Пинчер

    Закончилась  ярославская учебка и нас раскидали по войсковым частям всего великого СССР.  Я попал в Подмосковье. Часть оказалась серьезная. Гарнизон серьезный. Не уставных отношений между военнослужащими у нас не было. Уважение к тем, кто отслужил больше, было. Но не более. Хотя…  Было всякое!
    Командир роты капитан Лысенков. Среднего роста, крепко сбитый, весь такой пружинистый. Между собой мы его звали капитан Пинчер. Почему?.. Да как-то он и внешне, и в поведении напоминал этого немецкого пса. Маленький вздернутый нос, ноздри видны и заглядывать не надо, короткая стрижка, мускулистость, и готовность выполнить любое задание командования (выслужиться). Глаза холодные, и аж буравят тебя. Взгляд невольно от его глаз отводишь. Кажется, что его зенки видят тебя насквозь. «Для немецкого пинчера характерно ревностное отношение к службе». Для нашего капитана еще как! Пунктуален, как немец, ответственен, дисциплинирован, амбициозен, задатки военного карьериста видны невооруженным глазом.
    Наша рота находилась на третьем верхнем этаже. Кэп Пинчер не входил, а как-то впрыгивал в расположение роты, и сразу зырк во все стороны своими буравящими глазами. Такой «заход» в роту иногда приносил свои результаты – дневальный оказывался не у тумбочки, старослужащий лежал на кровати одетый и в сапогах, бардак в расположении…
    Построение роты. Нас вели на фильм в Дом офицеров. В моих солдатских ботинках не оказалось шнурков. Кто-то потянул, а я не успел потянуть у кого-то – все ботинки уже на солдатах. Подошел ко мне комроты и, окинув меня своим жестким взглядом, предложил, подняв штанины, свои офицерские шнурки. Сослуживцы заухмылялись. Такой вот он армейский юмор.
    Строем шли в столовую. Метров за сто я уже слышал «воняние» овощного рагу. У меня повышенная кислотность. После такого блюда нас еще и бегом на третий гнали как овец. Зачем? Наверное, чтобы служба медом не казалась! Изжога запекала. Со временем прекратил вообще есть рагу, блюда с подливой. Уж лучше быть голодным.
    С моим направлением на службу в часть, где ротой командовал кэп Лысенков, ему присвоили очередное воинское звание майор (рванул на чем-то!) и его назначили замполитом части. Но трепетное отношение к нашей роте у него сохранилось.
    После училищ, для прохождения службы, к нам направили молодых лейтенантов. Попал к нам и лейтенант Федун, которого сразу назначили замполитом роты. Личность не ординарная. Худощав, строен, и вечно в поиске какой-то херни, чтобы пристебаться и дать за какую-то провинность пару-тройку нарядов. Фуражка на нем была великовата и вечно сползала ему на нос, но он резким движением головы вверх ставил ее на место. Наверное, голова была мелковата и такого размера фуражек просто не шили. А голова маленькая - потому как мозгов в ней было немного. Мне он запомнился тем, что перед отбоем выстроил взвод, который не понравился ему исполнением солдатских песен на плацу части, и закомандовал исполнить гимн Советского Союза. Взвод в подштанниках исполнял гимн великой страны – СССР! "Союз нерушимый республик свободных..." Но… этот факт не дошел до командования, а тем более до прессы. 
    Стою на посту в солдатском клубе. Моя задача отвечать на телефонные звонки. Из вооружения – штык-нож.
    Звонок.
    - Рядовой … слушает!
    Так совпало, что мы с самым крупным военачальником гарнизона однофамильцы. С другого конца провода:
    - А Вы, не родственники с …? ..
    - Так точно! (вру не краснея)
    - Так у него же две дочки! (на другом конце провода явно улыбаются).
Жаль, конечно, что не родственники мы с военачальником… Служилось бы полегче.