Тун

В руках у меня простой полотняный мешочек. В нём одно-единственное ожерелье из сухой зелёной фасоли (так её заготавливают на зиму, нанизывая каждый стручок на крепкую нитку) Я открываю мешочек, опускаю в него лицо, вдыхаю знакомый тёплый аромат и глаза мои наполняются слезами.
У меня осталось ещё немного розовых лепестков, пара горстей пряной зелени, две косички конского щавеля и маленький букетик чабреца…
Все эти сокровища хранятся в таких же точно мешочках, и я с закрытыми глазами могу сказать, что внутри каждого.
И каждый раз, прикасаясь к ним, чувствую острую тоску по дому, с которым связаны у меня эти благословенные запахи., и в который я не войду уже никогда.

Тун. Так по-армянски будет « дом». Мне кажется, что эти два разноязыких слова звучат очень согласно .Оба круглые, несущие чувство защищённости , покоя и тихого света…
Утро.
Кипящий чайник, истерично гремящий крышкой, потому что его забыли на плите.
Запах печёных на огне сладких перцев и баклажанов, разносящийся по всему большому дому.
Солнечный свет, заливающий комнату с плоской люстрой-тарелкой под потолком, по круглому полю которой вот уже много лет неутомимо бегут куда-то двенадцать лошадей.
Куда? Этот вопрос ты задашь себе намного позже. И сама же на него ответишь.
В никуда и в никогда.
А чтобы с утра пораньше пялить глаза на столетней давности люстру и пересчитывать лошадей, надо чтобы тебя кто-то очень ждал в этом доме.
Но бабушка…

Напекла для тебя перцев с баклажанами.

Принесла из сада несколько веточек мяты и горсть малины.
Развесила сушиться ожерелья из фасоли на бельевой верёвке, протянутой через весь балкон .
Как всегда, забыла чайник на плите.
И ушла за хлебом.
Как всегда…и теперь уже навсегда.