Наш Мир, глава 4

БЕСКОНЕЧНЫЕ ГОДЫ


–Из рая в ад, всего полшага.
Ах, было бы - наоборот...

У Сержика болит живот.
Уже давно не ел мальчишка в "полный рот".

Ах!
Не упасть бы духом!
Не суждено, ведь, доживать свой век под пухом,
Но,
Сколько ж может выдержать обычный человек?

Нет. Нисколечко не жаль, что приютила я сирот.
Но, времена!

Хотела  сохранить имущество Маркиза,
Приданым бы хранить для Лизы.
Но сам Маркиз сказал:
"Уж если нужно будет, то можно всё продать!".


Опять на рынке Рева.
Но в этот раз - не покупать.

Яйцо с собою прихватила,
С вензелями,
Покрыто золотом,
Красивыми нитЯми
Лазурита.

И продала...
Вернее, обменяла

На булку белую!
Ещё купила Сержу
Молока.

С собой и Гию притащила,
Но он сбежал!

А вечером –
С палкой колбасы вернулся,
Чуть улыбнулся:
–Вот, для Сержа! Встать нА ноги ему поможет,
Я на вокзал!

И быстренько исчез во тьме
Загаженного дымом, гарью
городке.

– Гия! Сын! – Рева ему вслед.
Иконоглазого простыл и след...

– Родной! Ну, повернись ко мне! – подошла к кровати,
Где Серж лежал, лицом к стене.

Серж всё узнал.
Страдал.
Как взрослый он страдал. А может, больше...


Год восемнадцатый нагрянул, страшный год...
Серёже постепенно стало легче,
А Гия продолжал "кормить семью",
Когда проели "лизино наследство"...


"С аппетитом суп едят мальчишки
Из картошки, что сварила с кожурой!"–
Рева с горечью за ними наблюдала.
В руке одной держала поворёжку,
В другой –
Серьгу вертела, что подобрала на полу
У Музы в доме после ограбленья,
В ту ночь безумную:

"Неисповедимы, да, Твои дела, Всевышний!
Ах, знать бы, ЧТО ЕЩЁ о нас написано в твоих-то книжках!"
(рх)

–––––

Ходит Офелия в красной косынке,
Она - председательница женсовета,
И в Конторе своей на машинке
Стучит многочисленные декреты.
Отучилась она на "рабфаке",
В партию коммунистов вступила,
И декрет "О гражданском браке"
Стучит на машинке с удвоенной силой!
И любовника завела себе,
Он, конечно, ее моложе,
Ну и что? А чего теряться?
Брак гражданский! Теперь - все можно!
Присутствует на заседаниях важных,
Стенограммы строчит умело,
Одета по моде, ходит вальяжно,
Но - всё же что-то ее заело!

Помнит она о дворянской крови!
Тряпкой рояль трёт, у Музы украденный,
Шторы задернув, она с любовью
И с упоением его гладит!
Неумело по клавишам лупит,
Тайно уроки берёт у Серёжи,
Как же она его не любит!
Но,  требует жертв искусство, всё же!
Откопала кулёк с едою,
Выследила, где зарыл его Гия!
Рева с детьми страдают нуждою,
Ну, так что же? Они – ДРУГИЕ!
Этой находкой она и платит –
Даёт за урок по банке консервов...
"Надо бы справить новое платье,
Скоро праздник!"–
Что скажешь – стерва!
Тонко, фальшиво поёт романсы,
Нет у нее ни слуха, ни голоса!
Глянула в зеркало:
"Ух, поживём ещё!" –
И уложила тщательно волосы.
(огг)

–––––

Да, революция – она и есть война...
Страх по ночам и бесконечны дни
Голодные...
Почти три страшных года так прошли...

Спектор зрения сужался,
Не понимала Рева кто, зачем, когда...
Не рассчитала, много на себя взяла.
Так много,
Что не только ноги,
Уже сознание под тяжестью стонало...

Жизнь продолжалась.
Конечно же,
Она другой была, чем раньше,
Но люди
Также ели, спали, говорили и любили...

Кажись, и Гия, вон, влюбился, мамма мия,
Какие для влюбления года?

А скажешь что? - не влюбляйся? Разлюбляйся?
А девочка...принцесса. С приюта. Так мила!
На бабочку похожа...

Но...я.
Устала.
Да так устала, что вспомнила... свои края.

Ах! края. Горные вершины. Облака. Снега.
Изумруды-склоны бирюзы Севана...
Когда я там была? Была? Была ли?
Но ничего я не забыла...
Бог! Где родина моя?

Завтра, завтра же, с утра
Гие заявлю: уезжаем...
Поедет? Ах!
А Серёжа?
Втроем! Конечно же, втроём!
Поедут? Захотят?
Уговорю!
Скажу - вернемся! Года через два.

Но, с остальными, как?
Вернутся, ведь,-
А тут - замок в дверях.

Парней оставить?
Я? Смогу? Без них?

Да разве ж можно, о судьба,
Вываливать так много горя на плечи женщины?

Не успела Сереженьку поднять,
Как Гия слег...
И шансов на выздоровленье - ноль. Тиф у мальчишки.
Лежит в огне. Не САМ лежит. Самого - нееееет! Одни глаза!
Блестящие, живые, говорящие глаза,
которые,
О, бедный мальчик!
Из последних сил старается не закрывать!

... И теперь "маэстро" Сержик в семье мужчина главный.
В приюте, что напротив, в бывшем доме Музы,
Он каждый день играет на рояле
Голодной детворе – рояль забрали из квартиры Офы,
Которая удрала с офицером одноглазым неведомо куда...

Сереженьке дают  за "музыку"  похлёбку с хлебом
И он  несёт её домой и делит с нами.
Ещё муку...Спасаемся водой с блинами!

А люди...
Болеют, мрут.
Духовно, телом...

Смешались годы, дни, недели,
В умах то солнце, то метели,
Большевики, меньшевики...
И те, и эти - не без дела.
Горазды все вмешаться в государева делА,
А ЧТО с людьми? Не их то дело...

Мой Сержик, миленький, родной,
Весь исстрадался, дом свой вспоминая
И ладони Музы –
От их прикосновения когда-то розовели... слОны,
Весь мир казался розовым... тогда.

Теперь, мир покраснел!
Всюду слова: красные и белые,
Исчезли будто
Другие все цвета.

О боже!
Цвет вокруг –
На боль, на кровь похожий.
И хотят, чтобы с ТАКИМ-ТО цветом(!)
Выжила? Страна?"

В живых оставшихся детей
В дом уцелевший, в Музы дом, собрали,
Приютом для сирот назвали...

Оно всё лучше, чем жертвой вакханалий
Красно-белых пасть на улицах,
Когда-то ласковых и милых,
Теперь – убийцах.

Голодные, тифозные, убогие,
Растерзанное людское племя,
Собралось в доме том.

Глазища горят
От голода, болезни!
Сверкают лампочками во ночи...
А уста... молчат...
И не переставая плачет
Насилованная Душа..." –

Так Рева думала холодными ночами...
От сильной женщины осталась тень.
И что ни день – беда!
От горя, безысходности  – тает  Рева на глазах,
Но с Гией постоянно рядом.

Однажды,
То ли дрёма, то ли сон, а то и явь,
Но к Реве СМЕРТЬ пришла – красивая такая леди,
Спокойно улыбалась и молчала.

– Кажись,  понятно ВСЁ!
Но!
Нельзя мне умирать!
И ГИЮ не отдам! – кричала женщина.

Собрав все силы, она за локоть СМЕРТИ, укусила.

Проснулась – Гия спит,
А рядом...Рядом –
Марк сидит!

– Свят! Свят!
Не леди-Смерть, так ВЫ?
(рх)

–––––


– Шшшш. Не бойся меня, Рева, не кричи...

Мужчина встал и подошёл к окну –
Светлело  в комнате,  горела печь,
И сладко пахло хлебом.
– Понятно, – Рева буркнула –
– Я померла! И вот за ТО,
Что на земле страдала я,
Бог взял меня к себе  на небо...

– Нет,  Рева,  рано собралась
На отдых в небо – ты живая!
Вставай,   грей чай,
Продукты на столе –
Корми детей и гостя принимай –
Маркиза, но не Марка...
Николая!

Кружились стены – Рева встала,
подошла к окну –
– О, Боже праведный! Одно лицо,
глаза, улыбка,  рост...Откуда?!

Ей Николай в ответ:
– Так долго добирался к вам –
Я всё об этом расскажу, –
Он протянул к ней руки –
– Видишь, пальцев нет,
Но ты не плачь – мы живы –
Это ли не чудо?!

Гул в ушах – комната закружилась –
карусель из вещей и, вдруг,
о–остановка –
взгляд застыл:
– Но, скажите, скажите на милость!
Это кто в белом облаке? Господи, я? –
Зацепилась неловко
За трюмо:
– Значит, в зеркале – я?
Я – та женщина – Смерть, что из сна!
А в глазищах – печаль-то;
Нимбом белая пена волос, как хрусталь,
Но присыпанный тАльком!
(вр)

–––––

Повернулась к мужчине:

– Мой милый, ах, как я

Ус та ла!

От всего!
От борьбы бесконечной,
От постоянных стрессов,
 
Давят, давят меня они прессом...
Язвой вечной...

Знаю, мне это снится...

... Нет, не снится –
Вот он –
Мой любимый мужчина.
Жаль, не знал... что любимый... не знал ОН!
Здравствуй, добрый мой, милый.
Я так рада тебе...
Знаешь,
КАК я устала...
Умереть я готова...но только... нельзя,
Любимый.

Я прошу, ты
Отправь меня!
В те далёкие земли, те,
ЧТО РОДИНА МНЕ!
Клянусь, что вернусь непременно!

... Да... только вот...
За детей... боюсь...

ЧТО у тебя с руками?
Случай?
Рок?
Впрочем?
Не говори...
Я спрашиваю,
Чтобы не молчать...
Порой,
Молчанье
Хуже всякого пожара...
Отправишь?
Поедем... вместе,
любимый...
(рх)

–––––

Николя понимал, что Рева больна, на исходе силы:
– Ты ложись, отдохни.
– Ты прости, прости меня, милый!
Не сумела тебя сохранить, но живые дети –
Боже, ты сохрани их на страшном на белом...

В неясном свете,
Словно бритвой прорезаны,
Быстро мелькнули два глаза:
– ЧОкрей–чОкрей! –
И легче дышаться ей стало  сразу,
По щекам покатились горячие ревины слёзы,
Чей-то голос шепнул:
– Ты не плачь, не волнуйся и спи, поживёшь, поживёшь ещё...

Когда Рева очнулась, был день,
Солнце падало в окна.
Встала –
Господи, тело – совсем, совсем невесомо!
А из кухни  доносятся говор и детский хохот.
Заглянула –
Там все за столом: Марк, Ваан
И ещё два лица незнакомых!

– Неужели в раю я?
Ах, Гия, Серёжа! Любимые вы мои дети!
Подбежала девчонка, японка –
Глаза, словно бездна, на вид ей лет десять,
И пропела она:
– Вот, проснулась ты, Снежная ты Королева!
Тишина...
Гия первый очнулся:
– О, мамочка, мама!
И к ней Николя подошёл и обнял:
– Ну, здравствуй, Рева!
(вр)

–––––

И Рева, на армянском причитая,
"Ес ерджанИк эм, ес ерджанИк эм!"
Всё повторяла:
- Я счастливая...
(рх)

–––––


Усадили Реву во главе стола,
слева сел Ваан, а слева Николя;
гостя два – напротив – Жоржик и второй –
с черными глазищами и лысой головой –
показался Реве он "чертом во плотИ",
в рот такому палец ты – лучше не клади!
Здесь и Жоржик–дУшка! Правда, постарел,
растолстел в европах, рыжий чуб стал сер.
Гия и Серёжа, ах, мои сынки!
И Ваан, красавец! Боже, всех храни!
Шустрая японка – здесь она не зря –
села, как хозяйка, рядом с Николя!

Николай поднялся:
–Рева, вот ОНА –
твой и мой спаситель –
'Онна – Анна–на!
И умеет 'Онна делать чудеса –
пусть над ней сияют мирно небеса!
Николя спокойно снял перчатки с рук:
– Пальцев нет! Но боли – тоже нет! Могу
и без них всё делать!
Слушайте рассказ –
поездом к вам ехал из Парижа...Вас
увести хотелось в мирные края,
но взорвался поезд на мосту, а я
в тот момент злосчастный в тамбуре курил,
когда вспыхнул воздух – все, конец! Но Сил –
друг был послан Свыше – он нашел меня
у реки...Сгорели пальцы...От огня
лес гудел и звери плавали в воде.
Повезло, однако, мне в такой беде!
Познакомься, Рева – Сил – волшебник, маг!
"Черноглазый лысый" улыбнулся. Страх
вдруг растаял. Рева улыбнулась:
– Я...
я люблю вас, люди! Вы моя семья!

– А теперь про Онну слушайте рассказ, –
Николай склонился к девочке, – Сейчас
время удивляться: сколько Онне лет?
Я и сам не знаю – в том-то и секрет!
(аф)

–––––

Когда взорвался поезд на мосту,
В огне пылали смятые вагоны...
Услышав грохот за версту,
Быстрее выстрела примчалась Онна!

Железо, пламя, ноги, руки...
На смерти пир без содроганья
Смотрела, вслушиваясь в звуки,
И уловила! Два живых дыханья!

Звал кто-то голосом знакомым,
Она во сне с ним говорила!
Чутьем таинственным ведома,
Пошла на зов...
И увидала Сила!

На циферблате стрелки встали,
Здесь были лишни жесты, речи...
Они так долго ждали встречи!
Они друг друга по глазам читали!

И рядом с Силом Онна разглядела –
Меня – я был весь в пепле, копоти, крови,
Но волю к жизни излучало моё тело,
А в Онне столько силы и любви!

Моё лицо тогда узнала Онна,
И ощутила ревности укол!
Когда-то "ОН" с пустынного перрона
Ее возлюбленную мать увел!

Но девочка не знала мести!
Лила бальзамом мне на руки,
(Сейчас сказали б - дело чести!)
Но для нее - пустые звуки!

Дотронувшись рукой до раны,
Вдруг ощутила слабый ток...
Нет, не его любила мама!
Похож, конечно, но не ТОТ!

И водрузив меня на лыжи Сила,
Добрались до жилища 'Онны,
Поили травами, на раны наносили
ЧуднЫе зелья. Подавляя стоны,
(огг)

–––––

Боролся я, как зверь, за жизнь свою,
За год меня поставили на ноги.
Теперь я, Рева, на тебя смотрю –
Ты тоже – "вставшая из праха".
Твои боги -
Сидят здесь за столом!
Летели дни,
Шли месяцы...Полгода
Тебя спасали Сил и Онна! Погоди,
Не плачь! Ваан вернулся,
И Серёжа с Гией подросли, смотри –
Мы рядом все – живучая порода!
(вр)

–––––

– Майрик–мамочка,  добрая, лучшая мама!–
Реву крепко обняли любимые руки – Ваана
тихий голос послышался:
– Ты – наша с неба награда!
Знаешь, Жорж привёз вести о Лизе!
Мы едем к ней завтра!

Николя продолжил:
–  Ты не плачь, живи!
С Гией доберешься до Армении.
Поездом до Крыма – там мои друзья
вам помогут - верю, все удастся... Я,
Сил и наша 'Онна – едем далеко –
в тихую Швейцарию, хоть это нелегко.
Там живёт дочь Музы – Зинаида. Сил
её знает...Рева, твой Серёжа – сын
Зинаиды с Марком... Рева, не рыдай!
Ты благословения нам в дорогу  дай...
(аф)

–––––

Люди расходятся,
Быстрыми птицами годы летят.
В старых домах надолго закрыты двери.
Дети взрослеют. Страшно смотреть назад.
Что впереди? Наш Мир – и мы в это верим.
(вр)