Глава 3. Портрет

- Не дергайся! Если ты себя чувствуешь некомфортно, то и ей это тоже отдается! - кричит на меня мама, крепко держась за панель.
Я закатила глаза и покрепче вжалась в руль, пытаясь унять дрожь в ногах.
Вот уже целый месяц мама испытывает меня перед экзаменом. Она сразу после моего дня рождения записала меня в автошколу. Ссылаясь на наше далекое расположение от города, мама с нетерпением ждала дня, когда я смогла бы сдать на права. В отличие от нее я сильно перепугалась, потому что это было ново для меня.
«Мама конечно молодец! Надо же было додуматься послать меня еще в одну школу, когда еще прежняя на носу со своими проблемами!»
Мало того я еле успевала учить экзаменационные билеты, так еще совсем скучная информация по поводу машин захламляла мою голову. Но, если быть честным, мне даже немного хотелось научиться этому полезному навыку.
- Мисс Мейсон, не кричите, пожалуйста, на Мирабелль. Ее это тоже отвлекает! - тоненький голосок с заднего сидения вклинился в нашу беседу.
«Господи, а зачем здесь еще и Элизабет?!»
Моя учительница литературы сидела сзади и мило улыбалась, тем самым подбадривая меня. Но я еще больше расстраивалась и бесилась.
- Я волнуюсь из-за машины просто… - проворчала мама.
Она крепче вжалась руками за кресло и начала отдавать команды мне. Я добросовестно все выполняла, думая совсем о другом.
Так мы доехали сначала до указателя «Поляна», а потом до леса. Через два часа вернулись домой из-за грозы и устроили чаепитие втроем.
- У тебя все получится! - вновь подбодрила меня Элизабет и протянула конфету. - Я в свое время тоже волновалась.
Я быстро выпила свою чашку чая и поспешила удалиться в комнату, ссылаясь на плохое самочувствие.
Оказавшись у себя в спальне, рухнула на кровать и стала смотреть в окно. Думала о водопадах, капли на стекле от дождя, которые воспроизводили малейшее впечатление о них.
Мои глаза только начинали закрываться, как окно в комнату с грохотом отворилось. Я подпрыгнула и чуть не упала.
Ворвался сильный ветер, рвавший занавески и разносивший ураганом различные легкие предметы по комнате. Полетели книжки и тетрадки на столе, со стен сорвались рисунки и фотографии, со шкафа опрокинулась коробка с многочисленными письмами от незнакомца.
Я с силой закрыла окно, ободрав при этом локоть. Пришлось прижать руку к ране, чтобы не закапать кровью все в комнате.
Лишь замотав рану каким-то платком, поспешила прибрать все остальное. Дойдя до злополучной коробки, остановилась и села рядом с ней.
Передо мной валялся тот деревянный кулон. Я взяла его в руки, повертела и пощупала. Поблизости была еще одна коробка с различными материалами для шитья: нитки, иголки, молнии. Подобрав шнурок нужного размера, повесила кулон на него. Долго не решалась надеть на свою шею, так как опасалась чего-то неведанного, что подсказывала мне интуиция.
Но Вы знаете, какая я любопытная…
Я повесила себе его на шею. Ничего не произошло. А что собственно могло произойти?

Следующим утром мне следовало появиться в медицинском колледже, на день открытых дверей, в который планировала поступать. Мне совсем не хотелось ехать на автобусе с пересадками, а мама никак не могла подбросить, потому что работала. И как всегда на удивление на помощь мне пришел Дин. Будто чувствуя, что мне нужна помощь, он позвонил. Сначала разговаривали, а потом Дин вдруг спросил, занята ли я завтра. Так и выяснилось, что он подбросит меня к колледжу, а также сходит вместе.
Я быстро надела шерстяные гетры на ноги, теплое длинное пальто, и шапку под цвет гетрам.
«В такую погоду лучше держать себя в тепле!»
Мои ключи выпали из рук как раз тогда, когда подъехал Дин на синем «Форде». Чтобы не казаться растерянной, я быстро подхватила ключи и закрыла дом.
- Привет! - открыв за меня дверь, поздоровался Дин.
- Здравствуй!
Было некомфортно сидеть в его машине. Нет, у него она была в прекрасном состоянии: салон блестел, словно начищенная монета, коврики под ногами так и скрипели от чистоты, а все различные документы по машине, которые обычно были разбросаны по салону у людей, у него были где-то прибраны. Просто я еще не сильно с ним подружилась.
«О чем с ним говорить?»
- Следовало бы одеть шарф, Белль! - он смотрел прямо перед собой, разворачиваясь от нашей калитки на дорогу. - Сегодня обещают холод и дождь!
- Ничего. Я недолго буду на улице.
«Да уж. Весна просто никакая…»
Мы подъезжали к выезду из поселка, как вдруг он заговорил на интересную тему:
- Вчера в школе обсуждали выпускной. Скоро ведь совсем…
«Выпускной?»
Я удивилась и стала его расспрашивать.
- Я взялся за организаторство. Хочу, чтобы все вместе съездили на природу и отдохнули!
- Круто. - Вырвалось у меня.
- Ты едешь?
Я молчала.
«Не хочу веселиться, ведь я их совсем никого не знаю…»
Краем глаза посмотрела на его профиль. Голубые глаза неподвижно следили за дорогой, губы сильно сжаты, так что обрисовались складки в уголках. Он явно был чем-то озабочен.
Дин повернулся и перехватил мой взгляд, немного сощурившись. Я поспешила отвернуться и тихо произнести:
- Не знаю, Дин…
Он постарался тихо вздохнуть, но я услышала. Потом включил радио, и мы погрузились в молчание до самого колледжа.
Я помедлила перед дверьми здания, ожидая Дина. Он поставил машину на сигнализацию и, смотря на меня, подошел.
- Чего ждем? - немного улыбнулся он. - Вперед!
Я вздохнула и вошла. Температура сменилась, и мне стало жарко. По пути снимая шапку и пальто, удивилась при виде толпы людей, столпившейся у какого-то стола. Прямо по центру красовалась бетонная лестница с двумя отходящими от нее другими на второй этаж. Слева и справа были коридоры: там находились кабинеты, столовая и актовый зал.
Сдав вещи в гардероб, нас подозвали к этому столу. Выдали брошюру и бахилы.
- Привыкайте! Этот предмет является частью больницы! - девушка-студентка улыбнулась и указала куда идти.
Мы с Дином переглянулись и пошли.
По пути я осматривала плакаты, на которых были изображены органы, кости, отделы головного мозга, а также какие-то надписи на латинском.
Я прикусила губу, боясь предстоящей учебы здесь. Я не так была сильна в биологии, а все эти вещи у меня в голове не сильно-то и отложились за время школы.
Торжественная музыка, доносившаяся из-за поворота, привела нас к месту назначения. Зал был красиво украшен: на стенах висели нарисованные саморучно улыбающиеся человечки-доктора, а над сценой огромными буквами написано «Aliis inserviendo consumor. Aliis lucens uror».
- Интересно, чтобы это значило? - я крайне была удивлена.
- Светя другим, сгораю сам! - Как обычную вещь сказал рядом Дин.
Я лихо разворачиваю к нему голову.
- Но как?
- Я увлекаюсь латинским просто! - он искренне улыбается. - Идем, сядем.
Оглядевшись вокруг, я поняла, что большинство поступающих в колледж являются девушки. Некоторые с интересом смотрели на Дина, надеясь, что он будет поступать сюда.
Я немного расстроилась за их взгляды… Но почему?
Мероприятие затянулось на сорок минут, где мы узнали о создании колледжа, то, что он был лагерем во время войны и всех раненых везли сюда, узнали о его направлениях в области медицины и прочих заслугах.
Далее нам устроили экскурсию.
Первым был кабинет перевязок. Я попытала удачу перевязать голову какой-то милой девушке с веснушками в разноцветной одежде. Потом прошли в кабинет напоминавший палату, потому что он был смоделирован под нее. У окна стояли две кушетки, на которых лежали манекены с безжизненными глазами и открытыми ртами (мне стало от этого плохо…). Рядом расположились тумбочки с лекарствами, трубками, уколами, слуховыми аппаратами. А также имелась ширма, отгораживающая кровати друг от друга. Было так невыносимо осознавать, что поблизости с тобой может лежать человек с какой-нибудь болезнью, который может умереть в любую минуту, и прикрытый этой ширмой. Так еще страшнее…
«Прочь, мысли! Прочь!»
Здесь мы провели немного времени, делая уколы безжизненным «пациентам» и проверяя их пульс, которого, конечно же, не было слышно.
Пройдя на второй этаж, мы вошли вновь в небольшую комнату, наполненную игрушечными младенцами, пеленками, бутылочками, ванночками и… тремя камерами хранения для младенцев, из которых шли множество трубочек, подсоединяющийся к пульту.
Я так и замерла.
Где-то меня внутри начинался очажок страха…
Этот кабинет должен был казаться мне цветочками, потому что, когда мы зашли в следующий, мне сделалось действительно нехорошо.
Там были разбросаны части тела манекенов. Головы стояли на шкафах, некоторые из них имели даже волосы. Ноги устроились в углу, наровясь повалиться батареей, туловища лежали на стульях, а руки расположились на окнах. Я чуть не позеленела, представив себе, если бы они ожили и стали помахивать из окна…
«Да уж… У меня такая фантазия с детства».
Я встала в углу за Дином. Как только один юноша стал перебинтовывать одну из ног, вдруг моя левая голень с силой заныла. Мне пришлось опереться на Дина, так как боль стала очень сильной. Также заныла голова.
- Давай уйдем! - через боль сказала я ему, смотря на то, как парень перевязывает ту ногу.
Дин не запротестовал, но спрашивая в чем дело, не мог добиться от меня четкого ответа.
Еле дохромав до гардероба, схватила пальто и вынеслась из колледжа. Следом вышел Дин и испугано спросил:
- Тебе плохо? Что произошло?
Присев на лавку, начала одеваться и лишь после этого заговорила с ним:
- Эта нога… и моя… нога…
- А? - друг сел и одел на меня шапку. - Скажи что-нибудь!
Я испуганно смотрю в лужи и пытаюсь прекратить картинки в своей голове, которые начались с просмотра той сцены с ногой манекена. Наклонилась к своей голени и, жмурясь, погладила. Она ноюще болела, словно я когда-то ломала ее.
- Да… я ломала ее.
Немного вспомнив какие-то картинки деревянного дома, жгучего ветра, рвавшего кожу и человека с огромной бородой, я в ужасе издала сдавленный крик и зажмурилась.
- Я помню как слома свою голень!
- Ты ее ломала? Когда?
- Не знаю. Я упала откуда-то, потом шла сквозь ветер. Была зима. Но потом… - я прижала ладони к разгоряченным щекам. - Ветер стукнул меня о дерево, и я упала. А потом… потом… Он…
- Он?
- Кто-то спас меня и обработал ногу….
Я издала вскрик от того, что кулончик на шее неистово стал жечься, делая больно. Я перекинула его на свитер, чтобы не чувствовать дискомфорта.
- Тебе здесь не понравилось?
За все это время я посмотрела на Дина.
- Здесь страшно. Все это был ужасно, я так никогда не пугалась.
Он смотрит на меня озадаченно.
- Ты передумаешь сюда поступать?
Я не ответила, а встала и направилась куда-то в сторону. Дин подбежал и направил меня к машине.
- Я отвезу тебя. У тебя через полчаса урок.
«Все-то он знает…»
Обратная дорога пролетела незаметно. Может потому, что я слушала радио, эти бессмысленные новости, гороскопы, да рекламы? Или же я думала о своем?
Машина плавно подъехала к калитке, и Дин развернулся ко мне.
- Спасибо тебе. - Искренне поблагодарила.
- Нет проблем.
Я кивнула.
Очень хотелось поговорить с ним еще, но сказав лишь одно, я удалилась:
- Я буду туда поступать. Я посмотрю страху в глаза и переборю его.
Казалось, он сказал что-то наподобие этого в ответ:
- Сначала нужно память вернуть…
Но меня уже это не интересовало.
Никого не было дома.
Взяв тарелку с бутербродами и овощами, ушла в гостиную и села на софу. Телевизор включать не стала - ничего интересного и нужного мне сейчас нет. Проверила автоответчик, но там были лишь сообщения для мамы.
За окном пошел мелкий дождь, ветер зашумел в трубе камина. Мне было так одиноко и пусто, что я решила поиграть в игру детства. Называется «Вообржариум». Нужно было обязательно закрыть глаза и напевать. Неважно какие были слова, пусть даже это были звуки, слога или просто буквы, главное - мелодия. Пока она играет, воображение начинает свое волшебство в голове.
Я напела какую-то ужасную мелодию, что пару раз хохотала. Но потом вышла хорошая песенка. Исток воображения начался с леса, далее понеслись горы, поляны. Потом я захотела быть птицей: оказалась на высоте. Летела и летела, под звуки своей мелодии. Но вдруг, сама об этом не подозревая, в мое воображение ворвались те самые манекены. Один так подпрыгнул высоко, что достал меня и с силой кинул на землю. Я упала. Мелодии не было, и я поняла, что сплю.

Это был уже сон.

Лес и горы пропали, сменившись на мрачный замок с устрашающим фасадом. Я стояла и не знала куда идти. Манекены были уже не просто куклами - они покрылись обтянутой кровавой кожей. Лицо затянуло так, что получилось какое-то месиво.
Тем временем замок удалялся, а я скользила уже по льду. Поняв, что за мной погоня, я в ужасе стала удирать от этих монстров. Окружающая меня природа пропадала, замок отдалялся и отдалялся, на пике самой высокой его башни светилось что-то, словно маяк.
Все кругом пропало, и осталась только темнота. Манекены или монстры стали издавать какие-то утробные звуки, щемящие сердце и заставляющие содрогаться всем телом.
Я не видела больше никаких предметов или очертаний, кроме маячка на башне, поэтому все бежала на него.
Чертов лед начал таять, как всегда это было в моих снах. В панике я не могла не повернуть назад из-за чудовищ, преследовавших меня, и не идти вперед. Я упала в воду, а манекены куда-то растворились.
Пришлось грести, что есть мочи. Плыла долго на свет, который даже на метр не приблизился. Я зарыдала от горя. Начались судороги, и я захлебнулась.
Погрузившись с головой под воду, почувствовала такое колоссальное облегчение и чувство влюбленности. Мне казалось, что я вблизи чего-то родного и дорогого.
Глубина приближалась, а свет, наоборот, на поверхности удалялся.
Я хотела было уже закрыть глаза и погрузиться в это умиротворение, как заметила какой-то предмет недалеко от себя. Он тоже тонул. Какой-то листок или рисунок тонул.
Я прищурилась. Он был нарисован черным мелком, поэтому вода уже смывала все на нем.
Ко мне вернулись силы, и я погребла. Вблизи увидела на листе милое лицо парня, у него были замечательные глаза искусно нарисованные. Я улыбалась портрету, пока тонула.
И тут заиграла прекрасная мелодия. Она состояла из спокойствия этого места, красоты этого юноши на листе и моей улыбки. Это была знакомая мелодия, моя любимая мелодия.

«Но я снова и снова вспоминаю...
Его улыбка у меня перед глазами...
И тьма что я чувствую...
Отступает снова и снова...

Но в лунном свете охватывает безумие...
Когда стоишь одна...

Я должна знать...

И все слова ведут меня к дому...
Как я могу тебе верить... Кто ты?
И кто я теперь... кто я теперь...

Для меня слишком поздно...
...или самое время».*

Последний раз посмотрев на портрет и надпись на нем «Мэттью», я просыпаюсь, словно выныриваю из глубины, оставляя этот портрет в полном одиночестве.
_______
*Песня: «Mary Elizabeth McGlynn – Elle Theme»