Радость

Я лежал на диване, переключал каналы, и скучным взглядом, упулился в телевизор. Как всегда. Ни чего интересного. Опять скучный будничный день. По телевизору ни чего интересного, и я лежал, пошатывая ногой, скучал: в квартире было тихо, темноту прорывало лишь свечение экрана. Я был один дома.

Внезапно зазвонил телефон. Среди тишины, он резко, разрезаю толстую пелену молчания, эхом взорвался у меня в ушах. Я взял трубку. Звонила моя девушка.

-Да! Привет, Кать! – сказал я уставшим и сонным голосом.

-Саш… - ответила она и замолчала, в ее голосе слышался страх и волнение.

-Что случилось? – я начал переживать за девушку.

-Я… Я не знаю как сказать… - еле выговорила она. – Не знаю…

-Говори как есть! – успокаивающе ответил я.

-В общем,… Саш.… Прости меня. Прости, пожалуйста! – уже сорвалась на плач Катя. – Я тебя люблю.

-Кать, все хорошо! – ответил я, пытаясь ее успокоить. – Я тебя тоже люблю!

-Саша… Сашуль… Обещай, что мы всегда будем вместе. Обещай…

-Что ты говоришь? Конечно! Всегда-всегда. Скажи только, что случилось?

-Я в этом не виновата… Это не я… - продолжала плакать девушка, хлюпая носом.

-Да скажи ты уже, что случилось? – кажется, я начинал злиться, бояться и терять терпение одновременно.

-В общем… Саш…Я…Я.. Беременна. – выдохнула она последнее слово с какой-то болью и горечью.

-Что? – только и смог выдавить я.

Меня охватило какое-то странное чувство. Я вроде и боялся, но и в тоже время думал, что все это не по-настоящему. Что все это всего-лишь шутка. Должно быть это сон. Да, это определенно сон. Такого не может быть со мной, только не со мной. Мне семнадцать, Кате пятнадцать. Какие дети? Нет, я не сплю. Определенно не сплю. Что мне делать? Как избавиться от этого куда убежать и как забыть? Я не верю. Я не верю. Это бред. Это не со мной. Это, черт возьми, сериал с плохим сюжетом, в котором все закончится хорошо, и ребенок будет не моим. Блять. Да кого я обманываю. Это мой ребенок. Я – папа. Я, черт возьми, отец. Да такое не возможно. НЕВОЗМОЖНО.

-Саша… Я не знаю что делать! – Катя плакала, но уже не так, не взахлеб, она вдыхала все еще дрожащей грудью, но уже успокаивалась. – Что сказать родителям?

-Кать! – я хотел ее успокоить, но меня надо было успокаивать самого. – Кать, давай так: я к тебе уже еду. Дождешься меня?

-Да… Да…

-Я приеду, и все решим. Сама ни чего не предпринимай.

-Конечно. Я тебя жду!

-Я люблю тебя, Кать!

-Я тебя тоже.

Она повесила трубку, и вначале повисла тяжелая и громкая тишина. Казалось, меня оглушало это спокойствие, это умиротворение. Я был в смятении. Я не знал что делать. Ехать к Кате? Определенно. Надо ее успокоить. Надо сказать родителям. Да что я говорю. Меня убьют. Ее убьют. Нам хана. Я видел лишь один выход.

Вскочив, я быстро метнулся в ванную, открыл воду и побежал на кухню. Открыв ящик, я достал кухонный нож. Быстро вернулся обратно в ванную. Прямо в одежде я залез в воду. Она приятно обтекала тело, плеск струи успокаивал, а лезвие ножа уже резало запястье. Один. Два. Три…
Сколько раз я полоснул себя ножом, не помню, но кровь текла красным быстрым потоком, заливая ванную, растворяясь в воде и стекая в водопровод.  Я чувствовал лишь успокоение. Просто хотелось спать. Закрыв глаза, я будто бы стал улетать куда-то. Как же теперь Катя будет без меня? Как ребенок? Как мои родители? Переживут. Но Кате же нельзя нервничать. Нет. Я должен жить. Ради нее. Ради ребенка. Что я натворил. Вот дурак! Почему все так?

Я попытался вылезти из ванной. Это было очень трудно,  но я все-таки встал на ноги и пошел к себе в комнату. Нужен ремень. В дверях в комнату я упал. Ползком, добравшись до шкафа, нашел ремень. Одеть его и затянуть на руке ни как не получалось. Руки меня не слушались. Глаза закрывались. Затянуть ремень я уже не мог. Кажется, я умирал. Умирал так рано, но зато оставил после себя жизнь. Я радовался. У меня будет ребенок.