Deus ex machina Бог из машины. Глава 5

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/06/25/539

                Глава Пятая.

       Советник Титок расположился в одной из огромных палаток для командного состава, оборудованных собственным отоплением, узлом связи и прочими предметами первой необходимости для крупного чиновничества.

       У входа в импровизированный кабинет экспертов встретил выхоленный денщик с повадками длинноногой секретарши. Он церемониально провел обоих посетителей в очень теплый и просторный отдел палатки, заставленный массивной красивой мебелью и устланный глубокими коврами, где и обитал скромный советник. Ольга отметила про себя, как неуместна роскошь такого убранства в этом месте, тем более в камуфляжной палатке.

       Титок устроился в одном из широких кресел черной кожи, расстегнув по-домашнему пиджак, откуда выглядывала округлость дряблого живота свидетельством высокой должности его обладателя. Старик в знак приветствия поморщил хранящее следы бессонницы лицо и кивнул на два других кресла поменьше, приглашая сесть.

       Отсутствие широкого стола между приглашенными и советником было призвано сформировать доверительную атмосферу, располагающую к конфиденциальной, но непринужденной беседе:

       – Кофе хотите?

       При этих словах вновь появился денщик, изучающе обвел взглядом гостей и, не дожидаясь ответа, исчез, утвердительно кивнув головой на прощание.

       – Какого черта вы сразу по прибытии не пришли ко мне?– раздраженно начал Титок.– Почему я сам вынужден разыскивать вас по всему периметру, а вы тратите время на какую-то чепуху?

       – В городе начались беспорядки, и мы решили...– попробовал оправдаться Серый, но советник бесцеремонно перебил его, сорвавшись на крик:

       – Я буду решать, что вам делать! Понятно?! Вы решили... Вы отвлеклись от задачи и потеряли время. Пропустили массу событий, хотя я обращал внимание на деликатность и важность поручения.

       Денщик внес дымящиеся чашки с кофе, и на какое-то время воцарилась тишина. Кофе был очень хорошим, и старик, не скрывая, наслаждался им.

       – Надеюсь, вы не голодны и успели хоть немного отдохнуть, потому что я уже несколько часов держу для вас вертолет, а с нашим дефицитом ресурсов это непростительная роскошь.

       – Мы готовы все наверстать,– заверил полицейский.

       – Хорошо,– буркнул Титок и отставил пустую чашку.– Начнем с Вас, Валера. Призовите все свое мужество и самообладание, так как у меня есть печальные новости о Вашей семье.

       Была выдержана небольшая пауза, во время которой Серый не дышал.

       – Ваша сестра, ее муж и оба ребенка погибли,– закончил советник, пристально глядя на полицейского.– Не буду скрывать, в этом есть и часть нашей вины. Незадолго до беспорядков центральный компьютер Департамента был взломан, и мы не сразу определили, что преступников интересовала информация по вашим личным делам. Когда отряд легионеров прибыл по адресу, они были уже мертвы, хотя преступники находились еще в доме. Был бой, и мы потеряли девять человек. Удалось уничтожить двух преступников, одного захватили, остальные скрылись.

       Серый тяжело вздохнул, потупив взгляд в пол и низким голосом спросил:

       – Где тот, кого захватили?

       Советник поерзал в своем кресле: он несколько раз порывался продолжить свою речь, но лишь шумно вздыхал, вглядываясь в понурого эксперта:

       – Прежде! Прежде, чем я отвечу на Ваш законный вопрос, позвольте мне закончить. Как Вы понимаете, по существующим правилам я должен был бы отстранить Вас от дела. Я Вам искренне соболезную, но даже в этих обстоятельствах, не имею возможности поставить под угрозу выполнение миссии. Это настолько важно, что я даже не стану рассматривать возможность Вашей замены. Да и не кем. Вы понимаете меня? Хочу, чтобы Вы нашли в себе терпение выслушать и понять, почему эта работа важнее наших личных трагедий.

       Полицейский едва сдерживался, и старик торопился изложить суть до возможного эмоционального срыва Серого, тщательно подбирая нужные слова.

       – При нашей первой встрече, по решению совета, вам была дана не вся информация. В частности, мы умолчали о непроверенной на тот момент информации о некоем прототипе нового мутанта, который якобы вышел из-под контроля и, неуправляемый, бежал от своих… создателей. Я уже упоминал, что, по нашим оценкам, головное научно-исследовательское учреждение по подпольному проектированию и производству мутантов находится на территории нашего государства. Предположительно, оно располагается в чернобыльской зоне, которая, как Вам известно, по-прежнему необитаема, но уже не столь пристально охраняется. Скорее всего, наши высшие военные чины имеют отношение к подпольной базе.

       Он сделал короткую паузу, оценивая реакцию на последние слова, и продолжил:

       – Одним словом, злополучный прототип находится в Минске, и, скорее всего, это тот самый маньяк, которого вы разыскиваете. Он обладает какими-то уникальными свойствами, настолько важными, что уже поступили требования от других государств о предоставлении допуска их специалистов к расследованию. Наводнили город своей агентурой, рыскающей в поисках беглого мутанта. Не исключено, что беспорядки были спровоцированы ими, чтобы создать условия для своей охоты. Аналогичные охотники были направлены в Минск и с той самой базы во главе с создателем прототипа, неким Змеем, под началом которого находились десятка два боевых мутантов. Именно эта группа виновна в гибели Ваших близких, эксперт. Именно Змея, единственного человека среди них, нам удалось захватить живым. Это ответ на Ваш вопрос. В настоящее время он находится в реанимации временного госпиталя на территории первого аэропорта, который контролируют регулярные армейские части. В момент пленения подчиненные ему мутанты пытались убить ученого и нанесли ему тяжелые ранения. Врачи полагают, что до утра он не доживет, тем более в условиях временного госпиталя. К нему вас и доставит вертолет.

       Советник откинулся в кресле, демонстрируя тем самым полную завершенность речи, и закурил ароматную сигару, ожидая вопросов.

       – Что рассказал Змей о прототипе?– поинтересовалась Ольга, давая Серому собраться с мыслями и успокоиться.

       – Его не допрашивали,– резко заявил Титок, затянувшись клубами дыма.– Аэропорт контролируется регулярной армией, которая, не исключено, причастна к организации сети лабораторий. Мы не можем им доверять. О том, кто он на самом деле, знает только лейтенант легионеров, доставивший Змея в тот госпиталь и четыре офицера моей личной охраны, которые все это время находятся у его больничной койки, исключая любые контакты с кем бы то ни било. Я, действительно, в отчаянии и не знаю, кому можно доверять. Предполагается, что в сговоре участвуют военные нескольких развитых государств – скорее всего это их совместный проект. А если в деле замешана военная разведка, да еще несколько, нельзя полагаться даже на родного отца. Вы оба – случайные люди, пришли ниоткуда. Никто не мог учесть вас в своих планах, никто не мог вас прогнозировать и завербовать. Вы «чистые» и достаточно хорошо подготовлены. Но теперь о вас, похоже, известно всем, и вы такой же предмет охоты, как и сам прототип. Скажу откровенно, у вас мало шансов уцелеть, если вы быстро не найдете мне этого чертового мутанта! Я должен знать, что в нем особенного, и зачем он так всем нужен!

       – Ну, ты и мразь,– неожиданно высказался Серый, чем напугал Ольгу, но ничуть не смутил советника.

       – По хорошему, мне наплевать, что Вы обо мне думаете, господин Серый. Я много старше Вас и куда больше повидал. Ваши личные трагедии меркнут перед лицом хаоса, который царится в городе, а гибель Ваших родных лишь несколько имен в списке из сотен тысяч погибших горожан. Я тоже потерял сегодня близких… Вертолет, который направлялся, чтобы эвакуировать моего племянника, был перенаправлен Вам на помощь по моему распоряжению, потому что он был ближе всего. А моему племяннику он уже не успел помочь. И, если Вы остро переживаете смерть своих близких, то моя ответственность за каждую загубленную сегодня жизнь. Вам даже не представить, каково это, нести такой грузом. Каждый раз, когда в кабинет кто-то входит, я жду палача, съедая завтрак, готов быть отравленным – еще никто не умер на моем посту своей смертью. И каждый раз, когда засыпаю, вижу очень много лиц – вам этого не понять. И судить меня тоже не вам. Все, что требуется от вас – будьте рассудительны. Да, очень рискованная задача, но, если это избавит мир от опасности, которую представляет прототип, я готов пожертвовать вашими жизнями. А моя, уж поверьте, давно дорогого не стоит. Учитывая, каких врагов я нажил, пытаясь все это исправить, думаю, вам придется завершать свою миссию без моей поддержки.

       Советник поднялся и пересел за шикарный массивный стол – начиналась официальная часть. Он извлек откуда-то из ящика две внушительные коробки и предложил их полицейским.

       – В каждой по десять мобильных телефонов и разные игрушки от КОБ. После первого же использования телефона избавляйтесь от него. Со мной связываться не реже одного раза в сутки. После допроса Змея покинете периметр аэропорта и укроетесь в городе самостоятельно. Там безопаснее для вас. В периметр не возвращайтесь! Если что-то будет надо – звоните, и я организую вертолетом посылку в любую часть города. Хочу предостеречь: вся ваша жизнь до мельчайших подробностей известна охотникам. По моим сведениям, их около двух сотен, плюс двадцать мутантов с подпольной базы. Будьте предельно осторожны. Запомните: вы ищите прототип, чтобы уничтожить его и избавить людей от неизвестной угрозы. Всем остальным он нужен живым.

       Советник Титок на какое-то время замолчал, напряженно вслушиваясь в голоса, которые доносились снаружи, а потом продолжил, понизив голос:

       – А теперь главный вопрос. Вы столкнулись с этим прототипом нос к носу. Расскажите, что это. Меня не интересуют обстоятельства инцидента при попытке его задержания. Все это я знаю в подробностях. Кого вы видели?

       Он терпеливо выждал не меньше минуты, пока эксперты растерянно переглядывались, после чего резко обратился к Ольге:

       – Скажите мне, это был полиформ?

       – Что еще за полиформ?– Серый вопросительно посмотрел на женщину.– Это был здоровенный громила, которому наши пули никакого вреда не причиняли…

       Ольга, выглядевшая растерянной, встретилась с ним взглядом и заговорила с явной неохотой, прерываясь на продолжительные паузы.

       – «Полиформ» это сленг… Название организма, относящегося к высшей форме жизни, способного к изменению своей структуры… Проще говоря, оборотень, способный принимать разные формы и осознанно адаптироваться к различным условиям внешней среды… Появление нейросетей и квантовых компьютеров дало мощный толчок для развития научных исследований. Расчетами и моделированием стало возможным за считаные часы получить результаты, на которые обычными методами и экспериментами потребовались бы годы. Для микробиологии и биохимии это было похоже на сорвавшуюся плотину… Открытия и прорывы в научной среде не успевали регистрировать. Тогда и появились новые научные дисциплины… биоконструирование, биопрограммирование, би…   

       – Спасибо, что поделились этой познавательной информацией, но я задал конкретный вопрос,– жестко перебил ее советник.

       Женщина одновременно с вызовом и пренебрежением посмотрела на него и невозмутимо продолжила, повернувшись к Серому:

       – Стало возможным целенаправленно изменять обмен веществ клеток, молекулярную структуру белка, можно было вносить любые изменения в ДНК… Чтобы изменить жизненную форму достаточно было просто скопировать конкретные свойства одного организма и перенести их в другой… Ограничения исчезли. Эволюции требуются тысячелетия и сотни поколений, чтобы для конкретного вида перебрать все варианты и исправить ошибки, прежде чем добиться устойчивых изменений. Мы получали жизнеспособные особи за считаные месяцы… Инвестиции и гранты хлынули нескончаемой рекой… Они финансировали все подряд и просто утопили эти проекты в деньгах и ресурсах… Наибольшую активность проявляли военные… Они вкладывались в любые фундаментальные исследования и самые безумные идеи. Большего всего их интересовали, понятное дело, совершенные солдаты. Они просто бредили этими полиформами, чтобы те могли спать голышом на снегу, выживать под водой, прыгать дальше всех, летать с птицами и плеваться рядом… Кто-то им продал идею, что такую высшую форму можно сконструировать…   

       Ольга на какое-то время замолчала, всматриваясь в советника, но тот недовольно постукивал костяшками пальцев по столу и молча ждал.

       – Восемь лет назад, на Парижской конференции доктор Патрик Жуль выступил с разоблачительным докладом,– продолжила она задумчиво.– Абсолютно исчерпывающе с подробнейшим обоснованием он доказал невозможность существования такой формы жизни. Им были сформулированы шесть неоспоримых аргументов, хотя хватило бы и одного, которые потом даже стали идиомой «Шесть гвоздей Жуля». Для его доклада я построила несколько молекулярных моделей, на которые он сослался в своей Монографии. С точки зрения науки, существование полиформа невозможно! Единственная похожая трансформация, известная природе, это метаморфоза… от гусеницы к бабочке… Не буду долго пояснять как эти процессы происходят у насекомых, растений или беспозвоночных… Для человека это невозможно…. Я не знаю, советник, что я видела вчера… 

       Она шумно вздохнула, словно собиралась с силами и уверенно заявила:

       – Но это был полиформ! Бесспорно… Я видела трансформацию костных структур, суставов… и это происходило в реальном масштабе времени, в течение секунд. Это абсолютно невозможно объяснить.

       Титок с силой ударил ладонью по столу и вытянул указательный палец в сторону Ольги:

       – Вот! Вот, что происходит! Вот почему наш город стирают в пыль! Теперь вы знаете. Так остановите это! А сейчас убирайтесь, и достаньте из этого Змея все, что сможете. Возможно… больше не свидимся.

       Старый советник отвернул кресло на пол оборота и включил на мониторе канал новостей. Полицейские молча встали и вышли из палаточного кабинета. Офицер, приведший их сюда, теперь торопливо повел к вертолетной площадке через окутанный осенней ночью лагерь в центр периметра.

       Лагерь представлял собой жалкое зрелище.

                * * * * *

       Ночь не принесла в город ни тишины, ни покоя.

       Пьянящее чувство свободы или, скорее, безнаказанности заставляло горожан искать воплощения своим потребностям, столь долго сдерживаемым общественным порядком, который, наконец, рухнул. Вседозволенностью каждый распоряжался на свое усмотрение. Так как грабежи и мародерство уничтожили материальные ценности еще в первые часы беспорядков, а остатки продовольствия пока не грозили голодом, на улицу высыпали многочисленные философы и безумцы, трактователи сущего и спасители духовного. Они устраивали представления у пепелищ и разжигали ритуальные костры, являя миру свои откровения. Они кощунствовали и вульгарно интерпретации религиозные каноны.

       Старый мир и старые философы агонизировали и умирали вместе с прежним режимом, а город требовал новых богов. И из небытия рождалась обновленная мораль. У нее были свои пророки и апостолы, были свои иуды и мученики. Кто-то еще не успел понять, куда скатывается мир, а кто-то уже жил по законам нового мироздания и ощущал восторг, стоя у истока и предвкушая долгий и полный приключений путь познания.

       Это было все равно что очутиться на другой планете или в ином измерении, наполненном таинством легенд, диковинными пейзажами и разнообразием мистических существ и героев.

       У одного из подобных шабашей, на котором неистовствовала толпа разгоряченных почитателей самозабвенного поводыря, вещавшего заблудшей пастве свою мудрость, стоял массивный грузовик. Он был похож на броневик военных, но оформлен был более талантливым дизайнером. Машина тоже несла на себе следы Великого переходного периода: пробитые скаты, обгоревшая краска и смятая кабина, наполовину присыпанная обломками здания, угол которого стал последней парковкой для автомобиля.

       Тонированные стекла покосившегося грузовика отражали отблески костра, чей неровный свет плясал на лицах обращенных и на скромном алтаре перед разглагольствующим духовным лидером. Зеркальная поверхность стекол скрывала внутри грузовика странного молчаливого наблюдателя, цинично осматривающего ритуальный хоровод из своего укрытия.

       – Если бы могли, эти недотепы станцевали бы на собственных костях с такой же радостью,– тихо прошептал Таран, и его лицо исказило подобие улыбки, больше отражающей жестокость своего хозяина, нежели проявление радости.

       Грузовик был безнадежно поврежден, а неподвижный он не мог служить даже убежищем. Эту проблему еще предстояло решить.

       Двое членов группы были уничтожены, еще трое сильно повреждены, но самой большой неудачей была потеря человека-выскочки, Змея.

        «Причем, живого»,– прошептал Таран и с такой силой сжал кулак, что хрустнули его прочные суставы.

       Он лишился грузовика, без которого возникнут не только проблемы с передвижением, потому что его команда даже внешне сильно выделялись среди людей. Он потерял прибор, с помощью которого можно было запеленговать прототип, и упустил козла отпущения, на которого можно было свалить почти неизбежный провал. Вероятность успешного завершения задания на текущий момент составляла по грубой прикидке тринадцать с половиной процентов.

       Таран поморщился и отвернулся от окна. В фургоне находилось восемь боеспособных единиц, три поврежденные и труп пленника. Энергетические запасы всех находились ниже нормы после последней стычки, а продовольствие было на исходе – восемь дневных порций, которых одному хватит на неделю, а делить между всеми было бы нерационально. И он приказал работоспособным единицам принять в пищу тела трех поврежденных, что позволит продлить их функционирование еще на какой-то срок. Использовать для пищи тело мертвого человека было рискованно – в нем могли содержаться генетические болезни или вирусы, незнакомые их иммунной системе. Тела же химер полны протеина и имеют высокую калорийную ценность.

       Таран решил еще раз вспомнить допрос пленника и проанализировать полученную информацию. К сожалению, специальными медикаментами их группа не располагала. Дознание пришлось проводить с применением особенностей нервной системы человека, подвергая ее болевому воздействию – способ трудоемкий, неэффективный, с большой долей погрешности. Человек умер во время очередного болевого шока, оставив многие вопросы без ответов, да и последние его показания могли быть следствием уже нестабильной работы мозга.

       Итак, существует группа специально обученных людей, которые прибыли в город или были привлечены из числа горожан, чтобы обнаружить и захватить прототип. Источником этой инициативы стал военный центр другого государства. По утверждению пленника, в городе действуют несколько подобных групп, настроенных агрессивно по отношению друг к другу и преследующих одну цель. Степень их подготовки, количество, возможный план действий и методики остались неизвестными.

       Таран поморщился: при всех недостатках Змея, у него было неоспоримое преимущество – он был человеком и мог мыслить иррационально, как раз чего сейчас и не хватало. Сколько раз люди на его глазах в теоретически неразрешимой ситуации принимали совершенно абсурдные решения, которые неким необъяснимым образом разрешали проблему.

       Вот и теперь, он не видел выхода из сложившейся ситуации, хотя предполагал, что при наличии в команде человека, решение могло быть найдено. Оставалось два пути: вернуть Змея или использовать двух людей, полицейских, также разыскивающих прототип. Последний вариант был предпочтительным, так как был проще: Змей был ранен, если не мертв, и в любом случае должен находиться под серьезной охраной. Полицейские же вероятнее всего ведут розыскные работы в городе без дополнительной охраны. В случае их обнаружения, за ними можно установить скрытое наблюдение до момента захвата прототипа либо произвести допрос.

       Таран прекратил дальнейшие раздумья, удовлетворившись результатом. Активная работа мозга потребляла много энергии. По меньшей мере он знал десять способов найти полицейских в городе и теперь мог не торопясь воплотить в жизнь собственный план.

       Он посмотрел на свою команду, которая старательно поглощала плоть раненых химер, обгладывая их тела до костей. На завершение процесса им требовалось не менее часа, и предводитель мутантов отвернулся к окну, чтобы следить за снующими у костра людьми.

       Взявшись за руки и раскачиваясь из стороны в сторону, горожане пели какую-то старую песню. Их новоизбранный жрец продолжал завывать у своего алтаря, до хрипоты призывая паству, но люди потеряли к нему интерес.

       Они просто горланили что-то лирическое и пялились в черное небо, где не было звезд.

       – Люди,– фыркнул Таран.– Они опять утратили веру.

                * * * * *

       Аэропорт «Минск-1» уже давно не был аэропортом. Расположенный в центре города он оказался слишком мал, чтобы его дальше развивать, но занимал слишком обширную площадь, чтобы его оставили в покое. В итоге «Минск-1» закрыли, а высвободившуюся территорию растащили под застройку вороватыми инвесторами. Но отсутствие необходимых городских коммуникаций на гигантском пустыре, которые неневозможно было подвести через обступивший со всех сторон мегаполис, превратили амбициозные проекты в проблемные долгострои, разбавленные нелепыми жилыми застройками. Бывший аэропорт так и остался проблемным районом города с остатками старой инфраструктуры, плохо освоенными пустырями и стройками, переходившими из рук в руки.

      Военные, которым когда-то досталась часть плохо освоенной территории, до начала беспорядков имели там незначительное присутствие только на охраняемых старых объектах. Но это позволило им за считаные часы возродить призрак аэропорта, способный принимать военно-транспортные самолеты, и развернули плацдарм для вылазок в город.

       Солдаты и техника постоянно прибывали, создавая впечатление суеты и столпотворения. Время от времени очередное соединение покидало аэропорт, чтобы занять какой-то гражданский объект и создать там новый периметр. По такому сценарию всего за день были взяты под контроль узлы связи, крупнейшие склады, несколько правительственных учреждений.

       Серый грустно улыбался, глядя, как тяжелые танки и закованные в броню пехотинцы уходили колоннами в город. Ощетинившись против него оружием, военные забрасывали световыми ракетами окрестности, словно продвигались по диким джунглям, а не по собственной столице.

       Вертолет долго кружил над бесформенным ангаром с плоской крышей, где расположился временный госпиталь, давая возможность в подробностях оценить профессиональные действия удаляющейся колонны.

       – Когда вы планируете окончательно отбить город?– поинтересовался полицейский у встречающего их офицера, но тот не понял или не захотел замечать иронии вопроса, обреченно махнув рукой.

       – Все идет не так гладко,– пожаловался он.– Две наши группы попали в серьезную переделку, но… что совершенно непонятно… еще одна переметнулась к врагу!

       – К какому врагу?– изумился эксперт.

       – Ясно к какому! К бунтарям.

       – К бунтарям?!– округлил глаза Серый, но, увидев недоверчивый взгляд офицера, осекся.

       Когда они углубились в коридоры здания, он нагнулся к Ольге и прошептал:

       – Ты видела эту военную паранойю? Если их не остановить, они за неделю перестреляют всех жителей.

       В ответ женщина только пожала плечами.

       В нос ударил сильный запах медикаментов, и полицейские оказались среди выставленных рядами коек и снующего вокруг персонала. Особенно неприятным был слащавый запах крови с привкусом жженой плоти. Как и в любом временном медицинском учреждении, здесь невозможно было ориентироваться, тем более что их провожатый незаметно ускользнул, предоставив самим разбираться с проблемами. Экспертам пришлось долго бродить среди стонущих тел, прежде чем обнаружили нужную дверь, а точнее, пока один из охранников советника не нашел их и не привел на место:

       – Времени мало,– торопил он.– Врачи дают ему пару часов от силы, а военные уже что-то пронюхали – дважды пытались перевести его в крыло для офицеров. У меня на счет него приказ, и военным живым он не достанется. Торопитесь.

       Серый хотел было что-то уточнить, но охранник, пропустив полицейских в небольшую комнату, тут же запер дверь и остался снаружи.

       В центре комнаты весь обмотанный капельницами лежал хрупкий, болезненного вида человек. Он мог бы сойти за мертвеца, если бы не живые блестящие глаза.

       – Наконец-то,– выдохнул он, неуверенно улыбнувшись.– Думал, не дождусь.

       – Счастлив нас видеть?– процедил сквозь зубы эксперт.

       – Не поверите, но да!

       – Гранкович?– удивленно подняла брови Ольга, и лежащий на больничной койке преступник просто засветился широкозубой улыбкой.

       – Вы меня помните, Ольга,– прохрипел он.– Вы, действительно, меня помните.

       – До Моратория я успела немного попреподавать. Вела несколько специальных дисциплин в университете,– ответила на вопросительный взгляд полицейского женщина.– Это было обязательным условием. Гранкович был моим студентом, причем не самым выдающимся.

       – Ой ли?– вмешался Змей.– Может, мои идеи тогда не были восприняты и поняты, но что скажете теперь?

       – Какие идеи? И что теперь?

       – Подождите секунду,– повысил голос Серый.– Вижу, вам есть что вспомнить, но на это времени нет. Наш пациент умирает, а у меня к нему вопросы. Ведь ты в курсе, что умираешь, что у тебя осталось всего несколько часов?

       Он склонился над койкой, стараясь заглянуть в глаза преступника, но тот спокойно выдержал взгляд.

       – Валера,– женщина попыталась мягко сдержать эксперта.– Нам лучше поговорить о деле.

       – О нет, я понимаю все, что происходит, в отличие от вас,– поторопился утешить собеседников взбодрившийся Змей.– У меня одна пуля сидит в затылке, гарантируя кровоизлияние в мозг, а другая в шейных позвонках. Кроме того, что я лишен возможности ощущать свое тело, любое воздействие, даже прикосновение, может привести к смещению одной из пуль, и это меня убьет. Поэтому мне ввели в кровь помимо целого коктейля препаратов дозу полиурбикиловой кислоты. Она исключает болевые ощущения и стимулирует работу мозга, удерживая в сознании, но быстро кристаллизуется в крови, утолщая стенки сосудов и создавая тромбы. Это такой допинг для мертвеца. Следующая инъекция через час будет последней. Так что не надо рассказывать мне о смерти. Я хочу поговорить о жизни. О новой жизни...

       – Ты будешь говорить то, о чем я спрошу,– взорвался Серый.

       – Прекрати,– оборвала его Ольга.– Хватит того, что он хочет говорить и что-то пытается рассказать. Давай выслушаем.

       Женщина села на стул у койки умирающего и взглядом потребовала того же от напарника.

       – Какая Вы мудрая женщина! Какая умница,– расплылся Змей.– Хочу, чтобы Вы знали – я всегда, всегда Вас уважал и почитал как великого ученого. Поэтому для меня важно донести суть открытия, своего творения именно до Вас… Практически сразу после подписания Меморандума, когда меня выбросили на улицу, подвернулась интересная работа в одной из коммерческих лабораторий. Работали там исключительно бывшие биоконструкторы, генетики и многие профильные специалисты. Заказы выглядели безобидными, хотя и граничили с применением запрещенных технологий. Однажды пришла хорошая работа, которую отдали на конкурс шести проектным командам. Победа в нем – серьезные деньги и перспективы. Проблему можно было решить традиционно, с большими ресурсными издержками и высокой себестоимостью, а можно было красиво и изящно подправить пару генов.

       Гранкович, задохнулся сухим кашлем, но старательно подавил его, торопясь продолжить рассказ:

       –  Мы рискнули, и нас тут же накрыла служба безопасности этой конторы. За нарушение Меморандума грозил реальный срок. В ужасе и неведении нас продержали неделю, прежде чем предложили выбор – работать дальше в засекреченной лаборатории под патронажем правительства или сесть в тюрьму. Сами понимаете, между чем и чем стоял выбор. Не буду лукавить, я с радостью принял предложение. Через несколько дней в той коммерческой структуре, произошла какая-то авария, и «погибли» все, включая меня и еще двенадцать человек, которые согласились, и которых мне потом довелось встретить на новом месте. Так нам устроили пышные похороны и перевезли на центральную базу где-то в чернобыльской зоне со множеством лабораторий.

       – Можешь показать, где это, назвать фирму, людей, с которыми входил в контакт?– вмешался Серый.

       – Вы поймете, что все это не имеет значения, когда я закончу, а относительно базы – ее найти не сложно. Она запитана от собственного ядерного реактора холодного синтеза. Вещь редкая, чтобы долго искать. База занимает огромную территорию с собственным аэродромом, на который в день садится до пяти самолетов. Там регулярное авиационное сообщение. Каждую неделю прилетали делегации, даже иностранные. Такое сложно найти? Думаю, из космоса невооруженным глазом видно.

       – Ты можешь это доказать?

       – Кому и зачем? Это не главное, а теперь уже никакого значения не имеет.

       – Продолжай,– напомнила Змею Ольга.– Какое отношение ты имеешь к беглому прототипу?

       – Прототип!– присвистнул рассказчик.– Это было не сразу… Мне долго пришлось выслуживаться и терпеть бездарей в руководстве. Заказы были исключительно военные – преимущественно разрабатывались и создавались образцы на базе модификации человеческой ДНК… бойцы, шпионы, всякие уродцы. Их называли химерами. Одному богу известно, что там плодили! Еще выполнялись заказы по клонированию. Изготавливались «дубликаты» политических деятелей с генетическими корректировками. Я лично в этом участвовал. По началу это, я вам скажу, была тонкая работа! Стоило какому-нибудь незадачливому политику сдать где-нибудь кровь, и мы за недели выращивали клона, которого потом брали в обработку другие спецы, чтобы он уже думал и вел себя «правильно», как и требовал заказчик. Подмену тоже осуществляли своими силами с помощью химер – красиво, чисто, тихо. Последние годы это работало уже как конвейер.

       Змей сощурил глаза и с вызовом покосился на полицейского:

       – Уверен, вам интересно, кого успели заменить, но, опять же, это уже не имеет значения. Добившись более-менее видного положения, я стал пробивать собственный проект. Классическое биоконструирование ведется на базе существующего материала – человеческие или животные клетки, ограниченное количество аминокислот и набор стандартных химических реакций. Не спорю, и здесь есть, куда копать, но Вы сами, Ольга, на лекциях неоднократно отмечали скудность исходного материала, на котором основана углеродная жизнь. Фактически, мы всегда ограничены атомами углерода, водорода и кислорода. Я же вынашивал идеи создания клетки на основе других базовых элементов: другие молекулы, другие реакции, другой обмен веществ. А это возможность оперировать другими свойствами, другими скоростями реакций, другими объемами и значениями энергии клетки.

       Увидев снисходительную улыбку на лице женщины, Змей побагровел:

       – Вы напрасно не верите! Многие тогда смеялись, а я своего добился! Никто не знает, чего это стоило. Мне доверились только раз, нехотя – так, на всякий случай. А я сразу же получил результат. Да, где-то мне повезло, но идея была правильной! И удача приходит к тому, кто идет за ней. Я не раскрою суть своего открытия, и унесу его в могилу! Но вам хочу сказать, что разрушил этот чертов мир и обрек человечество на вымирание! Это мой подарок вселенной…

       Увидев, что на такой мажорной ноте преступник собрался завершить повествование, Ольга насторожилась:

       – Хочешь сказать, что нашел новые последовательности реакций, и у твоего прототипа они уже встроены в обмен веществ?– подталкивала она безумного ученого.

       – Конечно!– загорелся тот.– И да… И нет. Это было сочетанием удачи, случайности и моих открытий. На это могли уйти годы, несколько человеческих жизней, а у меня это получилось с первого раза, словно эта дверь ждала, когда в нее постучат, и открылась настежь, только я протянул к ней руку… Проект «Черная кровь». Я отказался от главного постулата природы! Любая клетка существует только с единственной целью – выживать и размножаться… а я создал клетку, которая живет другой парадигмой: накапливать и обрабатывать информацию. И я дал ей способность изменяться с учетом полученной информации.

       Гранкович сделал паузу, всматриваясь в непроницаемое лицо Ольги. Он хмурился, не понимая, как его слова подействовали, но женщина осознанно не давала внешней реакции.

       – ДНК идеальное молекулярное хранилище данных,– нетерпеливо продолжил он.– Но клетка его использует только для воспроизводства, чтобы делиться и размножаться. Все процессы клетки подчинены единственному назначению. И я исключил это. Первое чего я добился, я сделал клетку бесплодной, не способной к делению…

       Змей неприятно захихикал, закатив глаза:

       – Вы не представляете, насколько дремучие люди, и насколько они не понимают, что такое жизнь. Я собрал в своей команде не только математиков, физиков, биологов – я привлек инженеров, конструкторов, технологов, людей, которые строят машины, заводы, сооружения, механизмы. Они были в шоке, когда я им раскрыл, что внутри живой клетки, нет ничего живого! Я часами объяснял им устройство и назначение клеточных органелл, я показывал, как работает рибосома, как моторные белки, кинезины, перетаскивают грузы внутри клетки по магистралям микротрубочек… Вы бы видели их глаза! Они сразу задали вопрос, который вызывает у микробиологов испанский стыд… А как возникла клетка? Из чего же она эволюционировала? А никак! У клетки нет предков и не может быть! Она может существовать и функционировать, как и любое устройство, только в собранном виде! Когда они вникли и поняли, что клетка – это механизм, состоящий из отдельных деталей и устройств, мы не просто продвинулись, мы сорвались с места галопом.

       – Что он несет?– Серый с недоверием посмотрел на женщину, но та еле заметно покачала головой, требуя, чтобы он не прерывал Гранковича.

       – Мы начали с архитектуры,– продолжал тот, увлеченный своим рассказом.– Мы спроектировали новую клетку с нуля, и придумали более ста новых органелл с четко обозначенными функциями, но подчиненными другой цели: не размножаться, а собирать и накапливать информацию, обрабатывать ее, а главное, изменяться с учетом полученной информации. Потом уже физики, химики начали работать над конструкциями новых органелл. Мы разобрали все Ваши работы, Ольга, все ваши молекулярные модели. Удивительно, как близко Вы подходили к фундаментальным открытиям, но отворачивались и возвращались в колею, которую вам навязала природа… А ведь я помню Вашу первую лекцию, когда Вы сказали, что проблема современной науки в узкой специализации ученых. Это как в истории про трех слепых мудрецов, которые озадачились тем, как выглядит слон. Один потрогал за хобот и сказал, что слон похож на змею. Второй потрогал за ухо, и сказал, что слон похож на лист лопуха. А третий обнял его за ногу, и сказал, что слон как дерево… Я собрал их всех, заставил прозреть и увидеть всю картину целиком, увидеть, что собой представляет «живая» клетка, и что можно из нее сделать…

       – Как?– Ольга выпрямила спину и склонилась к Гранковичу, который заговорил тише, и начал заметно угасать, прикрывая глаза.– Как вы смогли собрать опытный образец? Я же не школьница, чтобы в это поверить. Любая молекулярная модель может рассчитать одну или сочетание нескольких последовательностей. А в простейших клетках, их сотни миллионов. Рассчитать и спроектировать молекулярную модель всей клетки технически невозможно…

       – Конечно!– взбодрился Змей и расплылся в улыбке.– Чтобы спроектировать и рассчитать только одну новую органеллу требовались невероятные вычислительные мощности, а чтобы ее создать доступными технологиями биопрограммирования потребовались бы тысячи экспериментов. А в нашей архитектуре было более ста новых молекулярных устройств, которые еще надо было собрать в один механизм… Вы знаете, как устроен обычный микропроцессов? А знаете, чем он отличается по архитектуре от квантового компьютера?

       Он с торжеством посмотрел на Ольгу и неприятно захихикал:

       – Я тоже не знаю… Но в моей команде были те, кто это знал. Удивительно, но микропроцессор оперирует двоичной системой исчисления: нули и единицы. У квантового компьютера есть третье исчисление – квантовое – или ноль, или единица… Это как в эксперименте с котом Шредингера, пока коробку не откроешь, не узнаешь, жив кот или нет, ноль там или единица. Поэтому квантовый компьютер не лучше обычного, но есть определенный набор математических операций, на который обычному компьютеру потребуются годы, чтобы перебрать все варианты, а квантовый компьютер решает такую задачу за минуты, потому что обсчитывает не все, а ровненько идет по оптимальному решению…

       – Это к чему?– засомневалась женщина.

       – Я даже не представляю всех открытий и технологических прорывов, которые были сделаны при создании Черной крови. Когда мы уперлись в то, что на реализацию нашей концепции нужны какие-то невероятные вычислительные мощности, мы не опустили руки, мол, это невозможно, и пора сворачиваться, а пошли искать решение. И оно нашлось. В нашем комплексе был действующий ядерный реактор холодного синтеза. Но он, как и весь комплекс, появился там для обеспечения другого амбициозного проекта. Еще до того, как нейросети заполонили интернет и стали доступными каждому школьнику, огромные ресурсы вкладывались в исследования искусственного интеллекта. Никто тогда не знал, что это, и как он должен работать. На этой базе, лет двадцать назад начали создавать огромный аппаратно-программный комплекс с новой архитектурой для создания искусственного интеллекта. Там были собраны самые передовые образцы железа, включая квантовые компьютеры и черт знает, что еще. Но проект так и не завершили. Успели создать операционку и какие-то низкоуровневые сервисы, что-то типа ядра. На этом их команда завязла, проект начал раздражать военных, а когда выстрелили нейросети, его так и закрыли…

       В комнату беззвучно вошел один из охранников Титка и постучал пальцами по часам на руке. Ольга кивнула ему и повернулась к Змею:

       – Так как вы сделали расчеты для этого прототипа?

       – Мы запустили недоделанный искусственный интеллект этого комплекса,– Гронкович смотрел куда-то сквозь женщину, улыбаясь своим мыслям.– Несколько этажей железа, стойки с серверами просто простаивали выключенными. А энергии от реактора хватало и на них, и на то, чтобы еще пару городов запитать. Мы без труда получили доступ к этому барахлу, тем более что оно не работало. Мои инженеры и компьютерщики не смогли разобраться с операционкой недоделанного искусственного интеллекта, и решили подключить к работе коммерческие нейросети. По сути, они раскидали нерешенные задачи начинателей этих работ по глобальной сети, и нейросети стали дописывать код искусственного интеллекта. У них не было никакой глобальной задачи – нужны были только пользовательские интерфейсы, чтобы получить доступ к вычислительным мощностям комплекса для нашего проекта. Через каких-то пять месяцев мы смогли запустить вычислительный центр, и он заработал. Он был похож на такую же нейросеть, только работала она на порядки быстрее и очень быстро обучалась, наращивая производительность.

       – Вы создали с помощью нейросетей искусственный интеллект?– переспросил Серый.

       – Я не знаю, что мы создали,– поморщился Змей.– Я знаю, что мы получили доступ к невероятно мощному вычислительному комплексу, который решал мои задачи почти мгновенно. Уже через месяц у нас была рассчитанная молекулярная модель первой совершенно новой органеллы и вся технологическая цепочка ее создания. Эта была настолько огромная модель, что ее невозможно было ни просмотреть, ни проверить, ни пересчитать какой-то другой нейросетью. Но на выходе был результат. Инженеры не успокоились и продолжили работу с нейросетями и операционкой вычислительного центра. Насколько я помню, они добились того, что сначала нейросети обучали наш искусственный интеллект, а потом, они переключили его в реверс, как мне объяснили. Наш вычислительный центр был подключен к глобальной сети, и уже он начал что-то делать с публичными нейросетями, распределяя им задачи…

       – Еще раз,– Серый подсел на стул к Гранковичу и склонился над ним.– Ваш вычислительный центр с этим недоделанным искусственным интеллектом, подключен в глобальную сеть и напрямую работает с ее ресурсами… Он использует публичные нейросети, но… делает это как-то незаметно?

       – Да какая разница?– возмутился ученый, к бледности которого добавились синие оттенки вокруг глаз.– Да… Он сначала сильно загружал хостинг, и к нам побежали проверки от руководства. Мол, «засветились»… Но потом проблема как-то решилась сама собой. Объем передаваемых данных увеличился до максимальной пропускной способности каналов связи, но маршрутизаторы перестали их фиксировать. Мне что-то объяснял один математик, что операционка использует не общепринятую шестнадцатеричную систему исчисления, а какую-то свою, вообще непонятную. Никто в принципе не знает, как это все работает. Но это и не важно! От меня все инженеры сбежали: через мою голову сходили к руководству и убедили тех, что этот вычислительный центр даже более перспективная технология, чем моя Черная кровь. И черт с ними! Пришлось немного поскандалить: им выделили отдельный проект, а мне оставили доступ к вычислительным мощностям. И этого было достаточно!

       – И этот компьютер, или вычислительный центр, сейчас продолжает работать,– не унимался эксперт.– И он может проникать через глобальную сеть в любые системы совершенно незаметно?

       – Не… зна… ю…– по слогам проговорил Гранкович, свернув глаза на Серого.– Сходите и узнайте у них сами! Вам не об этом надо беспокоиться…

       – Что было дальше?– Ольга положила ладонь на руку эксперта с опаской поглядывая на дверь, за которой временами слышались громкие голоса.– С помощью это суперкомпьютера вы смогли просчитать все молекулярные модели новой клетки?

       – О, да!– глаза Змея снова загорелись.– Уверен, даже больше! Я не знал, что мы получили! Расчеты нельзя было ни увидеть, ни проверить из-за их количества и масштаба… Но нейросеть нашего компьютера не просто рассчитывала молекулярные модели: она исправляла наши ошибки, генерировала собственные модели, переделывала архитектуру. Наш вычислительный центр не только мгновенно оперировал невероятным массивом данных, он предлагал варианты и изменения. В итоге в архитектуру клетки им были внесены существенные изменения. Расчетные характеристики и свойства органелл, которые он выдавал на выходе, были невероятными. И вся клетка была спроектирована. Плотность хранения данных в молекулярной структуре превосходила мыслимые значения. Математики, мне говорили, что теоретически это возможно, но проверить нельзя… Нужен был практический эксперимент…

       Ученый замолк, подняв глаза к потолку, и ушел в свои мысли, рискуя там и остаться. Серый угрюмо смотрел на дверь, за которой уже слышалась какая-то возня и громкая речь.

       – Вы сделали прототип,– Ольга склонилась к уху Гранковича и перешла на шепот.– Как проходил эксперимент? Сколько образцов вы сделали? Какие свойства клетки вы подтвердили?

       – Это было здорово,– Змей заговорил отвлеченно, не в силах сосредоточить блуждающий взгляд, хотя речь его была внятной.– Технологический цикл производства был невероятно сложным… Там, конечно, присутствовали белки, но никакое биопрограммирование там и близко не подходило. Для процесса, который включал более трехсот комбинированных фаз, требовались материалы и оборудование, которого у нас и близко не было. Хотя бы тот же плутоний… С моим запросом руководство послало бы меня прямо от двери… И я им соврал, что получу в ходе эксперимента полиформ. Сказал то, что они мечтали услышать. Я шел ва-банк, и даже не думал тогда об этом серьезно… Мне дали все, что я запросил. Производственный цикл длился пять недель… Мы синтезировали около шестидесяти триллионов удивительных и неизвестных природе клеток… только в общих чертах, понимая их природу и возможные свойства… Получили черную маслянистую и очень плотную субстанцию, жидкость, около пяти литров в объеме с массой более пятидесяти килограммов… Она полностью поглощала свет и все виды излучений, которыми на нее успели оказать воздействие… При этом она сама была источником структурированных гармонических колебаний электромагнитного поля… в широчайшем диапазоне… Небольшой, но заметный радиоактивный фон…

       После небольшой перебранки за дверью послышались несколько характерных приглушенных щелчков и звон падающих гильз. Серый мгновенно поднялся и подошел к двери, встав к ней боком, проверил ошейник бронежилета и взял в руки пистолет. Он кивнул Ольге, и женщина быстро включила бронежилет, но вооружаться не стала. Ученый не обращал внимания на происходившее вокруг, с трудом выдавливая из себя слова и заметно угасая при каждом следующем звуке:

       –  Это был первый тест. Ассистент вошел в инкубатор, чтобы погрузить в субстанцию реактив, провоцирующий временное нарушение межклеточных связей. Он не успел даже близко поднести пипетку: жидкость, как живое существо, выскочило из емкости прямо на него… Как вода в губку Черная кровь просочилась через одежду и кожу бедолаги, не оставив даже пятен на халате... Это был обычный инкубатор, никаких специальных средств защиты… Просто герметичная лаборатория. Все разбежались в панике и закрыли помещение, где на полу лежал ассистент. Его судороги прекратились почти сразу, и он замер… Мы выждали час... Никаких признаков угрозы не было, а судя по датчикам ассистент был мертв. Мы привлекли двух химер, чтобы они доставили тело в анатомический театр защищенного модуля, пригодного по безопасности к испытаниям… Те спокойно вошли, вынесли тело из нашего лабораторного модуля… А потом мертвец вскочил и набросился на химер…

       Дверь у входа открылась и в помещение вошли охранники Титка с угрюмыми и напряженными лицами. Снаружи лежали несколько тел в военной форме:

       – Время вышло,– сказал один из них и решительно подошел к кровати Гранковича.

       Ученый спокойно и безучастно смотрел, как тот вколол содержимое шприца в одну из его капельниц, но не на секунду не прекратил рассказ, и даже не изменил интонацию:

       – Зрелище было невероятным… Нападавший склеился с химерами и начал их впитывать, срастаться в единое тело… Через мгновение обе химеры и труп ассистента образовали массу, общий организм, шевелящийся, размахивающий конечностями. Он менял форму прямо на глазах… Полиформ? Смешно… Он выбросил щупалец прямо из этой горы плоти и схватил еще двоих! Те просто рухнули рядом со мной и стали растекаться по полу, как масло на сковороде. Можете себе такое представить?

       Ольга смотрела, как замутнела жидкость в капельнице и неторопливо двинулась по трубочке к вене.

       – Когда сбежалась охрана все эта груда тел превратилась в шевелящийся пузырь, обтянутый кожей… Я с несколькими коллегами успел забаррикадироваться в стеклянной наблюдательной капсуле, благо она была герметичной… При первом же выстреле шар лопнул, и из него, как из кокона, выпрыгнуло человекоподобное существо, перепачканное кровью, и одним прыжком вылетело из помещения. А все, кто был рядом, упали замертво. Как позже выяснилось, из кокона распылился при разрыве какой-то неизвестный токсин…

       Охранник грубо ухватил Ольгу за шиворот и поднял со стула:

       – Убирайтесь прямо сейчас! Мы дадим вам фору в две минуты, а потом постараемся увести их за собой. Снаружи бардак и неразбериха: выбраться в город сможете сами, если не будете тупить…

       – Третий подземный уровень,– захрипел Гранкович с усилием.– Седьмой бокс… В моем кабинете в верхнем ящике стола планшет с записями… Он не подключен к сети… Ответов там не найдете, но правильные вопросы появятся… Только Вы, Ольга, сможете осознать, что я сделал… Нас отправили в погоню за ним… Идиоты… Они не понимают, что все кончено…

      Он продолжал что-то говорить, но полицейские уже не слышали, выскочив из помещения прямо наружу через небольшой пролом в стене, прикрытый брезентовой шторой. Охранники, заранее подготовившие путь отхода, остались в ангаре – было слышно, как они двигают внутри мебель, выстраивая баррикаду.

       Ольга не успела пройти и двух шагов за полицейским, как услышала за спиной резкий окрик. Она обернулась, когда патруль военной полиции уже направил на них оружие. Но первые выстрелы прозвучали не от патруля: охранники советника выбрались наружу через тот же разлом в стене и стали методично расстреливать военный патруль.

       Серый схватил женщину за рукав и потянул ее в сторону близлежащих строений. Стрельба переполошила лагерь: звучали команды, бегали солдаты, и в неразберихе никто еще не сообразил, что произошло. На бегущих от выстрелов людей мало кто обращает внимание, и полицейские спокойно добежали до заброшенного комплекса недостроенных зданий, обнесенных забором с предостерегающими надписями.

       Когда полицейский отогнул часть железного листа и открыл лаз в заборе, совсем рядом прозвучала автоматная очередь, и пули забарабанили по жести, оставляя в заборе ровные круглые дыры совсем рядом с беглецами. Ольга прыгнула в лаз и покатилась с насыпи к фундаменту, на котором возвышался каркас из столбов и перекрытий без стен.

       – В подвал!– крикнул сзади Серый и нагнал женщину возле пустого проема, который уводил в подполье под фундаментом. Он толкнул ее внутрь и прыгнул следом.– Бронежилет работает… Я точно получил пару ударов в спину, но ни боли и ничего мокрого не чувствую.

       – Посмотреть?– Ольга повернулась к полицейскому.

       – Не балуйся! Бежим,– он легко подтолкнул ее и включил фонарик на мобильном телефоне, осветив часть огромного зала, дальняя перспектива которого исчезала во мраке.– Не думаю, что нас будут преследовать. Им не до того. Но стоит найти вход в тоннель. Если повезет, это будет тоннель для коммуникаций, а если нет, пойдем по канализации. Хотя уже темнеет, возле периметра на открытое пространство лучше не высовываться.

       В подтверждение его слов снаружи загудели винты вертолетов, которые кружили где-то рядом. Тоннель для прокладки коммуникаций они нашли почти сразу, но высотой он был чуть больше метра, и продвигаться по нему приходилось на четвереньках. Зато открытые пролеты и пустые глазницы с неустановленными люками попадались каждые десять метров: выбраться на поверхность можно было в любой момент.

       Ольга сбила колени и в нескольких местах разорвала брюки, прежде чем Серый согласился, что можно выходить. Оглянувшись на недостроенное здание, женщина удивилась, как близко оно находится – им удалось проползти всего несколько сотен метров. Но сумерки уже сгустились и, пригибаясь к земле, перебежками по оврагам и канавам, им без дополнительных приключений удалось добраться до жилой застройки, половина домов в которой еще не была достроена.   

                *****

       Валтонт был старым опытным «кротом».

       На его счету было немало сложных операций и продолжительных внедрений. Венцом карьеры стал этот безумный город, где он работал восьмой год. За это время он участвовал в шести крупных акциях, три из которых приходилось самому возглавлять и планировать. Они прошли так чисто, что Центр передал Валтонту бразды правления в регионе. Теперь в его работу входили учет и контроль агентурных ресурсов, организация вербовки и подбор новобранцев. Менее чем за год ему удалось подмять под себя трех высокопоставленных чиновников, которые стали неиссякаемым источником информации, и направить на специальную подготовку семерых подростков. Его проникновение было очень глубоким и качественным. Дальнейшая служба обещала быть спокойной и размеренной, без лишнего риска и грязной работы. Чтобы списать в расход такой актив у Центра должны быть серьезные основания…

       За последний год хитрецу Валтонту удалось незаметно от Центра переправить большую часть сбережений в австралийские банки и найти там тихое и уютное место. Было понятно, что из разведки на пенсию не отправляют, а его бегство без внимания не оставят. Поэтому стоило рискнуть и побегать от хозяев в поисках свободной и честной жизни. Но теперь его мучал вопрос… Допустил ли он ошибку, или чрезвычайные обстоятельство заставили Центр действовать так рискованно и расточительно?

       Ему было сорок три года, и для агента своего профиля он был слишком стар – обычно столько не живут.

       Валтонт поморщился и поднял глаза на Акосту.

       Девушка, подпирая спиной стену, немигающими глазками уставилась на него. По-детски миловидное личико и хрупкая фигурка скрывали опасность, которую она таила в себе. На вид ей было не более двадцати, и, при этом, она уже второй год работала в Минске. Очень перспективная дисциплинированная девушка – приходилось однажды видеть ее в деле – и агент решил держать такого специалиста при себе. Тем более что, порой, ему удавалось рассмотреть за этими прелестными глазками истинное нутро, полное безграничного равнодушия и эгоизма, разбавленного профессиональным коварством и женской решимостью. А хорошо знать человека, который может в любой момент оказаться у тебя за спиной, даже важнее, чем иметь преданного, но непредсказуемого.

       Валтонт показал девушке два пальца и кивнул в сторону кровати: она не спала дольше всех и нуждалась в отдыхе. Акоста бесшумно скользнула на постель, приготовила оружие к бою и, зажав оба пистолета в руках, улеглась на спину таким образом, чтобы свет из окна падал ей на лицо. Через мгновение ее дыхание стало ровным. Девушка спала.

       Кроме них в комнате находился третий – стрелок Ровный. Двадцатисемилетний парень с хорошо натренированным телом и рефлексами, прекрасный снайпер и мастер рукопашного боя. Он находился в пике своей физической формы и карьеры, но уже дважды запятнался грубыми ошибками. Последняя, накануне, едва не погубила всю группу, включая Валтонта.

       Ровный, не дожидаясь команды, занял пост у двери и сосредоточенно замер.

       А начиналось все очень быстро, как это бывает всегда, но даже хороший опыт не может подготовить к началу новой операции. В то утро раздался звонок в дверь, и, стоило ему отпереть замок, как в комнату вошел агент связи и без единого слова из своего чемоданчика стал извлекать аппаратуру, подготавливая ее к работе. Валтонт десятки раз видел этого человека, но не знал имени и ни разу не слышал его голоса, но знал, что так и должно быть. Все установив, агент удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь. Только после этого Валтонт вставил в уши микродинамики, настроил канал связи и соединился с координатором, терпеливо ожидая распоряжений.

       Не раскрывая заранее сути задания, ему дали возможность ознакомиться с выделенными для работы агентами, подробно расписав характеристики и показатели каждого, а потом организовали встречу с ними. Руководство операцией осуществлялось Центром, так что оставалось только выполнять команды, передаваемые по каналам связи. Это было свидетельством возможного участия нескольких независимых групп.

       Агенты боялись таких операций, потому что в большой игре ими легко жертвовали.

       Видимо, это обстоятельство и заставило Ровного допустить ошибку, тем более что на его репутации было черное пятно – получив приказ в одной из миссий уничтожить напарника, он выдержал продолжительную паузу перед выполнением. А Центр не любил тех, кто обдумывал их решения. Валтонта предупредили об этом факте особенно, и это означало, что у парня начались серьезные проблемы.

       Группа из шести человек ожидала в двух автомобилях на одной из второстепенных улиц, когда поступил сигнал выехать на центральную городскую магистраль и следовать за тремя военными грузовиками, направлявшимися к военному училищу со стороны аэропорта. Они без труда обнаружили военную колонну на трассе и пристроились за ней. Машина Валтонта ориентировалась на открытый внедорожник с четырьмя вооруженными солдатами, замыкавший колонну. Другая тройка двигалась вровень со вторым по счету грузовиком в четвертой полосе. Ровный был во второй тройке.

       Незадолго до того места, где магистраль разветвлялась, события начали развиваться. Со встречной полосы огромный рефрижератор, проломив дорожные перекрытия, выскочил прямо перед двигающейся колонной, сминая на своем пути легковые автомобили как картонные кубики. Поток машин с глухими ударами и скрежетом стал сбиваться в плотную груду железного лома, мгновенно вспыхнувшего темно-красным пламенем. А рефрижератор, завалившись на бок, продолжал двигаться по инерции, постепенно смещая горящую массу навстречу движения и все больше перегораживая ленту дороги.

       Порядка двадцати машин были охвачены огнем, но остальные водители уже успели среагировать и сбросить скорость. Головной внедорожник тоже увернулся от столкновения и встал недалеко от эпицентра аварии. Солдаты, а их было не меньше восьми, стали спрыгивать и попытались рассредоточиться, но едва они успели сделать по шагу, как один за другим, вздрагивая, стали падать на асфальт, принимая неестественные позы.

       В общем хаосе никто не обратил на этот факт должного внимания. Между тем, была подана команда, и группа Валтонта, остановив автомобиль рядом с замыкающим внедорожником, расстреляла в упор четырех военнослужащих.

       Акоста сразу выскочила из машины и бросилась к кабине последнего грузовика. Она успела еще до того, как удивленный водитель что-то начал соображать. Но вторая тройка, двигавшаяся впереди, попала в образовавшуюся давку, даже с кем-то столкнулась, и явно запаздывала. Ровный и еще двое агентов едва выбрались на дорогу и бросились ко второму грузовику, как из его кабины открыли огонь. Прежде чем ответными выстрелами им удалось нейтрализовать водителя и сопровождающего, один агент был убит, а второй ранен в ногу. Ровный успел занять место за рулем, когда головной грузовик, захваченный второй независимой командой, начал свое движение в объезд пылающего рефрижератора, широким бампером расчищая себе дорогу.

       Поступил сигнал к движению, но второй грузовик так и не тронулся, сдерживая остальных. Валтонт нервно высунулся из окна и увидел, как раненый агент, прихрамывая на поврежденную ногу, неоправданно медленно бежал к Ровному, который что-то кричал ему. Головная машина уже обогнула рефрижератор и быстро удалялась, а тот еще пытался дождаться раненого.

       Валтонт выхватил пистолет и прицелился в хромого, как тот вдруг вскинул руки и упал лицом вниз. Спохватившись, Ровный сорвал грузовик с места. Было непонятно, добил ли раненого страхующий снайпер или Акоста из своей кабины, откуда тот был хорошо виден, но этот вопрос, как и многие другие уже останется без ответа.

       Ни погони, ни препятствий на пути не возникло. Грузовики, предварительно повредив двигатели, оставили в небольшом стареньком дворике недалеко от центрального здания департамента полиции и спешно прибыли по указанному адресу, ожидая дальнейших указаний.

       Примерно через сутки координатор задействовал водителя, для которого это была первая работа, а их втроем оставили дожидаться чего-то еще. Время от времени им доводили обстановку в городе, но в прямой диалог координатор не вступал, хотя даже наверху отдавали себе отчет, что держать в полной готовности, а значит в предельном напряжении, столь продолжительное время агентов нельзя, иначе их эффективность понизится на порядок.

       Валтонт вытянул ноги и попытался расслабиться. Голова наполнилась невеселыми думами, но он старался отгонять их, чтобы использовать каждое мгновение для отдыха. Возраст в первую очередь сказывался в минуты томительного ожидания и бодрствования. Если ситуация не изменится к моменту пробуждения девушки, он тоже позволит себе двухчасовой сон.

       И почему-то теперь в голове засела странная озабоченность – за все годы службы так и не представилась возможность выяснить или узнать, на разведку какого государства он работал. Семнадцатилетним юнцом он попал в разведшколу и с тех пор больше не распоряжался собственной жизнью, выполняя чужую волю в бесконечных заданиях и миссиях, устраняя неизвестных ему людей, накапливая бессмысленную информацию и всячески избегая любых личных контактов, которые могут демаскировать или разоблачить. Приходилось жить по легендам, вымышленным воспоминаниям, имитируя чужие характеры и чувства, в которых бесследно растворились собственные семнадцать лет, когда он принадлежал только себе.

       Валтонт пытался откопать в себе хоть что-то из детства, когда раздался позывной. Передача велась по личному каналу, и его коллегам была не слышна. Он щелкнул пальцами, привлекая внимание обоих подчиненных.

       – Готовность пятнадцать минут,– вещал монотонный, но внятный голос координатора.– Агент Ровный подлежит ликвидации. В точке семь соединитесь с полной группой. Старший Валтонт. Дополнительный состав: четыре стрелка первой категории, семь штурмовиков, из них четыре химеры, два специалиста с оборудованием и резерв – три крота с категорией свободных агентов. Возможно подключение независимой группы по ходу...

       Две пары глаз внимательно следили за его лицом. Акоста сделала дыхательную гимнастику, сбросив остатки сна, и теперь была воплощением самой исполнительности. Не прекращая слушать, Валтонт сделал жест рукой, отдавая распоряжение собираться. Уличив момент, когда Ровный отвернулся к столу, он подал условный знак девушке, и та молниеносным и точным движением пристегнула к стволу пистолета глушитель. Услышав характерный щелчок, Ровный отпрыгнул и, выхватив оружие, резко повернулся.

       Акоста произвела три отрывистых точных выстрела, поразив жертву в голову, сердце и прострелив руку, сжимавшую пистолет, чтобы посмертный мышечный рефлекс не спровоцировал случайного нажатия курка. Массивное тело неудачливого агента грузно опустилось на колени, но девушка не позволила ему упасть на пол и оставить на нем следы крови, быстро подхватив обмякшего здоровяка. Координатор еще продолжал читать характеристики персонала, задействованного в операции, а Акоста уже заполняла ванную с трупом водой.

       Трансляция закончилась, и Валтонт подобрал три теплые гильзы. Девушка, тем временем вбросила в воду несколько таблеток «супа», с помощью которого через два часа растворятся даже кости и металлические предметы. Она запрограммировала слив воды в ванной, и через несколько часов от агента Ровного на планете не останется и следа.

       Валтонт с грустью посмотрел на аккуратную работу миловидной Акосты и испытал сильное желание сразу же ее пристрелить. Однажды она или подобная ей похоронят его аналогичным образом, если смерть не настигнет раньше, во время очередной операции.

                *****

       Ирина не понимала, что произошло между ней и странным парнем, которого она затащила к себе.

       Беспорядки в городе, катастрофа и гибель стольких людей могут кого угодно вывести из себя, наложив отпечаток на психику, но что-то еще тогда подсказало, что безумие иного рода тяготило этого громадного и красивого чудака. Его глаза всегда оставались безучастными и спокойными, движения были отрывистыми и сдержанными, а сам он выглядел настолько неестественным, что, порой, вызывал затаенный ужас.

       Но ужас перед чем?

       Та постельная сцена, которую они учинили сразу по приходу к ней, представлялась грандиозным недоразумением. Она до сих пор не могла понять, что же он пытался сделать и какого результата добился, потому что практически ничего не помнила. Еще меньше она понимала, что делала сама: все происходило быстро и ненормально. Видимо, спиртное, поглощенное в забегаловке, дало своеобразный эффект по возвращении домой, но зато какой это был эффект!

       Словно кто-то тянул ее за язык, Ирина, едва переступив порог, начала, рассказывать загадочному незнакомцу собственный взгляд на брак, на отношения между мужчиной и женщиной, на материнство как явление и таинство деторождения. Чем больше она говорила, тем больше ее несло. И только человек с расстроенной психикой мог выслушивать то, что изливали ее уста, подчиняясь неведомому наитию. Потом, под предлогом демонстрации собственного опыта, девушка заманила гостя в спальню, на чем ее воспоминания о первом совместном вечере обрывались, хотя, она могла поклясться, на этом все не закончилось.

       Проснулась Ирина от криков телевизора. Ее ночной гость не ушел утром, как подобало джентльмену, а по-хозяйски расположился в большой комнате и с безучастным видом переключал телевизионные каналы.

       – Кофе в постель, конечно, никто не принесет,– проворчала она и, с трудом поднявшись, направилась в ванную.– Господи, почему я чувствую себя так, будто десять танков по мне проехали, потом развернулись на мне же и проехали назад?

       Прохладный душ в сырую погоду не может принести облегчения, а по традиции горячая вода в холодное утро из крана не течет – только прохладная.

       Девушка вышла в большую комнату в дурном настроении и, закутавшись в плед, расположилась на диване у стены. Она поджала под себя замерзшие ноги и стала рассматривать гостя, силясь вспомнить, называл ли он свое имя.

       – Привет,– наконец решилась она привлечь его внимание.

       Парень повернулся к ней лицом и слишком неестественно улыбнулся:

       – Доброе утро, Ира.

       Девушка вздрогнула, потому что поняла, что впервые слышит этот голос.

       – Вот уж не думала, что ты умеешь разговаривать.

       – Это ирония,– заявил красавец, ощетинив безупречные зубы.

       – Нет. Я думаю, это чудо. И, пожалуйста, перестань улыбаться: тебе сейчас не смешно, а улыбка – это явно не твое.

       Он выполнил просьбу настолько буквально, что засмеялась Ирина:

       – Боже мой, я уверена, что ты делаешь все это не специально. Ты ведь на самом деле какой-то недотепа.

       Увидев, что ее слова ничуть не задели собеседника, девушка успокоилась:

       – Расскажи, в чем твоя проблема?

       – Ты хочешь принять участие в моей проблеме?

       – Ни в коем случае, но мне интересно, что тебе мешает быть нормальным.

       – Это очень неконкретный интерес.

       – Послушай, а почему ты говоришь так странно: бу-бу-бу, бу-бу-бу. Монотонно, без интонаций?

       – Я говорю неправильно?

       – Да все ты делаешь правильно, только как неживой: и ходишь, и говоришь, и выглядишь, хотя это твое дело.

       Девушка еще раз осмотрела гостя с ног до головы и пожала плечами.

       – Ты вообще такой правильный, что глазу зацепиться не за что. Итак, судя по тому, что ты не ушел сразу, видимо, собираешься у меня пожить какое-то время?– осторожно предположила она и, сообразив, что ответа не дождется, согласилась.– Конечно. Раз человек умеет хорошо попросить, кто же ему в чем откажет? Пожалуйста, уличный прохожий – живи в моем доме, спи на моей кровати, сиди в моем кресле и смотри мой телевизор. А если я тебе понадоблюсь – тоже, пожалуйста.

       Ирина встала и демонстративно уединилась в туалете.

       – Но если ты мне назовешь свое имя, я смогу называть тебя им,– продолжала она оттуда.– Меня не интересует твое прошлое, настоящее или планы на будущее. Хватит только имени, чтобы я могла тебя отличать от остальной мебели.

       – У меня нет имени,– невозмутимо признался парень.

       – Ну, это очень распространенное явление,– не унималась девушка.– Тем не менее, мы можем дать тебе его прямо сейчас.

       – Нет, я еще не готов. Имя имеет, вероятно, большое значение, и я не определился.

       – Тоже верно. Зачем эти условности и лишние трудности в общении? А так ты свободен и можешь отзываться на любой звук, даже неприличный...

       Она готова была продолжить тему имени своего теперь уже постояльца, но мучившая ее с момента пробуждения тошнота нашла, наконец, конкретное и неприглядное воплощение.

       – Неужели я все это ела?– тихо причитала Ирина, сплевывая зловонную слюну в раковину и с трудом восстанавливая дыхание.

       Голова кружилась, ослабевшие ноги подкашивались, а живот просто разрывался от спазмов. Горячие слезы стекали по щекам, но она все равно попыталась улыбаться себе в зеркало:

       – Если выживу, клянусь больше никогда не шлифовать водку пивом и регулярно пользоваться средствами контрацепции.

       Положение быстро усугублялось. Ирина впервые столкнулась со странным состоянием: она пребывала в прекрасном, приподнятом расположении духа, но при этом страдала таким количеством физических недугов, что едва могла лежать на кровати, куда добралась с ощутимыми усилиями. Так хорошо и так плохо одновременно ей еще никогда не было.

       Она приподняла тяжелую, пышущую жаром голову и попыталась заглянуть в большую комнату, где ее ко всему равнодушный приятель уже добрался до библиотеки, удачно совмещая ее изучение с просмотром телеканалов.

       – Нет-нет,– прохрипела девушка шепотом, почти не размыкая потрескавшихся пересохших губ.– Не обращай на меня никакого внимания. Не пытайся подать мне стаканчик воды, потрогать рукой горячий лоб и сказать, что все будет хорошо, и что я буду жить. У меня все прекрасно... А я еще считала тебя странным! Какая же после этого я? Ну, а теперь все – опять танки едут...

       Голова Ирины упала на подушку, а сознание стало проваливаться в бездну с такой скоростью, что от ощущения падения перехватило дух.

       Ее гость на мгновение замер, прислушиваясь к сбившемуся дыханию, но, убедившись, что девушка вновь задышала ровно, вернулся к своим занятиям.

                *****

       Когда Валтонт и Акоста прибыли на место сбора, их ожидали два микроавтобуса компании по ремонту кабельных сетей связи с тонированными окнами.

       Агенты сели в первый из них, и автомобили тронулись. Света в салоне не было, но старый крот без труда определил, что вместе с ними ехали еще пять человек. Все они имели достаточно хрупкую комплекцию, а у двоих были вместительные чемоданы на коленях. Валтонт предположил, что это были два специалиста и три резервных агента. Такое количество привлеченных людей и их профиль не могли не насторожить. Тем более ему, как старшему, до сих пор не известны подробности операции, не доведен план действий, не освящена обстановка. Это могла быть либо чрезвычайная секретность, либо слепая импровизация. В первом случае повода для беспокойства не было, но во втором, если Центр до сей поры не может поставить задачу, значит, руководство операцией отдадут ему, чтобы все решал на месте и за все отвечал, а, судя по составу – те же химеры – и количеству агентов, операция предстояла масштабная.

       Автомобили встали, и в салоне загорелся свет. Валтонт кивнул в знак приветствия – ему ответили. Все присутствующие смотрели на него и только на него: это было первое правило, которое вдалбливали в головы курсантов при подготовке в разведшколе. Ты должен всегда видеть своего руководителя и всегда следить за его волеизъявлением – ловить каждый жест, угадывать каждый взгляд, даже если ты уже занят поручением.

       – Начинается операция «Замок»,– прозвучал голос координатора в наушниках, и трансляция опять пошла по личному каналу.– Код операции «красный», «единица». Повторяю: «красный», «единица».

       Это означало, что операция не может быть не выполнена ни при каких обстоятельствах. Валтонт не выдержал и поморщился, хотя знал, что все подчиненные увидели на его лице проявление эмоций, недопустимых по оперативной этике. Но теперь это не имело значения: все они или умрут, или выполнят приказ. Причем, казнь в случае провала настолько ужасна, что наслышанные агенты предпочитают бросаться в самое пекло, нежели ждать приговора.

       – Цель операции,– продолжал координатор,– захват прототипа химеры. Физическое состояние цели на момент захвата значения не имеет. Точная информация о цели отсутствует. Предположительно, это новая жизненная форма, не имеющая фиксированного тела, способная к мгновенным трансформациям и биохимическому воздействию на коротких расстояниях. Обладает обостренными органами чувств, повышенными интеллектуальными способностями, возможностью иррационального мышления. Цель крайне подозрительна, агрессивна и скрытна. Опасна. Может иметь иммунитет к различным видам оружия. В данный момент она и гражданский объект находятся под наблюдением. Принятие решения об исполнении и разработка плана захвата передаются агенту Валтонту. Миссия в стадии выполнения.

       Вот теперь Валтонт расслабился – дальше ему предстоит все делать осторожно и аккуратно. Операция представлялась простой и легко реализуемой, но количество привлеченных ресурсов и код красной единицы свидетельствовали об обратном. Озадачивало отсутствие полноценной информации о цели и противоречивые предположения о возможностях прототипа химеры. Термин «иммунитет к различным видам оружия» вообще не содержал смысла и был неконкретным, но никто не сомневался, что каждое слово координатора было взвешенным и хорошо продуманным.

       Валтонт утвердительно кивнул головой двум обладателям увесистых чемоданчиков, которые сразу же стали собирать из их содержимого маленький штаб прямо в микроавтобусе, монтируя узел связи, компьютеры и локаторы. Акосте он указал на водителя и на дверь, чтобы они вдвоем обеспечили безопасность их пребывания здесь.

       Через несколько минут он уже видел на экране компьютера часть квартала, в котором они находились, местоположение цели и расстановку агентов. Картинка формировалась со спутника слежения и строилась во всех спектрах изображения с высоким разрешением. Рассматривая при максимальном увеличении искомый прототип химеры прямо сквозь перекрытия и этажи дома, Валтонт был обескуражен тем, что в различных диапазонах и спектрах объект имел различную форму и размер, а также обладал стабильным уровнем радиоактивности.

       Он отдал распоряжение направить эту информацию в Центр для анализа и сделать запрос на возможность того, что прототип является паразитом в теле живого существа, и в этом случае уточнить цель: сам паразит, тело носителя или их совокупность. Валтонт не спеша расставлял агентов как фигуры на шахматной доске, пока специалисты шифровали и передавали донесение. Использование прямой связи допускалось в исключительных случаях, но сейчас ему было и на это наплевать. Он не торопился.

       Рассадив трех снайперов на крышах близлежащих домов так, чтобы они простреливали не только комнаты, но и все подходы к зданию и часть лестничных пролетов, он решил одного усадить в жилом комплексе напротив, в квартире того же уровня. Два свободных агента и Акоста в течение шести минут «освободили» выбранную квартиру и усадили там стрелка. Всех семерых исполнителей использовать в замкнутом помещении было невозможно. С помощью людей был блокирован узкий дворик и подъезд. Одну химеру пришлось отправить на крышу – в случае необходимости мутант мог спуститься вниз по стене за считанные секунды. Три остальные химеры были определены как ударная группа. Трое свободных агентов должны были располагаться двумя этажами ниже в качестве резерва. Все уже заняли свои места, когда о себе дал знать координатор:

       – В ответ на запрос. Целью может считаться вероятный паразит или совокупность паразита и носителя. Возможность того, что прототипом является паразитирующее существо, составляет восемьдесят процентов. Данные спектрального анализа заключению не поддаются. Цель может обладать способностями к направленному излучению. Миссия в стадии выполнения.

       Валтонт подал команду занять исходные позиции и склонился над монитором.

       – Гражданский объект неподвижен, в малом помещении, имеет повышенную температуру тела, вероятно, спит,– начал бубнить свой отчет специалист связи.– Цель неподвижна, в большом помещении, находится в пределах устойчивого контроля Первого, Второго и Четвертого стрелков. Все группы на исходных позициях.

       – Химерам к двери,– спокойно скомандовал Валтонт, и специалист связи скоординировал действия участников операции, подняв резервных агентов этажом выше, а химер подведя к двери квартиры.

       – Цель перемещается,– вдруг быстро затараторил связист.– Первый и Второй стрелки цель потеряли. Четвертый на стадии принятия решения. Цель направляется к двери.

       – Он их видит через стену!– крикнул Валтонт.– Отводи их этажом выше. Быстро.

       Пока выполнялась команда, он вызвал по личному каналу Акосту и приказал ей сесть за руль микроавтобуса.

       – Цель покинула квартиру. Третий и Четвертый стрелки в стадии принятия решения. Цель продолжает перемещение.

       – Огонь!– рявкнул Валтонт, наблюдая за тем, как точка двигается по монитору компьютера.– Химеры пусть прижмут его к лестнице, если высунется. Резерву приготовится, цель сейчас погонят на них.

       – Третий и Четвертый поразили цель, но ущерба не нанесли...

       – Вот он, иммунитет чертов.

       – Химеры вступили в контакт. Цель их атакует... Одного мы потеряли...

       – Спускай к ним с крыши помощника.

       – ...Потеряли второго... Цель трансформируется. Помощник в контакте... Потеряли третьего исполнителя... Огнестрельное оружие не наносит ущерба цели...

       – У стрелков есть гранатометы?

       – Да, но минимальной мощности.

       – Применить при первом же контакте с целью.

       – Принято.

       – Резерву использовать лучевое оружия и огнеметы.

       – Принято... потеряли последнюю химеру... Цель движется вниз... У Третьего и Четвертого контакт с целью – залп.

       За окном раздался чудовищный грохот, и автобус покачнулся. Акоста завела двигатель.

       – ...Цель поражена... Остаточные следы... Во всех диапазонах цель рассредоточена...

       – Резерву зачистить, и покинуть здание минус две минуты.

       – Резерв на месте.

       – Что у вас?– включился на их канал Валтонт.

       – Здесь ничего нет кроме кусков мяса и обломков стены. За две минуты мы не успеем... А это что? Жги! Жги это!..

       Послышалась стрельба и три точки на экране засуетились, быстро меняясь друг с другом.

       – Цель же была разрушена,– рявкнул Валтонт.

       – Она и сейчас не является цельной, но разделенные фрагменты целенаправленно перемещаются и группируются вокруг людей.

       Между тем три точки на экране сбились в кучу и теперь выглядели как одна. Агент сменил спектры, но во всех диапазонах эта точка помечалась уже как цель.

       – ...Движется вниз...

       – Кто движется? Где резерв? Пусть исполнитель взорвет выход из здания!

       – ...Исполнителя потеряли... Первый, Второй и Четвертый видят цель...

       На улице опять раздался грохот выстрелов, но Валтонт безучастно выключил экран и кивнул Акосте. Микроавтобус сорвался с места и помчался по ночному городу. Оба специалиста повернулись к своему руководителю:

       – Центр запрашивает необходимость подключения независимой группы.

       – Не отвечать. Собирайтесь,– распорядился тот и закрыл глаза.

       Машину бросили в парке, и оба специалиста удалились. Валтонт и Акоста углубились в парк и расположились на скамейке. Стояла тихая осенняя ночь, неожиданно сухая и красивая.

       – Отдай мне свои наушники,– приказал старый агент, и девушка повиновалась ему.

       Он присоединил к ним свои и, бросив под ноги, растоптал:

       – С нами все кончено, дорогая. Мы провалили красную единицу. Да и не имеет это значения – рано или поздно все равно так закончится. Я предлагаю тебе остановиться прямо сейчас, вместе со мной. У меня есть немножко сбережений, и какое-то время у нас остается, чтобы успеть их потратить. Ни у тебя, ни у меня в этом мире никого нет. Чем мы не маленькая семья?

       Валтонт улыбнулся и увидел слезы на глазах девушки:

       – Поверь, милая, у нас все будет: настоящие красивые имена, собственный дом с садиком, свои воспоминания и своя семья. У нас даже дети будут. Пойдем со мной, и, я обещаю, мы найдем то счастье, которого нас лишили. А этот мир мы оставим бессмертным паразитам и безмозглым химерам.

       Акоста окончательно расплакалась, утирая свой маленький покрасневший носик, и, когда старый агент положил ей руку на плечо, она всем своим тельцем прильнула к его груди, уткнувшись заплаканным лицом в плечо. Она была похожа на потерявшуюся девочку.

       – Все у нас будет отлично,– прошептал ей в ухо Валтонт и быстрым движением всадил длинный нож через затылок прямо в голову, в мозг.

       Он слегка пошевелил лезвием, крепко удерживая другой рукой девушку в своих железных объятиях: такая рана не убивает сразу и тренированный человек еще мог успеть воспользоваться имеющимся у него оружием. В ответ тело жертвы мелко задрожало и несколько раз порывисто выгнулось, демонстрируя неожиданную силу. Теплая, даже горячая, струйка крови стекала с ножа на сжимающую рукоять ладонь. Когда девушка обмякла, но еще удерживала трепыхающуюся жизнь, Валтонт повернул ее нанизанную на нож голову так, чтобы видеть искаженное гримасой боли лицо, и заглянул в расширившиеся глаза, долго отыскивая в их остекленевшем взгляде что-то доступное лишь ему. Потом он поцеловал мертвые обесцвеченные губы, пахнущие кровью, и склонился к уху:

       – Я тебе все равно не верю, сука. Пусть и я воткну через месяц, но не от твоей руки,– прошептал он, улыбаясь, и столкнул безжизненное тело на землю.

       Бросив в лужицу крови, которая расползалась вокруг головы девушки бурым пятном, таблетку «супа», агент встал и глубоко вздохнул:

       – Аминь...

       Валтонт ошибся на четыре дня – он не прожил и месяца. Не успел найти счастья, обзавестись домом и даже не получил собственного имени. Но воспоминания у него были.

       Все воспоминания принадлежали только ему и были самыми настоящими.

Следующая глава http://www.proza.ru/2015/06/25/627