На даче

  На даче у Агафьи Ивановны Вера жила третий день. Гулкая, полная молодёжи электричка привезла её к бабушке в начале мая. Казалось, что недалёкий от станции участок от шума дачников и приходящих два раза в день пригородных поездов хранят ещё покрытые островками бело - розовой пены вишни и яблони. Обняли они невысокий, точно присевший, дом своими кронами и спрятали.
  Вере не спалось. Она крутилась на постели и смяла все простыни. Взмокшие волосы обвили липкий лоб. Вера скинула покрывало и села. Стало легче. Девушка стала босыми ногами на прохладный  деревянный пол и пошла к окну. Оно было высоким и доставало почти до пола. В деревянной раме местами свисала кружевная паутина, оставшаяся ещё с зимы. Вера открыла оконную раму. В темноте замершего, окутанного сном дома протяжный скрип резанул ей по ушам и заставил прислушаться: не проснулась ли Агафья Ивановна. Но старушка, привыкшая к неистовым весенним трелям птиц и звукам плюхающихся со всего разбегу в пруд ночных купальщиков-мальчишек, продолжала спать.
  Вдохнув полной грудью воздух, Вера посмотрела в глубь огорода. К запаху цветущих яблонь, скошенной травы и мазута со станции примешалась едва уловимая сладко - горькая нотка. Этот аромат был знаком  Вере до подкорки, но попроси её сейчас кто-нибудь назвать его, она только бы развела руками.
  Надев поверх ночного кофточку, девушка вышла в коридор, из него во двор. Шла голыми ногами по траве. Холодно. Надо было обуться. Пробираясь  через огород, аккуратно переступала грядки с морковью, огурцами, клубникой. Измазав ступни, вышла к концу участка, где среди весенних цветов- одногодок высилась она. Всего три куста, а сколько аромата - сладкого с горчинкой, всепроникающего-  она разливала.
  Вера подошла к крайнему кусту и сорвала цветок. Вспомнила, как в детстве объедалась счастливыми сиреневыми соцветиями так, что запаса счастья должно хватить на много лет вперед, на выпускные экзамены точно хватит. Теперь Вера положила душистый и мокрый от росы крохотный цветок в рот и медленно пережевала. Горчит.
  Закрыв глаза, девушка следила за ходом своих мыслей. Точно это был поток, плывущий мимо неё, в который она вклинилась и подслушивала. Вдох- медленный выдох. Вдох. Вдруг она почему представила свои лёгкие. Да, да, именно их. Сейчас они, наполненные запахом сиреневых цветов, представлялись ей полностью состоящими из цветков- малюток. Тонкие цветочные стенки и веточки-сосуды.
  Чудно всё-таки стоять посредине бабушкиного огорода в кромешной тьме и представлять всякие глупости! И как оно так  всё же выходит? Вот ты лет шести  бежишь по даче прямиком к черешни. Не достать. Зовёшь Лёньку. Он рвёт крупную налитую ягоду и кладёт в ведро. А ты ешь её пока Лёнька не видит. Течёт по щекам и пальцам сок, стынет на ладошках. А вот ты уже большая. Скоро экзамены, скоро уезжать из дома. И нет никого рядом с тобой, только ты сам за себя в ответе.А эта  дача, как крепкий парусник, будет возвышаться над всем, избегая ударов времени.
   Вернувшись в дом, Вера обтёрла ноги и забралась в постель. Но сон ушёл, кажется, окончательно. Девушка провела рукой по животу, слегка похлопала. От этой прогулки и бессонницы  она вдруг почувствовала голод, но идти на кухню, крадучись, через бабушкину спальню ей не хотелось, и Вера решила дотерпеть до утра. Сейчас бы вареников с вишней-майкой, которыми меня угощала бабушка Катя!
  Подул ветер и по потолку заходили сине-зелёные тени от деревьев. И Вере вспомнился пруд, до которого можно было добраться спустившись с распаханного на огороды холма. Полдень. Нагретый сухой воздух доходя до натянутой, зелёной от цветения,  глади останавливается. Там, за гладью, внизу, царила прохлада. Вода была стоячей и, нырнув в неё с головой, выходил грязнее прежнего. «Верууууня!»- услышала съедаемый горячим ветром бабушкин голос девушка где-то вдалеке. Яркое солнце слепило глаза и, обернувшись, она никого не увидела. В метре от её ног грелись утки. Верочка расстелила полотенце, скинула шлёпки и майку. Увидев свой купальник в полоску, который она носила в восемь лет, Вера вовсе не удивилась. В  пруду, с автомобильной камерой наперевес, как маленькие лягушата, дурачились загорелые мальчишки. Верочка разбежалась и плюхнулась в сильно отдающую тиной и лягушками, но такую прохладную по сравнению с раскалённым воздухом воду. И провалилась. В сон. Над её головой всё ещё кружились качели, подружки детства, гуси размером с собаку и собаки размером с корову, когда первые птицы уже начали свой концерт, аккомпанируя Верочкиным сновидениям точно самый лучший симфонический оркестр.