На арене. отрывок

 "Если тебя нет, то и меня нет"
 Советский мультфильм

....
- А теперь, на арене нашего цирка - замечательный танцующий мишка и его неподражаемый,эксклюзивный номер. Дамы и господа, увиденное сейчас больше никогда и нигде не повторится, только здесь, только на ваших глазах.
   Антрепренер  хищно улыбнулся:
- Танцующий  Медвежонок умрет.

   Все вытянулись на своих местах как по команде, задирая носы повыше, будто именно ими могли рассмотреть самую суть. На арене в свете нескольких софитов сидел подавленный Медвежонок в какой-то аляповатой розовой юбке. Софиты сделались чуть ярче, четко подчеркивая границы световой тюрьмы вокруг него. Взгляды воткнулись дротиками в мишень, облепив его в один миг как ежа со всех сторон. И нигде не укрыться.

   Медвежонок встал, умильно переваливаясь на задних лапах, а передние, вытянув вверх, словно собирался сделать колесо. Его морда с прикрытыми глазами вытянулась в направлении софитов, тоже вверх, словно он принял их жесткий свет за солнечный и ни больше, ни меньше, решил позагорать сейчас у всех на виду.

   Вокруг звучала тихая дробь тамтамов, которую все сначала приняли за звук собственного сердца, но бой усиливался и перешел на поспешный стук дождя по карнизам. А когда медвежонок вытянулся в струнку, бой был таким быстрым и громким, будто хлыст, сухими щелчками впивающийся не хуже осы в густую шерсть Медвежонка. Он был настолько естественен, так плавно перерос из тишины в эти бухающие удары, что все заметили, что он был, только, когда он вдруг исчез на половине очередного удара. Повис в тишине, неоконченным  напряжением. И когда он замолк, Медвежонок задвигался.

   Сначала он комично согнул одну лапу и прикрыл ею морду, щадя свои глаза, на которых вдруг навернулись слезы.

   Публика так и прыснула в единогласном облегчении. Вторая лапа через балетное пордебра, описав дугу, мягко легла на грудь, прикрывая что-то в ней. Вытянувшийся, он вдруг сгорбился и зашатался с места на место, словно в один момент опьянел вместе со всеми этими зрителями, которых живо заинтересовали его балетные навыки, и они, хохоча и гогоча, постукивали в нетерпении ногами.

   Откуда-то послышалась жалобная скрипка.

   Подхваченный ее мелодией, медвежонок сжался, обхватив себя обеими лапами, и спрятав туда же нос, а потом упал на одно колено, вытянув одну из лап вперед, в безадресном обращении к кому-то.

   Публика одобряла это произвольную сумму из дрессировки и клоунских па, происходящих перед ними. Они тоже попеременно хватались то за голову, то за сердце, словно переживая, что что-то из этого может не выдержать и как минимум отвалиться от судорожного смеха, от которого еще и сводило живот и перехватывало в горле.

   Медвежонок уже стоял на обоих коленах, а лапы прижимал к груди, сведенные как монахами для молитвы. Слезы поблескивали в свете софитов крупными жемчужинами, но очень быстро впитывались в густую шерсть, и оставались неузнанными.

   Глаза тоже были слишком далеки ото всех, только эти гротескные движения лап и тела могли передать острую боль, которая сейчас одолевала Медвежонка. Острый нож впивался в его сердце и очищал его как апельсин, снимая плотную кожурку иногда вместе с сочной мякотью. Оно брызгало золотистым соком в зрителей, но было еще дальше, нежели его глаза. Их трогала и могла тронуть только вся эта завернутая комичность.

   Он упал на бок. Поджал задние лапы, а передние все тянулись к чему-то. Нож, который покончил со шкурками, теперь осью прошел через весь апельсин и намеревался разделить его на дольки. Медвежонок уронил голову и распластал передние лапы в разные стороны.

   Публика хлопала. Хлопала как звуки тамтама, хлопала как дождь по его телу, хлопала как крылья черной птицы, которая спускалась к нему.

- Как хорошо вошел в роль - причмокнул кто-то с первых рядов.

- Хоть белым мелом обводи - перегнулся другой зритель с третьего ряда к уху своего соседа.

   Он лежал в границах этой световой тюрьмы, глядя в одну точку и уже не видя, апельсин еще истекал соком.

   Медвежонок был безупречно мертв.

---
"Белый кречет" отрывок.