На Пушкинском бульваре фонтан огнями брызжет

               
Античная беседка.  Костёл.  Каштанов кроны.
 Но реконструкций жёстких всё не проходит страх.
 На ветреном рассвете опять орут вороны
 и тополя шуруют ветвями в небесах.

Где скверик был уютный – витрины магазинов,
все лезут в центр, все жаждут доходов, – не разбой?
Как жаль, что город детства у моря не резинов,
он ограничен морем и горною грядой.

 Пней не осталось даже от срубленных деревьев,
 стройбандам – эх! – привольно в прославленном Крыму;
 никто ведь и не спорит, что Ялта – не деревня,
 но урбанизм чрезмерный курорту ни к чему.

 На Пушкинском бульваре фонтан огнями брызжет,
 чего здесь ни случалось, – лишь память я качну:
 носил я раньше шорты, теперь таскаю бриджи,
 а завтра, может,  клёши опять носить начну.

 А встреч любовных, встреч всех – и не припомню даже,
 мерцали светлячками глаз любящих зрачки,
 Селена, интригуя, нескромное что скажет,
 да глушат её сплетни сентябрьские сверчки.

 На Пушкинском бульваре Краснов жил – архитектор,
 другие люди жили, – ни вам чета, ни мне.
 Когда страна большая меняет строя вектор,
 не избежать развала стабильности в стране.

 Но всё-таки, но всё же: костёл, беседка, кроны,
 фонтан огнями брызжет, гуляют млад и стар,
 а  что орут вороны, на то они – вороны,
 пускай орут, коль выжил наш Пушкинский бульвар.