На ремонте траулера Лиман

Заболев гепатитом летом 1989 года, я надолго осел на берегу. Анализы крови улучшались крайне медленно. Полгода я соблюдал строгую диету, ел только вареную говядину, паровые котлеты, творог, мёд. К рюмке даже не прикасался. Съездил в санаторий в Трускавец, гле пил знаменитую "Нафтусю", но анализы  по-прежнему были неважные, билирубин не падал. Пора было возвращаться на работу, но куда? Инспектор отдела кадров предложил ехать на ремонт судна в Измаил, где располагался наш базовый судоремонтный завод.

- Александр Сергеевич, да как же я поеду? Мне диетическое питание нужно, а на ремонте – сами знаете.
- А у нас в Одессе судов нет. Ничем не могу помочь.
- Как это нет? Вон, из окна даже два «Атлантика» видны. Смеетесь, что ли?
- Эти суда сейчас не наши, а ФТОРСа. Там ремонт ведется методом бригадного подряда. Вот если директор ФТОРСа тебе место найдёт, тогда другое дело. Оформим переводом по управлению. Только так.

Пошёл я на ФТОРС – так сокращенно назывался филиал технического обслуживания и ремонта судов, занимающий часть Ильичевского морского порта. Директор был мне хорошо знаком, такой же, в недалёком прошлом, стармех, как и я, тоже выпускник нашей «вышки».

- Геннадий Витальевич, можно?
- А, Миша, заходи, садись. Какими ветрами?
- Гена, мне надо где-то месяца три-четыре перекантоваться. Денисюк сказал, что это только на ФТОРСе можно. Возьмешь?
- Куда? На завод?
- На пароход.
- На пароход - с удовольствием. Мне как раз нужен на «Лиман» стармех. Но не на три месяца, извини. Если согласен до конца ремонта – милости просим.
- Это сколько, полгода?
- Минимум. Месяцев семь, восемь, десять. Кстати, это от тебя будет зависеть.
- А на что я год жить буду?
- Будешь зарабатывать. У нас новая форма ремонта – бригадный подряд. Рублей триста - четыреста будешь получать, все в твоих руках, сам будешь все калькулировать.

- Ну... Я вижу, другого у меня выхода нет.
- Тогда иди к Николаю Павловичу. Ты же с Дрогиным знаком?
- Знаком. Не так, чтобы близко, но знаком.
- Ну, вот. Через него и заявление подашь о переводе на ФТОРС старшим механиком РТМ «Лиман». Будь здоров.
- Спасибо. Постараюсь.

Николая Пввловича  Дрогина, героя Социалистического труда, бывшего капитана китобойца, я знал. Последнее время он возглавлял зкипажи ремонтируемых в Ильичевске судов, был командиром «бригады Дрогина». Разговор с ним прошел точно по тому же сценарию.

- Здравствуйте, Николай Павлович.
- Здравствуйте. Вы не работать ли у нас собрались?
- А что, место есть?
- Есть. У меня стармех временный, с танкеров. Не справляется, честно говоря. А вот вы бы нам подошли. Только постоянно. Вместе «Лиман» принимаем, вместе сдаем.
- Николай Павлович, а вы уже приняли «Лиман»?
- Принять – то приняли, но в ремонт не поставили. Сейчас срочно нужно все топливные и масляные танки чистить и дегазировать. Работа дополнительно оплачивается, но что-то медленно наши разворачиваются, ещё и не начинали.
- А штат какой?
- Нормальный штат. Второй механик, третий, электромеханик есть. Рефмеханик, механик-наладчик – тоже. Только четвертого нет, это не беда, найдем. И стармех нужен. Пойдете?
- А какая система работы у вас, оплаты? На окладах или как?
- Самая современная. Бригадный подряд. Работаем по смете. Каждая работа оплачивается по мере выполнения. Сделали на пятьдесят процентов, пятьдесят процентов денег получили. И рабочие у нас свои. Свои корпусники, свои трубопроводчики, дизелисты даже есть, они у нас приказом директора  переведены в подряд  совершенно официально. Токарь свой, в цеху работает. Ну, так что, беретесь?
- Берусь.
- Пошли в каюту, напишете заявление.  Куй железо, пока горячо!

Утром следующего дня я уже знакомился с коллективом. Третий механик, Толя Буденный, со мной работал и до этого, два рейса на "Артеке" вместе сделали.. Нормальный парень, херсонский, руки, откуда надо, растут, голова работает. Он меня и познакомил со вторым, этого я не встречал раньше. Александр Шаповалов производил впечатление очень хорошее. Серьезный, основательный, знающий, умеющий потребовать с подчиненных, он и сам мог руками работать хорошо.

Электромеханик Николай Пархоменко, на пару лет старше меня, опытный, грамотный специалист, прошел на флоте Крым и Рим. Мы с ним быстро подружились, но производство от этого только выиграло.  Механик-наладчик, Володя Стенгач, мне был знаком по рейсу на «Апшероне». Свои цеховые механизмы он знал хорошо, в этом я был уверен. А работать ему приходилось со слесарями ФТОРСа, квалифицированными  и надежными. И рефмеханик был очень опытный, только имя его я подзабыл. Помнится, Павловичем мы его звали.

С мотористами было хуже. Их было всего четверо, и ни один из них мотористом в рейсе не работал. Но им пока и не нужны были специальные знания. Главное – это желание и отсутствие боязни выпачкаться. Замывка танков легла на них. Игорь Матюк -  рефмашинист с дипломом механика «рыбки», Леша Гнатенко, тоже рефик, только закончил холодильный институт. Саша Каштанов раньше работал на ФТОРСе грузчиком, Вася Даниленко - слесарем.

Возглавил бригаду третий механик, и танки были вычищены ударными темпами, дней за десять. Принимать их должен был лаборант ФТОРС со своей аппаратурой. Ну, Буденный с ним потолковал, чтобы аппаратура показывала, как надо. И танки были приняты. Это означало, что на судне можно было вести огневые работы, то есть сварку и газорезку. Работа закипела.

Но сначала мы с механиками определились со сметой, с тем, что мы берем на себя, то есть, на экипаж, а что не потянем и отдадим ФТОРС. Ремонт дизелей был лакомым куском, оплачивался хорошо. Но и сложности могли возникнуть, возьмись мы за них с неквалифицированным персоналом. На нашу бригаду мы выделили все теплообменные аппараты, насосы отдали ФТОРС, сепараторы тоже. Впрочем, это не интересная тема.

А вот работа старшего механика в таких условиях была очень интересной, хотя и не простой, необычной. На ФТОРСе было два прораба, по корпусной части, и по механической. Вот с ними и приходилось вплотную работать в конце месяца. Пока шла разборка и дефектовка механизмов, споров не возникало. А вот окончание ремонта, пуск и обкатка механизма – дело другое. Начинаются споры. Ну, закрыли, наконец,  наряды. Подсчитали зарплату на единицу пая, за которую была взята ставка моториста второго класса. Каждая специальность, каждый специалист имел базовый коэффициент.

Слесарь пятого разряда, к примеру, имел коэффициент 1,5, слесарь четвертого разряда – 1.37. Механики – где-то на уровне слесарей третьего - четвертого  разрядов.

Но и это еще не все. Придумали мы ввести так называемый коэффициент трудового участия. Совет бригады мог как добавить его кому-либо (очень редкий случай), так и снять. За прогул, за пьянку, нарушение трудовой дисциплины. И не нужно было объявлять выговоры и последние китайские предупреждения, все регулировалось внутри бригады. Тут случались и обиды, и курьезы, деньги терять не хотелось никому. Снятые за нарушения деньги распределялись равномерно среди членов бригады.

Много вопросов приходилось решать в сметной группе, куда мы с электромехаником заходили ежедневно. Там работало шесть молодых симпатичных женщин, посидеть, поболтать с ними было удовольствием. Дружба со сметчицами со всех сторон полезна. Банка кофе, коробка конфет помогали разбираться со сметами.

Праздник 8-го марта отмечали как раз у них, очень хорошо посидели. Прораб наш, Коля Рыбак, пришел, помню, последним, ему и дали слово для первого тоста.  «Чтобы вы всегда были любимы и желанны», - произнес он.  Это я запомнил навсегда, потому, что после тоста удовольствие от пожелания было прямо написано на женских лицах.

Чувствовал я себя неплохо, но анализы крови улучшались так медленно, что я заподозрил лаборантов в нечестности. Кровь надо было сдавать из вены, натощак, и однажды я решил сдать кровь в трех разных лабораториях. Выяснилось, что результаты идентичны, напрасно только голодным мотался по поликлиникам, в последней мне уже дурно стало.

Все шло к тому, что в рейс я уйду именно на «Лимане», который сам и отремонтирую вместе с коллективом.  Поэтому я стал уже потихоньку набирать морской штат. Мне нужен был четвертый механик,  механик-наладчик и три моториста. Вопросы решаемые. Надо было только заняться ими вплотную.

Медленно, но уверенно ремонт близился к концу. Бригадный подряд себя оправдал, по крайней мере на нашем судне. Материально заинтересованные члены экипажа активно участвовали в ремонте и заодно присматривали за качеством ремонта тех узлов, что делал завод. Наступило время, когда все крупные работы были окончены, а мелкие и неприятные недоделки остались. Уходить с недоделками в море не хотелось.

Не принимая ещё дела у капитана подменного экипажа, на судно  стал наведываться штатный (рейсовый) капитан Иван Петрович Заярнюк, утвердили штурманский состав. Назначили начальников промысловых служб : заместителя капитана по производству  и старшего тралмастера, начали понемногу завозить рейсовое снабжение.  Формировались промысловые игады. А потом и на свободный причал рыбного порта прямо напротив административного здания, нас перешвартовали.

Что касается комплектации машинной команды, то менялись только рефмеханик и механик-наладчик. Рефик – по своему желанию и по возрасту, а наладчик однажды в рейсе будущему заместителю начальника механико-судовой службы, перешёл дорогу недальновидно. Отстоять Володю Стенгача мне не удалось, как ни хотелось. Прислали другого наладчика. Остальные механики, ремонтирующие судно, собирались в рейс.
 
Исключением был только четвертый – Юрий Лымарь, который за какую-то провинность год назад и в должности был понижен, и партийный выговор получил. А у нас он весь ремонт отработал, причём, отработал на совесть. Парню нужно было помочь. И отправился я в партком к заместителю секретаря Анатолию Карповичу Савченко, с которым в море подружился. Попросил помочь, и он очень оперативно это сделал с помощью одного телефонного звонка. Лымарь был просто в шоке, не ожидал. Но обрадовался и уехал в Николаев прощаться с женой и собирать чемодан.. Я его на два дня отпустил, будучи уверенным, что неделю ещё точно у причала простоим, слишком уж много недоделок оставалось. Но плохо я ещё был знаком с новым начальником механико-судовой службы.

Фамилия нового нашего шефа была Свояк, и капитан подменного экипажа, Николай Павлович Дрогин, старый китобой, при мне однажды так высказался: «Не знаю, кому он свояк, а мне он – чужак»! Действительно, Владимир Михайлович Свояк в нашем объединении для многих был «человеком ниоткуда». Да, на рыбопромысловой базе «Восток» он несколько лет старшим механиком был, но учился в молодости в Ленинградском военно-морском училище, служил в ВМФ на Тихом океане, принимал в ГДР плавбазу подводных лодок в должности второго механика, долгое время после демобилизации работал на торговых судах, турбоходах, а последние годы – за границей, в Польше. Я его только мельком видел, а теперь вот пришлось. Появился он в моей каюте один, без свиты, неожиданно, часов в десять утра. Ростом за сто девяносто, постучался, зашёл и удобно устроился на диване моего кабинета.

 - Так вы, Бортников, почему выход в море задерживаете?
-  Да потому, что ремонт не окончен, недоделок масса, а рабочие бригады на судно не являются, игнорируют просто наше судно.

- А у тебя, - перешёл он на «ты», - сколько человек в машинной команде?
- А какое это имеет отношение к делу?
- Прямое. Осталась там мелочёвка, сами и сделаете в море.

-  У нас и своих дел хватает. И то, что в машинном отделении находится, сделаем,  ладно. А в рыбцеху что, - механик-наладчик  один должен всё заканчивать?
- Почему же один? У него слесарь в подчинении, два мукомола. Сварщика ему дай в помощь!
- Владимир Михайлович, да у меня список недоделок на пятьдесят пунктов! Вот смотрите, - протянул я ему лист с напечатанными замечаниями.

Свояк взял в руки список, вооружился очками. Потом вздохнул,

- Миша, ты сколько лет стармехом работаешь, первый раз из ремонта выходишь?
- Пять лет. Со второго одесского СРЗ на «Артеке» выходили, и сразу почти в рейс, всё нормально там сделали!

-Ну, ты не путай, то завод министерства морского флота, а ФТОРС – наш собственный, филиал «Антарктики». Он уже на «Дарьял» все силы бросил, а вам в рейс пора. Прекращай эти демонстрации и людей настраивай на выход в рейс до конца месяца. Неделя тебе сроку, что успеете, сделаете у причала, что нет – на переходе. Рейс в Центрально-Восточную Атлантику, дней десять у вас будет.

Через неделю мы в море и вышли, всё, как начальство запланировало.