Дерби в Псково-Печерском монастыре

Дерби в Псково-Печерском монастыре упадочно и порочно: "Несвятые святые" Архимандрита Тихона.


Знаете, как-то раз я перебегал дорогу недалеко от Николаевского кладбища и едва не был причислен к лику святых всадником на тойоте филдер, одетым в черную, как наши деяния, рясу, стрелой отмщения рассекшим воздушные массы в непосредственной близости от моего носа. Перед глазами промелькнул небесного цвета капот, за ним последовали златая цепь и практически горизонтально пристроившийся на добром животе исполненный свечения крест; в редком шуршании бороды я разглядел страстное шевеление благословляющих меня губ, после чего в благоговейном исступлении мое тело отдалось в руки спасителя-асфальта. Остаток пути я прострадал в мучительном стремлении припомнить упущенные мной неприметные знаки, после которых последовал столь очевидный и монументальный. Пораженный тщетой, я силился хотя бы разгадать ребус, состоящий из всадника, креста и тротуара, однако и в этом не преуспел. Обратись я за помощью в решении к коллеге скакуна, ну или еще к кому, то получил бы основательную затрещину, дескать «уважаемый лоботряс, дорогу надо в положенном месте переходить» - воистину великое умозаключение. Но, к сожалению, на свой путь мудрости я еще даже с дивана не поднялся, поэтому все ищу потаенные смыслы.

Георгий Александрович Шевкунов поведал нам историю о том, как и почему он стал архимандритом Тихоном. Товарища Шевкунова и его соратников в студенческие годы вдруг начали посещать мысли о том, что не все так гладко в этой жизни, что «государство нас обманывает, навязывая свои грубые и нелепые трактовки в области истории и политики» по чьему-то могущественному указанию (во всяком случае, в религиозных вопросах). Приняв решение вопреки этому все-таки прийти к богу – студенческая братия занялась спиритизмом, едва не угодив в итоге в бесовские лапы. Спаслись чудом – поп посоветовал исповедаться и пройти обряд крещения тем, кто доселе этого не сделал. И понял студент, что путь к богу открыт только через церковь, и позже пообещал нам поведать почему. Через год Георгий Александрович крестился и в тот же день поделился своей радостью за бутылочкой столичной и палкой колбасы, с чудесным образом повстречавшимся в метро институтским наставником. «Почему ты принял решение креститься? – Потому, что бог есть и все, что в церкви – все правильно». «И немедленно выпил».

По доброму совету своей крестной, Шевкунов поехал провести благодатные дни в Псково-Печерский монастырь, внутри которого все «оказалось так уютно и красиво, что нельзя было не залюбоваться». В исключительности сего места автор всячески пытается нас убедить в том числе и количеством сносок на страницах, где описываются данные события. Тиха монастырская ночь! И маняща, и загадочна. Однако очарование ощутимо рассеяла весть о том, что вставать нужно рано – в полшестого. Дома бедный сценарист никогда так рано не просыпался. Вера пошатнулась. Но когда Георгий Александрович узрел наутро питание паломников: кабачки, грибочки, кашку рассыпчатую с жареным лучком… - бог вновь стал для него ближе. Все блестящее и вкусненькое человеку всегда приятнее. Просидев десять дней в выгребных колодцах, нежный москвич, доселе не коловший дров и мостовых не подметавший, со всей душой поспешил обратно. Однако вдруг он внезапно решил для себя, что все хорошее и настоящее только там, откуда он только что вышел, где «живут по совершенно иным законам, где свет, любовь, радость, надежда и счастье». Только там истина и чистота. Таких добрых и светлых людей он в миру никогда не видел, но почему же я и все вы их видели и видите каждый день и будете видеть? В какой же стае он до этого обитал, если «спокойную доброжелательность» ощутил только в монастыре, где все такие исключительные, возвышенные и стремящиеся? Но не будем более заниматься пересказом.

Шевкунов призывает нас так же одним махом и сразу с детским доверием отдаться в божьи руки. Однако позволю себе заметить, что к вере приходят путем долгих и сознательных усилий, дав семенам прорости, а не ныряют в нее «потому что все такое интересное», ведь в таком случае может оказаться, что для вас этот бассейн пуст. Гораздо важнее сам путь. А те, кто находят этот чистейший источник прямо за углом – кажется, у вас намагничен компас.

Чудо нельзя выразить словами; как только оно принимает любую другую форму, кроме той, в которой оно воплотилось, оно исчезает, опошляется. Поэтому все эти истории про провидчества и исцеления, занимающие львиную долю повествования – смешны и отвратительны, и кроме раздражения ничего другого не вызывают. Произошло с тобой откровение – благодари бога и становись еще прилежней, а не гордо труби об этом всему миру, это низко и неблагодарно. Где монашеская и любая другая скромность? «И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны» - не так ли? Тем не менее, вся эта книга, а точнее сказать, растекшаяся брошюрка – одна сплошная демонстрация своей сокровенной внутренней жизни, нате, мол, любуйтесь и растите духовно! И словесное расточительство на шестьсот страниц в стиле «русская православная церковь для самых маленьких» легковесным слогом блаженного (в духовной битве сценарист все-таки победил монаха). А не лучше ли следовать примеру отца Нафанаила, что «не дорого ценил слова, даже самые героические?» Но ведь, скажете вы, масштабы довольно прозрачно выраженной агитации более, чем скромны: один миллион триста тысяч экземпляров на офсетной бумаге, восемь переизданий (видимо, деньги бог послал вместе с теми сухарями, что в мешке за спиной отца Нафанаила). Образцовые популяризаторы.

Если ты восхищаешься схиигуменом Мелхиседеком и такими, как он, то почему нельзя следовать их примеру? Почему нельзя так же всем сердцем служить и не отвлекаться не на что иное? Что же будет, когда последнего из них призовет господь?

«Потом у инока будут и духовные взлеты, и превосходящие всякое воображение события, которых мирской человек даже представить не может». Например: чин архимандрита, статус академика РАЕН, наместника московского Сретенского ставропигиального мужского монастыря, ректора Сретенской духовной семинарии, ответственного секретаря Патриаршего совета по культуре, руководителя издательством Сретенского монастыря, главного редактора интернет-портала Православие.ру и даже сопреседателя Церковно-общественного совета по защите от алкогольной угрозы, не говоря о членстве во множестве комиссий, в том числе Совета при президенте Российской Федерации по культуре и искусству, о кинематографической и литературной деятельности и вращении в околокремлевских делах. Образцовый карьерист, главное - не забыть между делом богу помолиться. Не удивительно, что после такой растраты сил понадобится отпуск, дабы отдохнуть от веры. Да и вообще – давно ли в Кремле есть скит?

Георгий Александрович на протяжении всей книги с упоением рассказывает о том, как тот или иной человек помог ему в решении насущных проблем. Но разве действительно верующему человеку не должно быть достаточно одного только обращения к богу? Если бог ему ответов не дает, то что-то тогда лицемерием несет основательно. Не является ли все это ответом на вопрос о значении церкви в духовной жизни человека, в частности в отношении веры?

Отец Рафаил дал братии очень ясный знак, однако понял ли кто его?

Вчера после учебы я стоял в ожидании около университета. Со стороны скамейки, рядом с которой росла ель, я услышал короткий птичий возглас, совсем не типичный и подумал – как красиво, будто в лесу, вот кого пожары загнали в город. С веток взмыли две птицы. Та, что летела последней, резко вильнула в сторону стены, со всей силы влетела в оконное стекло, оставив на нем след, и глухо упала на брусчатку. Я подошел к ней. Птица два раза неестественно перевернулась и теперь лежала, почти неподвижно, только жадно вздымая грудь. Из маленького клюва капнула кровь, будто ненастоящая, глаз растерянно глядел на меня. Вот уже и не двигается. Что же это значит, господи?