Батыр поневоле. Глава 5. Битва за любовь

- Чибар, - подсел я спозаранку к дрыхнувшему коню. - Признавайся, ты ведь умеешь колдовать? Конь насторожил уши, но сделал вид, что всё ещё спит.
- Признавайся, животное, - пощекотал я его травинкой. - Ты конечно, не великий колдун, но что-то по мелочи умеешь? Конь вертел мордой, фыркал, в конце-концов, оглушительно чихнул и вскочил на ноги…
- Вот тебе и доброе утро, - фыркнул он.
- Не уходи от ответа, - настаивал я.
- Умею, - сдался конь, - чуть-чуть…
- А нам много не надо, - успокоил я, и посвятил в свой план.
Подумав, Чибар сказал, что, пожалуй, справится с заданием…
- Тебе что-нибудь для этого надо? – спросил я.
- Пустяк, - прищурился Чибар, пристально посмотрев мне в глаза, и добавил, - всего лишь свежая человеческая печень!
- Прямо мурашки по спине побежали, - съехидничал я, - хорош прикалываться, дуй в город. Чем быстрее мы справимся, тем быстрее доберемся до Самарканда, и ты наконец-то от меня освободишься.
- Я мигом, - козырнул Чибар, - две ноги там, две здесь! Конь распустил свои ангельские крылышки и взвился в воздух со свистом.

Наш лагерь постепенно проснулся, и мы тоже занялись необходимыми приготовлениями. До сегодняшнего дня мы располагались по-простому, походному. За месяцы скитаний я привык спать под открытым небом. Но теперь необходимо было выпендриться! Мы раскинули шатры, внутри разложили подушки, нарядные скатерти-дастарханы для угощений, приготовили сами угощения, которые я так тщательно до этого выбирал на базаре.
Как раз когда мы со всем этим управились, возле шатров приземлился запыхавшийся Чибар. «Ого, - присвистнул он, - вот это понты! А можно мне виноградику?»
- Овёс  иди кушай, - отпихнул я коня, который совал свою морду прямо в поднос с фруктами.
- Ну вот, - надулся Чибар, - работаешь как лошадь…
- Хорошо, - оторвал я гроздь винограда и потряс у него под носом, - только расскажи сначала, всё ли у тебя получилось?
- Конечно, - фыркнул конь, - как у меня может что-то не получиться!!! Я лично наблюдал, как бай Назар выбежал нагишом из бани и потрусил, потряхивая телесами, до самых ворот своего дома. А в городе все обсуждали сенсацию: в парной Назару было видение: из пара показалась лошадиная голова и громогласно заявила, что вечный позор ляжет на седую голову бека, если он не примирится с высокородным падишахом, любимцем духов, баем Маджунгом!
Маджунг прислушивался к нам недоверчиво, но в то же время восхищенно. А я угостил Чибара виноградом и даже чмокнул: «Хочешь, я расскажу Гульсары, какой ты молодец?»
- Не надо! – сразу засмущался Байчибар и покраснел до самой гривы. По-моему, я получил верный способ его воспитания!
«В общем, - заявил конь, - теперь нам только остаётся ждать гонца!»

Долго ждать нам не пришлось, Байчибар даже не успел выклянчить у меня ещё винограда, и тайком надкусил всего пять-шесть персиков. Фазыл, стоявший на стрёме, заорал, что есть силы, что видит несколько всадников, приближающихся к нам.
Караджан обнажил меч и встал возле шатра в почетном карауле. Мы с Маджунгом разлеглись на подушках: на этот раз я изображал ближайшего друга богатейшего бая. Фазыл разносил в серебряном кувшине сладкий щербет.

- Кто такие? – услышали мы предупреждающий рык нашего батыра.
- Я гонец от бая Назара к высокочтимому баю Меджунгу…, - услышали мы дрожащий голос.
- Гонец пусть зайдёт, - разрешил Караджан, - но только один.
 Полог откинулся и с нижайшим поклоном в шатёр почти что вполз гонец. Я еле удержал за руку и откинул обратно на подушки Маджунга, который дёрнулся к нему навстречу.
- Чего желает уважаемый Назар? – спросил я, не приподнимаясь, лениво прихлебывая щербет.
- Сердце моего господина, бая Назара скорбит и разрывается в груди, глаза не высыхают от слёз, он иссох и больше не знает радости в жизни…день и ночь твердит он: «мне нет прощения»! и только всемилостивый и добрейший бек Маджунг, справедливейший из падишахов, может ему помочь…
- И чем же наш всемилостивейший ему поможет? – спросил я, показывая Маджунгу знаком молчать… 
- Если бы милосерднейший из беков и умнейший среди людей, святой человек бай Маджунг смог простить причинённую беком Назаром много лет назад обиду…если бы он оказал честь дому смиренного Назара…если бы он вновь повернул взгляд к прекрасной Лейли и согласился назвать её своей женой…мой хозяин обрёл бы рай в земной жизни…
Хорошо, что гонец говорил всё это, распластавшись по ковру, уткнувшись лбом в пол, и не видел, каких титанических усилий мне стоило зажать рот пресловутому падишаху…
- Обида слишком велика…- задумчиво протянул  я. - Бай Маджунг пока не хочет даже говорить с тобой…
- Мой господин,бай Назар просит принять от него дары, - торопливо проговорил гонец, засуетился, выполз из шатра и, спустя несколько минут, к нам вошли остальные слуги Назара, сгибаясь под тяжестью тюков..
- Мой хозяин, бай Назар, - разворачивал перед нами тюки гонец, - слышал, что шаха Маджунга не удивить ни золотом, ни драгоценностями, но что он  ценит изысканные блюда: здесь лучшие специи из лавки моего господина. А вот эта сабля, - гонец развернул свёрток из алого шёлка и протянул на вытянутых руках Маджунгу великолепный сверкающий клинок с рукоятью инкрустированной драгоценными камнями, - эта сабля семейная реликвия моего господина, он просит достославного бая Маджунга не гневаться и принять её, а если обида чрезмерно велика, то великий падишах может своей рукой отрубить голову своему смиренному слуге,баю Назару…Гонец снова низко поклонился, блеснув хитрыми глазами. Естественно, Назар не рассчитывал, что Маджунг сразу же поедет рубить ему башку …
Наш грозный падишах дрожащими руками взял саблю…
- Милостивый бай Маджунг недаром славится твёрдостью характера, - сказал я гонцу, - он сумеет унять дрожь справедливого негодования и обнять бывшего врага, но вот согласится ли он сродниться с оскорбившем его баем…пусть бай Назар ждёт решения добрейшего из беков…
Ещё раз стукнувшись лбом о наш ковёр на прощание, хитрый лис гонец вылез из шатра, и посланники Назара ускакали, торопясь донести хозяину радостную весть.
Я оглянулся на Маджунга, тот сидел бледнее привидения и похоже был готов вот-вот лишиться чувств…
- Потерпи ещё немного, - братишка, - сочувственно похлопал я его по спине.

Осталось доработать совсем чуть-чуть. Я расспросил подробно Байчибара о том, как ведутся в здешней местности деловые переговоры, и вечером того же дня, принарядившись, подложив в халат на пузо небольшую подушку  для солидности, забрался на верблюда. Немного раскорячившись (сидеть верхом на верблюде я ещё толком не привык) я затрусил по направлению к Хивам. Сзади, на почтительном расстоянии, скакал на втором верблюде Караджан. Пренебрежительно поплевывать сверху на головы прохожих, по совету Байчибара, я не стал. Хвала небесам, я уже научился фильтровать его советы… Мы припарковались на одной из узких улочек: вниз со сплошных высоких стен спускались кроны каких-то деревьев или кустов, покрытых ярко-малиновыми огромными цветами. Калитка в тяжелых воротах, обитых железом, отворилась и выбежали встречающие нас слуги. Они привязали верблюдов и проводили нас во двор. К небольшому, но стильному каменному дому через сад вела дорожка, усыпанная лепестками: здесь явно ждали дорогих гостей. На крыльцо выпрыгнул коротышка в атласном халате бирюзового цвета и в чалме, украшенной сверкающим драгоценным камнем. Бай потряхивал от волнения рыжей куцой бородёнкой и нервно всплескивал ручками. На пальцах переливались крупные дорогие перстни. Мужик, как и мы, решил брать на понт…
Мы обменялись низкими поклонами и взаимными приветствиями, я  представился близким родственником и доверенным лицом Маджунга, ханом… Джамшутом и пожелал доброго здоровья самому баю Назару, всем его домочадцам, верблюдам и баранам..
Он выслушал меня с самым серьезным выражением лица, пожелал здоровья и моему скоту, после чего пригласил войти в дом.
- Караджан, ты можешь идти в сад…махнул я рукой батыру.
Богатырь завистливо принюхался к аппетитным ароматам, доносившимся из дома, и грустно побрёл в глубь сада, досадливо срезая на ходу палашом посадки какого-то заморского салата.
Повар Назара, наверное, не выходил из кухни пол дня, наготовил он столько, что даже Караджан наелся бы вволю.
Назар предлагал мне отведать то одно блюдо, то другое, всячески нахваливая каждое по очереди. Я вежливо пробовал, понимая, что отказываться недопустимо в моём положении, но когда счёт пошёл на сто пятидесятое из первых блюд я запросил пощады и сказал, что объелся намедни перезрелой хурмы. Назар сочувственно поглядел на мою искреннюю физиономию, на ломившийся от угощений стол и наконец-то присел сам и приказал поднести чаю.
- Как обстоят торговые дела этим летом, уважаемый Назар? – завёл я издалека разговор, - не беспокоит ли торговые пути разбойный люд?
- Ох, - покачал головой старый бай, - степные разбойники разграбили три моих каравана этим летом, лучшие специи, половина всех верблюдов и большая часть выручки за проданный товар, всё оказалось в руках ашугов…
-Вай-вай, - с досадой покивал я, - видно сами небеса послали в беде вам моего племянника. Достойнее и богаче не сыщешь бая.
Глазки старого Назара сверкнули из-под рыжих мохнатых бровей, и я представил, как в них, звякнув, появились значки доллара…
- Не только богатством славен наш род, - наклонился я вперёд и перешёл на шепот,- издревле покровительствует нам священная говорящая лошадь, которая приносит удачу нашим друзьям и беды недругам…
Пальцы бедного Назара задрожали, и пиала чуть не выпала у него из рук.
    - Даа, - прошептал он, - лошадь…
Я сделал вид, что не обратил на это внимания и продолжал нахваливать Маджунга:
- Добрая молва идёт о нашем племяннике, не причинит он стыда твоему дому. Много девичьих сердец он разбил, но так и не выбрал себе невесту, всё ему не пара. Он ведь известный бек, достойный юноша, знаменитый падишах. Никто из наших красавиц не смог его прельстить. Отправился он в Самарканд выбирать невесту. Но зачем ехать так далеко? Может варится барашек здесь?

К концу третьего часа переговоров я выпил, наверное, литров пять чая и боялся, что халат лопнет и наружу вылезет подушка. Я реально устал говорить, и еле-еле ворочал языком, расписывая все достоинства своего мнимого племянника. В голову мне больше не приходило здравых мыслей, я упомянул, как отлично он держится в седле, вспомнил,что взгляд у него, как у орла – два бриллианта в три карата, он съедает за раз восемь баранов и запивает котлом верблюжьего молока, руками достаёт до облаков, перешагивает реки,не замочив ног, а когда он чихает, дрожат небеса.
Назар устало кивал, слушая весь этот бред и видно было, что он давно согласен отдать за такого славного батыра дочь хоть сейчас и кочевряжится только из вредности.
Когда уже совсем стемнело, и Назар устал восхищённо цокать, слушая моё бахвальство, я дошел до того, что ляпнул, будто бы у Маджунга не десять пальцев на руках, как у всех смертных, а целых двенадцать, он может предсказывать погоду, а его живот светится в темноте и показывает точное время…
Восхищенное цоканье Назара в ту же секунду оборвалось, и его челюсть медленно отвисла.
-Да, - невозмутимо подтвердил я, - именно так.
- Решено, - хлопнул ладонями по коленям отец Лейли, - переломи со мной лепешку, бек Джамшут, и не говори, что нрав мой крут, отдаю за бека дочь Лейли, будут счастливы навеки пусть они!
Я с облегчением вздохнул, мы разломили специально приготовленную лепешку в знак того, что сговор совершен, по-родственному обнялись и прослезились.

Караджан вовсю храпел под одним из развесистых кустиков. Я насилу растолкал бдительного телохранителя, и мы оседлали наших верблюдов.

- Поздравляю, дружище, ты помолвлен, - обрадовал я первым делом Маджунга. Теперь осталось совсем ничего: собрать совет, на котором определят размер калыма, устроить пир на весь мир, созвать в гости половину города, месяц-другой свадебных игрищ, во время которых ты должен будешь участвовать в разных состязаниях, показывая богатырскую удаль и одаривать золотом дорогих гостей, показывая царскую щедрость. И Лейли станет твоей… Я бы лично предпочел удавиться или сбежать обратно в пустыню…
- Нет, - улыбнулся Меджунг и обнял меня, - теперь я точно знаю, что мы с Лейли будем вместе, рано или поздно!
- Вот и молодец! – обрадовался я.

Совет старейшин бай Назар собрал на удивление быстро. Я до сих пор не мог прийти в себя после сватовства, поэтому подослал торговаться Фазыла. В отличие от Байчибара особой скупостью он не страдал, цветистость его речей сомнений не вызывала, а если он ещё и прихватит с собой чангавуз, то заговорит весь совет до полного изнеможения.

Совет точил лясы почти сутки. Ближе к полуночи из дома Назара вышел раскрасневшийся довольный Фазыл и выползли ошалевшие почтенные старцы. На один сундук золота мы стали беднее, но это меня не пугало: у нас осталось ещё пятнадцать, будет и на что пир закатить, и что купцам отдать.
Вдохновленный успехами Фазыла в ведении переговоров, я отправил его договариваться и по поводу организации торжеств, хотя Назар слёзно молил, чтобы вместно него поехал кто-то другой.
Фазыл наслаждался всеобщим вниманием, мы оттягивались вдалеке от предсвадебной суеты, наедались фруктами, ходили в баньку, устраивали гонки на верблюдах. Меджунг загорел, окреп и даже смеялся над нашими с Байчибаром дурацкими шутками.

Назар явно преувеличивал, когда описывал мне своё бедственное положение, средств у него хватало, потому что пир он задумал грандиозный. Пригласил плясунов и бубнистов, музыкантов и певцов-шаиров, воспевавших подвиги славных батыров. В степи разбили шатры, со всех концов на верблюдах, лошадях, ишаках съезжались гости. Баранов и коз резали сотнями, лучшие повара готовили свадебные угощения.
Назар, наряженный в бархатный халат и атласные шаровары,весьма довольный собой расхаживал среди всей этой кутерьмы, пощипывая бородёнку. Именно в таком прекрасном расположении духа я застал его, когда подъехал узнать, доколе нам ещё валять дурня, и скоро ли счастливый жених прижмёт невесту к своей мощной груди?
- Скоро! – заверил меня Назар, - уже на завтра назначен праздничный улак, в котором жених, или представитель жениха обязан принять участие.
- Отлично, - потер я руки, ещё не представляя себе, что же такое улак…

- Улак? Это, как бы тебе объяснить…, - начал растолковывать мне Чибар, - это что-то вроде скачек…
- Тогда без вариантов! – обрадовался я, - мы с тобой уже принимали участие в скачках и небезуспешно!
- Да, - расплылся в улыбке Чибар, - приятно вспомнить, как мы их всех сделали! Нужно, чтобы Гульсары обязательно видела завтрашние состязания, а то она совсем не обращает на меня внимания…
- Не обращает, - подтвердил я. - Ты ведь обходишь её за километр! Думаю, она даже не догадывается о твоём существовании… А что касается завтрашнего дня, то как она может посмотреть скачки, если она сюрприз для невесты. Маджунг поедет на Гульсары в самый день свадьбы…
- А если надеть ей чадру? – с серьезным видом заглянул мне в глаза Чибар.
- Это будет гениальная маскировка, - показал я ему большой палец, и тут же покрутил им у виска, - иди лучше посоветуйся с Караджаном, он у нас мастер на все руки…
Караджану и правда удалось замаскировать нашу кобылу: он набрал в степи какой-то бурой травы, растолок её и к полному ужасу Байчибара втёр в белоснежную шерсть Гульсары…за каких-то полчаса она превратилась из ослепительной блондинки в шикарную шатенку. Чибар был безутешен, он бродил, понурив голову по степи, клял Караджана последними словами и грозил ночью вымазать его этой коричневой бурдой с ног до головы.
- Чибар, - подошёл я к нему, - мы отмоем твою красавицу, Караджан зуб даёт, не нервничай так, тебе вредно перед скачками!
- Зуб он даёт, - буркнул Чибар, но немного успокоился и, последовав моему совету, прилёг отдохнуть перед завтрашними бегами.

На следующий день, когда я проснулся, возле меня уже лежали аккуратно сложенные жокейские штаны с кожаной попой…
Смотреть улак собралось всё население города. Поболеть за нас пришли Фазыл с Караджаном и Гульсары, Маджунгу пришлось остаться, но он и не любил массовые мероприятия.
Чибар вручил Караджану огромный барабан, обтянутый кожей, а Фазылу протянул маленькую глиняную свистульку, которая, несмотря на свой крохотный размер, издавала такие пронзительные трели, что у всех за версту закладывала уши, а волосы вставали дыбом даже в носу.

Участвовали в улаке как на подбор лихие стройные джигиты, я верхом на тощем Чибаре, как всегда  смотрелся, мягко говоря, невыигрышно на их фоне, но тем слаще было утереть нос всем этим гордецам!
- Чибар, - шепнул я коню, - я, кстати, забыл тебя спросить, чем улак отличается от обычных скачек?
- Всё очень просто, - нервно повел ушами конь, - сейчас выбросят улак, тот, кто первым донесёт его до финиша и будет победителем!
- А что такое улак? – удивлённо спросил я.
- Некогда объяснять, - нетерпеливо топнул ногой Чибар, - сейчас сам всё увидишь.
По сигналу одного из старейшин, наездникам кинули какой-то пёстрый свёрток и джигиты рванули вперёд, на бегу вырывая улак друг у друга, толкаясь аршинными плечами и гукая дикими голосами.
Мы с Чибаром скромненько тряслись в хвосте и пока не торопились в первые ряды. Как объяснил Чибар, мы ждали, пока вперёд вырвется лидер, чтобы бороться с ним, а не с толпой лихих молодцев. Однако время шло, а лидер так и не появлялся. Впереди нас джигиты наскакивали на соперников, падали иногда на полном скаку со своих скакунов, рвали несчастный улак и напоминали мне рьяных игроков в рэгби.
- Придётся идти на таран!!! – прокричал Байчибар и с гулом, похожим на вой пожарной сирены, врезался в самую толкучку, кусая всё, что оказывалось поблизости.
Крайне удивлённые таким поворотом дела джигиты с пронзительными визгами и писками отскакивали в разные стороны.
- Хватай его! – проревел Чибар, когда улак оказался под самым моим носом, я, чуть не вывалившись из седла, вырвал свёрток у ошарашенного наездника и Чибар, прибавив скорость, показал хвост всем участникам соревнования.
В считанные секунды мы донеслись до финиша под беснование толпы болельщиков. Я ликовал, потрясая своей добычей, но, когда я уже слез с Байчибара и меня окружила галдящая толпа, то я обнаружил, что улак, который я до сих пор в упоении прижимал к груди, ни что иное как освежеванная тушка мохнатого рябого козлика…
Руки мои разжались сами собой, к горлу подступил ком и я, обмякнув, грохнулся в обморок рядом с трупиком несчастного животного…

- Чтоб вы все.., - простонал я, очнувшись в нашем шатре, - чтоб вам всем…вместе с вашим улаком… провалиться по самую макушку в выгребную яму…
- Фи, - раздалось презрительное фырканье Байчибара, - подумаешь, какие мы неженки, а кто вчера наворачивал суп из козлятины так, что за ушами пищало?
- Это совсем другое дело, - поднялся я.
- Другое дело, - передразнил меня Чибар, - а нам, между прочим, пришлось объяснять, что с героем-победителем случился солнечный удар, потому что он забыл прикрыть темечко панамкой.
- Верблюд лохматый, - толкнул его я, - ты специально ничего мне не рассказал заранее.
- Конечно, - подтвердил, ухмыляясь, Чибар, - иначе ты не согласился бы участвовать! Зато теперь для Гульсары я настоящий герой!
В шатер заглянула наша группа поддержки, обеспокоенная моим самочувствием.
- Всё в полном порядке! – заверил я взволнованных Фазыла, Караджана и Меджунга, - хвала небесам, больше мне не надо блистать на этом торжестве. Меджунг, теперь отдуваться будешь ты: я уговорил Назара, завтра тебя поведут в дом к невесте!
Загорелое лицо Меджунга сразу же покрыла бледность.
- Не ссы в компот, приятель, - улыбнулся я, - всё путём!

Утром спозаранку мы все уже были на ногах и наводили марафет. Один Чибар, которому я не разрешил увести Гульсары на свидание, объявил забастовку и сидел в уголке, мрачно на нас поглядывая.
Через час стало ясно, что прилично нарядить жениха мы не можем, несмотря на все наши старания. Фазыл намотал на голову Маджунга какую-то немыслимую чалму, а Караджан так сильно затянул пояс, что у поэта чуть глаза не вылезли. Я тоже потрудился на славу. Вспоминая, как в самом начале моих приключений названая сестрица снаряжала меня на поиски невесты, я надел на юношу сначала тонкую шелковую рубаху, потом расшитую безрукавку, потом нечто вроде кафтана из нежно-зеленого бархата, но в результате Маджунг стал похож не на стройного нарядного жениха, а на гигантскую говорящую капусту…
Из угла, где сидел Байчибар, раздалось злорадное хихиканье: конь сказал, что лучшего маскарадного костюма он ещё не видал.
- Чибар! Это не смешно! – бросил я напрасные попытки поправить костюм. Нам скоро выходить, а жених ещё не одет! Ты успеешь пригласить свою блондинку после торжества!
- Ну хорошо, - согласился Чибар, - иначе я до пенсии буду вас ждать. Он что-то шепнул себе под нос, и в одно мгновение Маджунг изменился до неузнаваемости: наряжен по всем правилам, побрит и надушен. Стройный как тростинка джигит легко запрыгнул в седло Гульсары и стрелой понесся к городу. Мы, так быстро, как могли поскакали вслед за ним на верблюдах, оставив Чибара заниматься любимым делом – стеречь добро.   
 
  Пока мы плелись нога за ногу на своих кораблях пустыни, Маджунг добрался до города и уже гарцевал под окнами Лейли на тонконогой красавице Гульсары. Возле ворот смеялась и галдела толпа из молоденьких девушек, они загораживали путь Маджунгу, хохотали и пытались поймать лошадь за стремена.
Мы с Караджаном, как только спрыгнули с верблюдов, тоже попали в окружение проказниц, но я заготовил против них оружие – заранее приготовленный мешочек с золотыми монетами. Чибар подсказал, что за право увидеть невесту нужно сначала будет одарить её подружек. Довольные девушки ловили монетки, звонко смеялись и хлопали в ладоши. Как вдруг со стороны раздался тонкий вскрик. Хрупкая и тоненькая девичья фигурка, одетая в нежно-розовое платье, будто пташка выпорхнула из окна прямо в руки возлюбленному...
Маджунг подхватил невесту словно пушинку, посадил на Гульсары, запрыгнул сам и через секунду топот копыт затих вдалеке….
Несколько минут мы стояли в полной растерянности, потом девушки, немного погалдев, разошлись, а мы пошли объяснять Назару, что жених выкрал невесту согласно старинному обычаю, и что дальнейшее празднество он может проводить, как хочет и сколько хочет…


Какой красивый финал! – думал я, слушая вопли и проклятия Назара, в бешенстве топтавшего нарядную чалму. А я то, прозаичный человек, думал прикупить влюблённой парочке лавку в Самарканде, верблюдов подарить, ослов. Да…не выдержала душа поэта…
-Э, - перебил я уже перешедшего на визг Назара, - уважаемый, я вообще-то тороплюсь, вы не могли бы как-нибудь внятно изложить, что вам ещё от меня нужно?
Но Назар, судя по его бешено вращающимся глазам, ничего внятного сказать не мог, и только попытался вцепиться скрюченными пальцами мне в горло.
-Нет, - перехватил я его руки, - не надо меня душить, я вам не Дездемона, это может плохо кончиться… Руки Назара безвольно повисли вдоль тела.
-Так гораздо лучше, - оглядел его я, - смирись, старче. Калым ты получил сполна, гости славно погуляют на пиру и без молодоженов, пусть птички порхают на свободе. Я, кстати, собираюсь последовать их примеру. Я подал знак Караджану, он достал из-за пояса палаш и мы спокойно прошли через толпу слуг во дворе, вышли за ворота и взобрались на верблюдов.
-Караджан, - улыбнулся я выбежавшему Назару, - помаши дяде ручкой!
Мы галопом пустились вперёд и совсем скоро оказались за чертой города.  Настроение, однако, у меня было гнетущее, впереди ждала куда более неприятная беседа…

-Чибар, - подсел я к жеребцу, дремавшему возле сундуков. – Знаешь, дружище, мне всегда казалось, что Гульсары тебе не пара..
-В каком смысле? – встрепенулся конь.
- В смысле интеллекта, - уточнил я, - с ней ведь и парой слов не перекинешься!
- Ты это к чему клонишь? – подозрительно прищурился конь.
- Судьба не на вашей стороне, - вздохнул я, - Маджунг и Лейли скрылись вместе с Гульсары в неизвестном направлении…
-Чибар, - погладил я коня по гриве, - только давай без истерик, с меня хватило Назара. Поверь, я здесь совершенно не при чём!
Конь выдохнул, почесал в затылке и как-то странно на меня посмотрел. «Знаешь, - сказал он, - тебя нужно как можно быстрее отправлять домой!»
-Почему? – удивился я, - потому что я порчу тебе жизнь?
- Не только поэтому, - буркнул Чибар и отвернулся, показывая, что разговор закончен.