Однажды...

               
                Однажды               

  Она приехала из Москвы налегке.   Окрыленная  с хорошим настроением. Свет лучился из её чёрных глаз, больших и глубоких.  Да и  вся она  сияла и светилась. Даже походка стала иной: она летала по дому, убирала, варила, слушала музыку и напевала.      
 Теперь всё будет хорошо:  скоро издадут книгу её стихов, книгу глубоких раздумий, взрывных чувств и  печалей, от которых никуда не деться. Каждый стих –  концентрация мысли, чувства и идеал формы. Критикам книга очень понравилась, но главное –  люди. Как они слушали её выступление на вечере! Сколько было вопросов, добрых слов, пожеланий! Конечно,  среди  выступающих были и такие, которые  призывали  писать,  экспериментируя с   текстом и языком, но их было немного.
  Вспоминала. Работала по вечерам, когда  родные спали. За плечами – тяжелый рабочий день. И откуда, только силы!  Садилась за  компьютер, монитор   упрямо смотрел   в глаза, будто говорил: «Ну, сосредоточься,  пиши! Пиши  то, что  хочет сказать твоя душа.   Устала?! Бери ручку, лист бумаги и сосредоточься! Можешь закрыть глаза. Ну,  вспомни  свою жизнь, представь,  о чём  хочешь рассказать, отчего тебе,   так тепло,  хорошо или так горько, больно, что разрывается  душа. Сердце  болит, и льются слёзы! Да, да, так, именно так! Теперь улетай! Но не забывай слушать и слышать всё в этом завораживающем полёте. Будь и хозяйкой, и слугой Музы».
Боже! Было по-разному: и получалось, и  порой никак. Стоит фраза, стоит. Не  пишется. Нет ни вдохновения, ни желания её продолжить. Или другое, удивительное состояние: фраза  появляется неведомо откуда, и за ней – другие, которые выстраиваются в стих. 
  Они звучат в  тебе,  в воздухе, везде, вокруг.  О, не подходите  тогда! Не мешайте! Не отвлекайте! Потому что это – обрыв,   потеря слов, мыслей, тайны единения с чем-то неведомым, потеря  музыкальности фразы... Но если всё услышала и  записала, какое наслаждение,   восторг и опустошение!  Теперь всё, всё  позади! Скоро книга выйдет.  Небольшая, карманная. Глубокая. Глубокая  –  по содержанию. Её можно будет  носить с собой в сумочке, дарить родным, друзьям, подругам. Читать  везде: в поезде, машине, трамвае, автобусе.
А тебе самой, зачем читать?    Все стихи итак знаешь. Они - в тебе, они – твоя  кровь, твои дети,  твоё естество, твои птенцы! Да, читать будут другие!
   Нужно  не забыть:  завтра на приём, надо решить вопрос с финансированием издания. Наверно, заявление уже  подписали, и деньги перечислили в типографию. А там недолго, и начнут печатать. Заработают верстальщики,  дизайнеры, печатники,  переплетчики, и через пару недель получай!
  Ночью спала беспокойно. Снились разные люди. Они сидели на стульях  в каком-то большом помещении, о чём-то говорили, спорили,   махали руками, кричали. Запомнились    лица, искаженные злобой, глаза-уголья и пышнотелая дама, которая тыкала   всё время пальцем и  возмущённо кричала.
Встала с тяжёлой головой. Надо рассказать сон воде.  Привычка! Рассказывая  сон  воде, она  открывала  кран,  и вода уносила все  фразы в никуда,  в неизвестность.  Теперь плохого ничего не будет! Всё должно быть хорошо: люди её понимают,  стихи её нравятся, и ей, конечно, помогут издать книгу.
Всё будет  « тип-топ», как теперь говорят. Что за выражение?  Модное! Сейчас таких  много!
 Теперь надо позавтракать  и идти.  Стакан чая, бутерброд или кашка. Лучше овсянка. И желудок будет в порядке, и вес не наберётся.     Да,   надо надеть  что-нибудь   элегантное и красивое.   

Это будет   фиолетовый  пиджак и чёрные классические брюки.И глаза надо подкрасить, хотя они и так черные-черные. А вот губы   бледные... Ушла молодость.   Кажется, готова.   Теперь - присесть на дорогу. Главное, чтобы  подписали бумаги.
 Доехала она быстро. На седьмом этаже, где  располагался офис начальника отдела по связям с общественностью, прогуливалась девушка с бумагами и  с кем-то негромко разговаривала по телефону. Дверь в  приёмную была приоткрыта.
  Она вошла, поздоровалась. Предложили присесть. Сидела недолго. Раздался звонок, и секретарь негромко сказала:   « Можете войти». Поднялась, какая-то тяжесть навалилась на ноги.   
  Кабинет был длинный, у стены  массивные часы, в углу напольная ваза с цветами. Огромный стол стоял почти посреди комнаты.  Начальник сидел, возвышаясь над всем,  что было  разложено перед ним:  папки, книги, блокноты и какие-то рулоны бумаг.
  - Присаживайтесь, я вас жду, сказал он,  мило  улыбаясь. При этом усы его как-то странно топорщились, а зеленоватые глаза с хитринкой ни о чём не говорили. 
- Знаете, мы рассмотрели вашу рукопись. Хороша, даже очень. Надо издать!
Тут она решила прервать его: « Получила хорошие отзывы от московских критиков, рукопись понравилась  …». Ей хотелось продолжить, но начальник   опередил:
«Но вы,  же понимаете, какое сейчас время. Денег нет, мы работаем вполсилы. Вы подождите годок, два, три,   кризис закончится, и деньги появятся».
 Это был приговор! Как ждать?! Она  столько ждала, уже - на пенсии. А пенсия небольшая. Что на неё можно сделать!  Купить еду да немного лекарств.
Без них уже – никуда. Болит сердце.  Болит за детей, за страну, за нашу жизнь.
 Ей стало нехорошо. Всё, всё, как  в тумане!
- Я могу забрать рукопись?- Ну, конечно, берите. Она протянула руку, взяла тяжёлую папку с беленькими  завязками и положила в сумку.
- До свидания, - еле выговорила  и медленно, передвигая ноги, пошла к выходу. Ноги не шли, замирало сердце.   Вот и лифт.  Спустилась. 
Перед глазами появился  туман, но  надо дойти домой, дойти, доплестись как-нибудь, а там выпью лекарство, прилягу,  - подумала она.   
 Вдруг небо поплыло перед   глазами, земля закачалась,  ноги подкосились, и она увидела    какие-то  кривые странные  разноцветные линии. Понимала, что падает, но устоять не было сил. Она летела в бездну, цепляясь за  то,  чего не было. Сумка выпала из рук, замочек открылся, папка с рукописью вывалилась на тротуар и раскрылась. Подул сильный ветер, листы зашевелились, задрожали и взмыли вверх. Они кружили над городом,   летели во все стороны, падали  людям под ноги …  Люди старались  схватить их, останавливались, читали.  На лицах появлялись   улыбки,     слёзы,  выражение решимости, радости, надежды…
- Какие мысли, какие хорошие стихи,  а как  мудро и ярко  они написаны! Да откуда  же всё это,  откуда! - доносилось со всех сторон.
 А где-то на асфальте лежала женщина, рядом - раскрытая папка. Ветер трепал её седые волосы, голова была  прижата к земле, будто прислушивалась к чему-то далёкому, неведомому…    


                ( Из опубликованного. А. Барсова -Барсегян)