.
Видавший виды военный внедорожник, пусть и с небольшим трудом но, преодолел препятствие, и машина покатилась в сторону просвета между домами.
Откинувшись на сиденье, Александр краем глаза уловил, как слева промелькнула машина ДПС, явно намереваясь покарать злостного нарушителя. Прекрасно зная нравы здешних «стражей порядка», он  с полной уверенностью мог предположить, что последует дальше.

Конечно, можно было достать прокурорскую «ксиву» и сходу обрубить плотоядные поползновения хапужников, что он и собирался сначала предпринять но, тут его неожиданно посетила интересная мысль.
Смирнов достал из портфеля диктофон, изготовил его к работе и изобразил прикемарившего на переднем сиденье воинского царька. Как он и предполагал, выезд из двора им преградила машина с мигалками, из которой вальяжно вывалился упитанный до неприличия государев слуга с полосатой палкой в руках и погонами прапорщика на непропорционально узких  для таких габаритов плечах.

Прапорщик подошел  к двери водителя и небрежно процедив неоднократно отрепетированной скороговоркой что то непонятное, потребовал у водителя права. Смирнов встрепенулся и сонно поинтересовался у водителя что случилось. Прапорщик, так и не дождавшись требуемого, переключил свое внимание на офицера в летной куртке.

- И чего это любезные вояки быковать надумали. Я Вам не ВАИ, ласты за спину заверну и хрюкать заставлю. Нарушают, в неположенных местах катаются. По первому требованию документы предъявлять отказываются. Да Вы уже так нагрешили, что ни один епископ Вам грехи не сможет так просто отпустить.

- Ладно, начальник. Не горячись. А если не просто? Как насчет индульгенции. Мне действительно светиться перед командиром не желательно.
 
Упитанное лицо мента осветила удовлетворенная улыбка. Вот вояки дураки. Сами ему подсказывают, на что давить. Да тут можно неплохо подзаработать!

- Ну, это все довольно просто. Езда по обочинам- госцена пятьсот, езда по тротуару, столько же, невыполнение требований должностного лица,  тут ваще две. При расчете на месте скидка 50% плюс скидка за понимание, короче, полторы штуки, и скатертью дорога.

Конечно, прапор нес чистой воды ахинею. Зато, как нес! Уверенно, профессионально. Видно, опыт большой! А главное громко и четко. Прямо как на заказ.

Александр изобразил искренний испуг и судорожно полез во внутренний карман куртки, незаметно нажав кнопку перемотки.
Прапорщик в это время томно закатил глаза вверх и  с явным выражением профессиональной скуки ожидал, когда на него обрушиться заслуженная тяжким и неблагодарным трудом манна небесная.

Уловив движение военного, он соизволил опустить взгляд и удивленно уставился на зажатый в руке собеседника диктофон, внезапно заговоривший таким родным голосом, откровенно вымогавшим то, что на языке уголовного судопроизводства именуется не иначе как взятка.
Он непроизвольно отступил назад, а рука рефлекторно потянулась к кобуре с пистолетом.
В это время из машины выскочил второй инспектор, вооруженный короткоствольным автоматом и начал откровенно выцеливать жертву.

Смирнов не стал изображать героя и демонстративно поднял вверх руки. В правой виднелся зажатый диктофон.

Прапорщик очень проворно выхватил из рук офицера столь опасный предмет и тут же удивленно уставился на добычу. Непонятно как, но диктофон невероятным образом трансформировался  в красную книжечку с весьма неприятной надписью на лицевой стороне «Прокуратура Российской Федерации». Он обреченно поднял взгляд на собеседника и пошатнулся. Такое Смирнова явно не устраивало.

      - Ты того, ментенок, не падай. Стой на ногах, мой упитанный друг.  А то упадешь, а твой напарник грех на душу возьмет. Как потом спишите мертвого прокурора? И это перед окнами двух шестнадцатиэтажек! Сбрехать не получится. Ой, не получится.
О, молодец, молодец. Все хорошо. Теперь успокой напарника и поговорим спокойно.

Прапорщик обернулся и подал знак второму инспектору убрать оружие. Тот опустил ствол вниз, но позицию не менял и внимательно наблюдал.
Смирнов указал рукой на стоящую рядом скамейку. Они сели. Прапорщик заметно нервничал. Александр посчитал, что не стоит больше проводить опытов над психикой несчастного мелкого вымогателя и сразу перешел к озвучиванию внезапно посетившей его идеи.

- Как тебя звать?

- Николай. Николай Васильевич . . .

- Стоп. Не горячись. Твоя фамилия мне не нужна. Не надо. То, что Вы- гаишники сволочи, знает даже едва начавший говорить младенец. Это полная и окончательная аксиома и давай не будем тратить время попусту. Меня сейчас не это волнует.
Как ты понимаешь, мой визит к твоему начальству окончательно прервет сей благодатный ручеек материальных благ с коего ты так успешно вскормился. Но, это твои личные дела, ну и наших демократов-руководителей. Я же, убежденный коммунист и Ваших методов не приветствую. Стой, Стой, не бледней. Сегодня есть повод помолиться твоему гаишному богу. Слушай дальше.
Так вот. Ничего плохого я тебе делать не собираюсь. Берешь «на лапу»,  и хрен с тобой. Не мне тебя судить. А вот проблему в интересах Государства ты мне просто обязан помочь решить.
Хлебзавод далеко отсюда?

- Да нет, в паре кварталов отсюда.

- И замечательно. Сейчас я дам тебе ФИО одного очень непорядочного человека, обманным путем купившего справку о нормальном состоянии здоровья и устроившегося водителем экспедитором на завод.
Представляешь, на твоей территории каждый день управляет тяжелым грузовиком инвалид, стремительно теряющий зрение и подверженный внезапным приступам боли вплоть до потери сознания. Кроме этого, этот же тип управляет и легковым автомобилем. Согласись, чистой воды состав преступления!
И я прошу тебя поступить именно как того требует Закон- прекратить сие безобразие, ну и заодно спасти кучу человеческих жизней и, как любят говорить Американцы в своих фильмах- заодно спасти и мир. И ничего более.
Хотя нет, раз уж я вступил в Ваше сообщество «козаностры», то и вести себя нужно соответственно. Так вот. Ты его отлавливаешь, используя свой отменный опыт, не надо скромничать, используя свой отменный опыт вымогателя, подводишь этого нарушителя к мысли, что ему предстоит расстаться не только с работой, но и с личным автомобилем, а заодно и правами.
И вот, когда «клиент спекается», ты ему тихонько говоришь, что есть возможность все решить «мирно». Конечно, он с радостью захочет расстаться с некой, уверен, что с немалой, суммой денег, но ты, настоящий и неподкупный страж закона, брать презренный металл отказываешься.
Вот тут тебе нужно явно потренироваться, так как именно эта роль тебе, по моему глубокому убеждению, ну никак не дастся сразу. Убедительно прошу, потренируйся перед зеркалом. Можешь жену пригласить в качестве критика. Ладно, напарника но, прошу серьезно, потренируйся. Сумма большая, может «рука дрогнуть».
Так вот, когда наш «клиент» погрузиться  в глубокие раздумья по поводу нарушения «незыблемых законов» нашего современного общества, ты ему шепнешь на ушко, что выход все таки есть. И для этого требуется самая малость- связаться с одним военным следователем по фамилии Смирнов, а когда тот даст свое добро на «помилование», то и все санкции со стороны стражей дорог будут сняты.
Да, забыл. И на этом останавливаться не надо. Потом через день позвонишь мне и уточнишь- звонил ли наш «клиент» и каковы дальнейшие указания.
Думаю, что все будет хорошо. Я просто верю в твой талант, дорогой ты мой блюститель Закона.
Да, опять забыл. В качестве компенсации за волнения и потраченные на репетициях силы, через полгода можешь мне позвонить еще раз. Если все будет нормально, я его тебе отдам в качестве премии- дои сколько захочешь. И, слово офицера, все это останется исключительно между нами.


Смирнову пришлось еще разок довести до прапорщика смысл задуманной авантюры и только когда он окончательно убедился, что милиционер все прекрасно понял и запомнил, откланялся, и укатил на своем военном внедорожнике домой.

Вечером Смирнов доложил шефу о своих похождениях и тот впервые признал, что его подопечный не только относительно сносно освоил следствие, но и имеет некоторый талант в изучении непременного атрибута работы прокурора – интригам. Правда, Виталий Владимирович предупредил, что таким блюдом как авантюры не стоит злоупотреблять, слишком уж это опасное блюдо.

Как и предполагал Смирнов, на второй день ему позвонил потерпевший и откровенно испуганным голосом договорился о встрече.
У Александра сразу возникло ощущение, что скоропостижно прискакавший на встречу  «подопечный заряжен». Бывший боец сразу предложил ему крупную сумму денег. Смирнов, предусмотрительно оставивший дверь в кабинет открытой и посадивший вне пределов видимости дежурного откровенно выразил изумление.

-Деньги? Какие деньги? Нет, дорогой не для этого я тебя пригласил. Хочу узнать по какой причине ты, вдруг, изменил показания и стал выгораживать преступника, между прочим, покалечившего тебя.

Ему удалось удержать разговор в этом ключе и потерпевший все таки признался, что имеющуюся у него машину он получил « в дар» за то, что «не будет ломать жизнь порядочному офицеру».
Смирнов пристыдил оступившегося гражданина и получил от него клятвенные обещания, что на суде он даст исключительно правдивые показания. Смирнов выразил удовлетворение. Единственное, что он уточнил- об этом решении ни адвокату, ни подсудимому знать не стоит. Даст показания в суде, а потом может и машину вернуть владельцам.
Бывший солдат вышел из его кабинета явно в расстроенных чувствах и все с тем же пакетом, с которым и зашел.
Была ли это паранойя или нет, Александр так и не узнал.

25 . . . ля, все началось как и в прошлый раз. Потерпевший приехал на своей машине, свидетель так и не появился.
Адвокат и его клиент просто светились от счастья. В этот раз в зале суда присутствовали жена подсудимого с ребенком, а так же обе пары родителей и младший брат. Родственники не смогли отказать себе в удовольствии лично поприсутствовать при триумфе.

Радость праздника подпортил судья, категорически заявивший, что присутствие в зале суда малолетнего и весьма подвижного ребенка, будет мешать процессу. С явным неудовольствием и высоко поднятой головой зал покинула теща, вынося на руках ребенка.

Первоначально слово предоставили потерпевшему. Удивленное возражение адвоката, что они уже выслушали его показания, пресек государственный обвинитель, заявивший, что именно он их и не слышал. Суд справедливо отметил, что раз государственный обвинитель заменен, то и показания потерпевшего требуется выслушать еще раз.

С первых же слов потерпевшего- Николая Супрунова, атмосфера праздника начала меркнуть. Потерпевший обстоятельно и подробно описал, каким образом подсудимый его ударил, как потом он принял в качестве подарка автомобиль, а теперь искренне раскаивается в содеянном. В завершение своей речи, он положил на стол перед судьей свидетельство о регистрации автомобиля на имя тестя подсудимого, а так же соответствующую доверенность.

После окончания допроса потерпевшего, Виталий Владимирович эффектно заявил ходатайство о допросе свидетеля, который  к этому времени уже дисциплинированно занял свое место в коридоре.

В общем, шоу удалось. После небольшого перерыва, объявленного по просьбе стороны защиты, подсудимый во всем «чистосердечно» раскаялся и еще долго лил «крокодильи слезы»  пытаясь вызвать у судьи жалость.

Приговором суда старший лейтенант был признан виновным в совершении преступления и ему назначили наказание в виде трех лет лишения свободы. Как адвокат и все остальные не вытягивали шеи, ожидая услышать столь желанное «считать наказание условным», они этого так и не дождались.

Смирнов стоял на крыльце и курил. Наконец то уехала машина с конвоем и осужденным. Потерпевшего и свидетеля отправили домой на машине начальника отдела милиции в сопровождении двух милиционеров. Разошлись убитые горем родственники. Уныло отправился к командиру для доклада представитель части.

Шеф и судья о чем то беседовали в его кабинете. А он стоял и еще раз прокручивал в голове последние события. Честно говоря, он не испытывал никакой радости от того, что, в общем то, хороший офицер и человек отправился в колонию из-за подлого и продажного солдата, приложившего все усилия, что бы вывести начальника из себя а потом еще и пытавшегося причинить серьезные проблемы людям, искренне старавшихся помочь ему добиться справедливого суда. Как все это мерзко!

Вдруг из-за поворота вырулила машина адвоката. Тяжело сопя, тот выбрался из машины и направился к Смирнову.

    - Празднуете победу Александр Николаевич! Поздравляю! Вот уж воистину торжество справедливости. Злодей в тюрьме, а несчастная жертва удовлетворена правосудием!

- Вы что хотите от меня уважаемый Юлий Леонидович? Не мне Вам рассказывать о состязательности сторон. Вы ведь тоже далеко не праведными методами добиваетесь своего.

- Я пришел узнать, зачем Вам это все нужно. ЗАЧЕМ? Я работаю за деньги клиента. Меня понять можно. А Вы? Вам ведь будут платить зарплату в любом случае.

- А, вот Вы про что. А помните старый добрый Советский фильм «Белое солнце пустыни». Помните, там такой таможенник был – Верещагин, сказавший, что ему «За державу обидно». Вот я, лично, его очень хорошо понимаю.

- Да бросьте играть на публику. Мы здесь одни.

- Вот именно поэтому я Вам об этом и сказал.

Смирнов выбросил окурок и открыл дверь. В закрывающуюся створку двери он с удовлетворением увидел удивленно-раздраженную физиономию адвоката, так его и не понявшего.

Суд над Краповым прошел относительно спокойно. Свидетели уверенно дали показания. Потерпевший так же выдержал все нападки стороны защиты с завидным спокойствием.
Не увенчались успехом и попытки стороны защиты оспорить заключение психолого-психиатрической экспертизы.

Хоть в этом и не имелось уже необходимости, но Смирнов не смог отказать себе в удовольствии поприсутствовать в зале суда. Он уже не ставил под сомнение справедливость требований шефа.

Виталий Владимирович выполнял свои обязанности непринужденно и очень профессионально. Все каверзы стороны защиты разбивались о его твердую позицию, основанную исключительно на материалах уголовного дела.
Он не просто поддерживал государственное обвинение, он еще раз проводил расследование, по ходу виртуозно оборачивая незначительные просчеты следствия в неопровержимые и убийственные доказательства вины подсудимого.
Именно в ходе этого заседания Смирнов дал себе слово, что если он когда ни будь и станет начальником над следователями, то в обязательном порядке будет от них требовать так же присутствовать при рассмотрении дел в суде.
Стороны перешли к прениям. Судя по накалу страстей, сторона защиты явно проигрывала и не знала как выйти из этой ситуации. Все таки, статья, по которой обвиняли подсудимого, предполагала реальный немалый срок заключения, и опытный адвокат по некоторым репликам судьи уже отчетливо видел, как на глазах тает его гонорар. Еще бы! Кто будет оплачивать работу защитника щедро, если тот, вместо обещанного полного освобождения довел любимое чадо до тюрьмы.

Стороны уже обменивались репликами, когда адвокат допустил совсем непростительную ошибку. Вступив в очередную словесную перепалку с государственным обвинителем, он окончательно потерял контроль над собой и начал нести откровенную чушь.
Что бы немного утихомирить страсти, судья попытался встрять в разговор и выбрал для этого вполне обоснованный повод. Государственный обвинитель как раз в это время обратил внимание суда на  должностные обязанности подсудимого и то, как он ими откровенно пренебрег.  Со своей стороны адвокат вдруг начал заявлять, что все эти обязанности существуют исключительно «на бумаге»,  а в реальной жизни ими абсолютно все пренебрегают.
 
Судья, понимая, что такая позиция защиты явно выходит за рамки приличия, попытался утихомирить защитника, невольно встав на сторону государственного обвинителя.

- Уважаемый Юлий Леонидович! Не понимаю, с чего Вы взяли, что все офицеры Российской армии откровенно игнорируют свои должностные обязанности. Поверьте, это совсем не так. И заявление государственного обвинителя о том, что Ваш клиент нарушил эти самые обязанности, на мой взгляд, вполне подтверждается материалами уголовного дела . . .

Неизвестно, что еще хотел сказать судья, но адвокат, уже окончательно потерявший контроль над собой вдруг перешел на запредельный визг.

- Что. И Вы будете мне доказывать, что наша армия живет по Закону. Бред. Читой воды бред. Никто и никогда свои обязанности не исполнял и не исполняет. И это- факт.

- Ну, может, все таки не будем столь категоричны, тем более, в отношении целой армии. Вот, например, гособвинитель прослужил в этой самой армии уже более четверти века , да и я. . . . .

- Чушь. Откровенная и бессовестная чушь. Что Виталий Владимирович может знать об армии? Да и Вы сами, что знаете? . . .
 
Возможно, именно в это время  к адвокату и возвратился рассудок но, слово уже было сказано.
Шеф, так и замер с  открытым ртом, все еще переваривая обвинение со стороны никогда не служившего в армии адвоката  в том, что он, посвятивший всю свою жизнь этой самой армии, прошедший Чернобыльскую АЭС, да и еще полстраны в составе поднадзорных войсковых частей, ничего не понимает в этом.

Но сейчас Смирнова заинтересовало не это. Он жадно вглядывался в глаза судьи. Они были уже довольно давно знакомы, и Александр хорошо знал, что тот не всю свою жизнь являлся судьей. Далеко не всю. Именно судейский стаж у него пока был очень незначительным, а вообще, он чуть более двадцати лет до этого проходил службу в строевых частях, познав всю ее сущность от командира взвода и до начальника штаба полка. 
И теперь он выслушивал весь этот откровенный бред! Глаза  судьи как то очень нехорошо сузились, но он тут же совладал собой и абсолютно спокойным голосом поинтересовался у сторон, готовы ли они возвратиться к существу дела. Так сказать.

Его шеф, увлеченный спором, ничего не заметил. Хотя, может ничего и не было?

Государственный обвинитель обратился к суду признать подсудимого виновным в совершении инкриминируемого деяния и назначить наказание в виде четырех лет лишения свободы.

Дожидаясь оглашения приговора, он с шефом чаевничали и разговаривали почти четыре часа. Александр так и не решился сказать о своих подозрениях.

Виталий Владимирович профессионально спокойно выслушал приговор, уже с первых фраз поняв, что приговор будет только обвинительным.

А вот финал заставил не только его пошатнуться. Согласно приговора осужденному предстояло провести в местах лишения свободы четыре года . . .  и шесть месяцев.
Что что, а такое в практике военных судов случалось очень редко. Обычно, суд назначал наказание несколько меньше, чем запрашивал гособвинитель, еще реже- соглашался но, что бы назначить срок больше, чем просило обвинение, такое являлось ну очень большой редкостью.

Такое вышестоящее начальство запросто могло расчленить как сговор со стороной защиты, успешно пресеченный судом.
Виталий Владимирович побледнел и даже вынужден был опереться о спинку стула.
Подсудимый набросился с упреками на адвоката, но это уже никого не интересовало. Все закончилось.
   


Начальник контрразведки продолжал изучать выражение лица Смирнова. Двое его коллег откровенно заскучали. Наконец он продолжил.



Кабинет зампрокурора, нынешнее время.

- Ну, с этим все понятно. Теперь осталось решить, что делать с нашей информацией. Если я не прав, пусть уважаемые прокуроры поправят. Теперь нужно готовить ходатайство на имя Председателя Верховного суда, для проведения проверки.
Но, по моему глубокому убеждению, оснований, все таки, маловато. То, что жулики хотели бы дать взятку, не удивляет. А вот то, что судья готов ее взять, тут у нас ничего нет. А с другой стороны, есть информация, и ее требуется реализовать. Иначе, например мой шеф, нас не поймет. Вот такие пироги « с котятами».

Виталий Владимирович так же задумался.

- То, что есть у моего следователя, не больше чем бумажка. Ни подписи, вообще ничего . . .  Тут, уважаемые, нашу контору подпрягать вообще бессмысленно. Ваш материал, Вы . . .

Смирнов усмехнулся, встал, подошел к телефону «дальней» связи и поднял трубку.

- Девушка, здравствуйте, соедините с прокурором Армии.

У присутствующих в кабинете синхронно вытянулись лица. Зампрокурора даже поднял вверх правую руку и открыл было рот . . .

- Добрый день Владимир Васильевич. И Вам не хворать. Тут у меня вопросик маленький нарисовался. Что то я своим убогим умишкой следователя не могу его решить. Разрешите посоветоваться? Да, вообще, никаких мыслей нет.
Так вот, мне намедни поступила информация о том, что по делу Крапова, через день- два в столицу отправиться отец осужденного с целым чемоданом денег.
Ну, насколько большим, не могу сказать. Знаю только, что во всех полках прошли неофициальные сборы «пожертвований» на эти цели. Да, из премий. Да и родственники вдруг скоропостижно кинулись получать кредиты и занимать деньги у друзей. В общем, думаю, что чемоданчик получится вполне увесистым.
Конечно, тут криминала никакого нет, кроме . . . В общем, как мне тут одна «сорока на хвосте принесла», чемоданчик то этот в «верхний» суд предназначается, что будет по этому делу жалобу рассматривать.
Вот и думаю, что тут сделать то можно. Как то неправильно, что ли. Суд то у нас неподкупный, а как «бес попутает»?

На другом конце провода послышались какие то смыкания, покашливания, и другие звуки, не имеющие ну никакого отношения к человеческой речи. И длилось это довольно долго. Наконец до Смирнова донесся голос шефа, с явными нотками растерянности.

- А, Вы, того, Александр Николаевич! Вы что мне решили то позвонить, тем более, по ЭТОМУ телефону. Вроде ,городской, и у меня, и у Вас, работает. Хотя, позвонили и позвонили. А могу я поинтересоваться, что за «сорока» такие вести у Вас носит? Все таки, информация более чем серьезная.

- Да вот поэтому и решил позвонить. «Сорока» то, так себе, ни рыба ни мясо. Официально, вообще фигня, ни имени, ни фамилии, да и если ее саму сейчас об этом спросить, вряд ли подтвердит.

  - . . .  Ну, даже не знаю. А чего от меня хотите узнать, если информация более чем не проверена. «Сороки» они на то и «сороки». Сегодня одно трещат, завтра про Вас или меня начнут. На то они и твари неразумные. Конечно, проверить требуется. Вот, Вы этим и займитесь. Если, что по серьезнее «сорочьего» трепа найдете, тогда и поговорим.

Смирнов удовлетворенно положил трубку на место и, не дожидаясь, когда зампрокурора начнет говорить, произнес.

- Ну, вот и все. Теперь, все свои материалы и источники можете вывести из игры. Я знаю, что все телефонистки оказывают органам контрразведки «посильную» помощь. А после этого разговора, не сомневаюсь, на стол соответствующего начальника ляжет подробное содержание моего разговора с шефом.
Сам по себе разговор- так, фигня. Но, уважающий себя сотрудник просто обязан немедленно доложить об этом своему начальнику. Ну и так далее. Как там в песне поется- «Все выше, выше и выше . . .».
И путь сей, очень долог и тернист настолько, что  в пути есть вероятность «случайной» утечки. А когда сигнал дойдет до самого верха, любой нормальный начальник обязательно вернет его назад для проверки.
Ведь, по сути, ничего стоящего в нем нет. А там и время пройдет немало.
А когда об этом станет известно слишком многим, то вся его сущность окажется абсолютно бесполезной. А тут, можно и аналогичные сигналы от других, достойных уважения, источников попридержать, заявив, что в сложившихся обстоятельства, они уже потеряли оперативную ценность.      
 Что получается? А все получается замечательно. Ничего никому не надо ничего делать. А вот результат, я уверен, будет очень хорошим.

Заканчивал свою речь Смирнов под хохот. Начальник контрразведки так искренне и непосредственно смеялся, что из серьезного полковника разом превратился в пятнадцатилетнего мальчишку.

- Ну Саша, ну ты и даешь! А ведь, действительно. Все наши проблемы махом решил. Какая тут к черту секретность! Да завтра об этом разговоре будут знать все кому не лень.

- Так, я всегда говорил- «Не сложно сделать сложное, сложно сделать простое». Только у меня есть одна просьба. Конечно, если это не противоречит Вашим оперативным тайнам. Поведайте, как сей «дяденька  с чемоданом» будет маяться. Вот за это буду премного благодарен.

Посчитав, что его присутствие больше тут не требуется, Смирнов, посвистывая веселый мотивчик, покинул кабинет.

Спустя месяц один из знакомых рассказал, что отец Крапова все таки отправился в столицу с крупной, очень крупной суммой. К его удивлению, ни один из знакомых клерков суда не смог помочь ему организовать встречу с судьей, которому поручили рассмотрение известной жалобы. Аналогичным образом поступили и весьма многочисленные его друзья, к этому времени уверенно обосновавшиеся в штабе РВСН.

Ничего непонимающий отец даже официально записался на прием к судье, но по каким то необъяснимым причинам, не смог даже переступить порог заветного учреждения. Настойчивый мужчина потратил на реализацию своей цели две недели, но так и не смог, ни на миллиметр, приблизиться к намеченной цели.

«Верхний суд» оставил жалобу осужденного и его защитника без удовлетворения, а приговор без изменения.

Смирнов пришел на службу и заглянул в кабинет шефа.

- День добрый Виталий Владимирович! Есть пару вопросиков по делу Степанца. Можно?

Зампрокурора махнул рукой на стул, второй рукой удерживая у уха трубку телефона. Наконец он закончил разговор и повернулся к собеседнику.

- И что там НАШ шеф гутарит. Небось, опять за сроки волнуется?

- И за них то же. Но, больше о тебе разговор шел.

- И чем я опять провинился?

- Долго рассказывать. Новых «грехов», пока, за тобой не числится, однако, мы оба решили, что такое весьма временно. О назначении комдива слышал?

- Да, конечно. «Добрые люди» сразу шепнули на ушко. Да и еще свои комментарии добавили, естественно, от души.

-Не сомневаюсь. Это у нас в порядке вещей. Ну ладно, хватит о грустном. Шеф решил назначить тебя зампрокурором  в Сосновый.

- Это на втором тог году службы следователем? Не поймет вышестоящее начальство. Ой, не поймет. Да и с чего такое? Как то не в чести я у «бугров». Что наших, что военных.

- Не обольщайся. С явными успехами это точно не связано. В Сосновом очень трудная ситуация сложилась. Откровенно «забили» на службу товарищи. Разгонять их требуется, пока дело до криминала не дошло. А других кандидатур, согласившихся, нет, да и не будет.
А ты у нас персона, можно сказать, «подпачканная». Вот шеф и решил тебя на время спрятать на самом тихом и далеком участке. Пока забудутся все твои предыдущие «подвиги». Кто то уволится, кто то переведется. А там и новые люди придут.

- И, что ж, мне там десяток лет прятаться? Вот так дела. Работал нормально, жуликов вагон в турму определил и, здрасьте. Прятать нужно в тайге. Что то, неправильно получается. Обидно! Еще и  в «пачканные» записали. Я, что «на лапу» брал? Как то не получается, если только «на лапу» мне давали исключительно для того, что бы на несколько лет спрятаться в зоне.
 
- Ты не «гони волну». Работал, не спорю, нормально, хотя нет, даже хорошо. Многие прокуратуры не могут похвастаться такими результатами, которых один наш участок за последнее время добился.
Вот только не все так просто. Слишком ты уж прямолинейно прешь. Привлек к ответственности полтора десятка,  а на «хвост наступил» сотням. И сотни эти, в основном, «высоко сидят и далеко глядят».
А сколько «заслуженных» дивидендов  они лишились! Дурак ты, честное слово, раз не понял этого! Ты, что, забыл, в какой стране живешь. Напомню – Развитой Демократии. Про свой Советский союз забудь, хотя, скажу по секрету, и там все было не так радужно. Коммунист, блин!
Все, воспитательную беседу считаю законченной. Поймешь, молодец. Нет, сам дурак. Отправляйся куда отправляют, и постарайся не высовываться. Мелкие мордобои и краженки  в двухмесячный срок расследуй потихоньку и старайся в серьезные дела не впутываться. «Благословит» начальство, расследуй.
Десять не десять, но пяток лет отсидеться придется. Кстати, там год за полтора и оклад хороший. Компенсация тебе «за неудобства», так сказать. Шеф уже этот вопрос «провентилировал». Покривились ТАМ, но, вроде, не возражают. Удачи.
На участке сейчас остался один следователь. Оформим тебе КАМаз для личных вещей. А обратным ходом машина заберет следователя сюда. Желаю удачи!

Спустя неделю Смирнов с уже женой отправился к новому месту службы. Очень небольшой по численности и крайне тихий  в криминогенном плане гарнизон, должен был стать ему своеобразным убежищем на ближайшие годы. Что ж. До Красноярска шестьдесят километров. Город большой, есть, что посмотреть и где приятно провести время!

Мечты, мечты! Где Ваша сладость?