Учитель музыки

Фантастическая повесть

ГЛАВА  1

 Учитель музыки!
Свешнёв разочарованно смотрел на экзаменационный билет.
Андрей Анатольевич Вахрушев – профессор, председатель  экзаменационной комиссии по робототехнике, казалось, не заметил его разочарования. 
- Поздравляю, Виктор! Очень интересный билет. Тебе потребуется проявить изобретательность, чтобы спроектировать и собрать достойную модель.
 Свешнёв попытался улыбнуться.
- Ты ведь когда-то занимался игрой на фортепиано? – воодушевлённо продолжал профессор. – Полагаю, твои музыкальные знания существенно облегчат моделирование и программирование. Однако при разработке кибермодели обращай внимание не только на технические нюансы. На первых порах займись проблемами  школьной педагогики. Ученики общеобразовательных школ должны с нетерпением ждать уроков музыки. Только при их заинтересованности этим школьным предметом ты получишь высокий экзаменационный балл. Двух месяцев должно хватить на решение данной конструкторской задачи. Дерзай.   
 Свешнёв кисло попрощался и вышел из аудитории.
  Два месяца для того, чтобы собрать достойную модель? Такое не под силу даже лучшим инженерам «Рашен кибернетик моудл». Но дело даже не в этом.
Учитель музыки!
 Свешнёв тихо выругался. Нет, он не отрицает, что в нынешних школах большая нехватка электронных учителей. Преподаватели математики, литературы, иностранных языков – куда ни шло, но учитель музыки… Из всех профессий, которые доступны носителям искусственного интеллекта, эта, пожалуй,  самая бесполезная. Кто из воспитанников средних школ не скучает на уроках музыки? Кто с упоением слушает Баха или Чайковского? Кто не играет в электронные игры на телефоне,  не слушает через наушники популярные мелодии? Да и зачем  детям, которые станут мелкими служащими и разнорабочими, высокое искусство?
 Учитель музыки... А почему не разносчик пиццы, не уборщик мусора? Ну почему именно ему, Виктору Свешнёву, лучшему студенту дневного отделения, будущему инженеру-робототехнику, достался такой глупый билет?!
 В сквере, расположившись на скамейках, курила молодёжь. Двое парней и девушка – приятели Свешнёва.
 Свешнёв убито глядел на сокурсников. Никто из них не прячет стыдливо глаза – у всех счастливые лица. Особенно у Толика Богданова.  Наверное, вытянул интересный билет:  киберспецназовец или подводный археолог.
- Свешнёв! Ты уже был у Вахрушева?
- Был. Что у вас, ребята?
- Мне попался классный билет! – похвастался Толик. – Киберкаскадёр. Хотя вообще-то я мечтал спроектировать нового пожарника или сапёра.
- Ничего, успеешь ещё отличиться. Андрей?
- У меня  билет № 4. Банковский служащий,  - ответил Андрей Захаров. – Банально и скучно. Даже не представляю, какие новшества я могу внести в уже существующую модель. А вот Алёнке повезло. Киберняня для одарённых детей с ограниченными возможностями. Какой полёт для фантазии!
- Я буду счастлива, если моя модель хоть как-то поможет несчастным малюткам. Летом я работала волонтёром в интернате для слепых детей. Жуть!
- Ну, а кого ты будешь проектировать?
 Свешнёв швырнул Богданову измятый билет.
 Богданов прочитал и прыснул.
- Сочувствую. Прими искренние соболезнования.
- Какой у тебя билет, Вить? Только не говори, что работник автозаправки, - пропела Алёна.
- Дай-ка попробую угадать. Киберсантехник? Укладчик асфальта?
- Ладно, не трави человеку душу, - серьёзно отозвался Богданов. – От сантехника и укладчика людям хоть какая-то польза. А какой прок от учителя музыки?
 Алена перестала улыбаться. Она разочарованно надула красивые губы и с жалостью поглядела на Свешнёва.
- Не отчаивайся, Вить! Инженер должен уметь всё. Справишься как-нибудь.
- Как-нибудь?! – Свешнёв в сердцах швырнул на лавку дипломат. – Я не хочу «как-нибудь»! Я хочу сдать робототехнику на высший балл! Да ты подумай, Алёнка, сколько вокруг по-настоящему нужных профессий для искусственного интеллекта! Кибердозиметрист. Киберпожарник. Киберводолаз… А тут – учитель музыки! Да кому это вообще надо?
- Никому. Ты прав, - согласился Андрей. – Дочь папиного секретаря учится в общеобразовательной школе. Там на уроках музыки такое творится! И после уроков тоже. То  столкнут учителя с лестницы, то петарду в лицо пустят. Знаешь, как воняет искусственная кожа? Завучу однажды даже пришлось отменить занятие и проветривать класс…
- И чего ты распереживался, Витюха? - буркнул Толик. – Твоя мама – директор престижной гимназии. Подскажет.
- Мама подскажет! – передразнил его Свешнёв. – У неё в гимназии обучаются дети дипломатов, артистов, известных политиков.  Конечно, они будут слушать учителя музыки! Они – интеллектуальная элита России, молодое лицо и гордость  государ-ства. Им это нужно, понимаешь? А ты  заставь-ка  слушать Рахманинова  какого-нибудь балбеса, чей отец неделями прозябает в вытрезвителе? Мама говорит, нет бездарных детей… Интересно,  что бы она сказала, работая в школе для бедных! Благородство, возвышенные мысли… Глупости!  Откуда им взяться в кухаркиных детях?! Учителя музыки  им подавай! Для чего?
- Фу, какой же ты грубый, - морща хорошенький носик, сказала Алёна, поёживаясь от мороза.
- Ребята, айда в кафе! Алёнка замёрзла, - сказал Андрей. – Пойдём с нами, Витя.
 Свешнёв послушно поплёлся с друзьями.
 В кафе горел приглушённый свет. Киберофициантка вежливо попросила сделать заказ.
- Что-нибудь горячего, - попросила Алёна.
- И горячительного, - весело крикнул Андрей.
- Пожалуйста, уточните.
- Даме кофе с пирожным, а джентльменам глинтвейн.
 Запах корицы и приятное тепло, разлившееся по телу после первого глотка, привели Свешнёва в хорошее расположение духа.
- С чего, други, планируете начать работу? – поинтересовался Богданов.
- Я загляну в отдел продаж «Рашен кибернетик моудл». Там  подскажут, каких кибернянь желают видеть в  интернатах и больницах, - ответила Алёна. – По опыту работы знаю, что расторопных и улыбчивых.
- Больные дети очень чутки и ранимы. Полагаю, им всё-таки нужны волонтёры: живые люди с открытой душой, а не киберняни.
- Хорошее замечание! Спасибо, Андрей. Я попытаюсь довести мимику и голосовое поведение своей модели до полного совершенства.
- Абсолютное человекоподобие в робототехнике немыслимо. Даже лучшие инженеры не могут добиться того, чтобы кибермодель думала и говорила, как настоящий человек. А ты, ещё не получив диплома, притязаешь на создание  совершенного носителя искусственного интеллекта! – удивился Богданов. 
- Да! Наука должна идти вперёд. У меня, между прочим, есть мечта: стать ведущим инженером-робототехником и попасть в конструкторское бюро «Рашен кибернетик моудл».
- Мечтай, мечтай! Кто об этом не мечтает! Вот Витька, например… Кстати, Виктор, с  чего ты начнёшь  работу над своей моделью? – спросил Андрей.
- Вахрушев посоветовал начать со школьной педагогики. Точнее – с психологии детей, которым по барабану классическое искусство. То есть  заставить подростков  скучать на уроках музыки вопреки их жизнерадостной природе. Не разговаривать, не играть в телефон… Не представляю, как это  сделать. Может, обучить электронного учителя основам гипноза?
- Ну почему ты так плохо думаешь о детях, которые учатся в общеобразовательных школах? – возмутилась Алёна. –      Не все же они бесчувственны и глупы! А вдруг благодаря именно твоей модели кто-то захочет стать музыкантом или композитором?
- Да, Витёк, тебе придётся постараться. Если дети не высидят хотя бы показатель-ного урока, ты не получишь хороших отметок по робототехнике и психологии искусственного интеллекта. Максимум, что тебе  выставят за экзамен   Вахрушев и Кудряшов – тройки.
 Тройки по основным предметам! Куда, в какое конструкторское бюро, его возьмут с такими отметками?! Можно навсегда забыть о престижной работе, деньгах, положении в обществе. Вся жизнь, все мечты – коту под хвост из-за какого-то дурацкого экзаменационного билета!..
- Ладно, ребята, мне пора.
- До скорого.
 На город медленно наползали сумерки. То тут, то там вспыхивали редкие фонари.
 Свешнёв шёл по вечернему городу, обдумывая завтрашний день. Можно - для начала - посетить обычную школу и пообщаться с учениками. Можно полистать по нужной теме интернет-журнал. Можно изучить методы работы практикующих киберучителей и поразмышлять над их ошибками. Да, пожалуй, он так и поступит. Рано опускать руки! Впереди – два месяца, справится как-нибудь…
Как-нибудь?! Проклятый билет! Свешнёв грязно выругался и вошёл в метро.
 
ГЛАВА 2

 Школьный звонок – резкий и неожиданный – заставил Свешнёва вздрогнуть.
 «Треть класса, похоже, решила прогулять урок», - подумал он, поглядывая на пустые парты. Впрочем, и оставшиеся ученики пришли на урок не ради знаний. Они даже не заметили учителя, вошедшего в класс. 
 Свешнёв с пристрастием  осмотрел киберучителя. Высокий, худощавый, седой. Немного похож на профессора Вахрушева серьёзным голосом и назидательным тоном. И почему в «Рашен кибернетик моудл» полагают, что электронный учитель должен непременно быть скучным пожилым занудой? Тёмный костюм, строгий взгляд, козлиная бородка. И это называется «петербургский стиль»! Смотреть не на что. Никакой эстетики. Почему не одеть учителя модно и ярко? Дети охотнее учатся у молодых, красивых, не очень строгих педагогов. Особенно – подростки. Особенно – из рабочих кварталов.
 Учитель постучал линейкой по столу.
- Сегодня у нас серьёзная тема. Опера Глинки «Жизнь за царя». Кому из вас доводилось слушать эту оперу в театре?
 Молчание.
- Отрывки из оперы? Никому? А кто ответит, какое историческое событие легло в основу этого музыкального произведения?
 Две поднятые руки.
 Свешнёв спрятал лицо в ладони, чтобы скрыть ухмылку. Иного он и не ожидал. Жаль, нет рядом Алёнки. Что бы она сказала в оправдание ленивых умов, которые и знать ничего не желают о славной истории своего государства, о великих людях и событиях? Ленивые бездари. Беседовать с ними о прекрасном - всё равно что разу-чивать с медведем азбуку.
  Учитель музыки  начал излагать сюжет оперы.
  Кто-то достал для игр телефон. Кто-то незаметно отправил записку соседке по парте. Кто-то откровенно скучал. И все оглядывались назад.
 Свешнёв сделал строгое лицо. Наверное, детям велели вести себя тихо, потому что на уроке присутствует незнакомый господин. Может, даже пообещали не задавать домашнего задания или отпустить домой пораньше. Поэтому никто не кричит, не бегает по классу, не плюёт в учителя из духовой трубки. Непонятный гость был одет в дорогой костюм и – несмотря на молодые годы - прибыл на престижном автомобиле. Его вышел встречать сам директор школы. Вероятно, эти обстоятельства и стали причиной вполне приличной дисциплины на уроке музыки. Что ж, похоже, ему не придётся стать свидетелем диких забав, о которых последние годы всё чаще пишут в газетах. Оно и понятно: даже самая заштатная школа пытается сберечь репутацию.
 Учитель старался придать своему голосу как можно больше выразительности. Методикой он владел в совершенстве: в любой гимназии его бы слушали, раскрыв от удивления рты. Яркие рассказы сменяли отрывки из опер; интерактивная доска показывала картины великих мастеров живописи.
 Дети продолжали тихо сидеть и заниматься своими делами.
 Наконец прозвенел спасительный звонок. Учитель попрощался с детьми, пожелав им как можно чаще слушать великую русскую классику.
 
 Директор любезно согласился ответить на неудобные вопросы Свешнёва.
 Интерьер  учительской был по-спартански прост: жёсткий диванчик, большой неуклюжий стол, несколько кресел. Обязательный фикус в кадке у окна. Всё, как и в любой общеобразовательной школе.
- Какое впечатление произвели на вас наши ребята? Как вам понравился урок? – любезным, но тревожным голосом спросил директор. – По-моему, тема была раскрыта  довольно интересно и полно, а дети вели  себя  благопристойно.
- К сожалению, урок музыки прошёл для них впустую. Они не вынесли для себя ничего ценного: ни знаний, ни радости от общения с музыкой.
- Учитель сделал всё, что мог. У нынешних подростков чёрствые души. Их совершенно не трогает искусство. Они почти не ходят ни в театры, ни в библиотеки, ни в музеи. К тому же музыка, в отличие от математики и родного языка, не считается основным  предметом, поэтому и отношение к ней соответствующее.
- Полностью с вами согласен. Знаете, мне не даёт покоя одна мысль: как могут люди жить без прекрасного? Как можно не любить музыку, не наслаждаться поэзией? Дети должны быть особенно чутки к красоте. Когда я был подростком, меня  волновали  Моцарт и Вивальди. Я даже немного учился игре на фортепиано. Почему нынешним детям ничего не хочется знать о прекрасном? Почему они глухи к тому, что делает человека благородней, возвышенней? Я не понимаю.
- На этот вопрос, пожалуй, я дам вам ответ. Не все дети бесчувственны и глупы. Среди наших воспитанников много одарённых ребят. Они могли бы стать художниками или композиторами, писателями и  музыкантами. Но вот незадача:  благоприятный момент для развития их дарований безвозвратно упущен. В простых рабочих семьях перед детьми не ставят высокой цели. Мало того, благородные мечты о будущей профессии осмеиваются самым грубым и возмутительным образом. Детей с детства отучают мечтать о прекрасном, поэтому уроки музыки и литературы кажутся им напрасной тратой времени.
- Я посетил уже несколько школ. Везде похожая ситуация. Но как, скажите, жить ребёнку без дерзновенной мечты?
- Увы, нынешние школьники – циники и реалисты. Они твёрдо знают, что деньги и связи решают всё.
- Неправда!
 Директор с недоумением посмотрел на Свешнёва. В его взгляде  Свешнёв отчётливо уловил  насмешку и снисходительность.
- Вы, должно быть, большой ценитель философии. В нашем районе много доморощенных философов. С десяток у каждого пивного ларька. Рассуждают о жизни проще, чем Кант или Гегель, но метко и от души.
- Я хотел сказать, что жизнь человека в его руках. Он может много и упорно работать, чтобы выбиться в люди, а может упиться до полусмерти и не желать лучшей доли. Но  учитель должен с младых ногтей внушать истинные ценности, чтобы жизнь человека не прошла впустую.
- Увы! Настоящие учителя бегут из общеобразовательных школ. Я их не осуждаю. В нашей профессии важна душевная отдача, а её нет. Как говорить о прекрасном, когда твои ученики не смотрят тебе в глаза? Как научить мечтать, если даже лучшие из выпускников не видят никакого будущего ни для себя, ни для своих детей? Народ отупел, обрюзг, оскудел душой. И я, признаться, очень вам сочувствую: то, что не под силу даже учителю с горячим сердцем, вряд ли удастся бездушной электронной модели.
- Я всё же попробую.
- Дерзайте. Вы ведь лучший ученик господина Вахрушева.
 Директор школы от души пожал ему руку.


ГЛАВА  3

 Дерзайте!
  Да, он  свернёт горы, но докажет Вахрушеву, что тот  не ошибся, когда говорил о Викторе Свешнёве как о лучшем молодом инженере Политеха. Он соберёт новую модель. Назло насмешкам и соболезнованиям друзей. Назло всем, кто сомневается в его таланте. Назло всем, кто надеется занять  место Виктора Свешнёва в главном конструкторском бюро  «Рашен кибернетик моудл».
 Под ногами весело булькала жидкая осенняя грязь. Свешнёв, взлохмаченный, возбуждённый и румяный, вбежал в студенческое кафе.
 Алёна скучала за столиком. Одна! Свешнёв сбросил куртку и подсел к ней.
- Ты не болен, Витя? Мне кажется, у тебя жар, - Алёна заботливо пощупала его лоб. – Шёл бы домой!
- Я не болен, - глаза Свешнёва метали молнии. -  Знаешь, о чём я подумал? Ты  права: хороший инженер должен уметь всё! Экзамен покажет, чего я на самом деле стою.
- Рада за тебя. Ты обязательно справишься.
  Три весёлые студентки, получив  в буфете горячий чай с бутербродами, тщетно искали свободные места.
- Алёнка, можно присесть за ваш столик? – крикнула одна из них.
- Садитесь.
  Девушки расположились за столиком, бессовестно оттеснив Свешнёва от Алёны.
- Какой важный господин ухаживает за нашей Алёнкой! – блеснув зубами, захихикала одна из них. – Любимчик самого  Вахрушева!
- Не болтай глупости, Жанна. Мы с Витей просто друзья. Ему, если хочешь знать, вообще о девушках думать некогда.
- Знаем! Учитель музыки!  У тебя, Витька, несчастливая рука! Вот у Сашки Ерыгина билет так билет! Кибертаможенник. И Зойке Ивановой повезло – у неё киберхирург-офтальмолог.
- Хватит, девочки,   соболезновать, - сказала Алёна. - Лучше помогите советом. Ты, Витя, уже начал работать над вопросом?
- Да. Вчера я обошёл полрайона, был на уроках в двух школах, беседовал с директорами и учителями. Никто не знает, как увлечь детей  классикой и заставить мечтать о прекрасном.
- Витька, ну как можно мечтать о прекрасном, глядя на нынешних учителей? На них смотреть-то противно. Этакие правильные, прилизанные, трещат весь урок, как попугаи. Покажешь ему язык, а он в ответ: «Юный друг, ты совершил некрасивый поступок. Впредь будь вежлив и веди себя хорошо».  Ужасно глупо! Правду я говорю, Алёна?
- Да. Этим электронным болванам наплевать, что чувствует ребёнок, какое у него настроение. Вот если бы учитель музыки был красив, если бы его движения и слова были естественными,  тогда другое дело! Пару уроков я бы согласилась отсидеть за партой в средней школе.
-  А может, всё дело в неумелой игре учителей на музыкальных инструментах? – отозвалась тихая, рыжеволосая Катя. – Вы видели когда-нибудь лица кибермузы-кантов? Ни малейших эмоций! Разве можно играть Шопена или Рахманинова с такими лицами? Когда нет души, музыка невыразительна.
- Извини, Катя, но тут наука бессильна, - раздражённо отозвался Свешнёв.
- Витя, могу дать тебе лишь один совет, - сказала Жанна. – Экзамен ты, несомнен-но, провалишь. Не возражай, а дослушай до конца. Мы все знаем, что ты мечтаешь стать ведущим инженером «Рашен кибернетик моудл». Чтобы на тебя обратили внимание в конструкторском бюро «РКМ» нужно прилежно учиться, нестандартно мыслить, окончить Политех с красным дипломом и многое другое… Всё это очень сложно и грустно. Но есть и другой путь.
  Жанна многозначительно кивнула в сторону окна.
  За столиком   сидела приятная полноватая девушка. Тугая русая коса струилась по её красивой спине. Девушка пыталась делать вид, что читает учебник, однако насмешливые взгляды, которые на неё искоса бросали другие студентки, заставляли её щёки предательски розоветь.  Платьице – скромное, приталенное,  с  нелепым цветочным принтом – очень шло к её простоватому и милому лицу.
- Ты ведь немного знаком с ней? – шепнула Жанна.
- Наташка? Груздева? Да ты в своём уме? Ты что, забыла, кто её отец?!
- Отлично помню. Финансовый директор «Рашен кибернетик моудл». Родной дядя самого Алексея Прохоренко, главного акционера концерна. Вот поэтому присмотрись к Наташке. Она не красавица, но зато скромная и приветливая. Ей вовсе не хотелось идти учиться в Политех. Отец на-стоял.
- Будет Натахе сегодня дома хорошая взбучка. Второй раз провалила зачёт по микропроцессорной технике, - заметила Катя.
- Неженская дисциплина, - посочувствовал Свешнёв. – Я слышал, Вахрушев считает Груздеву неперспективной студенткой.
- Так и есть. Её призвание – педагогика. Обожает детей, мечтает поскорее стать матерью, - ехидно заметила Жанна.
- Наверное, это – единственное, на что она реально способна в жизни, - поддержала Алёна.
- Все безнадёжные дуры стремятся поскорее выскочить замуж. Кстати, почему бы тебе не поинтересоваться её мнением насчёт киберучителей? Пригласи в кафе или театр. Проводи до дома. Да ты и сам знаешь, с какой стороны лучше к девушке подкатить. Парень ты видный, перспективный. Думаю, её папаша  не будет против вашей дружбы.
- Спасибо за совет. Она не в моём вкусе.
- Только поглядите на него! Не в его вкусе! Да я вовсе и не имела в виду шуры-муры. Кто ты такой, чтобы девушка из   семьи Прохоренко удостоила тебя сердечной привязанностью? Я имела в виду лишь дружбу. Полезные связи, понимаешь?
- По-твоему, богатая девушка из влиятельной семьи не может влюбиться в парня, который стоит ниже неё на социальной лестнице? Даже если этот парень достоин уважения? – Свешнёв скрипнул от злости  зубами.
- Теоретически такое возможно, но не в данном случае.    Наташка до смерти  влюблена в одного приятного молодого человека.
- Возлюбленный – не Великая стена. При необходимости можно и подвинуть.
- Нет, Витюха, даже не мечтай. Она любит парня, против которого у тебя при всех твоих талантах  нет ни малейших шансов.
- Какой-нибудь рыцарь Святого Грааля?  А может, сам король Артур? Тогда сдаюсь.
- Хуже, - хихикнула Жанна. - Рыцаря ты бы мог вызвать на поединок и победить  в  бою… Ладно, так уж и быть, раскрою карты. Груздева по уши втюрилась в Кензиро, сына бывшего ректора нашего института. Понял теперь, почему тебе  не светит ничего, кроме дружбы?
- Поживём – увидим. Женская любовь – величина непостоянная… Кстати, мне ни разу не доводилось видеть Кензиро. Он не ходит на лекции?
-  Кензиро недавно перевёлся с заочного отделения на дневное. Учится прилично. Преподаватели им довольны.
- Тебе, Витя, нужно ненавязчиво завязать дружбу и с ним тоже, - посоветовала Катя. – Он, как-никак,  родственник Прохоренко. Будут нужные знакомства – будет и хорошая работа, и престижная должность. И никакой дурацкий экзаменационный билет не повредит твоей карьере.
- Верно, - согласилась Алёна. – Я даже знаю, с чего начать  большую игру. Подойди к Наташке, посочувствуй и предложи помочь с подготовкой к зачёту. Если сдаст хотя бы на тройку – считай, что полдела сделано. А уж она-то непременно расскажет  отцу о парне, который потратил на неё столько драгоценного времени. Да и господин Груздев, наверняка,  слышал о тебе много хорошего от Вахрушева. Возможно, после-дует приглашение или что-то в этом роде.
- Непременно! – воскликнула Катя. – Талантливый инженер, блестящий студент. И просто приятный мужчина… Надеюсь, ты не станешь воротить нос от прежних подружек, когда станешь большим человеком!
- Скажешь тоже!
- Ладно, девчонки, давайте пожелаем Витьке удачной охоты. Время самое подходящее: Наташка одна, в расстроенных чувствах…
- Пока, Витюха!
  Свешнёв задумчиво проводил взглядом весёлых девчонок, потом искоса взглянул на Наталью. Подумаешь, девушка из уважаемой семьи! А кто из студентов Политеха не может похвастаться родословной?! Тут нет людей с улицы. Его родители, хоть и не  имеют сумасшедших доходов,  достойны самого глубокого уважения: отец – известный кардиохирург, мать – директор гимназии. Да и сам он парень не промах: статный, красивый, умный. Отчего бы девушке Наталье в него не влюбиться? Разве где-то в законе прописано, что девичья любовь должна быть пропорциональна престижу и капиталу?  Нет, женское сердце устанавливает свои законы. А впрочем, зачем загадывать наперёд? Ему бы только добиться расположения, чтобы подстраховаться на случай неудачной сдачи экзамена. Любовь? Если и случится такая оказия,  он не упустит подарка судьбы! Ну, а насчёт парня, против которого у него, якобы, нет никаких шансов, это Жанка со злости  ляпнула. Подумаешь, возлюбленный! Груздева мужским вниманием не избалована (папаша чересчур строг). Влюбить в себя такую – сущий пустяк. Тем более что по слухам Кензиро не сильно увлекается прекрасным полом. Тому, кто рос без отца, нужно серьёзно учиться и работать, чтобы как-то состояться в жизни.  Настоящий мужчина сначала должен утвердиться как член общества, и только после этого заводить семью. Так что времени на любовные игры у Кензиро немного, а девушки не любят излишне занятых и холодных мужчин. Не начать ли наступление прямо сейчас?
 Свешнёв встал и направился к соседнему столику.


ГЛАВА  4

  Чай давно остыл, а пирожное оказалось с вишнёвой начинкой (Наталья любила клубнику). Личный шофёр застрял в пробке; зачёт провален; новые колготки дали стрелку.
  Наталья смахнула слезу. День с утра не задался, а вечером, когда приедет с работы отец, ей и вовсе придётся туго. Весь прошлый год из троек не вылезала, а теперь – надо же докатиться до такого позора! – вновь пересдавать простейший зачёт.
  Не пригласить ли на ужин кого-нибудь из подруг? При посторонних отцу волей-неволей придётся сменить гнев на милость. Утром отец уедет в командировку, а когда вернётся, она с Божьей помощью  пересдаст этот проклятый зачёт!
- Груздева! Есть разговор. 
  Наталья  испуганно заморгала. Перед ней стоял Свешнёв.
- Как староста потока я не могу оставаться безучастным к твоей успеваемости.  Профессор Белова расстроена тем, что единственная дочь господина Груздева, совладельца   преуспевающего концерна, не петрит ни в математике, ни в робото-технике. По элементарной кибернетике ты не вылезаешь из троек! Тебе даже не предложили  попробовать силы  в конструкторском бюро института!
  Наталья едва сдерживала слёзы. То же говорил и отец.  Если ещё и профессор Белова выскажет  ему своё недовольство…
- Вот что, Груздева, придётся взять тебя на буксир. После лекций, надеюсь, ты никуда не спешишь? Найдём свободную аудиторию, вместе почитаем учебник…
- Витя, у тебя скоро экзамен! Думай о своём будущем. Я всё равно не пойду учиться в магистратуру. Ты только потеряешь со мной драгоценное время…
- А выпускные экзамены? А диплом?
- Сдам как-нибудь.
- «Как-нибудь»! И это говорит дочь Виталия Груздева, двоюродная сестра генди-ректора «Рашен кибернетик моудл»! Не стыдно?
  Свешнёв с напускным возмущением произносил жестокие слова. Дочь господина Груздева  не может отличить проводник от полупроводника! Весь поток злорадствует за её спиной. И зачем она вообще взялась не за своё дело? Настоял отец? А что ему оставалось? Должен же кто-то наставить её на путь истинный, коли нет у неё  настоящего призвания ни к какому делу.
- Ты не прав, Витя. Я очень хотела стать учительницей, но меня дома подняли на смех. Дочь Виталия Груздева – учительница! Смешно, правда?
  Наталья жалобно взглянула на Свешнёва. Он не ухмыльнулся, не покрутил пальцем у виска. Хороший парень…
- Нет, не смешно. У меня мама – директор гимназии. Она говорит, что нет более важного дела, чем  воспитание детей. Я, разумеется, с ней  согласен. Хотя…
  Свешнёв осёкся. В памяти всплыл проклятый экзаменационный билет.
- Я слышала, тебе досталось одно из сложнейших заданий. Учитель музыки для общеобразовательных школ. Ты доволен?
- Как тебе сказать… Меня  считают одним из лучших студентов, однако я не настолько опытен, чтобы быть уверенным в успехе. К тому же мои творческие планы были  далеки от школы. Чтобы создать хорошую модель, недостаточно лишь техни-ческих навыков. Нужно любить и понимать детей, жить их проблемами.  Но отступать перед трудностями я не привык. Уверен, что справлюсь.
- Конечно, справишься. Ты ведь идёшь на красный диплом! Не то, что я…
- Ната,  почему ты  никогда не попросишь помощи у подруг?
- Я ни с кем не завожу близких отношений. Тут ведь каждый сам за себя. Каждый желает быть лучшим студентом, лучшим инженером. Гранты, победы в конкурсах, престижная работа… А вот ты, Витя, особенный. Не только о себе думаешь. Всегда помогаешь друзьям, учишься не ради карьеры, а для того, чтобы людям пользу приносить. Я о таких людях только в книгах читала.
  Попалась рыбка на крючок! Значит, он неплохо разыграл роль ответственного старосты. Ему даже приписали кучу несуществующих добродетелей! Похоже, войти в круг избранных легче, чем он полагал. Они такие же люди, как и все остальные, ничто человеческое им не чуждо. И наивных дурочек, которые верят в красоту и благородство мужской души, среди них немало.
  Свешнёв посмотрел на часы.
- Без пяти два. Пора на лекцию.  А после занятий побеседуем.
- Спасибо, Витя. Ты - настоящий друг.


ГЛАВА  5

  В аудитории Свешнёв устроился на предпоследней парте.
  Лектор – седой, низенький старичок, чей голос едва долетал до средних рядов, взошёл на кафедру.
  В аудитории наступила тишина.
  Чтобы расслышать профессора, Свешнёв напряг слух. Тщетно! Старичок о чём-то пытался рассказать студентам беззубым шамкающим ртом. Выходило трогательно и жалко.
  Зато неподалёку сидела Наталья: Свешнёв чувствовал изумительно-терпкий запах дорогих духов, с пристрастием и робким волнением любовался приятной округлостью её плеч. А ведь она и вправду не дурна. Единственный её недостаток – заносчивый и состоятельный родитель, сверх меры опекающий своё любимое чадо.
  Свешнёв не обернулся на скрип двери, но вздрогнул от неожиданности, когда на парту бесшумно опустился кожаный  дипломат.
  Опоздавший студент слегка поклонился профессору, сделав рукой извинительный жест, и сел рядом со Свешнёвым.
  Кензиро Огата!
  Мельком взглянув на него, Свешнёв скрипнул от досады зубами. Глупец, размеч-тался  о женской нежности, не оценив соперника. Всё, чем он, Виктор Свешнёв,  кичился перед девицами - острый ум, обаяние, безупречные манеры – всё в одночасье померкло перед красотой Кензиро.
   И действительно: с его появлением профессор потерял добрую половину аудитории –  девушки то и дело с восхищением оглядывались на задний ряд.
  Не стала исключением и Наталья. Её щёки предательски полыхнули румянцем. Она не сводила томных глаз с возлюбленного. Дура, набитая дура! Пялит глаза на мужчину, вместо того, чтобы слушать лекцию и думать о зачёте!
  Свешнёв сжал кулаки. С начала занятия прошло не более пяти минут, а его уже стали порядком раздражать назойливые взгляды однокурсниц, обращённые на Кензиро. Будет после лекции разговоров!  Полезли за косметичками, потаскушки безмозглые! Даже Светка Леонтьева, которая весь месяц закидывала его, Свешнёва,  на лекциях любовными записками. Даже она, стерва! Свешнёв от злости  сломал карандаш…
  Кензиро неожиданно повернулся к Свешнёву.
- Простите за то, что отвлекаю вас от занятия, - негромким голосом извинился он. - Какая тема?
 Его улыбка и простота, с которой были произнесены последние слова,  уязвили  Свешнёва в самое сердце.
  Он молча придвинул к противнику блокнот. Пока Кензиро изучал записи, Свешнёв получил возможность краем глаза ещё раз оценить соперника.
  Да, его обида на Катю и Жанну была напрасной.  Красота Кензиро ошеломляла. Даже он, Виктор Свешнёв, счастливый обладатель зелёных глаз и густых, зачёсанных на кокетливый пробор, каштановых  волос, не мог преодолеть искушения снова и снова всматриваться в тонкий точёный профиль. И кто сказал, что у японцев кожа имеет неприятный жёлтый оттенок? Она может быть белее и прозрачней самого чистого снега. Красивая осанка, тонкие, сильные  пальцы пианиста…
  Свешнёв вздрогнул. Пианиста? Почему ему вдруг в голову пришла эта мысль? Вероятно потому, что лишь музыкант,  много часов в день посвящающий музыке, может без напряжения  сидеть в такой неудобной позе и так неестественно держать руки. А эти осторожные, плавные движения, не вяжущиеся с сильным и мужественным лицом?  Что-то смутное и до боли знакомое терзало подсознание Свешнёва. Ах да, вспомнил!   Когда-то его собственный учитель долго и нудно разглагольствовал об эстетическом наслаждении, которое испытывает любитель музыки, глядя на изящные жесты и благо-родную осанку  исполнителя. В далёком детстве это казалось глупым и совсем ненужным. Вернуть бы те золотые времена…
Кензиро.  Кензиро…    Красивый мужчина с красивыми манерами,  сын уважаемых родителей. Куда до него Виктору Свешнёву! Любовь Натальи Груздевой ему, простому смертному, взаправду не светит. Ну и чёрт с ней, с любовью! (Свешнёв мысленно выругался).
  Дружба так дружба. С чего же начать атаку на вражеский стан?  Завязать при-ятельские отношения с Кензиро? Пожалуй. Помочь Наталье с зачётом. Войти в её дом в качестве друга, заинтересовать собой главу семейства, в выгодном свете явить свои достоинства, чтобы никакой идиотский билет не смог помешать ему занять должное место в конструкторском бюро «Рашен кибернетик моудл»…
  Кензиро вернул Свешнёву блокнот. Жест, выразивший благодарность, был слишком неестественен для мужчины. Плавный, вычурный, он развеял последние сомнения Свешнёва. Кензиро – не дилетант, не простой любитель музыки. Он серьёзно увле-кается фортепиано. Красивый мужчина за музыкальным инструментом – как, должно быть, это нравится женщинам!
Ах, знать бы Свешнёву в далёкие детские годы, что музыкой можно привлекать и соблазнять богатых впечатлительных девушек! Быть может, тогда на музыкальных занятиях  он был бы не так рассеян. Но разве мог он предугадать, что к концу четвёртого курса ему выпадет такое нелёгкое испытание – учитель музыки для общеобразовательных школ!..
  После лекции к ним подошла Наталья.
- Ты едешь домой? – спросил Кензиро.
- Нет. Я обещала Виктору задержаться после занятий, чтобы ещё раз поработать над лекциями Вахрушева и Беловой. Витя – староста нашего потока. Он обещал мне помочь с микропроцессорной техникой.
- Рад знакомству, - произнёс Кензиро.
  От его крепкого рукопожатия по спине Свешнёва пробежал холодок.  Не рука, а  железная рыцарская перчатка (такие напряжённые, сильные пальцы  бывают лишь у людей, которые обучаются   игре на фортепиано   с самого детства).
- Вы, должно быть, прекрасный пианист, - неожиданно вырвалось у Свешнёва.
  Кензиро удивлённо вскинул брови.
- Я никому  о тебе не рассказывала, - сконфуженно произнесла Наталья, обращаясь к Кензиро. – Откуда ты знаешь об этом, Витя?
- Когда-то я тоже учился играть на фортепиано. Свояк свояка видит издалека… Ладно, хватит об этом. Так ты останешься со мной после занятий?
  Наталья  молчала. Зачёт или любимый мужчина? Непростой выбор (Свешнёв усмех-нулся).
- Не буду мешать вашим занятиям, - ответил Кензиро и небрежно бросил тетради в дипломат. – До скорого.
  Наталья проводила его до дверей невидящим взглядом. Свешнёв наблюдал за ней не без тайного злорадства. Размечталась о любви, дура!  Кензиро нисколечко  в неё не влюблён – это факт. Вот  уже и слёзки на глазах! Как ей, бедняжке,  не задыхаться от ревности, когда весь поток обсуждает нового сокурсника? В один день провалить зачёт и нажить столько соперниц!  Воистину неудача… А куда ломанулись все особи женского пола? В уборную? Губки подкрасить, глаза… Все, как ошалевшие сучки, загрызть друг друга готовы, лишь бы свой шанс не упустить (Свешнёва кольнула зависть). Будет в ближайший месяц потеха на факультете!..
  Свешнёв сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться Наталье. Она не заметила его улыбки, и это тоже неприятно задело Свешнёва. Конечно, и на его долю выпадало немало женского внимания, но разве может он соперничать с Кензиро - сыном покойного ректора Политеха и министра образования?  Старшая сестра Кензиро замужем за самим Алексеем Прохоренко – генеральным директором «Рашен кибернетик моудл»! Куда уж до него Виктору Свешнёву…
 А впрочем, рано отчаиваться. Подумаешь, любовь-морковь! Главное – сдать экзамен. Если он выдержит испытание и станет инженером «Рашен кибернетик моудл», ему всё равно придётся смирить гордыню и подчиняться тем, кто занимает высокие должности по праву рождения. А там уж как Бог даст…  В конце концов, ещё утром он даже не помышлял о любви Натальи  и  дружбе с Кензиро. Разумнее сосредоточиться на экзамене. На сложнейшем билете, будь он неладен.
 Учитель музыки!  Уж лучше бы укладчик асфальта! Хоть какая-то польза людям…


ГЛАВА  6

  Аудитория, которую они выбрали для занятий, была на отшибе, возле студенческой столовой.
  Свешнёв принёс Наталье горячий чай с клубничным пирожным.
- Какие вопросы вызывают наибольшие затруднения?
- Витя,  я  почти ничего не понимаю.
- Тогда начнём с первой страницы учебника…
  Час, который Свешнёв потратил на разъяснение четырёх параграфов, показался ему бесконечно долгим. Наталья скучала. Её собственные мысли, разумеется, были куда приятней новейших интегральных схем и интерфейсных устройств.
- Если не понятно, спрашивай. Потом будет ещё сложнее. 
- Спасибо, Витя. Может, на сегодня хватит? Уже четыре часа!
- Ладно. На первый раз хватит. Слушай, а почему Кензиро не поможет тебе с учёбой? Я слышал, преподы его хвалят.
- У Кензиро нет лишнего времени: он учится, работает и к тому же  не хочет бросать музыкальные занятия. Кстати,  как ты догадался, что он играет на фортепиано?
- Путём наблюдений и логических умозаключений. Наверное, я лезу не в своё дело, но, по-моему, вы с Кензиро слишком разные люди. Даже для дружеских отношений.
  Свешнёв ожидал упрёков и обиды, но Наталья лишь натянуто улыбнулась.
- Ты как всегда прав. Но знаешь, чувства  Кензиро ко мне не имеют никакого значения. Я всё равно стану его женой.
 Влюблённая дура, как с ней разговаривать?
- Я слышал, твой отец и отец Кензиро не ладили друг с другом.
- Да. Покойный господин Огата до конца жизни не переставал вставлять палки в колёса   «Рашен кибернетик моудл». Однако ничего не поделаешь:  с родственниками, особенно если они занимают государственные посты, приходится считаться. Но это – в далёком прошлом. Папе нравится Кензиро. К тому же его старшая сестра замужем за дядей Лёшей – папиным племянником. У них отличная семья – талантливая, дружная, хотя Юкико и выходила за дядю по расчёту.
- Прости, если мой вопрос прозвучит грубо: в семьях вашего круга вообще не принято считаться с чувствами других людей? А как же любовь?
- Настоящим мужчинам некогда о ней думать, Витя. Они должны заниматься делом. Так говорит папа.
- Очаровательно! И как же он собирается довести  тебя и Кензиро до загса?  Знаешь, мне  на твоём месте было бы стыдно привлекать родителя к сердечным делам. В таких вещах не может быть помощников. И потом, вымаливать любви у человека, который к тебе равнодушен,  глупо, бессмысленно и дико.
- Ты очень несовременный, Витя. Такой благородный, правильный… Думаешь, браки заключаются лишь по сердечной привязанности? Глупенький! Браки чаще всего заключаются по расчёту.
- И какую же выгоду преследует твой отец? Кензиро – сын его покойного врага, к тебе никаких возвышенных чувств не испытывает. Не вижу никакой выгоды.
- Понимаешь, Витя, такой огромной компании, как наша, нужна  твёрдая руководящая рука. Но у дяди Лёши две дочери, а у папы – одна я. Ни одного наследника, который мог бы продолжить заниматься семейным бизнесом. «Рашен кибернетик моудл» год от года наращивает производство. Дядя занимается вопросами производства и сбыта кибермоделей на российском рынке; папа продвигает товары в Европу. А вот на востоке дела идут из рук вон плохо. Нужен заинтересованный человек, преданный семье и делу, чтобы переломить ситуацию. Кензиро идеально подходит на эту роль: на востоке его отца и деда – известных инженеров - помнят и уважают; сам он нам не чужой, как-никак – родственник. Знаешь, Кензиро уже немного помогает папе.
- Каким образом?
- Вместе они заключают важные контракты. Папа не любит долгих переговоров, особенно с женщинами-предпри-нимателями. Они просто  выводят его из себя. А Кензиро – настоящий дипломат. Когда женщины видят красивого мужчину, они перестают думать о бизнесе. Даже не смотрят, что подписывают.
- Сочувствую несчастным! Не думал, что Кензиро так вероломен и расчётлив. Как ты можешь любить такого человека?!
- А ты полагаешь, что влюбляться можно и должно лишь в добропорядочных и правильных людей? Ой, Витя, да ты совсем не знаешь жизни! И откуда ты взялся такой идеальный, ума не приложу! Ладно, мне пора. До завтра.
  Наталья весело поцеловала его в щёку и выпорхнула из аудитории.
 Свешнёв начал собирать учебники.
 Нет, он не идеальный. Если разобраться, он даже более вероломен и расчётлив, чем Кензиро.  Тот просто играет в любовь, ничего не обещая несчастным женщинам, ставшим жертвами его красоты. А он, Свешнёв, пытается не только сыграть в любовь, но и в дружбу, и в благородного рыцаря без страха и упрёка. И вся эта мерзость – из-за сущей ерунды. Из-за неудачного экзаменационного билета, который может лишить его и красного диплома, и жизненных перспектив.
  Впрочем, ради большого будущего можно хоть раз и  покривить душой. Тем более что его ложь не заденет ничьих возвышенных чувств.
 Вахрушев, вошедший в аудиторию, долго и пристально глядел на Свешнёва.
- До меня дошли слухи, Витя, что ты взял на себя обязательство подготовить Груздеву к зачёту.
 Свешнёв молчал. Врать профессору не было сил.
- Хорошее дело. Молодец. Но не забывай: главное – экзамен!
 Свешнёв кивнул и, не поднимая глаз, выскользнул за дверь. К чему такой пристальный взгляд? Неужели Вахрушев догадался о том, что у него на уме?  Вредный старик.
  А может, профессор  вовсе ни при чём.  Может, это подаёт голос жалкая, загнан-ная в угол, совесть?  Но он не сделал пока ничего плохого. Его предложение помочь с учёбой нельзя даже расценить как лёгкий флирт. Разве он не староста потока? Не настоящий мужчина, не надёжный товарищ?
 Свешнёв достал сигарету и, распахнув форточку, тоскливо прильнул к окну. Удастся ли ему усыпить совесть, которая неумолимо следует за ним по пятам? Стоит на минуту остаться наедине с собой, и она тут же начинает истязать его больное, усталое сердце. Виктор Свешнёв. Лучший студент. Лучший товарищ. Лучший во всём. Кто приписал ему столько нравственных достоинств? И кто вообще решил, что студент Свешнёв должен совершать одни лишь благородные поступки? Жизнь – сложная штука, и чтобы не сгинуть в водовороте событий часто приходится льстить, хитрить, идти против совести. А вот тем, у кого нет совести, отлично живётся. Они ездят в дорогих автомобилях, имеют недвижимость в престижных районах и возглавляют преуспевающие концерны. Взять, к примеру, Наташкиного отца. Говорят, в молодости он даже имел ходку в тюрьму. Но разве заботит это журналистов и прочих влиятельных людей, которые  ищут его расположения? Зачем человеку совесть, когда у него в банке миллионные счета?
 Впрочем, какая ему разница? Быть преданным семье Прохоренко, иметь престижные должности в «РКМ» не мечтает лишь умалишённый. Сколько жизненных благ и перспектив открывается даже перед рядовым инженером!  В случае получения работы в конструкторском бюро «РКМ» он, Свешнёв,  надолго избавится от проклятой зудящей совести. Только бы сдать этот проклятый экзамен…


ГЛАВА  7

 Неделя пролетела, как один день.
 Свешнёв ходил на лекции. Занимался с Натальей. Посещал школы, беседовал с детьми…
- Виктор Александрович, ваша матушка отчаялась  увидеть вас дома. Разве можно столько учиться?! Это не учёба, а  каторга! – сетовала  киберэкономка.
- Ничего не поделаешь, Магда. Скоро экзамен.
- Ну, как наш гениальный изобретатель? – интересовался отец. – Не посрамишь фамилию?..
Свешнёв натянуто улыбался, пытаясь заглушить страх. Да, именно жуткий, леденящий страх преследовал его повсюду, где бы он ни был и чем бы ни занимался. К этому  страху провалиться на экзамене добавилось ещё одно неведомое дотоле чувство: он всячески избегал Вахрушева, который, всё пристальней глядя на него сквозь толстые лабораторные очки, как будто спрашивал: «Увиливаешь за Груздевой? Без труда захотел рыбку из пруда выудить? Лодырь, жалкий трус и подлец, вот ты кто, Виктор Свешнёв…»
 Однажды в коридоре его поймал Толик Богданов.
- Поздравляю, будущий академик! Сдала Наташка зачёт. На четвёрку.
- Хорошая новость. Теперь, наконец-то, смогу сосредоточиться на экзамене.
- Молодец, Витя. Я в тебе не ошибся. Дай пожму руку, - услышал Свешнёв за спиной голос Вахрушева. – Как твои дела?
- С переменным успехом, - честно сознался Свешнёв.
- Не переживай. Всё получится.
 У Свешнёва отлегло от сердца.
 На лекции он получил записку от Натальи. Послезавтра   день её рождения. Грустный праздник, на котором у неё  не будет кавалера. Она в пух и прах разругалась с   Кензиро и даже  не хотела его приглашать, однако отцу он нужен, чтобы заключить очередной контракт. Какая-то французская бестия (Свешнёв уловил в нервном почерке Натальи ревность и тревогу) отказывается сотрудничать с «Рашен кибернетик моудл», а контракт очень важен. Она тоже приглашена – отец желает обделать дельце в неформальной обстановке. Кензиро  на празднике будет развлекать эту мадам. Наталье останется лишь вздыхать и наблюдать за парочкой со стороны.  Так почему бы Виктору не скрасить её одиночество на праздничном вечере? 
 Конечно, он скрасит её одиночество. Тем более что Светка Леонтьева перестала с ним здороваться и писать любовные записки. Взоры всех девушек прикованы к Кен-зиро: вдруг кому-то повезёт? Впрочем, если и повезёт, то ненадолго, злорадствовал Свешнёв. Наталья напрасно ревнует Кензиро к другим девчонкам – если этого брака желает сам  господин Груздев, обратного хода нет. И всё же… Если  Кензиро не захочет брать в жёны дочь своего врага, то у Виктора Свешнёва появится призрачный шанс занять его место в сердце Натальи. В конце концов, не будет же девушка всю жизнь сидеть вороной в переулке?
  Будь он на месте Кензиро, не водил бы долго девку за нос. Папаша у неё тот ещё фрукт. А ну как передумает и найдёт другого женишка?  Неужели этот парень  совсем не ценит возможности, которые откроются перед ним после женитьбы на Наталье? Как всё-таки несправедливо устроена жизнь! Кому-то выпадают  сплошные козыри, а кому-то –  шестёрки. Вот если бы Наталья захотела  замуж за него, Свешнёва, то он бы не медлил со свадьбой. А потом, для полного счастья супруги, настрогал бы кучу ребятишек. И свёкра бы умаслил – слушался во всём, учился и много работал. Жаль, что счастливый билет достался не ему…
 Лекция закончилась, оставив в голове Свешнёва туман.   


ГЛАВА  8

 Свешнёв аккуратно встряхнул букет. Надо же, дождь в декабре! От метро до парадной – два шага, а он так промок, что  кажется себе жалким неудачником.
 Его ледяной палец упёрся в кнопку звонка. За дверью послышались шаги. Кибермажордом учтиво пожелал Свешнёву доброго вечера и хорошего настроения.
 - Господин Свешнёв, – улыбнулся кибермажордом, взглянув на пригласительный билет,  –  вы промокли!  Вам непременно нужно выпить рюмку коньяка…
 Свешнёв небрежно швырнул ему пальто. Премного благодарен! Не надо никакого коньяка! Сегодня ему  нужна трезвая голова. Оставить о себе хорошее впечатление в приличном обществе – задача непростая. Особенно для человека, ни разу не выходившего в свет.
- Ой, Витя, какие цветы! – Наталья выпорхнула из гостиной и подарила ему долгий  поцелуй.
«Обыкновенные», - с раздражением подумал Свешнёв.
 Вслед за Натальей вышла  строго одетая немолодая женщина. В её лице не было особенной красоты. Лишь массивное серебряное колье с рубинами и дорогие кольца выдавали в ней даму света.
- Познакомься с моей мамой.
- Софья Николаевна, - представилась  женщина, протянув ему  сухую ладонь.
- Очень приятно, - глядя в пол, произнёс Свешнёв. 
 После вручения подарка виновнице торжества, Свешнёв прошёл  в гостиную, где было уже много народа. Подчёркнутое внимание Натальи  привлекло к нему любопытные взгляды.
- Представишь меня отцу? – шёпотом спросил он.
- Папы ещё нет. Он приедет позже с француженкой.
  Свешнёв оглядел присутствующих.
- Среди гостей нет Кензиро.
- Герои не сливаются с общей толпой. Они появляются внезапно и красиво, чтобы сразу привлечь внимание того, кого нужно. Жди. Тут такой спектакль будет ра-зыгран, какого ни в одном театре не увидишь! О, да ты совсем замёрз!
 Они сели возле камина. Свешнёв чувствовал, как по жилам сначала пробежал озноб, потом разлилось тепло.
- Пожалуйста, не отходи от меня сегодня ни на шаг, - заговорщическим тоном шепнула Наталья. - Хочу отомстить Кензиро. Пусть знает, что в его отсутствии я нисколько не скучаю. Меня тоже можно любить, хотя я и не красавица.
- Будь спокойна. Не подведу.
- Спасибо, Витя. Знаешь, мне немного совестно, что я использую тебя в этой дурацкой игре. Пожалуйста, не обижайся.
- Я и не обижаюсь. Только сделай и мне одолжение. Пусть наши с тобой фотографии  поскорее попадут в социальную сеть. Хочу насолить кое-кому.
- Понимаю… Светка Леонтьева! – хихикнула Наталья. -  А я-то думала, что буду сегодня помирать со скуки! Спасибо, Витя. Ты – настоящий друг.
 Да, Наталья всё правильно поняла. Светка, вертлявая  потаскушка, ещё пожалеет о том, что предпочла ему малознакомого  парня.  Когда объявят о помолвке Натальи и Кензиро, она снова попытается заигрывать с бывшим приятелем, но он, Виктор, - человек чести. Он красиво, с чувством несокрушимого достоинства, укажет ей на дверь. Ему, будущему главному инженеру «Рашен кибернетик моудл»,  некогда размениваться по мелочам. Любовь девушки лёгкого поведения для него оскорби-тельна. Он подождёт настоящей любви…
 Софья Николаевна – мать Натальи – оставив гостей, подплыла к ним и любезно улыбнулась Свешнёву.   Тот попытался изобразить на лице радость от такого неожиданного внимания. Госпожа Груздева? Виктор Свешнёв польщён тем, что её взгляд выделил его, простого смертного, из великосветской толпы. Он безмерно счастлив быть в этом доме, хозяин которого с утра до вечера думает о благе государства и трудится не покладая рук… (Интересно, что думает о нём Софья Николаевна, строгая блондинка, похожая на гувернантку? Позволит ли дочери приглашать его чаще? Есть в этой даме что-то отталкивающее.  Слишком строго поджатые губы. Слишком прямая спина…).
- Ты светишься от радости, милая. Чаще приглашай своего кавалера. Похоже, он очень достойный  молодой человек, -  медленно произнесла Софья Николаевна.
- Я всего лишь друг, -  сдержанно ответил Свешнёв, изобразив на лице почтение. 
 Умные проницательные глаза Софьи Николаевны смерили его с головы до ног.
- Знаю. Однако скажу без обиняков, – Софья Николаевна понизила голос, -  вы нравитесь мне больше, чем Кензиро Огата. Тот совершенно не ценит мою дочь. В его присутствии она всегда не в духе. Не понимаю, за что ему благоволит мой муж, но лично мне не хотелось бы иметь узкоглазых внуков.
 Наталья вспыхнула от негодования, а Свешнёв сжал губы, чтобы не выдать на-хлынувшей радости. Не все рады предстоящей помолвке. Значит, у него всё-таки есть шанс вознестись на высшую ступень! Госпожа Груздева не желает видеть Кензиро в роли зятя? Невелика беда. Уж кто-кто, а  Виктор Свешнёв сумеет ей угодить!  Пара изысканных комплиментов, рыцарское ухаживание за дочерью. Наталья? Она пока не знает тёмных сторон его души и видит одно благородство. Очаровать папашу – дело не из лёгких, но слово Вахрушева для господина Груздева очень весомо. Неужели придётся подлаживаться ещё и к профессору? Проклятый экзамен!..
- Мама, как ты можешь такое говорить?! Ведь старшая сестра Кензиро замужем за папиным племянником!
- Меня мало интересует то, что происходит в чужой семье. Ты – единственная моя дочь, поэтому будь осторожна с Кензиро. Мужчины из рода Огата рождаются лишь для того, чтобы  принижать достоинства  других людей. Волею судьбы эти выскочки оказались членами нашей уважаемой семьи, поэтому никак не получается закрыть глаза на их существование…
- Мама, перестань!
- Извините, Виктор. Наболело. Приходите чаще в наш дом, не стесняйтесь. Тем более что Виталий Иванович давно вами интересуется.
- Мной?
- Господин Вахрушев говорил, что студента Свешнёва следовало бы оставить при институте, поскольку он очень ответственный, способный  молодой человек, обладающий даром красноречия и другими замечательными качествами. Однако ради процветания «Рашен кибернетик моудл» Вахрушев готов написать вам рекомендацию. Тем более что экспериментальной моделью, собранной Виктором Свешнёвым, наверняка заинтересуется конструкторское бюро концерна. Наталья сказала, вам достался трудный экзаменационный билет.  Учитель музыки для общеобразовательных школ. Справитесь?
- Конечно… Однако неужели господин Вахрушев дал мне такую лестную характеристику? – не веря ушам, спросил Свешнёв.
- Андрей Анатольевич не бросает слов на ветер. Вам ли не знать?
 На улице взвизгнули тормоза.
 Свешнёв выглянул в окно. Киберводитель открыл заднюю дверь автомобиля, держа над головой зонт. Из салона вылез  грузный седой мужчина. Он взял у киберводителя зонт и подал руку даме.
- Франсуаза Герен, - шепнула Наталья. – Стерва, каких свет не видывал.  На всех сверху вниз смотрит. Воображает из себя бизнес-леди. Хочешь не хочешь, а придётся быть с ней любезной. Папе  нужен контракт.
 Яркая, хотя и не  молодая особа, заметил про себя Свешнёв. Безмужняя, бездетная (если верить словам Натальи). Оттого – сволочная и циничная.  Такие частенько западают на молодых и красивых. Возраст поджимает, надо успеть насладиться жизнью, раз Бог не дал семьи.
- Виталий Иванович приехал. С ним госпожа Герен, - доложил мажордом Софье Николаевне.
- Иду. Пропади она пропадом, эта француженка…
  Софья Николаевна с неохотой встала, бросив на Свешнёва многозначительный взгляд. «Ты славный парень. Сумей понравиться хозяину и гостям», - прочитал тот в её глазах.
  Что ж, задача ясна. Заинтересовать собой гостей и отца семейства. Убедить последнего в своей исключительности (а почему бы и нет? Ведь не Кензиро Огату, а его, Виктора  Свешнёва, Вахрушев считает самым перспективным студентом   факультета!). Похоже, разыгрывать спектакль сегодня будет не только Кензиро Огата. Роль дебютанта Свешнёва будет не менее занятна. Опасная затея, но он не из пугливых. На карту поставлено будущее. Его будущее.
 Звонок в дверь прервал размышления Свешнёва. В холл вошли Виталий Груздев и Франсуаза Герен.


ГЛАВА  9

- Витя, не пяль глаза на эту белобрысую дрянь! – обиженно надула губы Наталья. – Мало того, что Кензиро будет обхаживать её целый вечер, так ещё и ты глаз с неё не сводишь!
 Госпожа Герен при ярком электрическом освещении выглядела моложе. А может, её молодило воздушное красное платье и незаметный, но дорогой макияж? За те пятнадцать минут, что прошли с её появления в гостиной, она ни разу не улыбнулась. «Боится, что мимика сделает заметнее морщины», - догадался Свешнёв.
- А ты, кажется, ревнуешь Кензиро к этой женщине? Глупо. Она по виду вдвое старше его.
- Мужчинам нравятся такие, как эта стервятница.
- Какие - такие?
- Опытные. И надо же было отцу устроить этот спектакль в день моего рождения! Хорош подарочек!
«Натка действительно втюрилась по уши, - подумал Свешнёв. – Интересно, как она переживёт сегодняшний спектакль. Наверное, зачахнет к концу вечера от тоски».
Последние мысли привели его в бодрое расположение духа. Пожалуй, любовные заигрывания Кензиро с этой мадам ему только на руку. Быть может, умирая от неразделённой любви, Наталья обратит-таки внимание на скромного студента, который терпеливо ожидает своего звёздного часа. Дождаться бы только появления главного актёра!
 Свешнёв выбрал  кресло, сидя в котором можно было обозревать и гостиную, и холл.
За фортепиано расположилась шумная компания молодёжи: трое изысканно одетых юношей и миловидная девушка, неуверенно пытавшаяся взять несколько аккордов.
- Не волнуйся, Наташа, никуда твой жених от тебя не денется. Лучше скажи, кто эти молодые ребята. Я никого тут не знаю.
- Вот тот приятный улыбчивый парень – сын  дипломата. Его зовут Игорь. Он, кажется, наш дальний родственник… Девушка в красном – Олеся -  дочь папиного секретаря. Двое ребят, которые за ней ухаживают, - дети какого-то важного чиновника. Алексей и Максим. Папа сказал, ужасные ловеласы.
Свешнёв старался не выдать смущения.  Ему никогда ещё не приходилось бывать в компании золотой молодёжи. Он завидовал бесшабашной непринуждённости, с которой общались между собой эти молодые люди.
- Они любят музыку?
- Не знаю. Наверное…
- Кто в вашей семье играет на фортепиано?
- Мама. Но она ужасно фальшивит. Папа тоже иногда пытается играть. Игру на клавишных инструментах ему прописал доктор. У папы два года назад случился небольшой инсульт, левая рука плохо слушалась. Чтобы её разработать, купили фортепиано.
- А я думал, обзавестись музыкальным инструментом – твоя идея, чтобы привлечь жениха…
- Конечно, когда мы поженимся, фортепиано в нашем доме будет звучать чаще. Кстати, белобрысая стерва терпеть не может классическую музыку. Так что сегодня Кензиро постарается превзойти самого себя.
 Он услышит игру Кензиро? Отлично! Соблазнить музыкой бесчувственную госпожу Герен – всё равно что привить интерес к урокам музыки в общеобразовательной школе.
- Наташа! Хватит шептаться, иди к нам со своим приятелем! – позвал Игорь.
- Нас зовут. Пойдём?
 Наталья взяла за руку Свешнёва, который неуверенно последовал за ней.
- Я думал, наша скромница Наточка день-деньской сидит за учебниками, а она вон какого парня отхватила! Поздравляю! – весело сказал Алексей.
 Свешнёв, не изменившись в лице, обменялся рукопожатиями с новыми знакомыми и спокойно выдержал их пристрастные взгляды.
- Витя - студент Политеха. Лучший студент дневного отделения! – с вызовом сообщила Наталья. В её тоне Свешнёв уловил: «Я вам ещё не то покажу!»
 Заиграла музыка. Юноши и мужчины вывели своих дам на танцпол.  Свешнёв вопросительно взглянул на Наталью. Та с удовольствием кивнула.
- Улыбайся чаще и непринуждённей, - шепнула она. – Нас будут фотографировать.
 И действительно, горничная нацелила на танцующих объектив.
 …Какое счастье! Он приглашён в  дом, войти в который не смел даже в самых дерзких мечтах! Ещё невероятней то, что профессор Вахрушев уже говорил о будущем инженере Свешнёве с хозяином этого дома. И теперь его, простого студента, обнимает наследница громадного состояния, мать которой не против их дружбы!..
 После танца молодёжь опять столпилась вокруг пианино.
- Игорь, мама спросила, не пригласишь ли ты на  следующий танец госпожу Герен? – шепнула Наталья.
- Только из уважения к твоей матушке.
- К сожалению, ты единственный (если не считать горничную и мажордома), кто может сносно изъясняться по-французски. 
- А француженка недурна, - заметил Максим. – Страстная женщина.
- Холодна, как лёд, - возразил Игорь.
- Много ты в бабах понимаешь! Говорю тебе: огонёк поднеси – вспыхнет, как факел. Видишь, с  каким презрением глядит в нашу сторону? Это от зависти. Молодые сидят  парочками; Груздевы воркуют, как голубки; она  одна скучает. Или злится. Видишь, губы надула?
- Не волнуйтесь, ребята, скучать ей уже не долго.
 В прихожей звякнул колокольчик.
- Извините. Мне нужно встретить Кензиро, - сказала Наталья.
 Услужливый мажордом принял у Кензиро пальто. Свешнёв отметил, что тот был одет  более чем скромно: чёрные брюки и бирюзовый свитер. Ничем не выдающийся молодёж-ный стиль. Впрочем, для того, чтобы покорить женское сердце, Кензиро не нужна  ультрамодная одежда. Ему даже не нужно  ума. Достаточно  лишь мимолётного равнодушного взгляда, чтобы  женское сердце готово было выпрыгнуть из груди.
 Обменявшись сдержанными приветствиями с Софьей Николаевной и Натальей, Кензиро почтительно поздоровался с хозяином семейства и гостями.
 «С появлением Кензиро разговоры в гостиной стали тише», -заметил Свешнёв. Женщины напряглись и воодушевились, но светские приличия не позволяли им бесцеремонно следить за тем, кому улыбался и с кем был подчёркнуто вежлив вошедший.
 На госпожу Герен появление Кензиро произвело должное  впечатление. Она красиво поджала ноги и пересела на край дивана, чтобы видеть в зеркале своё отражение. Её тонкие пальцы нервно отстукивали дробь на коленях; за несколько минут она трижды поправила причёску и драгоценности.
«Никогда женщина не чувствует так остро своего одиночества, как в присутствии красивого мужчины», - заметил про себя Свешнёв. Но как же они глупы, эти отчаявшиеся, одинокие женщины! Молодость уходит, а с нею - красота и надежды. Дойдя до крайней степени отчаяния несчастные  дамочки начинают  любить даже невыдающихся мужчин. Таких, как Кензиро.
 Свешнёв почувствовал, как в нём с новой силой разгораются зависть и злоба. Он нисколько не возмущался бы успеху Кензиро, обладай его соперник незаурядным умом. Уступить первенство умному не зазорно. Но – увы! - ум и  добродетель –  слишком скромные достоинства по нынешним временам; они  не так бросаются в глаза, как красота. Эта прискорбная истина  заблистала перед Свешнёвым новой жестокой гранью. 
 Госпожа Герен перестала скучать. Она вздрагивала, когда Кензиро улыбался. Сжимала зубы, затаив дыхание, когда какая-нибудь хорошенькая девушка осмеливалась заговорить с ним. Охотница за наслаждениями. Хищница. Настоящая француженка.  Что ж, финал вечера вполне предсказуем.
- Господин Свешнёв, можно вас на пару слов?
 Свешнёв обернулся.  Виталий Иванович весело и хитро смотрел ему прямо в глаза. Он  старался казаться добродушным, но  колючий, пронзительный взгляд выдавал в нём расчетливого  дельца.
 Они сели друг напротив друга. Горничная услужливо поднесла им шампанского.
- Вот вы какой, лучший студент господина Вахрушева! Рад знакомству. Очень рад.
 Свешнёв почтительно промолчал.
- Я – человек прямодушный, - слукавил Виталий Иванович, - поэтому сразу задам нетактичный вопрос. Каким вы видите своё будущее?
- Моё будущее – «Рашен кибернетик моудл».
- А почему  не какая-нибудь другая компания? Почему не кафедра в Политехе?
 Свешнёв смутился и невнятно пробормотал  первое, что пришло в голову. Что-то о выдающихся заслугах  семьи Прохоренко перед Отечеством. О роли концерна в фор-мировании привлекательного имиджа страны.  О желании быть преданным большому и важному делу.
- Значит, «Рашен кибернетик моудл» для вас не пустой звук… Похвально. Давно мне не попадались такие ответственные молодые люди. За ваше здоровье!
 Виталий Иванович пригубил бокал.
- Я наводил справки о вашей семье, Виктор. У вас прекрасные родители.  Отец - известный в медицинских кругах человек… Мать – заслуженный учитель. Ближайшие родственники – уважаемые люди. Ни у кого никогда не возникало проблем с законом. Репутация вашей семьи безупречна.
- Вы наводили справки о моей семье?!
-  Не обижайтесь… Вы не можете не  понимать, как велика моя  ответственность перед братом и племянником за людей, которых я набираю в конструкторское бюро концерна.
 Свешнёва прошиб пот.
- Поскольку вы порядочный человек,  ответьте правдиво, без обид,  ещё на один вопрос. Вам нравится моя дочь?
 Свешнёв с недоумением уставился на Груздева.
-  Мы слишком мало знаем друг  друга, - наконец выдавил он.
- А мне показалось, у вас с Натальей полное взаимопонимание… Имеете на неё виды? Напрасно. Она помолвлена с господином Огатой.
 Глаза Виталия Ивановича смеялись.
- Я знаю. Однако женитьба - даже на дочери миллионера - пока не входит в мои планы, - вспылил Свешнёв. -  К тому же я бы хотел, чтобы у моей будущей жены, кроме денег, были и другие достоинства.
- Какие?
- Она должна разделять мои ценности и понимать, что человек, преданный любимому делу, имеет право задерживаться на работе допоздна. Она не должна говорить: «Либо бизнес, либо семья!» Хорошая жена должна ценить мужа и поддерживать его любые начинания.
 В холодных весёлых глазах Виталия Ивановича вспыхнул огонёк восхищения.
- Вы нравитесь мне, Виктор. Другой бы на вашем месте  подобострастничал и юлил…
- Я вырос в порядочной семье, - с раздражением перебил собеседника Свешнёв. – И, как честный человек,  презираю тех, кто полагает, будто большие деньги и соци-альное положение дают право помыкать простыми людьми.
- Великолепно! Услышать бы те же слова из ваших уст лет через тридцать!
- Папа, я хочу танцевать. Верни мне кавалера! – капризно потребовала подошедшая Наталья.
- Не смею больше задерживать вас, Виктор. Позвольте лишь дать вам, юноша, мудрый совет: не женитесь рано. Жениться следует после тридцати. К этому времени мужчина набирается достаточно ума, чтобы распознать настоящую  женщину.
 «К чему он всё это говорит?» - не мог понять сбитый с толку Свешнёв. Он чувство-вал на себе тяжёлый и жадный  взгляд Виталия Ивановича.    Да, он сделал это!  Самый трудный и самый ответственный шаг…
- О чём вы говорили с папой?
 Руки Натальи  легли ему на плечи.
- О разном.
- Наверное, он жаловался на нас с мамой?
- Ничуть. А чем твой отец может быть не доволен?
- Он вечно бубнит о том, что мама родила лишь  одного ребёнка, да и того не сумела воспитать должным образом. Признайся, вы об этом говорили?
- Нет. Мы говорили о делах. У тебя, похоже, суровый отец.
 Губы Натальи пахли крепким вином - отличная возможность выведать семейные тайны.
-  Нет. Просто ему обидно, что  умные и талантливые дети рождаются в чужих семьях. Кензиро рос без  отца, но сколько в нём скрытых талантов! Дочери папиного племянника с отличием окончили школы. У всех есть какие-то выдающиеся способ-ности, одна я – бездарная, глупая…
 «Дочери папиного племянника»… А ведь это – ещё один шанс испытать своё счастье! Две незамужние, богатые и, очевидно, премиленькие девчушки. Старшей, должно быть,  не больше  двадцати. И, разумеется,   она не может не мечтать о   счастливом замужестве.  Найти надёжного спутника жизни, чтобы прожить с ним счастливо сто лет и умереть в один день – вот цель любой молоденькой кокетки… Интересно, почему дочери Алексея Прохоренко не прибыли на семейное торжество? Очаровать бы старшую, а уж за её  набожным папашей дело не станет! И не нужно будет заискивать перед отцом Натальи. Просто – быть почтительным до поры…
 Наталья уткнулась заплаканным лицом ему в  грудь.
- Не расстраивайся, Натка. Ты мечтала стать учительницей, потому что любишь детей.  Это прекрасно. Моя мама говорит, что материнство -   драгоценный дар, которым природа наделила настоящих женщин. Он важнее, чем красота и  таланты. Когда-нибудь Кензиро оценит тебя по достоинству.
 Шампанское ударило в голову. Свешнёв почувствовал, как у него начал заплетаться язык. Не сболтнуть бы лишнего! Руки Натальи обвили его шею.
- Спасибо. За всё огромное-огромное спасибо!
 «Она совсем ещё ребёнок», - с умиротворяющей грустью подумал Свешнёв, когда сладкий и горячий поцелуй обжёг его губы. Краем глаза он наблюдал за Кензиро, который уже с полчаса улыбался хозяйке и гостям, ничем не выдавая заинтересованности в госпоже Герен.
 Страдания госпожи Герен, изнывающей от одиночества, вынудили её на отчаянный шаг. Проходя мимо шумной компании, она -  невзначай? – оступилась, изящно задев локтём Кензиро.
- Умоляю, простите! – с натянутой улыбкой воскликнула она.
- Не беспокойтесь, - последовал ответ.
- О, вы умеете говорить по-французски!
- Моего знания этого языка недостаточно, чтобы выразить восхищение вашей красотой.
-  В таком случае, почему бы вам не пригласить  меня на танец? Будем знакомы. Франсуаза Герен.
-  Кензиро Огата.
- Раны Господни, неужели вы…
- Сын покойного господина Огаты? Да, я  его сын. Однако у меня, помимо известной фамилии, имеется много других достоинств.
 Свешнёв напряг слух. Он плохо владел французским и не понял, чем ответила Герен на  дерзкий выпад Кензиро.
 Печальная и тихая мелодия заглушила их негромкий разговор.
 Танцующие пары – к неудовольствию Свешнёва и Натальи – отдалили от них  госпожу Герен и Кензиро. Лишь раз в свете мигающих огней блеснуло лицо француженки. Её глаза – как показалось Свешнёву – помутнели от страсти. Длинные красные ногти, как когти хищной птицы, крепко вцепились в плечи Кензиро.   Она почти силой удерживала его возле себя (Свешнёв усмехнулся и крепче обнял Наталью).
 Кензиро не сопротивлялся. После танца Герен властно повела его за собой и усадила на диван.
- Итак, вы - родственник Алексея Прохоренко…
- Да. Это обстоятельство позволит мне надеяться на следующий танец? – насмешливо бросил Кензиро.
 Герен в ответ рассмеялась.
-  Если пожелаете, все танцы будут вашими. Тут почти никто не говорит по-французски. До вашего появления я умирала от тоски, поэтому не думайте, что вам удастся ускользнуть от меня на этой вечеринке.
- Увы, по-французски в этом доме болтает лишь киберприслуга. Быть может, оно и к лучшему. Вы можете свободно говорить то, что вздумается.   
- Девушка в голубом, которая всё время глядит в нашу сторону,  – кто она? Ваша родственница? Подруга дочери хозяина? Кажется, она имеет серьёзное намерение увести вас у меня из-под носа. Смотрите, как  она жадно глядит в нашу сторону!
-  Похоже, ей приглянулось ваше парижское платье. Такое глубокое декольте может позволить себе лишь очень экстравагантная и эмансипированная женщина.
 Герен с удовольствием приняла комплимент.
- Расскажите что-нибудь о себе, - попросила она.
- Моя биография ничем не примечательна. Я всего лишь студент. Надеюсь в будущем занять достойное место в  компании господина Прохоренко. «Рашен кибернетик моудл» - флагман нашей промышленности. Ей не страшны ни конкуренты, ни политические дрязги, ни фондовые рынки. В разгар любого кризиса она остаётся на плаву.
 Всё это время Свешнёв  прислушивался к тихим разговорам в гостиной. Несколько добрых слов было сказано в его адрес госпожой Груздевой; Олеся – как и предположил Кензиро - пребывала в эйфории от платья Франсуазы Герен, а на Игоря произвело впечатление то, что это платье скрывало.
- Славная бабёнка!  Интересно, о чём она болтает с Кензиро?
- Тут и думать не о чем. Кензиро пытается втолковать ей, какие преимущества будет иметь её фирма, заключив контракт с «РКМ».
- Какая скука! Виктор, вы тоже не можете расслабиться на празднике? – неожиданно обратился к Свешнёву Алексей. – У вас такое озабоченное лицо…
- Через несколько недель у меня экзамен.
- Витя получит красный диплом и будет работать в конструкторском бюро «Рашен кибернетик моудл», - пояснила Наталья. – Кензиро сказал, что Витины конкурсные кибермодели уже по достоинству оценили  лучшие инженеры.
 Свешнёв ничем не выдал смятения. Выходит, Груздева неспроста интересовали его родственные связи, а Кензиро   втихомолку успел ознакомиться с  конкурсными работами предыдущих лет. Значит, его кандидатура на должность инженера всерьёз рассматривается в «Рашен кибернетик моудл»…
- Ната, - шепнул Свешнёв, - а кем после окончания института станет Кензиро?
- Очевидно, каким-нибудь менеджером. Возможно, по работе с персоналом. Не знаю…
 То есть  в конструкторское бюро концерна Свешнёв попадёт, если сумеет понра-виться Кензиро? Свешнёву показалось, что он задохнётся от злости. Ну почему так несправедливо устроена жизнь?! Он во сто раз талантливее и умнее, чем его счаст-ливый соперник, который всего лишь по праву рождения будет занимать высокий пост. Пока что  Кензиро не очень-то с ним приветлив. Что ж, Виктор Свешнёв постарается завоевать его расположение. Ему очень нужно завязать с будущим боссом хорошие отношения. И чем крепче будет их дружба, тем скорее он увидит хорошеньких племянниц Кензиро.  А если в любви его настигнет успех? Виктор Свешнёв, зять Алексея Прохоренко.  Сам Кензиро Огата будет почтительно опускать глаза перед ним, будущим владельцем «Рашен кибернетик моудл»!
 Эта мысль раззадорила Свешнёва. Он подлил Наталье вина.
- Из Кензиро получится хороший менеджер. Он ловко подчиняет чужую волю своей.  Вот и француженка выбросила белый флаг… Кстати, почему на празднике нет семьи твоего дяди?
- Они навестили нас утром.
- Я слышал, старшая племянница Кензиро – настоящая красавица. Вот бы поглядеть!
- Ничего особенного в ней нет.
 «Жаль», - усмехнулся про себя Свешнёв.  Конечно, если бы любовное дельце выгорело, можно было бы закрыть глаза на заурядную внешность. Невесте с таким приданым необязательно быть красавицей. В конце концов, усталому мужу, пропадающему на работе целый день, к вечеру уже без разницы, красива ли его жена…
 Госпожа Герен выскочила в уборную. Кензиро тут же направился к Свешнёву и Наталье.
- Рад тебя видеть, Виктор. Как твоя модель?
- Не будем в праздник о делах, ладно?
- Даже не намекнёшь, в чём её превосходство над существующими?
- В методике преподавания, - вяло ответил Свешнёв. – По моему, каким должен быть учитель музыки должны решать не инженеры «РКМ», а студенты педвуза. Ну, подумай, какое техническое новшество можно внести в электронного учителя? Приделать вторую пару рук? Научить отбивать чечётку? Нет! Проблема в том, что методика препода-вания музыки в школах идёт вразрез с жизненным опытом и мировоззрением школьни-ков. Дети должны понять, что музыка – это не второстепенный предмет, а великое искусство. Возможно, киберучитель – это тот, от кого они впервые в жизни услышат подобные слова. Музыка должна разбудить их циничные души, облагородить мысли и устремления…
 Свешнёв запнулся, не зная, что сказать дальше.
 Кензиро задумчиво сидел, подперев кулаком подбородок. Свешнёв с беспокойством пытался понять, что может означать его долгий, пристальный взгляд.
- Мальчики, вы страшные зануды, - обиженно вставила Наталья. – А от тебя, Кензи-ро, невыносимо разит женскими духами. Герен  совсем потеряла стыд. Так сильно прижимать к себе незнакомого мужчину может лишь потаскуха!
- Будь к ней милосердна! Герен – несчастная женщина. Дважды была замужем, но ни один из мужей не смог по достоинству оценить её  ум.
- Сегодня этой стерве повезло. Пока её нет, потанцуем? Ты не посмеешь мне отказать в такой день…
- Извини. Я обещал следующий танец госпоже Герен.
- Перетерпит.
- Твой отец просил подписать договор как можно скорее. Забудь о моём сущест-вовании хотя бы на один вечер! Герен уже прониклась симпатией к нашей компании…
- К нашей компании?! – Наталья повысила голос. - Мама была права: тебе нужна наша компания, а не я!
- Тише, - одёрнул Наталью Свешнёв, заметив, как побагровело лицо Груздева, обернувшегося на её бестактный возглас. – Не привлекай внимания гостей и не раздражай отца…
-  Оставь меня, Витя! А ты, Кензиро, должен уразуметь: твоё будущее целиком зависит от моей воли! Я могу в любую минуту расторгнуть помолвку, и ты останешься с носом.  Хочешь остаться рядовым клерком на побегушках у папы – гуляй с девками, приглашай их на танцы… 
- Я растроган таким откровением. Вижу, и у тебя слёзы… Дать платок утереть сопли?
- Знаешь, кто ты? Бесчувственная, похотливая и алчная дрянь!
-  Мне нечего возразить. Давай разойдёмся с миром.
 Наталья оглушила его пощёчиной. 
 Все взгляды молниеносно устремились на Кензиро. Тот не изменился в лице. Свешнёву даже показалось, будто в его глазах вспыхнул победный огонёк.
- Отставка принята! Не упускай шанс, Виктор!
  Кензиро хлопнул дверью, не удостоив последнего взгляда Виталия Груздева и Франсуазу Герен…


ГЛАВА  10

 Город зажигал редкие огни.
 Свешнёв брёл по бульвару. Ветер играл голыми ветвями.  Моросил дождь.
 На душе было муторно, как после пьяной студенческой вечеринки.
 Он так и не услышал игру Кензиро! Жаль. Быть может, Франсуазе Герен повезло больше. Она покинула Груздевых вслед за Кензиро. Даже забыла на тумбочке в прихожей шарф. Неужели влюбилась? А впрочем, почему нет? От красоты Кензиро за один день ополоумел весь факультет. Интересно, явится ли отставной любовник в институт после выходных?..
 Ветер задул с новой силой, вырывая у прохожих зонты.
 …Чем теперь занята  Наталья? Ну и достанется же ей от отца! Сорвать миллионный контракт, похоронить  мечты старика о скорой свадьбе…
 Свешнёв распахнул зонт. Пока Кензиро и Наталья в ссоре, у него есть шанс занять место отставного игрока. Но почему этот шанс не вызывает в нём никакой радости? Ещё с утра он был готов плести интриги, лгать и подобострастничать, чтобы втиснуться в круг золотой молодёжи. Ещё пару часов назад он задыхался от ненависти к Кензиро, а теперь жалеет его. Почему?
 В кармане пальто  зазвонил телефон.
 В  голосе Натальи слышалось нечеловеческое отчаяние. Она вовсе не хотела обидеть Кензиро. Она безмерно страдает и не переживёт, если возлюбленный уйдёт к другой женщине. Как отец? Вне себя от гнева. Он десять лет пытался приручить сына своего заклятого врага, и всё в одночасье пошло прахом! Уходя, Кензиро оставил  записку: «Главе «РКМ» Прохоренко А.И. от К. Огаты. Прошу уволить меня по причине наличия во мне человеческого достоинства, не совместимого с работой в Вашем коллективе…»  Жалобы Натальи перешли в плач. Как ей  теперь поступить: умолять Кензиро о про-щении или сразу вскрыть вены?  Она не сможет прожить без него ни дня. Неужели всё потеряно? Он не может быть таким жестоким… Гудки… Гудки…
 Телефон  разрядился. Свешнёв облегчённо вздохнул.  Кензиро – молодец. Ушёл красиво, хлопнув дверью.  Но где он теперь найдёт достойную работу? Быть может, закончит аспирантуру и останется на кафедре? Студент он, правда, не блестящий, но есть ещё время поднатореть в науках… А если Наталья и Кензиро всё же помирятся? Чего не бывает между мужчиной и женщиной! Сначала –  буря, а после –  ласки и поцелуи… А если  эта дурёха от угроз вскрыть вены перейдёт к делу? Кто  тогда окажется виноват? Загубленная жизнь - не слишком ли высокая плата за оскорблённую гордость?
 Дождь усилился. Свешнёв остановил такси.
 В уютном салоне тихо играла музыка. Киберводитель вежливо спросил адрес и предложил сигареты.
 Мелькали улицы. Свешнёв прислонился головой к боковому стеклу, глядя на унылые струйки дождя.
 «Приручить сына заклятого врага…» Выходит, Груздев не столько ценил, сколько боялся Кензиро. Но чем мог быть опасен  простой студент  финансовому директору преуспевающего концерна? Своей молодостью и внутренней силой? Или тем, что мог забавляться с влюблённой в него Натальей, как кукловод – марионеткой? А может, Груздев боялся того, что в мальчике когда-нибудь проснётся дух  властного и  своенравного отца?  Наталья что-то говорила о взаимной неприязни покойного господина Огаты и Груздева…  Перемирие, длившееся почти двадцать лет, вдруг  оказалось нарушено. Публично и грубо. На чью же сторону станет генеральный директор «РКМ»? Скорее всего, будет держать нейтралитет. Когда между родст-венниками нет доверия и согласия, страдают не только окружающие люди. Страдает важное, общее, государственное  дело.
 По радио передали последние новости. Французская фирма «Герен» не станет сотрудничать с Россией в области робототехники; министр экономики разочарован  отказом французов и будет искать достойную альтернативу…
 Так значит, контракт с госпожой Герен был слишком важен, раз об её отказе работать с «РКМ» объявили в новостях? Бедная, бедная Наталья…
 Ливень заливал дороги и тротуары.
 Серое небо. Серые безликие дома… Нужно непременно помирить Кензиро и Наталью. Так он убьёт сразу двух зайцев: заслужит уважение Груздева и упрочит репутацию достойного человека.  Это – единственный путь добиться признания власть имущих, не запятнав совесть.
 Совесть…  Как выставленная за порог нищенка, она не спешит уходить и чего-то ждёт. Стучится и стучится обратно в сердце.  Просит дать ей хоть крошечный, жалкий угол, из которого она изредка будет подавать свой слабенький, тонюсенький голосок. Придётся впустить бедолагу, ничего не поделаешь!
 Такси остановилось у парадной. Свешнёв расплатился с киберводителем и поднялся на этаж.
 В прихожей Магда обрушила на него лавину новостей.  Родители уехали к старикам в деревню. На месяц он предоставлен сам себе. Отец надеется, что, вернувшись из отпуска, они с матерью смогут поздравить Виктора с успешной сдачей экзамена…
 Свешнёв не стал слушать киберэкономку и закрылся в спальне, попросив не беспокоить до утра.

ГЛАВА  11

  Утром  он с трудом оторвал голову от подушки.
 В окне серел клочок  хмурого петербургского неба. Сыпал дождь.
 Свешнёв включил телефон. Два пропущенных звонка. Незнакомый номер. Кому вздумалось звонить в девять утра в выходной?!
 Магда робко постучала в дверь.
- Виктор Александрович!
- Чего тебе, Магда?
- Вы разве не слышали звонка в прихожей?
- Нет…
- К вам гость. Прикажете принять?
- Проси.
 «Отлично начался день», - с досадой  подумал Свешнёв. Непонятные звонки, незваные гости…
 Волосы Кензиро блестели от дождя. Он был немного бледен - вероятно, в эту ночь  ему так и не удалось заснуть.  Голубой свитер ещё источал упоительный аромат французских духов.
- Привет! Я звонил, но ты не брал трубку.
-  Извини.
- Хочу поговорить с твоей матерью. Она дома?
-   С мамой? Она уехала в отпуск, приедет после Рождества. А в чём дело?
 Кензиро бросил на столик рекламную газету.
- Гимназии, которой заведует твоя мать, требуется учитель музыки.
- Ну и?
- У меня есть диплом об окончании консерватории.
- Не понял… Ты хочешь устроиться на работу учителем?
 Кензиро кивнул.
 Кензиро Огата, сын бывшего министра науки и образования, отказывается от родст-венных связей и будущей высокой должности в «Рашен кибернетик моудл», чтобы стать  простым учителем?
 Свешнёв ущипнул себя за руку. Нет,  это – не сон и не похмельный бред. Кензиро, который ещё вчера утром казался Свешнёву недосягаемым, желает получить работу в  гимназии?
- Ты понимаешь, что говоришь? А как же «Рашен кибернетик моудл»? Как Наталья? Она любит тебя!
- Её проблемы.
- Так нельзя. Она  обезумела от ревности, пока ты танцевал с Герен. Её нужно простить.
- Ладно, так и быть. Если ты просишь -  прощаю. Кто-нибудь может решить вопрос трудоустройства в отсутствии  твоей матери?
- Постараюсь разузнать… Магда, принеси горячего кофе… Давай присядем. Пожалуйста, чувствуй себя, как дома.
 Кензиро стянул влажный свитер. Свешнёв, немного  придя в себя от утренних сюрпризов,  лихорадочно начал составлять в голове план действий.
- Я очень тебе сочувствую, - наконец начал он. - Человеку с достоинством трудно пережить публичное унижение. Однако  твоё решение  покинуть «Рашен кибернетик моудл» кажется мне поспешным. В конце концов, всё не так уж страшно. Наталья, конечно, вела себя омерзительно. Бить по лицу мужчину –  неслыханно. Но, что бы эта дурёха ни говорила,    политику компании вершит не она. Подумай сам: кто  такая Наталья Груздева, чтобы ставить свои глупые желания выше интересов концерна?  Топ-менеджер? Главный инженер?  Думаю, от отца она уже получила сполна.
- Ты ничего не понимаешь, Виктор. Размолвка с  Натальей -  всего лишь удобный предлог покинуть «РКМ». Спросишь – почему? Мне противно делать то, чем я зани-мался до сих пор.  Я не потерплю никакого насилия над своей совестью,   я не пешка, которую можно передвигать, как вздумается. Я хочу быть хозяином своей жизни и ни от кого  не зависеть.
 Магда принесла кофе и сигареты.
- Тебя не оставят в покое ни Груздев, ни Прохоренко, ни сестра, ни мать. Ведь ты много и добросовестно учился в Политехе! Вахрушев надеется, что студент Огата останется на кафедре, а ты...  Покинуть преуспевающую компанию, поставить крест на своём будущем ради... чего? 
- Знаю, - спокойно сказал Кензиро, щёлкнув зажигалкой. – Поэтому я ушёл из дома и остановился в гостинице.
 Ушёл из дома? У Свешнёва  подкосились ноги.
- Мама очень честолюбива, - пояснил Кензиро. -  Она жаждет видеть меня в совете директоров. Хочет, чтобы я совершил то, чего не пожелал сделать отец – добиться абсолютной власти. Забавно, правда?
- Момент самый подходящий. Груздев  готов не только поделиться властью, но и отдать за тебя  единственную дочь.  А ты... учитель музыки! Подумай хорошенько.
- Уже подумал.
 Их разговор прервал телефонный звонок.
- Наталья! Ответить?
 Кензиро равнодушно пожал плечами.
 Голос Натальи дрожал. Кензиро не отвечает на звонки. Ни его старшая сестра Юкико, ни мать не желают с ней разговаривать: из-за её глупой гордыни рушится карьера любимого брата и сына. Ударить по лицу мужчину?! Неслыханно… Но ведь она совершила это в беспамятстве. Кензиро сам виноват – что ему стоило подарить ей один танец! (Наталья дала волю слезам). Отец  с утра не в духе. Он назвал её дурой и Божьим наказанием: посредственная студентка и  в бизнесе помощница никудышная. Она даже не способна удержать возле себя нужного парня! Что теперь делать, как быть?..
 - Я тоже бесполезный человек, - сказал Кензиро, когда Свешнёв выключил телефон. – Как долго может человек противиться своему естеству? Лгать, льстить, закрывать глаза на подлость? Нет, я больше не желаю работать в «РКМ». И я должен поблаго-дарить тебя, Виктор. Если бы не ты, у меня бы не хватило решимости сделать окончательный выбор.
- Ты бредишь? Я-то тут при чём?
- А кто  вчера сказал: музыка – великое искусство, она должна облагораживать человеческие сердца? Вокруг столько мерзости, что невозможно нормально жить, работать, любить. Людей нужно лечить прекрасным. Религией. Поэзией. Музыкой. Это – главное. Главней, чем  богатство, карьера, положение в обществе…
- Не думал, что ты такой впечатлительный. Ты хоть представляешь, какой это труд – учить детей?! Со стороны – заманчиво и красиво, но по существу – неблагодарное занятие.
- Уверен, что справлюсь.
 По телу Кензиро пробежала едва заметная дрожь.
- У тебя озноб… Ты гулял по городу без зонта? Магда!
- Что пожелаете?
- Господин Огата останется у нас на какое-то время. Ему нездоровится. Забери из гостиницы  вещи и вызови врача.
- Не беспокойся, Виктор. Я сейчас уйду. Не хочу доставлять никому проблем…
- Нет, ты останешься. Хотя бы на пару дней. Магда  позаботиться о тебе не хуже киберсиделки. Нам нужно  о многом с тобой поговорить. Кстати, ты спал сегодня? Нет? Я так  и думал. Отдохни до прихода врача.
- Спать не хочется. Я видел в гостиной пианино… Позволишь? Не хочу терять навык.
- Оно будет в твоём распоряжении, если не запретит врач.
 Свешнёв дал киберэкономке несколько указаний и прошёл в свою комнату.
 Итак, учитель музыки… Ума у Кензиро ещё меньше, чем он предполагал. «РКМ» - без пяти минут монополия. Самая перспективная компания страны. Стать винтиком этой гигантской машины мечтает любой грамотный человек.  А тут… Променять высокий статус менеджера передовой компании на положение рядового учителя! Быть может, когда Кензиро придёт в чувство, он, наконец, поймёт, какую чушь нёс сегодня с утра? И его, Свешнёва, приплёл.  Мало ли что он болтал после шампанского  о благородных устремлениях и благе человечества! Разве можно безоговорочно верить людям? Чего не скажешь ради красного словца?! Разве может  искусство исправить циничного, развращённого человека? Искусство существует для развлечения ума и сердечного волнения. Любой культурный человек обязан ценить хорошую  музыку и умные книги – никто не спорит. Но самозабвенно служить Прекрасному в нынешнее время…  Если бы Прекрасное могло спасти мир, на Земле давно бы наступило всеобщее благоденствие. Сколько вокруг музеев, концертных залов, библиотек, а человек как был скотиной, так ею и остался! Взять, к примеру, учеников общеобразовательных школ, или - его самого. Завистник, ловелас, подлец. Сколько было потрачено родителями душевных сил, чтобы сделать из него, Виктора Свешнёва, порядочного человека! А толку? Разве стал он  честнее, добрей? То-то…
- Виктор Александрович, - Магда постучала в дверь. - Ваш друг серьёзно болен. У него жар.
- Я догадался. Прогулки без зонта под дождём в декабре - опасное и безрассудное занятие.
- Пожалуй, стоит сообщить его родным.
- Я сделаю это сам. Спасибо, Магда.


ГЛАВА  12

  В парке было серо и тоскливо. Мокрый снег капал и капал. Влажные скамейки блестели, под ногами клокотала грязь.
 Свешнёв почтительно шёл на шаг позади Виталия Ивановича и старался не поднимать глаз.
- Я рад, Виктор, что вы оказались в нужном месте и в нужное время, - медленно произнёс Груздев. – Если  сумеете выбить дурь из головы этого парня, то обещаю устроить вас младшим инженером в любое конструкторское бюро нашей компании. Питер, Москва, Севастополь, Магадан – куда пожелаете.
 У Свешнёва учащённо забилось сердце.
- Что от меня требуется?
- Надеюсь, вы понимаете, мой юный друг, что учитель музыки – это смешная и унизительная профессия для родственника  господина Прохоренко? Отказываться от блестящих перспектив из-за болтовни ревнивой девчонки неразумно.
-  Наталья выразила не своё мнение, а мнение вашей супруги, - осторожно заметил Свешнёв.
- Поэтому я и предостерегаю вас от неисправимой ошибки: не женитесь рано. Научитесь сперва распознавать женщин. Но это к слову… Как здоровье Кензиро?
- Ему лучше. Правда, он не желает видеть никого из родных. Даже мать.
-  Насколько я могу судить, Кензиро уважает тебя, мой мальчик, - Груздев понизил голос и доверительно перешёл на «ты». -  Поговори с ним. Он должен вернуться к прежним обязанностям. Впереди – сложные переговоры, новые контракты. Его упрямство раздражает не только меня, но и всё руководство.
- Вернуть Кензиро на прежнюю должность будет непросто. Честь и  достоинство он ценит больше, чем престижную работу.
- Да. Весь в  своего ненормального отца. Тот  полагал, что ради школьного и институтского воспитания  нужно перестроить  всю государственную систему – образование, культуру, экономику, политику…
- Мы изучали работы господина Огаты в курсе социологии.
- И как?
- По-моему, ни образование, ни искусство, ни религия не дают стопроцентную гарантию того,  что дети станут  достойными членами общества.
- Молодец. Трезво рассуждаешь о жизни. Как людей ни воспитывай, всё равно пороков не изживёшь. Человека невозможно переиначить никаким искусством, так что игра в благородные устремления не стоит свеч. Донеси поскорее эту мысль до Кензиро. 
 Груздев пожал  руку Свешнёву и сел в автомобиль.
 - Удачи!
 Свешнёв побрёл по аллее. Если бы не сумасшедшая любовь Натальи, стал ли бы Груздев так беспокоиться о  Кензиро? Вряд ли. Но как уговорить последнего вернуться к прежним обязанностям? Он, Свешнёв, не может заглушить  собственную совесть, как уж тут вразумить Кензиро…
 Снег капал и капал.
 Откуда берутся идеалисты и мечтатели? Были времена, когда образованные люди думали о благе общества. Но на  дворе не тот век. Всех заботит собственная карьера, деньги, социальное положение. Наташка говорила, что в юности  хотела учительствовать. Тоже блаженная – то глупые мечтания, то страстная любовь. Выходит, Кензиро и Наталья не такие уж и разные, как ему показалось вначале. Если бы Кензиро заразил  Наталью своей благородной одержимостью, не сладко пришлось бы её отцу. Да! Странные они люди. Странные…


Глава 13

 Сначала он не чувствовал ничего: ни интереса, ни упоения, ни восторга. И был несказанно этому рад. Он был зачинщиком спора и  полагал, что никакие силы на свете не заставят его поступиться принципами самодовольного обывателя.
 Снег за окном превратил сквер в нежный пушистый оазис. Снежинки вальсировали, а после таяли на запотевшем стекле.
 Но вскоре в его груди что-то болезненно сжалось; по жилам пробежал огонь. Какое-то мучительное духовное томление, которое он ощущал физически, готово было ра-зорвать его грудь. От каждого звука он вздрагивал, как от электрического разряда. А потом эти звуки, как мелкие удары шпагой, секли его по всему телу. И, наконец, он вдруг осознал: жив! Душа жива! Та боль, которую он так явственно чувствовал, - это и есть душа, рвущаяся навстречу чему-то Прекрасному. Но ощущать её было не-выносимо. Свешнёв зарыдал.
 Кензиро перестал играть и удивлённо посмотрел на друга.
- Что-то не так?
«Всё не так», - подумал про себя Свешнёв.  Ещё минуту назад он полагал: светлое будущее не за горами, но вдруг  оказалось, что  жизнь до этого мгновения шла наперекосяк. В ней не было места светлой боли – истинно Прекрасному, не было души.
- Прости, - вырвалось у Свешнёва. – Надеюсь, ты никому не расскажешь, что я ревел белугой от твоего Рахманинова? Не хочу быть посмешищем на факультете.
- Нельзя смеяться над  искусством. А впрочем, ты прав: на нашем факультете никто не оценит твои слёзы. Что ты теперь чувствуешь?
- Стыд. Странно это  и глупо – плакать от музыки.
- Нет, наоборот. Это – правильно.  А кроме стыда?
- На минуту почудилось, будто я коснулся  небес, - признался Свешнёв. – Или перенёсся в далёкое детство. Знаешь,  до того, как я услышал твоё исполнение, мне  казалось, будто я понимаю искусство. Я любил и музыку, и живопись, но - не так. Всё это я понимал умом, а не сердцем. Но теперь… теперь я другой. Когда ты играл, мне было наплевать,  сдам ли я экзамен, получу ли должность инженера. Всё земное    потеряло цену…  Знаешь, я ведь в детстве сам неплохо играл, но радости от музыки не было. Наверное, мне попался не самый добросовестный  учитель.
- Возможно.
 Кензиро на минуту задумался.
- Я не ошибся в тебе, Виктор, - наконец сказал он. -  Хоть ты и прикидывался циником, я сразу почувствовал: Свешнёв - человек с большой буквы. Чуткий, хоро-ший, правильный человек.
 Последние слова Кензиро прозвучали, как приговор.
 Похоже, ему, Свешнёву, – вопреки собственной воле – всё же придётся стать порядочным  человеком.  Неужели всему виной это странное чувство, которое вспыхнуло в нём, когда Кензиро играл на фортепиано? Оно длилось недолго – счи-танные мгновения, но сердце билось так, словно готово было выскочить из груди. Мир вспыхнул невиданными красками, представ перед изумлённым циником в своей полной и первозданной красоте.  Свешнёву показалось,  будто  раньше он был слеп и вдруг прозрел в одночасье. Как мог он  не замечать красоты и величия человеческого духа? Как мог втайне смеяться над благородными стихами и возвышенными чувствами? Слепец, он даже не замечал вокруг себя высокой мудрости  природы. Да! Казалось бы, самая доступная человеческому сознанию радость – радость земного бытия – была для него не более чем расхожим понятием.  Никогда не любовался образцовый студент Свешнёв  утром мрачного Петербурга, не радовался его звонкой слякоти, не замирал от красоты вечернего неба. И вдруг – о чудо! – в нём,  наконец, проснулась душа. Спала с глаз пелена. Мир преобразился и  ожил, наполнив опустошённое сердце чудной,  незаслуженной благодатью. Как жаль, что это ощущение полноты бытия длилось недолго! А вот Кензиро постоянно живёт в этом ярком, звучащем, возвышенном мире. Он вовсе не идеалист. У него всего лишь иное восприятие жизни!
- Сыграешь ещё что-нибудь? – спросил Свешнёв.
- Не теперь. Ты собирался в лабораторию. Скоро экзамен, а я отнимаю у тебя дра-гоценное время. Закончи сперва свою модель.
- Ладно. До вечера.
 Свешнёв нехотя поплёлся в прихожую.
 Когда он вышел на улицу, начал моросить снег. Но теперь это неприятное обстоятельство нисколько не раздражало его. Наоборот: Свешнёв прислушивался к каждому шороху, к каждой падающей капле. Ещё вчера он даже не мог себе пред-ставить, как звучит мокрый снег. А теперь он жадно ловил на слух всё, чем жил мегаполис: шелест автомобилей, шум ветра, отдалённые голоса. Мир стал иным. Свешнёв чувствовал, как тревожно и возбуждённо колотится его сердце. Сердце, которое очнулось от спячки и   жаждало новой, настоящей жизни.


ГЛАВА  14

 Вахрушев недовольно поморщился, когда прозвенел звонок с урока.
 В учительской, где он сидел, было душно. Жёсткое кресло, сломанный кондиционер, смятая зачётная книжка – всё раздражало, а раздражение   отдавалось жестокой мигренью.
 Прошедший урок оставил в душе профессора тягостное ощущение недовольства. Киберучитель студента Полякова не выдерживал никакой критики. Раздражало всё: голос, манера поведения, методика преподавания. Серьезный урок превратился в балаган. Дети вдосталь посмеялись над сюжетом и героями оперы; осмыслить био-графию композитора  и вникнуть в его  творческий замысел никто не пожелал.
 Завуч – довольно молодой, но уже усталый и нервный  мужчина – вошёл в учитель-скую и сел рядом с Вахрушевым у монитора.
- Каковы ваши впечатления?
- Увы! Я не доволен моделью  Полякова. Не выполнена ни одна из поставленных задач. По-моему, тройка с огромным минусом – вполне справедливая оценка для такого нерадивого студента, как Поляков.
- Следующая модель разочарует вас ещё больше. Недоработки господина Свешнёва видны невооружённым глазом уже до экзаменационного просмотра.
 Брови Вахрушева удивлённо поползли вверх.
- В самом деле? Поясните, что вы имели в виду.
- Я имел в виду неуважительное отношение носителя искусственного интеллекта к школьному персоналу. Проработав десять лет завучем в школе, я считаю недопус-тимым, чтобы меня, заслуженного работника образования, поучал электронный болван.
- Такехиро посмел сделать вам замечание?
- Представьте себе, да! В присутствии моих же учеников.
- Что  произошло?
- Я отругал ученика за беготню в рекреации.   Такехиро  решил, что я допустил в речи оскорбительные выражения в адрес  провинившегося шалопая. Мне – школьному завучу -  пришлось извиняться перед молокососом, чтобы не привлекать к конфликту нездоровое внимание находившихся рядом подростков. Повторяю: Такехиро  - самая безобразная модель из всех, которых мне приходилось когда-либо видеть. Похоже, господин Свешнёв забыл вложить в неё главную заповедь носителя искусственного интеллекта – бережное отношение к человеческому достоинству.
- Вы преувеличиваете. В техническом паспорте сказано, что цель данной модели – совершенство человеческой души посредством искусства.
- Что может знать Такехиро  о душе?
- Спросите об этом самого Такехиро.
- Спросил. Желаете услышать его ответ? «Не у каждого человека есть душа».
- Не вижу в  словах Такехиро ничего крамольного и возмутительного.  Его действия подчинены общеобразовательному стандарту: киберучитель обязан оберегать досто-инство ребёнка и пресекать  попытки негативного давления на личность.
- Что ж, поглядим, как он без негативного давления проведёт показательный урок в 7 «Д».
 Прозвенел звонок.
 Вахрушев подсел ближе к  экрану.


ГЛАВА  15

 Его встретили восхищённым молчанием. Те, кто не впал в   оцепенение, полезли за телефонами, чтобы сфотографировать вошедшего.
 Вахрушев едва сдержал улыбку. Очень уж   добросовестно подошёл Свешнёв к про-ектированию внешнего облика своей модели. Всем дал почувствовать: дорогая штучка. Качество в каждой детали, акцент на выразительность лица: умное и решительное. Сильная походка (ноу-хау в области амортизаторов?). Брендовый костюм (позволить себе такую роскошь обычная школа вряд ли сможет). И, разумеется, властная, мужская красота – чем не сюрпризный момент?..
- Добрый день, - поздоровался Такехиро.
 Никто не поднялся с места.
- Воспитанные дети встают, когда учитель входит в класс. Надеюсь, мне больше не придётся напоминать об этом взрослым людям.
- У нас так не принято, - нахально отозвался веснушчатый подросток.
- Не принято быть воспитанным? Это поправимо. Всех, кто страдает от недостатка хороших манер, предупреждаю: повторять дважды одно и то же не в моих правилах.
 Дети нехотя выползли из-за парт.
- А что будет? Двойка по поведению? – ухмыльнулся рыжий подросток, продолжая вызывающе сидеть.
- Останешься после урока изучать энциклопедию хороших манер.
 На стол легла увесистая книга.
- Впечатляет? – поинтересовался Такехиро.
- Не имеете права!
- Ошибаешься, дружок. Законом мне предоставлено полное и неоспоримое право сделать из тебя достойного человека.
- Я не обязан оставаться в классе на перемену!
- В виде исключения повторю: мои права и твои обязанности мы обсудим после урока. Садитесь, ребята…
 Вахрушев с интересом наблюдал эту сцену. Такехиро великолепен. Резковат, но зато умеет держать дисциплину. В классе – гробовая тишина. Никому не хочется вместо  прогулки изучать энциклопедию хороших манер.
- Ну, как модель господина Свешнёва? – поинтересовался вошедший в учительскую директор.
- Неплохо. Пока только Алексей Иванович имеет к нему претензии.
- Вынужден признать, дорогой Алексей Иванович, что в данной ситуации Такехиро был прав. Я просмотрел видеозапись и вот что скажу: мы с вами – образованные люди и не можем опускаться до площадной брани, как бы ужасно ни вёл себя воспитанник. Если мы хотим видеть образцовых учеников, то сами должны служить примером достой-ного поведения. Очень хорошо, что Такехиро преподнёс урок и нам тоже. Инженер Свешнёв, должно быть, очень серьёзный и правильный человек!
- Да, очень правильный, - подтвердил Вахрушев. – Его мать – директор гимназии.
- Тогда понятно…  Глядите, Такехиро  играет на фортепиано, и дети слушают! – директор сделал звук громче. – Виртуозное исполнение! У Такехиро золотые руки, а его изобретатель – господин  Свешнёв – хоть и молодой, но очень талантливый инженер. Как Такехиро удаётся так великолепно играть?
- Полагаю, секрет в искусственных мышцах, способных почти по-человечески сокра-щаться под воздействием электронных импульсов, - пояснил Вахрушев.  – К тому же – насколько я могу судить -  Такехиро копирует технику игры известного выпускника консерватории, который, между прочим, является ещё и студентом нашего вуза.
-  Я вижу, в Политехе растят достойную смену старой инженерии, - сказал директор. – Скажите, а не могли бы вы оставить Такехиро преподавать  в нашей школе?
- Эта модель – экспериментальная, она не прошла сертификацию. Следовательно, пока не может работать ни в каком учебном заведении.   
- А можно ли ускорить  процесс оценки и сертификации? Хотелось бы получить хорошего учителя к началу следующего учебного года.
- Думаю, с этим проблем не возникнет. В «Рашен кибернетик моудл» благоволят Свешнёву. Господин Груздев не давеча как вчера признался, что на должность младшего инженера  Свешнёва  назначат сразу же после получения диплома.
- Что скажете вы, Алексей Иванович? По-прежнему полагаете, что Такехиро – плохой учитель?
- Скажу, что играет этот парень вполне профессионально. А в нашей профессии  главное, чтобы детям хотелось приходить на урок. Если Такехиро не станет сажать меня на перемене за энциклопедию хороших манер, я присоединюсь к вашему мнению, Борис Анатольевич. Учителя, умеющие держать дисциплину, нам нужны.
 Прозвенел звонок.
- Глядите: дети не торопятся расходиться. Похоже, им очень понравился новый учитель. Можете поздравить господина Свешнёва! Никогда не думал, что в 7»Д» кто-то захочет хорошо себя вести на уроке классической музыки!
- Эти слова дорого стоят! - Вахрушев взял зачётную книжку Свешнёва и вывел «отлично» в графе «робототехника».


ГЛАВА 16

 Метро  было закрыто. Электронное табло показывало два часа ночи.
Свешнёв  не расстроился. Поймав такси, он удобно устроился на заднем сидении. После студенческой вечеринки, на которой он с приятелями отметил окончание сессии, мучительно болела голова.
- Похоже, вы отлично провели время, молодой человек, - сказал киберводитель. – Куда едем?
 Язык плохо слушался, но водитель всё ж уловил название улицы. Очевидно, это был опытный шофёр, научившийся понимать  бессвязную речь подвыпивших клиентов.
- Если вам станет плохо, дайте знак.
 «Вот до чего дошло!» - подумал Свешнёв. Хорошо, что его не видят родители. Но  плохо, если Магда разболтает обо всём по телефону отцу.
- Что предпочитаете? Музыку, юмор, караоке?
- Давай новости, - заикаясь от дурноты, попросил Свешнёв.
 Быть может, в "Новостях" сообщат, нашла ли «РКМ» достойного компаньона вместо ушедшей с рынка «Герен». А ещё хочется узнать, какими темпами идёт озеленение Марса,  и каков прогноз  погоды на завтра…
- "Новости" уже закончились. Что именно вас интересует?
- Экономическая политика «Рашен кибернетик моудл».
- К сожалению, вести неутешительные. В связи с гибелью генерального директора аналитики пока не могут дать определённых прогнозов…
- Что? Что ты сказал?
 Дурнота подкатывала к горлу, но от дикого, неожиданного  известия Свешнёв мгновенно протрезвел. 
- Я не понял, то ты сказал про гендиректора «РКМ»? Повтори.
- Алексей Антонович Прохоренко был застрелен сегодня вечером. Разве вы не слышали? Ах да, вам  было не до новостей…
- Кем застрелен? За что?
- Это произошло в магазине охотничьего оружия. Возможно, вы слышали о том, что господин Прохоренко был заядлым охотником-любителем…
- Нет, я этого не знал.
-  Произошёл несчастный случай: один из покупателей оказался новичком в обращении с оружием. Случайно задел спусковой крючок заряженного ружья…
 Беда не приходит одна. Свешнёв устало  откинулся на спинку сидения.
 Кто теперь возглавит «Рашен кибернетик моудл»? Главному акционеру - отцу по-гибшего -  за шестьдесят. Груздев немного моложе, но и ему тяжело управляться с делами. Кензиро…   Ближайший родственник семьи Прохоренко, хороший студент, талантливый менеджер. Кому ещё могут доверить старики  будущее компании? А он… учитель музыки! Романтик и неисправимый дурак. Как можно отказываться от такого будущего?!
 Свешнёв закрыл воспалённые глаза.  А ведь можно было бы воспользоваться случаем! Охмурить отчаявшуюся Наталью, втереться в доверие к старикам, жениться… Но – нет. Он  теперь тоже дурак. Такой же, как и Кензиро. А может, даже больше… Он теперь совсем другой… Совсем другой…
 

 Кензиро вытянул из пачки последнюю сигарету. Сломав её и аккуратно положив в пепельницу, в которой уже красовалась целая горка, он тоскливо перевёл взгляд на распахнутое окно.
  Этот взгляд в никуда вывел  Свешнёва из себя. Он и сам толком не понимал, чего ожидал от Кензиро: волнения, смятения, испуга. Но точно не безучастного  спокой-ствия, с которым тот воспринял весть о гибели мужа сестры.
-   Никак не могу взять в толк:  тебе совсем его не жаль? – взорвало Свешнёва. - Он ведь был лучшим учеником  твоего отца! А Юкико? Остаться вдовой  в тридцать девять лет! А племянницы?!
- Не сотрясай воздух. И без отца можно вырасти достойным человеком. Моей матери было всего тридцать шесть, когда умер папа, однако она воспитала вполне приличных детей.
- Тем более  не понимаю, как ты можешь оставаться таким равнодушным! Родные Алексея Прохоренко подавлены случившимся, особенно его отец.  И ты будешь сводить счёты в тот момент, когда всем  нужна твоя помощь?! Прохоренко и Груздев не молоды – им нужен энергичный и умный помощник.   Мужчина. Или ты повесишь это тяжкое бремя на женщин?
- Нет, конечно.
- Что ты решил?
- Окончу Политех. Сделаю, что смогу, для процветания «Рашен кибернетик моудл».
- Наконец-то к тебе возвращается благоразумие.
- Нет, Виктор. Просто  пока я не имею права жить так, как хочу. Жизнь, которую я желал бы провести среди прекрасного, мне придётся тратить на офисную рутину.
- Ничего, привыкнешь. А что с Натальей? Она замучила меня вопросами о твоём драгоценном здоровье.
- Женись на ней сам!     Я возвращаюсь не к ней, а к прежним обязанностям. Прав-да,  Виталий Иванович обещал избавить меня от общения с деловыми партнёршами.  Мало ли что ещё  в голову взбредёт этой дурёхе Наталье!
-  Правильное решение, - Свешнёв мельком взглянул на часы.  -   Без пяти два. Ты едешь в морг?
- Мы едем, - поправил Кензиро.
 Увидеть хорошенькую Сакуру, сестру Кензиро, и дочерей покойного Прохоренко? Жаль,  первая встреча – и при таких  обстоятельствах!..
- Я там не лишний?
-  Нет… Кстати, что обещал  старик за моё возращение в «РКМ»? Должность младшего инженера? – Кензиро насмешливо заглянул в глаза друга.
 Свешнёв выдержал его взгляд.
- Какая разница! Я вовсе не собирался заключать с Груздевым никакой сделки. Когда-нибудь я заслуженно займу должность и повыше этой… Тогда, в парке, мне просто хотелось сказать ему, что Наталья была не права. Нельзя унижать  людей. Особенно тех, кого любишь.
- Старый скупердяй не слишком-то расщедрился. Ты стоишь большего. Творческого человека, который желает ближнему добра, теперь днём с огнём не сыщешь.  Попрошу  Груздева назначить тебя начальником отдела инновационных разработок.
 Свешнёв напустил на себя равнодушный вид, но сердце предательски громко стучало в груди. Удачно сданный экзамен. Дружба с Кензиро. Престижная работа в «РКМ». Уж не сон ли это? Нет, не сон…
- Неважно выглядишь, - заметил Кензиро. – Не нужно было столько пить.
- Не буду больше, - пообещал Свешнёв.
 Услужливая Магда закрыла за ними дверь.
 
ЭПИЛОГ

 Над Невой кипело морозное зарево. Пронизывающий ветер поднимал с тротуаров пушистый снег.
 Свешнёв курил, стоя на набережной.
 По звонкому асфальту цокали каблучки. Светлана?
 Он знал, что на ней теперь короткое красное пальтишко, а через плечо кокетливо перекинута дамская сумочка. Что рыжие  волосы распущены и струятся до самого пояса, а капризно поджатые губы вызывающе накрашены.
 Свешнёв не обернулся. Он давно перестал звонить и отвечать на её на звонки, перестал приглашать в кафе и театры. Поэтому Светлана решилась – позвонила  и, отбросив гордость,  вызвала бывшего возлюбленного на разговор.
- Я скучала по тебе, Свешнёв. Как жизнь?
 Он не ответил.
- Поздравляю с успешной сдачей экзамена! – Светлана кокетливо поправила волосы и тревожно прищурила глаз. - Теперь, когда все трудности позади, мы сможем чаще встречаться.
- Нет.
- Почему? Ты больше меня не любишь?
- Я никогда тебя не любил.
 Ему показалось, Светлана вздрогнула.
- Ладно, - она улыбнулась, чтоб не расплакаться. – Как пожелаешь. Только имей в виду – предателей я не прощаю. Ушёл – значит, ушёл.
- Удачи!
 Светлана гордо вздёрнула хорошенький носик и побрела прочь. Её плечи вздра-гивали, и Свешнёв понял, что она плачет. Впрочем, теперь ему было всё равно.
 Он вспомнил вчерашний день: пустынное кладбище, трескучий, внезапно ударивший мороз. Звонкий стук лопаты о мёрзлую землю. Её лицо… Да, всего лишь раз увидев её глаза, он понял, что обречён. Обречён любить и быть преданным ей до гроба. Поверит ли Кензиро в сумасшедшую любовь с первого взгляда? Он, Виктор Свешнёв, влюблён, как мальчишка.   Наверное, серьёзным и деловым людям по статусу не положено так влюбляться – внезапно, бездумно и слепо. Но это волшебное, милое, совсем детское лицо… Как непривычно и прекрасно звучит её чудное имя: Сакура…
 Небо над Невой сделалось розовым. Шпиль Петропавловки блеснул в белых, как кипень, облаках.
 В кармане пискнул мобильник.
- Виктор? – голос Вахрушева был бодр и весел. – Поздравляю тебя, мой мальчик! Я знал, что ты – превосходный студент, но Такехиро превзошёл все ожидания экза-менационной комиссии. В моей практике это первый случай, когда экспериментальная модель остаётся в общеобразовательной школе для полноценной работы с учениками.
- Разве такое возможно? – у Свешнёва от радости перехватило дыхание.
- Господин Груздев предложил продолжить тестирование модели до конца учебного года. Такехиро будет вести уроки музыки в младшей и средней школе. Инженерам и психологам важно понять, сможет ли он так же хорошо управлять детским коллек-тивом, как на показательном уроке…
  Свешнёв рассеянно слушал профессора. Разум отказывался верить происходящему, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Его  Такехиро стал лучшей моделью, разработанной на факультете?  Неужели он сделал это?! А ведь никто не верил в  успех – ни Толик, ни Жанна, ни Алёнка…
- Очень рад за тебя, Витя. Господин Груздев готов предложить тебе работу в центральном конструкторском бюро «Рашен кибернетик моудл». Я горжусь тобою, мой мальчик. Ты  стал большим человеком!
- Просто человеком, - поправил профессора Свешнёв. –  Я ПРОСТО СТАЛ ЧЕЛОВЕКОМ…