I. Пролог

В этом мире со странными людьми в странной одежде со странными стереотипами, прочно занявшими своё место в обществе, всё делится на части. А эти части ещё раз делятся. И так до бесконечности. Каждый человек сам продумывает своё деление. Он выстраивает свой собственный мир, иногда разрешая посторонним и близким находиться в нём, а иногда остерегая его, как самое драгоценное сокровище, предпочитая жить в одиночестве.

Хотя всё начинается с такой схемы: дети, подростки и взрослые.

О взрослых говорить скучно. Они слишком правильные и одновременно неправильные, слишком пошлые и слишком воспитанные. О детях тоже ничего интересного не скажешь. Это всего лишь росток, не отличающийся особым умом и идеями. Бывают гении с рождения, но редко. Остаёмся мы — непризнанные в своей правоте — подростки.

Мы — гнида общества, люди с огромным количеством гормонов, невысказанных мыслей, и просто взрослые дети с завышенным самомнением и псевдо-страданиями — родились в эпоху «А в наше время такого не было», Интернета, iPod’ов-iPad’ов, песен «О, Боже, какой мужчина» и «О, Боже, мама-мама, я схожу с ума» и «Пятидесяти оттенков серого». На дворе шёл две тысячи пятнадцатый год. Лениво переходил из зимы в весну, из весны в лето, и так дальше по всем правилам. Погода опять путала январь и март. Доллар и евро увеличивались, пугая всех русских кризисом. Цены в магазинах тоже возрастали, а зарплата уменьшалась. Шутки про Обаму росли без остановки, точно так же, как и ненависть к нему.Война в Украине волновала едва ли не весь мир. Егор Крид становился популярным.

И посреди всего этого бреда, бедлама, кучи ненужной информации росли мы. Нам всем было по четырнадцать-пятнадцать. Мы не интересовались ни Украиной, ни экономикой, лишь играми, музыкой, сериалами и несуществующими (а иногда и реальными) вторыми половинками. Мы начинали пить и курить, заниматься сексом и просто вливаться в поток этой несовершенной жизни. Кто-то из нас что-то творил, заслуживал признания у одноклассников, а кто-то опускался до дна, при этом, не являясь изгоем в школе. Наверное, у нас было не всё так плохо. В той самой школе, где мы учились, об изгоях не слышали, наверное, было какое-то особое общество. Конечно, иногда нам орали: «чмо, иди сюда!», но на большее ума не хватало. Вся злость выливалась в группе, посвящённой нашему учебному заведению. Почти все анонимно высказывали свои мысли по поводу той или иной очередной шлюхи, обзывали малолеток и высказывали свои мечты свалить отсюда. Но дальше угроз и желаний ничего не зашло. Очень мало народу действительно ушли посреди года. Все остальные только выпускались в девятом и одиннадцатом классах. Да и то — оставалось чуть меньше половины. Учителя видели в этом кучу плюсов, мы — одни минусы.

Настал и тот момент, когда мы с гордостью окончили восьмой класс и перешли в девятый. Вот тогда действительно жизнь забурлила: новые темы, иногда сложные, иногда нет, новые возможности и обязанности, новые подготовки и критерии контрольных и экзаменов. Всё казалось едва ли не нереальным. Нам казалось, что всех закрутил водоворот событий, откуда выбраться очень сложно. Мы едва привыкали к новым устоям.

Такое продолжалось первые два месяца.

Ко второй четверти мы вполне освоились.

Хотя рассказывать о школе — не лучшая идея. В ней нет ничего интересного. Учителя представляли не для всех особую ценность, хотя некоторые считали их чуть ли не лучшими друзьями. Однако это продолжалось до первого «стукача» родителям. После этого терялось доверие, одноклассники злились и уходили в себя, и мы — их знакомые, которые так хорошо всё понимали, — старались им помочь. Просто потому что знали, как иногда бывает больно от мелочей.

Поверьте нам на слово — в каждом классе есть люди с кучей проблем. Иногда они их скрывают, а иногда нет. Хотя чаще всего проблема-то одна, но её последствия тоже не дают прилив сил и бодрости.

Нас было немного. Мы не были изгоями.

У каждого из нас своя история.


История непонимания и счастья, крайностей и постоянства.

Несмотря на наш юный возраст, проблемы порой были недетские. Мы и сами это понимали, но некоторые втягивали себя всё глубже и глубже, пока не находились те, кто готов был помочь нам. Увы, таких людей было немного.

Год продолжал идти. Доллар продолжал расти. Учителя продолжали орать.

Мы продолжали жить.