дерево

Дерево


Моя жена упорхнула в даль сада, посадив меня на скамейку у пруда и попросив не покидать место нахождения, заверила, что через полчаса, ну, по крайней мере через час, вернётся. Я благодарно склонил голову, а как же иначе.
Кактусы, лилии водяные или кувшинки, как их там звать, рыбоньки в пруду ублажали меня, я отдыхал. Единственное, что досаждало, невероятная жара и духота в павильоне, накрытом стеклянным колпаком. Произрастали здесь разные виды флоры, для их сохранения и создали мир экватора, мучительно воздействующий на меня и благотворно влияющий на мою милую.
Один из видов флоры, гнусный цветок ядовитой окраски с бесстыдно торчащими тычками из лепестков, маленькая девочка с розовым бантом в волосах торжественно пронесла мимо, прижав к груди и роняя слёзы. Её сопровождали родители, трусливо поводя глазами по сторонам.
«А ведь сорвала, штраф!» — лениво подумал я.
— Ну что ты здесь расселся, идём, вставай! — затормошила меня жена. — Там такое чудо! Ты увидишь сейчас, мы должны его купить, у нас никогда такого не было, — утирая лицо бумажной салфеткой, возбуждённо проговорила она.
Я с готовностью поднялся и с добрейшей улыбкой, на какую только был способен, по мановению её руки последовал за ней.
А и правда, какое чудо выросло!
Кто и когда мог это свершить — среди пальм светился белый с коричневым оттенком нежный ствол, кудрявая крона, усеянная зелёными листьями с серёжками и острыми длинными иглами с шишечками, венчала его.
Родина моя, берёза и сосна, не привиделась мне, а явилась в одном дереве.
Продавец улыбался, работник, облокотившись на лопату, задумчиво смотрел на нас.
— Ну, что скажешь?
— Что я скажу — берём.
Радостная жена признательно обняла меня и игриво куснула в нижнюю губу, взъерошила мои короткие седые волосы и пообещала вернуться домой через полчаса, ну, по крайней мере, через час, если ничего не случится. Она надеется, что я никому не позволю перекупить наше дерево и доставлю сам, без дополнительной оплаты.
Я подошёл к продавцу. Мы побеседовали о богатых скрытых возможностях природы, о её совершенстве, о глупости человеческой натуры, и я попросил нож.
Без слов он достал из короба с инструментами орудие труда с широким острым блестящим лезвием, и я принялся старательно резать ствол чудного дерева.
В детстве моём один слесарь обучил, как срезать ёлки в лесу на праздник Нового года. В самом низу ствола ножом, а лучше — топором, сверху вниз, а затем снизу вверх по кругу обрезаешь дерево. И оно падает неповреждённое, лишь срезанное или срубленное.
Осторожно вонзался я в берёзу-сосну, опасаясь преждевременного крушения, могут повредиться ветви. Листики берёзки и изумрудные иглы сосны подрагивали, а серёжки и шишечки раскачивались в такт моим усилиям.
И вот свершилось, медленно и величаво дерево склонилось и легло. Я бросился к кроне. Ну хоть бы одна веточка, хоть бы один листик, хоть бы одна иголочка погибли — все на месте. Я ликовал!
Жена придёт домой, а прирученное мною дерево будет стоять посреди комнаты, пустив свои корни по полу.
И я остолбенел.
Боже, какие корни! Я же дерево, родину свою, оставил без корней! Что скажет мне моя милая единственная жена!? Я сразу же отклонил мысль о лопате, бить корни кощунство. Продавец развёл руками на просьбу о клее. Для металла, для бумаги, для фарфора, для синтетики, даже для резины есть, но для живого тела, к сожалению, ещё не придумали.
— Вас ждёт «нобелевка», дерзайте! — подмигнул он мне.
Стеная, я лихорадочно пытался прирастить ствол к обрубку, силы мои слабели, уговоры и просьбы не помогали, дерево не хотело уступать.
Что скажет жена!?
И кто её надоумил приобрести эту берёзу-сосну, будь он неладен!