Ярослав 19. Бакчалык, улица Революции, пляжи

Противоположный, южный, конец улицы Немичевых  перетекал в   район так называемого Бакчалыка.
Бакчалык – самый экзотический район города, изрезанный кривыми узенькими улочками, войдя в которые с одной стороны и, поплутав по бессистемным поворотам, не знаешь, куда же ты выйдешь.
Блуждая улочками Бакчалыка, выходишь вдруг к неожиданным сооружениям.
То это странное призёмистое строение, перед фасадом которого три  колоны поддерживают всего-навсего навес. Маленькие окна почти на уровне земли. Верно, когда-то это было складом.
 То это  кованые фигурные ворота, за которыми  виден дворик, мощённый светлой плиткой, и белое одноэтажное здание, увитое виноградом. Это кенаса, культовое здание караимов.
На востоке Бакчалык завершается площадью, на которой 300 лет тому назад размещался невольничий рынок. Здесь же рядом здание бывшего текие дервишей (странствующие нищие монахи) с минаретом.
Именно в глубине этой площади, рядом с величественным массивом крепостных ворот, находилось здание Хлебокомбината, где работала мама.
В первое лето, когда я ещё не освоил плавание, я приходил к маме в её перерыв, и мы вместе шли купаться в море.

В Евпатории тех лет размещалось множество воинских частей.
Одна из них находилась между Слободкой и Бакчалыком.
 Именно она своими флажками-вымпелами первая известила нас об окончании войны.
А, выпутавшись из лабиринта улочек Бакчалыка, неожиданно оказываешься рядом с  улицей Революции.
Это центр города, с кинотеатрами «Якорь» и «Красный партизан», с гостиницей, где в разное время останавливались  Куприн и Маяковский, сквером им. Караева, и  набережной, тогда ещё не скованной гранитными плитами.
Здесь же на расстоянии 100 – 200 метров друг от друга размещались два культовых сооружения: православный собор и мусульманская мечеть. В соборе проводились службы, и он сверкал торжественной позолотой куполов, доминируя над окружающими постройками. Я часто сопровождал бабушку на богослужения, и каждый год участвовал в предпасхальной всенощной.
Мечеть же была заброшена, с обвалившимися примыкающими стенами, по уступам которых мальчишки легко взбирались на купол, заросший травой и пробивающимися кое-где молодыми деревцами.
Находящаяся  неподалёку синагога была ещё в худшем состоянии. Если во внутрь мечети мы проникнуть не могли, то у синагоги стены и кровля были частично разрушены и мы бегали внутри по карнизу шириной 20-25 см.тянущегося вдоль внутренних стен здания.
Тут же, в каком-то тесном переулочке была турецкая баня. Тонкость рисунка орнамента, небольшие круглые окошечки - отдушины с мозаикой цветных стёкол, сам зал, разделённый на девять отсеков с арками каменных куполов - всё это несло в себе обаяние восточных сказок.
Я не помню, чтобы мы,пацаны, летом посещали эту баню, но ведь нужно же было хоть изредка смывать соляной раствор морских волн покрывавших наши тела поверх загара. Да и волосы от купания в море становились жёсткими и липкими, хотя мы подстригались наголо, но всё же они и отрастали.
А вот как чудесно в холодный и слякотный осенний или зимний день прийти  с компанией мальчишек в клубы горячего пара, посидеть на тёплых каменных плитах лежаков, побегать обливая друг друга по мозаичным полам. 

Трамвайная линия на улице Революции воспринималась как-то абстрактно и не как не связывалась с звоном трамваев.  Ширина колеи – 900 мм, по европейским, а не русским стандартам.
Сразу после войны трамваев ещё не было, но постепенно город выздоравливал от войны, в городе появилось электричество и, наконец, зазвенели на улице вагончики трамваев. Линия однопутная с устройством разъездов, добежав до которого трамвайчик ожидает встречный, чтобы с ним разминуться.
Нам, мальчишкам, торопиться особенно было некуда, и маленький курортный городок мы могли обежать десять раз подряд на своих двоих, но не отказывали себе в удовольствии прокатиться на трамвае.
И, конечно же, норовили проехаться зайцами, при приближении кондуктора спрыгивали на ходу, подчас разбивали коленки об мостовую, но цеплялись вновь и вновь к неудовольствию кондукторов. И не было тогда дверей с автоматикой, которые смогли бы нас урезонить.
Я помню, как после неудачного соскока с подножки трамвая, услышал укоризненный голос кондуктора:
-Мальчик, ну стоит ли из-за такой мелочи так не щадить свои коленки?
 
Если же идти на Запад, пройдя садик имени Ленина и Театральную площадь, попадаешь в курортную зону.  Набережная Горького тянется вдоль пляжей, заканчиваясь курзалом (парком) Фрунзе.
 Часть пляжей разбита не секторы: общий пляж, женский пляж, мужской пляж, пляжи отдельных санаториев.Мужские пляжи ничем не отличались от общих, а вот женщины пользовались возможностью. открыть для загара своё тело полностью.
Пяжи огораживались каменным бордюрчиком высотой   0,7 м и шириной 0,5 м.И вот обнажённые женщины усаживались на этот бордюрчик, спиной к гуляющим по набережной.
Вообще все экспонаты этой выставки женских прелестей были от природы  щедро одарены телесами в стиле Рубенса.
Впрочем, особенно разглядывать эту экспозицию считалось дурным тоном и мы, пацанва, искоса лишь бросали взгляды в ту сторону, проходя мимо.