История о десяти центах - 5. Сон-сценарий

«Здравствуйте, дядя Сэм! Я ваш племянник Скрудж! Вот вам письмо от моего отца!»…
Он так долго и так внимательно читал, что мне показалось, что он что-то ищет. Так и есть! 10 раз он шарил рукой в конверте, в надежде найти там долгожданные купюры. Ох-ох-ох, дядюшка Сом…
«Вы чем-то опечалены?» учтиво спросил я. «Может, я могу вам чем-нибудь помочь?».
Услышав слово «помочь», мой дядя встрепенулся и пристально посмотрел на меня.
«Племянник говоришь?» вяло сказал он. «Ну, здравствуй, племяша!» изобразил он подобие улыбки и протянул мне руку. «Добро пожаловать в Америку! Эх, Америка, Америка…».
«А это и есть ваше судно? Пароход «Быстроходный»?» продолжал я разговор, больше из вежливости, чем из реального любопытства.
«Да, парень, это оно и есть. Старый, правда, но ещё готов дать фору некоторым разудалым судёнышкам, вроде, «Неуловимого»! И его растреклятому капитану мистеру Джабсу! Ох, ненавижу!!!» дядю, аж передёрнуло, как вспомнил это.
«А кто это такой?»
«А это, брат, мой самый ненавистный враг. Чтоб гореть ему синим пламенем, вместе с его пароходом! Конкурент мой. Вон видишь, там на другом берегу, дом большой стоит. Особняк, значит. Его хозяин заказал большой перевоз одного своего предприятия, деревообрабатывающей фабрики. Ну, богатый, значит. Решил, что там ему не то, вот он другое место подыскал, и теперь ему нужен был перевозчик. Нужен, так нужен. Я не против. Даже наоборот! Всегда за, если деньги хорошие платят. А он, в это самое время, дуба дал, клиент-то мой. Помер, значит. Ну, а я ни слухом, ни духом о том. Да и перевоз весь подходил к концу. И тут мне сообщают, что клиент помер. «Как так», говорю, «помер? А кто мне за работу заплатит? А моим ребятам? А?». Ну, тут я узнал, что богач-то этот не только мне перевоз заказал. Он взял на работу ещё и  «Неуловимого», чтоб ему пусто было! Ну, Джабса этого. Как только наклёвывается что-то стоящее, как этот мерзавец тут как тут. Будто намазано ему!.. Ну, и говорит мне, этот пройдоха, что имеется у него документ, подтверждающий, что он действительно перевозил для этого богача ценный груз. А денег не получил, как и я. Клиент помер, но дело-то сделано! Ну, мы значит, к судье. Мол, разреши нашу проблему-то. А там нам говорят, что денег у покойного не осталось, прямых наследников нет, завещания не составил и все предприятия отошли государству. Всё имущество, которым он обладал - перешло государству. Всё, кроме дома его, ну, вот этого особняка. Дом, в качестве долга (за выполненную работу), отдают мне и этому паршивцу Джабсу.
«Хорошенькое дело!» говорю я. «Да я лучше залезу в печь в топливном отделе своего старого парохода, чем разделю этот дом с этим…, с этим…, с этой жабой, вот!». Против совместного имущества был и этот индюк. «Ну, тогда», сказал нам судья, «милостивые господа, я даю вам сроку на раздумье 2 дня. Если придёте к общему соглашению, то дом ваш. Если нет, то он переходит к государству, всё!». И вот, племяша, подходит к концу первый день. И ты меня ещё спрашиваешь, мол, почему я опечален, а?».


«Вообще-то, я спросил его «чем», а не «почему». Но обращать на это внимание и, тем более, обижаться, было бы глупо. Да и не к месту. Я стоял на палубе, смотрел на его печальное лицо и думал: чем же я могу помочь? Так я простоял без движений несколько минут. Вдруг резкий громкий звук, похожий на гудок парохода, отвлёк меня, и я услышал слова:
«Так-так. Наша старая развалина набирает новую команду? Или Макдак хочет разобрать тут всё до последней доски? Так я тебе помогу, дружище! И не надо молокососов утомлять своим хрипом. Мои рослые ребята помогут тебе и бесплатно, ха-ха!».
«Джабс! Ты!».
«Я, Макдак. Собственной персоной», сказал высокий господин в тёмно-сером костюме из дорогого покроя.
Был он чересчур полноват, и со стороны казался весьма высокомерным, из-за чего можно было предположить, что не зря его зовут Джабсом. Этакая жаба в костюме… Судно его было полной противоположностью пароходу дяди Сэма. Блестящие медные трубы, так и играли на солнце. Большое колесо было выкрашено в тёмно-синий цвет. Красивые рамы и окна, палуба, которую тщательно натирали двое парней, мощный гудок. Ндааа. Было на что посмотреть.
«Ну? Уже собираешь вещи, надеюсь?» издевался моряк-жаба. «Знаешь, не хочу, чтобы в моём особняке, водились всякие паразиты. А собака у меня уже есть, извини. Ха-ха!».
«ТЫ!!! Тебе, Джабс, прекрасно известно, что этот дом как твой, так и мой! Давай лучше по-хорошему договоримся, а? Я первый за эту работу взялся, так что ты…».
«Ишь, ты как заговорил!» прервал дядю Джабс. «А судья чётко сказал, что оба. И узнали мы о кончине, когда работа была уже сделана. И свидетели у нас с тобой есть. Так что об этом даже не трынди! Договориться хочешь? А сколько у тебя денег?».
«Ты!!!» вскипел мой дядя. «Проваливай отсюда!!! А не то… не то возьму вот ружьё, да как пальну!!!».
«Что?!!!!» завёлся также и Джабс. «Ты ещё мне угрожаешь?!! Да я тебя!!!..».
«Что, дружище?», злорадно ухмыляясь, проговорил дядя Сэм, «может, дуэль?».
«Да с радостью!!!» восхищённо воскликнул Джабс.
«Пистолеты утром?».
«Может, сабли днём?».
«Кулаки на закате?».
«Пушки ночью?».
Я слушал-слушал и всё гадал: что же будет? И тут, меня осенило!
«А может, гонки на пароходах?» громко сказал я. «Кто первый - того и дом».
«А?» удивились они.
«Ну, да, гонки по реке! Подпишите бумагу, чтоб потом проблем не было - и вперёд».
«А что, Джабсик, паренёк дело говорит, а?».
«Хм… Похоже на то. Замечательная идея отправить твоё корыто в утиль. Ха-ха!».
«Ну, это мы ещё посмотрим! Итак, по рукам?».
«По рукам»…


На следующий день, к полудню, у самого истока реки, стояли два парохода: «Быстроходный» моего дяди и «Неуловимый» мистера Джабса. На берегу, в присутствии 15 свидетелей, они подписали письменное соглашение о том, что проигравший добровольно отказывается от права на особняк богача. Все подписались…
«Итак», сказал один из работников пристани. «Как только я опущу флажок - можно стартовать. Финишной линией считается буёк у пристани «Северная». Кто первый пересечёт его – победил. На пароходе находятся только два участника гонки: капитан и помощник. Всем всё ясно? Тогда занимайте свои места!».
«Ты уверен, дядя, что не зря расхваливал свой пароход?» спросил я перед тем, как стать его помощником и взойти на палубу.
«О, да, племяша, уверен», твёрдо сказал он. «Ты не смотри, что староват. Оно вовсе не корыто, как сказал этот Джабс. И я его уже обставлял. Было дело… Здорово он тогда меня разозлил, вот я и хотел ему крикнуть пару ласковых, на дорогу. Он удирать, я за ним. Он полный вперёд, я тоже. Всё смеялся. А кто в итоге ликовал? Ха-ха! Ты бы его видел… Ну, готов? Тогда залезай. Пора утереть нос этому названому щёголю»…
«Готовы? Раз! Два! Три! Ииии флажок!!!».
Загудели моторы, зашумели колёса, заработали винты. Плеск воды, крик капитанов, суматоха. И я, в топливном отделе, то и дело, подбрасываю лопату за лопатой угля…
Прав был дядя Сэм. Несмотря на красивую обшивку, «Неуловимый» явно уступал «Быстроходному». К моему удивлению, расстояние между ними всё росло и росло.
«Всё, племяш! Пока больше не бросай! Мы выиграли! Ураааа!!!» сказал мне довольный дядя Сэм.
Но зря он начал радоваться и заранее праздновать победу. «Если не уверен – жульничай» - вот правило всех авантюристов и пройдох. Мистер Джабс прекрасно знал, что его «Неуловимый», на самом деле не так уж и не уловим… И на одном из поворотов, он приготовил свой первый сюрприз. Нанял рабочих, и они накидали в реку брёвен. Как только наш пароход подошёл к этому повороту, мы едва успели повернуть к берегу и вдоль обрыва продолжить свой путь. Однако ненадолго. Мы остановились. Подошёл и «Неуловимый». Каково же было удивление моего дяди, когда он увидел, что к брёвнам была привязана верёвка, и около 20 работников, по команде, вытаскивали их из воды! Но не все, а только те, что мешали именно пароходу Джабса!
«Пока, мой старый друг, Макдак! Напиши мне, как устроишься на новом месте! Ха-ха!» веселился Джабс.
«Ах ты, негодник! Мошенник! Да я…».
Но Джабс уже был далеко, и, вряд ли, услышал, что готов сделать с ним мой дядя. Что тут зря говорить? Делать надо было что-то! Мы бросились в воду, и стали подтаскивать брёвна к берегу. Совсем скоро освободили себе дорогу и могли плыть дальше.
«Давай, племяша, поднатужься. Надо их догнать!».
Ему легко говорить. Он стоит у штурвального колеса и крутит себе, а всю тяжёлую работу выполняю я! Однако, я очень хотел помочь ему. Ведь тогда и моя жизнь улучшилась бы. Но как догнать? Вдруг я увидел валявшийся в углу топки велосипед. Колесо у него было только сзади, и это натолкнуло меня на мысль. Я подтащил велосипед к топке, быстро сбегал на палубу и принёс оттуда две небольшие старые лопасти и куски прочной бечёвки. Ведь всё это я видел бесполезным валявшимся ещё вчера. Не медля ни секунды, я подставил всё, что нашёл, под заднюю часть велосипеда, тем самым, приподняв его повыше на горе угля. Закрепил бечёвкой лопасти и осмотрел задуманную конструкцию. Как будто всё.
«Что ты там возишься?» грубо спросил дядя. «Давай сыпь скорее!!!».
«Сейчас!».
Я сел на велосипед и сделал пробный ход. Лопасти  медленно закрутились. Уголь полетел прямо в топку. Бечёвка крепко держала. Отлично! Куча угля немалая. Когда ход будет совсем свободный, можно переставить велосипед рядом, на образовавшуюся горку. Итак, за работу!..
Было неимоверно жарко, я сидел спиной в полтора метре от топки и крутил педали, что было сил. Ноги ныли, колени болели, но я не сдавался. Где-то, через час, я услышал радостный голос дяди:
«Догоняем!!! Поднажми, племяша! Давай! Давай!».
А дело было в том, что мистер Джабс так обрадовался, что только первые полчаса гнал вперёд. Но, заметив, что преследователей нет, он велел своему работнику прекратить подбрасывать уголь и, устроившись в мягком и удобном кресле, решил прикорнуть ненадолго, отдав приказ парню двигаться медленным ходом. Что же тут удивляться, когда мы, словно, ветер промчались мимо, оставив наших конкурентов наблюдать лишь пар, идущий из трубы. Джабс был в не себя от злости. Он мигом проснулся, схватился за штурвал, а его работник полетел в топку (не буквально, конечно же, работать). Вот они догоняют нас (об этом мне кричит дядя). Вот мы снова вырвались вперёд. Они. Снова мы. Они. Мы. Вот мы опережаем их на пол-корпуса. На корпус. Расстояние между нами растёт. Вот они уже далеко позади. Всё. Финишная линия… Не чувствуя сил, я падаю с велосипеда прямо на уголь…
А когда пришёл в себя, то увидел, что лежу на берегу, на пристани «Северная». А возле меня народу видимо-невидимо!..
«Молодец, парень! Красивая победа!».
«Отлично поработали, Сом!».
«Ну, племяша, дай я тебя, как следует, обниму! Мы утёрли нос этой жабе! Ха-ха!».
«И теперь, дядя, дом твой?» спросил я.
«Конечно! Он теперь мой! Даааааа!!!».
«Вот здорово! И это значит, что мы сможем там жить! Наша жизнь изменится!!!».
«Наша?» удивился дядя Сэм. «Ни о чём таком я с тобой не договаривался».
«Но, дядя…» начал, было, я.
«Никаких «но»! Я тебе ничего не обещал. Моя жизнь изменится, это да. Но, о том, чтобы ты жил со мной я даже и не заикался».
«Но, дядя… А гонка? А моя помощь?».
«Ах, да это. За работу я тебе заплачу. И всё. Дальше наши пути расходятся».
И дал мне пол-доллара. Каких-то 50 центов за всю ту доброту и внимание, что я ему уделил. А моя работа? А то, что я его родственник? Дааа… Так сильно, меня раньше, пожалуй, ещё никто не унижал. Эта была вопиющая несправедливость, и мне предстояло принять её, и смириться. Я сел в дилижанс и отправился обратно в центр Нью-Йорка...
«И потом ты направился прямо в Даксбург, да, дядя Скрудж?» спросил Дилли. «Где и разбогател?».
«О, нет, Дилли. Всё было далеко не так… Огорчившись случившемуся, я решил отправиться на золотые прииски, прямо на Клондайк…
Купив у мальчика в центре города газету, я заметил, что, то, о чём говорил мистер Бриджес в «Парикмахерской Маккили», может, и неправда, но довольно-таки часто упоминаемая вещь. А раз об этом говорят, то, стало быть, это имеет не такую уж и малую ценность для жизни Америки. Хм… Тут стоило задуматься… Прошло каких-то полчаса, и я решился – отправлюсь в горы, на Клондайк, добывать золото…