История, случившаяся в Задрыпинске

        Порывистый ветер поднял пыльную бурю. Вокруг здания ресторана метались неистовые вихри, одежда прибывающих моментально наполнялась сыпучей смесью. Вечер спустился темной прохладой, особенно приятной после полуденного зноя. Зажглись уличные фонари, уютный аккуратный домик Акрополя подмигивал развевающимися на ветру гирляндами огоньков, которыми был увешан весь фасад лучшего в городе кабака. Когда-то, на заре зарождения российского капитализма, только появившийся ресторан порадовал  местную элиту. Вышколенный персонал, стильное помещение и тщательно подобранное меню выгодно отличались от многочисленных забегаловок города. Сюда потянулись избранные, так как цены в ресторане  кусались и огромного роста вышибала, стоявший на входе, придирчиво оценивал платежеспособность каждого входящего.
 С тех пор прошло немало времени и нравы заметно упростились.
 Пропал фейсконтроль, так как к ресторану пристроили пивной павильон и контингент был заметно разбавлен. Сюда стали заглядывать всякие маргинальные личности, с ярко выраженными наклонностями. Единственное, что еще как то держало марку, это был центральный, основной зал Акрополя,  где еще сохранялась некая аура особенного места. Лучший в городе джаз-банд, бесшумные официантки, полумрак зала, в котором выделялись зажженные свечи нескольких столиков  ВИП персон.
За один из таких столиков, в самом конце огромного зала, с важным видом присел вошедший крупный мужчина средних лет, холеного вида. Одет он был в отливающий благородным цветом костюм, крупный узел галстука подчеркнуто выделялся на ослепительной белизны рубашке. Он вынул из кармана пачку сигарет и мобильник, аккуратно уложил их друг на друга и  кивнул тут же появившейся  официантке.
— Что будете заказывать, Артур Сергеевич? — заискивающим напевным голосом произнесла подошедшая, — могу предложить…
Но Артур Сергеевич не стал дослушивать.
— Как всегда, деточка.
Деточка понимающе кивнула и унеслась на кухню.
Столик был сервирован на двоих, подсвечник с горящей свечой стоял посередине. Расправив складки на цветастой скатерти, холеный мужчина покачнулся вперед и уставился в зал.
Сидел он спиной к стене, что видимо, входило в его планы. Появились музыканты, быстро настроились, и проиграли пару мелодий, популярных в советское время.   Вечер набирал ход, но посетителей было всего четверо. Вышеупомянутый  Артур Сергеевич, сидевший один за столиком и три девицы в противоположном конце зала. Сидели они тихо и о чем-то перешептывались. Изредка посмеивались и, кидая косые взгляды в сторону единственного мужчины в ресторане, они резко склонялись друг к другу и так же отстранялись. Этот  одинокий фонтанчик  юных дев (а впрочем, может и не таких уж и юных, кто их разберет в полумраке) вызвал у одинокого посетителя некое подобие                интереса. Ожидание заказа затянулось,  Артур Сергеевич стал пристально всматриваться в темноту зала. Взгляд его попеременно скользил по трем оживленным фигурам,      выражение лица сделалось масляно-приторным, а тело приняло расслабленное положение в широченном ресторанном кресле.
Пришла официантка и быстрыми движениями раскинула перед важным посетителем несколько тарелок с холодной закуской. Точным трех очковым броском она пригвоздила в центр запотевшую бутылку.
— Водочка — Абсолют, — воркующим голоском пропела официантка, кокетливо сдувая волосы со лба.  Тонкий голос молодой девушки источал максимум приветливости. Не смотря на возраст, ей  видимо был хорошо знаком сидящий со столом.
—Спасибо, милая, — Артур Сергеевич был немногословен.
— Горячее попозже?
Мужчина кивнул и закурил сигарету. Шустрая певунья ловко выставила перед ним пепельницу и исчезла.  В эту же минуту заиграли музыканты, громкий саксофон выдул нечто в стиле блюз, троица за дальним столиком притихла и удивленно повернулась к эстраде. На возвышении под лучами софитов стоял местный непризнанный гений и выдавал свой беспроигрышный сольный номер.
 Артур Сергеевич удовлетворенно хмыкнул и встал из-за стола. Уверенными большими шагами он направился в сторону девушек, которые пребывали в некотором замешательстве. Их увлек маэстро, волшебные звуки прозвучали неожиданно, как если бы в  пивной вдруг заиграла фуга Баха.
Все трое были примерно одного возраста, но одна из них особенно выделялась. Так выделяются бриллианты среди стразов. Именно такое впечатление производила сидевшая в центре, молодая красивая девушка, лет 25ти. Роскошные русые волосы спускались почти до  колен, обрамляя милое лицо с довольно большими круглыми глазами. Эти глаза смотрели на подходящего незнакомца просто и приветливо, без той доли испорченности, присущей ее спутницам, разбитным, чрезмерно оголенным телкам.
 В этих двух чувствовался  ресторанный вульгарный дух, без сомнения востребованный в атмосфере, накаленной выпитым алкоголем и насыщенной плотскими желаниями.
Но их время еще не пришло и  две подружки искренне веселились перед большой работой. Обе коротко подстриженные, с ярким макияжем и  большими грудями, поданные, словно две узбекские дыни на блюде для всеобщего обозрения, они тут же почувствовали мужской интерес.
 Интерес вышагивал через весь зал, уверенной походкой, знающего себе цену. Обе приготовились встретить мужчину, как встречали многих подвыпивших искателей быстрого секса. Музыкант на сцене играл теперь лишь для одной из них, красавица с                длинными волосами равномерно покачивалась в такт музыке, наслаждаясь искусством мастера.
 Мужчина подошел вплотную к столику, на котором стояли три чашечки кофе и церемонно поклонившись, произнес:

— Добрый вечер, разрешите отвлечь ваше внимание на одну минуту. Мне думается, что вашему обществу не хватает как раз такого человека, как я. Позвольте набраться наглости и предложить вам свои услуги на этот вечер.
Фраза была сказана на одном дыхании и двусмысленность в конце придала ей остроту. Не отреагировать на столь смелое предложение, по крайней мере, две из сидящих не могли.
—Ты что дядя, какие услуги, нажрался уже? Иди на пивняк, там оказывай…услуги.

Обе короткострижение  дружно засмеялись, огромные декольте колыхнулись навстречу.
— Вы меня не так поняли, милые дамы, я не хотел вас никак обидеть. Ресторан пуст, мы одни как в пустыне, разве правильно будет забиться по углам? Обещаю, со мной скучно не будет, никакой фамильярности. Я серьезный мужчина, разве вы не видите.

Они, эти две, видели, но ничего поделать с собой не могли, слова изо рта вываливались как мусор из мусорного ведра.
— Че, жена не дает?
Новый взрыв хохота остановил мужчину. Разговор заходил в тупик, чего, правда, не хотела ни одна из сторон.
Погасить едва не вспыхнувший пожар смогла, до сих пор молчавшая, третья девушка. Легонько махнув рукой на своих дерзких подруг, она отвлеклась, наконец, полностью от музыканта и вмешалась.

— Девочки, успокойтесь, такой спокойный приятный молодой человек, вас как зовут?
Последние слова были сказаны нарушителю спокойствия, «молодой человек» сразу воспрял духом и знакомство все же состоялось.
 Обе пышногрудые, как под копирку подстриженные и одетые, оказались еще и с одинаковыми именами.  Светланы  для различия представились  Ланой и Светой.   Оксана, третья девушка с большими волосами, примирившая на время всех за столом, сразу протянула руку узкой ладошкой. Артур Сергеевич осторожно опустился рядом с ней, лицо его выражало смущение.

Шаткое положение, в котором он оказался, требовало решительных действий.
 Светланы выжидательно посмотрели на мужчину, давая понять, что их терпение не безгранично. Мужчина повернул голову к эстраде и кому-то неуловимо кивнул.  Быстрая официантка как будто выросла из-под земли. 
Через пять минут столик был заставлен всевозможными фруктами, мороженым, разнообразными закусками,  шампанским. Малюсенькие чашечки с недопитым кофе исчезли вместе с не первой свежести скатертью, количество приборов, заставивших новый стол, вынудило всех сидевших убрать руки вниз.
 На Оксану, однако, все эта метаморфоза не произвела никакого впечатления. она безучастно смотрела на суетящуюся официантку и не вступала пока в разговор двух Светлан, которые приняли все происходящее, как должное.  Лана, сидевшая рядом с Артуром Сергеевичем, вдруг сделалась чрезмерно веселой и после первого выпитого фужера с шампанским выпалила:
— Хочу танцевать!
Ее подруга тут же выскочила из-за столика,  парочка стала медленно извиваться под печальные звуки бесконечного блюза.  Оставшиеся посмотрели друг на друга, им явно было, что сказать друг другу. Артур (не Сергеевич, он настоял, что бы его так называли) вздохнул с облегчением, он ослабил узел галстука, врезавшегося в шею.
В той же самой манере стремительного знакомства, он внутренне поджался, переводя себя в состояние близкое к экзальтированному, как будто на сцене, начал монолог.
— Так бывает, посмотришь на барышню, думаешь, ну откуда такое, где была она до тебя, — тихим голосом, пробивающим саксофон, сказал Артур Сергеевич, — не представляю, что бы было, если бы я не зашел сегодня сюда.
— Вы так говорите, будто меня знаете, а может я обычная и ничего особенного, - большие глаза Оксаны всматривались в лицо сидевшего, осторожно, словно по минному полю, продвигались от высокого лба к шевелящимся губам.

— Нет, я вас видел, я видел, точно, - паузу Артур сделал мастерскую, - но во сне.
— Мы в ресторане сидим, тут все так говорят, - откинулась в кресле Оксана, - не надо Артур.
— Мне хочется говорить, хочется вам понравиться, не останавливайте, можно?
И не дождавшись ответа, он продолжил:
— У меня сегодня такое настроение, не часто бывает, может, я скажу такое в первый и последний раз, вот я увидел вас и пропал…
— Артур, вы совсем ничего обо мне не знаете, не надо, я прошу вас, — Оксана нахмурила брови, — я сейчас уйду отсюда, если не перестанете.
— Да, да, — поспешно закивал головой Артур Сергеевич, — не уходите, пожалуйста!
— Вот и ладненько, давайте о чем-нибудь другом, например о том, что вы имели в виду, когда сказали, что вы к нашим услугам?  Надеюсь, это не то пошлое, что показалась Светкам?

— Неужели я произвожу  такое впечатление, слава богу, есть вы и вам я расскажу все то, что  хотел рассказать.  Настроение сегодня, — он запнулся, — думаю, вы меня поймете.
Оксана ласково улыбнулась ему, быстрым движением откинула свои роскошные волосы.
— Давно когда то, молодым я зачитывался любовной литературой, были вещи сильные, но не задевающие, а были… Были такие, что и сейчас, вспомнив о них, я не могу сдержать волнения. В юности все воспринимается как то иначе, на уровне души, что ли, объяснить не могу толком… Так вот, о чем я… Не знаю, почему, как получилось сегодня, но вспомнил я все прошедшее и захотелось вернуться туда, на пять минут всего.

 Был я мальчиком впечатлительным. И всегда хотел побыть хоть на секунду главным героем, что бы МЕНЯ любили как Жюльена Сореля, что бы я был тем Тристаном, и рядом со мной была бы та самая Джульетта. Наделяя себя чертами героев, выделяя из толпы, я и женщину видел ТУ САМУЮ, растворяясь полностью в той истории, которая меня захватывала на тот момент. Удивительно увлекательные приключения происходили со мной, я умирал от любви, любви к женщине, не к какой-то конкретной, а просто ЖЕНЩИНЕ. Образ ее был собирательный, каждый день разный. Мечтая   днями напролет, я готовил длинные речи, пылкие признания  распаляли мой мозг. Одно время меня  сильно поразила история Орфея и Эвридики. Я шел вместо Орфея из подземного ада, но в отличие от первоисточника не оглядывался и  выводил любимую к свету. Я не допускал ошибок, никогда злой рок не вставал на пути двух любящих сердец.

Артур Сергеевич запнулся на полуслове, к столу подошли возбужденные Светы, деловито хлопнули по рюмашке и заторопились обратно в зал. Рядом с ними кривлялось два тела, крепкие ребята медленно переступали с ноги на ногу. Движения их были затруднены влитым алкоголем, красные потные лица умильно скалились в слабом свете ресторана.
Вопрос, который давно вертелся на языке Артура, озвучила Оксана.

— Мы учились вместе, уговорили меня посидеть, —  сказала она, так просто, будто знала своего собеседника сто лет, — они хорошие, не везет на мужчин просто.
Повисло молчание. Артур Сергеевич разгладил сбившийся галстук, выровнял спину и продолжил. Речь его обрела плавность рассказчика, настроенного на долгую беседу.
— Я встретил ее в парке, она сидела на лавочке, просто сидела. Задумчивое лицо лениво подставлялось легкому ветру, волосы растрепанно обнимали ее шею и спадали на грудь. Мне тогда было шестнадцать, она казалась старше. Но на самом деле, позже я узнал, что Эльвира (так ее звали) только что окончила школу, значит, мы были почти ровесники.
Милая, она была такая милая, что дыхание мое сбилось, я прошел мимо  нее на ватных ногах. Длинная аллея парка выходила на крутой склон, хода дальше не было и, заставив себя повернуться,  медленно, чуть шаркая ногами, стал приближаться к заветной лавочке.
 
Это далось нелегко. Из головы сразу вылетели надуманные истории, впереди меня сидела та, которая уже давно властвовала в моих снах, была рядом, даже не зная об этом. Я уже любил ее, уже боготворил. Так бывает с молодыми мальчиками, только вступающими в мир с широко открытыми глазами. Таким я был тогда.
Артур Сергеевич быстро проглотил бокал минералки, нервным движением  засунул руки в карманы пиджака.
— Я прогулялся, таким образом, раза три – четыре, никак не решаясь подойти. В очередной раз, проходя мимо, я, наконец, почувствовал внимание к себе. Ноги от этого  совсем затряслись, на последнем повороте, набравшись мужества, я был готов заговорить с ней…

 Лавочка была пуста.
Странно, но я почувствовал тогда облегчение. Такова была моя сущность, мне было лучше с самим собой, со своими мечтами. Грезить о любви, не прикасаясь к ней.
Теперь у меня была тайна, каждый день я собирался в парк, как на работу. Та самая лавочка стояла на том же самом месте, но ЕЕ не было. Я делал несколько кругов по пустому парку, слоняясь из одного угла в другой. Делать особенно было нечего, но сладкая тайна придавала смысл всем этим гуляниям. Никто не знал, что я здесь делаю, никто и не должен был знать! И только лишь она, моя любовь, невероятная милая девушка шагала со мной рядом, отстукивая маленькими каблучками неторопливые шаги.
Оксана чуть поменяла позу в кресле, видно было, что история ее заинтересовала.
 Давно пора было браться за учебу, в тот год я собирался поступать в институт. Прошла  неделя, немного успокоившись, я стал таскать учебники в парк. Усаживаясь на лавочку, будто свою собственную, часами проводил время за нечитаемой книжкой, тщетно пытаясь сосредоточиться. Но вот однажды…
—Как в кино, да? — Артур Сергеевич засмеялся механическим смехом, как будто открыли проржавевшую дверь.
— Я вас слушаю,  — мягкий голос Оксаны был еле слышен
. Две пары одиноко кружились в центре зала, вцепившиеся друг в друга фигуры, казались нереальными.
 Она подошла незаметно, словно материализовалась из воздуха. Ярко красные губы улыбались мне прямо в лицо. Безукоризненные волосы в тот день лежали волосок  к волоску. Наверно, ей сделали прическу, да и вообще весь ее облик сошедшей с журнала мод, красотки, привел меня в совершенный ступор. Легкое летнее платье, невозможно короткое, открывало острые коленки.  Милые коленки! Забыть не могу ее, сколько лет прошло…
Мы подружились сразу, Эльвира была девушка целеустремленная. Три недели она готовилась поступать, как и я, но, в отличие от меня, делала это тщательно и методично. Не отвлекаясь ни на что. И когда закончила, просто пошла в парк, ЗАРАНЕЕ ЗНАЯ, что здесь буду я. Так она мне сказала, так это было на самом деле. Еще в первый раз она выбрала меня, но будучи очень самоуверенной особой, решила отодвинуть меня на потом, справедливо полагая, что я никуда не денусь.
               
Так оно и случилось. Несколько дней мы практически не разлучались, лишь поздним вечером возвращались  домой. Никогда мне не было так хорошо, я летел в парк как одержимый. Время шло  незаметно, мы болтали обо  всем, что приходило в голову…
Каждое утро начиналось одинаково, во мне нарастала радость от того, что я ее сейчас увижу.  Восторженный,  выбегал из дома, зная, что где-то есть она, ждет меня и радуется мне.
Артур Сергеевич на минуту умолк, словно набирался сил.
 — Приятно, когда вам кто-то радуется, не так ли? Давненько уж никто не радовался мне, просто потому что я есть, я существую…
Да, это было время нескончаемого полета, мы ходили как пионеры, взявши друг друга за руки, не отворачиваясь друг от друга. Минута разлуки казалась тяжелым испытанием, нетерпение от ожидания взрывало мозг. Вероятно, я был слабее, ночью вскакивал с кровати в тщетной попытке приблизить утро и заснуть уже не мог. Сердце в груди колотилось при одной только попытке подумать о ней.

Парк с утра был пуст и тих, не было даже старушек с маленькими детьми. В то время он представлял собой довольно живописное место. Многочисленные деревья то смыкавшиеся в стройные ряды вдоль многочисленных тропинок, то разбегавшиеся в разные стороны, тихо шелестели под вялыми порывами рваного ветерка, никак не желавшего либо совсем затихнуть, либо превратиться в настоящий ветер.
В то утро мы встретились как обычно, с разбегу воткнувшись друг в друга. Теплые носы весело терлись в тесном контакте, истосковавшись за ночь. Эльвира медленно положила свои руки мне на плечи и пристально всмотрелась. Говорить не хотелось, мысли текли плавными струйками, нежно шевелясь где-то в районе затылка.
 
Любимые пальчики, столько раз целованные, тонкие музыкальные пальчики Эльвиры легонько касались моего затылка, захотелось улететь далеко-далеко. Не нужно ничего говорить, вот что самое главное. Я чувствовал ее, она понимала, что творится со мной.
Прошло около часа, а может и больше, не знаю.
Набежала хмарь, небо затянулось свинцом за пять минут. Надвигалась гроза. Ветер взбудоражил деревья, закивавшими ветками в нашу сторону. В целом парке остались мы одни, поспешные прохожие перешли на бег.
 Эля вскочила с лавочки навстречу ветру, он был такой силы, словно кто-то неведомый открыл бутылку с джином, но вместо джина завертелась неистовая карусель.
Прогремел гром, раздался ужасный треск.
               
Это сухое дерево, росшее неподалеку, треснуло пополам и, когда ураган набрал полную силу, всей тяжестью обвалилось на нас. Эльвира стояла перед деревом, и весь удар пришелся на нее. Огромная рука засохшего дерева спружинила, меня выкинуло с лавочки как пылинку. Снова ударил гром, полилось как из ведра.

 В мгновение ока земля пропиталась водой, рев стихии заглушил последний вскрик моей любимой. Будто в тумане, я освободился от мерзких сучьев, впившихся в тело, и подбежал к своей девочке. Эльвира лежала тихо, глаза ее были закрыты. Толстый прогнивший ствол припечатал всей своей тяжестью девушку.

 Позднее выяснилось, что у нее было сломано все, от болевого шока Эля потеряла сознание. Я стоял перед ней на коленях и гладил растрепавшуюся прическу. Слезы душили, страшная картина, стоящая перед глазами ввергла меня в отчаяние.
Я стал метаться из стороны в сторону, пытаться освободить ее, но все, что мне удалось, это лишь сдвинуть на сантиметр огромную колонну умершего дерева. Оглянувшись вокруг, я понял, что помощи ждать неоткуда. Разгулявшая непогода выгнала из парка всех.

И я побежал к ней домой, ничего другого не оставалось. Пустынные улицы под властью бесноватого дождя, темное небо залило мраком все вокруг. Уже возле самой калитки огромного Эллиного дома я подвернул ногу и со всего размаха шлепнулся в огромную лужу. Звонок не работал, но здоровенная овчарка зашлась в бешеной злобе. Оскаленная морда периодически показывалась над забором, сотрясавшимся от толчков ее мощного, откормленного тела.

 Наконец появился отец Эльвиры, коренастый мужчина, совершенно лысый. Он видел меня несколько раз, когда я провожал Элю домой.
—Что!? — он сразу понял, что–то  случилось с его дочерью,— где Эльвира??
Вид ухажера, грязного и мокрого, доверия не внушал. После секундного замешательства, выслушав мои  всхлипывания и завывания, лысый отец Эльвиры взялся за дело. Он был из той породы немногословных, решительных и властных мужчин, рядом с которыми можно было ни о чем не думать. Черная волга понеслась в парк.
 Казбек Казбекович был хмур и точен в движениях. Рядом с ним  сидел нахохлившийся будущий зять его дочери, несший какую-то лабуду. Выслушав то, что нужно, ни больше не меньше, Казбек Казбекович тут же потерял к нему интерес.
В тот момент я впал в состояние нереальности, мысли то возвращались к Эле, раздавленной деревом, то к ее отцу, хмурому осетину Казбеку, выжимавшему из волги бешеную скорость…
—День разбился на сотни маленьких минуток, — Артур Сергеевич устало всмотрелся в лицо сидевшей напротив, — сейчас даже не вспомнить все в подробностях…
 В больнице Казбек выгнал меня.
               
Ты больше НИКОГДА ее не увидишь, понял?!
Эти слова его ударили по мне не хуже того дерева.
  Дождь перешел с урагана в мелкий, противный накрапыш, но мне было все равно. Я вернулся в парк, обошел то самое дерево, посидел на мокрой лавочке. Не помню, как долго я там был, куда  пошел потом, домой  вернулся утром. Только лишь потому, что не мог стоять на ногах от усталости и навалившейся хвори.

Я подхватил воспаление легких. Днем у меня поднялась температура, перешедшая в жар. Болел я неделю, тяжелый бред болезни не давал встать с постели, но  первое, что  сделал, когда немного отпустило — на тонких, подрагивающих от слабости ногах, побрел к особняку Эли.
Однако, ни в этот день, ни в какой следующий на протяжении трех месяцев меня туда не пустили. Сначала прогоняли вежливо, затем не очень, под конец просто спустили овчарку.
Столик осветился лучом фонарика, пущенным с другого конца зала. Это баловались две пьяные парочки, усевшиеся за столик Артура Сергеевича. Подошла уже знакомая  официантка.

— Артур Сергеевич, что делать с тем столиком? И кто будет оплачивать, они уже вашу водку пьют! Простите, это я виновата, не усмотрела! К ним подошла новенькая наша, когда меня не было,— она зачастила, предугадывая недовольство,— они сказали, что вы знаете, что вы одна компания. Вот  ду-ура!
Артур Сергеевич махнул рукой.
—Ладно, вы не виноваты, принесите счет за оба столика, я заплачу . Только все, что они потом будут заказывать—это уже… Пусть сами платят, я не спонсор тут.
— Ой, ну что вы! Конечно, конечно, сейчас!
Оксана легко встала, расправила затекшие руки и просто предложила:
— Давайте уйдем отсюда.
Они вышли из ресторана, ветер утих, ночные звезды заняли свое место в теплом южном небе. Артур Сергеевич взял под руку спутницу.
— Мне нужно закончить, это как наркотик, пока не выговоришься, не успокоишься. Вы не против?
— Нет, я сама хотела вас попросить…
Ну ладно тогда. Вобщем, конец  этой истории печален и мне всегда ужасно хочется вернуться и все исправить… Но исправить ничего нельзя, как нельзя второй раз родиться…
               
Он приосанился, поправил зачем-то галстук и плотнее придвинулся к девушке. Оксана не отстранилась, только вскинула свои роскошные волосы в сторону, копна всколыхнулась и прошлась по шее Артура.
Она многого в нем уже не замечала, ни притворно-драматической интонации, ни слащавой улыбки на лице, так не соответствующей  рассказываемой истории.
 
…Я не знал где ее искать, кроме ее дома идти было некуда, где она и вообще жива ли? В голове рисовались страшные картины, но главное—тоска, мутная черная тоска изъедала сердце, давила и корежила. У меня не было даже ее фото, но это было и не нужно.  Когда я спал, она приходила ко мне, разговаривала и ласкала меня. Я чувствовал ее чуть ли не физически, настолько вошла в меня эта девушка. Сейчас я понимаю, насколько я был безумен тогда, как я был близок к сумасшествию.
Но однажды, в тысячный раз, прохаживаясь вокруг ее дома, мне показалось, что кто-то на меня смотрит и… зовет..! Все, решил я, обратного пути нет, будь, что будет!

И пошел к заветным воротам Эллиного особняка. Собака залилась звериным лаем. Я из всех сил треснул по калитке кулаком, так, что кулак сразу онемел. Вышел Казбек.
Что-то в лице моем ему показалось новым и, не сказав ни слова, он открыл калитку. Овчарка кинулась на меня, но это уже было не важно. Я ударил ее кулаком прямо в пасть и сбил с ног. Кровь заструилась по руке, но Казбек уже придержал своего зверя и пропустил меня внутрь дома.
 Просторная зала поражала роскошью. Огромный диван стоял посреди комнаты как некий пьедестал или трон. Все остальное пространство заполняли какие-то экзотические растения, придавшие помещению вид нереального волшебного сада. На диване сидела женщина, удивительно похожая на Элю. Но только старше. Это была ее мать, Зарема.
— Говори, зачем пришел,— голос Казбека вернул к реальности.
Они уставились на меня ничего не выражающими каменными лицами.  Я зажал текущую кровь из разодранной руки и выпалил
— Я люблю ее! Что хотите со мной делайте, но дайте хоть на миг посмотреть на нее! Мне жизни нет без нее, как же мне жить дальше?!
— Раньше думать надо было!! А сейчас поздно!!!
Казбек сорвался на крик, лицо его стало багровым, видно было, что он еле сдерживается.
Зарема тронула легонько плечо мужа, но ничего не сказала. Настоящая кавказская жена, минимум эмоций.
               
— Значит так! Ты получишь ее, но, видит бог, сделаешь так, как я сказал! До свадьбы не ищи ее или потеряешь навсегда! Свадьба через месяц, все! Иди!
Огромный камень свалился с моей души! Она жива! Мы снова будем вместе!
Я молча поклонился Казбеку и Зареме и тихо вышел.
Потекли дни и недели, полные счастья. Мысленно мы уже были вместе, я обнимал любимую, целовал и ласкал ее!
Но вместе с радостью пришла и печаль. Что означали слова Казбека, почему он чуть не сорвался, и что случилось с Эльвирой? Где она, наконец?! Я разрывался на части, неопределенность мучила и вот…

  За день до назначенного срока я не выдержал. Ноги сами принесли меня в запретное место.
Забор опоясывал дом витиеватой линией, сзади дома росло несколько деревьев, кроной своей скрывавшей какое-то строение. Подойдя поближе, я увидел беседку, в которой кто-то был. Замерев дыхание, с чуть ли не выпрыгивающим из груди сердцем, я осторожно подкрался к забору и приник к маленькой щелочке.
Это была она!
 О счастье мое! Да, несомненно, это была Эльвира. Рядом стояла Зарема и  заботливо поправляла платок на ее шее. Бледное лицо моей избранницы было измождено, она совсем не двигалась, сидела прямо.
 Залаял чертов пес!
Зарема вскинула голову в сторону собаки, затем повернулась и посмотрела прямо на то место в заборе, скрывавшее меня. Эля не шевельнулась, она, словно не слышала ничего…
Открылась калитка — вышел Казбек Казбекович. Он пальцем поманил меня к себе и, развернувшись, ушел в сад. Овчарка была в этот раз на цепи, я прошел за Казбеком. Узкая тропинка,  пропетляв по саду, привела к беседке. Казбек и Зарема стояли возле своей дочери, словно два часовых на посту.
Эля сидела между ними в инвалидной коляске, опоясанная ремнями со всех сторон. Она узнала меня, две большие слезы медленно покатились по щекам…
— Ты не сдержал обещания,  — просто сказал Казбек.
—Я люблю ее.
— Нет, она не будет твоей, я не разрешаю!
—Но почему, завтра же свадьба, вы же сами…
— Как я могу доверить свою дочь тебе!! Она НИКОГДА не встанет с этого кресла, ты понимаешь!! Я думал ты мужчина, но ты даже не смог вытерпеть простое испытание! Ты слабый, ничтожный! Пошел вон!
Казбек выкрикивал слова, как плевался, он, словно умелый плотник,  забивал их мне в голову по самую шляпку.

Артур Сергеевич замолчал. Они шли по ночному городу, не разбирая дороги, обходя главные улицы и все больше углубляясь в частный сектор. Пустые улочки уводили их все дальше от центра, от суеты неугомонных таксистов и запоздавших пьяных, не добравших свою норму.
Косая тень пары слилась в одно целое, умелые руки мужчины обвилась вокруг талии девушки, припечатав молодое тело к неровно вздымающейся груди. Они стояли возле раскидистых кустов сирени, накрепко связанные между собой, руки Оксаны покойно лежали на плечах Артура.
—Что же дальше, — шепнули жаркие губы.
— Она умерла через несколько дней, не выдержала разлуки. Я больше ее не видел.
— А ты…
— А я жив, как видишь…
Губы нашли друг друга, нежный поцелуй девушки Артур подхватил страстным вдохом и впился губами в открытый рот. Язык, словно червь, вполз внутрь и встретился с дрожащим собратом. Поцелуй получился долгим. Потом пара разъединилась и медленно двинулась обратно к центру города.

        По грунтовой дороге пылил мерседес. Новенький такой пылил. Сидевшая за рулем женщина, лет 45ти, курила тонкую сигару, пристально всматриваясь в придорожные кусты. Растрепанные волосы лезли курившей прямо в нос, кончики потрескивали и на мгновение вспыхивали красными огоньками.
 Толстые руки женщины позвякивали тем многочисленным, что было на них надето. Каждый палец на обеих руках украшали многочисленные дорогие колечки с маленькими и большими бриллиантами, на запястьях красовались два малахитовых браслета внушительных размеров. Дальше за браслетами висело по нескольку золотых колец, которые, в основном и делали весь шум. Что, впрочем, не мешало ей лихо вести машину. Словно игрушечная, та беспрекословно выполняла желания своей хозяйки: то кралась черепашьим шагом, то вдруг резко прыгала вперед,  будто лягушка их болота.

  Хозяйка машины была вне себя. Мокрые от нервного пота груди в блузке с огромным вырезом тяжело скользили по рулю, так как женщина временами неожиданно приникала к лобовому стеклу и силилась что-то разглядеть.
 Толстые пальцы с кошмарной длины ногтями впились в руль, выворачивая его на поворотах с такой яростью, что казалось, она хотела вырвать его из машины.

Женщина выкинула сигару и смачно сплюнула в окно. Последняя пограничная улочка привела ее к полувысохшему руслу некогда полноводной реки. Разросшаяся дикость сплела непроходимые заросли вдоль берега, но именно туда женщина направила мерседес. Дорога сужалась так, что ветки диких кустарников цепляли бока дорогой иномарки, что впрочем, ее совсем не беспокоило. Уже на подъезде к руслу кусты раздвинулись, образовав небольшую полянку, женщина в последний раз крутанула руль и … остановилась в миллиметре от двух человек, поначалу не обративших на нее никакого внимания.

Это был Артур Сергеевич, он стоял, запрокинув голову, спущенные штаны валялись в пыли. Рядом с ним на корточках сидела Оксана, руками вцепившаяся в красные ягодицы Артура. Голова  дергалась в такт движениям, задаваемыми руками Артура, он держал девушку за уши и плавно толкал к себе.
Хрясь! Это подскочившая женщина сходу залепила пощечину Артуру.
— Мразь!! Скотина!! Я задавлю тебя, гнида!!!
Женщина схватила девушку за волосы и оттащила от испуганного мужчины. На Артура Сергеевича больно было смотреть. Он тут же потерял вальяжность, засуетился,  неловкими движениями быстро натянул штаны и, пока разъяренная фурия расцарапывала лицо Оксане, поспешно выбежал с поляны.
—****ь ты, конченая тварь ты!! Сосешь у полгорода, шлюха!! Щас в обезьяннике насосешься!
Женщина вошла в раж, она обрушилась на ничего не понимающую девушку со всей ненавистью, на которую была способна. Туфлями с огромными платформами она била лежащую Оксану, будто хотела втоптать ее в землю.
— Сука, сука, сука!!
Наконец женщина устала, к тому же за все время экзекуции девушка не проронила ни звука, чем снизила градус злости соперницы.
Но успокаиваться было рано, за передышкой последовало второе действие, не менее жесткое по своей сути. Женщина схватила всей пятерней волосы девушки и, намотав на кулак, потащила к машине. Открыла заднюю дверь и швырнула избитую на сиденье.
— Говори, как было!  Или щас наряд вызову, раздерут тебя на части, я уж попрошу! Будешь у всякого  отребья пятнадцать суток ….С проститутками не церемонятся!
— Ты не с Задрыпинска?! Не знаешь, кто я? — Оксана упорно молчала, чем вызвала очередной всплеск эмоций.
— Я этого мужчину увидела в первый раз вчера вечером…--—прошелестела измученная девушка.
— И сразу сосать, да?! Ты всем так сразу даешь или через одного? Шлюха ты, понятно?! —женщина закурила и дунула сигаретный дым в лицо Оксане.
— Я этого козла дома достану, он у меня блеять будет месяц, паскуда! Ну надо, же, как я уезжаю, так эта рожа сразу по ****ям! Давно хотела поговорить с одной из вас, чего вы на него так падаете?! Что в нем такого, что у него надо сразу отсасывать?!
— Женщина, я вас не знаю, разве я могла подумать, что он женат…
— А что ты думала?! Ты приперлась в ресторан сниматься, не корчи целку из себя! Тебе до лампочки, женат он или нет. Хотя и не проститутка ты вроде…Дура ты.
— Не надо, пожалуйста, я даже имени вашего не знаю, он показался мне…ну, вам не понять.
—Да где уж мне! Кстати, меня Эльвира зовут, а тебя?
— Как??

— А, вот оно что! Очнись, девочка! Орфей, б  !! Отшлифовал с годами эту байку, сученок, теперь я у него умираю в конце! Жалко отец мой, Казбек Казбекович, не разглядел его сразу. Свадьбу сыграли, как положено и никакое дерево на меня не падало….Он просто начитанный, гад. Давно еще, молодыми мы были, мне все плел про Орфея и Эвридику, очень ему эта история всегда нравилась. Ну а чтоб складно да интересно, понавыдумывал всякого…Мы, говорил, с тобой, как они, любовь до гроба…Ага…

— Ладно иди, ты не держи зла на меня, дети двое, любят его.. Так бы выгнала давно.
Оксана вышла из машины и стала отряхиваться. Мерседес развернулся, и уже на выезде с поляны открылось окно, толстая украшенная рука протянула несколько зеленых купюр.
— Купи себе новую одежду, — Эльвира сунула деньги в руку Оксане и, поддав газу, резко запылила по дороге.